Вечность. Часть VI. Глава 1. Чужой мир

Продолжение. Начало:  http://www.proza.ru/2012/09/29/952


Я слышу утренний колокол,
 Он бесов дразнит.
 И звоном небо расколото.
 На земле я любил лишь тебя...
 Возьми мое сердце!
 Возьми мою душу!
 Я так одинок в этот час,
 Что хочу умереть.
 Мне некуда деться,
 Свой мир я разрушил.
 По мне плачет только свеча
 На холодной заре.
          «Ария». «Возьми мое сердце…»



Глава 1
Чужой мир


Проснулась я от какого-то слабого толчка. Я открыла глаза. Яркий свет на мгновение ослепил меня, но я успела заметить, что место, в котором я нахожусь, совсем не похоже на библиотеку.
Я огляделась по сторонам. Куда я попала на этот раз? Похоже, в какой-то волшебный лес или сад. Вокруг сплошной стеной стояли деревья. Почти все они были в цвету. У меня закружилась голова от восхитительного аромата, исходившего от цветущих растений. Да, именно растений, а не деревьев, потому что цвели и огромные кусты, и какие-то ползучие ядовито-яркие, похожие на лианы, растения, и огромные цветы. Я с восторгом смотрела на нежные – розовые, белые, светло-желтые, нежно-голубые – цветы на деревьях, на вызывающе яркие (до боли в глазах) крупные цветы на лианах, на восхитительные, невероятно красивые цветы в изумрудной траве. Никогда в жизни я не видела такого буйства красок, таких необычных оттенков!
Я сделала несколько осторожных шагов по траве, которая закрывала мои босые ноги почти по колено. О, как приятно! Трава мягкая, нежная, прохладная. Только теперь я поняла выражение «шелковистая трава». Да, она была действительно шелковистая. Я присела, раздвинула траву, коснулась рукой земли, вдохнула ее запах: запах сырой, ничем не испоганенной земли.
Вдруг над моей головой раздался резкий крик. Я вздрогнула и вскочила на ноги. Птица! Огромная, яркая, как цветок на лианах, птица сидела на ветке ближайшего дерева и разглядывала меня, смешно наклоняя голову то на один бок, то на другой. Я подошла поближе, птица не улетала. В ней не было страха, она совсем не боялась людей.
Людей? А есть ли здесь люди? Скорее всего, я здесь одна. Этот рай, вероятно, создан кем-то для меня одной. Искусственный рай… А может быть, просто иллюзия?
Честно говоря, мне начало надоедать все это. Даже больше, чем надоедать: все это уже бесило меня. Да, бесило! Потому что никто не спрашивал меня, хочу ли я переноситься с места на место, выслушивать душещипательные речи и бесконечные споры двух безумцев, а потом плакать и страдать из-за этого. Надоело! Я хочу сама решать, что мне делать, куда идти, кого любить…
– Любить? – услышала я тихий голос и вздрогнула от неожиданности.
Под деревом, на котором сидела птица, стоял человек. Я узнала его, и сердце мое замерло. Он протягивал ко мне руки и ласково улыбался, чуть наклонив голову набок.
– Любить? – повторил он. – Кого же, кроме меня, ты можешь любить, котенок? Иди ко мне. Наконец-то мы вместе…
Не раздумывая, я бросилась вперед. Он ждал меня молча, не шевелясь, и в этом было что-то неестественное, пугающее. Но я не могла остановиться, я стремилась к нему, я хотела прикоснуться к его рукам, ощутить тепло его объятий. Вот я уже совсем рядом, еще мгновение – и наши руки соприкоснуться. Я вижу его лицо, его глаза… и замираю на месте, охваченная ужасом. Глаза… Они все время меняются. Я вижу в них то беспросветную тьму, бездонную глубину, какую-то темную бездну, то слепящий глаза свет, который обжигает, нет, сжигает душу!
– Ты не Илюша! – шепчу я.
– Конечно же, нет, – грустно отвечает он. – Его ты убила. Его больше нет. Он никогда не вернется, Лера. Никогда…
– Но ты похож на него! Почему? Почему ты так похож на него? – с тоской произнесла я.
– Я – часть его души. Всего лишь часть его души… Та половина, которую ты называешь Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты.
Я отпрянула от него.
– Не бойся, – засмеялся он, – я не сделаю тебе ничего плохого. К тому же, тебе некуда бежать. Этот мир создал я. Создал для тебя. Я привел тебя сюда, и ты будешь здесь, пока я не выпущу тебя.
