Профессор Дикий против города Глупова
Юрий Дикий родился в 1946 году в Одессе в семье потомственных музыкантов и деятелей культуры.
После окончания музыкальной школы-интерната для одаренных детей имени профессора Столярского поступил на фортепианный факультет Одесской государственной консерватории имени А.В.Неждановой в класс Л.Н.Гинзбург. В течение четырех лет параллельно занимался на композиторском факультете. Окончил аспирантуру при Киевской государственной консерватории (1972).
В 1973 году вернулся в родной вуз в качестве преподавателя.
Занимал должности профессора кафедры специального фортепиано, декана фортепианного факультета, проректора Одесской консерватории (с 2002 года - Одесской государственной музыкальной академии).
Постоянно концертировал в нашей стране и за рубежом. В 1979-1980 годах проходил научно-исполнительскую стажировку в Германии.
Является основателем и руководителем общественной организации «Миссия Давида Ойстраха и Святослава Рихтера», организатором масштабных музыкально-культурологических фестивалей «Рихтерфест» (2002, 2005) и «Ойстрах-ассамблея» (2003).
1 марта 2009 года подал заявление об уходе из Одесской музыкальной академии по собственному желанию.
Год назад радиостанция «Немецкая волна» передала репортаж, заставивший меня испытать стыд и негодование одновременно. Речь в нем шла о памятнике нашему выдающемуся земляку Святославу Рихтеру, долгие годы провалявшемся где-то на задворках и сегодня установленном по принципу «лишь бы добро не пропадало» в провинциальном украинском городе Яготин.
Одновременно немецкое радио рассказало о фильме, посвященном Святославу Рихтеру, не завершенном из-за отсутствия средств. Автором идеи создания и сценария этого фильма, а также инициатором поиска и реанимации «яготинской» скульптуры в радиопередаче был представлен профессор Одесской государственной музыкальной академии Юрий Дикий.
Кроме совершенно закономерного всплеска патриотических чувств (как же так, наша история и наше культурное достояние заботят немцев куда больше, чем всех нас, вместе взятых?!), меня стали одолевать и вопросы. Почему в нашем городе, в котором, несмотря на все рекламируемые проекты, как не было, так и нет памятников Святославу Рихтеру и Давиду Ойстраху? Знают ли руководители областного и городского управлений культуры о существовании не очень нужного в Яготине памятника Рихтеру? Озаботился ли кто-то у нас, кроме профессора Дикого, неприглядной ситуацией, рассказанной журналистами «Немецкой волны»? Нельзя ли перенести памятник Рихтеру из Яготина в Одессу?..
Одним словом, спокойно спать я уже не могла и начала искать встречи с человеком, наиболее информированном обо всем этом, - Юрием Борисовичем Диким.
И надо же было случиться, что буквально через пару дней имя профессора Дикого зазвучало в средствах массовой информации в связи с разоблачением очередной скандальной истории, связанной с Одесской государственной музыкальной академией («Конкурс нон грата», «Юг» за 5 марта 2009г.). Увы, в последние годы скандальный флер, сопутствующий деятельности руководства нашей музыкальной академии, стал почти «фирменным» знаком этого некогда прославленного высшего учебного заведения, так же как и имя Юрия Дикого, пытающегося привлечь внимание общественности и вышестоящих инстанций к творящемуся там произволу.
Помнится, в 2005 году Дикий даже объявлял голодовку по этому поводу. Минуло почти четыре года, в течение которых продолжалась его борьба за справедливость. Последняя акция протеста профессора – его демонстративный уход из академии.
Наша встреча состоялась в середине марта. И разговор уже не мог ограничиться рамками проблем, поднятых в репортаже «Немецкой волны». Ситуация с увековечением в Одессе памяти выдающегося одессита Святослава Рихтера, история с никому не нужными памятником и фильмом о нем настолько четко наложилась на все, что происходит с отечественной культурой в нашей стране и нашем городе, что мы проговорили с Юрием Борисовичем почти пять часов.
