Человек как существо с перспективой стать Богом

Думаю, что человек как существо с перспективой – это уже не мало. Перспектива – это всегда замечательно, это про развитие и многомерность, про стремление и познание.
Перспектива окрыляет, а значит, делает нас ближе к Богу. Перспектива указывает начало пути. Цель привлекает, но именно путь наполняет нашу жизнь смыслом.
Наверное, каждый человек сам для себя решает, какой грех уже слишком, а какой «проскочит». Почему мы носим крест, ходим в церковь, молимся, ставим свечи, постимся, носим святить куличи, яйца и еще пол холодильника, но причиняем боль и страдания самым любимым, пьем литрами водку, ругаемся матом, и верим в приметы. Почему мы всегда готовы спросить с Бога, и не готовы спросить с себя? Как можно верить в Бога, если ты не веришь в себя?
Хотели бы Вы стать Богом? Я – нет. Я не могу принять на себя ответственность за голодных африканских детей. Не потому, что я не согласна, а потому, что у меня не хватит сил.
Наверное, человеку нужен Бог именно для того, чтобы поделиться с ним непосильной ответственностью. А становясь сильнее, мы можем забирать себе все больше и больше.
Я не хочу стать Богом, но я хочу иметь такую перспективу и идти по этому пути. Без всякого пафоса, а с радостью, свободой и ответственностью посильной мне на сей день. Я люблю дорогу – до моей дачи 550 километров.
Мне бы хотелось по дороге научиться мудрости и терпению, умению прощать и видеть сверху, т.е. адекватно оценивать ситуацию. Видеть все ее стороны, всю картину целиком, без искажений. Я плохо ориентируюсь в пространстве, и давно вынесла себе приговор – у меня начисто отсутствует «вид сверху». И вот я подхожу к этому вопросу с другой стороны. Я подозревала, что ориентация в пространстве должна быть связана с ориентацией внутри себя. Получается, если достроить себя до целого, то, и карту выворачивать наизнанку не придется. А там глядишь, и весь мир подтянется.

Мне нравится фильм Тома Шэдьяка «Брюс Всемогущий» с Морганом Фриманом в роли Бога. Возможно, фильм не самый серьезный и глубокий, но он близок мне по духу. Да и Фриман в роли Бога очень хорошо встраивается в мое воображение.
Мы пишем слово «Бог» с большой буквы. А еще с большой буквы мы пишем местоимение «Вы», когда уважительно обращаемся к кому-либо. А еще, местоимение вы множественного числа, так и Бог не единственного. Может быть, Бог – это Мы?
Представьте, на новогоднем маскараде кто-нибудь появляется в костюме Бога. Немыслимо! А почему? Ведь Деда Мороза тоже никто никогда не видел. Он тоже творит чудеса, в него верят, пишут ему письма и просят, просят, просят…
А Богу и попросить-то некого. Может быть, он просит Деда Мороза?
 Как это невесело быть всемогущим.
У меня не получается разговаривать с Богом вслух, а иногда хочется. Я уже могу издавать звуки похожие на речь, но уж очень я стесняюсь. Я бы подумала, что стесняюсь его величия. Но я не могу поговорить и с моей бабушкой, которая умерла много лет назад. А я по ней так скучаю, и мне так много хочется ей рассказать. Я стесняюсь, чтобы мои близкие видели, как я плачу, над трогательными фильмами. Я стесняюсь выражать свои чувства, я не умею.
Такую речь не отрепетируешь заранее. Они же слышат все твои репетиции. И над фильмом не поплачешь хорошенько накануне. Вечно эти слезы не вовремя, не к месту. Только не сейчас!
А еще мне бы хотелось к Богу в гости. Но в церкви темно, душно и страшно. Меня угнетает обстановка, я не чувствую себя вправе, мне кажется, что я виновата во всем на свете. И для начала в том, что я есть. Кажется, что я все делаю не правильно, меня пугают бабушки в черном, которые гасят и выбрасывают недогоревшие свечи, мне кажется, что они за мной следят.
Мне вроде бы и не нужны посредники, просто нужен домик, где бы мы могли встречаться иногда, поговорить или помолчать.
А пока мы общаемся так. Я про себя: «Ах, Господи, Господи». А он мне: «Эх, Ленка, Ленка».
Я не хочу тревожить его по пустякам. Я хочу просто жить по соседству. Вдруг у него закончится соль.
У меня так много вопросов, но я не буду стремиться во что бы то ни стало получить ответы на все. Пусть некоторые останутся риторическими.