– Ты не имеешь права держать меня силой в этом дурацком раю!
– Имею, – спокойно сказал он. – Я имею полное право держать тебя здесь вечно. Потому что я люблю тебя. Потому что ты принадлежишь мне. Потому что никто не вправе отнять тебя у меня.
– Нет! – с отчаянием закричала я. – Мои друзья придумают что-нибудь, чтобы вытащить меня отсюда! Они, наверно, уже потеряли меня и…
– Никто тебя не потеряет, котенок, – печально и насмешливо ответил он. – Понимаешь, я сумел-таки добиться безграничной власти над временем. Я накрыл небольшое пространство куполом. И там, под этим куполом, я приостановил время. Я мог бы остановить его совсем. Но я не стал этого делать. Пусть течет потихоньку, неторопливо и величественно, как и подобает времени. Для тех, кто находится под куполом, ничего не изменилось, для них время осталось прежним. Но по сравнению с окружающим миром оно почти не движется. А здесь, в моем мире, время ничем не отличается от стандартного времени. Что следует из этого? Ты спокойно будешь вынашивать ребенка здесь, в этом чудесном райском саду, ты спокойно родишь маленького человечка… А там, где остался твой художник, пройдет всего лишь восемь – девять часов. Не успеет он начать тревожиться за тебя, как ты вернешься в целости и невредимости и скажешь ему, что просто хотела побыть одна, поразмыслить над всем происходящим и так далее и тому подобное. Ты найдешь, что ему сказать. Тебе придется с этим справиться, иначе он подумает, что ты сошла с ума, а тебе вряд ли хочется, чтобы он так думал. Впрочем, я совсем забыл, что художник уже знаком со мной. Так что можешь сказать ему правду. Согласись, котенок, правда всегда лучше лжи… Конечно, ему все равно будет трудно поверить в существование такого мира, как мой, но… Это уже не мои проблемы!
Я схватила его за плечи и резко встряхнула.
– Это сон! Я просто сплю.  Ты – мой кошмарный сон и не более того!
– Что ж, – легко согласился он. – Если тебе легче так, пусть будет сон. И в этом сне ты будешь со мной, и будешь любить меня, только меня и больше никого. А потом в этом сне ты родишь ребенка. И сон кончится. Ты проснешься. Рядом с тобой будет твой проклятый художник, и ты будешь любить его, только его одного… – голос его сорвался, он замолчал. Лицо его внезапно изменилось. Исчезла мягкость и нежность, оно стало жестким, даже жестоким, а в голосе зазвучала ненависть и… отчаяние. – Это не твой сон! Нет! Это мой сон! Сон, который будет длиться недолго, который закончится и никогда больше не повторится! Ты ускользнешь от меня, снова ускользнешь, а я останусь один в ледяной пустоте! И никого рядом! Никого! И нет любви! И нет тебя! – мне показалось, что он сейчас зарыдает, но лицо его вновь изменилось, он усмехнулся. – Впрочем, я не прав, когда так мрачно смотрю на будущее. Во-первых, я буду не один: со мной будет твое дитя. Ведь я не отдам его тебе. Ты вернешься к художнику одна. Во-вторых, любовь художника скоро закончится. Я не собираюсь долго терпеть его присутствие. Скоро я распылю его, как и всех остальных. А, может быть, я не стану уничтожать их, придумаю для них какое-нибудь занятие. Во всяком случае, с художником вы все равно расстанетесь. И тогда наступит «в-третьих» – ты будешь со мной. Причем к тому времени и жалкие остатки человеческого зверинца уже будут в моей власти. И мы с  тобой будем править всем миром, – он захохотал, – вернее, тем, что от него останется.
– Ты врешь! – задохнулась я от ужаса и ненависти. – Ты просто блефуешь! Ты блефовал и когда говорил с Володей! Я знаю это! Ты никогда не станешь властелином мира! Это бред сумасшедшего и не больше!
– Что ж, я не буду спорить с тобой сейчас. Хотя ты забываешь, что мир уже не тот, каким ты его знала. Сколько времени, по-твоему, прошло с тех пор, как ты приехала «отдохнуть» в этот милый Дом отдыха? Десять дней? Да? – он снова засмеялся и хитро прищурил глаза. – Нет, милая, прошло гораздо больше времени, чем ты думаешь. Гораздо больше! Давай посчитаем вместе. Десять дней – десять суток – в сутках двадцать четыре часа – итого: двести сорок часов. То есть двести сорок месяцев. А это значит…
– Двадцать лет, – прошептала я, с ужасом глядя на него.
