Глава 11

- Уолт, приятель, я сделал то, что ты просил. Твои фанаты ждут, когда ты к ним присоединишься.

Я застыл, не донеся чашки первоклассного «Эрл Грея» до рта.

- Какие еще фанаты, Билл? Я не просил тебя о встрече с фанатами.
- Ты просил найти тебе компьютерных фриков, и я их нашел. На твою беду – они твои фанаты.

Мысленно выругавшись, я отставил чашку в сторону, и с сожалением посмотрел на недоеденный завтрак. В нашу эпоху повсеместной компьютеризации становилось уже невозможным делать что-то без подобных людей, но это вовсе не значило, что мне это нравится. В конце концов, я очень консервативный человек, как и большинство моих соотечественников.

- Иду.

Вся встреча заняла около часа, и то, только потому, что они не хотели со мной расставаться. Дав им задание на поиск информации, я пообещал тем, кто найдет более качественную и полную билеты на очередной концерт, и, наконец-то, вернулся к остывшему чаю и завтраку. Стоило мне расправиться с ними, как появились ребята из UMG, и пришлось работать над всяческой ерундой которую они хотели навязать, например, над легкой коррекцией стиля, и в этих вопросах я упирался как мог, не собираясь менять свои проверенные джинсы и бандану, на то же самое от местных производителей, в особенности узнав о том, сколько они планируют платить за это...

Где-то ближе к обеду, когда я, наконец, добрался до ожидавшей меня с самого утра газеты, из раздела некрологов я сумел узнать о смерти известного коллекционера Джеймса Ленстрома.

Подозвав Билла, я попросил его выяснить все подробности.

- На кой черт тебе это сдалось, Уолт?
- Я получил от него свою гитару. Если его имущество будет пущено с аукциона – я бы хотел получить и остальные, из его коллекции. Да и на многие другие вещи стоило бы посмотреть. И… У него были диски с моими автографами. Я бы хотел, чтобы они никому не достались.
- С твоими автографами? Ты не даешь автографы.
- Пришлось дать, чтобы получить гитару. Сможешь об этом позаботиться?

Он уверенно кивнул, и мне, почему-то, расхотелось спрашивать о том, как именно он будет это делать. В конце концов, фанатов много, может кого-то из них припряжет.

Наконец, расправившись с делами, я отправился в клинику, около дверей которой меня поджидал Натаниэль Датч. Адвокат был одет в костюм тысяч за пять долларов, на котором не хватало лишь таблички "Никогда мне не верь", впрочем ее отсутствие вполне компенсировала его улыбка. Передав мне мягкий футляр, он еще раз поблагодарил за фото с его дочерью, хотя реальная благодарность была скорее за избавление от карты, и отправился восвояси.

Взяв карту в руки я увидел, что Смирнофф был прав, и на карте проступило его лицо.

Он снял трубку после первого же гудка, и коротко спросил:

- Я?
- Да. Как вы узнали?
- Врядли среди ваших знакомых есть кто-то еще, кого вы могли бы назвать Магом. Нам пришла пора поговорить, Уолтер. Жду вас к себе в гости.
- Сегодня я не смогу. Энни снимают повязки.
- Понимаю. Завтра с утра. И одна большая просьба...
- Не волнуйтесь. Я предупрежу вас перед тем, как ее разыграть.
- Благодарю. Буду вас ждать.

Он повесил трубку, а я направился к палате Энни, где, помимо меня, уже собрались Билл и ее врач.

Когда бинты стали снимать, я думал, что сердце разорвет грудную клетку, и ускачетв неизвестном направлени. Доктор посветил фонариком в ее глаза, проверяя реакцию, и сказал:

- Все в порядке.
- Уолт?
- Я здесь, милая.

Она повернулась на звук моего голоса.

- Я... Я вижу лишь что-то расплывчатое...
- Это не проблема, - объявил доктор - глаза все это время были без тренировок, так что вам придется потерпеть, пока вы не научитесь правильно фокусировать зрение. А так - вы вполне способны видеть. Разумеется, вам надо будет проходить регулярные осмотры у окулиста, но я уверен, что скоро все будет в порядке.
- Спасибо вам, доктор, - произнес я, ,  повернувшись к Энни, тихо спросил - Как ты?
- Странно. Непривычно. Устаю видеть это расплывчатое.
- Закройте глаза, будет легче. Эверест покоряют тоже не сразу, сначало надо научиться ходить в горы. Просто начинайте понемногу упражняться, и очень скоро вы сможете видеть все не хуже чем окружающие.

Она послушно закрыла глаза, и врач стал давать инструкции, которые Билл принялся торопливо записывать, а я просто присел рядом с ней, и вдыхал аромат ее волос.

