Вечность. Часть V. Глава 2. Властелин мира

Продолжение. Начало:  http://www.proza.ru/2012/09/29/952


Глава 2
Властелин мира



Когда мы поднимались с вещами по лестнице, нам всем четверым пришла в голову одна и та же мысль: в Доме отдыха нет электричества, а в библиотеке нет окон! Володя расстроился, но Борис Тимофеевич успокоил его:
– Володя, не стоит из этого делать проблему. На первое время у нас есть фонарик. За это время мы попытаемся наладить электричество. Я думаю, у нас получится.
После этих слов мы, окрыленные надеждой, продолжили путь к библиотеке.
Прежде чем открыть дверь в библиотеку, Володя попытался включить фонарик. Пока он возился с фонариком, дверь в библиотеку с шумом распахнулась, и мы увидели яркий свет. Володя от неожиданности уронил фонарик, в тишине раздался звук разбившегося стекла. В тот же миг Тамара дико закричала и бросилась бежать. Борис Тимофеевич успел схватить ее и крепко прижал к себе.
– Тамарочка, успокойся, ничего страшного не произошло, – ласково сказал он. – Нам просто повезло. В библиотеке есть свет, нам не придется сидеть в темноте.
Володя медленно повернулся. Лицо у него было бледное, губы дрожали.
– Ночью, когда я искал Леру, – тихо произнес он, – света в библиотеке не было…
– Ну и что, – не сдавался Борис Тимофеевич, – ночью не было, а сейчас появился. Это же хорошо. Тем более что фонарика у нас теперь нет.
– Да, – как-то странно взглянув, кивнул головой Володя, – это хорошо…
Он медленно повернулся к двери, сделал один шаг, другой, и вдруг быстро шагнул в библиотеку. Мы замерли. Володя тоже. Ничего не произошло.
– Вот, – обрадовался Борис Тимофеевич, – я же говорю, ничего страшного в этом нет. Просто появился свет и все. Пойдем, Тамара, не бойся. Лерочка, ничего страшного, пойдем.
Он увлек за собой упирающуюся Тамару. Я немного помедлила и тоже переступила порог библиотеки. На душе у меня было неспокойно. Почему-то теперь я не была уверена в нашей безопасности…
Тамара быстро пришла в себя. Минут через десять она уже занялась уборкой, но внезапно бросила тряпку и сказала:
– Граждане дорогие! Мы ведь не завтракали! А время-то уже обеденное. Надо бы перекусить. А то у меня уже судороги в животе начались.
Мы с радостью согласились. Не успели мы сесть за стол, как Тамара тихо и немного виновато спросила:
– Володя, а что с водителем, с Сережей, случилось? Вы же с ним уехали, а вернулись вдвоем и пешком.
Тамара обратилась с вопросом к Володе, и я была очень благодарна ей за это. Прежде чем начать рассказывать Володя взглянул на меня, я вздрогнула и опустила глаза. Мне не хотелось, чтобы Тамара и Борис Тимофеевич знали о том, что произошло в лесу. Но я прекрасно понимала, что Володя имеет полное право рассказать все, как есть, ничего не скрывая. А я… может быть, это будет искуплением… может, мне станет легче… По крайней мере, я надеялась на это…
Володя рассказывал долго. Он рассказал обо всем, что случилось с нами во время путешествия. Но он ни единым словом не коснулся нашей ссоры и того, что произошло в лесу. Почему-то мне стало от этого еще хуже, так стыдно, как никогда в жизни не было. Я сидела, опустив голову, и молча переживала свой позор, о котором никто, кроме нас с Володей, не знал.
– Да, – с печалью в голосе произнес Борис Тимофеевич, – кто бы мог подумать, что Сергей способен на такой героический поступок. Мне он показался несколько легкомысленным, пустым. Этакий самолюбующийся молодой красавец, избалованный вниманием женщин… Надо же… Как поверхностно мы порой смотрим на людей, каким ошибочным бывает первое впечатление…
Тамара тихо плакала.
– Жалко Сережу, – сквозь слезы сказала она, – но Лерку было бы жальче. Хорошо, что он таким героем оказался. Что бы я без Лерки-то делала? Мне и так тошно, а без нее совсем… ну, хоть в петлю или в глаза эти поганые! Ох, Лерка, Лерка, как хорошо, что он тебя спас. Ты для меня, для всех нас…
И тут я не выдержала. Я вскочила и, прижав руки к груди, словно в попытке остановить сердце, готовое выпрыгнуть наружу, решительно, с какой-то несвойственной мне твердостью, даже жесткостью, произнесла:
– Володя рассказал не все. И я тоже рассказала вам не все. Я умолчала о многом. А теперь не хочу молчать! Я хочу, чтобы вы знали об этом. Чтобы вы знали все!
