Сон ребе

 Ребе Шалом Горович, посмотрел на настенные  часы из-под очков с толстыми линзами и с сожалением закрыл том вавилонского
талмуда, с любовью проведя пальцами по переплету. Выключил настольную лампу и стал готовиться ко сну. Уже через четверть часа,
он с  наслаждением положил голову на подушку, покрытую белоснежной наволочкой, и погрузился в сон...
 Он немедленно оказался на пороге двухэтажного дома, с ухоженным палисадником и башенками на заборе. На табличке возле звонка
значилось имя владельца: Машиах бен Давид. Не веря глазам своим, Горович надавил дрожащим пальцем на кнопку звонка. В ответ
на мелодичный звон, раздавшийся в глубине дома, дверь немедленно открылась... Невысокого роста  мужчина, в шелковом халате,
надетым поверх спортивного костюма, и без  признаков определенного возраста, внимательно оглядел ребе с головы до ног, и усмехнувшись
чему-то, сказал приятным баритоном, - Ну, входи, если пришел... И ушел в дом, оставив дверь открытой. Горович постоял немного, не
смея сделать первый шаг, но собравшись, все таки этот шаг сделал, войдя в уютную прихожую.
- Проходи в кабинет! - баритон послышался слева, в одной из комнат. Ребе вошел в комнату... впрочем скорее кухню, почему-то названную
хозяином - "кабинетом".
- Бери стул, садись... - сказал хозяин Горовичу, показывая на пластиковые стулья, стоящие возле стола, - чаю будешь?
Горович медленно кивнул, все еще находясь в растерянности, подвинул к себе белый, пластиковый стул и очень неудобно присел на его
краешек.
- Ну, что скажешь? - спросил хозяин, наливая кипяток в заварочный чайник. 
- Вы... действительно... - ребе поправил кипу на вспотевшем затылке, - Машиах?!
- Ты же умеешь читать? - иронично сказал хозяин, доставая из шкафа две кружки из белого фаянса, - а на табличке было написано мое имя.
- Да, но... - ребе все еще пытался осмыслить происходящее
- Да, это я, - просто сказал Машиах, ставя чашки на стол и придвигая к Горовичу сахарницу, с маленькой ложечкой, - успокойся.
И ребе немедленно ему поверил, и сразу же успокоился, сделав глоток ароматного чая. Настолько успокоился, что отважился спросить
очень важный вопрос:
- Машиах,  скажи, почему ты не пришел до сих пор?
- Куда? - удивился Машиах
- Как, куда, - растерялся ребе, - к нам! На землю обетованную, дарованную нам...
- Это в Израиль что-ли? - прервал его  Машиах,  отхлебнув из своей чашки.
- Да... в Израиль... мы же тебя ждем! - Горович взволнованно посмотрел на собеседника.
- Меня все ждут, - равнодушно сказал Машиах, - и что с того?
Ребе поперхнулся горячим чаем и закашлялся. Машиах похлопал его по спине и продолжил,
- Не хочу я к вам идти, понимаешь? Достали вы меня все? - он постучал свою шею ладонью и вернулся к своей чашке.
- Почему же? - наконец смог выдавить вопрос, ошарашенный Горович
- Спрашиваешь, почему? - ехидно поинтересовался Машиах, - объясню.  Вы же ничего не делаете, а только ждете меня, что я приду и все
за вас сделаю. А я вам что, нанялся? Тоже мне - "Мы ждем, когда придет Машиах и тогда у нас все будет хорошо!". А меня спросили? Нет,
куда там! Сейчас я приду, ага! Не дождетесь! "Ах, Машиах нам сделает лучший мир!"...
Он встал, поставил чашку в мойку, не переставая ворчать. Ребе смотрел на Машиаха, как он нервно расхаживает по кухне в своем шелковом
халате  и ворчит. И не верил своим ушам. В глазах его набухли слезы, чтобы немедленно скатиться из-под очков, в горле было сухо и с
глубины легких поднимался душащий кашель. Он встал из-за стола, хотел что-то сказать и... проснулся. Ребе Горович осмотрелся и понял,
что он дома в своей постели и его подушка мокра от слез...
- Ребе, - рыжеволосый паренек с умными глазами поднял руку, - а правда, что Машиах скоро придет и наступит лучший мир?
Шалом Горович снял очки, посмотрел на спрашивающего, помедлил немного и сказал,
- Конечно правда. Он очень скоро придет к нам...