ЧЕРНЫЕ ЛЕПЕСТКИ
2007
Глава первая
Аптека на Лошадиной аллее
Со стороны моря город Насси-Тики был мозаикой из сочных цветов, развевающихся флагов, позолоченных куполов, красных стен с бойницами, оживленного рынка, мелких черных фигур. Порт был огромен, он обслуживал торговцев всего юго-восточного континента. Поставив ногу на нос лормирского одномачтового судна и глядя вперед на большой порт, который горел в свете вечернего солнца, Мунглам из Элвера сказал своему другу о большом количестве сверкающих мачт, расположенных под разнообразными углами, подобно копьям сражающихся армий, и отбрасывающих дюжину бликов. По большей части паруса были убраны. Туго скрученные синие и свободно свисающие красно-коричневые полотна соперничали с горгульями и мрачными морскими быками, украшающими корпуса больших, местных кораблей. Другие судна такие, как их собственное, на которых отдавали предпочтение черным, темно-красным, белым и серебряным цветам, были из тех краев, до которых были месяцы пути.
Подошел капитан корабля и, присоединившись к ним, глянул вперед.
- Какой вид! - он задержал дыхание, словно вдохнул само видение. - Говорят, что после Мелнибоне это самый красивый город на четырех континентах.
Он глянул на спутника Мунглама, как будто ожидая подтверждения.
- После Мелнибоне, да, - согласился пассажир.
Отбросив назад плотный, зеленый плащ Мунглам повернул голову, держа руки на краях эфесов сабель-близнецов.
- Кто бы подумал, что мы найдем такой богатый город после всех этих полуцивилизованных деревень, которые повидали по пути сюда? - он взглянул на своего друга, чьи горящие темно-красные глаза, казалось, были отражением света заходящего солнца. Расположенные на весьма красивом лице цвета слоновой кости они были слегка раскосы, мочки ушей - скошены, губы - полные. Его длинные волосы были похожи на льющееся молоко. Глаза пристально глядели в прошлое и будущее с равной трагичностью. Но в них, также, было какое-то изумление.
Взгляд Мунглама стал обеспокоенным, когда он оценивающе посмотрел на своего друга. Эльрик, последний император Мелнибоне, тяжело дыша, с трудом двигался по краю палубы, крепко держась за поручни. Ножны с массивным мечом, чей эфес был надежно привязан путами к поясу, затрудняли его движения.
Как уже было не в первый раз, капитан отвернулся нарочно безразлично.
- Снадобья заканчивают действовать, мой друг, - прошептал Мунглам. - Это были последние?
Альбинос помотал головой.
- Почти, - сказал он.
Эльрик из Мелнибоне и его рыжеволосый товарищ, успокоившись в некоторой степени, шагнули в оживленный док, в то время как над их головами раскачивались товары всех мастей. Большинство взглядов было направлено на грузы, а не на пассажиров. Лишь немногие обратили внимание на двух сошедших на берег, хотя у большинства из них не было никаких соображений о том, кем были эти пассажиры.
Насси-Тики был не просто оживленный. В огромном порту был праздник. Казалось, танцевали сами пальмы. Когда два путешественника остановили прохожего и осведомились о волнении, охватившем город, он ответил, что в этот самый день старая система поддержания порядка была заменена новой. Оба мужчины были озадачены услышанным до тех пор, пока проходящий мимо и направляющийся на встречу с предполагаемым покупателем капитан корабля, одетый в переливающийся синий шелк и черный лен, не рассказал им, что пользующиеся дурной славой, коррумпированные, частные полицейские силы столицы были заменены обученной группой общественных служащих. Люди хотели жить без взяточничества и своевольной жестокости.
- По крайней мере, в теории, - сказал Таркешайт. Впервые увидев особенные черты альбиноса, он сконфузился и пожелал продолжить свой путь, выразив свое желание взглядом на гигантские общественные песочные часы из меди и зеленоватого хрусталя, возвышавшиеся над пристанью. Слегка удивленный, Мунглам пожелал ему удачи, и они оба отпустили его.
Во время долгого, некомфортного путешествия альбинос стал хилым, словно юноша. Опираясь на руку Мунглама, он, тем не менее, смог пройти, спотыкаясь, под сверкающим хронометром из меди, дерева и природного стекла и добраться до постоялого двора, порекомендованного капитаном Калдером Далком, владельцем "Морог Бевония", где можно было найти чистые комнаты с минимальным риском быть ограбленным. Когда они медленно пробивались по узким улицам, полным мужчин и женщин, наслаждающихся общим праздником, Эльрик выделялся ростом и худобой среди массы. Хотя ворот его плаща был высоко поднят, закрывая часть лица, было ясно, к какой расе он принадлежит. Местные жители не обращали на него особого внимания, но представители других народов, живущих ближе к Мелнибоне, проявляли к нему уважительную прохладу.
Расплатившись за тихую комнату с двумя гамаками и окном, выходящим во внутренний двор, Эльрик дал слуге щедрые чаевые, когда тот принес горячую воду для ванны. Мунглам вздохнул. Его друг был слишком щедр, учитывая тот малый запас денег, что у них оставался. Помывшись и приведя себя в порядок, они надели свежую льняную одежду, и, покинув комнату, спустились по лестнице. Поглядев на других гостей вокруг, они рассудили, что совет Далка заслуживает доверия. В воровских глазах Мунглама засветилось любопытство, когда он увидел, что главный зал гостиницы был заполнен хорошо одетыми морскими торговцами, занимающимися бизнесом, который привел их сюда через полмира и, может быть, направит их еще ближе к краю света. Некоторые люди занимались случайными торгами с теми, кто ждал кораблей, задерживающихся из-за плохой погоды. Даже Эльрик, в своих приключениях во снах побывавший в разных местах и различных временах стотысячелетней истории и повидавший многое, был поражен количеством денег, переходящих из рук в руки во время этих спекулятивных сделок.
Они сели под окном в более тихой части зала и, распивая местное вино, стали изучать карту, которую купили в Токоре. Альбиносу было трудно сконцентрироваться. Он пробормотал, что домашний скот, который перевозил корабль, был в значительной мере здоровее, чем он сам.
- У тебя совсем нет соблазна расплести эти сверхъестественно запутанные медные и латунные нити, которые сцепляют твой меч с ножнами? - прошептал Мунглам, держа пергамент чистой стороной к свету, решив, что таким образом он, вероятно, собьет с толку возможного соглядатая. Помотавший головой Эльрик, казалось, совершенно не осознавал того, что могут означать двое мужчин в портовой таверне, пристально изучающие карту, для помешанных и голодных до сокровищ жителей, которые околачивались вокруг торговцев, как птицы-падальщики.
Мунглам знал, что Эльрик довольно сильно страшится своего клинка, как и любого потенциального противника. Опосредованно это была их главная причина рискнуть отправиться в эту долгую поездку из-за оскудения источников снадобий Эльрика. В Мелнибоне, прежде чем такие зелья были открыты, "среброкожие", подобные ему, жили недолго и болезненно, обычно заканчивая жизнь самоубийством в безумии. Только прибегая к чернейшему колдовству и продавая свои души ради сверхъестественной помощи, ослабшие создания могли надеяться на жизнь как у других. Хотя снадобья поддерживали жизнь Эльрика, они не укрепляли его, как это делал меч. Но он не желал когда-либо вытаскивать его снова и отнимать очередные души ради собственной жизни. Итак уже многие заплатили столь ужасную цену. Поэтому он должен был найти легендарное растение ноибулускус.
В первый раз за прошедшие месяцы бледный принц, убедившись, что в Насси-Тики слава о нем не более чем туманная легенда, немного расслабился. К счастью, Светлая Империя Мелнибоне никогда не расширялась так далеко. И ноибулускус мог вскоре стать его. У него были книга и карта, купленные на рынке, где они лежали в середине огромной кучи манускриптов с уже удаленными сколь-нибудь ценными украшениями. Эти манускрипты были украдены где-то невежественными кочевниками, которые принесли весь этот хлам на рынок со слабой надеждой, что кто-нибудь оценит его.
Карта и травник рассказали ему о так называемом Черном Анемоне, который рос в "лунариуме" храма, находящегося в центре древнего города в джунглях вверх по реке от Насси-Тики. Растение обладало всеми свойствами, необходимыми Эльрику для поддержания жизни. Правда, в другом гримуаре, с которым он ознакомился, говорилось, что черный цветок распускается только раз в столетие в свете полной луны. Тем не менее, он рискнул найти его и навсегда защитить себя от слабости, вызываемой его редкой формой альбинизма.
Черный Анемон окружала дюжина темных легенд. Нельзя было отделить правду от вымысла. Однако все его источники были едины в том, что время цветения Черного Анемона приближалось. Их отъезд из Лормира был стремительным. В отдельные моменты, когда море штормило, они боялись, что прибудут в Насси-Тики слишком поздно и Эльрик будет вынужден обратиться за помощью к силе, получаемой от его меча. Как это бывает, корабль зашел в док, имея день в запасе. Теперь им надо было добраться по реке до таинственного города, отмеченного на карте. Древний Сум, как говорили, лежал теперь в руинах, покинутый своими жителями.
Отдохнувшие, одетые в свободную шелковую одежду афлитайнийских капитанов, Эльрик и Мунглам окончили ужинать. Они подошли к прилавку и Мунглам осведомился у доброжелательного тучного хозяина, знает ли тот местоположение одного аптекаря с неприятным именем Нашатак Скуетт, проживающего, как говорят, в старой части порта. Это вызвало широкую улыбку на лице домовладельца.
- Значит, старый Нашатак нашел себе новых клиентов, да? - даже здесь, так далеко от острова драконов, говорили на разновидности Низкого Мелнибонейского наречия.
Эльрик, вопрошая, поднял белую бровь.
- В этих краях Нашатак имеет славу того еще мошенника, - объяснил владелец гостиницы, - хотя признаюсь, я встречал некоторых компетентных заморских лекарей: мужчин и женщин, которые, кажется, уважают его. И вы, сэр, нет сомнений, один из них. Я слышал, он написал книгу, которая была скопирована много раз. Часто говорят, что мудрость местных не получает признания, пока не распространится по миру. Скажу вам, он - эксцентричный. Он ездит туда-сюда, но когда он здесь, то в основном находится в своем магазине в Молдигоре. Это место иногда называют старой крепостью. Ее уже нет, но именно там разбойники-капитаны, основавшие Насси-Тики, построили великую каменную цитадель для тех случаев, когда раздраженные грабежами владыки Сума наносили "визиты", и именно там появилась самостоятельная деревня. Давным-давно, когда Сум был еще могущественным, его владыки привели армию по реке. Они разрушили цитадель, но, не имея претензий к обычному народу, оставили внешние стены и деревню в целости. Как бы то ни было, вы найдете его именно в Молдигоре.
К сильному неодобрению Мунглама Эльрик щедро положил серебра. Он спросил:
- Но Сум, как я знаю из разных источников, теперь сам в руинах. Что стало с его народом?
- Точно ничего приятного, сэр. Несколько его владык поселились здесь и восстановили порт. Некоторые члены нашего нынешнего правящего совета утверждают, что эти сумианцы их предки, поскольку, согласно легендам, жители Сума были образованным и храбрым народом. Другие, однако, говорят, что их кровь испортилась от высокомерной гордыни и они занялись извращенными учениями и странной деятельностью. Все что мы точно знаем: умные люди обходят Сум стороной, не столько потому, что какое-то проклятье наложено на это место, сколько из-за того, что его периодически посещает кочующее племя каннибалов в определенные времена года. Я слышал, что король Уйта был последним, кто пошел туда, разыскивая какое-то легендарное сокровище. Ни он, ни его люди не вернулись до сих пор...
Опасаясь, что болтливый домовладелец собрался с жаром рассказать серию местных историй, Мунглам вежливо прервал его, чтобы спросить путь к аптеке. Мужчина поднял палец, а затем отвел парочку к своему укромному местечку за прилавком, вытащил из серванта и развернул карту местности.
- Это тут. Совсем рядом с Лошадиной улицей.
Он терпеливо подождал, пока Эльрик, взяв кусочек угля и позаимствовав у Мунглама клочок пергамента, быстро скопировал карту. Покинув постоялый двор со словами благодарности, изгнанный принц Мелнибоне и его друг стали пробираться через еще празднующую толпу, плотно заполнившую улицы с разноцветными каменными и ярко окрашенными деревянными домами, чьи богато украшенные фасады поднимались на восемь-десять этажей в сверкающее сине-золотое небо. Они шли вдоль портовой стены, пока не обнаружили поворот на аллеи Молдигора и вскоре были на Лошадиной улице.
Знак аптеки был виден в дальнем конце узкой, вымощенной камнем дорожки. Он был нарисован на выцветшей белой стене высокого старого дома, чьи черные деревянные балки выглядели так же крепко, как железные. Теперь, когда они, наконец, нашли аптеку, парочка стала приближаться к дому с некоторой осторожностью и неохотой. Слишком долго для Эльрика поиски средства от его нездорового состояния заканчивались провалом. Мунглам знал, что в этот раз его друг рискнул всем, доверившись прочитанному в книге Нашатака Скуетта "Травы и магические лекарства от болезней и болезненных состояний", поэтому очень боялся дальнейших событий.