Речь шла о достоинстве культуры и людей ее творящих, художниках и чиновниках, от мудрой и немудрой деятельности которых зависит все, что происходит ныне в «армии искусств», равно как и то, что оставят они после себя потомкам.
Выдержки из этого разговора я и предлагаю вниманию читателей.
- Юрий Борисович, готовясь к нашей встрече, я нашла в Интернете фото «яготинского» памятника Святославу Рихтеру. На мой взгляд, он необычный и замечательный. Страдальчески-экстатическое лицо, закрытые глаза, высшее выражение вдохновения в момент игры на фортепиано… Все это в мраморе. Неужели столь талантливая и дорогая скульптура много лет провалялась чуть ли не на помойке? Не могу поверить! Как вам удалось ее отыскать?
- Начать, наверное, стоит с того, что еще мой педагог по Одесской консерватории выдающаяся отечественная пианистка профессор Людмила Наумовна Гинзбург мечтала, чтобы в Одессе была увековечена память великих музыкантов – воспитанников Одесской консерватории Рихтера, Гилельса и Ойстраха. Особенно Рихтера. Людмила Наумовна говорила об этом как о некой миссии, которую надлежит исполнить нам, оставшимся после них. Кстати, Давид Ойстрах тоже называл свою творческую работу миссией. И все, что я могу сделать, - это также моя миссия. Вот почему, собственно, впоследствии и появилась «Миссия Давида Ойстраха и Святослава Рихтера» как организация, взявшаяся за воплощение многих идей, связанных с развитием и популяризацией отечественной культуры. В том числе и идеи увековечения памяти Рихтера и Ойстраха в их родном городе.
В свое время от имени «Миссии…» я обратился к городским властям с культурным проектом своего видения реконструкции Театральной площади, который включал сооружение памятников Святославу Рихтеру и Давиду Ойстраху, неоднократно игравших на сцене нашего Оперного театра. Проект включал также мемориальное воплощение истории театральной Одессы на памятных досках в нишах, где ранее представлялись имена героев войны и труда, и даже создание голографической мистерии вокруг фонтана, который, по замыслу скульптора Михаила Ревы, должен был выглядеть как рояль... Увы, на сегодняшний день все так и осталось в проекте.
И примерно тогда же известный телеведущий Юрий Макаров на всеукраинском телеканале «1 + 1» рассказал телезрителям, что в Одессе якобы имя Святослава Рихтера практически забыто. Я не мог не откликнуться на это, поскольку был задет подобной информацией, и Макаров пригласил меня поучаствовать в программе «Сніданок з «1 + 1», а позже в его передаче «Диалог» в большом сюжете о рихтериане в Одессе.
После этих эфиров со мной связался киевский скульптор Михаил Цветков, который сообщил, что еще в 1987 году создал скульптурный портрет Святослава Теофиловича в мраморе. Кстати, Цветков является и автором бронзового памятника Святославу Рихтеру, установленного в Бишкеке. Его мраморная скульптура Рихтера получила высокие оценки специалистов и в конце восьмидесятых годов была приобретена Министерством культуры Украины, а через некоторое время… пропала.
- Как это пропала?
- Вот так. Этому в немалой степени поспособствовала перестроечная неразбериха, смена властей и прочие политические катаклизмы. Мы с Макаровым и Цветковым безрезультатно искали скульптуру полтора года. И только когда в 2005 году на моем сольном концерте в Киеве побывала замминистра культуры Ольга Бенч, которая захотела познакомиться со мной лично и услышала историю о пропавшем памятнике Рихтеру, скульптура нашлась буквально в течение получаса. Для этого пани замминистра пришлось всего лишь вызвать на ковер своих подчиненных и устроить им разнос.
