Жерар Филип. Первые шаги

                К 90-летию со дня рождения.

                1. Вступление.  Жерар-Фанфан всё ждет ответа…


           Мое увлечение творчеством  французского актера Жерара  Филипа  началось  в раннем юношеском  возрасте после чтения  замечательной   книги  «Жерар Филип: воспоминания, собранные Анн Филип».  Изданная  в 1962 году   в издательстве  «Искусство»,  она сразу  попала «в десятку» и стала раритетной.  Это  была не классическая ,  а  коллективная биография,  в которой высказывания  коллег , словно в сотне зеркал, отразили и  воссоздали  творческий и жизненный путь артиста. К тому же, представленный  образ актера, человека и гражданина полностью соответствовал  идеалам советских  людей.
            
          Читая в 13  лет  эти воспоминания  в  читальном  зале  Тульской городской библиотеки им. Л.Н.Толстого, где к слову сказать ,  проходил недавно и мой творческий вечер,  я не могла представить, что  в  атеистический век над моей головой воссияет божество под именем «ЖЕРАР  ФИЛИП».  Мои пристрастия разделяла  и лучшая подруга  детства Татьяна Сивирченко,  с которой мы были всегда  «не разлей вода». У неё был врожденный артистический южный темперамент и в силу этого она была еще фанатичнее.  А я… через три десятилетия   напишу прекрасную поэму  его памяти «Романтик мира», отрывки из которой и прозвучат в моём сочинении.

         Франция начала 20-х годов… В те далекие времена  французский город Канны  был заурядной провинцией, хотя там и тогда существовала легендарная набережная Круазетт, которую еще во второй половине 19 века не раз воспевали художники и которую уже до Второй мировой войны  растормошит и взбудоражит западная киношная цивилизация.  Каннский кинофестиваль задуманный еще перед войной,  впервые пройдет в 1946 году, став одним из старейших  и самых престижных в мире. Сюда нахлынут западные «кинозвезды», а вместе с ними и  наглые папарацци. Флаги стран-участниц затрепещут над дворцом Шайо в Париже.
Сама обстановка в мире с двадцатых годов становилась всё напряженнее. В Италии только что установилась диктатура Муссолини, а год спустя – возник гитлеровский путч в Мюнхене. Вспомним, что в 1922 году образовался СССР, где прошли лучшие годы нынешних  россиян  и миллионов других граждан прежней великой империи.

Какая символика! Именно в Каннах и родится 4 декабря 1922 года  самый прославленный актер Франции Жерар Филип, а во дворце Шайо будут проходить спектакли Национального Народного театра, где он играл. В годы войны Филип станет бойцом французского Сопротивления, а позже кумиром послевоенного поколения французов.

Ты Францию с колен поднял
Своим великим обаяньем.
И образ Вечного сиял
Наполненный земным страданьем.
В тебе с лихвою воплотилась
Послевоенная мечта,
И в персонажах претворилась
Людских желаний пестрота.
И слава подлинной «Звезды»
Была заслуженной наградой –
Признаньем Духа высоты
И Воли, рушащей преграды!

А началось все с  того самого легендарного  фильма  под названием  «Фанфан-тюльпан». Сюжет совершенно банальный, что-то наподобие сказок про Ивана –дурака, только с французским прононсом: молодой красавчик, обесчестив девушку и не желая на ней жениться,  записывается  в Аквитанский  полк Франции, вступившей  в семилетнюю войну. Тем более, что юная красавица-гадалка напророчила ему карьеру по военной линии и свадьбу с принцессой Анриеттой.  В результате, герой совершает ряд подвигов, спасает принцессу, но влюбляется в девушку, предсказавшую его судьбу. Он завоёвывает её руку и сердце. Восторги не умолкали месяцами… Так вот они каковы истинно французские галантность и легкость!  Ну, как тут после не запишешь!

С печалью светлою и негой,
Доверьем и почти в слезах
Ждала я давние утехи,
Как  Марион в стогах.   
Придворных феерий капризы –
Кордебалет войны,
Где «кружевных» вояк  репризы
И «па»  смешны.
               
Вновь драгоценного тюльпана 
Жгут лепестки.
Я – Аделина, Джина, Анна, -
Так жду руки
Давно пленительно желанной,
Навек родной!
Глаз осиянье необманно…
Не быть женой.

