Без четверти два

- Знаешь, что такое реальность?

- Что?

- Это всего лишь фантазия, в которую ты веришь.

(Дарья Крупкина, «Страшная сказка»)

I am thе echo of your past.

(Dееp Purplе, «Perfect Strangers»)


   Если бы у меня спросили, нравится ли мне моя жизнь, я бы не стал жаловаться. Я ем вдоволь, пью вдоволь, хорошо одеваюсь и хорошо зарабатываю. Я могу позволить себе все, что захочу. Хоть луну с неба. На что похожа моя жизнь? Она похожа на замкнутый круг.

   Внутри круга все превосходно. Я встаю в пять утра, курю на голодный желудок, пью кофе, одеваюсь, сажусь в машину и еду на работу. Пишу статьи и научные работы, участвую в переговорах, руковожу людьми. Завтракаю, обедаю. Возвращаюсь домой, меняю деловой костюм на что-то, что больше подходит для нерабочего времени суток, и еду в город. В городе много мест, где одинокие люди с деньгами могут скоротать вечерок. И я коротаю вечерок. Иногда в одиночестве, чаще - в компании женщин. А на следующий день все повторяется.

   Почему замкнутый круг? Потому что даже если мне захочется выйти из него, я знаю - у меня не получится. Мне нечего хотеть. Помните то кино? Всегда есть подвох. Кто счастливее - люди, которые ограничены в средствах, но у которых есть какие-то желания и мечты, или люди, у которых достаточно денег, но они ничего не хотят?

   Мне двадцать семь. Я - арабист с двумя специализациями, с отличием окончивший Гарвардский университет, работаю в одной из самых известных и уважаемых нью-йоркских научных газет. Мое начальство носит меня на руках, я люблю свою работу. Господь не обделил меня ни умом, ни внешностью. Обделил только счастьем. Или я сам себя обделил счастьем. Как знать.


   … Поезд ритмично стучал колесами. Я закрыл портативный компьютер, отложил документы, которые следовало перепечатать, и посмотрел в окно. И почти ничего не увидел, потому что ночь в этих местах была особенно темной. Можно было различить разве что луну да столбы, находившиеся по обе стороны железной дороги.

   Проводница принесла чай.

   - Если захотите еще сахара, сэр, я принесу, - сказала мне она.

   - Спасибо. Я не люблю сладкий чай.

   Девушка приложила пустой поднос к груди и посмотрела на меня.

   - Куда вы едете?

   Проводница была настроена поболтать. Я оглядел ее. Невысокая, светловолосая, сероглазая. Безвольное лицо без намека на оригинальность. Она смотрела на меня преданно-молящими глазами, ожидая хотя бы ответа - на внимание она рассчитывать боялась.

   - У меня пресс-конференция в Дрездене.

   - Вы бизнесмен?

   - Я ученый.

   - Может быть, мы выпьем?

   Я удивленно воззрился на девушку. Она, похоже, неправильно трактовала мою реакцию.

   - Что вы пьете? - спросила она. - Могу предложить водку... виски, коньяк.

   - Не думал, что вы пьете на работе, - заметил я прохладно.

   - Не только пью, - ответила девушка, снова посмотрев на меня - на этот раз, многообещающе. - До Дрездена далеко... почему бы нам не выпить и не поговорить?

   - Коньяк, - смилостивился я. Пусть дама и не в моем вкусе, до Дрездена на самом деле путь неблизкий. И продолжение вечера - точнее, ночи - обещало быть интересным.

   Я снова оглядел купе. Самым ненавистным для меня способом перемещения после самолета был поезд. Каждый раз я выкладывал приличную сумму для того, чтобы не только ехать первым классом, но и быть единственным пассажиром в купе. Не только потому, что во время путешествия мне надо было работать, но и потому, что страдал синдромом попутчика, а после того, как рассказывал о своей жизни чужому человеку, чувствовал неприятную пустоту внутри. Я предпочитал ночь напролет стучать по клавиатуре портативного компьютера во время того, как в наушниках плеера играла музыка, или просто смотреть в окно и размышлять о своем. Я мог проводить часы, глядя в окно, методично наполняя пепельницу остатками сигарет и размышляя о жизни. Точнее, пережевывая уже давно передуманные мысли. Мне было удобнее называть это «размышления». Это даже рефлексией не назовешь. Извращенное развлечение.

   Девушка принесла две рюмки и бутылку коньяка. После этого она присела рядом со мной и, взяв со стола блюдце, принялась резать лимон, который тоже принесла с собой.

   - Может, вы хотя бы представитесь? - спросил я. - Чтобы я знал, с кем буду... пить.

   - И многое вам скажет мое имя? - пожала плечами она, не прерывая своего занятия. - Меня зовут Жаннет.

   - Похоже, вы тоже не из этих мест, - улыбнулся я.

   - Да, я родилась во Франции. Живу в Берлине. Но вообще я живу в поезде. - Она обвела головой купе. - Вечно на колесах. Как стюардесса. Только менее романтично. Вы - ученый, и едете на пресс-конференцию в Дрезден. Это я уже успела узнать. Также я успела узнать, что у вас отличная туалетная вода, хороший портативный компьютер и, судя по всему, много денег. Еще вы выглядите несчастным человеком, который убеждает себя, что он счастлив. А что насчет вашего имени?

   - Меня зовут Брайан.

   - Ах, так вы американец, - сказала она так, будто моё имя прямо о том, откуда я. - И как часто вы колесите по миру?

   - Регулярно. Это часть моей работы.

   Жаннет закончила резать лимон и аккуратно разложила его на блюдце. Я подумал о том, что она несколько изменилась после того, как появилась тут с бутылкой коньяка в руке. По крайней мере, она больше не казалась такой наивной.

   - Твое здоровье, - сказал я, приподняв рюмку.

   - За знакомство, - улыбнулась Жаннет и сделала пару глотков. - Так что же ты за ученый?

   - Арабист.

