Утешение питекантропихи

  О том, как не надо писать о прошлом или надобно писать очень и очень редко, да и то - умеючи, семь раз отмерив, а затем уж отрезав, так сказать. Или как бы написал о прошлом Мюнхгаузен, будь он жив и сохрани свою способность фантазировать.

  Это было на острове Ява, почти два млн. лет назад...
  Тогда на этом острове, который в те незапамятно далёкие времена был ещё прекраснее, чем сейчас, жили питекантропы. И не только жили, но и даже охотились, а для этого изготавливали ручные рубила и другие орудия труда. И берегли их, понимая, что ничего не значат без этих искусственно заострённых камней...
  И питекатропы гордились тем, что умеют делать из кремня эти самые орудия, которые одновременно были и оружием против хищников, а то и чужих сородичей, но последнее случалось очень редко, но всё же чаще, чем принято считать сейчас... И не только гордились, но и более того: наиболее светлые питкантропьи умы даже мечтали: вот пройдут тысячи, десятки, сотни тысяч и даже миллионы лет, но потомки ихние, то бишь питекантропьи, в результате раскопок обнаружат не только останки питекантропов, но и их орудия труда.
  И радовались наиболее умные и дальновидные из питекантропов тому, что их рубила будут найдены этак через два млн лет, и даже говорили друг другу удовлетворённо: пусть и наши потомки знают, что мы были умнее обезьян и умели не только доставать палочками муравьёв из муравейников...
  Но однажды произошло невиданно и неслыханно сильное землетрясение, и в результате все геологические слои безнадежно перемешались или бесследно исчезли в разверзшейся земле, унося с собой, похуже, чем в могилу, всё и вся... Конечно, и очень многие питекантропы погибли, скорее, большинство, чем меньшинство, но всё же некоторые выжили.
  И тогда, видя, что землетрясение уничтожило и поглотило все рубила, самый умный из выживших питекантропов воскликнул:
  - О горе нам! И даже позор!.. Мы выжили, но наши чопперы, - (то есть рубила, точнее, рубщики),-  поглощены проклятой бездной! И когда-нибудь наши отдалённые потомки, проведя раскопки и обнаружив наши кости и черепа, подумают, что мы вообще не умели изготавливать орудия труда!
  И только самая умная питекантропиха нашлась, что ответить:
  - Не переживай, потому что дела не так плохи, как может показаться на первый взгляд.
  -Дура! Что ты понимаешь!
  - Сам дурак... А дела не так уж и плохи потому, что в далёкой от нас земле, в  Сент-Ашель, предместье города Амьена, что в будущей Франции, наши потомки найдут каменные орудия труда, аналогичные нашим, и назовут их ашёльской культурой...
  - Но при чём тут мы, потерявшие здесь, на Яве, на нашем родном острове, все орудия труда?! Что нам с того, что ашёльские рубила сохранятся?!.  - пуще прежнего закричал питекантроп и стал рвать на голове волосы, так как в его время уже считалось неприличным бить себя в грудь, как, скажем, делают гориллы...
  И тогда питекантропиха ответила снисходительно, но и по-матерински нежно:
  - Эх, дурачок ты, дурачок... Радоваться надо, что хотя бы ашёльские ножи и скребки будут найдены... Они же аналоги нашим, дурачок... А люди и почти через два миллиона лет будут не глупее нас и поймут, что, раз ашёльцы умели делать орудия труда из камня, то, значит, и мы, современники этих ашельцев и так похожие на них, тоже умели. И не просто умели, а ещё как умели, хотя наши чопперы (рубщики) не сохранились из-за каприза слепой природы! Только и всего! И сколько бы ни было ещё коварных землетрясений, как бы безнадежно ни перемешивались геологические слои и через сотни тысяч лет после нас, наши потомки, которые, повторяю, будут не глупее нас и через миллионы лет, всё равно догадаются о том, что мы уже владели техникой самой примитивной обработки (раскалывания) камня, прежде всего галек, кремня...
  И после этих слов умнейшей из выживших яванских питекантропих успокоился и даже повеселел и умнейший в той группе питекантроп. И он даже не просто сказал этой питекантропихе, а воскликнул:
  - Спасибо, ты меня успокоила на всю мою короткую жизнь! Да, я знаю, что мы в среднем живём недолго, но после твоих слов и в пасти или в когтях тигра не страшно умереть!.. Теперь я не переживаю и из-за того, что наши дубины тоже истлеют и не дойдут до потомков! Ты гений, и на месте наших потомков я поставил бы тебе памятник!