Какое имеет значение, что несколько здоровых людей умрет, напитав его своей энергией? В конце концов, большинство из тех, кого убил его меч, заслужили такую судьбу. Но затем Эльрик вспомнил о своей помолвленной кузине Саймориль, которая умерла, пусть и случайно, на острие этого меча, и его шаг ускорился. Плавно вытащив из чехла кинжал, он постучал в дверь его серебристой рукоятью.
Дверь открылась почти сразу. Светловолосый, неопределенного пола ребенок с розовой кожей открыл рот, вопрошая.
Они представились. Мунглам спросил мастера Нашатака. Ребенок исчез, затем вернулся, взял их за руки и повел сначала через плохо освещенные холлы и коридоры, затем вверх по изогнутой лестнице. Смесь запахов ударила им в нос: химические; животные; сладкий, напоминающий запах гниющей плоти. Но, войдя в комнату в конце длинного, извилистого коридора, они были поражены порядком в ней и опрятностью относительно молодого мужчины, вставшего, чтобы поприветствовать их. Он скрутил пергамент и отложил его, затем раскрыл объятия.
- Я получил ваше письмо, милорд. Позвольте сказать вам, что для меня честь принять такого ученого человека, как вы. И, конечно, добро пожаловать вам, мастер Мунглам.
- Ну, такие познания, - сказал Эльрик смущенно, - были обычным делом у меня на родине, где мы накапливали их, лежа на наших кушетках для грез. Хотя я не могу утверждать так относительно себя...
- Как изволите, принц.
Прямые светлые волосы мастера Нашатака были убраны назад с его печального темно-коричневого лица и закреплены медным ободком. Он носил длинный вельветовый, недавно выстиранный халат, на котором все равно остались пятна. Нашатак с любопытством взглянул на Эльрика.
- У нас есть общие знакомые. Доктор Серлат Вог...
- Который послал вам вот это письмо.
Прогулка утомила Эльрика. Дыша с некоторым затруднением, он сунул руку в свой кошелек и вытащил запечатанный пакет.
- Мой старый друг! У него все хорошо? - Нашатак принял письмо и сломал печать. - Что с его зубами?
Мунглам ответил:
- Едва лучше, когда мы покидали Нусар. А состояние его ног немного улучшилось. Он спрашивал про здоровье вашей жены.
Все еще оставаясь в достаточной мере мелнибонейским дворянином, чтобы считать такие любезности в разговоре раздражающими, Эльрик, тем не менее, скрыл свое нетерпение.
- С ней все хорошо. Благодарю вас, мастер Мунглам. Навещает свою мать на другом берегу реки. Это наше дитя.
Они до сих пор не поняли, какого пола было это маленькое создание. Его большие, карие глаза продолжали рассматривать их из тени.
Мастер Нашатак внимательно прочитал письмо, держа его поближе к одной из ламп и иногда кивая.
- Итак, вы уже слышали настоящее название ноибулускуса. В вашем письме вы говорили только о черном цветке. Вы приехали в правильный сезон правильного года, чтобы найти его. Но, боюсь, есть еще один поисковый отряд, ушедший раньше вас. Вы знаете Тилуса Крика, короля Уйта?
Мунглам пожал плечами:
- Нам сказали, он умер в Суме, ища сокровище.
- Он не вернулся, это правда. А я слышал от своего друга, что Тилус тоже искал ноибулускус.
Эльрик повернулся, услышав, как дитя издало глубокий, гортанный смех.
- Людоеды поймали его и съели, - сказал ребенок. - И почти все из его наемной армии были убиты или пленены.
Мунглам выругался:
- Где ты узнал об этом?
- На улицах. Это всем известно.
Эльрик положил ладонь на руку друга.
- Тем не менее, я хочу пойти в Сум и отыскать Черный Анемон. Где я смогу нанять проводника с лодкой, который отвез бы нас вверх по реке?
- Подозреваю, это будет затруднительно. Говорят, в Суме есть и другие ужасы.
- Мы уже имели дело со свирепыми зверями и людьми в свое время, мастер Нашатак, - сказал ему вежливо Мунглам. - И сверхъестественными ужасами тоже.
- Я верю вам. Несомненно, что вы воины великой смелости и находчивости. Даже в этом письме говорится о вашей храбрости и мудрости. Вы оказали Серлату Вогу значительную услугу, я полагаю,...
Эльрик сдержал свое нетерпение.
- Раз он так говорит, то мне необходима эта лодка и проводник, сэр. У меня остается мало времени.
- Если это - правда, - добавил Мунглам, - то черный цветок распускается только раз в столетие в это время года в полнолуние, примите это во внимание...
Аптекарь пожал плечами:
- Тем не менее, будет неблагоразумно пойти туда неподготовленными. Как можете представить, мне самому любопытно, но я не в состоянии позволить себе нанять необходимую небольшую армию.
- Разве только, вы можете узнать местонахождение дочерей-близняшек короля Уйта и их сопровождающих, - прошептало дитя едва ли не самому себе. - Я слышал...
- Слышал? Откуда? - его отец нахмурился, и Эльрик направил на ребенка все свое внимание.
- Они пришли этим утром и попросили приема у Совета. Они повстречали представителя твоей расы, принц Эльрик.
- Мелнибонейца? - спросил Мунглам.
- Да. И я слышал, что другие такие же мелнибонейцы были в группе короля Тилуса Крика.
Они стали еще больше заинтригованы.
- Как я могу найти этих сестер и остальных? - настойчиво спросил Мунглам.
- Если на улицах говорят правду, то они, как гости города, без сомнения в покоях великого Дома Совета.
- Где это?
Аптекарь прервал:
- Принц Эльрик, я не хочу, чтобы вы шли в Сум один. Я напишу для вас письмо. Мой мальчик отведет вас к Дому Совета. Некоторые члены Великого Совета - мои хорошие клиенты. Вас необходимо представить. Но сначала, - он перешел к одному из обособленных столов, заставленных антикварными вещами, предназначение многих из которых были совершенно таинственно, открыл ящик из кедра, инкрустированного костью, и взял из него короткую нить янтарных бус, которые как будто горели слабым пламенем в свете лампы. Нашатак вручил их альбиносу, начавшему озадаченно вертеть их снова и снова в своих белых как кость длиннопалых руках. Янтарь по ощущению был теплым, почти как живая плоть. Казалось, он вибрировал, словно от трепета крошечных крыльев.
- Вероятно, сейчас вам это не потребуется, но, может быть, они вам понадобятся позже. Эти бусы - благодарность за услугу, которую вы оказали моему старому другу. Наденьте их, - сказал аптекарь. - Пусть они будут на вашей шее.
Потакая ему, Эльрик сделал, как его попросили.
- Носите бусы, пока не представиться возможность использовать их, - сказал ему Нашатак. Когда Эльрик вздохнул, он добавил, - Я могу сказать, что вы тот, кто совсем не ценит свою собственную жизнь. Но эта вещь, возможно, окажется полезной для вас, поскольку я знаю, что у вас есть некая судьба и обязанность оставаться живым. Этот талисман мне не нужен. Желаю вам счастья, сэр, так как полагаю, что вашей доле мало кто позавидует.
Эльрик тонко улыбнулся.
- Мой народ потерял всякое чувство греха, которое, возможно, у них когда-то было. Моя участь - восстановить его. Моя судьба, полагаю, результат моих действий. Тем не менее, я ценю вашу доброжелательность. Думаю, немногие в этом мире разделят такое отношение ко мне. Благодарю вас.
Пока Эльрик ожидал с растущим нетерпением, Нашатак Скуетт подошел к своему столу и начал писать. Дитя продолжало наблюдать за ними своими смеющимися карими глазами, пока его отец не сложил и не запечатал письмо, вручив его своему отпрыску.
- Идите с миром, джентльмены.
Аптекарь дал знак ребенку, который снова взял путников за руки и повел их из дома.
Снаружи небо уже потемнело. Взглянув вверх, они увидели луну в третьей четверти, висящую над крышами, и услышали отдаленный звук, похожий на карканье вороны. Мельком они увидели силуэт черных крыльев в лунном свете, затем очертания исчезли и город, который по пути сюда был таким оживленным, затих на мгновение.
Глава вторая
Две принцессы - пара герцогов.
В городе продолжался праздник. Для новых стражей порядка еще не наступило то время, когда жители утратили бы к ним свое расположение. Как бы это ни было цинично, но Мунглам, путешествуя по миру, много раз убеждался, что за таким радостным приветствием смены правительства всегда следовало разочарование и гнев, когда новые власти оказывались не лучше старых.
- Люди ненавидят настоящие изменения, - сказал коренастый житель Востока, - и обычно довольны только сверхъестественными и мгновенными переменами. По крайней мере, когда Закон управляет Балансом. Вспомни, как Молодые Королевства в то самое время, когда они оправлялись от собственных ужасных потерь, получали удовольствие от краха твоей Светлой Империи. Сейчас жители жалуются и ругают своих лидеров, как когда-то кляли Мелнибоне. Некоторые даже жаждут стабильности, которую они знали под управлением Колдунов-Императоров. Нет сомнения, что это удовлетворение от республики продлиться так же долго.
Дитя вело их все дальше и дальше вверх по изгибающимся, замощенным переулкам порта прочь от моря, пока они не остановились, чтобы оглянуться на темные, теснящиеся мачты внизу и сверкающую темную воду вдали. Слева от них следовали силуэты складов и других строений, расположенных на обеих сторонах реки, которая, там где терялся взгляд, выползала из далеких, густых, казавшихся непроходимыми джунглей. Следующим утром они придут в эти доки. В зависимости от того, что произойдет в Доме Совета - одни или в компании.
Ночь пахла виноградом, горящим деревом и мхом, потными телами, жареным мясом и другими менее распознаваемыми вещами. Мужчины и женщины, взявшиеся за руки, ковыляли рядом и пели. Несмотря на то, что они должны были останавливаться иногда, чтобы Эльрик передохнул, трое игнорировали толпу и дружественные приглашения присоединиться. Они шли за ребенком до тех пор, пока не увидели ворота в огромное и красивое здание, низкое и широкое, с высокой, имеющей неправильную форму крышей, покрытой множеством разнообразных башенок, натяжных мостов и зубчатых стен – все различных стилей, но удивительно единое, патрулируемое и охраняемое.
- Там, - дитя указало в сторону высоких башен, обрамляющих сверкающие ворота, - вход в Дом Совета.
Когда они приблизились, то увидели, что вход был украшен тысячами флагов и гербов. Снова Мунглам обнаружил, что восхищается видимым богатством и силой. Он хотел было выкрикнуть на Низком Мелнибонейском и возвестить о себе, когда ребенок прокричал что-то на местном диалекте и мгновенно получил ответ. За дальнейшим обменом фразами последовало медленное поднятие огромных ворот. Затем офицер в ливрее шагнул вперед и принял письмо, протянутое ребенком. Разнородное трио оставалось стоять в круге света факелов, пока офицер не вернул письмо назад.
Спустя короткое время голос, раздававшийся из темноты, спросил их имена и цель прибытия.
- Я – Мунглам из Элвера. Этот господин – мой компаньон. Он – Эльрик, сын Садрика, принц Мелнибоне. Мы ищем аудиенции у Совета Республики по поводу предполагаемой экспедиции к руинам Сума.
Затем дитя исчезло. Их окружили солдаты в более украшенных и менее практичных доспехах, в шлемах с плюмажами, скрывающими все, кроме дисциплинированных глаз, и повели в глубины огромного дворца. Их сопроводили в большой зал. Очевидно, что праздничный банкет как раз заканчивался. Когда пара вошла, обедающие затихли. Женщины особенно заинтересовались ими. Любопытство мужчин было более настороженным. На расположенных в ряды столах были остатки изысканной пищи. Во главе каждого стола сидели мужчина или женщина, одетые в одинаковые сине-желтые мантии. Они, очевидно, были членами Совета. Стол в дальнем конце зала был установлен перпендикулярно другим. В его середине сидел высокий, плотный человек в такой же ливрее, но носящий коническую черную шляпу. Он встал и поприветствовал их:
- Добрый вечер, принц Эльрик. Прости нашу мнительность - мы думали, что ты или выдумка, или призрак. Конечно, два таких прославленных путешественника самые желанные гости здесь. Я – Джуффа, назначенный Главным членом Совета этого города. Пожалуйста, заходи и чувствуй себя комфортно за нашим столом. Мы подадим свежее мясо и вино. Сегодняшним вечером нас удостоили своим присутствием немало представителей высокого сословия. Наша страна, будучи республикой, по-прежнему признает людей такого ранга. Ты не первый человек древней крови, почтивший нас, - он говорил как прирожденный дипломат.