- Очень скоро, милая, ты увидишь и меня, и солнце - шепнул ей я.
- Знаю - тихо шепнула она в ответ, и прижалась к моей небритой щеке.

В мире не было человека счастливее меня, в этот момент.

Когда с бумагами было покончено, и сумма за операцию была перечислена на счет клиники, на Билла было больно смотреть. По его внешнему виду можно было счесть, что он оплачивал эту операцию не с моего счета, а извлекал купюры из собственного желудка, да еще и под прицелом пистолета.

Когда мы вернулись в отель, все окна были задернуты, и в комнатах царил полумрак, чтобы не утомлять и без того чересчур быстро устающую Энни.


Следующее утро заставило меня вспомнить о проблемах звонком Смирноффа, который напомнил мне, что ждет меня к себе. Нехотя оставив Энни, я отправился в путь.

За то время, пока мы с ним не виделись, его магазинчик оккультных товаров не изменился, все так же сиротливо стоя на пустой улочке, на которую явно крайне редко вообще кто-то забредал.

Девочка, которую я видел в первый раз, поманила меня во внутренние помещения, и провела к кабинету, в котором я и обнаружил профессора, копающегося в каких-то бумагах.

Несмотря на то, что мне пришлось оторваться от Энни, настроение у меня было превосходным, поэтому я, в шутку, поинтересовался:

- Ну что, господин Маг, просматриваете вашу книгу заклинаний?

Он усмехнулся.

- В этом нет нужды,мистер Ривз, как и в вашем сарказме. Мои заклинания я помню и так, а вот кое-что из того, что я хотел вам рассказать, требовалось освежить в памяти. Как ваша невеста?
- В порядке. Врач говорит, что скоро она сможет нормально видеть.
- Хорошо. Присаживайтесь, разговор будет достаточно долгий.

Я переложил несколько фолиантов с кресла на стол, и довольно уютно устроился. Когда девочка принесла чай, и передала мне чашку, я внезапно понял, что в этом странном месте обо мне могут знать все, даже то, что я сам не знаю о себе, и внезапно на меня накатила серьезность.

- Что вы хотели мне поведать, Питер?

Он вздохнул, глотнул чая, и тихо ответил:

- Не то, чтобы хотел, но похоже выбора у меня не остается. Вы помните эти слова - "В начале было Слово, и Слово было от Бога, и Словом был Бог"?
- Да.
- Забудьте. Все было вовсе не так. Забудьте и про то, что он наблюдает за нами - его уже давно никто не видел, и все, кто хоть что-то знает о существовании реальности в курсе того, что он, скорее всего сгинул в Бездне.
- Вы позвали меня ради теологической дискуссии?
Он отмахнулся.
- Какая еще дискуссия... Для начала, их было двое. Тот, кого обычно называют Богом, а я, и подобные мне, называют Демиургом, и его родной брат, Астарот. Астарот, конечно, не был в ту пору такой сволочью как сейчас, но и Демиург был далеко не святым, с нашей точки зрения. На кой черт им потребовалось расслаивать реальность, понятия не имею, скорее всего они даже этого и не делали, но факт остается фактом, реальность расслоена, и у нее есть две стороны - Истина, где остались оба брата и все их первейшие творения, и Ложь, где живем мы.

- Интересное мировоззрение. А подтверждения ему есть?

Смирнофф посмотрел на меня как на идиота.

- Вы же сами видели кое-что, с той стороны. По моему, этого достаточно для того, чтобы не особо сомневаться в моем рассказе.

Я осторожно подался вперед.

- Профессор, я понимаю, что вы человек серьезный, но поймите и вы меня. Я не спорю, что-то я видел, вот только я понятия не имею что именно. С тем же успехом, можно утверждать, что наш мир это глобальная компьютерная модель, и история рассказанная в фильме "Матрица" реальна. У меня были видения, но они все же могли быть под влиянием момента. Я творческий человек, а это значит, что мне свойственно увлекаться. Мне могли подмешать галлюциногены, я действительно могу быть шизофреником, просто мою болезнь еще не выявили... Объяснений может быть масса. Вы просите меня принять на веру то, что не укладывается в наше общепринятое культурное наследие, так будьте добры, дайте этому подтверждение, и я поверю.

Не знаю, что на меня накатило, но я был твердо уверен, что продолжать выслушивать подобное без весомых доказательств я не намерен. Рационалист, по своей природе, я готов был принять такую космологию, но ее было необходимо подтвердить фактами, а все домыслы связанные с картами, и прочее, больше попахивали безумием, чем логикой, и, по здравому размышлению, я не был уверен ни в чем из того, что мне рассказывали.