  А питекантропиха ответила с мудрой улыбкой:
  - Возможно, и поставят... Хотя мне всё равно, поставят ли памятник лично мне... А памятник неизвестному питекантропу этак через два млн лет уж точно поставят, и, скорее всего, так его и назовут: "Памятник Неизвестному Питекантропу"... 
  - А могут и не поставить, - всё же огрызнулся питекантроп, чтобы за ним осталось последнее слово: ведь как-никак, а он был вожаком группы, начальником, так сказать.
  - Что, гранита не хватит? - усмехнулась питекантропиха.
  - Гранита хватит. Но для того чтобы поставить памятник, о котором мы сейчас говорим, а может, даже и мечтаем, надо, чтобы Эжен Дюбуа позволил, Герасимов нас реконструировал, ну, а Вучетич согласился изваять этот самый памятник, - всё же ещё раз огрызнулся питекантроп, ибо как начальник, лидер, обязанный поддерживать свой имидж, он не мог поступить иначе, то есть просто промолчать.
  Этот умнейший из питекантропов полежал молча, а затем сказал:
  - Что-то я не только устал, но и очень проголодался... Не зря наши потомки не только откроют, но и в повседневной жизни иногда будут говорить, что при умственной работе тратится гораздо больше энергии, чем при физическом труде, при той же охоте... - И затем этот питекантроп как заорёт начальническим голосом, ну, прямо - не хуже любого генерала в армии: - Подъём! На охоту! А то разлеглись! Будущее будущим, а сегодня тоже кушать надо! А то, если сегодня посдыхаем с голоду, то и никакого будущего не будет! То, что исчезли наши рубила, это ещё полбеды! Потомки нам это простят. А вот если исчезнем и мы, вот тогда беда! Не надо быть этими самыми потомками, чтобы понять, что без нас не будет и их! А потому властью, которою я себя облек как самый сильный и умный, которой вы покорились, я приказываю: за мной, на охоту!
  - Да, ты прав,- поддержала его питекантропиха, недавняя его оппонентка и утешительница. - Я уверена, что наши ашельские собратья-совремнники сейчас тоже не только радуются тому, что их каменные орудия труда сохранятся для далёких потомков, но и не меньше нас охотятся в поте лица своего, понимая не хуже нас, что без нас не будет никаких будущих поколений...
  ... А где-то во Франции один из этих ашельских собратьев, точнее, местная питекантропиха, то есть как бы и не собрат, а собрАтиха, как-то сказала одному искусному питекантропу - тому самому, который лучше всех других умел делать ручные рубила и другие орудия труда, когда тот в очередной раз, рыча, заострял неподатливый камень:
 - Как я рада, как я рада, что наши рубила сохранятся и через миллионы лет... Но не менее рада я и тому, что эти орудия труда будут найдены учёными и они сделают вывод о том, что и яванские питекантропы, рубила которых не сохранились, тоже в принципе могли изготавливать орудия труда не хуже наших!..
                -.-.-.-.-.-.-.-.-.-
  ... А где-то в Африке как-то заплакала австралопитекиха (австралопитечка?) и никак не могла успокоиться. Подходит к ней австралопитек и спрашивает: "И чего ты плачешь? Разве ты не сыта сегодня? Разве мало нас? Вон сколько нас, австралопитеков, кругом, все звери нас опасаются, а то и боятся". А австралопитекиха (австралопитечка?) отвечает, зарыдав ещё громче: "Ну как мне не плакать, когда нас так много, а через миллионы лет учёными будут обнаружены всего четыреста костных останков австралопитеков?!. И скелет Люси будет обнаружен Лики, а мой - нет... А все говорят, что я красивее Люси..." И тут и австралопитек как заревёт на всю саванну: "О горе мне! Я впервые почувствовал, даже понял, что и мои костные останки никогда не будут обнаружены ни профессором Лики, ни его учениками!"
  ... А в это время, а, может, чуть раньше, однажды во время редкого отдыха всей группы один австралопитек, который уже умел думать про себя, а, значит, успешно мог и скрыть и эту свою мысль, но тем не менее, не скрывая своей радости и глубокого удовлетворения, специально с улыбкой хвастливо говорил именно вслух, постукивая пальцем по своей голове с низким лбом и очень заметным надбровным валиком:
  - Этак через три с лишним миллиона лет, в 1924 году от рождества христова, фрагменты именно моего черепа, а не чьи-то и не ваши, обнаружит Дарт, профессор антропологии  Иоганннесбургского университета ...