Капитализм как фикция и фантом

Многие мнения существуют сами по себе как общепринятые и неопровержимые. Удивительного в этом ничего и нет. Так удобнее и так проще. Прогресс не остановить. Поэтому каждое новшество объявляется прогрессивным и приходящем на смену чему-то старому и отжившему. Например, априори считается, что бронзовый век прогрессивнее неолита. Но, извините, на основании чего? Вам в ответ скажут, что бронзовые орудия труда пришли на смену неудобным орудиям из камня. Расхожее заблуждение.  В реальности, каменным топором было проще срубить дерево, и служил он дольше, чем топор бронзовый. А вытеснение камня произошло по иным причинам. Бронзовые изделия можно было изготавливать быстрее, да и в количествах несоизмеримых с каменными. И обучение их производству требовало меньшего времени.
Капитализм частенько выставляется более прогрессивной формацией, чем феодальный строй. Так думать можно только при смешении совершенно разных явлений, при полном игнорировании культурного развития, а весь технический прогресс, записывая на счет капитализма.
Но стоит отвлечься от навязанных стереотипов и обнаруживается, что капитализм – это всего лишь реинкарнация рабовладельчества. Здесь в ответ всегда готово возражение: «Раб принадлежит рабовладельцу, но рабочий лично свободен же!» Ой, как приятно держаться за стереотипы! Однако, обратимся к эпохе капитализма раннего. В Англии рабочие вынуждены работать на хозяина часто за плошку каши и право ночлега в бараке, чтобы не оказаться на улице и не быть повешенными по закону о бродягах. Позже безработных насильно заточают в работные дома – не то тюрьмы, не то концлагеря. Дети трудятся наравне с взрослыми. А на шахтах и взрослых и детей наказывают вполне по-рабовладельчески – поркой. И попробуй сбежать…
На наш взгляд капитализм является «ошибкой» природы, социально-экономической фикцией и психологическим фантомом. Он – «То, чего не может быть». И родился данный строй из другого, который сам по себе – был абсолютно уникальным и совсем не обязательным моментом в общечеловеческой истории. Западноевропейский феодализм не повторяется более нигде, разве только ему находятся аналог в раннечжоуском Китае (по утверждению историка Л. С. Васильева).
Ситуация сложилась так, что в Западной Европе достаточно малочисленные воинственные варварские племена подчинили себе население и территории, кои контролировать стало делом сверхсложным. Феодализм возник как реакция на сложившееся положение вещей. Васильев пишет: «Единствен¬ным выходом из такого рода ситуации становилось создание феодально-удельной соци¬ально-политической системы, в рамках которой каждый из родственных или прибли¬женных к правителю государства удельных властителей фактически оказывался хотя и зависимым от призрачного центра, но практически самостоятельным титулованным наследственным владельцем своего удела». В среде этих то «независимых владельцев» и начали формироваться социально-психологические основы перехода к капитализму. Атомизация как признак состоятельности, независимость как признак успешности и в тоже время откровенное недоверие к государственной машине – эти принципы способствовали генезису и либерализма, и капитализма. Далеко не случайно, что первые протобуржуазные государства стали возникать в Италии и Провансе. Ведь именно там было сделано открытие, что отстоять свою власть и самостийность помогает не столько военное искусство, сколько деньги, торговля и кредит. Ренессанс тоже пришел в Европу из Италии. Культура Возрождения возникла не спонтанно, она стала инструментом внедрения буржуазных социальных принципов в головы людей. А обращение к Античности тоже закономерно. Древняя Греция породила серьезнейший идеал «человека-корабля» (по М. К. Петрову) – человека атомизированного и независимого для самого себя.
И. Л. Солоневич отлично подсмотрел душу-душеньку Европы и европейского капитализма: «В немецких деревнях не купаются в реках и прудах, не поют, не водят хороводов, и добрососедскими отношениями» не интересуются никак. Каждый двор – это маленький феодальный замок, отгороженный от всего остального. И владельцем этого замка является пфениг – беспощадный, всесильный, всепоглощающий пфениг».
И вот эту душу-душеньку капитализма наша «либеральная общественность» постоянно пыталась насадить в России на протяжении веков (начиная с Петра Первого, вырвавшего дворянство из народа и приравнявшего крестьян к холопам, с вытекающими отсюда последствиями). Три буржуазные революции (1905, 1917 и 1991 гг.) были брошены на сие «благое» дело. Удалась лишь Третья. И что же выяснилось? Капитализм разрушает наше естество и нашу культуру. Он убивает государство. Ибо он дробит общество на атомы, склеивая одновременно эти атомы в противоестественные группы. Россия, не знавшая национализма по-европейски, получила его. Россия, не ведавшая о правах различных меньшинств, правах ради которых следует угробить чаяния и жизнь большинства, получила и эту проблему. Вообще, хочется знать, что получила Россия от внедрения капитализма? Где пышный цвет новейших технологий? Где повышение уровня жизни подавляющего числа жителей страны? Где, хотя бы уважение в мире? Где рост нравственных и образовательных начал в народе? Капитализм и либерализм не дали ничего, а взамен попросили всего-навсего душу. Но без души существует только нечисть и нежить. Бездушные государства и народы обречены распадаться и самоуничтожаться. Третья буржуазная революция 1991 года предоставила нам права лишь на это. Пора понять, что капитализм – фантом, а его либеральная идеология – иллюзия. И пересмотреть итоги последней революции, пока не поздно, ибо мир отказывается от капитализма и переходит к чему-то иному (хорошему или плохому неважно). А мы застряли в междумирье и сосредоточились на фантомных болях, порожденных «Тем, чего не может быть».
(Впервые опубликовано на сайте "Однако")


Рецензии