Акробофия. Глава 15

*******
- Ты?- сзади послышался знакомый до боли голос. Джек заставил себя открыть глаза и обернуться. Перед ним стояла его бывшая жена, взволнованная, с красными щеками и опухшими, как обычно это бывает у неё при волнении, губами. Она держала в руках коричневого цвета сумку , из которой была видна медицинская карточка Эрика. Самого его здесь не было.
 Но Джек первым спросил вовсе не про сына:
- Где Генри?
- Я не …,- она была настолько удивлена, увидев Джека здесь, что на секунду лишилась дара речи,- не знаю. А что ты здесь вообще делаешь?
Мысль про аудиозапись немного взбодрила его.
- Это не важно. Он мне говорил, что он здесь. У меня с ним… разговор.
- Здесь?- Джек искренне верил в удивление своей бывшей жены. Она ничего не знала.
Немного привстав, Джек решил осведомиться о другом. На кокой-то момент он даже забыл, что ещё минуту назад видел на кровати Эрика пятно крови размером с футбольный мяч.
- А Эрик? С ним всё в порядке?
Удивление спало с лица Анна и уступило место привычной надменности.
- С ним…всё нормально. Это не должно тебе волновать.
- Напротив,- Джек держал себя в руках, чтобы не вскипеть. «Только не сейчас»- говорил он себе.
- Здесь на кровати пятно крови. Я думал…
- Я же говорю тебе,- отрезала она, сжимая кулаки,- с ним всё хорошо.
- Где он?
- У терапевта.
Джек ещё раз посмотрел на кровать.
- Откуда пятно крови?
Анна хотела сказать что-нибудь резкое, но в этот момент дверь открылась, и в комнату зашёл Эрик. За ним вошёл доктор Хардвидж с взволнованным видом. Эрик взял маму за руку и сперва даже не заметил отца. Он был немного бледен и худ, но на щеках начал понемногу проступать румянец.
- Папа? Ты?- он вяло улыбнулся и сел на кровать рядом с ним, пожимая ему руку. Анна наблюдала за этим, как хищная кошка.
- О , мистер Торранс, и вы здесь?
- Добрый вечером, доктор,- откликнулся Джек. Прикосновение руки сына и сам его вид, пусть и не самый лучший , успокоил его.
- Весьма оптимистично, но неверно. Миссис Торранс,- он повернулся к Анне,- порез был неглубокий, с вашим сыном всё хорошо. Только проследите, чтобы он не снимал повязку. Не будешь снимать повязку, ладно, Эрик? Ты ведь уже большой мальчик!
Эрик провёл пальцами по футболке в том месте, где очевидно , был порез.
- Не буду,- он замотал головой и Хардвидж улыбнулся.
- А в чём дело, доктор? – Джек так и не мог ничего понять.
Хардвидж удивлённо посмотрел на Анну.
- А вы не в курсе?! Ничего страшного не было,- поспешил заверить он с долей смущение,- просто сразу после начала пожара у нас взорвалась труба, и от неожиданности Эрик дёрнулся, когда ему в тот момент делали укол. Игла немного порезала кожу.
Эрик посмотрел на доктора с таким вызовом, будто взглядом мог сказать : « А вы, значит, не испугались бы, да?»
Джек погладил сына по голове.
- Как там ситуация внизу?
В тот момент Джек вдруг понял, зачем Хардвидж действительно пришёл сюда лично, а не просто отправил Эрика самого. У него было что сказать.
- Я …,- он замялся и старался смотреть в пол,- я не знаю, что нам делать.
Бессилие его мучило. Он посмотрел на Эрика и тут же отвёл взгляд.
- Огонь уже вовсю бушует на втором этаже .Мне сообщили, что к нам должен подлететь вертолёт, но у него, как оказалось, нет горючего. Пока сейчас копы решают эту проблему, огонь перебирается по лестничной клетке вверх. Большая часть каркаса – это старые, прекрасно воспламеняющиеся материалы.
Джек присел на кровать рядом с Эриком, обнимая его и глядя на Анну. Хоть в одном аспекте жизненной деятельности эти люди наконец нашли общий язык- им следовало как можно быстрее убираться отсюда вместе с Эриком.
Анна посмотрела на доктора:
- Какой-нибудь другой выход есть?
Хардвидж горькой улыбнулся, опуская глаза:
- Нет, мадам. Я бы вам обоим тогда сказал о нём в первую очередь. Я сожалею. Впрочем, я уверен, что паниковать не стоит. А пока что мне нужно уйти. Меня ждут пациенты.
Он удалился. Джек посмотрел на Эрика, желаю понять, понял ли он до конца то, что сейчас сообщил им доктор. Его сын посмотрел на него и улыбнулся, проводя рукой по его спине. « Он всё понял,- думал Джек.
Взгляд Эрика неожиданно упал на трость, которую Джек так и не поднял.
- Папа, а Генри говорил , что у тебя проблемы с ногой?
Анна с удивлением посмотрела на сына. Джек ответил:
- Да, дядя Генри,- а где же он ,кстати, этот дядя Генри, - не соврал. Я просто неудачно упал. Можешь посмотреть на трость.
Эрик спрыгнул с кровати и полез на тростью, а Анна провожала его взглядом. Он поднял трость и стал её рассматривать, переворачивая и проводя рукой по рукоятке с привычным всем детям интересом ко всему новому и необычному, который с возрастом они потом всегда теряют.
- Какая красивая!- сказал Эрик без доли подтекста,- я думаю папа, тебе с ней будет очень… как это говорят. Я помню слово, которое недавно услышал от пожилой женщины с болезнью спины, которая мне потом обьяснила его значение. Ах вот оно - солидно!!
Эрик был так рад , что слова из его рта текли, как вода из брандспойта.