          Как потом оказалось люди восьмидесяти национальностей на пяти континентах  мира также разделяли мои  восторги, а самого Жерара Филипа пресса назвала самым «реактивным» французом  столетия. Но  доблестному  Жерару-Фанфану судьба отпустит совершенно короткий жизненный век, всего 37 лет.

В полк  Аквитанский ровно на семь.
Сей срок не мал.
Был опрокинут рекрут наземь –
Финал настал.

Как в тридцать семь остановиться
И замолчать?!   
Ищу,  рассматривая лица,
В твоем печать…
Не вижу смертного свеченья,
Ты весь сиял,
Как духа Франции раденье
И  дерзкий галл!

И пожалеет  Анриетта,
Дочь короля.
Жерар-Фанфан все ждет ответа,
В сердца стуча,
Как принц и рыцарь без изъяна,   
Как лесть мечте…
И плачут нежные тюльпаны,
Склонясь к плите.


          Каким же он был , покоритель сердец миллионов, о котором современники писали: "Жерар Филип был не только молодым героем. Он был героем, в котором физическое и душевное благородство сочеталось с образом пылкой юности и очарования... Он создавал образы, воплощавшие мечту всех".  Но я хотела бы сама ответить на вопрос, который поставила в посвященной ему поэме «Романтик Мира»: «кем был смешливый человек, насытивший двадцатый век?» И мой Первый экскурс о его самых Первых шагах. Уверяю вас, дорогие читатели, что тема эта еще не «избита» определениями и штампами. В ней я постараюсь дать свои толкования и  эпизоды из жизни  Жерара, не столь известные и набившие оскомину. Не забывайте также, что я прежде всего поэтесса, и у меня свои права. Итак, кинолента жизни мысленно набирает обратный ход…


                2. Солнечное  детство.



                Родиться в Каннах на лазурном берегу,
                Пусть даже в декабре в ненастье,
                С талантом редким, что звездой во лбу,
                Поверьте, счастье!

        Вернемся  в середину 20-х годов.  Родная Ривьера, её девственная природа качали  маленького Жерара в своей первозданной колыбели.   Он навсегда запомнит огромные вековые сосны и  качели меж ними, на которых к синему небу взлетают он и его старший брат Жан.  Он рос вторым ребёнком в семье. Француз Марсель Филип -  его отец,   юрист по профессии,  выделялся  жесткой дипломатичностью и железной логикой.   Его мать, Мину –  чешка из Праги, отличалась славянской мягкостью  и  предупредительностью: к  своим детям она с детства обращалась только на «Вы».  Дом семьи Филипп  стоял почти у самого моря, а из окна были видны сады, казавшиеся бесконечными. Позже он сам посадит  маленькие японские яблони,  сделав из них небольшую аллею, ведущую прямо к крыльцу дома.  Над  морем  и домом возвышались ослепительно зеленые  горы,  спускавшиеся к самому Канну.

Вид живописных гор, Ривьеры
Воображение питал.
Дар вдохновения и веры
В  лесах Прованса созревал.

Но  Мину  редко отпускала туда сыновей, прогулки к вершинам могли состояться лишь под её неусыпным наблюдением.    К своему Жежэ  мать  относилась всю жизнь с особой нежностью по причине его крайней болезненности.  Ребёнок рождался очень тяжело.  Вскоре выяснилось, что у  малыша врождённый порок лёгких.  Тот чуть не умер при рождении, поздно научился ходить и говорить.   Старший брат Жан был более крепким и иногда подшучивал над ним, когда-то боявшимся высоты. Но помирившись, они убегали к дамбе у мола и подолгу наблюдали за тем, как огромные волны разбивались об  искусственную преграду. Над головой маленького мечтателя  светило щедрое южное солнце,  чистейший воздух  Прованса действовал исцеляюще, а к его ногам ласкались бюрюзовые волны Средиземного моря.
 
Мечтательный, немногословный…
Почти что чеховский герой.
Был рассудительно-притворен
Ребенок, не нашедший роль.
А лишь стремившийся на море.
И белый каннский оберег,
С шумливыми волнами споря,
Ловил Жежэ звенящий смех.