Володя резко вскочил, стул, на котором он сидел, с грохотом повалился на пол.
– Лера! Это слишком личное. Ты не должна! Не стоит…
– Стоит, – отрезала я. – Стоит. Нет теперь для нас четверых ничего «слишком личного». Мы – единое целое. Иначе мы не выживем… А то, что я хочу рассказать, очень важно для всех нас. Я малодушно хотела скрыть, боялась, что вы будете считать меня сумасшедшей. Но теперь, после всего, что произошло и что происходит, я знаю – вы поймете.
– Давай, Лерка, – махнула рукой Тамара. – Выкладывай. Мы поймем. Если уж кто сумасшедший, так это мы все.
И я рассказала им все. Я рассказала о докторе Джекиле и мистере Хайте, о «Преступлении и наказании», о незабудковой поляне, о том, кого я называла просто Он, потому что не могла назвать Илюшей и не знала, как еще его называть. Я рассказала о Том-Кто-Пришел-Из-Пустоты, о нашей ссоре с Володей, о Сереже, о том, что произошло в лесу… Я рассказала все. И мне стало легче.
Я закончила. Все молча смотрели на меня. Вдруг Борис Тимофеевич вскочил и бросился к книжным полкам. Мы с недоумением смотрели на него.
– Чокнулся, что ли? – с тревогой спросила Тамара.
 Мы с Володей переглянулись и пожали плечами.
Вскоре Борис Тимофеевич вернулся с книгой в руке.
– Вот! – взволнованно произнес он. – Стивенсон. «История доктора Джекила и мистера Хайта». Я хочу перечитать эту историю. Мне кажется, именно в ней – ответы на все вопросы.
– Тогда читай вслух, – скомандовала Тамара. – Я тоже хочу знать, что за история с этим доктором и мистером, не помню как его. Читай, Тимофеич. Может, и правда все поймем.
Я сначала хотела промолчать, сделать вид, что я читала «Историю». Но стоило мне только подумать об этом, как в душе у меня поднялся протест. Снова трусливо промолчать! Опять скрыть, руководствуясь одной лишь мыслью: что обо мне подумают! Нет! Хватит. Больше я ничего не хочу скрывать. Я хочу быть такой, какая я есть. Глупая? Ну и пусть! Ограниченная? И ладно! Неважно, что обо мне подумают, – это я, Валерия, такая как есть. Я хочу быть собой!
– Читайте, Борис Тимофеевич, – решительно сказала я, – я, как и Тамара, не читала «Историю доктора Джекила и мистера Хайта», хотя и слышала много раз о ней.
 Борис Тимофеевич читал, я слушала и думала об Илюше. Но не о том Илюше, которого я знала и любила, а о том Илюше, которого я так и не успела узнать, которого я не понимала и не хотела понять. Я думала об Илюше-ученом, который сделал то, что до него никто не мог сделать. Я не думала о том, прав или не прав был мой муж. Я не думала и о том, имел ли он право делать это. Не думала, потому что, наконец-то, поняла, зачем он это делал, поняла, почему ему в голову пришла такая мысль. И мне было мучительно жаль Илюшу, благородного, честного, чистого душой идеалиста, который хотел изменить мир. Он хотел сделать людей прекрасными, а мир – идеальным.
И вдруг я с болью поняла, что Илюшины друзья были правы. Я помогала не доктору Джекилу, я питала своей ненавистью, своими бесконечными обидами мистера Хайта. Я давала ему силы. Я помогла ему вырваться наружу. А потом я своими руками убила обоих – и доктора Джекила, и мистера Хайта. Я убила свет и тьму. И тогда…
Борис Тимофеевич закончил читать и в сильном возбуждении вскочил на ноги.
– Потрясающе! – воскликнул он. – Твоему мужу, Лерочка, удалось то, что все считали фантастикой! Да, друзья мои, он действительно гений!
– Злой, преступный гений, – тихо произнес Володя.
