Акрофобия. Глава 16

Во время своего брака и даже после него Джек Торранс часто мысленно возвращался к событиям уже почти шестилетней давности, то есть к своей собственной свадьбе. Она проходила спонтанно и просто, но для него церемония была чем-то особенным, едва ли не главным событием в его небогатой на события жизни.
Джек закрывал глаза на то, что эта свадьба была вынужденной – в уже немаленьком круглом животике Анны теплилась жизнь, но Джек считал это лишь второстепенным звеном. Сам он , будучи во многом человеком сентиментальным и семейным, предвкушал преуспеть в этом деле куда лучше, чем во всех остальных.
Он открыто говорил своим друзьям о том, как будет счастливо засыпать со своей женой в обнимку вечером, как они будут разделять всего радости и невзгоды, как их дети будут расти у них на глазах, надёжно оберегаемые семейным очагом.
Друзья лишь учтиво улыбались в ответ, ибо просто не хотели рушить идеальный мир умелого мечтателя, так как сама знали, что всё далеко не так просто. Они прекрасно знали одну старую и по сей день актуальную истину- за всё в этой жизни приходится платить. Хочешь купить хлеб в магазине- давай деньги, хочешь сохранить семью и сделать её счастливой- плати собственным силами и нервами. Ничего не даётся даром. Впрочем, никто не из них не отдавал любви столь большую роль , потому что никто из них не ощущал надобности в повторении, как они думали, одного и того же много раз. «Если я ношу кольцо, делю с ней ложе, воспитываю вместе с ней нашего сына или дочь, - думали они, - то разве это не говорит само за себя.
Джек до поры до времени так не считал. В каком-то смысле в нём присутствовало женское начало- он не был груб, вспыльчив, и во многом предпочитал женскую хитрость, чем мужскую прямоту. Но всё не имело, разумеется, никого подтекста  и означает то, что означает. Джек с такой же уверенностью мог починить двигатель в машине или разобрать засорившуюся + сантехнику в доме, просто делал это несколько спокойнее.
На момент свадьбы, когда он бережно и медленно одевал Анне кольцо , радуясь про себя от неописуемого счастья сбывшейся мечты, и несколько месяцев после неё, аж до самого рождения Эрика, его жизнь была именно такой ,какую он себе и представлял, медленную и наполненную любовью.
В отличии от многих своих друзей и может быть и собственного отца, он не испытывал особо восторга, когда узнал, что у них с женой будет сын. По большей части не хотел ребёнка и сам не мог себе объяснить почему. Джек видел радостную Анну, она с восторгом занималась домом, обустраивала семейный очаг, сам он корпел на работе, зарабатывал им на жизнь  сколько надо, и всё у них было просто и замечательно. И в какой-то момент он заметил сам себе, что просто не хочет разрушать эту идиллию, эту пару. « Нам и вдвоём хорошо»- размышлял он.
Но спустя четыре месяца появился Эрик. Имя придумала Анна, а Джек не возражать, ему попросту было всё равно. Он просидел тогда 20 часов в больнице, регулярно выпивая несколько чашек кофе и осведомляясь у медсестры, всё ли в порядке.  Всё прошло более чем хорошо. И мать, и ребёнок были здоровы. Вместе с Джеком это ожидание делили родители Анны, довольно замкнутые и неразговорчивые люди, но сильно любящие свою дочь. Они не одобряли её выбор и неоднократно об этом говорили, но в конце концов просто свыклись с ним. Не можешь решить проблему – поменяй к ней отношение, как говорится.
Когда Джек в первый раз увидел свою жену, бледную, измученную, но улыбающуюся, в белой палате с младенцем на руках, то не испытал ничего, словно увидел каждодневную обыденную картину. Анна , улыбаясь, тонко и ярко, как это умеют делать матеря с новорождёнными на руках, подозвала его к себе и протянула со словами:
- Познакомься, малыш Эрик. Это твоя папочка.
Джек приподнял руки и взял малыша, аккуратно поддерживая головку. Он почему-то подумал, что должен держать крепче, иначе уронит ребёнка и причинит ему вред. Но маленький Эрик лишь приоткрыл рот и сделал некое подобие улыбки. Джек невольно улыбнулся в ответ и подумал, почему-то именно в тот момент, что обязательно научит этого парня кататься на велосипеде. Он купит ему самый дорогое велосипед ещё в раннем возрасте и будет наблюдать, как малыш, неуклюже переминая ножками, сдвинется с места.