– Ты хорошо считаешь, любовь моя, – ехидно улыбнулся он. – Правильно, двадцать лет. И пройдет еще больше к тому времени, когда мы с тобой выйдем из этой клетки, в которую я посадил тебя. Мир изменился, и он изменится еще больше. Теперь ты поняла? Ты все поняла, милая моя девочка? У тебя нет выбора, я не собираюсь предоставлять тебе его. Ты будешь делать то, что захочу я, ты будешь жить так, как захочу я. И плевать мне, – зло выкрикнул он, – что ты будешь ненавидеть меня, что ты будешь думать о милом художнике! Его не будет с тобой рядом, а я буду! И ты полюбишь меня, в конце концов! Полюбишь, потому что у тебя не будет другого выхода!
– Никогда! – отшатнулась я. – Никогда! Я лучше умру, чем полюблю тебя!
Он долго смеялся, и смех его был чистым и светлым, каким-то детским, в отличие от лица.
– Ты не умрешь, котенок! – с трудом сквозь смех произнес он. – Ты не умрешь, потому что, выносив и родив этого ребенка, ты станешь  бессмертной, как и я, как и Светлый, как и твой ребенок. Мы будем вечно – мы с тобой и всё! Светлого я вскоре смогу уничтожить, а ребенок… О нем чуть позже. И тогда нам никто не будет мешать. И ты полюбишь меня…
Я поняла, что выхода у меня нет. Мне придется остаться с ним в этом восхитительном и ненавистном месте… Но… Я встрепенулась.
– О каком ребенке ты говоришь? Никакого ребенка нет и не будет! С чего ты взял, что я вынашиваю ребенка? Его нет, его не может быть! Откуда, от кого, каким образом?! Ты просто обманываешь меня, чтобы удержать рядом с собой! Ты думаешь, что я настолько глупа, что поверю тебе? Но я не верю и не останусь с тобой!
– Глупый котенок, – усмехнулся он. – Глупый, глупый маленький котенок, который не хочет поверить в очевидное! – он покачал головой, вздохнул и продолжил. – Лера, Лера, неужели ты не заметила, что в тебе зачалась и уже растет новая жизнь? Неужели ты так невнимательна к себе, что не ощутила перемен в своем теле, в своем состоянии?
Я ощутила, ощутила, но ему незачем было знать об этом. Никогда я не признаюсь ему, что знаю о ребенке. Пусть лучше он считает меня дурой.
– Нет, зайчонок, я знаю, что ты не дура, поэтому я с самого начала был уверен, что ты ведешь со мной игру. Ты пытаешься запутать меня, убедить в том, что ребенка нет, что ты не беременна. Зачем, Лера? Я все равно не отпущу тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я не могу больше ждать, мне слишком плохо без тебя…
Я рухнула в траву и закрыла лицо руками. Я не просто поняла, я почувствовала, что на этот раз он меня не отпустит. Мне придется смириться и жить в этом прекрасном ненавистном раю. На несколько месяцев это место станет моей тюрьмой, а Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты будет моим тюремщиком…
Он опустился рядом со мной и обнял меня. Я резко дернулась, но он крепко сжимал меня в своих объятиях. Тогда я грубо отбросила его руки и отодвинулась от него. Он не попытался снова обнять меня. Он сидел рядом, опустив голову, и в его позе была какая-то обреченность. Мне стало жалко его, да, жалко. Наверно, потому что он так безропотно воспринял мой грубый протест, потому что не стал сопротивляться и не сделал попыток обнять меня силой. Я была в его полной власти, он мог делать со мной все, что угодно, а он сидел, опустив голову, и молча страдал. Я чувствовала, что он страдает, и от этого на душе у меня стало совсем гадко. Я жалела своего тюремщика и злилась на себя за это…
Я пыталась возродить в своей душе былую ненависть, но жалость все сильнее охватывала меня. Еще миг – и я, того и гляди, брошусь к нему на шею и начну утешать его! И в этот самый последний миг мелькнула мысль, которая помогла мне справиться с жалостью. Я в упор посмотрела на него, он продолжал сидеть все в той же позе крайнего отчаяния. Я усмехнулась. Какая замечательная игра!