- Довольно,- отчеканила мать. Любой интерес её сына отцом вызывал у неё отвращение,- мы не должны мешкать.
Она посмотрела на Джека, как мать на нерадивого, ненужного сына, обузу семьи. « Ну что ты сидишь,- говорил её взгляд,- всю жизнь просидеть собрался».
Джек был вынужден согласиться, хотя мысленно отправил свою бывшую жену жариться в аду с чертями. Он так давно не видел сына, что теперь наслаждался каждым его словом, его жестами и его лицу, которое теперь улыбалось чаще, чем когда-либо.
- Эрик,- позвал он сына , который всё ещё был увлечён тростью,- мама права . Нам действительно стоит идти. Дай-ка мне эту штуку.
Эрика кивнул и не без сожаления передал трость, как новую и очень забавную игрушку. Подбежав к матери, он взял её за руку и та благодарственно улыбнулась, оборачивая через плечо и незаметно для сына вновь взглядом обращалась к Джеку, немного приподняв глаза:
- Видишь, мол, как твой сынок бежит ко мне, к своей единственной матери. Ни к кому другому, а тем более к тебе Эрик никогда не испытывает ничего подобного. Он может говорить с тобой, может даже улыбаться тебе, но возвращаться он всегда будет в мою сторону, в мой дом, держать всегда будет мою руку и засыпать , не боясь ничего, лишь под мои колыбельные.
Джек сжал трость так, что едва не переломил её рукоятку. Такое толкование этого взгляда, которое ему не раз доводилось снискать в годы их семейной жизни, было ещё не самым простым ущербным, какое он мог для себя сформулировать. Тем дольше ты знаешь человека, тем лучше умеешь проникать в его сознание, понимать его чувства, читать его мысли, и чем сильнее ты окунаешь в этот омут человеческой души, тем выше падает твоя жизненная монета и дороже становится цена, на которую ставишь. Иногда находишь совсем не то, что ищешь, а у истины много горечи, и Джек это прекрасно знал.
Эрик на фоне всей это невербальной волны гнева теперь как нельзя лучше походил на маленького ребёнка, лучший предмет обмана. И дело совсем не в его интуиции, которая открыла для него в своё время лишь часть занавеса той грязи , а в доверчивости и вере в лучшее, которых у взрослых людей почти нет. Понимание истины, горькой истины взаимной родительской неприязни , которая витала у него в голове довольно долго и засела в ней крепко и надежно, как свинцовая пуля, всё равно затмилась в верой в мечту , которая , пусть и ненадолго, открылась перед ним. Все предрассудки, всё плохое мгновенно улетучилось, потому что не способно перенести яркого света радости и безмятежного удовлетворение, которыми сейчас была наполнена его душа. В своей руке он держал тёплую и привычную руку мамы, а рядом с ним шёл папа, простой и весёлый, как обычно. А слова доктора Хардвиджа, которые показались ему не только не страшными, а обнадёживающими, потому что чем дольше происходил внизу этот непонятный пожар, тем дольше  мама и папа не разойдутся и останутся вместе. Легко цепляться за мечты, невыносимо трудно от них отказываться.
Анна и Эрик вышли и кабинета под руку, за ними показался Джек и закрыл дверь. Коридор, по которому Джек проходил несколько минут ( или часов?) назад и который показался ему тогда относительно тихим, теперь напоминал самый натуральный митинг.
Большинство больных и так небольшая часть посетителей, которая не смогла выбраться, теперь горячо обсуждали между собой решение пожарников снимать их пожарной лестницей.  Многие говорили, что спасатели рискуют наделать много жертв, если будут пользоваться такими экстренными методами, но почти все из них говорили лишь о других и никто не упомянул и слова о себе. Каждый из них был взволнован и Джек , когда оглядел всю эту свору , почему-то подумал, что хотя бы один из этих людей, которые столько самоуверенно дерут себе глотки, по настоящему боится высоты , и что кричит он теперь от того, что предпочёл бы лучше пулю в лоб, чём ещё раз мысленно окунаться в бездну страха и отчания. Джек помнил эту чувство, помнил те ощущение, как помнил своё имя и дату рождения. Он знал, что вырезав опухоль, нельзя не остаться без рубца. Этот рубец иногда ныл и давал о себе неприятной тирадой воспоминаний.
«А что насчёт тебя, а , Джек?- спросил он сам себя,- не станешь ли ты кричать? Не станешь лишь возвращаться к пройденному.
Джек вспомнил ущелье и свою ногу, которую зажало между двумя камнями, как под прессом. Он видел ту бездну . Во сне и наяву.
Джек сам отдёрнул своё сознание. Сейчас он должен думать только сыне и о … Генри. Джек машинально обернулся. Мысль о Эрике так или иначе выталкивала, как тонущий буй, мысль о аудиокассете. Если он проиграет её в суде и присяжные услышат всю правду про Анну , он будет спасён , будет на воле, среди таких же свободных людей и… . Мысль Джек уставилась в другую чёрную, как мгла , стену. … и конечно же, с ним под руку будет идти Эрик. Его сын. Всё ради него. Джек посмотрел на своего сына , счастливого, как на дне рожденье, с высоко поднятой головой и немного улыбающимися тонкими губами, который теперь крепко сжимал материнскую руку, иногда поглядывая на мамино лицо. Когда она улыбалась, он улыбался шире, когда она была зла, он опускал голову и был тоже хмур.
Джек встал за Анной, пытаясь немного передохнуть. « Он любит её,- подумал он неожиданно,- слишком сильно. А глубоко в душе Джек понимал, что желал бы обратного.