Джек посчитал эту мысль глупой и тут же с улыбкой на устах  вернул сына жене . Она просидела с ним ещё несколько минут, говоря ему что-то, и совершенно не обращала внимание на Джека и даже на своих родителей, которые искоса глядели на внука. Наконец пришла медсестра и чуть ли не силой забрала Эрика, мать просила ещё несколько минут, но та категорически отказала, потому что ребёнок, хоть и здоровый, нуждается в надлежащем уходе больницы первые несколько дней .
Анна проводила его жалостливым взглядом и только медсестра скрылась за дверью, тут же начала говорить, что не доверяет этим врачам и что они не могут вот так просто забрать её ребёнка. Джек попытался что-то возразить, но наткнулся лишь на однобокую непробиваемую стену, имя которой - материнская любовь. Анна прыснула на него взглядом, сказав, что тот ничего не понимает. Следующие несколько часов она то и дело бранила на чём свет стоит медиков; Джеку это в конце концов надоело и он едва не накричал на жену, его жестом остановила мать Анны и попросила выйти вместе с ней в коридор. Джек был уверен, что Анна даже не заметила, что он ушёл.
- Вам не стоит сейчас злиться ,Джек,- сказала мать Анны, поправляя большие очки в широкой оправе,- она очень устала и ещё сильнее любит своё дитя. Не требуй сейчас от неё благоразумия.
« Ни сейчас , ни потом его нельзя будет требовать»- спустя семь лет вспомнит Джек, но тогда он лишь сказал:
- Ну ведь она же не сошла с ума. Неужели она думает, что доктора хотят сделать с нашим ребёнком что-то плохое. Это бред. К тому же, так забирают ребёнка у всех, и не говорите мне ,что она этого не знала, она за время беременности пересмотрела кучу фильмов про это, там наверняка упоминались все тонкости.
- Джек, милый,- мать улыбнулась, и Джек удивился, заметив, что все зубы у неё к 66 годам были целы,- вы не женщина, не женщина – мать , вы отец, и вам не понять, что она чувствует.
- Она рожала своего ребёнка 20 часов с перерывами, с ужасными болями и схватками, она буквально оторвала частицу себя. А вы что делали? Просто сидели и пили кофе?! Не больно –то тяжело.
Джек улыбнулся её ,и на душе у него стало лучше.  В тот момент дверь открылась, и из палаты вышел отец, уставший, с затекшими глазами и осунувшимся лицом. Он вяло улыбнулся обоим и сказал:
- Она, наконец, заснула.  И не мудрено, столько времени молоть такую чушь.
Мать лишь фыркнула , развернулась и пошла к кофейному автомату , пробурчав на последок что-то вроде « Эх, мужчины!!» Отец пожал Джеку руку, поздравил его с рождением сына и сказал, что пойдёт немного поспит, ибо от кофе уже тошнит.
Через 3 дня они  забрали ребёнка – и мать, и сын были здоровы. Родители Анны пробыли с ними ещё несколько дней, помогая советами, но по большей части просто надоедали им своим присутствием. Когда они уехали, Джек с облегчением вздохнул и постарался поскорее забыть о них, как о ненужном подарке.
Забота о ребёнке, про которую Джек так много слышал от своих женатых друзей, касалась его только в самой отдалённой и номинальной мере, потому что Анна  , какой бы она ни была уставшей , всё равно находила в себе силы подойти к ребёнку, спеть ему песенку, покачать на руках и так далее. Джек говорил, даже настаивал на своей помощи, но она только отмахивалась.
К самому Джек Анна и вовсе охладела, за день перекинувшись с ним лишь парой десятков слов. Он старался не обращать внимание, думал о другом, о работе , в конце концов, но в итоге вечером, когда приходил домой и видел на столе лишь скудный холодный, как сердце своей жены, ужин, он невольно возвращался к мысли об их браке.
Так продолжалось несколько месяцев, Джек терпел, молчал и всегда , переступая через довольно небольшую гордость, находил в себе силы спокойно улыбнуться и уйти.