Именно море будило его фантазии, подчас казавшиеся странными и пугающими. Он приводил в шок всю семью, когда изображал себя утонувшим и выброшенным   на морской берег. Жан истошно кричал, а когда перепуганная мать выбегала из дома, опрометью несясь к телу, казавшемуся безжизненным, Жежэ внезапно «оживал», вскакивал и, весело смеясь, убегал. Способность к перевоплощению развивалась именно из таких шалостей и забав. Эту радость бытия и солнечную  романтику  Жерар сохранит на всю свою дальнейшую жизнь. Его девизом  стало:

                Жить сообразно красоте,
                Заложенной в самой Природе,
                А не искать ее в мечте,
                Идя за призрачною модой.
                Так  думал ты, когда творил,
                Стремясь достойным быть таланта,
                Которым  Отче наградил.
                И прозвучала  доминанта!



                3. Раннее избрание.



                Он не продлит отца карьеры.
                Не этим Франция гордись.
                Твой отпрыск предпочтет химеру,
                Где сцена – жизнь!

           В 1940-м  году Вторая мировая  война  распростерла черные  крылья над Францией,  Свое восемнадцатилетие  Жерар отмечал в то время, когда заканчивалась  Третья  республика и началась новая эра  страха и безысходности, хотя новый немецкий порядок ещё и  не добрался до Лазурного Берега. Что ни день, в Канн прибывали беженцы: из Парижа гигантская людская масса растекалась по провинции, убегая от мучений и смерти.
Какой тревожный мир!

Война стояла на пороге.
И город ждал
Фашистов грязные подлоги,
Тот час настал.
Презренной свастикою машет
На Эйфелевой башне флаг.
У Триумфальной арки «наци»
Чеканят шаг. 
               
               Жерар  внешне  замкнут и как бы отрешен от окружающего мира, он изучает римское право и ходит в кино,  находя отдушину в «розовых  фильмах» Клода Отана-Лара.  И ещё… он не согласен со своим отцом.   
Его отец,  человек деловой и расчетливый, даже мысли не допускал, что мальчик в будущем будет заниматься несерьёзным делом.  Марсель Филипп,  оставив свою юридическую практику, сумел преуспеть в коммерции и уже в начале 30-х годов стал вполне состоятельным  человеком.  Его «дальновидность» привела к  членству в  Лиге Железного креста – добровольной нацистской организации французов, желающих поучаствовать в перестройке Европы. А это было формальной сделкой с  фашизмом.


           Саму оккупацию семья Филип  встретила в Грассе  в отеле «Дю Парк», где отец работал управляющим. Мать Жерара хорошо гадала на картах и становилась  популярной в среде богемы Лазурного берега.  Окончив  в 1940 году колледж Станислава, Жерар  получает аттестат зрелости и, казалось,  окончательно оседает в  Грассе,  но  по требованию отца он  поступает в Юридический институт в Ницце.  И туда же перемещается вся семья .  Но Жерар внезапно покидает институт.

Сняв юридические цепи
Как долг, завещанный отцом,
Прескучных  дел и благолепий,
Он распрощался с сим  венцом.

        Почему же Жерар оставил поприще юриста?  Это очень сложный вопрос. Ликование молодости   перемежалось с мучительным выбором жизненного пути,  с каждодневным преодолением  передряг, связанных с войной. Атмосфера Прованса  действовала на него  наркотически.  Искусство влекло  и искушало его душу. И почему-то потрясла смерть Шаляпина в Париже. Он ходил, как оглашенный,  всё повторяя: «Шаляпин умер, зато есть я…»

Великий мастер стал предтечей.
Покой хранят
Те необъявленные свечи.
Одна – твоя.
«Шаляпин умер?!» - на излете
Ты повторял.
И комом в горловом пролете
Вопрос стоял.
Был приглушен не по-французски
Веселый смех.
Париж рыдал совсем по-русски
И пил за всех.
Француз, поверженный войною, -
Что скорбный бас.
Не скрыть и сенью гробовою
Боль лиц и фраз.
Как не понять, чтО русский гений
В твоей судьбе.
Его уход явил прозренье –
Весь Мир в тебе!


                4.  Начало.



                И из прилежного студента
                Фортуна превратила враз
                Жерара в баловня момента,
                Чтобы пленять хотя б на час.