Откуда-то с конца коридора послышался гул  и вся толпа замерла , оборачиваясь туда , как по команде. Джек стал немного правее, чтобы лучше следить за происходящим. К третьему этажу подали длинную раскладывающуюся лестницу, которая обычно покоится вверху по пожарной машине. Закрепив её на подоконнике и что-то крикнув вниз, пожарник, мужчина средних лет, полностью закутанный в жёлтую защитную одежду, обратился к толпе:
- А теперь послушайте меня,- сказал он. Он нервничал, но лицо его оставалось достаточно волевым,- по мере того, как мы тушим огонь на нижних этажах, он поднимается на верхние. Второй этаж уже полностью в огне.
По коридору пронёсся волнительный шёпот, всё начали шушукаться.
- А что если… если вы не успеете? Мы же все тогда сгорим…,- грубоватым голосом сказал старик в больничной одежде, держась правой рукой за сердце.
Пожарник обратил в его сторону лицо , полное гнева, но он вовремя сумел преодолеть себя. Джек понимал его – меньшее, что сейчас нужно этим спасателям- это паника на узкой, плотничная доска, пожарной лестнице.
- Мы успеем,- уверенно изрёк он,- будьте в этом уверены.
Он вновь опустил голову и что-то крикнул вниз, ему ответили. Придерживаясь за лестницу , он присел и тихо сказал:
- Первыми идут старики и самые тяжёлые больные. Мы поможем вам передвигаться.
Прямо за этим словами за пожарным появилось ещё двое его коллег – два громадных парня со светлыми волосами, и судя по лицам, родные братья. Вид этих бравых молодых людей несколько успокоил толпу.
Первыми пошли две старушки, которым по виду было не меньше восьмидесяти. Поскольку сами они не могли лезть, ибо руки их были слабы и ненадёжны, они со всей старческой силой, которая у них осталась, ухватились каждая за своего пожарника и буквально повисли на них. Для молодых людей эти худые от болезней старушки не представляли никакой тяжести.  И так бледные, когда пожарники встали на лестницы и аккуратно присели, хватаясь руками за железные поручни, лица их теперь стали вовсе молочного цвета.
Через несколько секунд они скрылись из виду и спустя две минуты , довольно быстро , как мог судить Джек, их заменили другие пожарники , которые помогали спуститься другим людям. За старушками, которые теперь уже наверняка в безопасности, последовал тот самый старик, которые первым заявил про опасность. Всё ещё державшегося за сердце, его подвела под руку медсестра и передала в руки пожарника, чёрного лысого парня с добродушной улыбкой, которой он не помедлил одарить старик. Тот, всё равно с недоверчивостью, всё же обхватил своими руками его шею и через 30 примерно секунд они скрылись так же , как и те старушки.
- Мама, папа!- неожиданно послышался голос Эрик снизу. Джек , увлечённый этой процессией, как-то позабыл о сыне. Анна посмотрела на бывшего мужа, потом она на неё, а затем оба, немного сбитые с толку, посмотрели на Эрик. Он стоял, недовольно скрестив руки на груди.
- Мама, папа!- повторил он,- а давайте куда-нибудь сядем?
Ещё один недовольный взгляд.
- Я очень устал. Пожалуйста!
- Конечно, сынок! – отозвалась Анна, и повела сына к скамье, где сидела милая женщина с большими круглыми очками, роясь у себя в сумке.
- Анна, дорогуша!- сказала она, широко улыбаясь, обнажая две больших дырки в нижнем зубном ряду,- рада тебя видеть. Боже мой, это всё так странно и ужасно, ты не находишь?
Анна смиренно улыбнулась, хотя Джек понимал, что в её мыслях эта женщина сейчас удостоилась самых мерзких и резких выражений, который только может произнести женщина.
- Эрик, мальчик мой!- сказала она, приподнимаясь, и целую его. Эрик скривился, будто съел солёный огурец, и хотел было вырваться из не желаемых объятий, как посмотрел на мать и увидел на её лицо неодобрение, и тут же стал смиренным   и спокойным, выдержав ещё два поцелуя этой сердечной леди.
- Анна, родная, как он? – спросила она, всё ещё не выпуская из объятий Эрика.
- Хорошо, только сильно устал,- слово «устал» звучало сочувственно и с состраданием.
- Устал?!- переспросила она,- ну что же ты тогда стоишь? Тебе стоит отдыхать. Присаживайся.
Женщина убрала свою сумку , взяла ещё одну большую с соседнего сиденья и какую-то маленькую розовую, с изображениям кролика с пушистыми ушами. Эрик присел с облегчением от того, что объятия сердечной тёти закончились и он мог набрать полную грудь воздуха.
Подойдя к Анне, она хотела что-то сказать, но тут заметила Джека, молча стоящего за своей бывшей женой.
- А это…,- она смерила Джека взглядом,- должно быть Генри, твой муж , о котором ты мне рассказывала?
Джек молчал , но на его губах проступила небольшая улыбка. Всё это казалось ему забавным.
- Вовсе нет,- Анна обернулась и глаза её недовольно блеснули, как фары автомобиля вдали,- это мой бывший муж , Джек.
Женщина сперва не поняла её слов, а затем смущённо отступила, покосившись на Эрика.
- А , я просто … , извините,- она подала Джеку руку и тот пожал её, поддерживая трость левой рукой.
- Ничего страшного,- сказал он.
- А мой муж, Генри,- она с призрением посмотрела на Джека,- он должно быть , внизу. Он не может попасть к нам из-за пожара. Он звонил мне … говорил, что очень переживает.
- Сейчас нам всем плохо, - всё ещё с кривой, неловкой улыбкой произнесла женщина,- мне нужно найти мою внучку, медсестра должна была за ней присмотреть.
- Синди, Синди!- женщина звала свою внучку,- вон она, у балкона , мне пора бежать, Анна. Мы может быть , сейчас спустимся. Удачи вам! Приятно было познакомиться , Джек!