– Позволь мне задать тебе вопрос. Вернее, несколько вопросов.
Он молча кивнул головой.
– Помнишь, прошлой ночью, в столовой, когда Зиночка душила меня, ты сказал, что тебе нужно мое согласие. Без моего согласия ты, вроде бы, не в состоянии был перенести меня в свой мир. Я правильно поняла?
Он снова кивнул головой, но ничего не ответил.
– Почему же сейчас ты не спросил моего согласия? Как же ты смог запереть меня в этой тюрьме? И еще. Ты, если не ошибаюсь, сегодня ночью плакался о том, что бестелесен, просил Володю заключить с тобой союз. Но я вижу, я чувствую, что ты вполне реален. У тебя крепкие, теплые руки, твое тело не выглядит призрачным. Прости, но, на мой взгляд, ты вполне живой. В чем же дело? Зачем тебе была нужна эта ложь? Зачем ты обманывал меня, Володю? Чего ты хотел добиться этим?
– Это не было ложью тогда, когда я говорил об этом, – не поднимая головы, безжизненным голосом ответил он. – Это и сейчас не ложь. Когда я просил твоего согласия, я еще не знал о ребенке. Мне очень неприятно в этом сознаваться, но я слишком поздно понял это. Почему? Почему я не замечал твоего состояния? Это так странно, что у меня нет объяснений этому. Наверно, я слишком был занят другими делами, которые отнимали у меня много сил…
– При чем тут ребенок? – с раздражением спросила я. – Не понимаю, какое он имеет отношение к тому, нужно тебе мое согласие или нет!
– Прямое отношение, – таким же пустым голосом сказал он. – Ты стала частью нас. Ты стала более близка мне, ты стала более уязвима. Теперь мне не нужно твое согласие…
– Но это не твой ребенок! – воскликнула я.
– Не мой, но это не имеет никакого значения. Мы – две стороны, две части одного и того же. А потому этот ребенок не только его, но и мой, он – наш, вот так-то, котенок. А насчет тела… Это остается в силе и сейчас. Я не могу вернуть себе тело. Я такой, каким ты меня видишь, только здесь, в своем мире. Стоит мне покинуть его, как я становлюсь бесплотным духом, правда, способным на многое, – усмехнулся он.
Больше мне нечего было сказать ему. На этот раз он победил. Я с яростью подумала: «Это еще не конец! Родится ребенок, и я уйду отсюда, я не останусь здесь ни одного мгновения. И пусть он забирает ребенка! Мне он не нужен, я ненавижу его!»
Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты печально посмотрел на меня и ничего не сказал. Мы долго сидели молча. Наконец, он встал и с мольбой протянул ко мне руки.
– Лера, прошу тебя, позволь мне увести тебя. Я хочу показать тебе свой дом. Тебе будет удобно в нем, и, я надеюсь, тебе понравится. Я построил его для тебя…
– Я не хочу жить в одном доме с тобой! – выкрикнула я.
Он вздрогнул, но тут же взял себя в руки и спокойно сказал:
– Я ничем не потревожу тебя. У меня слишком много дел, я редко появляюсь дома. Тебе будет хорошо, может быть, только немного одиноко…
У меня не было выбора. Не сидеть же вечно на траве под деревьями. К тому же, я почувствовала, что хочу есть.
– Пойдем, – с вызовом сказала я. – Надеюсь, ты не забыл о том, что мне необходимо хорошо питаться? Я проголодалась. И еще я хочу спать!
Он засмеялся. И я увидела Илюшу. Да, это был он. Ласковое, чуть насмешливое лицо, бархатные красивые глаза, в глубине которых притаилась печаль. Мне стало больно, и я отвернулась…
Мы шли недолго. Сначала я увидела, как между деревьями блестит голубоватая поверхность воды.
– Озеро, – сказал он. – Мы уже пришли.
Мы вышли из-за деревьев, и я увидела дом. Он показался мне каким-то ненастоящим, слишком маленьким, слишком сказочным. Я с удивлением взглянула на Того-Кто-Пришел-Из-Пустоты. Не ожидала я от него такого! Он перехватил мой взгляд и громко, радостно, совсем как мальчишка засмеялся.
– Что, нравится? Здорово, правда? Мне хотелось сделать пряничный домик. Помнишь сказку? В детстве это была моя любимая сказка. Всю жизнь я мечтал пожить в таком домике. И вот моя мечта сбылась! Я построил пряничный домик. Подойди поближе, не бойся. Посмотри, Лера! Можешь даже попробовать, мой домик можно попробовать! И я уверен, тебе это понравится!