- Англичане... - вздохнул профессор - единственный островок стабильности, рассудка и здорового скептицизма в нашем безумном мире. И какое же подтверждение вас устроит, молодой человек? Вам показать ту сторону реальности?
- Не помешало бы. Но только если я смогу пощупать ее своими руками.

Он покачал головой, вздохнул, и ответил:

- Будь по вашему. Покажу, но задерживаться мы там не будем. Во-первых, там не слишком жалуют визитеров отсюда в целом, а во-вторых, там не жалуют лично меня. Особенно, после моего последнего визита.

Я промолчал, чтобы не выдавать свои сомнения, и не оскорбить профессора, но в моей голове твердо поселилась мысль о том, что как минимум один псих в этой комнате присутствует.

Допив свой чай, Смирнофф сделал мне приглашающий жест, и открыл люк в полу, за которым виднелась лестница.

Когда мы спустились вниз, я, с удивлением, принялся разглядывать комнату, единственным предметом обстановки которой было большое зеркало.

Хотя нет, вру, помимо зеркала там еще присутствовала пентаграмма, которая, казалось, выдавлена в полу, настолько идеально было ее состояние. Зеркало же, в свою очередь, не отражало наших фигур, и было темным.

Эта глубина шла изнутри, и мне впервые за весь день стало несколько неуютно – вспомнились рассуждения Энни о том, что во мне поселилась частица Тьмы.

Смирнофф принялся неторопливо обходить пентаграмму по часовой стрелке, и зажигать стоящие в ее углах свечи, после чего, явно привычным жестом, придвинул зеркало, и повернулся ко мне.

- Как видите, никаких проводов, проекторов, шлемов виртуальной реальности или галлюциногенов я вам не предлагаю. А теперь, будьте так добры, Уолтер, войдите вместе со мной в пентаграмму, и, что бы ни происходило, не издавайте ни звука. И не выходите из нее пока я не скажу. Войдите, пожалуйста, с этого угла. Внутри можете стоять или сидеть, но меня не касайтесь и ничего не говорите. Обычно я выключаю верхний свет, чтобы было легче концентрироваться, но сегодня специально оставлю его, чтобы вы все видели и поняли, что вас никто не обманывает.

Я начинал верить в реальность того, о чем он говорит, но отступать было поздно, и поэтому я обошел комнату, проверяя, не установил ли он чего-либо, что могло бы подействовать на мое восприятие, после чего, пересек внешний круг пентаграммы с указанного им угла и застыл внутри ее на одном из лучей. Сам он, проследовал за мной, и сел в центре.

- И куда же вы собираетесь нас отправить? – хрипло поинтересовался я.
- В моих силах провести нас поближе к одному из полюсов Истины. Мы попадем в Метрополис.
- А в обычных понятиях? Я не специалист в вашей терминологии, профессор.

Он усмехнулся.

- Прогуляемся во владения Демиурга.
- В рай?
- Это нельзя назвать раем, но в обычных понятиях – да. А теперь – молчите. Вопросы отложим на потом.

Он развернулся лицом к зеркалу, и затянул какую-то мантру. Повторяя ее раз за разом, он заставлял свечи то гореть намного сильнее, то почти гаснуть. Процесс был долгим, и я, как профессионал, оценил великолепную ритмику всего, что мне доводилось наблюдать. Стройное, ритмичное произнесение, ритмичное мерцание свечей… Честно говоря, я почти упустил тот момент, когда Тьма в глубине зеркала шевельнулась, и начала вращаться.

Вращение постепенно ускорялось, пока в центре не появилась светящаяся точка, которая, постепенно, принялась расходиться в стороны являя изображение того города, который присутствовал в одном из моих видений. Наконец, оно стало максимально четким, и Смирнофф поднялся на ноги.

По нему катились крупные капли пота, и он тяжело дышал. Вытерев на скорую руку лицо платком из нагрудного кармана пиджака, он махнул мне рукой.

- Прошу. Только ненадолго. И не забывайте, что вы не одеты для тех мест, и каждый встречный поймет, что вы отсюда.
- А вы?
- Думаю, что будет лучше, если я подержу Дверь открытой. К тому же, я говорил, что меня там не очень жалуют, и, поверьте, это не пустые слова. К тому же, если я пройду с вами, Дверь закроется, а тратить еще час и уйму сил на то, чтобы ее заново открыть, я не хочу. Давайте же, Уолтер, одна нога здесь, другая там…
- Но… Как?
- Что как?
- Это же просто изображение в зеркале…
- Подойдите к нему, и шагните.

Недоверчиво покачав головой, я приблизился к зеркалу, и сделал шаг в него, ожидая упереться в стекло.