Спустя 6 месяцев после рождения сына случилось происшествие, положившее начало концу. 0
Однажды ночью Джек с Анной проснулись от неистового детского крика, который , как газ, заполнял всё квартиру. Жена вскочила и побежала к деревянной, с красивыми перилами ,кровати сына и обнаружила, что Эрик, свернувшись калачиком , лежит весь в холодном поту и плачет .
Анна схватила его на руки и бешеными глазами посмотрела на мужа:
- Что с ним? Что с ним , Джек?
Джек стоял, как вкопанный,  наблюдая за криками собственного сына.
- У него что-то с животом ,Джек, ему плохо,- Анна положила сына в кровать и распеленала,- тихо, тихо сынок, всё будет хорошо, мама рядом.
Только Анна дотронулась до его живота, чтобы перевернуть, Эрик издал истошный  крик дёрнулся, выскакивая из рук матери.
- Боже мой, боже,- взмолилась женщина, убирая руки.
Джек, наконец, опомнился и с сильным волнением побежал к телефону. Через несколько секунд чёрная трубка радиотелефона оказалась у него в руке; в другой он листал записную книжку.
- Доктор Эрнби, Джозеф Эрнби,- шептал Джек , перелистывая записную книжку, страницы метались перед ним белой пеленой.
- Джек, чёрт тебя возьми,- Анну трясло , как в горячке, и она едва выговаривала слова,- какого хера ты там копаешься.  Найди этот чёртов номер, найди!!
Джек нашёл и положив перед собой, начал набирать его.
- Уйди прочь, - рявкнула Анна едва не падая с ног,- дай мне сюда телефон, три дня номер набирать будешь. Эрик, боже мой. Боже мой.
Анна схватила телефон, хотя Джеку осталось набраться всего две цифры. Чёрная пластмассовая трубка вырвалась у него из рук и упала на пол, разлетевшись на несколько кусков. Аккумулятор, белый, с азиатскими надписями, улетел в сторону.
- Я ненавижу тебя, слышишь, ублюдок, ненавижу,- Анна схватила его за грудки и ударила по лицу , рассекая губу. Джек отпрянул, будто перед ним была не его жена, а вор с ножом.
Анна упала на пол, лихорадочно, под собственный плач и рёв сына с кроватки она начала трясущимися, как у алкоголика, руками собирать разбитый телефон, приговаривая при этом « Ублюдок, никчёмный ублюдок!! Ненавижу!!!»
Единственное, что пришло Джеку в голову ,когда он заметил разбитый телефон, это то, что ему нужно взять новый у соседа. Эрик по-прежнему кричал, иногда делая перерывы на пронзительный плач. Джек выбежал в коридор, схватил со стола ключи и быстро отпёр ими дверь.
На лестничном пролёте мерцал бледный свет отработавшей своей срок лампы.
Когда Джек кинулся к небольшому белому звонку, то нечаянно оступился о велосипед этого самого соседа и едва не упал, держась руками на небольшую низкую полку. Спицы впились ему в кожу, потекла кровь. Джек выругался про себя , встал и наконец дотянулся до звонка, его пальцы с нажимом прожали 30 секундный звонок. За своей дверью он по-прежнему слышал крики и стоны, сливавшиеся воедино.
Вскоре разом стукнули замки соседской  двери , послышалось ворчание и дверь открылась , раскрывая перед собой небольшою уютный коридор с оранжевыми, похожими на зарево, обоями. Перед ним стоял сосед с замыленными глазами,  едва проснувшийся:
- Мистер Торранс, какого чёрта? – он широко зевнул ,- что у вас там случилось?
- Телефон,- выпалил Джек,- мне нужен телефон .
Джек инстинктивно протянул руку, желая получить трубку.
- Хорошо,- сказал сосед, искоса глядя на него,- только объясни , в чём дело.
Сосед вошёл в коридор и Джек вошёл за ним, приятно ощущая тишину. Вокруг было тихо и мирно. Сосед, поправив синюю ночную рубашку, снял трубку с телефонного аппарата и дал её Джеку.
- Плохо с сыном,- ответил тот, инстинктивно пытаясь взять записную книжку,- дьявол!!!! Я не помню номер доктора, сейчас вернусь за записной книжкой.
Джек скрылся за дверь и через секунду оказался у себя дома. У него вдруг появилось ясное ощущение, что его сын умер. Он опёрся на стену и едва не упал , душимый неожиданным представлением. Где-то в  комнате послышался плач и Джек заставил себя встать. Сердце его то колотилось со скоростью автоматной очереди, то замирало, будто собиралось умереть.
