Странная парочка. Любовная парочка

  Много дней он ждал, что со дня на день у него появятся детки. Но случилось несчастье. Сначала он подумал, что погибли  все. Но потом заметил, что один еле шевелится.  Этот живой комочек он  приподнял и увидел, что это уродец. У него были вывернуты лапки. Смотреть было больно.

 Гаврилыч, так мы звали нашего соседа, налил в стакан водки, залпом выпил, вытер рот рукавом, вынул из пачки папиросу, нервно закурил и вышел на улицу. Но когда успокоился и вернулся, «уродец» шевелился и с охотой стал пить и есть. Это обнадеживало.

 Вот так, день за днем, он кормил своего больного  малыша и через месяц-два уже было что показать людям. Это был белый гусь, который еще плохо стоял на своих кривеньких лапках, но упорно старался ходить.

  Когда весеннее солнце уже прогрело землю, Гаврилыч вывел своего гуся во двор, где хозяйничали несколько взрослых гусей и с десяток кур. Гусаки с возмущением приняли новичка и с шипением стали угрожать расправой. Переваливаясь из стороны в сторону, гусенок спрятался за ноги Гаврилыча, с опаской наблюдая за действиями «драчунов». Поняв, что гуси новичку не дадут покоя, хозяин поместил его в загон с курами, которые приняли его без протестов.

  Прошло еще около месяца. Гусь мирно рос без конфликтов с курицами, но как только видел хозяина, так сразу старался  приблизиться к нему и демонстрировал радость встречи. Гаврилыч относился к птице, как к своему больному ребенку:  мягко, заботливо, терпеливо. Он выпускал его из загона и давал  свободу выбора: либо идти куда  хочется, либо присоединяться к своему воспитателю. Но не было случая, чтобы птица не присоединилась к своему «родителю» и не шла за ним.

  Жители деревни с интересом и умилением наблюдали медленно идущую по главной улице парочку: впереди гусь, а за ним медленно шел седой бородатый старик и тихо говорил:
Молодец, не спеши, дойдем до колодца, а  потом повернем назад.

 Один раз, я вышел из своей калитки, чтобы приветствовать этот дуэт. Гаврилыч  остановился  около меня, а гусь, как собака, прижался к ноге хозяина и ждал дальнейших распоряжений. Я говорил хвалебные слова птице, хозяин с удовольствием слушал комплименты и мы,  по мнению гуся , слишком затянули разговор и мешали проведению его культурной программы. Через некоторое время гусь повернул голову к ноге Гаврилыча, ухватил клювом за штанину и начал тянуть, показывая, что пора  двигаться. Мы смеялись от души и, уважая законное требование, позволили продолжать прогулку.

   За много лет жители нашей деревни привыкли , что рано утром я отправлялся на пробежку. Гаврилыч тоже вставал рано, не мог отвыкнуть от заводской привычки. Мы с ним встретились и разговорились. Он пожаловался, что стали болеть ноги и, глядя на меня, стал понимать необходимость утренней зарядки , но никак не может себя заставить. Тут же я заметил, что гусь продолжает хромать и может быть ему тоже будет полезен бег, а не ходьба. Гаврилыч серьезно принял это предложение и через несколько дней я увидел, что наша парочка изменила манеру поведения. Гаврилыч бежал, а гусь, расправив крылья и лихо перебирая лапками, не отставал от своего хозяина. Гусь не только перестал хромать, но научился летать.
   
  Вот так, на седьмом десятке лет злостного курильщика, с сарказмом  относившего к физкультуре, смогла  перевоспитать умная птица.

   Наш деревенский колодец, куда Гаврилыч ежедневно ходит за водой, расположен на берегу Ладожского озера. Вернее он был на берегу двадцать лет назад, когда до воды было больше двадцати метров. Но постепенно вода приближалась к колодцу.Виной были люди. Рыбаки - ленинградцы на   джипах, беззбоязненно спускались на машинах с высокого песчаного берега прямо к воде, вспахивали, рвали корни растений связывающих песок и вместе со штормовым накатом разрушили берег.  И за пару десятков лет озеро приблизилось к суше на двадцать-тридцать метров и колодец оказался в воде. Более того, чтобы добраться  до него пришлось делать мостки. Необычное чувство испытываешь, когда приходишь за водой, стоишь подле колодца как капитан, на высоте полутора метров над гладью воды , а перед тобой горизонт трехсоткилометровой дали Ладожского озера.

  Вот с этого мостика Гаврилыч хотел уговорить гусыню  научиться плавать . Он встал на мостик , а гусь, несмотря на уговоры, так и продолжал стоять на  берегу. Даже одев резиновые сапоги и зайдя в воду по щиколотку, не удалось соблазнить гуся. Тогда Гаврилыч решил личным примером подавить боязнь и нерешительность ученика. Облачившись в непромокаемый комбинезон и войдя по пояс в воду, «учитель» все же добился своего. Гусь подплыл к нему и с удовольствием стал плескаться и мыть перья.После этого случая мы любовались не только чинным гулянием по главной деревенской улице гуся и важно следующего за ним старика, но и веселое бултыхание птицы в озере.

   Наступила осень. Из-за низких туч стали доноситься тоскливые крики, летевших в теплые края, гусей. И наши пенсионеры, тоже стали сбиваться в стаи и "полетели" в теплые городские квартиры.

 А Гаврилыч, вместе со своим воспитанником, как и прежде, будет продолжать свою прогулку по опустевшей улице до зимы. Пока дорога не будет занесена метровыми сугробами.