Справа от Джуффы сидели две женщины, а слева - двое мужчин. По их одеяниям было понятно, что они - гости. Но не их одежды произвели впечатление на вновь прибывших. Эльрик надолго уставился на лицо чужестранца, сидящего вторым слева от Главного Советника. Мужчина поднялся со своего места, его лицо побледнело, губы сжались, а глаза засветились ненавистью. По его высоким скулам, раскосым глазам и заостренным ушам было ясно, что он принадлежал к той же, что и Эльрик, нечеловеческой расе.
Эльрик сначала поклонился женщинам, затем Главному Советнику, потом бородатому мужчине и, наконец, тому, кто, поднимая кусок мяса из своей тарелки кинжалом, смотрел на него столь ужасно пронзительным взглядом. Положив мясо в рот, мелнибонеец начал его яростно жевать, а затем не спеша глотать.
- Привет, кузен, - сказал Эльрик. - Я не знал, что ты еще жив.
Человек сдержался. В этот миг он был почти такой же бледный, как Эльрик. Это был герцог Дайвим Мар - один из немногих Повелителей Драконов, уцелевших после того, как Эльрик предал свой народ, отдав его на растерзание грабителям из Молодых Королевств. Хотя и наученный с рождения не выказывать эмоций, он с трудом сдержал дрожь в голосе.
- Привет, принц Эльрик. Прискорбно, что я выжил там, а мои братья и сестры - нет.
- Вы - соотечественники, я понял это по вашему внешнему виду, - Главный Советник, казалось, не подозревал о какой бы то ни было напряженности отношений. - Рады встрече, да? - он помахал письмом, которое аптекарь послал со своим ребенком, - И, полагаю, у вас общие интересы.
Другой гость - мужчина с густыми иссиня-черными бровями, с полными губами, улыбающимися среди черной бороды, с жирными черными кудрявыми волосами, падающими на плечи - пристально поглядел в некотором изумлении сначала на Эльрика, а затем на Дайвима Мара. Было ясно, что он знал о недавнем прошлом Мелнибоне больше, чем Джуффа.
- Простите меня, - сказал Советник Джуффа, поднимаясь немного неуверенно, - Позвольте я представлю принца Эльрика? Наследные принцессы Уйта: принцесса Нахуадуар и принцесса Семлидаор, - Эльрик и Мунглам поклонились. - И герцог Орогино Сенашал из Шанак Пайнс, тоже из Уйта.
Бородатый герцог Орогино встал, приложив руку ко лбу ладонью наружу, что, очевидно, было обычным жестом приветствия его народа. Обе принцессы были исключительной красоты. У Нахуадуар была бледная кожа, широкие черные глаза и черные вьющиеся волосы до плеч. У Семлидаор было румяное овальное лицо, ее золотисто-каштановые волосы были коротко стрижены. Обе хмурились, совершенно не способные понять, что происходит.
Ломая эту напряженность, вбежали два огромных пса и обнюхали Эльрика, мягко по-дружески рыча и виляя хвостами.
Герцог Орогино повернулся к Дайвиму Мару и пошутил, но молодой мужчина не ответил. Его глаза все еще были устремлены на Эльрика.
Советник Джуффа продолжил:
- Принцессы - дочери-двойняшки Тилуса Крика, короля Уйта, а эти джентльмены - у них на службе. Герцог Орогино был при дворе покойного короля...
- Последнего короля, - перебила тихим голосом темноволосая принцесса Нахуадуар. - У нас нет доказательств его смерти, - она уперлась взглядом полузакрытых глаз на Эльрика, ее полные, чувственные губы изогнулись в сардонической полуулыбке.
Правитель кивнул, признавая свою ошибку.
- Мы пришли сюда из-за того, что ваши соотечественники не сумели защитить нашего отца во время недавней экспедиции в Сум, - сказала ледяным тоном Нахуадуар. - Мы надеялись нанять других воинов, у которых, может быть, не будет невезучего удела.
После сказанного сородич Эльрика отвернулся, его взгляд потяжелел. Он обиделся.
Герцог Орогино прочистил горло.
- Но, кажется, только у мелнибонейцев Дайвима Мара и немногих из лормирцев хватило дерзости пойти в Сум. Для второй экспедиции, несмотря на предложенные щедрые награды, солдат собрать мы не смогли.
Эльрик бросил взгляд на Дайвима Мара. Его кузен говорил невозмутимо, контролируя любой гнев и смятение, которые он испытывал:
- Я потерял двадцать шесть храбрых мелнибонейцев и семерых лормирских лучников. Джунгли вокруг Сума кишат карликами-каннибалами. Мы полагаем, что туда неделями добиралось не одно племя. Они напали на нас. Я и еще один лормирец сбежали по реке, уносящей умирающих от ран. Я уверен, что некоторые наши люди были захвачены живыми. Подозреваю, что нам позволили уйти, возможно, для того, чтобы мы послужили предупреждением для остальных не пытаться отправлять дальнейшие экспедиции. Лормирец тоже умер. Что привело моего родича в Насси-Тики? - очевидно, что у него были некие мысли насчет намерений Эльрика.
- Я ищу цветок, растущий в Суме и распускающийся, как говорят, раз в столетие в полнолуние.
- Вы - ботаник, сэр? - спросила внешне невинная принцесса Нахуадуар. - Мой отец тоже изучал растения.
- Любопытное совпадение, - Эльрик склонил голову. В воздухе по-прежнему ощущалось значительная напряженность. - Но что насчет этих дикарей? Мне сказали, что город был покинут.
- Так-то оно так, - Главный Советник почти что рассмеялся. - К несчастью, окружающие джунгли не опустели. Они полны коварных, жестоких людоедов, как предполагают, карликовых выродившихся потомков народа Сума. Вероятно, они рассматривают город как святыню. Кажется, в этом году они собрались все вместе. Мы не знаем почему. Обычно отдельные племена воюют друг с другом и не представляют для нас и речных торговцев серьезной опасности. Но в нынешней ситуации, очевидно, что я не выполню свой долг, если не удержу весь мой народ здесь для защиты нашего города от этой орды, решив она напасть на нас.
- Да, - Эльрик сделал вдох, чтобы продолжить, но был прерван молодым человеком, вставшим у края стола. Как у многих местных, у него были темно-коричневая кожа и длинные черные волосы. Одет он был просто - в традиционное черное, хотя ворот и манжеты его белой рубахи были выставлены напоказ у шеи и кистей, а в ножнах носил тяжелый меч старинной работы.
- Я - Хоред Мевза, сын Советника Мензи из восьмого района. Я уже вызвался добровольцем, чтобы пойти с новой экспедицией, не имеет значения какой маленькой.
Эльрик догадался, что прекрасный юноша очарован сестрами-принцессами. Мунглам не улыбался, когда осведомился:
- Сколькими людьми вы командуете, сэр?
- Ни одним, - Хоред Мевза сел снова. - Но, пожалуй, небольшая группа сможет добраться до Сума, тогда как более крупную будет легче обнаружить.
- Правильно, - Эльрик вопросительно посмотрел на остальных.
- Эта логика так же хороша, как любая другая, - сказал герцог Орогино. - Я хочу ее проверить.
Принцесса Семлидаор внезапно поднялась:
- Значит, ложимся спать, мои друзья? Готовы ли вы утром отправиться вверх по реке, принц Эльрик и сэр Мунглам?
Застигнутый врасплох, но впечатленный ее решительностью, Эльрик улыбнулся:
- Если нет возражений по поводу моего присоединения к вашей группе, миледи, по крайней мере, до того момента, как все мы попадем в Сум.
Затем он поглядел прямо на Дайвима Мара, который мягко сказал:
- Не вижу причины, из-за которой вы предадите нас в этих особенных обстоятельствах, кузен. У нас есть значительных размеров лодка в полной готовности. Вы найдете нас в речном порту вскоре после восхода.
Эльрик снова склонил голову.
- Буду с нетерпением ждать.
Он поборол дурное предчувствие, охватившее его. Он не чувствовал себя так нехорошо с тех пор, как возглавил нападение на свою родную землю. Но у него не было выбора. Он хотел освободиться от власти Черного Меча или умереть во время этой попытки. Более того, он ощущал смутное желание помочь своим родичам, чем мог. Он знал, что им двигало чувство вины, и в этот раз Эльрик хотел позволить себе руководствоваться им. Пренебрегая мнением о нем окружающих, которые вряд ли ненавидели его сильнее, чем он сам, альбинос желал поддаться этим самым немелнибонейским порывам. Отчасти ему было любопытно испытать такие чувства. Кроме того, он находил принцессу Нахуадуар исключительно привлекательной. Он догадывался, что черный цветок будет не единственным его призом, если он достигнет цели и решиться сорвать его.
Когда он повернулся, чтобы выйти, за спиной раздался сладкий и звонкий голос принцессы Нахуадуар:
- Вы знаете, как называют этот черный цветок, принц Эльрик?
- Я слышал, что его называют несколькими именами, миледи.
- Кровавый Цветок. Говорят, он выделяет сок, который можно высушить, а затем перегнать в жидкость, дающую слабому среброкожему силу, которой он лишен от природы.
Когда Эльрик оглянулся на нее, то увидел, что она улыбается прямо ему в лицо. Он снова удостоил ее короткого кивка.
- Я тоже слышал это, мадам. Когда кто-нибудь бродит по миру, ему становятся известны многие невероятные истории. Человек был бы глупцом, если бы верил им всем.
Глава третья
Вверх по реке
Эльрик и ворчащий Мунглам пришли в речной док ранним утром. Воздух был прохладен, роса сверкала на всех листьях и ярких частях деревьев. Еще кукарекали петухи, из тысячи труб поднимался слабый дымок от печей с готовящимися завтраками. Неся длинный сверток под мышкой, Эльрик остановился в удивлении, увидев пять фигур, находящихся рядом с большой, одномачтовой, выкрашенной в красное лодкой, стоящей на якоре между другими гораздо более крупными речными баржами, которые, как им было сказано, осуществляли торговлю между Насси-Тики и городами, расположенными за Сумом во внутренних районах. Речные капитаны говорили, что в нормальных условиях миновать Сум было легко, но движение их кораблей остановилось, когда пришли новости о стекающихся дикарях. Теперь, сказал владелец постоялого двора, только дураки рискнут отправиться в путешествие, или те, чья жадность возобладает над здравым смыслом. Когда Эльрик спросил его: " Почему жадность?", тот рассказал какую-то старую, известную историю о потерянном сокровище.
Среди тех, кто ожидал подъема на борт судна, посреди палубы которого был расположен маленький шатер - единственный кров на корабле, были Дайвим Мар, одетый в официальные легкие боевые латы Повелителя Драконов и герцог Орогино, на котором были деревянные доспехи с изысканной резьбой, хотя и делающие своего носителя громоздким, но казавшиеся продуманно разработанными, защищая того от стрел и вдобавок удерживая его на плаву в воде. Сын советника - Хоред Мевза – экипировался легкой латунной кольчугой и элегантным коническим шлемом. К легкому удивлению Эльрика, обе принцессы тоже присутствовали. Их доспехи также были деревянными, как у их соотечественника. Эльрик поприветствовал их поклоном. Принцесса Нахуадуар встретила его пристальный взгляд так же прямо, почти с насмешкой, в то время как ее сестра опустила глаза и, казалось, едва не залилась румянцем. Они поприветствовали друг друга и по сигналу Дайвима Мара, предводительствовавшего по общему согласию, перешли по узкому, покачивающемуся трапу с пристани на лодку.
- Мы благодарны вам за вашу компанию, принц Эльрик, - сказала принцесса Семлидаор, когда они поднялись на палубу.
- Мы в вашем распоряжении, пока не доберемся до Сума, - ответил он. - И пока луна не станет полной. Тогда каждый займется своим делом.
Она с любопытством взглянула на него и, очевидно, удержала себя от каких бы то ни было дальнейших вопросов.
Прилив и ветер благоприятствовали им. В течении нескольких мгновений Хоред Мевза отвязал лодку и их понесло течением на середину реки.
Пока женщины наблюдали, мужчины опустили в воду весла и установили единственный парус. Корабль пошел вместе с приливом против течения реки.
Вскоре они прошли изгиб реки и город исчез из видимости за стеной из пышных пальм и густой листвы. Грести стало труднее. Хорошо известный тяжелый лесной запах почти препятствовал их дыханию. Воздух был наполнен криками мириад птиц и всяким хрюканьем, лаем и мычанием дневных джунглей. Путешествие в Сум обычно занимало несколько дней. Никто не выказывал такое нетерпение достичь города, как Дайвим Мар, чьи глаза никогда не покидало беспокойство и кто изредка посматривал прямо на Эльрика. Титулованный император Мелнибоне чувствовал равный дискомфорт, хотя и по обратным причинам. Дайвим Мар ненавидел альбиноса за ту погибель, которую он навлек на Имррир, и эту ненависть Эльрик тоже ощущал. Но Повелитель Драконов все еще испытывал уважение к имени семьи и ее роду, которая правила Светлой Империей десять тысяч лет.
