Она сидела в мягком кресле...

Она сидела в мягком кресле, посередине тихой комнаты. Она сидела смирно, укрывшись ворсистым покрывалом с клетчатым серым рисунком. Она сидела с выключенным светом, в сумеречное время суток, отлично зная, что справа у деревянной поцарапанной двери стоит старая почти разваливающаяся стенка с книгами и стеклянными дверцами, покачивающимися от слабого сквозняка. Она сидела, думая о своем, не слыша сиплого мурлыканья седого кота, лежащего на дрожащих коленях хозяйки. Она сидела с закрытыми глазами, вспоминая, каким был её дом пару лет назад: где слева от её верного кресла у окна, стоял белый рояль, ныне дряхлый ненужный  кусок дерева; где по другую сторону музыкального инструмента располагалась  шикарная кровать, на резных высоких ножках, накрытая шелковистой простыней с цветочным рисунком;  а на полу, врастая в деревянный паркет, на протяжении всей её жизни лежал старый  ковер; она вспоминала дом, в котором постоянно проводили время шумные компании её «друзей», которые за раз отвернулись от неё. Она сидела тихо, перенесшая длительную кому, одна.

Она не знала слова «одиночество» до этих пор. Ей не нужна была семья или дети, будучи душой любой компании, она выбрала для себя путь одиночки, рассчитывая на вечную помощь «постоянных   товарищей».  Ей не раз предлагали остепениться, когда все её подруги были замужем. Ранив сердца, она отказала всем, после чего её не стали упрашивать снова. Она ни в чем не нуждалась, имея шикарное наследство, которое спустила за несколько лет. А теперь нет ничего. Потеряв возможность ходить, она стала беспомощной. Именно сейчас ей так нужны старые друзья, у которых нет времени навестить или предложить помощь пожилой подруге. Именно сейчас ей нужен любящий муж и дети, заряжавшие поддержкой и верой. Верой в талантливейшую пианистку, руки которой сейчас уже практически не слушались. Верой, в её невозможное выздоровление.

А теперь она сидит одна в мягком кресле посередине комнаты. Тихо погибая, тихо тонув в глубоком одиночестве.  Лишь теплый кот, согревающий хозяйку, верно лежит на её холодных коленях.  Лишь он, дворовой кот, сливающийся с серым цветом тонкого пледа, не бросает её.

Она сидела в мягком кресле, посередине комнаты, думая о прошлом…