Сафари в Египте

    САФАРИ В ЕГИПТЕ.

У  автора под ником «Мисс Компромисс»,  уже давно занесенного мною в «избранные» есть произведение «Египетский Дневник».                http://www.proza.ru/2010/03/25/228 
Его прочтение  спровоцировало ностальгический синдром  и графоманские позывы, в результате – вот,  готов поделиться собственными впечатлениями: – а вдруг кому-то интересно.
 
Мы с моей, тогда ещё молодой женой были в Хургаде в 2005.  Рыбьим карнавалом, кораллами всех видов и расцветок, и прочей живностью, обитающей на них,  налюбовались – на всю ненадолго оставшуюся жизнь.

  На второй день нашего пребывания катер отвез нашу группу к острову, что где-то в паре миль от берега, встал там на якорь, мы дружно посыпались за борт, и полтора часа болтались в ярко-синей воде Красного моря  без всякого присмотра, сами по себе. Много позже мы поняли, чем рисковали: известны случаи, когда катер уходил, собрав только часть «гостей»,  и  некоторые сноркеры, (не путать с дайверами), оставались в свободном плавании на неопределённое время.  Никто и не думал считать пассажиров.
         Зато мне, родом из совка, было в прикол, что, когда я по дороге уселся на носу катера на леер ограждения и свесил ноги наружу, прямо в бурун от форштевня, никто из экипажа не заорал на меня, что, дескать, нельзя!
Там было всё льзя. Например, утонуть.

     Назавтра мы нашли коралловые угодья в «шаговой доступности» с берега. Но там надо было платить за лежак, или купить чего-то в кафе; в общем, всё равно хоть что-то заплатить, всё равно за что.

      Уютом специальной, «туристической» субмарины пренебрегли: - когда рыбки тычутся прямо в стекло маски, когда проныривашь под какой-нибудь подводной аркой, когда спускаешься в «ущелье» меж коралловых стен, в сгущающуюся зелёно-синюю тьму, когда, осмелившись, трогаешь рукой коралл-мозговик или раковину-тридакну, (она тут же закрывает створки), это всё же - совсем не аквариум, хоть бы даже и подвижный.
    Да и маршрут выбираешь самостоятельно. А это обстоятельство поднимает «над», даже, когда ныряешь «под».

       Из всех прочих предложенных экскурсий взяли только сафари. Вместо мечтаемого паркура на квадрациклах, нас запрятали в закрытые джипы с очень "осторожными" водителями. Никакого адреналина. Но вечером, отойдя от общего костра за пару барханов, так, что даже отсветов его не было видно, и вместо звуков музыки шоу «народных танцев» стала слышна тишина пустыни, я лёг на ещё неостывший от дневного зноя песок лицом кверху, к близкому звездному небу, и… погрузился в мир Антуана-де-сент-Экзюпери.

      Кстати: костёр? В пустыне? «Откуда дровишки?» Возле селения, конечного пункта нашего сафари, пустыня кончается: с одной его стороны, сразу за «околицей», круто вверх идёт тропа в скалы. Нам рассказали, что за дровами по этой тропе периодически отправляется «экспедиция» в горы, которые днём были едва видны на горизонте. Там – лес. Огромные свилеватые кряжи лежали кучей неподалеку от костра. Трудно представить себе, как их оттуда доставляют по таким тропам.

       Вдоль той же тропы уложен жёлоб, по которому «самотёком» бежит вода, изливаясь из «носика» на конце и уходя в песок. Другой же конец, где-то далеко наверху, просто погружен в ручей, текущий невесть откуда и куда. Вот такой водопровод. Эта возможность и определила место жительства наших «оседлых» бедуинов. Они, как оказалось, нарушив племенные традиции, передумали кочевать, «кормятся» от туристов, – и, хотя  наблюдаемый "снаружи" их быт весьма примитивен и убог, доходов хватает на то, чтобы дети «начальников» учились в Европе и Америке. Узнаваемо, не так ли?

       Помимо  весьма вкусно приготовленного мяса, (верблюжатины?),  концерта художественной самодеятельности вокруг костра вечером, (с вовлечением в народные танцы и гостевого контингента), и ночёвки на расстеленных по полу кошмах в огромном общем зале с полупрозрачными, сплетёнными из прутьев стенами, назавтра в разряд услуг «всё включено» входило и катание на живых верблюдах. Верблюд, как известно, не конь, на него не вскочить даже джигиту. Процедура начинается с того, что верблюд садится, подгибая вначале передние, потом задние ноги. Вставание вместе с седоком происходит в обратном порядке. При этом мой верблюд проделал эту часть операции настолько резко, что я, хотя и постарался приготовиться к испытанию, всё же чуть не полетел через его шею, как камень, выброшенный из катапульты. Вот позору-то было бы!