        Началось все со знакомства с одним из самых предприимчивых режиссеров того времени Марком Аллегрэ. Он познакомился с ним через свою мать Мину, которая слыла уже большой прорицательницей.  Видимо, этот её дар был наследственным. Многие знаменитости, оказавшиеся в Ницце, побывали у неё в  гостях и среди них те, кого Жерар видел только в фильмах и кем бесконечно восхищался.

Он понравился Марку  Аллегре , хотя  в одной из проб на роль Нерона ломает стул, разбивает  два стекла и рвет в клочья на себе рубашку. Идут работы и над другими эпизодами. Но все это остается лишь в проекте. Ничего не выходит из попыток сняться в кино.  «Вишистская» цензура не пропускает фильм Аллегре, и Жерар идет к Марселю Карне, но тот отправляет его к Жану Греминьону, который с неменьшей учтивостью  рекомендует обратиться к Жану Дервилю. Разговоры, посулы, беготня по студии… и всё напрасно! 
И вот Жерар уже в очереди многочисленных кандидатов. Читает  перед комиссией монолог Фантазио из Мюссе «Что за славное ремесло – быть шутом!»  И несмотря на море восторгов, его опять никуда не приглашают.

                И, наконец, первая удача. Известный театральный режиссер  Клод Дофен собирается ставить пьесу Андрэ Руссена   «Совсем простая взрослая девушка»  Премьера состоялась  в муниципальном Казино Ниццы , где Жерар Филипп принимает свое первое «крещение» как театральный артист,  показывая в роли влюбленного Микка небывалое актерское мастерство. А   это заявленное, казалось, на весь мир: «Вы прикидываете, рассчитываете, а я ничего не прикидывал  заранее…Я не играю,  я люблю, слышите Вы!»   Это  стало ответом  Жерара  на  подспудные  умонастроения тысяч,  а потом и миллионов людей. Клод Дофен сказал тогда: «Слушая малыша, я заплакал».

Автор пьесы   Андрэ Русен напишет позже:  «Он пришел, чтобы напомнить актерам, искушенным во всех притворствах жизни, что ему было восемнадцать лет, что он любил настоящей любовью и что любовь не есть игра. …Малыш стал великим актером в тот первый вечер, когда он заговорил на сцене».

         Став таким образом знаменитым уже в  мирке Лазурного берега, Жерар совершает свое первое юношеское гастрольное турне по провинции: Ницца, Марсель, Авиньон, Лион. Полный энтузиазма, он не замечает ни нетопленных  гостиниц, ни холодных залов, где сидят в пальто.

В 1943 году он снимается в эпизоде  фильма  Марка  Аллегре «Малышки с набережной цветов». Это было первое появление Жерара Филипа на экране. Само название фильма напоминало об очаровательном уголке Парижа, полном романтики и беззаботности. Это была история о красивых француженках, с которыми случались всевозможные приключения. Причем, Жерара снимали  не лицом к зрителям, а со спины , как того требовал  режиссер -постановщик.  По поводу одного такого кадра, Филип рассмеялся: «Если увидите мой нос, можете меня повесить!» Так будущий первый актер и проскользил вдоль стены, ловко лавируя и постоянно демонстрируя свою спину, на фоне которой красовались исполнительницы главных ролей. Если бы режиссер хотя бы на минуточку  мог себе представить , что прячет от мира принца, у ног которого будет весь мир! А  тогда на афише стояло его имя, напечатанное совсем мелким шрифтом.

        Один из его партнеров вспоминал, что гуляя по улицам Ниццы и Лиона,  Жерар без устали   расспрашивал его о Париже и его тайнах, великих людях и путях достижения успеха.  В нем зрел дух  молодых  стендалевских честолюбцев, которых ему вскоре доведется  сыграть.  Сама судьба шла ему навстречу!


               
                5. Париж и его ангел.


         И он бежит в Париж – город своих тайных грез. Стояла осень 1943 года.  Вопреки оккупационному режиму в Париже были открыты десятки театров и варьете.   У отца и там  была небольшая гостиница "Крошечный рай", где Жерар селится  и живет в комнатушке, похожей на запятую.