У Дайвима Мара не было Пхурнов, которыми он мог бы командовать, а по характеру он был неразговорчив, если не общался со своими драконами. Пхурны и мелнибонейцы, как говорили, некогда были одной расой (тогда, когда время еще не началось), и поэтому до сих пор говорили на одном языке. Но драконам требовались десятилетия сна для того, чтобы восстановить свои энергию и мощный яд. Почти все драконы были использованы при защите Имррира и уничтожали захватчиков даже тогда, когда те спасались бегством со своей добычей, поэтому не осталось ни одной рептилии, кем Повелитель Драконов мог бы командовать. Эльрик знал, что это было другой причиной неудовлетворенности Дайвима Мара. Сейчас драконы спали в своих глубоких пещерах под руинами города. Выжившие Повелители Драконов, и Эльрик в их числе, страстно жаждали того момента, когда Пхурны начнут просыпаться снова. Эти самые создания, которые когда-то связывали Эльрика с его кузеном, теперь разделяли их. Он заметил, что Дайвим Мар тоже был склонен держать дистанцию с остальными, словно, в свою очередь, считал себя виновным в предательстве тех, с кем он в первый раз пришел в Сум.
Напротив, герцог Орогино и Хоред Мевза казались положительно настроенными и болтливыми, общающимися едва не для того, чтобы отвлечь свой разум от опасностей впереди. Эльрик и Мунглам сидели на корме, орудуя румпелем всякий раз, когда это было возможным, а обе женщины, хотя и не принимали участия в управлении, сидели рядом с ними. Принцесса Семлидаор, привыкнув к такой компании, казалась прямой и открытой по сравнению со своей близняшкой, которая была полна неиссякаемого, скрытого юмора и получала удовольствие от подтрунивания над мужчинами при любой подходящей возможности.
В полдень третьего дня пути, когда они ели на обед местное мясо и хлеб, запивая вином, принцесса Нахуадуар повернула свой тяжелый, сардонический взгляд на Эльрика.
- У меня есть вопрос, который я намереваюсь задать вам уже некоторое время, владыка империи.
- Да, леди...
- Мне любопытно, что же это такое, что приводит так много изгнанников с острова драконов к этим берегам?
Эльрик пожал плечами. Как обычно Мунглам сказал за него:
- Я предположил бы, что им требуется работа, миледи, а ремесло солдата - та вещь, которую они знают лучше всего. У них теперь нет той империи, которую они защищали.
- А женщины? Они тоже воины?
На это Дайвим Мар прорычал:
- Осталось мало женщин. Грабители или убили их, или захватили как трофей. Затем, - он опустил глаза. - Затем наши драконы преследовали корабли грабителей.
- И? - она в самом деле не знала ответа. Дайвим Мар отвернулся.
- Они погибли на борту тех кораблей, - сказал Мунглам.
Затем Эльрик произнес:
- Мой кузен хотел бы, чтобы вы знали, что это было в результате моего предательства. Захватчики поклялись мне, что возьмут только неживые сокровища. Пожалуй, в тот день, так или иначе, все мы были преданы.
Инстинктивно, его рука опустилась на черный меч, Приносящий Бурю, крепко привязанный к его ножнам.
- Мы в Уйте, как вы знаете, не были непосредственными свидетелями событий, связанных с внезапным падением вашего государства, но я слышала, что была одна знатная дама, не так ли, с которой один из ваших принцев был обручен? Кажется, я вспоминаю рассказ...
- Сомневаюсь, что владыка империи хотел бы снова услышать эту историю, - с горечью прервал Дайвим Мар.
Эльрик внезапно встал и стал искать какое-нибудь занятие на носу корабля.
Несмотря на предупреждающий взгляд Мунглама принцесса Нахуадуар крикнула ему вслед:
- Милорд, есть еще меч, связанный с этой историей.
Он вздохнул. Его глаза омрачились, когда он свел брови:
- Леди, вы без сомнения, скорее всего слышали, что моя суженная погибла от моего собственного меча...
- Вот почему вы храните его так тщательно привязанным?
Она указала на Приносящий Бурю тонкими пальцами.
- О, лучше не задавайте больше вопросов, касающихся этого меча, ваше высочество.
Он притворился, что он продолжает интересоваться оборудованием корабля. В ярком свете полуденного солнца мимо них медленно ползли далекие берега с джунглями.
- В самом деле, это не пойдет на пользу никому из нас, если я освобожу этот меч.
Она посмотрела прямо в его рубиновые глаза и осведомилась:
- Тогда зачем носить его?
- Полагаю, чтобы умиротворять моего собственного покровителя.
Его ответный взор был таким же прямым, как ее.
- Остерегайтесь, леди. Мало кто когда-либо был рад получить полный ответ на такие вопросы.
Нахуадуар попыталась заговорить снова. В это время ее близняшка, сидящая на носу корабля, громко крикнула. Семлидаор указала налево от себя на длинную песчаную отмель, на которой грелись несколько больших крокодилов. Между ними был сверкающий на солнце предмет. Металл, отмытый рекой и отполированный песком. Большая часть какого-то доспеха. Когда они приблизились, Мунглам распознал в нем нагрудную пластину мелнибонейской работы, подобную той, которую носил Дайвим Мар. Оба родственника, отвернувшись, нахмурились.
- Это произошло здесь? - сочувствующим голосом спросила принцесса Семлидаор.
Дайвим Мар помотал головой.
- Выше по реке. Должно быть, так далеко ее отнесло течением. А, может быть, эти рептилии...
Он поднял голову и уставился вдаль.
Герцог Орогино прошептал:
- Никогда не был знаком с народом, представители которого так терзаются от вины. Которые к тому же прежде никогда не переживали мгновений сомнения в себе перед членами своей диаспорой.
Он якобы обратился к смутившемуся Хореду Мевзе, который притворился, что внимательно смотрит на воду.
Некоторое время группа плыла в тишине. Мужчины по причине жары сняли многие детали своих доспехов. В неторопливой воде было полно странных листьев, суков и экзотических, яркоокрашенных цветов. Обе женщины перешептывались друг с другом. Но когда наступил вечер и солнце опустилось к джунглям, ставшими силуэтом в его свете, атмосфера на борту стала значительно более расслабленной. Герцог Орогино и Хоред Мевза вступили в политическую беседу. Понятие "республика" было чуждо герцогу. Он находил трудным для понимания, как такая система функционирует. Ему было привычно государство, воплощенное в личности короля, отражающего достоинства своей страны и подтверждающего их своим примером. Страна под управлением ряда ведомств и избранных официальных лиц казалась ему странной, даже слабой, больше не зависящей от достоинства и чести ее потомственных правителей, жертвой самых низменных желаний людей, которые обещают что угодно избирателям, лишь бы стать высоким чиновником.
Принцессы предавались размышлениям о живой природе джунглей и о древней, возможно, нечеловеческой расе, которая построила город и правила землями Сума, изредка спрашивая мнение Эльрика или Дайвима Мара.
- Дикари, хотя ужасные и низкорослые, показались мне достаточно похожими на людей, - сказал Дайвим Мар.
Женщины рассказали о своем отце, который нанял мелнибонейцев. Они поведали, что Тилус Крик был одержим разгадыванием тайн Сума. Он был убежден, что город был центром почти такой же старой, как Мелнибоне, цивилизации мудрецов. Из прочитанного он не узнал, было ли ее сокровище знаниями или золотом. Оно, возможно, даже было черным цветком, который, как говорили, наделял силой их королей. Древние манускрипты рассказывали о сокровище весьма таинственно. Какую бы форму оно не имело, это сокровище, может быть, возродило бы процветание его страны. Ведь Уйт пострадал от великой чумы, унесшей огромную часть населения, сделавшей его слабым и подверженным грабежу со стороны более сильных соседей.
- Мой отец был одержим историями о Суме, которые он услышал, - сказала Семлидаор. - он верил, что более древняя цивилизация спасет нашу. Мы принадлежим к нации ученых и благодаря только нашей мудрости защитились от самых опасных хищников, хотя и потеряли некоторое число наших вассальных государств. Наши военные машины новы, современны и сложны, и магия наша также устрашает. Мы не заключали никаких союзов, которые, по общему мнению, сделали Мелнибоне великим государством. Мы верим, что кризис закончился, поскольку смогли справиться с наихудшими из угроз. Были другие подходящие планы развития, которые не зависели от разгадки тайн Сума. Но его любопытство, как мы предполагаем, начало оказывать на него большее влияние, чем любая непосредственная опасность.
- Говорите, он кроме того был ботаником? - спросил Хоред Мевза. - Возможно, то богатство, которого он жаждал, было чем-то вроде редких пряностей? Богатство нашего города основано на торговле пряностями.
- Возможно.
Принцесса Нахуадуар глядела на Эльрика, словно пытаясь увидеть его реакцию. Выражение ее собственного лица показывало, что она не одобрила это предположение.
С тех пор, как они покинули Насси-Тики, ночь наступила уже в третий раз. Мужчины натянули тент шатра на палубе, установили сетки от кусающих насекомых, привязали лодку к большому стволу дерева, застрявшему там, где река изгибалась и течение было медленным. Все кроме альбиноса спали крепко. Его редкие стоны и бормотание напоминали Мунгламу о том, что его друг до сих пор вспоминает события, связанные с падением великой столицы. После смерти своей суженной - Саймориль - он редко спал спокойно.
Наступила заря и они снова погребли вверх по течению. К полудню солнце стало пульсирующим, сияющим глазом, безжалостно уставившимся на них, в то время как они в поте лица прокладывали свой путь по реке, становящейся постепенно все сложнее для навигации: ее изгибы петляли и змеились, сужались, а затем в свою очередь непредсказуемо расширялись. Дайвим Мар предупредил их не совать руки в воду, кишащую ядовитыми рептилиями и гигантскими головоногими.
- Все они только и жаждут нашей плоти или крови. Или того и другого.
Когда он сказал это, подтверждая его предупреждение, из реки выскочила большая извивающаяся змея и схватила летящую над поверхностью воды птицу, преследующую гигантскую стрекозу.
Мунглам прошептал своему другу:
- Что могло овладеть мыслями короля Уйта, чтобы он оставил свою страну и дочерей и снарядил экспедицию сюда? У тебя, по крайней мере, гораздо более подходящая причина найти Сум.
Так или иначе, они прожили еще день и ночь. Наконец следующим днем Дайвим Мар вскочил, указывая на нечто цвета засохшей крови, протянувшееся в воду. Без сомнения созданное разумными существами, оно выглядело как разрушенный мол, сложенный из потрепанного временем красного песчаника с поржавевшими железными кольцами, до сих пор закрепленными в плитах, отбрасывающих черные тени на противную мутную воду.
Мунглам до конца не уверенный, что разумные глаза не наблюдают за ними из темно-зеленых джунглей, вытащил из ножен один из своих изогнутых мечей. В любой момент из тени могла внезапно вылететь стрела или копье и глубоко воткнуться в мягкую плоть. Затем ему в голову пришла мысль похуже. Что если они хотят поймать нас живыми? Для чего? Чтобы съесть? Несмотря на весь свой опыт, он заметил, что дрожит. Теперь он размышлял о более зловещих метательных снарядах. Возможно, сеть? Или отравленный дротик?
Натянув доспехи, Дайвим Мар сказал:
- Если они будут действовать как раньше, то будут ждать, пока мы не подберемся к городу на такое расстояние, когда не будет ни малейшего шанса убежать к реке.
Он повернулся к Эльрику.
- Кузен, все, кроме меня заметили, как надежно закреплен этот меч. Может быть, было бы разумнее, если бы он был готов к более скорому использованию.
Эльрик потянулся вниз и поднял длинный сверток, который принес на борт. Он поднял брови.
- Ты хотел бы рискнуть?
- Выбор неприятный, но, но испытав то, на что способны эти дикари, я попытал бы счастья с Приносящим Бурю. Полагаю, ты планируешь оставаться на нашей стороне...
От этого дополнительного укола его совести на лице Эльрика застыло знакомое надменное выражение.
Застегнув пряжки и завязав узлы, Дайвим Мар вгляделся в лес.
- Кузен, я ничему не доверяю. Но, по крайней мере, знаю, что ты...
Пока Мунглам был за румпелем, он взялся за весло и в унисон со своим родичем начал грести к вырастающему причалу. Затем Дайвим Мар прошептал:
- Взять женщин сюда была не моя идея. Но по этому поводу мне не дали высказываться. Я понимаю, почему они хотят отыскать своего отца, но он - дурак. Спешка и глупость привели нас к той роковой участи. Некоторые из моих людей, возможно, остались в живых по какой-то причине. Я надеюсь спасти их. Но ты, Эльрик, что ты на самом деле ищешь там?
- Я ищу способ освободиться от слабости моего здоровья, которая заставила Йиркуна считать, что он может узурпировать мою власть и погрузить свою сестру, мою кузину, в транс.
Кивнув, Дайвим Мар добавил:
- Которая стала причиной твоей зависимости от урожая украденных душ, собранного Черным Мечом.
Эльрик вздохнул.