- Взаимно! – Джек хотел было возразить, что сперва будут снимать стариков, но вступать в дискуссии с этой женщиной ему вовсе не хотелось.
В тот момент к ним подошла молоденькая медсестра, та самая, с которой Эрик говорил ночью 2 недели назад. Она по дружески улыбнулась ему и обратилась к Анне, держа в руках блокнот:
- Миссис Торранс, здравствуйте!  Я запишу вашего сына в очередь  к тем детям, которые будут спускаться после стариков,. Вы будете после ,- она перевернула страницу и напрягла в темноте зрение,- после вот той вот девочки, Аманды Брукс. Хорошо?
- Конечно Джил ,спасибо тебе большое,- Анна улыбнулась её, переводя взгляд на сына.
- Не за что,- ответила медсестра, подходя к Эрику,- с тобой всё хорошо , парень?
Эрик улыбнулся её по привычке слез с сиденье.
- Сиди , сиди. С тобой сейчас ничего не будет . Ну так как ты себя чувствуешь,- говорил она, прикладывая руку по лбу,-ничего не болит?
- Всё отлично,- громком сказал Эрик, немного приободрённый, глядя на маму с папой.
- Я рада,- медсестра усадила его на сиденье и встала сама, поправляя халат,- Ждите, миссис Торранс. Это только на первый взгляд всё довольно быстро. Там много людей, которым нужна помощь.
Анна кивнула , а медсестра пошла дальше записывать имена и вносить списки, будто делала перепись населения. На лице бывшей жены Джек увидел ясное облегчение, словно несколько минут назад она выздоровела после страшной болезни. Смахнув со лба пот, поправив волосы ,которые теперь выглядели немного неухоженными, она подсела к Джеку и обняла его, гладя по голове. Эрик поцеловал её и сказал:
- Папа, папа , ты слышишь меня?
Джек обернулся к сыну:
- В чём дело , сынок?
- Папа, садись к нам.
Джек отвел взгляд вниз, пытаясь скрыть внутреннюю неловкость.
- Мне нужно разминать ногу, сынок. Я лучше постою.
Анна посмотрела на свободное место справа от неё и с презрением, граничащим с вечной обидой на неё лицо, одарила меня тяжёлым взглядом. « Твоё враньё выглядит ещё хуже, чем моё с телефонным звонком от любящего мужа,- говорил её взгляд.
Джек скривился и отвернулся, продолжая наблюдать за тем, как людей спускали вниз. Наверх опять поднялась та пара близнецов, которая была вначале и они , вместо двух старушек, теперь взяли пожилую женщину с желтым , как у азиатов, цветом лица, и её дочь, стоящую рядом, с бледным  подавленным лицом.
Джек переминал ногу . Если честно, то больная нога , на которой сейчас не было четверти ступни, жутко болела. Боль , как назойливый червь паразит, то ползла вверх, к самому колену, то опускалась почти до самой ступни.
Джек обернулся к пустому месту рядом с Анной. «Бог мой,- подумал он, мысленно выругав и себя,- кого она себе возомнила?
Опираясь на трость , Джек с невозмутимым видом сел в кресло, облокотив руки на поручни и подставив трость на край сиденья, у себя между ног. Ступня издала болезненный импульс и замолчала, как какая-нибудь тварь после смерти. Джек откинул голову назад, упираясь в тёплую от огня, полыхавшего внизу,  и душного воздуха стену  и на несколько секунд закрыл глаза, пытаясь хоть на мгновенье отгородиться от всего этого дьявольского шума, который носился, будто юла, по коридору.
Спустя минуту Джек понял, что засыпает, и не заснул окончательно, может быть, только от этой мысли, которая ударила ему в голову. Он открыл глаза и резко отдёрнул голову, как отдёргивают руку от горячей сковородки. Пригнувшись, Джек закрыл лицо руками и несколько раз помассировал себе виски, что окончательно привело его в чувство.  Сделав глубокий вдох, он увидел голову сына у Анны коленьях. Он спал,  а она нежно гладила его рукой по голове. Эрик прижал ноги к себе и уютно умостился между двух сидений, подложив одну руку под голову, а другую откинул назад. Его чёрные веки спокойно подрагивали в такт размеренному детскому дыханию.
Джек посмотрел на распахнутое окно, через которое теперь выносили бледного худощавого мальчика лет 10 , с перевязанным следом от катетера на руке. Он лежал тихо и молча в руках красного и измотанного от жары пожарника, как тощая палка в руках у лесника.
Джек отвел взгляд и посмотрел на Эрика, невольно сравнивая его с тем мальчиком. «А что было бы , если бы тем мальчиком был его сын?... Немного опустив голову, он вдруг сказал:
- Меня здесь не было.
Анна от неожиданности дёрнула рукой и обернулась к Джеку, не понимая, что он говорит. Тот продолжал:
- Я был на улице, возле входа, когда здание уже полыхало огнём, как чёртов спичечный замок. Мне сказали, что все входы заблокированы , но я пошёл к чёрному входу, к большой лестнице, которая стоит сбоку,- Джек указал в ту сторону пальцем,- но она оказалась завалена … частично.
Анна по-прежнему молчала, теперь уже спокойно положив руку около Эрика на колена и слушала, не перебивая.
-Мне кричали позади, - продолжал Джек,- что я сумасшедший, что мне туда нельзя, но я всё равно полез. Я обжёг себе руки, едва не угробил ногу, но … . Я не мог смириться с тем, что Эрик будет один . С ним могло случиться всё, что угодно. У него могли начаться осложнения, что-то с суставами или вроде того, а рядом бы не оказалось ни одного врача, потому что все заняты и просто может быть наплевать на маленького мальчика, которому нужна помощь. Я поднялся по лестнице, зашёл в его палату, и увидел на его кровати кровавый след, а самого Эрика нет. В тот миг я подумал, что готов отдать свою жизнь за его, правда готов.