        Без лишних размышлений  Дукэн приглашает его на первую большую роль – Ангела в «Содоме и Гоморре» Жироду. Пьеса оказалась очень современной: парижане наяву стали обитателями осажденного Содома, настолько привычными стали казни коммунистов и евреев, депортации и позорное вранье в прессе. В оккупированном, голодном и зябнущем Париже люди закрывали наглухо ставни окон, везде стоял мрак…
И только юноша-Ангел казался зрителям божьим вестником,  осенявшим мир красотой. Но это был не бесстрастный ангел, а страдающий и уязвленный:

В тебе славянское начало
Заговорит.
И кровью матери звучало:
Душа болит.

                Ангел  непричастный к наслаждениям чувственным пророчески  рек над холодным залом: «Над Содомом витает ужас. В каждый звук девической песни, в каждую птичью  руладу вплетается страшная нота, та единственная, самая низкая из всех музыкальных октав, нота смерти».

          Сам Жерар переживает в это время глубочайший внутренний кризис. Он замкнут и одинок и только иногда с друзьями взрывается неожиданными импровизациями – скетчами. В его комнатке в «Крошечном рае» бывают Ив Аллегре, Жак Сигюр и Даниэль Делорм. Но и этого  не дает ему возможности обрести равновесие. Не помогают и ночные кабаки…
Предчувствуя очистительную бурю, Жерар не покинет Париж, а вскоре станет участником французского Сопротивления. Но к этой центральной роли  из жизни нужно было еще подготовиться. Время назначит её только в августе 1944 . А  в октябре 1943 года Филип поступает в Консерваторию драматического искусства учиться мастерству, которого так не хватает.


                6. Консерватория   мастерства.


        Друг  писатель  Жорж Перро вспоминает абитуриента Жерара Филипа. Он помнит его  высоким юношей… с гордой осанкой ,  с   непокорными волосами, жестикулирующим и смеющимся. «Молодого Ахиллеса, шумливого, счастливого тем, что он существует, звали Жераром Филипом. Говорили, что он недавно приехал с Юга. И на самом деле, в глазах его сверкало солнце».

Писатель отмечает также:  «На красавца Жерара  уже начали засматриваться  многие милые девушки, но помыслы его были далеки от них». Он действительно пришел сюда исключительно за делом, чувствуя, что дальше идти по наитию, с огромным трудом находя и закрепляя однажды найденный приём – невозможно. Ведь достигалось это буквально варварской переплавкой чувств, что порождало затем опустошение и моральную усталость. Он даже напишет статью об этом «Актеры не собаки», где заявит о необходимости актерской выучки.

              Оказавшись в списке принятых в консерваторию, он попадает вначале в класс поборника академизма Дени д'Инеса, но очень скоро уйдёт от него, считая, что пришел сюда вовсе не для того, чтобы заучивать штампы. Его учителем стал Жорж Леруа.  Друг  Перро свидетельствовал: «Жорж Леруа принял чудо-ребенка к себе и, восхищённый им, удивленный и гордый, вскоре заставил петь все струны, все регистры инструмента.  Настраивать его не было необходимости». Среди всех истинных  друзей Артиста этот челоек занимал совершенно особое место.
               
                Средь них надеждою глядит
                Жорж Леруа, кому  обязан
                Консерваторский вундеркинд
                Блестящей техникой и вязью.

Великий учитель в ходе многочасовых бесед сумел передать главное –  ключи в работе с ролями, а Жерар сам мгновенно находил нужные интонации и движения. Леруа учил искать их в самой сути перевоплощения, когда индивидуальное должно впитать и преобразовать в действии «чужое». Этот процесс он всегда сравнивал с работой художника, который из бесконечных эскизов выбирает самое существенное и переносит его на полотно.   Но… чтобы актерский образ не коснел и не блёк со временем,  полотно никогда не должно быть закончено, краски всякий раз необходимо было подновлять.

И действительно, на помощь слову привлекались все элементы тела, приведённые в боевую готовность.  А  его неповторимый голос…  Ведь Жерар был очень музыкален от природы, имел изумительный  тенор  и ему еще в ранней юности советовали стать певцом. И здесь так пригодились его  данные! Он умел необычно интонировать, строя фразы вразрез с общепринятой логикой и окружая слова чарующей лирической оболочкой. Курсовые экзамены  были сданы с блеском, более того  Филип удостоился второй премии Prix de Comйdie  за сыгранные им сцены из Корнеля и Мюссе. 