- Ноибулускус - пятилистный цветок, его лепестки гагатового цвета. Он растет только в Суме. Говорят, воины Сума пили извлеченную из него эссенцию и благодаря этому устанавливали свою власть в мире.
- А помнишь оставшуюся часть этой истории? - спросил его кузен.
- Существует много версий.
- Большинство сходно в том, что черный цветок отравил народ Сума, и они стали зависеть от него лишь бы выжить.
- Мне следует этого бояться? - улыбнулся Эльрик намного шире, чем он улыбался в последние годы. - Мне следует бояться зависимости от зелья больше, чем от меча?
Его кузен пожал плечами. Он не смог придумать подходящий ответ.
Глава четвертая
Сум
Густая листва медленно раздвинулась перед осторожными клинками семерых мужчин и женщин из этой разношерстной группы, в которой каждый нес маленький, обитый медью щит. Герцог Орогино воскликнул от увиденного. Он был уже единственный в их компании, на кого внешне атмосфера опасности не оказывала влияние. Эльрик развернул сверток, с которым он пришел на корабль, и достал незатейливый длинный джаркорианский клинок. Вполне земное оружие. Дайвим Мар был разочарован.
- Я бы предпочел лук или два, или возможно метательный дротик.
Они не смогли бы ответить ничем, если бы подверглись обстрелу из удаленного укрытия.
- О, боги! Какой разум создал такую архитектуру? - сказал Мунглам, всматриваясь вдаль.
У молодого Хореда Мевзы перехватило дыхание.
- Не человеческий, чтобы ни говорили. Теперь я, в самом деле, верю, что все рассказы - правда, а эти строения выросли еще раньше, чем расцвел сказочный Мелнибоне.
Он поглядел на Эльрика как будто для подтверждения.
Выражение лица Эльрика стало сардоническим после этого упоминания о мифической природе его родины.
Держа в руках тонкие кривые сабли, похожие на сабли пиратов с Фукея, с которыми воевал Эльрик, нанятый Илмиоранскими морскими лордами, женщины шагнули на поросшую сорняками каменную дорогу, сквозь которую стволы теперь уже немолодых деревьев пробили себе путь. Некоторые из них выросли почти до такой же высоты, как протянувшиеся за ними красные зиггураты с резными сказочными фигурами и формами. У Эльрика возникли какие-то туманные воспоминания об этом месте. Возможно, он посещал его юношей в одном из своих приключений во снах. Но ассоциации были никоим образом не приятными. Инстинктивно он внезапно повернулся и посмотрел назад. Но не увидел ничего кроме джунглей, через которые они так тихо, как возможно пробирались прошедшие несколько часов.
Герцог Орогино опустил свой длинный меч и положил руку в латной рукавице на рукоять тщательно покрытой гравировкой и инкрустированной серебром стальной боевой секиры - оружия, в большинстве случаев ассоциируемого с кавалерийским сражением. Он позволил скептическому выражению распространиться по его бородатому лицу и движением головы откинул назад влажные волосы, мешающие его взору. Дайвим Мар указал тонким пальцем на центр разрушенного города и его осыпающиеся пирамиды.
- Вот то место, где мы попали в засаду, когда зашли вот на ту площадь, рядом с которой возвышается то ужасное здание - дворец, храм или что бы то ни было. Думаю, за нами шли следом, так как мы слишком сильно шумели.
- Ты говоришь, что не смог сосчитать их. Очень крупное племя?
Принцесса Семлидаор откинула золотистые волосы назад со своего влажного лба.
- Группа, возможно, из сотни людей.
Своими мягкими ботинками из оленьей кожи Дайвим Мар указал на явно свежие следы крови на дорожном покрытии.
- Возможно, немного больше. Мы разделались с половиной...
- Прежде чем позволили им пленить себя? - сказала остро принцесса Нахуадуар.
Дайвим Мар вскипел.
- Я наемник, мадам. Мы выполняли приказы короля!
- Делать что?
Вопрос был риторический. Эльрик подозревал, что она уже слышала ответ прежде.
- Как я говорил, леди, ваш отец стремился добраться до той пирамиды из песчаника, которую некто попытался грубо восстановить. Он называл ее дворцом, но я думаю, она была своего рода храмом. Он взял с собой бо'льшую часть моих людей и оставил меня, нескольких лормирских лучников, немного копейщиков и моего старшего лейтенанта Агрика Инриксона защищать тыл. Последний раз мы видели короля, когда он скрылся во дворце. Мы отбивали дикарей несколько часов, пока они не отступили. Затем мы выдвинулись, чтобы попытаться воссоединиться с королем и остальными нашими людьми. Мы добрались вот до того дома, стены которого до сих пор целы. Это была ловушка. Они ждали нас внутри. Там были свежие воины. Я видел, как вырезали половину моих людей. Большинство из нас были ошеломлены. Затем мы решили, что увидели путь на свободу. Когда мы почти добрались до реки, они начали стрелять в нас. Мы забрали раненных с собой в реку. Теперь я думаю, что в их планы входило дать нам уйти, может быть как предупреждение для любых других экспедиций. Полагаю поэтому на нас еще не напали. Они не верят, что кто-либо еще осмелится прийти в Сум.
- Или они ушли глубже в джунгли, - сказал Мунглам, - забрав пленников с собой.
- Или они завершили свои дела в Суме и вернулись на земли племени выше по реке, - предположил герцог Орогино. - Я согласен, что вероятнее всего они уже напали бы на нас к этому времени, если бы до сих пор были в городе.
- Следует ли нам попытаться последовать за ними? - этим вопросом Хоред Мевза постарался, как смог, скрыть свое волнение.
- Можете делать, что вам угодно, - ответил Эльрик. - Но у меня дела в Суме.
- Нам нужны все мечи, что мы можем собрать, - принцесса Нахуадуар пристально посмотрела на него.
- Безусловно, миледи, - признал Эльрик. - Но мы договорились оказывать вам помощь только до Сума и только до наступления полнолуния.
- Существует некоторая надежда, что мелнибонейцы еще живы, - мягко сказал Дайвим Мар.
- А я надеюсь, что буду снова к их услугам, как только взойдет луна, - сказал Эльрик. - Дело нескольких часов.
Он потянулся в свою сумку и вытащил карту, купленную им в Токоре. Если судить по иконографии на карте, рядом с тем сооружением, которое король считал дворцом, был своего рода сад, возможно, лунариум, который народ Эльрика называл ночным садом. У ноибулускуса, казалось, была некая религиозная роль. Возможно, черные цветки росли там. Пока другие спорили, он отметил место в уме. Выбор времени был важен. Цветок надо было сорвать в момент его цветения. Он и Мунглам двинулись прочь от остальных.
- Полагаю, вот где это место, - сказал Эльрик.
Они отошли всего на несколько шагов, когда напряженную атмосферу разрезал ужасный крик - тонкий вопль агонизирующего, который внезапно оборвался. Остальные прекратили разговор и тщательно прислушались. Эльрик, вопрошая, сосредоточился на отвратительной тишине.
- Звук пришел изнутри, - сказал Мунглам. Герцог Орогино бросился перебегать площадь, направляясь к огромной пирамиде, женщины последовали за ним.
И тогда из темной рваной дыры в стене пирамиды вышла, спотыкаясь, алая фигура. Даже Эльрик, знаток изощреннейших пыток своего народа, не смог скрыть своего ужаса.
Человек, вероятно, некогда был голым. Как теперь он продолжал двигаться, Эльрик догадаться не смог, поскольку был содран каждый сантиметр кожи от макушки до пяток. Красный рот шевелился. В горле булькала кровь. Синие глаза с удаленными веками слепо глядели вперед. Каждое движение, должно быть, было столетием мук, когда человек поднял окровавленные руки перед собой, ища на ощупь невидимую помощь.
Пока освежеванный мужчина приближался, все в отряде стояли как вкопанные. Крича, он оставлял за собой след из полос вязкой крови. Мунглам бросился вперед с намерением помочь человеку. Тут же откуда-то тренькнула стрела и ударила его в плечо. Он упал на колени с почти нелепым выражением удивления на лице. Но стрела не смогла пробить его кольчугу и, в тот самый момент, когда он поднял руку к ней, она упала на землю. Он застенчиво встал и вытащил свой длинный изогнутый меч.
- Стройтесь в каре! - Эльрик, Мунглам и Дайвим Мар взяли ситуацию под контроль и показали остальным, как поднять свои маленькие щиты, чтобы защитить лицо и верхнюю часть туловища. Мунглам нырнул, подобрал длинную с зазубринами стрелу и бросил на Дайвима Мара вопрошающий взгляд. Мелнибонеец кивнул, подтверждая, что это был тот самый вид стрел, которыми было убито так много его людей. Затем целый дождь стрел пролился с того же направления, глухо ударяя об их щиты.
- Подозреваю, они не планируют нести потери и вступать в открытую схватку, - сказал Мунглам. Эльрик кивнул.
- Возможно, они даже выпустили этого освежеванного пленника, чтобы вынудить нас к отступлению.
Мунглам был озадачен:
- Почему они хотят избежать конфликта, когда совершенно ясно, что они превосходят нас численно?
Продолжая кричать, освежеванный человек споткнулся.
- Используй Черный Меч, Эльрик! Используй его сейчас! – закричал Дайвим Мар.
Все внутри альбиноса говорило ему сделать так, как настоятельно просил его кузен, но он все еще сопротивлялся. Его рука опустилась на меч в ножнах.
- Нет! - прокричал Мунглам. Потом прошептал. - По крайней мере, не сейчас.
Дайвим Мар попытался было последовать за человеком с содранной кожей, но Эльрик остановил его.
- Нельзя идти за ним. Если мы нарушим построение - мы мертвы.
- Тогда используй этот проклятый меч!
Вместо этого Эльрик потянулся вниз и выдернул копье из своего щита. Теперь у него было более подходящее оружие. Приносящий Бурю зашевелился на его бедре. Альбинос услышал, как тот шепчет, но заставил себя не слушать издаваемые им звуки - голос Ариоха, Герцога Хаоса, побуждающий его сделать так, как просил Дайвим Мар. Отряд полагался на его руководство, даже когда кровавая фигура, по-прежнему время от времени крича, исчезла в джунглях, разверзшихся как пасть, чтобы проглотить ее.
Герцог Орогино, чьи глаза стали пустыми и, возможно, безумными, дрожал. Запах кровавой плоти освежеванного человека стоял у них в ноздрях. В поисках лучшего укрытия Эльрик заставил маленький отряд отступить к пирамиде и пристройке с высокими стенами, из которой недавно вышел тот человек. У него были свои собственные мотивы изучения этого строения. Когда они протиснулись внутрь, одна из женщин закричала, а парень отступил с позывами к рвоте.
Принцесса Семлидаор отвернула голову, но ее сестра-близнец, отбросив черные волосы с лица, заставила себя пристально посмотреть на залитую кровью землю. На ней, словно комплект одежды, была разложена кожа освежеванного человека, аккуратно отделенная от тела рукой эксперта. На ней даже остались волосы головы и интимных частей тела. Операция, скорее всего, заняла много времени. Глядя на шкуру, они представили страх и боль жертвы. Но Эльрик увидел кое-что еще и прошел по темной грязи, образовавшейся из-за крови и мочи того человека. Он едва удержался от того, чтобы не упасть на колени и начать разглядывать маленький темный росток, точно такой, как один из тех, виденных им в дюжине гримуаров и травников. Ноибулускус. Черный Анемон.
- Итак, твое чутье оказалось верным, - сказал Мунглам так тихо, что только Эльрик смог его услышать. Они стояли в древнем лунариуме Сума. Прочтя исторические и географические описания, Эльрик ожидал чего-то большего. Ясно, что строение, теперь без крыши, раньше имело хрустальную кровлю, возможно даже в форме большой пирамиды, собирающей лучи Луны для роста священного цветка, который расцветал раз в столетие. И расцветет сегодня вечером, если в свитках и книгах, в которых он справлялся, говорилась правда. Тут понимание озарило Эльрика. Приход дикарей не был случайностью.
- Сдирание кожи с человека, орошение его соками земли было ритуалом. Эти выродки, несомненно, потомки древнего народа Сума, пришли сюда, чтобы стать свидетелями цветения черного цветка.
Росток - плотно закрытый бутон, окруженный черными листьями с шипами - рос на его глазах.
Мунглам вытянул свою руку к растению, но его друг остановил его.
- Ноибулускус должен быть сорван в подходящий момент. Мы должны дождаться полнолуния. Сейчас еще даже не смеркается. Мы должны как-то продержаться против дикарей до полуночи.
Он прождал уже так много месяцев, что чувствовал, что его покидают последние силы. Сейчас он думал только о своих собственных нуждах.
Дайвим Мар с презрением уставился на своего кузена. Принцессы тоже узнали, что они обнаружили, поскольку их отец рассказывал о том, что надеялся найти этот цветок. Возможно, ноибулускус был тем сокровищем, которое он искал? Даже Мунглам обеспокоился.