       Луксор, конечно, был бы незабываем; он тоже – "Чудо Света", но мы предпочли провести лишний день в обществе рыб. И не ошиблись: некоторые ценители архитектуры из нашей группы, отправившись туда, привезли в качестве сувениров гипсовые повязки на руках и ногах, – ПДД в Египте специфические. А с таким аксессуаром уже не поныряешь.

       Каждый раз, возвращаясь в номер, мы восхищались тем, как искусно сложены наши полотенца: на покрывалах располагались то лебеди, то рыбы, то цветы. Однажды, застав в нашем номере араба отель-боя, мы выразили ему своё одобрение и дали какую-то мелочь. Он воссиял, и тут же начал радостно показывать нам своё мастерство, скатывая полотенца на голом животе. С тех пор мы пользовались только собственными, доставая их по мере надобности из чемодана.

         Когда мы оказывались в городе, встречные арабы регулярно предлагали сексуальные услуги. Жена показывала на меня, я приосанивался, и вообще принимал самый петушиный вид, на какой    был способен, – тогда предложения не прекращались, но становились менее уверенными и настойчивыми. Это несколько портило впечатления от прогулки.

     Тем не менее, можно было бы часами бродить по тесно прилепившимся друг к другу магазинчикам, любуясь шедеврами местного ширпотреба. Слово «шедевры» привожу без иронии и «кавычек» – изящество и гармоничность разнообразных изделий ремесленников, выработанные веками традиций, не надоедало. К тому же лично мне близка египетская «изобразительная» эстетика: магия плоских фресок, пропорции и «анимационная» пластика скульптуры: собакоголовых, кошкоголовых и птицеголовых  богов, и просто собак, кошек и птиц. (Следует заметить, что Египет давно населён не коренными египтянами, а истребившими их арабами, перенявшими, однако, изобразительнеые традиции уничтоженного народа). До сих пор целы две кружки, привезенные оттуда, с изображёнными на них сюжетами  на вышеописанные темы. Ставлю их на стол к чаю или кофе, когда тянет в ностальгию. Ведь ностальгия – это не столько по месту, сколько по времени.
 
      Кстати, о кофе:  Если уйти из шумного центра в тихий «старый город», можно увидеть много своеобычного. Проходя по узкому переулку, мы заглянули в «кофемольный цех». Золотисто-коричневый солнечный луч из двери, пробиваясь  сквозь кофейную пыль,  освещал в небольшом помещении без окон золотисто-коричневый квадрат. Но в полумраке за его пределами можно было разглядеть мельницу ёмкостью ведра на три, с полуметровым маховиком, который крутил  рабочий, утопая босыми ногами в кофейном порошке, сплошь покрывавшему пол, а также стены и  прислоненные к  ним набитые мешки.  И ещё  был запах! Бесподобный!

      И там мы тоже здорово  рисковали, причём поняли это также только впоследствии: мы ведь оба были в шортах, а этот дресс-код ещё кое-как допускался в туристическом  «торговом гетто» главной улицы, где расположены отели, и центральной площади, но был опасно недопустим в «натуральных» жилых кварталах. Но – и  на этот раз обошлось, слава Богу, или Аллаху!   
 
     Однако больше всего тянуло всё-таки под воду, к кораллам и рыбам, и жаль было тратить время  на остальное.
 
    В поездку я взял собой подзорную трубу. «Туда» она летела в багаже. А «обратно» пришлось, уж и не помню, по какой причине, уложить её в ручную кладь. Прохожу контроль. И вдруг арабы-охранники, ощетинясь автоматами, начали группироваться вокруг, тыча пальцами в мою большую сумку. А я, не понимая их настороженного интереса, весело улыбался
и только твердил: «No knife, no gun, no bomb». Не уверен, что охранники спикали инглиш, но арабского я не знал, а русский был, по-видимому, и вовсе бесполезен.

   Наконец, они знаками потребовали, чтобы я показал, что в сумке, и я начал её потрошить,  уже  безо всякого  веселья, но, напротив, тревожась не на шутку,  поскольку на дне сумки   находилось-таки несколько морских сувениров, как добытых самостоятельно, так и добропорядочно купленных на рынке, но к добыче и вывозу из страны запрещённых.
   И тут меня осенило, что  железный корпус моего  оптического прибора в ихнем телевизоре может выглядеть, как базука!
   И я вытащил трубу. Тогда прибежали все остальные security, и, побросав свои грозные железяки, стали радостно глядеть в мою трубу наперебой, наводя её на все предметы вокруг, на меня  и друг на друга.
Как дети. Или, как…
  И я снова вспомнил иностранную литературу, на этот раз не Экзюпери, а «Маугли» Киплинга.