                7.  Освобождение Парижа.


        Окончание  первого года обучения в 1944 году совпало в высадкой в Нормандии войск союзников по антигитлеровской коалиции. Стратегическая операция началась рано утром 6 июня 1944 года и закончившаяся 31 августа 1944 года, после чего союзники пересекли реку Сену, освободили Париж и продолжили наступление к французско-германской границе.

         В Париже  наступили жаркие августовские дни 1944 года… Пророчества грядущих бед уходили в Лету,  а  из подполья и тюрем выходили те, кто станет в первых рядах французского  Сопротивления. Париж забурлил. Его освобождали рабочие наперевес с допотопными винтовками и даже кухонными ножами в руках. Опрокидывались автомобили и выворачивались из мостовой булыжники. На улицах рабочих окраин росли баррикады из старых шкафов и прочей рухляди.
 
         Жерар  внутренне готовился к феерическому действу под названием «Освобождение Парижа». Он не был  ни коммунистом, ни авантюристом, а с удовольствием соглашался на роль скромного статиста, но делал это повелению своих убеждений.  В ночь на 20 августа  не ночует дома,  а в составе Партизанской Армии штурмует здание парижского муниципалитета.
 
Один из руководителей восстания Роже Стефан заметил бойкого юношу и, даже не подозревая, что это уже известный артист, назначил его своим помощником.  Роже  вспоминал впоследствии:  «Я узнал о его профессии, о его растущей славе лишь спустя много времени после окончания Парижского восстания… Он  оставался в эти дни одним из многих, совсем неприметным, скромным , исполнительным». Стремительная передача инструкций и приказаний, обеспечила то, что   сам Жерар назвал «быстрым подходом подкреплений». Сам Стефан свидетельствовал в воспоминаниях: «Нас было двадцать, мы имели лишь несколько револьверов, несколько винтовок и три автомата. В течении последующих часов 20 августа нас стало уже несколько тысяч». 
 
            О таком реактивном «адъютанте»  можно было только мечтать!  Целую неделю Филип безотлучно находился в здании муниципалитета, служа связным между Стефаном и вверенными ему людьми, передавая его инструкции и приказания.   А для самого Жерара это стало настоящей серьезной жизненной школой.


                8. Вместо  эпитафии.


                Таковы были самые первые жизненные и творческие шаги  выдающегося актера и  незаурядного, мыслящего  человека по имени Жерар Филип. Он строил свою жизнь беспокоясь о вечном.  К своему успеху Жерар относился с недоверчивостью и чурался похвал. Поэтому многим его характер казался непонятным и даже непереносимым. Он никогда не забывал, что он просто человек которого зовут Жерар, а не идол, созданный воображением поклонников.  Он знал смысл счастья. А это самое главное. Он спешил жить.  И когда говорил, что хотел бы умереть молодым, то прекрасно понимал: не важно сколько, важно как.
А мне вместо эпитафии на твою, оплаканную всем миром, преждевременную смерть, хочется сказать строками своей поэмы:

               Писать о совершенном грустно.
               Природа мстит за редкие цветы!
               И, признаюсь, Жерар, твое искусство
               Полно  мечты и чистой красоты.
               Всех принцев принц – само очарованье!
               Ты был возлюбленным  у  всех  эпох.
               Но вот  Природа просит воздаянье –
               Отнять, чтоб не было земных  богов!
               Сиянье глаз не скрыть могильным пленом,
               Как  розу  чудную не опалить огнем.
               И не стереть улыбки уст нетленной!
               Ты  будешь вечным, милым, добрым днем.


               

                4 декабря  2012 года.






_____________________________________

Это произведение также отображается:  tavli.ru/literatura/419947-1354590903.html


 


Рецензии
Спасибо!Леночка!!После прочтения,больше захотелось прочесть о нём и поэтому открыла эту страничку..."прекрасный подарок ко дню 90-летия Жерара Филипа."Вы правы!ПРЕКРАСНЫЙ!.с теплом,Нина

Каменцева Нина Филипповна   05.12.2015 19:34     Заявить о нарушении
Нина, большое спасибо за отклик.
Все эссе результат моей, в сущности,более чем сороколетней работы в этом направлении.
С уважением, ЕГ

Елена Грислис   05.12.2015 19:44   Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.