Булка хлеба

За столом наступила напряженная тишина. Елена, красная, и потная, остро взглянула на своего отца:
- Папа, все наши обратно остались без зарплаты. Помоги мне. Дома – шаром покати. Ни денег, ни продуктов.
- Нечего  сюда ходить, и побираться! – Со злостью произнесла мачеха, и взглядом, полным ненависти, взглянула на свою падчерицу. Но Елена не посмотрела даже в ее сторону. Все ее внимание было приковано к отцу. Она ждала именно его решения. Тот неуверенно бросил взгляд на свою новую жену, и проговорил:
- Я тебе ничего не дам.
- так это все? Это последнее твое слово?
- Да. – Неуверенно отозвался ее отец. – Мое последнее слово.
- Ты мне ничем не поможешь? Папа, пойми, у меня нет куска хлеба, чтобы накормить твою единственную внучку! Не говоря о том, что я сама два дня не ничего не ела.
- Так устраивайся на другую работу, нечего лодырничать! – Проскрипела мачеха, тетка Лидия, полная баба, вытирая, красные, жилистые руки о грязную тряпку, заменяющую ей фартук. Елена с недоумением посмотрела на отца взглядом, полным отчаяния и скрытых слез.
- Папа, но ведь ты обещал мне помогать! Я ведь не виновата, что нет  другой работы! Видит Бог, я каждый день хожу, ищу любой заработок, но сейчас  все без толку. – С недоумением посмотрела на него дочь. Ответа не последовало. Она резко, порывисто вскочила, и с ожесточением произнесла, - да… я теперь понимаю, почему в народе говорят: отец умер, дитя – наполовину сирота. А мама умерла – полная сирота! Прощай, папа, не поминай лихом! – Она, схватив ничего не понимающую дочку, выбежала на улицу. Хлопнув калиткой в сердцах, быстро пошла в сторону кладбища. Ее не радовала красота осеннего воскресного утра. Женщина прошла, как в полусне, сквозь открытые ворота, и направилась к могиле матери.
В воздухе кладбища повисла тишина, изредка нарушаемая тихим шелестом опадающих листьев. А по небу бежали легкие перистые облака, чем – то похожие на мелкий, рассыпанный снег. Она прислонилась к простому деревянному кресту, и залилась слезами.
- Милая мама, почему, почему ты бросила меня? Мне так тяжело жить, особенно сейчас. У меня нет ни нормальной работы, ни денег, ни еды. И никакой надежды! Забери меня отсюда, я не хочу жить! – Она плакала горестно и безысходно. И не видела, как мимо прошли похороны, и прошли удивленные, и озадаченные отчаянным ее криком и слезами люди. Постепенно кладбище опустело. А женщина рыдала и рыдала. Кто – то нежно тронул ее волосы, и она на миг оторвалась от креста. Елена с удивлением увидела нежную, призрачную женскую фигуру. Внимательно присмотревшись, женщина ахнула от удивления, потому что поняла – это ее мать, которая умерла три года назад. И она явственно услышала ее нежный голос, который узнала бы из тысячи и тысяч:
- Не плачь, мое дитятко, не тревожь так мою душу! Мне и так тяжело видеть, как ты страдаешь, а ты еще так рыдаешь! Я помогу тебе. Но не сама, а через  добрых людей. Пойди в церковь, и помолись Святому Николаю. А после возвращайся сюда. Поставь на моей могиле свечу о моем упокоении.
- Мама, но у меня нет денег на кусок хлеба, не то, чтобы на свечу, чтобы ее купить! – Удивилась Елена.
- Не тревожься о дне завтрашнем. Он потревожится сам о себе. Не волнуйся о деньгах – они у тебя будут. Иди, мое дитя. -  Елена взяла за руку ребенка, и она направились в церковь.
В храме было полно богомольцев.  Там шла обычная служба. Женщина стала на колени перед иконой Святого Николая, и принялась горячо молится. Никто не учил ее специальным молитвам, и она могла с трудом вспомнить «Отче наш». Но сейчас голод, отчаяние, и еще что – то непонятное, что происходило в ее душе, удесятерило душевные силы, и слова импровизированной молитвы сами рвались из души. И она не замечала вокруг ничего, потому что все помыслы были устремлены только на святого. Ей казалось, что она разговаривает с ним, как с живым человеком, и рассказывает ему все свои обиды и горести, которых накопилось немало. Малышка всхлипнула, и тихо шепнула матери:
- Мамочка, я кушать хочу. Мне бабушка тут пирожок дала, можно съесть? Это вернуло из заоблачных высот, и Елена непонимающе уставилась на дочку.
- Какая еще бабушка?
- Я ее не знаю. А другая бабушка дала мне печенья и конфеток. И только сейчас Елена обратила внимание на то, что в ее руке лежат деньги. Ровно пять гривен по гривне. Это  полностью озадачило, и она тихо шепнула дочери:
- Ешь, маленькая, только не чавкай. Это неприлично в церкви. Малышка разломила пирожок пополам, и протянула вторую половину матери:
- Я одна не буду есть. Это твоя половина! Елена взяла половину пирожка, и ее глаза затуманились слезами:
- Спасибо тебе, милая моя кукляшка! – Они отошли в сторону. От голода и слез кружилась голова. И женщина, съев свою долю, подошла к церковному ларьку, чтобы купить свечу. Приобретя самую дешевую, она подумала: «мама на меня не обидится, что я купила тридцатикопеечную, а не рублевую. Дело не в цене. Дело в памяти». - Елена взяла дочку, и они устремились обратно на кладбище. На могиле их ждал новый сюрприз. Около креста стоял большой пакет вермишели, картошки, а в полотенце лежала румяная булка хлеба. Елена развернула полотенце – и увидела под булкой хлеба десять гривен одной купюрой. «Это чудо, или чья – то насмешка?». – С удивлением уставилась на продукты женщина. А потом осторожно зажгла свечу, и поставила ее у подножья креста. И поняла. «Это моя мамочка подала весточку о себе, и помогла хоть так своей дочери! Спасибо тебе, мама!». На крест опустился белоснежный голубь. Он ласково ворковал, словно говорил: «все пройдет. Пройдет и это. Только не теряй веру в Бога. И не забывай о человеческом милосердии».