   Жаннет подняла рюмку и просмотрела ее содержимое на свет.

   - Это, наверное, интересно, - прокомментировала она.

   - Иначе бы я этим не занимался.

   - В этом мире полно людей, которым не нравится их профессия. Но мне тоже нравится моя профессия. Особенно когда я нахожу интересных собеседников. Могу проговорить всю ночь. - Она улыбнулась и допила рюмку до дна. - Ну, еще по одной?

   Я согласился, и она снова наполнила рюмки.

   - Ты женат? - задала очередной вопрос Жаннет.

   Я подавил смешок.

   - А что, похоже?

   Она тоже рассмеялась.

   - Совсем не похоже. Но женщин, судя по всему, любишь.

   - Судя по чему?

   - По всему. - Она расстегнула две верхние пуговицы форменной рубашки. - Жарко. Ты тоже можешь раздеться. Или ты меня стесняешься?

   Я расстегнул рубашку.

   - Похоже, я что-то пропустил, и в поездах сейчас новые услуги? Или мне одному так повезло?

   - Пока что я просто предложила тебе раздеться, не преувеличивай. И пей коньяк, пожалуйста. А то я почувствую себя плохой хозяйкой.

   - Коньяк подождет. - В подтверждение своих слов я взял из ее рук рюмку и поставил ее на стол. - Знаешь, вот что-что - а в поезде я сексом не занимался никогда. Особенно с проводницами.

   - Понимаю, только в самолете со стюардессами. Это очень романтично - секс в воздухе. - Жаннет поднялась, расстегнула рубашку до конца и положила ее рядом с собой. - Хочется верить, что у тебя останутся хорошие воспоминания.

   Она снова села, и я положил ладонь ей на бедро.

   - Можно было бы снять и все остальное, - сказал я. - Разве тебе это не мешает?

   - Прошли те времена, когда джентльмены раздевали дам?

   - Я люблю смотреть на то, как дамы раздеваются сами.

   Жаннет понимающе закивала.

   - С этим у меня нет никаких проблем. И, если ты меня отпустишь, я тебе это продемонстрирую.

   - Как-нибудь в другой раз.

   Я достал из ее прически шпильки, запустил пальцы в волосы и поцеловал. Жаннет, похоже, тоже была навеселе. Или же подобные приключения для нее были обычным делом. На мой поцелуй она ответила с готовностью и сняла с моих плеч рубашку.

   - Приляг, - мягко посоветовала она. - А то, как я вижу, ты уже пьян.

   - Ничего подобного, мне просто хорошо, - не согласился я.

   Поезд остановился внезапно. Бутылка коньяка спикировала на пол. Рюмки печально звякнули и опрокинулись, а их содержимое оказалось на моих светлых брюках и на белоснежной юбке Жаннет.

   - Что за черт? - не сдержался я. - До станции еще целых два часа!

   Жаннет поднялась и взяла рубашку.

   - Пойду проверю, - сказала она, застегивая пуговицы. - Надеюсь, ничего страшного не случилось. - Она сделала шаг ко мне и потрепала по волосам. - Не вставай и не одевайся, а то я обижусь.

   Пару минут я лежал неподвижно, прикрыв глаза. В какой-то момент мне показалось, что я могу задремать, но к реальности меня вернул порыв холодного - я бы даже сказал, ледяного - ветра из окна. Я сел и накинул на плечи рубашку. Для полного счастья мне не хватало только температуры, кашля и заложенного носа - сквозняки просто обожали меня, и каждую зиму я простывал как минимум два раза.

   Время шло, но Жаннет не появлялась. Я встал, застегнув рубашку, и подошел к окну. На улице было слишком темно для станции - кто бы ни отвечал за электричество, на фонарях он экономил. Я щелкнул зажигалкой, затянулся и попытался разглядеть что-то во мгле. В купе стало совсем холодно, и теперь мне хотелось одного - принять горячую ванну и лечь в постель. Желательно, в каком-нибудь отеле, где есть отопление. С моей новой знакомой в роли грелки на все тело или же в одиночестве - не важно. Мне хотелось проснуться и увидеть солнечный свет, а не эту бесконечную ночь. Я не любил ночь в чужих городах - по правде сказать, она меня пугала. А теперь я даже не был уверен, в городе мы сейчас или же где-нибудь еще. От этой мысли мне стало еще тоскливее. И еще мучительнее захотелось, чтобы Жаннет вернулась.

   В проходе, где некоторое время назад было тихо, послышались голоса пассажиров. Сначала негромкие, потом все заговорили в голос, не забывая хлопать дверьми (надо умудриться хлопнуть дверью купе первого класса). Любопытство взяло верх, и я вышел в проход, а потом спустился на перрон.

   Света тут было немногим больше, чем с другой стороны дороги. Несколько одиноких фонарей старались вовсю, но на перроне все равно было сумеречно и жутко. Просто фильм ужасов какой-то, подумал я, обхватывая себя руками в попытке согреться - теплый свитер был оставлен в купе. Жизни забытому месту не прибавляли даже вышедшие из поезда люди. Здание вокзала было старым и напоминало дом с привидениями, а росшие чуть поодаль небольшие деревца, которые днем выглядели бы абсолютно безобидно, бросали на перрон зловещие тени. Все это было похоже на какое-то светопреставление. Может, кто-то решил разыграть сцену из рассказа Эдгара По? Если так, то, наверное, у них есть внятное объяснение тому, что они остановили поезд посреди ночи неизвестно где. Я в очередной раз затянулся и нервно передернул плечами.

   Жаннет подошла сзади и положила ладонь мне на спину, чем напугала меня еще больше.

   - Не бойся, это всего лишь я, - сказала она со смехом. - Новости не очень хорошие. Чуть дальше отсюда произошла авария на путях, расчищать будут целый день. А то и больше. Конечно, отсюда можно уехать не только по железной дороге. Но пока ты найдешь, как отсюда выбраться, рабочие успеют разобрать двадцать завалов.