– Нет, нет, Володя, ты не прав! – с жаром возразил Борис Тимофеевич. – Илья Рахманов никогда не был злым гением. Его можно назвать идеалистом, мечтателем, но никак не преступником. Он трудился во благо человечества! Только представьте себе, как изменился бы мир, если бы Илья удачно завершил эксперимент! Все злое, подлое, низменное было бы уничтожено. Вместе с ним прекратились бы войны, люди перестали бы убивать себе подобных! Мирная спокойная жизнь породила бы всплеск талантов…
– Ничего подобного, – перебил его Володя. – Такая жизнь породила бы слабых, безвольных, не приспособленных к жизни людей, которые, не спорю, были бы очень добры, не имели бы никаких пороков, были бы идеальны, но… Но они постепенно начали бы деградировать, потому что им не надо было бы бороться, преодолевать трудности, идти через тернии к звездам. Постепенно человек потерял бы способность стремиться к чему-либо, достигать цели. Да у него, в конце концов, и цели бы не стало! А, главное, такая жизнь убила бы в человеке мечту. Зачем, о чем ему было бы мечтать, если он мог бы без труда получить все, что захотел.
– Нет, Володя, нет! – вскричал Борис Тимофеевич. – Я в корне не согласен с тобой! Мир и справедливость не могут пагубно воздействовать на людей. Напротив, человек быстрее развивался бы, двигался вперед, к вершине…
– А потом? – снова перебил его Володя. – Ну, и достиг бы он этой вершины. А дальше что? Вот тут-то и началось бы падение человечества…
– Ну уж нет! Человек поднимался бы все выше и выше! Земля – потом Космос, новые планеты, инопланетные цивилизации, вселенский разум. Да мало ли что мог придумать человек, не занятый изобретением страшных орудий убийства, не…
Тамара не выдержала и оборвала спор:
– Хватит спорить! Кому это надо теперь?!
– Тамара права, – глядя прямо в глаза Володе, сказала я. – Какая теперь разница, что было бы, если бы Илюша добился бы успеха. Он не добился. И я думаю, никто не смог бы добиться успеха в этом. Потому что в человеке всегда было и будет светлое и темное, две стороны, которые составляют единое целое. И тот, кто пытается разделить их, разрушает себя. Он обречен на гибель. Вот потому-то и погиб мой муж…
Все замолчали, но молчание длилось недолго.
– А чьи глаза-то в окне? Это что за штука такая? И тот, о котором ты, Лерка, говорила, ну, тот на полянке? И другой, из пустоты? Кто они? Ничего я не понимаю…
– Это – Илюша, – тихо сказала я.
– Доктор Джекил и мистер Хайт, – так же тихо добавил Володя.
И наша жизнь зависит от того, кто из них победит, подумала я…


***
На ночь Тамара и Борис Тимофеевич отправились в книгохранилище, а мы с Володей остались в библиотеке. Володя молча выключил свет и лег. Я сидела далеко от него, на матраце, брошенном возле стены, и ждала, ждала, только вот чего? Володя молчал. Я тоже молчала, молчала и, наконец, не выдержала.
– Тебе не кажется, что нам надо поговорить?
К моему ужасу фраза, произнесенная мною, прозвучала резко и даже с вызовом.
– Нет, не кажется, – холодно ответил Володя.
У меня внутри все оборвалось.
– Володя, – совсем другим тоном пролепетала я, – Володя, ты же знаешь все, я все тебе рассказала. Ты же знаешь, что я не обманывала тебя. Я ничего не скрыла от тебя, когда рассказывала. Ты знаешь это! Почему же ты не хочешь поговорить со мной? Просто поговорить! Я знаю, что я сделала тебе больно… Я все время делаю тебе больно… Но я не могу… Я не хочу… Мне плохо, когда ты молчишь! Поговори со мной, Володя!
– Мне нечего тебе сказать, – услышала я в ответ.
Как холодно… В этой жаркой духоте библиотеки мне холодно от твоих слов, Володя. Холодно и страшно.
– Ты больше не любишь меня, – чуть слышно прошептала я.
В темноте мне не было видно Володю, но я услышала, как он вскочил. Мне показалось, что он идет ко мне. Но, нет. Шаги замерли, он остановился.