Он тащил меня за руку, а глаза его сияли от восторга. Я не могла не улыбнуться. И только где-то в самой глубине души снова мелькнула боль. Мелькнула и исчезла. Я отогнала ее. Раз уж мне суждено прожить здесь несколько месяцев, так постараюсь хотя бы получить от этого удовольствие! Хватит всяких раздумий и страданий, хватит воспоминаний и всякой другой ерунды. Я хочу жить в пряничном домике и по утрам объедать его стены и крышу! Глупо? Вполне возможно. Зато весело!
Взявшись за руки, мы побежали к домику. Я остановилась в изумлении. У меня не поднималась рука оторвать хотя бы кусочек такой восхитительной красоты.
– Илюша, я не могу! – воскликнула я. – Это так красиво, я не буду это есть!
– Как ты меня назвала? – тихо спросил он.
– Неважно, – отмахнулась я. – Лучше скорее покажи, что внутри! Если там так же красиво, я не буду там жить. Я буду приходить сюда каждый день, как в музей, и любоваться этой красотой. А тебе придется построить еще один дом для меня.
В доме было чисто, уютно и удобно. Меня поразил контраст: снаружи – сказка, внутри – все строго, ничего лишнего. Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты провел меня по всему дому. Это не заняло много времени, так как домик был довольно маленький.
Наконец мы остановились перед последней дверью, и он сказал:
– Выбирай любую комнату. Если что-то не нравится, скажи, я все изменю. Я хочу, чтобы тебе было уютно и спокойно в этом доме.
– Но ты еще не все показал мне, – я указала на запертую дверь.
– Котенок, – смутился он, – я не хотел бы, чтобы ты заходила в эту комнату.
– А! – хитро прищурившись, воскликнула я. – Тайная комната Синей Бороды! Это здесь ты убиваешь своих несчастных жен? Злодей!
Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты весело расхохотался.
– Нет, сказка про Синюю Бороду не входила в число моих любимых сказок. Просто… – он снова смутился, – хотя, это, действительно глупо. Входи.
Он распахнул дверь. Изумленная, я стояла на пороге, не в силах сдвинуться с места. Я словно попала в прошлое. Передо мной была точная копия Илюшиного кабинета! Письменный стол, книги, любимое Илюшино кресло, пушистый ковер на полу…
– Как же это? – растерянно произнесла я. – Как тебе это удалось?
– Прости, Лера, – еще больше смутился он. – Я ограбил твою квартиру! Мне так захотелось снова ощутить себя в прошлом. Это желание превратилось в какую-то манию. И тогда я перенес все вещи из кабинета сюда…
Я осторожно шагнула через порог. Коснувшись ногой мягкого ворса, я ощутила трепет. Сколько раз моя нога ступала по этому ковру… Как было хорошо тогда… Мы были счастливы…
– Знаешь, милая, когда я сижу здесь, в кресле, читаю книгу или просто размышляю, мне кажется, что в соседней комнате я слышу твои шаги. Вот ты подходишь к двери, тихонько, без стука отворяешь ее, входишь. Я поднимаю голову от книги и смотрю на тебя. А ты подходишь ко мне и опускаешься на ковер возле моих ног. И смеешься: «Я – твой преданный пес!» Я… – голос его дрогнул, он замолчал, потом с усмешкой сказал. – Я становлюсь слишком сентиментальным. Знал бы Светлый, вот похохотал бы…
Зачем ты вспомнил об этом, милый… Зачем… Зачем ты сказал это… Я почти справилась с болью… Прошлое начало потихоньку отпускать меня… Милый, я не хочу возвращаться в прошлое… Я не хочу ни о чем помнить…


– Илюша, поговори со мной, мне тоскливо…
– Котенок, я занят, прости. Займись чем-нибудь, воробышек, не мешай мне.
– Чем? Чем я могу заняться?! Мне тоскливо, я ничего не могу делать…
– Знаешь, любимая, тоскливо бывает человеку, когда он ничем не занят!
– Неправда! Ты просто не понимаешь…
– А тут нечего понимать! Ты когда-нибудь видела, чтобы мне было скучно или тоскливо? Я не знаю, что это такое, потому что всегда занят. Котенок, милый котенок, прости меня, не дуйся! Ну, улыбнись, улыбнись! Вот так лучше. Не обижайся, но я, правда, занят. Ты простила меня?