   - Замечательная перспектива, - признал я. - Интересно, в каком захолустье мы сейчас находимся?

   - Мирквуд, - ответила Жаннет таким тоном, будто мы находились в Вашингтоне или Лондоне.

   - Никогда не слышал о таком городе.

   - Никогда не поздно узнавать новое.

   Жаннет посмотрела на меня.

   - Мы так и будем стоять тут? - спросила она. - Или отправимся на поиски отеля? Тут есть один. Недалеко. - Она взглянула мне в глаза. - Я думаю, ты устал и хочешь спать. Или не совсем спать. Я бы для начала приняла душ. - Жаннет взяла меня за пуговицу рубашки. - Мне нравится твое тело. Я хочу разглядеть его лучше. Целиком.

   - Целиком? Да… твое тело я тоже видел только мельком... - Я запоздало подумал, что не предложил даме помощь. - Покажи мне, где твои вещи, я их возьму.


   … Отель произвел на меня не очень хорошее впечатление. Хотя, сказать по правде, никакого впечатления на меня он не произвел: к тому времени, когда мы до него добрались, я еле стоял на ногах от усталости. Свободных комнат было много, но пока мы искали в сумках документы и разбирались с вещами (выяснилось, что одна из сумок Жаннет осталась в поезде, и какой-то пассажир принёс ее по ошибке вместо своей), почти все номера уже были заняты. Нам пришлось взять одноместный номер на двоих.

   Пока Жаннет сновала по комнате и раскладывала вещи, я осмотрел наш номер, пришел к выводу, что пятизвездочный он не напоминает даже отдаленно и присел в кресло возле окна. Из мебели тут присутствовала только кровать, небольшой стол, два кресла (включая то, в котором я сидел) и комод, в котором, судя по всему, тоже были свои жильцы - пауки и тараканы. За перегородкой, изображавшей стену, находилась небольшая кухня - плита, крохотный холодильник и стол. А вот ванная приятно удивила - она была уж слишком чистой, и создавалось впечатление, что горничные убирают только там.

   - Замечательное место, не правда ли? - спросила y меня Жаннет.

   - И не говори, просто чудесное, - ответил я, стараясь вложить в эту фразу всю иронию, на которую был способен.

   - Похоже, тебе тут не нравится?

   Я посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или же говорит серьезно.

   - А тебе тут нравится?

   Жаннет сделала паузу, оглядев номер.

   - Ну, я бы не сказала, что все идеально, но для того, чтобы переночевать, сойдет.

   - Ты любишь спать в номере без отопления и кондиционера? Или ты любишь, чтобы во время сна по тебе ползали тараканы? Или, может, любишь и то, и другое?

   Жаннет обреченно вздохнула.

   - Хорошо. Я поняла, что тебе не нравится этот номер. Ты, наверное, привык к другим отелям... по крайней мере, у тебя такой вид, будто ты сойдешь с ума, если в номере не будет бара с шампанским и вином.

   Это замечание меня смутило.

   - Кстати, как насчет шампанского? - вышел я из положения. - Надеюсь, тут оно есть?

   - Сейчас узнаем. - Жаннет подняла телефонную трубку. - Они принесут его минут через двадцать. Пока ты можешь воспользоваться моментом и сходить в душ. Ты ведь об этом мечтал с того самого момента, как остановился поезд.

   Хорошенько подумав, я остановил свой выбор не на душе, а на ванной. Я успел окончательно замерзнуть и пришел к выводу, что душ не спасет меня от простуды, а ванна хотя бы поможет согреться. В небольшом шкафу я обнаружил не только чистые полотенца, но и мыло, а также масло и соль для ванной. Решив не удивляться такому пристальному вниманию персонала отеля именно к ванной комнате, я открыл кран, подождав, пока нагреется вода, наполнил ванну, разделся и опустился в горячую воду.

   Запах масла, постепенно заполнивший всю комнату, напомнил мне что-то далекое и родное из детства. Я закрыл глаза и попытался понять, что именно. Выяснилось, что запах вызывает у меня множество ассоциаций. Духи, которыми пользовалась мама. Ополаскиватель для белья (или же стиральный порошок) - так пахло свежевыстиранное белье в саду соседей, когда мы с моим приятелем Беном решились на вылазку с целью похищения каштанов, а потом получили заслуженное наказание. Запах пирожных с кремом в кафе, где я любил завтракать (сами пирожные я ел редко, но запах помнил до сих пор). Запах крема для рук, которым пользовалась моя соседка по парте в школе. Запах восточных сладостей. Запах кожи первой женщины.

   Последняя ассоциация вернула меня к реальности. Как я пришел к ней, если пару секунд назад думал о маминых духах и детских шалостях? Но волшебство момента уже ушло. Теперь осталась только ассоциация с запахом кожи первой женщины. Она была реальнее предыдущих - и именно от этой ассоциации что-то внутри сжималось в холодный комок, а мысли об одиночестве и замкнутом круге, мучившие меня в поезде, возвращались.

   Я взял крошечную бутылочку с маслом, открыл его и осторожно вдохнул запах. Да, мне не показалось. Скорее всего, Лиза просто пользовалась лосьоном для тела той же фирмы, но мне и в голову не пришло опошлить момент подобным образом. Не думал я и о том, что в очередной раз нашел возможность ухватиться за прошлое. Почему нельзя носить людей с собой в таких вот маленьких бутылочках? Ее вполне можно положить в нагрудный карман и носить там. Рядом с сердцем. Да, я бы взял его с собой. Для того чтобы днем носиться с собственной самодостаточностью и говорить всем, что я счастлив в одиночестве, а по вечерам вспоминать прошлое. И, что самое страшное, быть уверенным в своей правоте в обоих случаях. Люди становятся счастливее, когда они лгут самим себе. Если бы мы говорили себе только правду, то давно бы уже скончались от тоски.

   - Эй! Кажется, я с тобой разговариваю?

   Жаннет стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди, и смотрела на меня.

   - С тобой все в порядке?