– Лера, – в его голосе боль, – я люблю тебя по-прежнему! Нет, больше, глубже, мучительней… Никогда я не смогу разлюбить тебя… Даже если возненавижу – а иногда мне кажется, что это скоро произойдет! – я все равно буду любить тебя… Но… – боль в голосе стала сильнее, – я… Лера, я ревную! Если это чувство можно назвать ревностью… Оно, это чувство, сжигает меня, я не могу ничего поделать с ним… Помнишь, Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты сказал тогда, в лесу, что заронил в мою душу семена ревности. Так вот, они дали всходы, они проросли, и скоро они уничтожат меня… Глупо, глупо, до ужаса глупо! Я ревную к людям, которых нет. Я ревную к мертвецам… Их нет, они мертвы, а я схожу с ума, я… Если бы ты только знала, как мне хочется обнять тебя, ощутить тепло твоего тела… Которое ощущали до меня они! – с яростью выкрикнул он и тут же глухо застонал. – Призраки! Они встают перед моими глазами, стоит только мне приблизиться к тебе, просто посмотреть на тебя. Призраки… Они отнимают тебя у меня. Они встают на пути, и не дают мне прикоснуться к тебе… И нет сил справиться с этой болью, в которую я погружен…
– Неужели, – с ужасом спросила я, – твоя любовь не в силах справиться с ними? Неужели, она так слаба и беспомощна?
– Нет! – гневно выкрикнул Володя. – Это не так! Моя любовь сильна, но даже она не может переступить через… Через…
– Через уязвленное мужское самолюбие, – раздался в темноте тихий, слегка насмешливый голос. – Как мне знакомо это чувство! Я сам схожу с ума от ревности, страдаю, впадаю в бешенство, погружаюсь в пучину отчаяния. Боже, как это мучительно!
– Снова ты! – воскликнули мы с Володей в один голос.
– Конечно я, а кто же еще? – засмеялся Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – Я случайно услышал ваш разговор и вынужден был вмешаться, поскольку дело касается и меня. Ведь вы не будете отрицать этого?
Мы промолчали, и он, усмехнувшись, продолжил.
– Прости, котенок, но сегодня я хочу поговорить не с тобой, а с твоим художником. Ты позволишь мне? Впрочем, даже если ты не позволишь, я все равно поговорю с ним.
– Что ж, давай поговорим, – спокойно сказал Володя, и от его спокойствия сердце замерло у меня в груди.
– Я рад, что ты не против дружеской беседы. Именно в таком тоне я хотел бы повести наш разговор. Не скрою, до сегодняшнего дня я недолюбливал тебя. Я даже собирался избавиться от тебя в ближайшем будущем. Но сегодня я случайно услышал ваш спор с учителем. Признаюсь, я был поражен. Твои слова о деградации человечества под воздействием мира, добра и справедливости полностью изменили мое мнение о тебе, художник. Я понял, что у нас с тобой много общего, мы смотрим на мир трезвыми глазами, без всяких иллюзий. Мы не пытаемся идеализировать человеческий зверинец, подверженный бесконечному числу пороков, – он помолчал. – И тогда я решил заключить с тобой союз. Я подумал, что мы можем помочь друг другу.
– Не думаю, что это возможно, – холодно ответил ему Володя. – К тому же, мне не кажется, что мы в чем-то похожи.
– Глупости! – засмеялся Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – Ты просто не хочешь быть похожим на меня. И я даже знаю, почему. Потому, что я, по-твоему, являюсь воплощением зла, так называемой «темной половиной», мистером Хайтом. А себя ты, конечно же, считаешь светлой половиной.
– Я никогда не причислял себя к лику святых, – надменно возразил ему Володя. – Возможно, во мне больше темного, чем светлого. Но это не говорит о том, что мы с тобой похожи.
– И, тем не менее, это так, – печально сказал Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – И если ты отбросишь предрассудки, которыми ты руководствуешься в данном случае, то поймешь это сам. А пока ты даже не замечаешь, что на темном фоне моей призрачной души видны светлые пятна. Хотя это не странно. Я сам лишь недавно заметил свет в себе. И меня, честно говоря, это радует. Не хочется быть банальным и пошлым символом зла. Гораздо приятнее замечать в себе противоречия, которые присущи человеку, – он помолчал. – Вот в этом-то мы и похожи с тобой, художник. И не только в этом, а и во многом другом. И теперь я понял, почему Валерия выбрала из всей толпы именно тебя. Во-первых, потому что ты не принадлежишь толпе, как не принадлежал ей я. Во-вторых, она слишком любила Илью, одной из составных частей которого я являюсь, что невольно искала его черты в окружающих ее людях. И не находила, поскольку таких, как Илья, крайне мало. Но вдруг появился ты…
– Ты хочешь сказать, – перебил его Володя, – что Лера полюбила не меня, а черты Ильи во мне?