Выяснилось, что памятник Рихтеру в результате невероятного головотяпства оказался в фондах Яготинского государственного музея народной культуры. Но так как он абсолютно не вписывался в экспозицию, связанную с народным творчеством, его вынесли на задний двор, и много лет этот великолепный мраморный памятник провалялся в пыли и грязи, накрытый мешком. В таком виде мы его с Макаровым и обнаружили.
- Вы рассказываете, а у меня мороз по коже… Почему же Одесса не вытребовала его себе?
- Потому, что он официально числится музейным экспонатом, принадлежащим фонду Яготинского музея народной культуры. Не нашлось в нашем государстве закона и силы, способных вырвать с музейных задворок никому не нужный там памятник и перенести его в Одессу, где он очень нужен.
После скандала и убийственного сюжета на канале «1 + 1» памятник Рихтеру срочно перенесли в яготинский парк культуры на аллею героев Великой Отечественной войны: первым идет бюст маршалу Жукову, потом - местные герои Советского Союза, а последним, где-то в кустах и траве, Святослав Теофилович Рихтер… Все, кто его видят, недоумевают: зачем он здесь и какое отношение имеет к войне и славному городу Яготину?
Я обращался к нашим городским властям, просил содействия в решении вопроса о переносе памятника Рихтеру в Одессу. Безрезультатно. Но зато в Киеве был заказан памятник Давиду Ойстраху – шестиметровый монстр, отнюдь не отражающий ни характера, ни глубины личности этого замечательного человека и музыканта. Кстати, он своей помпезностью и масштабом совершенно выбивается из камерного стиля мемориального ансамбля, планируемого на Театральной площади.
А памятник Рихтеру Михаила Цветкова, «убиваемый» в Яготине, вписался бы в него идеально. Моя точка зрения: памятники должны проходить конкурс и общественное обсуждение. Решения об их установке в Одессе не могут приниматься кулуарно.
Безрезультатными оказались и мои усилия по спасению памятника Рихтеру и в Министерстве культуры Украины. Взявшийся помогать мне первый заместитель министра Стасевич, неравнодушный, симпатичный человек, наткнулся на стену непонимания и открытого сопротивления на всех уровнях. Через месяц он подал в отставку из-за всего, что творится в этом министерстве.
- Да, грустная и какая-то странная история… Впрочем, в ней как в капле воды отражается отношение нашего государства к культуре вообще и к ее деятелям в частности.
Знаете, Юрий Борисович, мне подумалось, что в последнее время подобная форма протеста – уход и отставка неординарных людей, которые как раз и должны были бы своим талантом способствовать развитию отечественной культуры, – стали в буквальном смысле знамением времени. Ушел порядочный человек замминистра Стасевич, самораспустился худсовет Одесской киностудии, в который входили лучшие одесские кинематографисты, уволился из Одесской музыкальной академии великолепный виолончелист Павел Купин, подали заявление об уходе вы… Список можно продолжить, но постоянным этот процесс быть не может. Ведь таланты и неординарные личности – это довольно-таки «штучный товар» в любой стране и в нашей в том числе.
- Замечательный пианист профессор Московской консерватории Яков Зак (кстати, тоже одессит) сказал: «Когда уходит личность, уходит целая школа». И это касается не только музыки. К сожалению, наступило время маргиналов. Они тянутся друг к другу, создаются кланы, из-за этого нередко талантливые личности вынуждены тащить за собой бездарей. Создается отличный гумус для процветания авторитаризма, подхалимажа, семейственности, падения профессионализма.
Вы заметили, что в вузах уже не встретишь энциклопедически образованных преподавателей, новоявленная профессура зачастую не знает элементарных вещей. Дела превращаются в делишки. Из пальца высасываются диссертации, которые никому не нужны. Все неординарное, смелое, выбивающееся за усредненные рамки, не одобряется... Я имею в виду не только Одесскую музыкальную академию - у нас прогнила вся система высшего образования.