   Я вернул масло на край ванны.

   - Разумеется. Все великолепно.

   - Ты всегда нюхаешь масло для ванны, когда у тебя все великолепно?

   - Просто оно пахнет ею.

   Жаннет, как казалось, не удивилась этой фразе. Она сняла халат и, оставив на полу принесенное ведерко с шампанским, присоединилась ко мне.

   - Значит, масло пахнет ею, - сказала она. - А если я полежу тут немного, то тоже буду пахнуть, как она?

   - Сомневаюсь.

   - Это была особенная она?

   - Более чем. Таких больше нет.

   - А ее самой больше не будет?

   - Боюсь, что так.

   Жаннет изобразила печаль на лице и взяла шампанское. Я протянул руку, молчаливо предлагая помощь, но она покачала головой.

   - Как же открывается эта ерунда? Ни разу этого не делала. А, вот. Нашла.

  Пробка вылетела из бутылки, оставив за собой пенистый след, и со снайперской точностью угодила в молочно-белый плафон над раковиной. Стекло плафона обреченно зазвенело, лампа заискрилась, вспыхнув в последний раз, и комната погрузилась в темноту.

   - Надеюсь, тут нет привидений, - заговорила Жаннет в попытке сгладить неловкость.

   - Я тоже надеюсь, потому что у меня панический страх темноты.

   - Ладно. Пей.

   Я хотел было недоуменно посмотреть на нее, но через секунду понял, что она этого взгляда не заметит, и поэтому просто выдержал паузу.

   - А где бокалы?

   Жаннет фыркнула от смеха.

   - В спальне. В смысле, в той комнате, где спальня. Но я туда не пойду. Я тоже боюсь темноты.

   После нескольких глотков шампанского на голодный желудок я почувствовал, что мрачные мысли оставляют меня, и в голове появляется приятная легкость.

   - Ну что, может, в темноте я сойду за нее? - спросила Жаннет.

   - Нет. Но теперь это не имеет значения.

   Я обнял ее за плечи, привлек к себе, погладил по волосам. В какой-то момент я подумал, что могу представить на ее месте Лизу. В этом нет ничего сложного, даже не надо закрывать глаза. Но стоило только на секунду задуматься о том, какое разочарование ожидает меня после - и я понимал, что стоит воздержаться от слабости. Только в этом и заключалась моя слабость - в таких ситуациях воздерживаться я не мог.

   - Если бы ты была ей, я бы умер, - сказал я.

   - Вот и отлично. - Жаннет нашла мои губы в темноте (до этого она сделала очередной глоток шампанского - я почувствовал легкое покалывание пузырьков). - Нет ничего приятнее, чем умереть после встречи с прошлым.


   … Вот уже несколько минут я думал о том, что в этом отеле слишком тихо. Это была какая-то мистическая тишина, которая окутывала плотным ватным облаком и не давала ни одному звуку вторгнуться в ее владения. И, несмотря на глубокую ночь, я не мог отделаться от ощущения, что эта тишина слишком иррациональна. Мне казалось, что номер должны наполнять странные шорохи и таинственные звуки. Происходящее стойко ассоциировалось у меня с «Сиянием» Стивена Кинга. Не хватало только мертвой женщины в ванной.

   Мы с Жаннет давно перебрались на кровать (остывшая вода в ванне по всем параметрам проигрывала подушке и теплому одеялу), допили шампанское и теперь спокойно лежали, размышляя каждый о своем.

   - Мы стали ближе, - сказала мне она.

   - Потому что сначала разбили лампу, потом занимались любовью в ванной, а потом - на кровати? – предположил я.

   - Может, и поэтому тоже.

   - Если честно, у меня другой опыт в этой области. Ничто не отдаляет и без того не знакомых людей, как секс.

   - С незнакомыми людьми хорошо говорить о важном. Расскажи мне что-нибудь плохое о себе, Брайан.

   Я допил остатки шампанского и вернул бокал на стул, который выполнял функцию прикроватной тумбочки. Жаннет тем временем поднесла спичку к тонкой сигарете, и через некоторое время по комнате поплыл дым с едва уловимым запахом ментола.

   - Что-нибудь плохое? В каком смысле?

   - Если мы заговорили про секс, пусть будет секс.

   - Плохое в общепринятом плане? Ладно. Я спал с двумя лесбиянками, с женой своего друга...

   - А если не в общепринятом? Расскажи мне что-то, что ты сам считаешь плохим.

   Я тоже закурил и положил на одеяло пустую сигаретную пачку - за неимением пепельницы мы решили воспользоваться ею.

   - Не понимаю, как могут сочетаться «секс» и «плохо». По-моему, если что-то доставляет удовольствие обоим, плохим оно не может.

   - А если бы я сказала тебе, что спала со своим братом?

   - Если вам было хорошо, в этом нет ничего плохого.

   - А если бы я тебе сказала, что после этого он покончил с собой?

   Я выпустил колечко дыма и посмотрел на нее.

   - Он покончил с собой из-за того, что вы переспали?

   - Этого я уже никогда не узнаю.

   Жаннет перевернулась на живот и посмотрела на меня.

   - Так что ты думаешь, это плохо?

   - Мне не нравится определение «плохо». Зато очень нравится определение «порочно».

   - Между ними есть разница?

   - Порочные люди умеют получать удовольствие не только от хорошего, но и от плохого.

   Она молчала.

   - Хочешь, я расскажу тебе что-то, чего еще никому не рассказывала?

   - Хочу.

   Жаннет снова сделала долгую паузу. Она перебирала в пальцах кромку одеяла, и было заметно, что ей не очень-то хочется мне что-либо рассказывать.