– Нет, нет! Это не совсем так. Она полюбила именно тебя, художник, хоть мне и не хочется признавать этот факт. Но если бы ты не был похож с Ильей, то она просто не обратила бы на тебя внимания.
– Допустим, это так. Но в чем же наше сходство? Если ты сделал вывод, только исходя из моих слов во время спора, то могу тебя разочаровать. Я говорил так из духа противоречия. Борис Тимофеевич слишком бурно начал восхвалять гениальность Ильи. Я просто разозлился и начал ему противоречить. На самом деле я согласен с Лерой: отделить свет от тьмы в человеке невозможно. Человек слишком многогранен, в нем не один доктор Джекил и не один мистер Хайт.
– Вот, вот! – воскликнул Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – Я говорю о том же. Человека можно делить до бесконечности, до последнего атома. Но и тогда в нем останутся две половины – темная и светлая. И в подавляющем большинстве людей темная сторона будет преобладающей. Отсюда – вечные противоречия, конфликты, войны, убийства. Но именно это является двигателем человечества. Спокойная сытая жизнь без всяких волнений и тревог неминуемо приведет человечество к гибели. К счастью, этого не произойдет. И мы с тобой позаботимся об этом. Скоро, очень скоро я достигну своей цели и тогда… Мир падет к моим ногам. Я уничтожу слабых бесполезных самцов и бесплодных безобразных самок. Я оставлю лишь самых сильных и красивых. И позволю им размножаться, чтобы населить Землю прекрасными, сильными, уверенными в себе людьми. Я буду следить за теми, кто появляется на свет. Снова и снова я буду уничтожать слабых, больных, физически и умственно неполноценных. И, в конце концов, я создам сверхчеловека, вернее, расу сверхлюдей…
Он замолчал. В библиотеке стало так тихо, что я услышала, как бьется Володино сердце. И поняла, что Володя совсем рядом со мной. Что стоит мне протянуть руку, и я коснусь его, стоит мне сделать один только шаг, и я смогу обнять его… Но я не сделала этого…
– А для чего тебе нужен я? – тихо спросил Володя, и я почувствовала, что голос его слегка дрожит. – Тебе – властелину мира?
– У меня, у властелина мира, как ты меня назвал, есть одна небольшая проблема. Я – бестелесен. Я научился создавать миры, я владею секретом времени, я сумел создать энергетический купол, сотканный из энергии сотен тысяч людей, но я так и не смог вернуть себе тело. Согласись, художник, править миром должен вполне осязаемый человек, а не бесплотный дух. Потому-то я и предлагаю тебе заключить союз. Твое тело и мой дух.
– Ты хочешь сделать меня своей марионеткой?
– Ни в коем случае! Ты будешь править миром вместе со мной. Тебе даже отводится более почетная роль. Люди будут видеть тебя и преклоняться перед тобой. А я… Мне достается роль консультанта и исполнителя грязной работы. Как видишь, тебе достается гораздо больше, чем мне. К тому же, не забывай: Валерия достанется тебе.
– В качестве награды? Или… платы?! – гневно воскликнул Володя. – Ну, уж нет! Я не хочу иметь с тобой никаких дел! И я приложу все силы, чтобы не дать тебе завершить свой страшный план. Никогда ты не сможешь достичь цели, слышишь, никогда!
– Посмотрим, – спокойно ответил ему Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты. – Посмотрим. Скоро все станет на свои места. И как бы тебе не пожалеть, художник, что ты отказался от моего предложения… Впрочем, я дам тебе еще один шанс. Подумай, я не буду пока торопить тебя. Если передумаешь, я всегда к твоим услугам. А сейчас, позвольте откланяться. Мне пора. Котенок, я прощаюсь с художником, но не с тобой. Тебе я говорю: до скорой встречи. И ты даже не представляешь, насколько скорой!
Он замолчал, и я почувствовала, что он исчез. И в тот же миг я ощутила Володину руку на своих плечах. Он молча обнял меня и тихо сказал:
– Ничего не говори, Лера. Молчи, прошу тебя. Я знаю, что я не прав…
Он убрал руку, и я услышала в темноте, как удаляются его шаги. Я тихо легла на свой матрац и закрыла глаза. Я ничего не буду говорить, Володя. Я подожду… Теперь я смогу ждать долго, потому что я знаю, потому что я понимаю…
Мне стало спокойно. Так спокойно, как давно уже не было. Я улыбнулась, повернулась на бок и уснула.