Судьбоносные решения для высших учебных заведений различного профиля уже давно принимают не ученые-специалисты, а чинуши, ничего ни в конкретных науках, ни в узких специализациях не смыслящие.
Как вам понравится нововведение: музыкальные вузы перевели у нас из ведения министерства культуры под эгиду министерства образования и науки. Музыкальной культурой стали заниматься профаны, которые ничего в этом не понимают. А нынешний министр образования Вакарчук заявляет: «Мы теперь все себе подчиним». Я называю это «гипермаркетом», в который действительно будет напихано «все».
Еще в шестидесятые годы академик Капица начал бить тревогу, что в советской физике теоретики стали в три раза преобладать над практиками. Он предсказывал торможение развития не только своей научной отрасли, но и отечественной науки в целом. Ученых-практиков официально потеснили теоретики – и предсказание Капицы сбылось. Вот что такое чиновничий подход к творческому труду. То же сегодня проделывается и с музыкальной культурой, музыкальным высшим образованием.
- Но разве не всегда у нас министерские чиновники довлели над творческими личностями?
- Они по-другому «довлели». В свое время я встречался с министром культуры СССР Фурцевой. Это была ткачиха, которая умела учиться и прислушиваться к умным талантливым людям. Если бы не Фурцева, не ее звонок председателю Одесского облсовета Синице, сегодня мы бы не имели кирхи. Она спасла кирху. Не было бы потрясающего памятника архитектуры, а все пространство замыкал бы унылый архитектурный квадрат института связи.
Я приехал к Фурцевой в 1966 году с проектом создания первого в стране органного зала на базе нашей кирхи. И она поняла и загорелась этой идеей, и по всему Союзу в храмах вместо овощебаз стали создавать органные залы.
Ставшая министром ткачиха Фурцева восхищалась такими личностями как Рихтер, Ойстрах, Гилельс. А потом пришел образованный и «продвинутый» в вопросах культуры министр Демичев – и все стало наоборот, музыканты «потянулись» за рубеж. И одесская кирха сделалась никому не нужной.
А в годы перестройки начались бесконечные реформы, уже доведенные в независимой Украине до самого настоящего абсурда. Помните, у Салтыкова-Щедрина в «Истории одного города» было четыре похода за просвещением? Последний окончился учреждением академии города Глупова. Это вам ничего не напоминает?
- Юрий Борисович, но ведь Салтыков-Щедрин создавал сатиру еще на те, дореволюционные времена? Выходит, боролся зря, глупость живуча?
- Он ни с кем не боролся. Он просто оставлял свои мысли для потомков. А они не смогли воспользоваться этими мудрыми мыслями с умом. Вы почитайте, почитайте Салтыкова-Щедрина, очень современный и своевременный писатель.
- Вы меня подтолкнули к выводу, что Одесская музыкальная академия тоже представляет собой сегодня своеобразный «город Глупов» со своим «градоначальником», весьма напоминающим совершенно определенный щедринский типаж…
- А ведь я в свое время поспособствовал укреплению в нашем вузе этого «градоначальника». Я считал Александра Сокола, с которым мы в студенческие годы вместе учились, способным баянистом. В молодые годы мы с ним даже работали над музыкой к одному фильму Одесской киностудии. Сокол написал приличную диссертацию о творчестве Стравинского. Я давал ему рекомендацию при поступлении в партию. Его взяли работать на кафедру, потом сделали заведующим кафедрой…
А вскоре обнаружилось, что Александр Викторович хронически пьющий человек, у которого под воздействием алкоголя нередко возникают неадекватные реакции, ставящие вуз и весь коллектив перед весьма сложными проблемами. В 2000-м году обо всем этом я честно написал министру культуры Ступке, потому что еще тогда предвидел, во что превратится консерватория под руководством подобного ректора. Но ничего изменить не удалось.