   - Я сказала тебе, что живу в Берлине, - заговорила она. - Но это неправда. Я нигде не живу. Когда-то у меня был дом, но теперь его нет. Поэтому я решила, что хочу быть проводницей. Мне нравится эта профессия. Нравится тем, что я постоянно в движении. Новые места. Новые лица. И есть только один маршрут, которого я боюсь. Он проходит через этот город. Каждый раз, когда я еду этим маршрутом, что-то случается, и мне приходится коротать тут ночь. Будто колдовство какое-то. И больше всего я ненавижу коротать тут ночь в одиночестве. Если бы ты ехал со мной в одном поезде, но другим маршрутом, я никогда бы не предложила тебе выпить. И уж точно не стала бы со мной спать.

   - А я-то уже подумал, что тебе этого на самом деле хотелось.

   - Тот факт, что мне этого хотелось, не имеет никакого отношения к моему рассказу, - сказала она серьезно. - Просто, Брайан, эта история только началась. Что-то каждый раз приводит меня в этот город с определенной целью. Потерпи, со временем ты все узнаешь. Мы в одной лодке, и нам придется совершить это вместе.

   Мне стало жутко, и я решил отшутиться в очередной раз.

   - Мы пойдем гулять по ночному отелю и приманивать привидений остатками шампанского в бутылке?

   - Не совсем. У каждого из нас есть история из прошлого, которой мы боимся. И у тебя, я уверена, тоже есть такая история. Иногда нужно освежать воспоминания. Для этого мы здесь. - Жаннет взяла свои наручные часы и, поднеся их к глазам, попыталась разглядеть время. - Без четверти два. Запомни. Это важно.

   - А если я... не хочу освежать воспоминания?

   - Я понимаю тебя. - Она взяла меня за руку и погладила пальцы. - Не волнуйся, я буду рядом.

   Я тяжело вздохнул, но руку не убрал.

   - Иногда люди становятся счастливее после того, как пропускают через себя прошлое, - сказала Жаннет.

   Я предпочел промолчать.

   - Прошлое - это хрупкая вещь, Брайан. Как дорогая хрустальная ваза. Маленькая неловкость - и она разбилась. Прошлое не прощает такого отношения. Ведь гораздо приятнее смотреть на хрустальную вазу, пусть даже она вызывает у тебя не очень приятные воспоминания, чем наступать на осколки. Это больнее. - Она снова погладила мою руку. - Завтра ты все узнаешь. А сейчас нам пора спать.


   … Когда я проснулся, за окном темнело. Ответа на вопрос, как я умудрился проспать почти целый день, у меня не было. Я помнил, что где-то часов в десять утра просыпался, думал о том, что неплохо было бы перекусить, понимал, что для этого нужно заказывать завтрак и, разумеется, так ничего и не заказал. И сейчас готов был съесть целого барана, если бы мне его приготовили.

   Жаннет до сих пор спала. Во сне она, как и все люди, выглядела иначе, не так, как в жизни - у нее было по-детски наивное лицо, она улыбалась и обнимала подушку Мне не хотелось будить ее: я поправил одеяло, которое она почти сбросила на пол, поднялся, взял сигареты и подошел к окну.

   В сумерках город выглядел иначе - хотя я даже толком не смог разглядеть его вчера ночью. На вид это был обыкновенный провинциальный городок с узкими улочками и домами, которые словно склонились друг над другом - создавалось впечатление, что можно сделать шаг и оказаться на балконе соседа в доме напротив. Город напоминал мне Прагу, где я провел свой прошлый отпуск. Правда, Прага выглядела более европейской. Этот город нельзя было отнести к какому-то определенному типу городов - он выглядел чудным, и можно было подумать, что это не город, а отдельное государство. Крошечное, но зато имеющее свое лицо.

   Теперь город не казался мне таким зловещим, как ночью. Мне до сих пор было не по себе, но сейчас к этому чувству прибавилось любопытство. Захотелось прогуляться и изучить местные достопримечательности. Если уж я тут застрял, то почему бы не провести время с пользой?

   - Нет, и все же ты совершенно бессовестный. Мог бы что-нибудь накинуть для приличия.
   Жаннет сидела на кровати и смотрела на меня. Я повернул голову в ее сторону.

   - А ты знаешь, что до того, как придумали одежду, люди хорошо обходились без нее?

   - Тогда не для приличия, а для того, чтобы не замерзнуть.

   Я выбросил сигарету в окно и оделся.

   - Вот. Теперь я выгляжу прилично, и мы можем пойти поесть. Я голоден как волк.

   Жаннет потянулась. Похоже, на нее правила приличия не распространялись, так как одеваться она не торопилась.

   - Может, мы совместим приятное с полезным и сходим в хороший ночной клуб?

   - В этом городе есть ночные клубы? - съязвил я. - Хорошо. Мы пойдем в ночной клуб. В хороший ночной клуб.

   Жаннет посмотрела на меня и улыбнулась.

   - Не волнуйся, Брайан. Он тебе обязательно понравится.

   - Не сомневаюсь. - Я помолчал, разглядывая ее. - И надеюсь, что там есть какая-то еда.

   - Там есть все, что ты пожелаешь. Это необычный клуб. Я знаю, ты любишь необычное.

   - Интересно, чем ты меня удивишь.

   Она поднялась и, завернувшись в покрывало от кровати, направилась в душ.

   - Все проще, чем ты думаешь, Брайан. Самое необычное находится у нас в голове. Надо просто уметь это оттуда достать.


   … В клуб мы отправились пешком. В городе я не заметил никакого транспорта, но странным это не казалось. Несовременным - может быть, но в городскую атмосферу это вписывалось отлично. Я мог представить себе кебы или кареты на улицах, но с трудом мог вообразить проезжающий «Мерседес» или «Порше».

   Ночь не опустилась, а буквально упала на город. Такое явление для Европы было необычным - быстро наступающую ночь я наблюдал разве что на Востоке, да и то в тех местах, которые по климату приближались к пустынному. Город, в котором я оказался, противоречил всем законам природы. Европа, но никакого транспорта - по крайней мере, его не видно. Крошечные отели, узкие улицы, плохое освещение. И, плюс ко всему прочему, темная ночь. И не просто темная, а черная. Как в пустыне. И почти ни одной звезды. Вот уж точно - Средневековье. Не хватает только инквизиторов, ведьм и врачей в черных «птичьих» масках, которые бродили по Европе во время эпидемий чумы. Даже у самого последнего смельчака сдали бы нервы. Но ведь люди тут как-то живут. Кстати, людей я пока что не видел, разве что нескольких - на вид они выглядели обычными горожанами, и привидений из Средних веков не напоминали.