Джек повернулся к Анне, которая теперь молча глядела  в пространство между сыном и бывшем мужем . Джек положил ладонь на перила, рядом с её рукой.
- И когда я узнал, что он жив, и что с ним всё в порядке , я был самым счастливым человеком в этой стране. Я люблю … нашего сына. Я никогда умышленно не причиню ему боль.
Джек замолчал, смахивая со щеки одну маленькую, похожу на крошечный алмаз, слезу. Он был готов простить всё, забыть, создать искусственную амнезию для всего плохо, что разделяло его с бывшей женой.
Анна по прежнему смотрела в пустоту, не шевеля зрачками, будто под гипнозом. Её рука медленно поднялась и прошлась пальцами по плечу Эрика , аккуратно , будто убаюкивая, поглаживая его по спине.
- Мы не должны бороться за него. Он не наша собственность, но частичка его есть в нас обоих, и этого не уже исправить. С кем бы он не был, он всё равно будет любить нас обоих . Любовь нельзя отсудить, нельзя забрать или выкупить. Зачем , размахивая мечами, рыть себе могилу?
Джек повернулся к Анне и дотронулся к пальцами к её ладони. Она , не отдёргивая руку, что прошептала, едва шевеля губами.
- Что ты говоришь?
- Никогда.
- Что?
- Никогда, ты ублюдок, не получишь моего сына,- она с силой отдёрнула руку и ненавистно посмотрела на него, буквально сжигая его своей злобой, - и мне жаль, что ты там не сдох.
Она выпрямилась , убирая руку от Эрика, и глядя на поражённого Джека.
- Очень жаль, что ты там не сдох, не сгорел. Мы бы все вздохнули с облегчением.
Джек сжал кулак аж до боли в костяшках , до того ему хотелось размазать это наглое , высокомерное лицо по стене. Во рту у него появилась приторная горечь от досады и ненависти, которая обуяла его.
- Какая же ты форменная сука!- сказал он, вставая. Его взгляд невольно упал на Эрика, который по прежнему спал. Хорошо, что он этого не слышит.
- Мне стоит заткнуть тебе рот прямо сейчас , если ты не…,- в тот момент Джек будто молнией ударило. Его руке разжались, заставляя приятно хрустеть костяшки, и он сам вдруг замолчал, меняя злобное лицо на ехидную гримасу. Джек сделал два шага назад, развёл руками и рассмеялся. Его смех казался настолько искренним и приятным, что кто-то с интересом обернулся, разглядывая его. Джек замолчал , и с той же улыбкой сделав два шага обратно присаживая на колени перед Анной, улыбаясь её в лицо.
- Ты , гадина,- с удовольствием, будто пел старую песню, вымолвил он,- даже ему не нужна. Он тоже всё понял о тебе, может быть, слишком поздно, но всё же.
Джек опустил голову, ощущая, как приятная волна наслаждения катится по его телу.
- Что ты несёшь, сумасшедший? – спросила Анна.
- Генри, - сказал Джек, не поднимая головы,- он ненавидит тебя. Он обещал дать мне аудиозапись , на которой запечатлен ваш разговор с адвокатом, где вы составляете показания Генри Тора.
- Ты блефуешь?!- дрожащим голосом сказала Анна.
- Значит это всё же правда,- Джек издал непроизвольный нервный смешок , а затем встал и развернулся, как в армии в строю. Его давила усталость, но быть рядом с этой женщиной он не мог. Немного отойдя, он опёрся о стену и закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, и даже не заметил, как сзади послышался толчок. Анна вскрикнула, но Джек обратил внимание не сразу.
Он вытер с лица пот , открыл глаза, как после долгого сна, и повернулся , но не в сторону Анны, а немного в бок. Слегка затуманенным зрением, будто в очках на здоровых глазах, он увидел … сына. Эрика, который стоял почти что перед ним. Джек сперва заметил сжатый кулаки на его детских руках, помятую, как после пробежки, рубашки, а затем подбородок, по которому катилась слеза.
-Эрик?- сказал он тихим дрожащим голосом.
По лицу его сына текли слёзы, а само лицо было красным, в такт дрожащим губам.
- Вы несчастны,- сказал он, - вы ненавидите друг друга.
- Эрик…,- на сей раз это сказала его мать.
- Я не спал,- сказал он, смахивая слёзы, но тщетно; они лились против его воли,- я всё слышал. Это всё из-за того змея, из-за моей неосторожности. Дядя Генри был прав.
- Эрик, послушай,- сказал Джек,- ты всё неправильно понял…
- Нет, папа,- твёрдо сказал он, глотая слёзы,- я виноват тогда, когда погнался за тем змеем.
Джек отрыл было рот, чтобы снова возразить , но в этот момент подошла медсестра Джил, так самая, которая записывала Эрика в очередь.
Она окинула всех довольно пространственным взглядом, немного смутилась и затем сказала уставшим голосом:
- Миссис Торранс, уже подходит очередь вашего сына,- она улыбнулась Эрику,- вам сейчас нужно идти. Аманда немного боится, так что ней уйдёт немного больше времени, но вам всё равно надо поторопиться.
Всё молчали.
- У вас всё в порядке?- осведомилась она, ещё раз окидывая всех взглядом.
- Нет , не всё,- тихо сказал Эрик,- но я хочу это исправить. Я помню ваши слова, ваш совет.
Мальчик резко сдвинулся с места и побежал по коридору. Джек опешил, едва не теряя связь с реальностью.
- Что вы ему сказали?- спросил он.