Эльрика совершенно не заботило то, что думал любой из них. В конце концов, не будет больше нужды зависеть ни от трав, ни от адского меча. Это, в свою очередь, освободит его от Ариоха, от всех тех ужасных договоров, которые явились причиной смерти Саймориль - так, по крайней мере, он считал. Он познал глубокое удовлетворение. Все, на что он надеялся, становилось правдой. После полуночи его зависимость от сверхъестественного окончится. Все, что он должен был сделать - выжить...
- Нас весьма превосходят в количестве, Эльрик, - напомнил ему Мунглам. - Мы загнаны в ловушку.
- Это место можно защитить без труда, - ответил Эльрик. - Единственные проходы - это та брешь в стене, через которую мы прошли, и то еще меньшее отверстие, - он указал на маленькое, квадратное, правильной формы отверстие в основном здании огромной пирамиды. - Кажется, это своего рода слив, возможно, для воды, использовавшийся в начальной конструкции.
Будучи обученным боевым лидером, он разместил Дайвима Мара и герцога Орогино у маленького ровного отверстия. Остальным было сказано следить за активностью за стеной. Любые атакующие могли зайти сюда только поодиночке. Сами стены были слишком высокими, чтобы дать возможность нацелить на них копья или стрелы.
Когда Эльрик повернулся к принцессе Нахуадуар, чтобы объяснить это, она посмотрела прямо в его глаза и твердо сказала:
- Мы здесь, чтобы спасти моего отца, принц Эльрик...
- ... и любого выжившего из моих людей, - добавил Дайвим Мар, изучая квадратное отверстие внизу, а затем наклонился и поглядел вверх, словно это, в самом деле, был некий вид водовода, идущий откуда-то сверху. - Если бы мы смогли посчитать количество врагов, то были бы способны разработать план получше.
Эльрик проигнорировал их. Он уже рассказал им о своей цели. Пока их общие интересы совпадают, он будет действовать вместе с ними. Если они вступят в противоречие, он будет должен сосредоточиться на цветении черного цветка.
Мунглам подошел к бреши в стене, чтобы бросить взгляд на горизонт. Солнце закатывалось. Прошло уже много времени, как он смирился с тем, что Эльриком двигали его собственные нужды. Но Мунглам узнал, что есть и другая особенность его друга - нечто такое, что исключительно случайно могло доставить большее благо другим, чем ему самому. Он потряс головой, пытаясь прочистить ее. Затем у него появилась новая мысль. Что если дикари, которые уже продемонстрировали свои изощренные стратегии, совсем не хотят прогнать их с помощью страха из города? Возможно, этот маршрут был навязан их группе. Он крутанулся, и, когда их глаза встретились, стало ясно, что Эльрик разделяет его подозрения.
Эльрик проклинал свои безвыходное состояние и нужду.
- Разве есть время на новый план?
Не нашел ли он уже, придя в Сум, то, что хотел получить? Но почему несмотря на это не сделать то, что таинственные дикари ожидают меньше всего - атаковать пирамиду? Не считая его, среди них было только два опытных воина. Конечно, женщины были храбрыми и старательными, даже обученными в некоторой степени владению оружием, но они едва ли обладали достаточной силой для штурма. Разве что большинство защитников были уже мертвы.
Внезапно где-то выше раздался крик. У Эльрика не было возможности увидеть, кто это был, но Хоред Мевза, стоящий дальше всех от главной стены, посмотрел наверх, а принцесса Семлидаор воскликнула:
- Отец! Мы здесь, чтобы спасти тебя!
Отдаленный голос ответил:
- Глупцы! Теперь мы все обречены. Убирайтесь отсюда, пока можете. Мужчины, вы привели моих дочерей в опасное место.
- Он жив! - принцесса Семлидаор вряд ли понимала смысл слов отца. - О, слава Йенобу! Он жив! - Она и ее сестра вглядывались вверх со светящимися лицами.
- Великий король! - закричал герцог Орогино. - Если они говорят на понятном языке, скажи им, что мы заплатим любой выкуп, который они потребуют.
- Если можете, убирайтесь из этого проклятого здания. Сейчас же! Бегите в джунгли. Они не хотят нашего золота. Они хотят нашей плоти! А!
- Отец! - Принцесса Нахуадуар была вне себя от эмоций. - Он ушел. Они забрали его!
- Он прав. Мы не можем оставаться здесь, - Дайвим Мар больше боялся за своих людей, чем за короля. - Мы должны помочь им, Эльрик. Вытаскивай меч! Ты - величайший колдун в нашей истории. Ты можешь им помочь! Ты задолжал им это!
Мунглам сказал тихо:
- Друг Эльрик. Ты должен.
- Я теряю силы. Они почти ушли. Если... - но он понял, что не смог бы продолжать действовать, как хотелось бы. Все инстинкты были против этого. Может быть, представители его народа и были жестокими, но были верны друг другу. Последнее из его снадобий закончилось. Его единственной надеждой теперь было то, что он сможет дожить до того момента, когда расцветет ноибулускус. Но даже тогда не было никакой уверенности. Тот вид колдовства, о котором они просили его, высосет всю жизненную силу, оставшуюся в нем. А если заклинание не удастся, не будет ли он тогда слишком слаб, чтобы помочь своим соотечественникам? Неужели он ничего не мог поделать, чтобы очередная жертва не была освежевана живой? Но он поклялся никогда не вытаскивать Черный Меч снова...
Его кузен что-то вопил ему. За высокими красными стенами руин кроваво-красное солнце начало тонуть в листве темных джунглей. Наступали сумерки. В скором времени поднимется полная луна и, если понимание Эльрика было правильным, лепестки черного цветка раскроются и начнут почти сразу опадать. В этот момент их надо собрать. Еще он должен собрать семена, чтобы потом смочь вырастить новые растения где-нибудь в другом месте. Или эта красная грязь была единственной в своем роде, в которой растение предпочитало расти...?
Он все еще колебался. Это будет хуже, чем ирония, если за час или около того до раскрытия лепестков, ему не хватит энергии, чтобы собрать их.
- Эльрик! Разве ты не должен нам что-то? - Дайвим Мар почти что угрожал обнаженным мечом своему кузену. - Ты хочешь увидеть, как твои оставшиеся родичи будут убиты так, как был убит этот бедняга? - и он указал на кожу, разложенную на сырой земле.
Мунглам молчал, было ясно, что он разделяет мнение Повелителя Драконов.
Эльрик опустил глаза.
- Нет, - сказал он.
Откуда-то сверху пришел другой продолжительный и ужасный крик.
Альбинос сделал глубокий вдох. Его глаза словно увидели какую-то картинку. Губы Эльрика начали двигаться, тихо формируя слова на языке более древним, чем язык Сума, более древнем, чем мелнибонейский. Слова, которые он, лежа в Имррире на кушетке для грез, давным-давно выучил в путешествиях во снах, куя надежный союз. Его разум начал путешествовать по странной сети дорог, которые когда-то переносили его через многие измерения мультивселенной.
Он поднял голову, его глаза засветились чуждым светом. И он закричал слово, которое причиняя боль ворвалось вспышкой голосов в уши находящихся рядом с ним. Но эти другие не смогли понять смысл слова, которое услышали. Они не разобрали имени. Только Эльрик слышал и распознал его. В тот самый миг, когда оно сорвалось с его губ, оно высосало из него жизненную силу.
- Сааасуурраcccc! - сказал он.
Глава пятая
Калакак
Где-то под рекой, среди простора воды и сырой листвы, голос Эльрика вступил в сверхъестественный резонанс, взволновав память существа, которое чуть приоткрыло челюсти и высунуло длинный кожистый язык между острых зубов. Оно спало на протяжении столетии, поэтому его глаза были закрыты и не желали открываться. Любопытство создания еще не проснулось. Более того, ему в его мрачном, ленном сне все еще снились: смерть, существа, которые едят, и существа, которых едят. Прошло некоторое время, прежде чем оно распознало слово, которое разбудило его, и еще некоторое время, прежде чем оно вспомнило, что Сасурас возможно было одним из имен для пробуждения, хотя и не именем, которым оно называло себя. Это имя было Калакак и оно знало, что где-то есть кровный родственник, который обращается к нему, зовет его. Но Калакаку все еще снилось, что он лежит свернувшись в яйце его матери, которое она отложила где-то в мультивселенной так много тысячелетий назад. Калакак лежал в безопасности в иле на берегу огромной реки, чей противоположный берег нельзя было увидеть. Мировая река вилась между илистыми низинами, за которыми было изобилующее тепло километровой высоты деревьев с толстыми стволами и сплетенными, вьющимися ветвями, полными живых существ, каждое из которых возбуждало его аппетит.
Калакак вспомнил о своем аппетите. Он начал истекать слюной. Он вспомнил это имя - Сасурас, имя, которым его звали не для того, чтобы накормить, а для того, чтобы он оказал услугу, поэтому он реагировал в некоторой степени медленнее...
Сааасууррассссс
Хвост Калакака дернулся. Его конечности начало покалывать, а под тяжелыми веками задвигались глаза.
Сааасууррасссс
Ноздри Калакака зашевелились и почувствовали густой, амниотический воздух. Что-то мигнуло в темноте: прожилки красного огня, полоски темно-зеленого и синего. Калакак сделал основательный вдох.
Эльрик лежал на руках Мунглама. Дайвим Мар наблюдал за этим почти сочувствующе. Где-то рядом с проломанной в стене брешью бился и стонал Хоред Мевза, вцепившись в стрелу, которая нашла щель между его шлемом и воротом. Принцесса Семлидаор стояла рядом с ним, стараясь уговорить его, чтобы он прекратил свои движения, пока она пыталась отломить от древка стрелы наконечник, торчащий снаружи на боку его шеи. Она говорила с ним так успокаивающе, как могла. В другом месте герцог Орогино и принцесса Нахуадуар выглядывали из-за края своих щитов. Самодельный факел в руках девушки освещал всполохами строение. Снаружи на площади двигались тени, бегая быстро туда-сюда, выпуская стрелы, метая копья. Стрела поразила Хореда Мевзу лишь по несчастливой случайности. Молодой человек упал на одно колено, его глаза были расширены от ужаса, когда наконец принцесса сумела вытащить древко из шеи и наложить повязку из его собственной разорванной рубахи, чтобы остановить кровь. Стрела не задела яремную вену.
Ослабший, Эльрик вскарабкался на ноги, держа равновесие с помощью копья, стальной меч был в его правой руке. Сверху раздавались мужские голоса, и ему казалось, что схваченные мелнибонейцы вырвались на свободу и сражаются с их пленителями. Несомненно, что-то происходило там наверху. Он внимательно посмотрел туда, где рос Черный Анемон, его усики пульсировали и удлинялись каждый миг, но цветок еще не раскрылся. Во рту у Эльрика все пересохло, его руки и ноги дрожали. Он с трудом дышал.
- Эльрик, ты слишком ослаб, - неохотно сказал Мунглам. - Заклинание не подействовало.
Дайвим Мар был безжалостен:
- Теперь остается только Черный Меч.
Но Эльрик помотал головой. Дрожа, он придал себе устойчивости с помощью копья и, подняв с трудом меч, повернулся к принцессе Нахуадуар.
- Признаю, я завел нас в ловушку. Но я обещаю, что сделаю теперь все, что смогу...
Она ругнулась как заправский солдат и едва не плюнула ему в лицо.
- Я думала, что ты среди всех людей будешь тем человеком, который поможет нам. Сейчас мой отец столкнулся лицом к лицу с ужасной смертью, да и представители твоего народа тоже. Ты несешь с собой несчастливый рок, Эльрик из Мелнибоне. О, как я жалею, что позволила тебе присоединиться к нам...
Тяжело дыша, он сумел ответить с ироничной улыбкой:
- Мадам, вы должны постараться дождаться полуночи, прежде чем обвинять меня во всем...
Через брешь пролился еще один град стрел. К этому времени они уже укрылись. Хоред Мевза прекратил кричать и теперь сидел у стены, быстро дыша, тряпка прижимала его рану, которая кровоточила уже не сильно. Принцесса Семлидаор с мечом в руке метнула быстрый взгляд через проломанную брешь.
- Мало что можно увидеть в такой темноте. Судя по звукам, они как будто отступили к руинам или в лес.
Затем, словно чтобы опровергнуть ее, сверху с грохотом упало несколько неопасных копий. Целью обоих атак было деморализовать их. Внимание Мунглама было на ноибулускусе.
- Он стал крупнее! Смотрите!
Цветок тянулся к звездному небу, тронутому первыми слабыми признаками восходящей луны. Хотя Эльрик изучил все, что касалось этого растения, скорость роста цветка удивила его. Умрет ли он тут, так близко от цели поиска? Умрет, наблюдая, как цветок завершит целиком свой цикл, а сам будет неспособен использовать его лепестки?
- Эльрик! Срывай бутоны! - Мунглам помог другу встать на ноги. - Попытка Призыва слишком ослабила тебя.
Но альбинос все еще отказывался распутывать путы, связывающие меч.
Длинный стебель Черного Анемона вытянулся высоко к ночному небу и затем завился вниз. В тот самый момент, когда создание потянулось к раненому Хореду Мевзе, Эльрик понял, что оно, кажется, что-то ищет. Ищет свежую кровь.