   - Мне одному кажется, что тут... жутковато? - подал голос я, когда мы вышли на освещенную улицу (мне не хотелось обсуждать подобные темы в темноте).

   - Ночью тут на самом деле жутковато, - подтвердила Жаннет. - Жаль, что мы проспали весь день. Можно было бы прогуляться по городу. Я бы показала тебе свои любимые места.

   - Ты так хорошо знаешь город?

   - О да. И любимых мест у меня много. К примеру, кладбище. Ты любишь кладбища?

   Я выдержал красноречивую паузу.

   - Никогда не замечал за собой особой любви к ним.

   - А жаль. Кладбище прекрасно.

   - Придется поверить тебе на слово. Надеюсь, сейчас на кладбище ты меня не поведешь.

   - Можно. Оно рядом.

   - Мне больше по душе идея с клубом.

   Жаннет сбавила шаг и огляделась, а потом кивнула куда-то вбок.

   - Нам сюда.

   В клубе тоже царила старомодная атмосфера. Тут было сумеречно, пахло алкоголем, духами и табачным дымом. Мы присели за один из круглых деревянных столиков неподалеку от сцены, где кто-то танцевал (если бы в зале было чуть светлее, то я смог бы разобрать, кто это).

   - Как обычно, - сказала Жаннет подошедшем официанту, лицо которого в темноте я тоже разглядеть не смог, и перевела взгляд на меня. - Тебе тут нравится? Что там танцует эта девушка?

   - Не знаю, - признался я. - Я не вижу даже силуэта этой девушки.

   - Неправда. Смотри лучше. И не забудь прислушаться.

   Я пожал плечами, будто желая сказать, что света от этого не прибавится, и посмотрел в сторону сцены. И через несколько минут я был уверен в том, что танцовщица - полноватая брюнетка (из тех, кого полнота не только не портит, но и украшает), и что танцует она танец живота. Танцует профессионально, совмещая его со стриптизом - пошловатое развлечение для жителей Востока и экзотическая диковинка для европейцев.

   - Это Нура, - сообщила мне Жаннет. - Если хочешь, я вас познакомлю. Она тоже замужем, как и жена твоего друга.

   - Жена моего друга? - не понял я.

   - Та, с которой ты спал.

   Ровно пару секунд я прокручивал в голове наш вчерашний разговор, а потом вспомнил, как Надья танцевала мне танец живота, и тоже совмещала его со стриптизом.

   - Я понял, - заговорил я. - Нет, не стоит нас знакомить.


   - Но ты увидел, что она танцует и как она танцует. Что еще у тебя в голове?

   Я рассмеялся.

   - Это что, заколдованное место? Все, что я захочу, исполнится?

   Жаннет легко покачала головой.

   - Скорее, исполнится то, чего ты по-настоящему хочешь. Но так бывает не только здесь, так бывает и в жизни. А вот и наш заказ.

   Официант поставил на стол бутылку вина, два бокала и небольшую плоскую коробочку, инкрустированную зеленым камнем.

   - Вино? - спросил я, оглядывая бутылку. - Что же, пусть будет вино. Это безопаснее, чем шампанское.

   Жаннет подвинула коробочку к себе, открыла ее и достала оттуда трубку.

   - Хочешь забить сам? Или доверишь мне?

   - Никогда не видел, как женщины забивают трубку. Так что я посмотрю, если позволишь.

   Она выложила на стол еще одну коробочку, поменьше, на этот раз, черную, и чуть подалась вперед, изучая бурые комочки опиума.

   - Думаю, тут хватит даже на две трубки, - вынесла она вердикт, подхватывая комочки тонкой иглой и складывая их в углубление трубки. - Это будет замечательная ночь.

   - Теперь я знаю, что для того, чтобы тебе подали наркотики прямо, не обязательно ехать в Амстердам.

   - Конечно, не обязательно. - Жаннет чиркнула спичкой. - Амстердам - скучный город. И там некрасивые кладбища. Раскуривай.

   Минут через пять мы уже дымили трубкой, передавая ее друг другу через две затяжки. А минут через десять-пятнадцать я уже и думать забыл о том, что застрял в чужом городе и, вероятно, опоздаю на пресс-конференцию. Сознание сначала сузилось до пределов комнаты, а потом стало бесконечно широким - я мог оказаться сейчас в любой точке мира, если бы захотел. Достаточно было щелкнуть пальцами. Или даже не щелкать пальцами, а закрыть глаза и представить себе то место, где я хочу оказаться. Жаннет, судя по всему, испытывала похожие ощущения другой реальности - она смотрела на меня, легко щурясь от висевшего в воздухе сладковатого дыма, и улыбалась, а потом взяла мою руку в свою.

   - Ведь правда, тут чудесно, Брайан? – спросила она.

   - Да. Наверное, герои Оскара Уайльда испытывали похожие ощущения, когда курили опиум.

   - Насколько мне известно, все испытывают разные ощущения. Но, наверное, что-то похожее все же есть. Посмотри на часы.

   Я бросил взгляд на наручные часы.

   - Час ночи. Нам пора домой?

   - Нам пора перейти ко второй части вечера. То есть, к тому, зачем мы сюда пришли. Пойдем.

   В темном коридоре наверху пахло пылью и чем-то горьким. Мы прошли мимо двух рядов одинаковых дверей без номеров и каких-то отличительных знаков. Жаннет остановилась перед одной из них и, достав из кармана ключи, отперла ее.

   - Нам сюда, - сказала она.