- Боже мой,- она приложила пальцы ко рту, будто задыхалась,- я не уверена, я не помню но… бегите за ним ,  я говорила ему, что если с ним случиться что-то плохое, то родителя помирятся, забудут всё ссоры, волнуясь за его жизнь.
- Дура, - вымолвила Анна, и побежала в сторону Эрика.
- Куда он побежал, куда ведёт та дверь?- спросил Джек, едва сдерживаясь, чтобы не ударить медсестру.
- На лестницу, на чердак,- прохрипела она, заливаясь слезами.
- Мне очень жаль, я же не знала, простите  , мистер Торранс,- кричала она ему вслед.
Джек добежал до угла, завернул , держась за стенку, и увидел открытую металлическую дверь находящуюся в конце небольшого бокового коридора.
- Эрик! Стой,- прокричал он, бросаясь вперёд. Слишком поздно до него дошла мысль, что он не взял свою трость. Джек сильно хромал, едва не падал, но в такт выстрелам боли , которая теперь, похоже , превращалась в натуральную автоматную очередь, быстро шагал вперёд.
Позади что-то грохнуло и послышался треск разбитых стёкол- это прогремел новый взрыв. Джек на секунду остановился и почувствовал, что огонь очень близко. Ему вовсе не хотелось думать, что эти хищные языки пламени сейчас вздымаются у Эрика над головой.
Держа эту мысль в своей голове, он наконец добрался до двери , прикоснулся к ручке, чтобы открыть дверь настежь и тут же отдёрнул руку, едва не получив ожог . На пальцах остался красный , как от дешёвой краски , след. Толкнул дверь ногой, Джек увидел небольшое складское помещение, в дальней части которого горел огненный свет .
- Эрик!- позвал он сына.
- Убирайся , - донёсся голос Анны,- тебе здесь делать нечего.
- Ты спятила, - Джек , хромая всё сильнее, кинулся на голос. Повсюду стояли ряды , заваленный ящиками , планшетами, файлами из бухгалтерии. Где-то рядом с Джеком под огонь попал ящик с ампулами, от жары те разом разбились, выпуская кучу осколков повсюду , как граната.
Джек с ощутил небольшой укол в шее, будто его укусил крупный комар. Проведя рукой, он вытащил маленький кусок стекла, залитый кровь. Такой же торчал в кисти .
Джек прислонился к полке, силясь вытащить все осколки.
- Подожди , Эрик, не бойся,- сказал Джек, вырывая последний осколок. Всего он достал пять и теперь, держа их всех на ладони, швырнул в сторону.
Только он успел отойти, как огромная банка , стоявщая почти над его головой , треснула от жары  и самый большой её кусок приземлился остриём вниз в двух сантиметрах от здоровой ступни Джека. Отпрянув,  как от шипящей  змеи, он невольно заметил сквозь дыру между ящика жёлтый пламени огня, отдававшие жаром по всей комнате.
Сделав глубокий вдох,  Джек зашёл за угол и увидел Эрика, стоящего на горящей винтовой лестнице. Огонь жадно пожирал старое дерево, но ещё не добрался даже до середины.
- Папа,- позвал Джек, указывая на выход наверх,- здесь закрыто, я не могу открыть. Помоги. Я лишь хотел, чтобы вы не ругались, чтобы вы вместе меня спасли.
Джек огляделся, почти не расслышав слова сына, стараясь найти что-нибудь, чем можно помочь сыну, но в этот момент он заметил отсутствие Анны.
- Эрик,- сказал он, - я постараюсь сейчас что-нибудь найти, но где твоя мама?
Лицо Эрика, пухлое и красное от страха и усталости, на миг приобрело удивлённый оттенок.
- Мама? Мама сзади, за тобой. Она сказала, что хочет помочь.
Не успел Джек обернуться, как резкий тупой удар по голове  сбил его с ног. Голова загудела, как старый паровоз, а в ушах послышался звон. Джек , опираясь на руке, перевернулся и увидел свою бывшую жену с металлической трубой в руках. Круги плыли у него перед глазами, и когда на мгновенье фокус сбитого зрения свёлся на лице Анны, то он увидел ненависть и удовлетворение в одном лице.
- Я же говорила, что лучше будет, если ты сгоришь? – приглушённо донеслось до Джека откуда-то издалека . Анна немного нагнулась и нанесла ещё один удар, в плечо. Джек вскрикнул и попытался что-то сказать, хватая конец трубы, но ни то, ни другое сделать не смог. Анна улыбнулась своей приторной улыбкой, сделала шаг назад и с разворота ударила по ноге, прямо в колено . Струна боли на теле Джека натянулась до предела, он закричал и с почти невыносимой болью приподнялся, потягивая руки к ноге.
- Мама, мама, прекрати,- доносился сверху голос Эрика, жалобный и дрожащий.
- Успокойся сынок,- она подняла голову и смахнула с лица пятно сажи, закрывающее щёку,- если  я этого не сделаю, то кто вместо меня?!
Джеку казалось , что слух его находится где-то в космосе, где расстояние метра кажется километровым. Боль волнами накатывалась на его сознание, желая захлебнуть в пучине припадка. « Ты должен оставаться в сознании, ради сына»- твердил себе Джек, и мысли казалось, пролетали прямо перед ним в невесомости, плавно и медленно, как пушинки.
Анна тем временем повернулась к Джеку. Она предвкушала конец схватки, свою полную победу, оставалось только водрузить флаг. Анна уже видела  , как металлическая труба раздробит Джеку череп, как хрупкий хрусталь, и он наконец отступит, уйдёт из их жизни.
Она, без капли жалости, замахнулась для последнего удара, но в тот момент послышались шаги сзади. Быстрые , цокающие, звуки стучащих по полу каблуков доносились до сознания Джека быстрыми ударами отбойного молотка.