- Нет! - закричал Мунглам, прыгнул вперед, крутя саблями-близнецами, и полоснул растение, которое отпрянуло, шипя.
Кровь стимулировала рост растения.
- Ему требуется больше крови! Оно ей кормится, - крик Мунглама пробудил альбиноса, который обругал себя. Вот зачем их заманили ко входу в строение. Они были едой для черного цветка.
Понимание этого, казалось, подтолкнуло альбиноса. Выкрикнув ругательство с дрожью в голосе, Эльрик потряс кулаком в сторону окошка вверху, в ответ пролился беспорядочный дождь копий и стрел.
- Эти дикари хотят, чтобы мы были ранены, но не мертвы. Вот почему они взяли так много пленников. Чтобы кормить растение!
Растение, которое пило кровь и души так же жадно, как его рунный меч.
Сверху на них пристально глядели маленькие злобные лица со шрамами. Снаружи в ночи шныряли остальные дикари. Их единственное намерение было удержать отряд внутри строения.
Когда и Дайвима Мара озарило то, что они были предполагаемой пищей для черного растения, он начал насвистывать старую, витиеватую мелнибонейскую мелодию - Утонувший Мальчик.
- Что скажешь, кузен? - спросил Эльрик. - Хотел бы ты ожидать смерти как свинья на бойне? Или умереть, сражаясь с этими грязными маленькими дьяволами?
Его родич бросил на него взгляд одобрения и начал движение к проломанному отверстию в стене.
Прежде чем достичь своей цели, он испуганно вздохнул и отпрянул назад, глядя в изумлении. Повернувшись боком к растению, Мунглам вгляделся во мрак.
Там снаружи теперь было что-то еще. Тень гораздо более крупная. Какой-то вид животного?
Тут Эльрик осел, а герцог Орогино проскочил, спотыкаясь, рядом с ними и, крича, убежал в ночь. Они оглянулись.
- О, боги! Оно растет так быстро! - у Мунглама перехватило дыхание. Он попытался бы помочь, если бы уже не поддерживал Эльрика. Растение вилось и перемещалось по земле. Оно схватило бедного юного Хореда Мевзу, который теперь бился в кольцах ветвей. Оно сжимало его так крепко, что со всех отверстий его тела потекла кровь, которую растение всасывало своим сужающимся к краю бутоном.
- Брр! Бедный парень уже мертв!
То, что было тонким стеблем, стало приличных размеров стволом и, пока они наблюдали, ужасаясь, оно заметно расширилось, высасывая плоть и кровь из теперь уже безвольного тела юноши. Затем растение бросилось на землю, заползло в распростертую кожу освежеванного человека и одело ее на себя.
Теперь перед ними раскачивалась пародия на человеческое существо: места рук и ног под кожей заняли ветви, на каждой из которых теперь появлялись новые отростки, словно пальцы рук и ног, и тянулись к пятерым, оставшимся в здании. Растение, отчетливо человекоподобной формы, продолжало расти.
Однако, как Эльрик понял, полнолуние еще не наступило. Растение по-прежнему искало дополнительной пищи.
С криком Дайвим Мар бросился вперед и начал рубить отвратительные конечности. Сестры вторили его действиям, их кривые сабли сверкали в становящемся все ярче свете неба. Мунглам тщательно старался удержать своего друга прямо. Эльрик предпринял все возможное, чтобы мобилизовать остатки своей силы. Он сделал выпад вперед и уколол монстроподобное существо. Гнев и злоба разочарования придали ему силы. Он хотел не более чем жить обычной жизнью, которой радовались остальные. Снова и снова он колол мечом, но это не оказывало влияния на тварь.
Сзади него раздался шум. В строение, пронзительно крича, вернулся герцог Орогино. Его доспехи в дюжине мест были пробиты стрелами. Из головы, с которой был сбит шлем, текла кровь. Он бессвязно говорил и указывал на что-то за собой, затем упал на землю.
Они попытались, потянув, освободить его от хватки Черного Анемона, но гигантское растение было слишком сильным. Обернув побегами тело герцога, оно потащили его к себе. Мужчина издал последний одинокий длинный крик йодлем, когда был поднят в воздух, а затем внезапно над высокой стеной взошла полная луна и осветила сцену: борющегося герцога Орогино, пять фигур с оружием в руках, собравшихся вокруг качающегося человекоподобного растения.
Они повернулись и увидели то, что до этого увидел герцог Орогино. То, что заставило его спасаться бегством назад в строение.
- Калакак, - сказал Эльрик.
И засмеялся.
Глава шестая
Цветение Черного Цветка
Обе женщины смотрели в ужасе, как создание, которое Эльрик назвал Калакаком, протиснуло в здание свою массивную тушу через пролом, разрушая древнюю кирпичную кладку. Глаза существа светились холодным зеленым светом, вытянутая пасть приоткрылась, и показались зубы длиной с меч и толщиной с руку мужчины. В лунном свете на его чешуе сверкала воды. Массивный хвост метался туда-сюда, разбрасывая трупы дикарей, пытающихся напасть на него. Когда оно увидело Эльрика, то неуклюже двинулось к нему, и из его огромной красной пасти раздалось что-то, похожее речь. Только Эльрик смог понять все, что оно сказало, хотя Дайвим Мар распознал форму Высокого Мелнибонейского наречия, на котором он и драконы Пхурны общались между собой.
Монстроподобная рептилия взглянула вниз на Эльрика, который снова держался за плечо Мунглама. В глазах существа была глубокая память, древняя мудрость и новая жажда.
- Ты призывал меня, старый приятель?
- Я подумал, что ты не услышал меня, Владыка Калакак. Я называл тебя именем из нашего древнего договора. Я полагал, что ты еще спишь.
Тварь походила больше всего на гигантского крокодила, но его морда и хвост были более утонченными, а ноги и перепончатые стопы длиннее. Напоминая драконов, оно имело высокий, шипованный гребень на шее и голове. Цвет его был ни зеленый, ни черный, ни бурый. Это был неземной цвет. Когда оно двигалось, его чешуи мягко стукали друг о друга, смешиваясь с шумом ветра, обдувающего сохнущую кожу.
- В самом деле, пройдет еще тысячелетие или два, прежде чем я полностью отдохну. Но сейчас я к твоим услугам. По крайней мере, до тех пор, пока мне снова не потребуется сон. В отличие от наших общих родственников - Пхурнов, мне надо спать гораздо больше, чем просто столетие, - челюсти хлопали и щелкали, словно Калакак шутил. - Помни, мне нельзя убивать никого, если ты просишь именно этого. Но если это не так, то ты должен сказать мне, что тебе нужно, прежде чем я вернусь в реку под рекой и закрою свои глаза. Я должен продолжить свой сон.
Когда человекоподобное растение, отпрянув, начало поглощать герцога Орогино, Эльрик указал на окно вверху:
- Нам надо добраться до этого прохода. Можешь помочь нам?
- Используй мой гребень, чтобы взобраться.
Калакак поднялся и встал на задних ногах, стабилизировав свою чешуйчатую тушу с помощью хвоста, его морда вытянулась к окну, из которого последний раз кричал своим дочерям король Уйта, Тилус Крик. Черный цветок, точно наделенное чувствами существо, раскачивался на заднем фоне, неспособный оценить эту новую потенциальную опасность. Альбинос был опасно слаб, но еще мог выкрикивать инструкции другим. Они начали вскарабкиваться по массивной спине рептилии. Под ними визжало и металось черное растение. Над ними у окна столпились карлики-каннибалы и смотрели вниз в оцепенении от неверия. С криком таким же кровожадным, как у любого воина, принцесса Нахуадуар пробила себе путь через окно, ее кривая сабля снесла голову так свободно, словно срезала ромашки в поле. Потом она исчезла внутри, Дайвим Мар и принцесса Семлидаор исчезли вслед за ней.
Эльрик и Мунглам были последними добравшимися до окна. Со словами благодарности Владыке Калакаку, альбинос ввалился в комнату. Принцессы и его кузен уже собрали свою дань с дикарей. Тела лежали повсюду. Наконец свершилась кровавая месть. Оставшиеся дикари поспешно удирали во внешние коридоры и рассыпались так быстро, как могли. Они оставили своих пленников связанными, но во всем остальном невредимыми.
Рыдая от радости, принцессы побежали к своему прямостоящему, обнаженному отцу. Когда они разрезали его путы, он глянул на них в удивлении. Как и захваченные мелнибонейцы, он не ожидал, что выживет этой ночью.
Растерев конечности и вернув в них кровообращение, король Тилус Крик пересек комнату, подойдя к углу, где было сложено оружие, нашел собственный меч и вернул его в ножны. Он был высоким, пожилым мужчиной с короткой седой бородой и длинными волосами. Он натянул утепленную накидку поверх кольчуги и тут же вспотел от ночного тепла. Лунный свет струился в комнату, освещая Мунгламу, Эльрику и Дайвиму Мару плененных воинов, которых они начали освобождать. Эльрик склонился рядом с окном, делая глубокие вдохи воздуха, едва способный стоять. Внизу затряслась земля. По-видимому, Владыка Калакак опустился на все четыре огромных ноги. Взглянув вниз, Эльрик увидел только странно окрашенный хвост, удаляющийся из строения. Но черный цветок в лунном свете по-прежнему шипел, ползал и искал свежей крови.
Освобожденные воины без промедления разобрали свое оружие, затем обнялись с командиром, Дайвимом Маром. К Эльрику они проявили более формальную благодарность, явно удивленные его подорванным состоянием здоровья. Некоторые выразили беспокойство, когда он, ослабший, прислонился к оконному проему, по-прежнему тяжело дыша. Призыв Калакака истощил то, что осталось от его силы, а подъем забрал остальное.
- Нашими жизнями мы обязаны своему императору, - объяснил Дайвим Мар. - Без него, джентльмены мы все были бы мертвы.
Прескрасноликие солдаты Светлой Империи попридержали свою благодарность, но некоторые были готовы принять правду короткой речи своего капитана и коротко поклонились принцу руин, более известному как Братоубийца, чье предательство разрушило их отчизну. Эльрик не ожидал от них ничего, кроме признания его ранга, поскольку никто не отрицал того, что он был их законным императором и что умирающий отец назвал его истинным наследником рубинового трона.
- Насколько легко нам удастся покинуть Сум? - сказала принцесса Нахуадуар. - Дикари все еще превосходят нас числом. Рептилия - твой союзник, принц Эльрик, уже покинула город?
- Призвать его было лучшим делом в нынешних условиях. Он помог нам, но ему запрещено убивать - то, что он желает делать больше всего. Подобно нашим имррирским драконам, он должен спать год после примерно часа бодрствования. Он возвращается на отдых.
- Итак, у нас нет других союзников в борьбе с дикарями? - спросила принцесса Нахуадуар, бросая значительный взгляд на его меч.
- Только собственная храбрость и хитрость, миледи.
Эльрик снова повернулся, чтобы посмотреть через окно, и внезапно отшатнулся назад. Появился толстый, черный отросток. В следующее мгновение он уже извивался в отверстии. Мунглам крикнул своим спутникам:
- Быстро. Уходим вниз по лестнице. Мы пробьемся через дикарей к реке.
Отросток уже ползал по полу, словно ища по запаху кровь. Эльрик задрал голову. Он почти что услышал, как растение пытается унюхать оставшуюся в нем жизненную силу.
Ведомые Дайвимом Маром и Тилусом Криком, за которыми следовали принцессы-близняшки и Эльрик, опирающийся на своего друга, мелнибонейцы хлынули из комнаты вниз по широкой, уходящей вглубь, витой, запачканной кровью каменной лестнице внутри пирамиды.
Они испытали чувство облегчения, когда выбежали на открытую площадь и не обнаружили врагов. Осторожно, спина к спине, они медленно пробирались через чуждые руины к джунглям. Полуослабший, целиком зависимый от коренастого жителя Востока Эльрик шел последним. Из темноты летели копья и стрелы. Один мелнибонеец всхлипнул от боли, когда копье попало ему в руку. Не издав никакого звука, он вытащил и отбросил его. Оставшиеся лормирские стрелки собирали в колчаны стрелы. Их щиты принимали на себя основные удары нападения, защищая Эльрика и Мунглама. Прошипев ругательство, стрелок положил стрелу на тетиву и послал ее назад в невидимую группу атакующих.
Потеряв от вражеских копий еще двоих, они достигли края джунглей. В лунном свете они могли вернуться по пройденному пути назад к реке. Подлесок, как и по пути сюда, был густым. Под предводительством Дайвима Мара они медленно двинулись.