   Пока я пытался разглядеть комнату, моя спутница зажгла свечу и поставила ее на низкий стул у кровати. Впрочем, это нельзя было назвать даже комнатой. Скорее, это была каморка. Тут была только вышеупомянутая кровать, стул рядом с ней, небольшой стол с креслом и умывальник в углу. На стене прямо напротив двери висело большое зеркало. Жаннет подошла к нему и оглядела себя.

   - Здесь Жак провел последние годы своей жизни, - сказала она. - Он много работал - писал каждый день по нескольку листов.

   - Он был писателем?

   - Да. Его смерть сделала ему отличную рекламу. Книги продаются до сих пор. А в этом номере живут его призраки. Точнее, его герои. Те, о которых он так и не написал. Он всегда говорил мне, что те герои, о которых ты не пишешь, умирают, превращаются в призраков и следуют за тобой. Поэтому всегда надо заканчивать то, что ты начал писать.

   Я заметил картину над кроватью и подошел для того, чтобы разглядеть ее повнимательнее. Это был «Сон Диккенса» - писатель спал в кресле за своим письменным столом, а вокруг роились его герои.

   - Картина символична, что ни говори. - Я сделал паузу, приблизившись еще на пару шагов к кровати, и посмотрел на бурое пятно на стене под картиной. - А это что такое?

   - Это то, что осталось в этой комнате от Жака, - ответила Жаннет. - Он застрелился здесь. На кровати. А на следующий день его нашла женщина, которая тут работает. Разумеется, спасти его было нельзя. Да он и не хотел, чтобы его спасали. Иначе бы сделал так, чтобы его в последний момент спасли.

   - Почему ты думаешь, что он застрелился потому, что вы переспали?

   Жаннет почти неслышно вздохнула.

   - Я знаю только одно - он был моим последним родственником. Теперь я одна на этом свете. Впрочем, это к лучшему. Когда ты один, ты знаешь, что должен полагаться на себя.

   - В этом ты права. - Я попытался отвести глаза от бурого пятна на стене, но у меня ничего не получалось - мой взгляд был прикован к этому месту. - Если на улице было жутко, то тут жутко вдвойне. Может, мы спустимся вниз и... - Я хотел сказать «и допьем вино», но заметил, что Жаннет принесла бутылку с собой, не забыв прихватить и коробочку с «зельем». - И... проведем время в более расслабляющей атмосфере?

   - Мы останемся здесь. - Жаннет обняла меня за плечи и подвела к зеркалу. - Прикоснись к нему.

   Я положил ладонь на прохладное стекло.

   - Что ты там видишь?

   - Жаннет, я далек от всех этих мистических...

   Фраза оборвалась на половине. В зеркале я видел всю комнату - кровать, стоявшую на стуле свечу, а за ними была открытая дверь. В коридоре было темно, и за дверью - бесконечная черная пустота. Но через несколько секунд из этой пустоты вынырнул силуэт в белом. Женщина сделала пару шагов, переступила порог и остановилась, рассеянно потрепав свободно лежавшие на плечах рыжие волосы. Я почувствовал легкий порыв ветра, который принес с собой запах того самого масла для ванны - и того самого запаха тела, который я узнал бы из тысячи других запахов.

   - Я сошел с ума, - сказал я как можно более отчетливее, и испугался звука своего голоса.

   - Ты просто увидел то, что хотел увидеть, малыш, - ответила мне Лиза. - Повернись.

   Я медлил и не понимал, чего мне сейчас хочется больше всего - повернуться и осознать, что это мне кажется, или понять, что происходящее реально.

   - Что же, ты так и будешь разглядывать меня в зеркало? Или, может, ты разглядываешь себя, самовлюбленный наглец?

   Отражение Лизы в зеркале смеялось. Я повернул голову в сторону в поисках Жаннет, которая еще недавно была рядом, и понял, что в комнате я один.

   - Это не так уж и страшно - видеть свое прошлое.

   Я обернулся. Лиза по-прежнему стояла в дверях.

   - Вот видишь, как все просто.

   - Ты - привидение, а я сошел с ума, - сказал я.

   - Привидения не отражаются в зеркалах, малыш. В зеркалах мы видим только свое прошлое. Даже мы сами, наше отражение в зеркале - это не мы. Ведь зеркало показывает только то, что было секунду назад. Оно не может показывать настоящее. В зеркалах другое время. - Лиза протянула мне руку. - Ты до сих пор не веришь в то, что я настоящая? Прикоснись ко мне.

   Я взял ее за руку, и это не была рука привидения. Это была рука живого человека. Гладкая и теплая кожа. Я поднес ее пальцы к губам и поцеловал.

   - Как же так? Как ты тут оказалась?

   - Разве это так важно? Ты оказался здесь, и нужный человек подсказал тебе путь. - Лиза легко подтолкнула меня к кровати и сбросила с плеч белый плащ. - Мне не хватало тебя. Ты знаешь, что у нас с тобой не так много времени. Я тоже хочу к тебе прикоснуться. Не бойся. Все хорошо.

   Голова y меня кружилась, и я уже не мог понять, от опиума ли или от того, что со мной происходило что-то в высшей степени странное. Если до этого моя реальность была необъятной, то теперь она исказилась и потеряла всякую форму. Лиза не была галлюцинацией - таких осязаемых галлюцинаций не существует. И это на самом деле была Лиза - это был ее запах, ее цвет волос, совершенно особый оттенок рыжего. Ее глаза, ее тело, которое я знал как свои пять пальцев и мог бы даже, наверное, нарисовать, если бы был художником. И те же самые ощущения, которые я испытывал, прикасаясь к ней. Те ощущения, которые невозможно забыть, даже если не восстанавливать в памяти прошлое. Или я на самом деле сошел с ума? Впрочем, какая теперь разница...

   - Я хотел сказать... - Я снова посмотрел на нее, будто опасаясь, что сейчас она исчезнет. - Я хотел сказать, что скучал по тебе. И я рад, что мы встретились снова.