– Я не обиделась. Просто… Иногда мне кажется, что я не человек. Да, да, не смотри на меня так! Я не ощущаю себя человеком в этом доме! Вещь, игрушка – вот кто я! Может, и любимая, такая, без которой трудно обойтись, но вещь! Раньше я была игрушкой моих дорогих родителей. Не очень любимой, не слишком необходимой…
– Перестань, котенок! Ты сама себя заводишь. Выдумываешь всякую ерунду! Я не хочу ссориться с тобой. Прошу, перестань!
– Я и не ссорюсь. Но согласись, ты вспоминаешь о моем существовании, только когда не занят, а занят ты почти всегда…
– Ты не права, любимая. Я помню о тебе всегда, каждую минуту! Ты…
– Не надо этих слов! Я слышала их не один раз! А на деле ты обращаешь на меня не больше внимания, чем на… вот эту картину на стене!..


Картина на стене… Справа от письменного стола… Что на ней было изображено? Кажется, что-то из древней истории или из Библии. Я повернула голову и взглянула на стену. Внутри у меня все похолодело, в голове застучало, застилая туманом глаза. Я не в силах была пошевелиться, не в силах была отвести взгляд от стены. Картины не было. Вернее, она была, только другая, не та, что раньше.
– Как… – пролепетала я дрожащим от волнения голосом. – Откуда… Почему… Это…
Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты нежно обнял меня за плечи, и я не попыталась освободиться из его объятий.
– Да, любимая, это твой портрет. Я забрал его из комнаты художника в ту ночь, когда вы вернулись в Дом отдыха. Я забрал его, потому что… Мне трудно в этом признаться, мешает ложная гордость, самолюбие, но я вынужден сказать, что твой художник поистине гениален. Он создал шедевр… Я был потрясен, увидев картину. Наверно, я забрал бы ее, даже если бы на ней не было тебя… Твой художник сам не понимает, как он чудовищно талантлив! Наверно, я не смогу уничтожить его, – криво усмехнулся он. – Ведь это то же самое, что уничтожить красоту… Я не смогу…
Он опустил голову и долго молчал. Его руки по-прежнему обнимали меня, но сам он был далеко от меня. Вдруг он встрепенулся, убрал руки, словно испугавшись этого объятия, и громко сказал:
– Прости, котенок, у меня срочные дела. Я вынужден тебя покинуть. Устраивайся, перекуси немного. Немного, котенок, потому что я собираюсь устроить праздничный обед и хочу, чтобы у тебя хватило сил съесть все, что будет на столе.
Он махнул мне рукой и быстро вышел.


Так началась моя жизнь в плену. И, признаться, я не очень-то страдала от того, что нахожусь в этом мире. Каждый день приносил мне новые и новые радости. Я погружалась в этот мир, узнавала и начинала любить его. Мне казалось, что я превратилась в маленькую девочку, попавшую в волшебную страну.
Я удивлялась всему, что видела вокруг. Широко раскрытыми глазами смотрела я на мир и радовалась каждой мелочи.
О, какая чистая и прозрачная вода в озере! Я вижу камушки на дне! Я вижу, как разноцветные маленькие рыбки стайками проплывают в глубине озера!
О, какие красивые цветы! Какие зеленые, какие нежные листочки на деревьях!
О, какой свежий, какой пьянящий воздух! Он дает мне силы, он несет в себе жизнь!
Сотни, тысячи, миллионы «О!»
Вскоре я узнала, что я не одна в этом мире. Он был населен животными и птицами. Некоторых я видела лишь издали, хотя чувствовала, что они нисколько не боятся меня. Другие же подходили ко мне, я могла погладить их, покормить с руки. Они не убегали даже тогда, когда в приливе нежности я обнимала их.
Я постигала природу. Я открывала ее, как новый неизведанный мир. Прекрасный и удивительный, который невозможно было не полюбить.
Не только мир природы открыла я для себя, но и мир настоящей литературы. Он поразил меня богатством и яркостью красок не меньше, чем природа.
Короче, я училась жить. С каждой минутой я все больше и больше убеждалась в том, что не жила раньше. Замкнутая в своей скорлупе, я не видела красоту мира, не понимала, как чудесно жить. Я злилась на Зиночку за то, что она умела радоваться жизни. Я осуждала родителей за то, что они умели жить полноценной жизнью, от которой я бежала и которой боялась.