Дикари напали на них в открытую в первый раз. Татуированные лица, белые сверкающие глаза, кожа цвета охры и множество безжалостных копий, топоров, мечей, пик внезапно окружили их. Больше не было никакой стратегии, чтобы загнать их как стадо в строение для прокорма Черного Анемона. Теперь каннибалы стремились только убить выживших, чтобы человек-цветок не съел самих выродившихся сумианцев. Осторожность покинула их. Мунглам, защищая Эльрика, который по-прежнему едва мог держать свой меч, делал все возможное для отражения натиска. Тогда принцесса Нахуадуар положила руку альбиноса на собственное плечо и начала помогать защищать его, пока они шли спотыкаясь. По большей части оружие врагов опускалось на щиты или блокировалось сталью. Время от времени кто-нибудь из отряда Эльрика постанывал, проливая кровь. Но они уже почувствовали запах реки. Если дикари не уничтожили их лодку, то у остатков двух экспедиций все еще была возможность сбежать.
Затем оставшиеся дикари отступили. На мгновение джунгли затихли. Не кричали никакие животные, ничто не шевелилось. Яркий лунный свет давал длинные тени. Некоторые из них, казалось, перемещались и скручивались в тревожные формы.
- Может быть, - пробормотал Мунглам, - они потеряли желание драться?
Король Тилус Крик издал длинный вздох облегчения. Именно в этот момент огромная, человекоподобная фигура грозно выросла за ними. По их следу шел гигант с длинными извивающимися пальцами, которыми он размахивал в моменты потери устойчивости, чтобы поймать равновесие. Черный Анемон, тяжело ступая, безжалостно брел за свежей пищей. Любой едой, в которой пульсировала человеческая кровь. Внезапно черная рука метнулась к их рядам. Крайний лормирский стрелок закричал и ударил огромную фигуру, когда был поднят в воздух.
Они беспомощно смотрели.
- Нам конец, - прошептал король Тилус. - Мы не можем одолеть эту тварь. Я знаю ее силу. Мне никогда не следовало вести своих людей сюда. Теперь же мои дочери умрут непристойно, спасибо моей глупости. Продолжайте путь. Я останусь здесь и попытаюсь замедлить его преследование.
Было ясно, что у него нет надежды победить огромное раздутое человекоподобное дерево. Всего несколько часов назад оно было маленьким ростком. Теперь оно быстро шло за ними, увеличивая скорость с каждым убитым. Всякий раз, останавливаясь, оно выдергивало без разбора очередного человека из джунглей. В воздухе оказывались также и дикари, которые пинались ногами и кричали в его пасть. У беглецов не было шанса добраться до реки. Они будут пойманы прежде этого, а их жизненная сила и плоть увеличат размер, скорость и энергию монстра.
- Мы будет сражаться вместе, - сказал Дайвим Мар и, подойдя, встал рядом с королем.
Мунглам вытащил свои сабли-близнецы.
- Прислонись своей спиной к моей, друг Эльрик. Грустно, что мы умрем разочарованными. Убитые тем самым сокровищем, которое искали.
- Нет, - сказал Эльрик. Он вздохнул. - Забирай женщин и остальных наших воинов на лодку. Я задержу его продвижение.
Дикари все же не убежали. Осознав, что они теперь также стали пищей для ноибулускуса, каннибалы снова ринулись на мелнибонейцев, возможно, надеясь, что кровь чужаков удовлетворит черный цветок. В этот раз у принцессы Семлидаор перехватило дыхание, когда клинок с зубьями полоснул ей руку. Ее отец заревел в гневе и его меч вонзился нападающему в горло. Кровь ударила струей. Еще одна черная ветка выскочила из ночи и схватила убитого дикаря.
- Уходите! - закричал альбинос, почти падая. - Вы все! Уходите! - И его пальцы начали возиться с медными путами, удерживающими его меч.
Увидев это, Мунглам схватил его плечо.
- Эльрик. Мы еще можем...
- Нет. Все мы будем убиты. И ради чего? Возьми всех и попридержи лодку некоторое время. Я попытаюсь присоединиться к вам. Если нет, тогда, по крайней мере, по мне будет скучать один друг. И долг будет частично выплачен.
Похожие на пятерню длинных пальцев черные лепестки – мерзкая, цепкая пародия на массивную человеческую руку - потянулись к его руке. Он отпрянул в ужасе, его собственные немощные пальцы отчаянно пытались развязать путы, стягивающие рукоять меча с его поясом.
Мунглам остановился и помог альбиносу развязать проволоку. Затем он повернулся и с криками побежал в джунгли, направляя маленький отряд выживших перед собой.
Черный Анемон поднялся из зарослей темного леса, его искаженная голова стала силуэтом на фоне полной луны, чей свет осветил его широкие, извивающиеся руки. Тонкий, жуткий, свистящий шум исходил из пучка длинных листьев, окружающих то, что напоминало рот. Из-под его ног выскочили два десятка дикарей и окружили Эльрика.
На миг татуированные каннибалы встали лицом к лицу с ним. Серебряный свет подчеркивал бледность его кожи. Без сомнения они видели в нем некий вид призрака, главный источник провала их плана. Осторожно двигаясь, они начали сближаться с ним под взглядом создания, которое они создали с помощью варварского кровавого жертвоприношения.
Эльрик оскалился.
Потянувшись к большому широкому мечу на его бедре, он вытащил его из ножен. Черный клинок был так чудесно сбалансирован, что он мог легко держать его одной рукой почти как рапиру. Меч забормотал и зашептал в его руке, он почувствовал внезапный приток энергии, наполняющей его. Трепет экстаза, который другие могут почувствовать во время занятий любовью.
Затем он приступил к своему делу.
Глаза Эльрика засветились красным дьявольским светом, отражая мерцающие руны, которые бегали вверх и вниз по его мечу. Он махнул Приносящим Бурю сначала в одну, затем в другую сторону, словно показывая мощь клинка. Его губы изогнулись в безумном наслаждении, когда он шагнул навстречу дикарям, стоящим между ним и созданием, которое они взрастили. Его грудь поднималась и опускалась от глубокого мощного дыхания. Он испытал удовольствие, которое почти забыл. Когда это знакомое черное сияние полилось из клинка и меч запел песню, ставшую, по крайней мере, для него прекрасной мелодией, он вспомнил, почему было так тяжело отказываться от Черного Меча. Почему понадобилось столько времени, чтобы покорить его пагубную тягу к клинку.
- Ааааа!
Он снова махнул клинком, но в этот раз не для вида.
- Ариох! Ариох! Владыка Семи Мраков! Кровь и души для моего господина Ариоха!
Теперь черный, чудно выкованный металл вреза'лся в плоть и кости. Головы слетали с плеч в таком количестве, как трава при покосе поля. Руки отлетали в листву. Ноги подгибались, а торсы разваливались на половины. Испугавшиеся дикари попытались сбежать, оказавшись в ловушке между Эльриком и Черным Анемоном, опьяненным запахом разрубленной плоти. Он припал к земле и начал сосать кровь, которая била из останков тел. Он кудахтал и повизгивал с отвратительным весельем. Некоторым дикарям удалось пробежать мимо монстра, которому они дали жизнь, но эти карлики тут же попали в западню его предусмотрительных отростков.
Эльрик насмешливо крикнул созданию:
- Иди же, Черный Цветок! Иди ко мне. Моя кровь дурна, но она твоя, если сможешь получить ее!
Ноибулускус остановился, бросив взгляд откуда-то из своей необычной головы, вокруг которой большие заостренные листья скрутились в подобии живой короны. Он склонился, протягивая свои длинные ветви к этому смеющемуся, белолицему, ничтожному, маленькому существу из плоти и дурной крови, которое бросало ему вызов и которое, возможно, по ощущениям монстра было причиной крушения его планов.
Издавая древние боевые кличи своих предков, Эльрик накинулся на Черного Анемона.
- Ариох! Мой господин Ариох! Кровь и души для тебя и твоих родичей! Я приношу тебе эту жертву!
Жизненная сила всех тех, кого он убил, горела в его жилах, наполняя его сверхъестественной энергией, удивительной страстью, которую он почти забыл, но по которой всегда тосковал.
Ветвистые руки вытянулись, чтобы схватить его. Эльрик увернулся от них, рубя ноги, похожие на два ствола, вставшие на его пути. Руки закрутились вниз, пытаясь поймать его. Монстр издал жуткий визг, когда черный меч отсек извивающиеся пальцы, отлетевшие куда-то в подлесок.
- Ариох! Кровь и души для моего господина Ариоха! - лицо альбиноса исказилось в нечеловеческом удовольствии.
И тогда откуда-то из темноты пришел слабый, насмешливый смех, словно демон-покровитель Эльрика всегда знал, что он и этот меч будут накормлены снова.
Наконец черный цветок упал, но его руки по-прежнему хлестали, кололи, хватали альбиноса. Черный меч продолжал петь. Отвратительные ветви трансформировались в змей, обвившихся вокруг его тела, рук и ног. Но в Эльрике теперь пульсировало слишком много энергии. Он легко освободился, клинок поднимался и падал, поднимался и падал, как топор дровосека в лесу. Он внезапно стал неутомимым. С каждым ударом энергия альбиноса росла, в то время как растение слабело. Голова Черного Анемона метнулась к Эльрику, пучок длинных жестких листьев нацелился на его лицо в попытке сорвать голову с плеч, но альбинос проворно увернулся от него, по-прежнему смеясь в этом диком, маниакальном веселии - столько было по силам ему самому, сколько и его мечу.
Мощный удар. Еще один. Дрожа и повизгивая, части растения пытались теперь удрать, ускользая в подлесок. От головы до пят Эльрик покрылся черным соком, но продолжал рубить тварь, пока, наконец, не остановился, чтобы потянувшись оторвать корону из листьев, расположенную на его изрубленной голове, а из ее середины вытянуть пригоршню крупных семян, бьющихся словно сердца. Он отшагнул, тяжело дыша. Его тело пело и трепетало от силы, протекающей по нему. Ликуя, он поднял голову на луну и прокричал в насмешливом триумфе.
- АРИОХ!
Побег начал завиваться вокруг его ноги. К своему ужасу Эльрик осознал, что растение начало переформировываться. Он отшагнул и кончиком своего меча отбросил ветку так далеко, как было возможно. Затем развернулся и побежал к реке.
Эпилог
Полная луна по-прежнему ярко освещала темные воды, когда они выгребали к середине реки, для того чтобы пойти по течению прочь от Сума: Дайвим Мар, семеро мелнибонейцев, король Уйта, обе его дочери и Мунглам. На корме лодки, не принимая участия в гребле, сидела одинокая фигура, отмываясь от грязи, покрывавшей ее. Бледная рука человека покоилась на рукоятке зачехленного черного широкого меча. Темно-красные, мрачные глаза уставились на какой-то другой мир, не видя ничего вокруг.
Спустя некоторое время туда, где сидел Эльрик, подошел Тилус Крик и положил свою руку на его плечо.
- Я обязан поблагодарить тебя, принц, за все то, что ты сделал этой ночью. Я узнал от твоего друга и твоих сородичей, что это было нелегкое решение. Ты спас наши жизни. Возможно, к тому же и наши души. Я могу только представить, чего это тебе стоило.
Эльрик посмотрел погруженными в раздумья глазами на короля и медленно кивнул. Затем он залез рукой в свою сумку и почувствовал то, что корчилось там, очень похожее на человеческую плоть. Он вытащил это - пучок уже подсыхающих черных лепестков, по-прежнему шевелящихся и живущих своей собственной жизнью, и несколько крупных бобов, также выглядящих как плоть.
- Вот, - сказал он, - больше мне с этим делать нечего. Я искал несуществующее лекарство от моего болезненного состояния. Мне следовало бы знать, что единственное настоящее лекарство - это то, что я ношу с собой.
Удерживая лепестки и споры ноибулускуса, он протянул их королю. Но Тилус Крик помотал своей седой головой.
- Благодарю тебя, Эльрик. Мы оба пытались спасти что-то с помощью разведения Черного Анемона. И оба рискнули слишком многим в этом стремлении. Возможно, это счастье для нас - узнать нечто и сохранить свои жизни?
- Возможно.
Внезапным движением альбинос швырнул лепестки за борт в темную, поблескивающую воду. На миг они задергались на поверхности, как рыбы, а затем утонули и пропали из виду. Он бросил бобы вслед за ними. Возможно, что течение отнесет их вниз по реке и даже в море. Однажды они, может быть, даже найдут свежую почву, в которой пустят корни. Если они когда-либо снова напитаются человеческой кровью, то найти для своего формирования человеческую кожу будет, тем не менее, невероятно.
Когда король осторожно двинулся обратно, чтобы присоединиться к своей второй дочери, к Эльрику подошла и села рядом принцесса Нахуадуар. Ее лицо вспыхнуло, когда она отважно посмотрела в его грозные глаза.
- А ты будешь искать замену черному цветку? - спросила она.
Взяв ее за руку, он помотал головой.
- Миледи, теперь меч будет служить мне поддержкой. Между тем, есть и другие утешения для меня.
Но, даже когда она ответила на его прикосновение, он снова поглядел в сторону, будто все еще ожидая увидеть нечто знакомое в этом плотном, противном лесу.
Майкл Муркок - Черные лепестки
© Copyright: Тур Андрей, 2012
Свидетельство о публикации №212120401246
Свидетельство о публикации №212120401246
Рецензии