   … Свеча догорела, и фитиль теплился в лужице парафина. В комнате снова было темно, но темнота больше не пугала меня. Может, потому, что в мыслях я находился далеко от этого места, а, может, потому, что Лиза лежала рядом, положив голову на мою руку.

   - Может, ты и на самом деле сошел с ума, - сказала мне она.

   - Мне все равно. Я хочу остаться тут. С тобой. Хорошо, пусть ненадолго. До утра.

   Лиза погрустнела.

   - К сожалению, это невозможно. Всему свой срок, малыш.

   - Да, но ведь ты… настоящая. - В подтверждение своих слов (точнее, для того, чтобы поверить в них) я погладил ее по щеке. - Ты не можешь просто взять и исчезнуть!

   - Конечно, я не исчезну, малыш. Наше прошлое всегда рядом. Надо просто позвать его, и оно придет. - Лиза оглядела комнату. - После того, как глупенький Жак убил себя из-за того, что не мог убежать от себя, в этом месте прошлое возвращается к людям.

   - Так он на самом деле убил себя из-за сестры?

   - Да. Но только не из-за того, что он с ней спал, а из-за того, что хотел быть с ней, но боялся ей об этом сказать. Налей-ка мне вина.

   Я наполнил бокалы и отдал один из них Лизе.

   - Она винит себя в его смерти.

   - Отчасти она права. Но она не должна знать правду. Иногда людям тяжелее от того, что они знают правду. Который час, малыш?

   - Без четверти два.

   Она приподнялась и посмотрела на меня.

   - Хочешь остаться тут со мной?

   - Но ты сказала, что это невозможно.

   - Дай мне руку.

   Я протянул руку, и в мою ладонь лег небольшой медный ключ.

   - Ты можешь возвращаться сюда вместе со своей подругой. Но только пообещай мне, что не расскажешь ей про брата. Она не должна этого знать.

   - Как я доберусь сюда?

   - Тебя приведет сюда Жак, когда почувствует, что настало время. Точно так же он приводит сюда свою сестру. Кстати, ты мог бы отдать бутылку вина ей, а не забирать все себе. Ты был и остался эгоистом.

   - Так что же, они...?

   Лиза с улыбкой кивнула.

   - У каждого из нас свои тайны. Жаннет спит с мертвым братом, ты спишь с любовницей своего отца.

   - Так что же, он не рассказал ей свою тайну?

   - Нет. Он и после смерти боится причинить ей боль. Что же, это его выбор. Мы немного потревожим Жака. Он простит.

   Лиза прикоснулась к бурому пятну на стене и отняла руку. Мне показалось, что пятно изменилось - я подался вперед для того, чтобы разглядеть его, и с трудом подавил возглас отвращения: теперь оно не было засохшим и мертвым. По стене мелкими каплями стекала кровь.

   - Жак приведет тебя сюда, - снова заговорила Лиза. - Только для начала вы должны познакомиться.

   Она провела пальцами, испачканными в крови, по своим губам, оставляя следы - при свете они выглядели бы ярко-алыми, но сейчас были черными.

   - Поцелуй меня, малыш. И мы сможем быть вместе. Хотя бы иногда. Ты ведь так этого хочешь. Поцелуй же. Ну?

   - Нет. Это просто галлюцинация. Ты в моей голове, вот и все. Такого не может быть.

   - Но ведь ты сам хотел попасть сюда, малыш. Ты каждый день вспоминаешь обо мне. Как часто мы получаем возможность вернуться в прошлое? - Она наклонилась ко мне. - Ведь ты сам посмотрел в это зеркало.

   Я поднялся и взял бутылку с вином.

   - Ах, зеркало? Если дело в зеркале, то это легко исправить!

   Бутылка, описав дугу, пролетела половину комнаты и попала точно в цель. По зеркалу поползли трещины, отражение исказилось, и стекло разлетелось на осколки.


   … Я сел, пытаясь отдышаться. За окном был день - поезд ехал по зеленым полям. Солнце светило в окно, лучи пробивались через неприкрытые занавески. В дверь кто-то настойчиво стучал.

   - Сэр? - услышал я незнакомый голос. - С вами все в порядке?

   Поискав взглядом рубашку, я нашел ее на полу, накинул и открыл дверь. На пороге стояла проводница.

   - Доброе утро, сэр, - улыбнулась она. - Я хотела сказать вам, что через час мы будем в Дрездене. Если вы хотите кофе, я вам его принесу.

   - Да, если вас это не затруднит. И покрепче.

   - Вы хорошо себя чувствуете?

Я помедлил с ответом.

   - Все в порядке. Просто мне… приснился плохой сон.

   - Мне тоже снятся плохие сны, когда я сплю в поезде, - поделилась проводница. - И у вас, похоже, остановились наручные часы.

   - Остановились часы? - Я бросил взгляд на циферблат. - Да, похоже на то. Сейчас далеко не без четверти два…

   Проводница с улыбкой кивнула мне.

   - Сейчас половина десятого утра. Не буду вам мешать.

   Я вернулся в купе и присел на кровать. Голова была тяжелой - видимо, я проспал как минимум часов десять. Конечно, почему бы и нет? До этого со всеми пересадками и оформлением документов я не спал почти двое суток, а потом еще два часа вычитывал доклад для пресс-конференции. Неудивительно, что я не помню, как уснул.

   Погода за окном была замечательной. Я выглянул наружу, пару секунд полюбовался полями и, вдохнув чистый воздух, начал приводить себя в порядок.

   Проводница принесла кофе минут через пятнадцать.

   - Крепкий, как вы и просили, - сказала она. - И еще я принесла бутерброды. Вы, верно, голодны.

   - Вы даже не представляете, как. - Я уже хотел было попрощаться с проводницей, но подумал, что следует дать ей чаевые. - Подождите секунду, мисс. Ума не приложу, куда я вчера вечером засунул всю мелочь…

   Я запустил пальцы в карман рубашки, и вместе с мелкими деньгами обнаружил там маленький медный ключ.