И вот теперь, когда меня помимо моей воли заточили в маленьком мирке, впервые в жизни я почувствовала, как прекрасна жизнь. Я жила свободно и радостно. Я ничего не анализировала, ни о чем не задумывалась, не вспоминала, не задавала себе мучительных вопросов. Я даже не думала о том, как я отношусь к Тому-Кто-Пришел-Из-Пустоты. Мы встречались с ним редко. Когда я просыпалась, его уже не было. Появлялся он к обеду, а потом опять исчезал до ужина. После ужина он снова уходил. Меня не волновал вопрос, чем он занимается. Меня не тяготило одиночество. И мне не было неприятно, когда он появлялся. Мне было хорошо…
Мне было хорошо еще и потому, что моя тошнота в этом мире совершенно прошла. Не было ни дурноты, ни мучительных головокружений, ни обмороков, ни приступов плаксивости. Я совсем не думала о своей беременности, хотя живот у меня постепенно округлялся.
Однажды, когда я отдыхала после долгого купания в озере, я почувствовала, как у меня в животе что-то шевельнулось. Еле заметно, слегка. Словно маленький котенок мягкой лапкой потрогал меня изнутри. Я замерла в ожидании, но котенок тоже замер и больше не шевелился. Я приложила руки к животу. Впервые я задумалась о том, что внутри меня растет мой ребенок. Я так и подумала: мой.
На миг мне стало больно и страшно. Я почувствовала, что могу полюбить этого ребенка. Нет! Я не должна допустить этого! Ребенок не нужен мне. Он – чужой. Я всего лишь вместилище для его развития. Я никогда не стану его матерью. Никогда… Я не хочу этого, потому что мне не нужен ребенок. Тем более этот ребенок…
Почему-то мне стало грустно, но я решительно отбросила грусть и заставила себя больше не думать об этом.
Сначала мне с легкостью удавалось не думать о ребенке. Но он начинал все чаще и чаще давать о себе знать. Я ощущала толчки в животе уже по нескольку раз в день. И вот наступило время, когда мой малыш начал шевелиться почти постоянно. Удивительно,  до чего он был неутомимым! Не знаю, когда он успевал отдохнуть, но пинался он теперь и днем, и ночью без всякой передышки.
Мне нравилось ощущать эти толчки. Мне нравилось ощущать растущую жизнь в себе. Мне нравился мой выросший живот. И однажды я с ужасом подумала о том, что у меня отнимут моего ребенка, как только он появится на свет. И больше я не увижу его никогда. Вот в этот-то момент я и решила остаться со своим ребенком. Если Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты не отпустит нас, то я останусь там, где будет мой малыш.
За ужином я сказала Тому-Кто-Пришел-Из-Пустоты о своем решении. Он опустил голову и долго молчал.
– Я боялся этого, – наконец сказал он. – Ждал и боялся. Я… – он поднял на меня глаза. – Я очень хочу, чтобы ты осталась. Но, котенок, ты вряд ли одобришь то, что я уготовил нашему ребенку.
Я вздрогнула.
– Что ты хочешь с ним сделать?
– Он станет властелином мира, – ответил Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты и вышел.
Что ж, подумала я, посмотрим. Во всяком случае, я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда моего ребенка, без его на то согласия, водрузят на трон. Да еще и в мире, населенном суперлюдьми, созданными в процессе селекции! Я не допущу этого… И вдруг я почувствовала, что не вполне искренна, что мое возмущение лежит где-то на поверхности, а в глубине души я уже готова смириться. Но мое смирение не было вызвано страхом. Я уже потеряла так много, что ничего не боялась. Я не хотела бороться, потому что желание быть рядом с ребенком было сильнее всего. По существу, мне было наплевать на человечество в этот момент. К тому же, подумала я, кто сказал, что мой ребенок будет плохим правителем?
На следующий день я все утро размышляла. И пришла к выводу, что мне все-таки хочется вернуться к моим друзьям, к Володе. Но вернуться с ребенком, на другое я не согласна. Этот мир нравился мне, я успела полюбить его, но мне было мучительно больно от мысли о том, что я никогда не увижу Володю, Тамару, Бориса Тимофеевича…
Ближе к обеду мне пришла в голову прекрасная мысль: Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты ждет мальчика. Он уверен в том, что родится властелин мира. Но ведь может родиться девочка! Тогда он отпустит меня к моим друзьям! Как все просто, а я так долго мучилась из-за этого!