Анна развернулась и увидела Джил, дрожащую, с заплаканным лицом и помятой одеждой. Её пальцы беспокойно теребили пуговицы фланелевой рубашки.
- Миссис Торранс,- она даже не успела оглядеться, весь её мутный взгляд был направлен на одну Анну,-  там вас ждут, а где же Эрик? С ним всё…
Она осеклась, поднимая взгляд наверх и видя там съёжившегося, словно от холода, Эрика Торранса, едва не задыхающегося от собственных слёз и страха, а внизу, в двух метрах от него, распластавшегося на полу Джека Торранса, с огромной вмятиной на окровавленной ноге. Затем её взгляд, как солнечный зайчик, переметнулся на окровавленную трубу Анны. Её показалось, что она вдруг ошиблась дверью, и вместо кладовки ненароком забрела в ад.
Пользуясь замешательством, Джек хотел было встать, но вскоре понял, что не сможет . Беспомощно шарясь рукой  в поисках невесть чего, он хотел было найти опору, чтобы приподняться и противостоять бывшей жене, но нашёл кое-что другое, что могло ему помочь куда лучше.
Анна окинула перепуганную Джил взглядом и сказала:
- Вам не повезло , милая, но вы были хорошей медсестрой и , я думаю, хорошей матерью. Как мать, вы можете меня понять.
Джек сделал новую попытку встать, и эта у него получилась куда лучше. Он присел, удерживаясь за полку; из руки его сочилась маленькая струйка алой крови.
Анна замахнулась и бедная девушка даже не смогла сопротивляться- так силён был её шок. Металлическая труба ударила ей прямо между глаза, пробивая череп до самого мозга. Джек открыл рот , чтобы закричать о ужаса, но вместо своего крика он услышал другой, куда более страшный и знакомый, который он сперва принял за свой, как по ошибке принимают похожие голоса в телефоне.
Это кричал его сын Эрик, кричал во всю глотку, и Джек знал, что такой крик продлиться недолго. Он знал людей, который после такого замолкали навсегда.
Анна вытерла с лица кровь с таким видом, с каким сантехник вытирает его после тяжёлой работы.
- В какой-то мере это ты виноват,- сказала она, замахиваясь,- ты виноват во всём.
Ещё раз обернувшись, чтобы убедиться, что за спиной не окажется никого на сей раз, Анна повела палку вниз с силой профессионального пинчера в бейсболе. Джек резко дёрнулся вбок, просвистевшая рядом с ним в нескольких  труба могла расквасить его лицо за секунду, и теперь он должен будет дать ответный удар. Когда  Анна по инерции собственного удара стала отводить руку дальше, Джек резко выдернул свою руку из под ящика ; в неё был окроплённый его же кровью кусок стекла. Он со всего маху всадил его её прямо в сонную артерию, выпуская наружу потоки крови.   
Анна закричала, пытаясь совладать с порывом колющей боли, которая почти атрофировала руку. Для Джека это был шанс. Он схватил её окровавленную  ладонь левой руки и дернулся на себя, как верёвку для зажигания в  моторной лодке. Это вызвало новый, уже не прерывающийся апатический крик. Труба с грохотом упала на кафель.
Анна попыталась инстинктивно отбросить Джека , разодрав ногтями левой руки его правую руку. Тот стиснул зубы от боли, а из под фиолетовых ногтей потекли струйки крови. Джек выдернул кусок стекла из руки, уворачиваясь от потока крови,  и разодрал им левую руку Анны. Она отдёрнула её , сжимая длинные пальцы.
- Ах ты паскуда, выродок!- прохрипела она уже ослабевшим голосом.
Джек толкнул её по ноге и откинул назад. Анна с грохотом упала, визжа от боли и сжимая окровавленную руку. Джек обернулся и посмотрел на Эрика. Он сидел на корточках, сжимая уже красными от жары руками железные перила и смотрел на всё пустыми, отупевшими глазами. Его рот по прежнему был открыт, будто он готовился что-то сказать. « Надо покончить сперва с ней»- подумал Джек, поднимаясь . Он и сам до конца не знал, что значит это его «покончить» .
Только он попробовал встать на ноги, как и без того сильная режущая боль накатила на него с новой силой. Джек едва не упал, придерживаясь на за шаткую полку.
- Я не позволю тебе ничего сделать, даже не думай,- кричала Анна, переворачиваясь на бок. Из её пальцев сочилась кровь, руку , должно быть, тянуло невыносимо. Она попыталась встать, держась рукой за ящики, но боль , судя по всему, заставила её отдёрнуть руку и остаться в лежачем положении.
Джек тоже едва переминал ногами, но сил у него было больше. К тому же, сверху сидел его сын , к которому уже подбирался огонь. Джек схватил трубу, глаза Анны блеснули огоньком страха, но сказать что-либо она была не в силах. Из его губ вырвался стон. Джек окинул её презрительным взглядом и сказал Эрику:
- Сынок, ты слышишь меня?
Никого эффекта.
Джек подошёл ближе.
- Эрик, послушай, тебе нужно выбраться на крышу.
Он немного повернул свои красные от слёз глазами.
Джек не мог подойти ближе, потому что огонь был ожёг его. Между ним и сыном было где-то 3 метра непроходимого столба полыхающего огня.
- Я дам тебе эту трубу и ты выбьешь её люк! Слышишь.
Эрик слегка кивнул.
Джек даже не хотел думать, что будет, если люк не откроется.
« Вы все заживо сгорите».