Джек зашёл в комнату и увидел Анна, сидящую на кровати и белыми , бесстрастными глазами с Эриком на руках. Она не обратила на него внимания, когда он зашёл, даже не повела взглядом. Джек нащупал записную книжку на стуле, не отводя взгляда от матери с ребёнком. Открыв её, он нашёл нужный номер и стал его медленно набирать, будто в первый раз взял  телефон.
Анна резко подняла голову и широко улыбнулась  с теми же бессмысленными глазами:
- Он умер , Джек,- сказала она,- мы не спасли его.
Джек набрал номер и послышались гудки. Телефон едва не вылетел из рук, когда до него донеслись эти слова.
- Он не мог,- прошептал Джек, слушая откуда-то издалека монотонные, как удары молотка, электрические сигналы ,- он не болел. С ним всё в порядке.
Анна вновь усмехнулась и опустила голову к ребёнку, вглядываясь в его лицо.
Из трубки донеслось сонным, пространственным голосом :
- Джозеф Эрнби у телефона!
- Да, мистер Эрнби,- дрожащим голосом ответил Джек,- у меня с сыном плохо. Боли в животе. И они не прекращаются.
-  Хорошо,- сказал доктор, хрипя в трубку,- вызывайте докторов, такое бывает. Если что, его даже могут забрать на пару дней, так что не волнуйтесь. Как он сейчас?
«Мёртв».
- Он успокоился,- механическим голосом, как у автоответчика, сказал Джек.
- Это хороший признак, думаю , ничего серьёзного, можете пока дать ему те таблетки, который я вам советовал, помните…
Джек бросил трубку. Слушать этот приторный голос было невыносимо.
-  Я должен был думать о таблетках ,- прошептал Джек, - я должен был…
Анна лежала без сознания , откинув голову на край кровати и разведя руки в стороны. Джек подумал, что она тоже мертва.
Он подошёл к ним и как-то непривычно, будто во сне , посмотрел на всё произошедшее. Джек почти не ощущал реальности, его голова была как набитый гелием воздушный шар, большая и пустая. Джек припал к ногам жены , сразимый невыносимой усталостью , и  больно ударился  коленом.  Вместе с болью он  почувствовал тепло тела жены, ритмичные удары сердца,  и отстранённо подумал, как бы о ком-то другом, что она жива.
Найдя в себе силы, чтобы встать, Джек вытянул руки и аккуратно забрал ребёнка из рук Анны. Он подумал , что ему нужно куда-нибудь спрятать сына, чтобы медики его не нашли, не подумали, что он, Джек, убил собственного сына.
- Я лишь забыл про проклятые таблетки,- шептал он и ощущал , как чувство реальности, будто после похмелья, возвращается к нему и по лицу потекли громадные слёзы.
Джек  успел дойти до конца комнаты, к проходу в коридор , когда понял, что держит не всё ещё теплый труп, а по прежнему живое существо.  Эрик тихо , с надрывом, вдыхал и выдыхал.
Джек остолебенел и в один момент у него перед глазами пронеслось всё, что случилось в эту ночь. Телефон, крики, сосед, звонок доктор, смерть сына, Анна, упавшая в обморок. Джек споткнулся о коляску и упал, но при этом успел прижаться, чтобы не задавить сына. Плечо больно впилось в тумбочку и через чёрную ночную рубашку потекла кровь. Джек опёрся на тумбочку и прижал ноги к себе, будто чего-то боялся и ещё раз посмотрел на сына. Маленькие, закутанный в полотенце , с красным, похожим на громадный помидор лицом,  и бледными худенькими ручками , он теперь лежал у него на груди и просто спал.
Джек на кокой-то момент ощутил себя в зазеркалье, в другом мире, но ему, в отличии от многих, дали шанс  вернуться назад. Но он не верил в Бога.
Джек обнял сына крепче и прижал к себе, он желал слышать медленный стук его маленького сердечка. Он сам не помнил, сколько времени так просидел, но доктора сказали ему позже, что всего 15 минут, хотя для него прошла целая вечность.
- Как я боюсь,- шептал Джек, припав лицом к сыну,- как я не хочу тебя потерять. Как я ошибался. Боже мой, Боже мой.