Луч света в диске луны. Барханы времени. Глава 20

Глава 20. Суд да дело.

Лель-Еран как будто никуда и не уходил, сидел с таким видом, что не понимает, почему моя стряпня не готова к его приходу. А я уже разучился готовить. К тому же мой желудок видимо превратился в некий сморщенный бурдюк, или в тот самый горшочек, которому сказали — «вари». Котелку же видимо сказали другое слово, потому я и не вспомнил, про своё южное гостеприимство так сразу.
 
Возможно поэтому старик повторно вручил мне зайца с таким видом, будто благославлял. Уклониться уже не было возможности, зато мысли перестали вертеться возле одной упертости. Но все вроде хорошо, видимо меня никто не заподозрил. Уже хорошо. К тому же кока на камбузе не принято ни в чем подозревать. По крайней мере в детективах, а в реальной жизни от расстройства желудка даже не всякий маринад спасает.

Пока пировали скудными припасами, я выяснял подробности поездки, из которой я понял лишь одно — чересчур много знать, очень вредно для пищеварения. Ну и то, что часть поездки вышла не такой, как он предполагал, но это то как раз и ладно.
-- Стало быть уже скоро подадимся в обратный путь?
-- Да. Уже скоро. Но перед этим мне нужно будет кое-куда заглянуть. Это нам будет не по дороге. Потом посмотрим, насколько ты поправился, чтобы ты мог обратно в город заявиться.
-- В смысле? Разве не видно, что я в полном порядке?
-- И при этом не голоден? Мне это кажется странным. Не стал ли ты мертвяком, мой друг?
-- Разве похоже на то? Пульс есть и теплый вроде. Что еще нужно?
-- Посмотрим на тебя, когда вернусь. Дело пустяшное, но безотлагательное. Надолго с этого места не отлучался бы, чтоб тебя потом долго не искать.
-- Да куда отсюда денешься. Тут буду. Хотя постой — как долго тебя не будет? Не то чтобы я сомневался бы в твоем скором возвращении, но сам понимаешь — еды у меня только на неделю другую только наберется. И потом я сам не смогу уже быть уверен, что не мертвяк. Ну ты меня понял.
-- Я с собой мешок зерна привез, да кореньев всяких — должен продержаться до моего возвращения. Честно говоря думал тебя застать куда в худшем состоянии духа. А ты — ничего так. Хорошо продержался. Баба Яга тебя не очень тревожила?
-- Видел я её недавно. - В моих глазах уже успел отразился страх, поэтому отпираться было бессмысленно. - Но мы не долго с ней общались. Она же и сказала, что ты скоро будешь.
-- Да, она чует за милю. А меня, так вовсе за десяток. Вот за то и ценю её, что ни одна нечисть мимо не замеченной не проскочет.
-- Это да. И мимо её кота тоже фиг кто проскочет.
-- Клубок то?
-- Что?
-- Кота Клубком зовут. Этот малец знает, как охотиться не только за мелкими грызунами. Ну раз ты в этих краях обзавелся новыми знакомыми, то мне и не страшно тебя будет одного оставить. Здешние поселенцы не всегда могли пережить соседство одного из них. И вот еще что: если кот захочет полежать на печи, ты уж его не сгоняй, а то вряд ли отделаешься одними царапинами.
-- Э-э-э... ну про это на его морде как сажей написано. Я вот думаю, а вот если я с тобой пойду. Ведь сколько времени тут сижу.
-- Нет. Ты останешься здесь. С тобой мне путешествовать не сподручно. Ты ведь если и живой, но все еще темный.
-- Э-э-э... Это как?
-- Случись что, так ты не только себя не в состоянии будешь спасти, но и меня как бы за собой не потянул. Ты выглядишь как одичавшее зло этих мест.
-- Я сам понимаю, что одному сложно вырваться из трясины. Потому и спрашиваю — провожатый может тебе нужен?
-- Не спрашивай меня два раза.
-- Ладно, сам как-нибудь выберусь.
-- Ну уж ну. - Лель-Еран усмехнулся. - Что ж, можешь попробовать. Ближайшие поселения отсюда в десяти дней пути.
-- Ну, ну. = Я улыбнулся в ответ. - Может и да, а может и нет. И есть ли мне теперь дело до твоих слов. Выберусь на речку, а там уже рукой подать до любого из них.
-- На реку не выберешься — тут только заросшие тростником болота. Но раз решил — попробуй конечно. Не говори, что никто не предупреждал тебя. Думаешь стал бы я вызывать за тобой Бабу Ягу, если б можно было бы на лодке тебя доставить?
-- Но я вроде заразный был.
-- И это тоже, конечно. Но, черт, на коне ж я тебя два дня мешком как-то провез, так и по речке мы как нибудь тоже добрались бы, если б был бы путь.
-- Так ты что, меня здесь решил оставить насовсем?
-- Думал над этим, конечно. Здесь нужен привратник — свой проверенный человек.
-- Я бы не хотел здесь надолго остаться.
-- До моего возвращения у тебя будет достаточно времени все ещё раз обдумать и взвесить.
-- Уйти отсюда, тоже полно времени...
-- Ну это сколько угодно — попытайся конечно. Да только ни один отсюда еще не сбегал. Лучше, если примешь мое предложение. Глядишь, потом еще кого-то под твою руку приведу, чтоб не так скучно было. Обмундирование получишь, вместо этих обносков. Тут давно надо было оставить патрульный пост, и как знать, может потом в город чуть ли не каждый месяц будешь отлучаться.
-- А выбор у меня есть?
-- Дождись меня, может еще и будет. - Явно с недовольством сказал Лель-Еран.