За обедом я спросила Того-Кто-Пришел-Из-Пустоты:
– А если родится девочка?
Он растерянно взглянул на меня.
– Как девочка? Не может такого быть! Я как-то не подумал об этом, – он долго молчал, размышляя о чем-то, наконец его лицо озарилось улыбкой. – Ну, что ж. Значит, править миром будет женщина.
Я отвернулась, чтобы скрыть разочарование. И тут же разозлилась на себя за это.
– А почему ты не предлагаешь эту роль мне?
– Ты с ней не справишься, – серьезно ответил он. – Ты постоянно будешь думать о том, что трон, на котором ты сидишь, стоит на костях, а весь мир, которым ты правишь, залит кровью. Нет, эта роль тебе не по силам. Я брошу к твоим ногам уже готовый, измененный мир. Нет, миры! Десятки миров. Сотни! И ты будешь сиять, как солнце, над всеми мирами. Ты станешь символом света. Богиней, как называет тебя твой художник.
– Откуда же ты возьмешь все эти миры? – с любопытством и слегка ехидно спросила я.
– Я их создам. Скоро у меня будет много материала для этого.
Внутри у меня похолодело.
– Какого материала? О чем ты?
– Человеческого, – спокойно ответил он, но глаза его гневно сверкнули. – Я создаю миры из человеческой энергии. На нашей планете слишком много бесполезных людей. Они-то и служат мне материалом.
– А этот мир? – с ужасом спросила я.
– Он тоже. Деревья, трава, ручьи, озеро, цветы, сама земля – все это преобразованная мной человеческая энергия.
Я вскочила. Он медленно поднялся и преградил мне путь. Я оттолкнула его и бросилась бежать. Он крикнул мне вслед:
– Это была не моя идея! Не я первый воспользовался человеческой энергией!
Я остановилась. Он подошел ко мне и схватил меня за плечи.
– Помнишь ту ночь, когда Светлый любил тебя в лесу? Помнишь молнии, мелькавшие над вами? Помнишь голубоватый купол? Как ты думаешь, откуда он взял все это?
Я отшатнулась от него.
– Вы оба… Вы – чудовища! Я ненавижу вас!
Я выскочила из дома. Моя босая нога коснулась земли. Я вскрикнула. Люди! Все это люди! Я не могла сделать ни шага по этой земле…
– Вернись! – услышала я. – Если ты не хочешь меня видеть, я больше не появлюсь. Но не уходи! Тебе некуда идти. Останься здесь, я прошу тебя!
И я осталась… Несколько дней я просидела дома. Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты не появлялся, но я постоянно ощущала его заботу. Незримо он присутствовал возле меня и охранял мой покой. Но теперь меня раздражало это. Я ненавидела его…
Сначала я думала, что никогда не смогу забыть, никогда не смогу успокоиться. Я бродила по пустому дому, и мысли у меня были не очень-то веселые. Вскоре я поняла, что мне необходимо вернуться к прежнему образу жизни. Ради моего малыша. Ему необходимы прогулки, свежий воздух, прохладная вода в озере, аромат цветущих деревьев. И неважно, из чего все это сделано, откуда все это появилось. Я не буду думать об этом. Не буду, потому что моему ребенку нужна спокойная веселая мать, он должен расти в атмосфере радости и счастья. Ради ребенка я забуду все, что сказал мне Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты…
Я начала выходить. К моему удивлению, это далось мне легко. Я не испытывала никаких чувств, ступая по земле, прикасаясь к деревьям, плавая в озере. Однажды мне пришла в голову мысль: а может быть, все миры, все планеты созданы таким же образом? Кто-нибудь, более могущественный, чем Тот-Кто-Пришел-Из-Пустоты, создает миры. Может, он преследует какую-нибудь цель, может, ему просто скучно. Я подумала о том, что, вполне вероятно, что прожила столько лет на планете, созданной ценой чужих жизней. Да, я не знала об этом, а потому не могла испытывать негативных чувств. Но если бы я знала, что изменилось бы тогда? Я перестала бы выходить из дома? Я перестала бы жить? Нет, скорее всего, я просто отмахнулась бы от этой мысли и все. Вряд ли меня так уж сильно волновал бы вопрос, имею я право или нет ступать по земле, созданной таким образом.  После этого я совсем успокоилась.