Через полтора года Сокол собрал свою команду, и начались его «походы за просвещением». Кулуарно, без обсуждения с коллективом Одесскую государственную консерваторию переименовали в академию. Все делалось спешно, необдуманно, с нарушением предписанных законодательством процедур: ректор договорился с министерством культуры, губернатор Гриневецкий «подмахнул» документы, а протокол заседания ученого совета состряпали на репетиции хора, где случайно оказались несколько членов совета.
- Ой, мне это очень напоминает сценарий «прихватизации» Одесской киностудии! И «мнение коллектива» тогда оформлялось точно так же. Но Александру-то Викторовичу какая выгода была в переименовании консерватории?
- Тогда волна таких, ни на чем не основанных «глуповских» переименований вузов в академии и университеты только начиналась, и Сокол хотел быть впереди всех. Он знал, что за свою прыть получит награды. А то, что попираются традиции нашей консерватории, ее история, ее проверенная десятилетиями система воспитания прежде всего исполнителей и солистов, а не музыкальных теоретиков, ректора не интересовало.
Потом, в 2004-м году, случился такой же резкий и неподготовленный переход на болонскую систему, совершенно не подходящую для системы консерваторского образования. Украина еще официально не подписала Болонскую конвенцию, а наш вуз, понукаемый ректором, уже бежал впереди паровоза.
Студенты неожиданно узнали, что теперь они будут учиться не пять лет, а четыре года, что в вузе введен бакалаврат… Они написали в Киев несколько писем протеста за более чем ста подписями, которые, как у нас водится, министерство тот час же вернуло ректору, – и начались запугивания и репрессии.
Отстаивать букву закона в Одесской музыкальной академии сегодня бессмысленно. Чего стоит знаменитая сентенция ректора: «Законы пишутся для уголовников»!
А сомнительные его новации: кафедра специального фортепиано делится на две, номер один и номер два, чтобы дать прибежище угодным ректору преподавателям, отменяется аспирантура, вводится странный факультет высшего мастерства, в который зачем-то впихивают и магистров, и аспирантов, и соискателей, музыкантов-исполнителей обязывают писать никому не нужные теоретические научные работы, что сразу приводит к процветанию фальсификаций и плагиата.
У нас теперь китайские студенты, еле-еле говорящие по-русски, сдают работы на отличном украинском языке, и все в вузе прекрасно знают, кто из преподавателей и по какой цене их «ваяет».
Процветает контрактная система. Китайцы заполонили академию, при приеме никто не обращает внимание на уровень их подготовки – лишь бы деньги платили за учебу. Одна из моих последних китайских студенток – девочка с пятиклассным музыкальным образованием. Что мне с ней делать? Вытягивать фальшивые ноты из текста?
Вместе с тем талантливые абитуриенты, поступающие в классы не угодных ректору преподавателей, всячески «заваливаются» на вступительных экзаменах. С моими абитуриентами уже не раз проделывали такое. А все в результате оборачивается против вуза.
Вообще в музыкальной академии произошла удивительная мутация: главным лицом в ней постепенно стала жена Сокола, со своей «Седьмой симфонией Чайковского» и ее «финалом»…
- Позвольте, но у Петра Ильича Чайковского всего же шесть симфоний!
- Вот и я об этом! Татьяна Вячеславовна Алейникова-Сокол, недавно «с отличием» окончившая Одесскую музыкальную академию, сделала это «открытие» по телевизору на всю Одессу, даже не понимая, какую глупость сморозила.
Неугодных увольняют, обливают грязью, сотни анонимок летят в разные инстанции. Какой еще творческий вуз в течение девяти лет потерял столько сотрудников: четыре декана (Горчакова, Борух, Дашковский, Довгаленко), четыре проректора (Ровенко, Стёпин, Завгородняя, Кудинов), три завхоза, пять секретарей ректора, не единожды полностью увольнялся состав отдела кадров во главе с двумя начальниками (Костюк и Сахарук).