Неопределенность как коварство. Внезапно вечерняя темнота упала через окно, сгустившись за плечом старика. Больше спрашивать ни о чем не хотелось. Меня привезли сюда с одной целью. Впрочем и других неясностей масса: старик, вон, и про деревни неподалеку замалчивает, а в город видите ли, каждый месяц смогу отлучаться — это как понимать? Чушь какая-то.

Лучше пока не казать виду, ведь у самого рыльце пока в пушку. А пока я намеревался последовать примеру старика — податься куда-нибудь подальше, но до этого не хотел, чтобы он знал, что собираюсь зайти к кикиморе. Кстати. Кики — это ведь английское имя. Мора — это обозначение смерти на том же языке. Черт, надо думать о том, что взять с собой в дорогу, а я думаю о Ба бе Яге, причем как о некогда возможно красивой женщине с утерянным прошлым.

---

Старик ушел как-то под утро, что даже не приметил этот факт. Просто под утро меня разбудила полнейшая тишина. Вышел на крыльцо, где хлопья снега уже топили следы по всей поверхности в образующейся слое манной каши. Это он ловко убежал. И выбрал такое время, что теперь не знаю даже направления, куда подался старикан.

Через два часа я уже забирал вещи у Бабы Яги.
-- Внучек, ты бы не торопился с уходом — посмотри какая погода. Занесет, и никто тебя кроме меня и не хватится. - Она сделала насколько возможно милыми свои страшные глазищи.
-- Бабушка, ты за Клубком лучше последи — куда он запропастился.
-- Да знаю я его — сидит где-нибудь на обгоревшем пне, и пялится на рассвет и закат. Я чувствую его как себя.
-- Ну раз так, я пойду. Только если можешь донеси меня куда-нибудь поближе к югу.
-- Дальше болот не пойду — даже не проси.
-- Так мне бы их и пересечь.
-- Так моих болот я дальше не пойду — иначе заблужусь. Это вот если Лель-Еран был бы, если б по его воле ты шел на юг. Так ведь и не смог у него добиться разрешения?
-- Зачем мне это? Какое такое разрешение мне от него нужно? Я в этом мире без его разрешения появился, так и на более мелкие дела не буду спрашивать у него.
-- Зря ты так. Он все таки к тебе относится получше чем к большинству других людей.
-- Я к нему тоже неплохо отношусь, но дело то не в том. Тут одного послушаешь, на доводы другого уши развесишь... И так себя дураком ощущаю, а тут еще следовать дурацким доводам. Нет, я лучше потопаю потихонечку. Не в тепле, так хоть чуть ближе к знакомым краям. Ты про живую воду ему только не говори — мне она еще может пригодиться, а у него самого припасов на армию зомбей хватит, чтобы те боль почувствовать смогли.
-- А ты начал чувствовать?
-- Боль? Да, поэтому наверное и ухожу, что боль как-то притупляется, и разум гаснет вместе с ней. А я по настоящему боюсь только этого.
-- Ты знаешь, есть такое снадобье, которое выпьешь, и враз станешь знать сразу обо всем на свете.
-- И что мне с того? Если знать сразу обо всем, то как мне это поможет, если иной раз я о чем-то хотел бы позабыть раз и навсегда?
-- И для этого есть зелье — я тебе его сама могу сварить.
-- Нет уж, пойду я, Яга. - Самогона чего-то не хотелось. - А то скоро темнеть начнет. К тебе если придет Самуель, ты его проводи к моим следам.
-- Самуель? Слышала я это имя... Хороший мальчуган... хотя постой... Неужели он уже старик? Люди так быстро стареют, как он хоть выглядит сейчас?
-- Чуть помоложе меня.
-- Давай я тебя провожу до кромки леса. Дальше уж ты сам, а то я сегодня себя какой-то старой ощущаю, не знаешь с чего это вдруг?
-- Ну это ты зря. Ты ничуть не изменилась с нашей первой встречи. - Тут я практически не солгал.

Если б не её громадные размеры, я чувствовал бы себя как её внук, настолько заботы было с её стороны, как ни от кого другого. Может быть освоенное мною тело ей приходится кем то по крови? Хотя если вспомнить, сколько ей лет... И сколько мне... навряд ли... Но все же таких людей, с кем чувствуешь себя как с родным, не так уж и много. На одной руке пальцев хватит, чтобы пересчитать. И друзей не сильно больше. Таким одиноким себя ощущаешь, начни только задумываться об этом. Поэтому откинул подобные мысли от себя, и оказалось, что я почти счастлив. Отличие этого синтетического «почти счастлив» и «счастлив» колоссально, правда. Но может быть я просто не умею быть счастливым?

Все эти мысли пронеслись в одно мгновение. Однако, семенящий шаг с зажатыми в ладонях цепью от меча на манер будиста мне не дает расслабиться. Может от осознания этого мне сделалось чуть веселей?

Громадная тень Бабы Яги, передвигающаяся подобно вырванному ветром и катящемуся под откос дереву, терпеливо дожидалась, пока я пьяной походкой пингвина с мечем в обнимку все таки доползу до неё. Нет, если бы не она, мне бы подолгу приходилось бы останавливаться, соображая, где это я сейчас. Все таки тяжесть за плечами отупляет, и любая помощь со стороны не кажется лишней.
-- Ну все, внучек. Дальше ты сам. Неможется мне сегодня чего-то. Знала бы, Клубок с тобой отправила бы.
-- На этом спасибо. Клубку привет передавай, да и сама не сильно скучай.
-- Мне бы на обратном пути не уснуть. А то ведь Лель-Еран говорит, что если я устану сильно, то тут же стану деревом.
-- Нет, деревом я тебя не могу представить, ты чересчур живая для этого. Может еще встретимся как-нибудь.
-- Прощай, внучек! - По моему она даже всхлипнула, если этот звук ржавый скрежет шагающего дерева можно было бы принять за проявление чувств.