Джек откинул эту мысль в сторону, как ненужный клочок бумаги. Присев на ящик, он с жалостью посмотрел на свою ногу. Через разодранную штанину он видел гематомы, крупные и широкие, из которых местами сочилась тёмная кровь, похожая на грязь . Глубоко вздохнув, он посмотрел на сына. Джек понимал, что если сейчас он кинет трубу, которая была у него в руке, слишком близко, далеко, или выше, ниже , или Эрик просто не сможет её словить , то единственный шанс убраться отсюда канет в пучине огня. Ничего другого, твёрдого и достаточно длинного, чтобы достать до люка, он не видел.
В тот момент в метре от во всю горящей лестницы провалился кусок пола. Несколько сгоревших досок упали вместе с кусками бетона. Джек невольно вздрогнул. Надо было торопиться.
Он приподнялся и внимательно посмотрел на сына. Тот мирно стоял, держась за перила, монотонно и медленно, как умирающий, вдыхал горячий пресный от жары воздух, который , как и солёная вода, лишь только разжигал желание утолить кислородную жажду.
- Эрик!- взмолился Джек, сжимая трубу. Где-то за ним послышался треск и стон его бывшей жены, но он не обратил внимания.
- Чтобы ты сейчас не думал, как бы себя эту картину не представлял, мы разберёмся с этим потом. Сейчас ты должен словить эту трубу и выбить чёртов люк! Понял.
Из глаз Эрика потекли слёзы и он лихорадочно закивал. Слёзы теклись по его красным щекам, падали на красную футболку и там исчезали , испарялись от жары. Эрик посмотрел на отца красными, полными боли глазами. Джек узнал в них взгляд своего отца, когда тот пытался достать коробку хлопьев и не смог из-за своей немощности.
- Ты должен это сделать!
Джек подкинул трубу вперёд. Она пролетела над языками пламени, полыхающими из на полу и из дыры в нём, и пуская чуть ниже, чем хотелось бы Джеку, она приземлились к Эрику. Его сын повёл взгляд левей , наблюдая за диковинной , окровавленной трубой и он возможно заметил, как капли крови закипали на этом старом куске метала, оставляя за собой едва видный алый след. Эрик словил трубу, но она едва не выскользнула у него из рук, потому что была очень горяча. Маленькие пальцы рефлекторно отдёрнулись от горячего метала, но Эрик нашёл в себе силы терпеть эту боль. А может быть, то было лишь небольшое покалывание, похожее на укол иголкой, по сравнению с тем, что он чувствовал в сердце.
Джек улыбнулся ему, но тот , стиснув зубы, не ответил ему.
- Уходи,- крикнул Джек.
Эрик посмотрел на мать. Она по прежнему лежала там же , куда и упала. Только полка отгораживала её от огня.  Перед ней натекла огромная лужа крови  ,а рука по прежнему сжимала порезанную ладонь.
Огонь уже охватил почти всё помещение. Дышать было очень трудно. Джек повернулся к сыну.
- Я знаю сынок, что всё кончено. Но сейчас мы не можем потерять и тебя. Уходи.
Эрик уже не плакал и лицо его было бледным и недвижимым. Он бросил последний взгляд на мать , затем развернулся и ударил по люку.
Джек смахнул со лба пот и вся его рубашка, горячая и грязная, пропиталась кровью.
Эрик  ударил снова. Люк звякнул, но открылся лишь на половину. Эрик опустил глаза, сделал глубокий вдох и ударил снова и крышка поддалась , впуская в душную комнату сладостыный кислород и прохладу.
- Задень палкой лестницу, - спокойно крикнул Джек.
Эрик ухватился за самый край палки и подпрыгнул, целясь на самую нижнюю ступеньку выдвижной лестницы. Первый прыжок не удался, а на втором пол деревянной лестницы издал резкий треск, а на самый его край уже перебрался огонь.
- Аккуратнее, - предупредил обычным голосом Джек, будто учил сына кататься на велосипеде.
Эрик посмотрел на него и издал некое подобие усмешки, хотя Джек подумал, что так наверное улыбаются маньяки, прежде перерезают свою связанным жертвам горла.
Эрик прыгнул в третий и за этим прыжком последовал неприятный лязг. Часть выдвижной лестницы выкатилась, но даже этого было достаточно, чтобы Эрик запрыгнул на неё.
И ему это удалось. Ухватившись руками за вторую ступеньку, Эрик едва не закричал от боли и напряжения. Его детское лицо приобрело каменный вид, маску и непонимания, которую он наложил на себя. Эрик таки подтянулся и его плечи оказались на уровне третей ступеньки. Он убрал одну руку и дёрнулся вперёд, как спринтер , и ухватился рукой за четвёртую ступеньку, тут же переведя вторую руку сюда же.
Джек, стоя внизу, не мог налюбоваться ловкостью сына. Он прекрасно видел , что после всего этого он мог даже лишиться дара речи или вовсе сойти с ума, но что требовалось от Джек , он сделал.
Эрик , весь дрожа от боли и усталости, преодолел ещё 3 ступеньки и его ноги наконец коснулись нижней ступеньки. Теперь он мог без труда вылезти.
- Как только окажешься на крыше , кричи что есть мочи! Тебя должны увидеть,- и только тогда Джек понял , какую глупость сказал . Он , вероятно, не сможет ничего сказать.
Но он решил продолжать:
- Обрати как-то на себя внимание, это главное,- закончил он,- а теперь иди. Давай же!
Эрик посмотрел на него высохшими и красными, как заря, глазами, затем посмотрел на мать. Он сильнее сжал руки на ступеньках и полез вверх.
Джек внимательно наблюдал за тем, как сперва исчезло его тельце, затем ноги до колена скрылись за люком, а затем и ступни. Он подумал, что сейчас может со звоном закрыться люк, но этого не случилось.
«Эрик спасён,- подумал Джек и обернулся к Анне. Она по прежнему лежала в той же позе,- ну а теперь дело за тобой»