Лично мне уже нельзя нигде появиться – от одесской мэрии до министерства культуры – везде давно распространена «упреждающая» информация.
- Представляю, с каким трудностями в связи с этим сталкивались вы при подготовке своих замечательных «Рихтерфестов» и «Ойстрах-ассамблеи».
- Мало того, что ни консерватория, ни город, ни министерство культуры Украины не вложили в эти фестивали ни копейки (небольшую поддержку оказали консульство Российской Федерации во главе с генеральным консулом Феликсом Довженком и чрезвычайный и полномочный посол Германии в Украине Дитмар Штюдеманн лично), Сокол и его супруга делали все, чтобы помешать их проведению.
На первом «Рихтерфесте» в 2002 году ректор вообще не появился и запретил преподавателям и студентам консерватории присутствовать на открытии мемориальной доски Святославу Теофиловичу Рихтеру. Из всей консерватории не побоялась прийти только профессор Галина Анатольевна Поливанова.
А в 2005 году ректор со своей супругой «почтили» своим присутствием открытие, однако демонстративно на весь зал отпускали колкости в адрес фестиваля, который привлек десятки замечательных исполнителей и проходил во многих городах Украины в течение трех месяцев. Пресса тогда так и писала: «Рихтерфест» шагает по Украине». Что это за уровень культуры, позвольте спросить? И эти люди мнят себя наставниками молодежи?
То же происходило и с «Ойстрах-ассамблеей», когда чета ректора сделала все, чтобы также сорвать открытие мемориальной доски Давиду Ойстраху и всячески дискредитировать этот фестиваль, приуроченный к девяностопятилетию выдающегося скрипача современности.
Через год ими срочно был «импортирован» из Киева Международный конкурс скрипачей имени Ойстраха, к подготовке которого меня, руководителя «Миссии Давида Ойстраха и Святослава Рихтера», просто не допустили.
А уже Второй конкурс имени Давида Ойстраха администрация Одесской музыкальной академии настолько бессовестно проигнорировала, что члены его жюри, в число которых входили такие известные всему миру музыканты как Брон, Пикайзен, Сондецкис, Исакадзе, Купин и другие, вынуждены были письменно выразить свое возмущение министру культуры Украины Лиховому. Но никакой реакции не последовало. И вскоре этот конкурс вообще перестал проводиться под предлогом отсутствия средств. Столетие же Ойстраха в Одессе прошло совершенно бесцветно.
- Юрий Борисович, не секрет, что большинство преподавателей музыкальной академии настолько запуганы и деморализованы, что боятся поздороваться с вами в ее стенах. Это правда, что после скандальной истории со лживой статьей «Гении на конвейере» и попытки жены ректора помешать проведению в Одессе отборочного тура Интернационального украинского музыкального конкурса многие профессора вашего вуза отказались войти в его жюри?
- К сожалению, правда. Однако это не значит, что конкурс не будет проведен. Я хочу сказать, что понимаю и не осуждаю своих коллег. В них сидит ген страха, посеянный в душах наших соотечественников еще в тридцать седьмом году. Ген рабский, позорный, но живучий. Сегодня он еще страшней, чем в сталинские времена. Потому что когда боятся тиранов, - это одно, а когда трепещут перед тиранчиками, – это совершенно другое.
Однако не бороться с этими тиранчиками нельзя. Мы должны оставить для истории имена тех, кто пытался превратить Одессу в город Глупов. Ведь кроме консерватории, киностудии, Оперного театра, некоторых высших учебных заведений для подобных тиранчиков осталось еще довольно много привлекательных объектов культуры, которые приятно подмять под себя и впоследствии довести до краха.
Помните щедринского градоначальника: «Разорю, не потерплю!»? Давайте все-таки будем чувствовать себя одесситами, а не покорными глуповцами. И тогда очень многое удастся отстоять.
Свидетельство о публикации №212120200667