Мария Глава 4 Служба

 4 
          В марте  он прибыл   в  Хабаровск, к месту   службы.   Через год срочной службы, трудолюбивый, аккуратный, технически грамотный  специалист и хороший водитель, был назначен на место   спецводителя, обслуживающего генералитет Штаба Армии. В спецгараже было три машины: Паккард, Кадиллак и ЗИС-101.  Алексей стал одним из водителей маршала Блюхера на автомашине ЗИС-101. Обслуживал также генералов Мехлиса и Покуса. Получил офицерское звание младший техник-лейтенант и должность помощника командира по технической части автомобильного батальона (помпотех автобата) штаба  Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. Это позволило ему вызвать Марию из Канска, и  надеяться  на комнату.   
     Однажды на  стоянке у штаба округа, ожидая генерала Покуса, Алексей неожиданно встретил журналиста Павла, выходящего с генералом и провожающего его до машины. Павел узнал и вспомнил Алексея ещё по   беседе с ним и Сергеем в Комсомольске на Амуре, после их  самоотверженного отведения   разваливающихся плотов на берег  и спасения устья от заторов.   
. – Алексей! Вот уж не ожидал, что когда-нибудь увидимся. Я ведь статью про вас написал тогда. Про ваш героизм! Если бы не вы, тогда много плавсредств брёвнами потопило. – Много кораблей на рейде в устье стояло.
    К  удивлению Алексея, Павел, оказывается,  написал об этом случае статью с их фото. 
 – Простите товарищ генерал. Вот встретил героя нашего времени. Я об Алексее   писал и даже фотографировал  его в августе 29  года! Читали?
 –Нет, не читал. Принесите. Интересно почитать про наших героев.   А вы-то, товарищ  лейтенант, читали?
. – Нет, товарищ  генерал.
. – Павел, мы, кажется,  обо всём поговорили. Напишешь – покажи гранки. И эту статью про нашего героя принеси. Извини, тороплюсь. Поехали.
. – Обязательно принесу обе статьи. Досвидания! – отозвался Павел. Алексей тронул машину.   
 – А Вы у нас герой, оказывается.
 – Да что там, товарищ генерал. Просто решительно действовал по обстоятельствам.
 – Молодец! Вы и машину, я заметил, решительно водите, по обстоятельствам. Хорошо!
 – Спасибо, товарищ генерал.
 – Жена то скоро приедет?  Где работать будет?
 – Она у меня  техникум кооперативной торговли закончила, может и  завмагом   и продавцом. Больше года в этих должностях работает в Канске.
 – Нам как раз завмаг нужен  в офицерском посёлке рядом с  генеральским домом.  Как приедет, сразу ко мне. Свободен.
      Мария приехала через месяц после вызова. К новому 1932году. Молодая семья  получила  комнату в трёхкомнатной квартире двухэтажного брусчатого дома на углу улиц Запариной и Серышева, недалеко от штаба округа. От улицы Серышева дом отделяла новая кирпичная семиэтажка,  которую в народе называли “Генеральский дом”. Вместе обустроили комнату, и вскоре она стала работать в Военторге. Одноэтажный брусчатый магазин, в котором стала работать Мария,  и брусчатый двухэтажный дом, в котором им дали комнату, находились рядом за семиэтажкой, генеральским домом, как за каменной стеной и были  из пришлого века.  Но в целом, Хабаровск, по сравнению с Канском,  выглядел   столицей.
   У молодой красивой и с опытом торговой работницы, появились новые друзья. Она, как молодая жена офицера, присоединилась к «общественному движению Хетагуровой», организованному женой  генерала Хетагурова. Идея была проста: нужно было искать невест  молодым сверхсрочникам, будущим офицерам молодой Красной Армии, остающимся для службы на Дальнем Востоке.  Молодые жёны офицеров штаба  в письмах и на радио всячески расхваливали жизнь на Дальнем Востоке и звали девушек ехать к ним  со всей страны. И движение началось. Был снят даже художественный фильм: «Поезд идёт на Восток». Они переписывались, встречали и размещали  приезжающих молодых девушек, искали работу, устраивали вечера отдыха и встреч с танцами, создали женский хор при Доме офицеров. Хор пользовался успехом и со временем влился в ансамбль песни и пляски Дальневосточного Военного Округа. 
    Жизнь Марии была наполнена радостью и любовью. Ёй шёл 21-й год. Впервые после расставания с отцом в Грозном и отъезда от матери из Уяра, она в делах забылась и избавилась от тоски ожидания отца и страха преследований. Она  почувствовала себя нужной и любимой. Однажды вечером, вернувшись со службы, Алексей увидел Марию за швейной машинкой. Раньше он этого не видел.
. – Ты шьёшь? – удивился Алексей.
. – Да, надо выглядеть хорошо! Это же не Канск. 
. – Для кого шьёшь?
. – Для себя и для будущих невест.
. – Ты умеешь?
. – Я ещё в Канске считалась хорошей портнихой среди девушек техникума.
. – И давно ты этим здесь занимаешься?
. – Недавно. Сшила платье для одной невесты, все и узнали. 
. – Мы достаточно обеспечены. Начальству могут не понравиться твои такие занятия.  Ты и так много  занимаешься общественной работой.
. – Не волнуйся. Уже понравилась эта моя работа.
. – Кому? – Ещё больше удивился Алексей.
. –Матери жены Блюхера и её дочери, Глафире  Лукиничне, то есть молодой жене твоего Блюхера. – Гордо заявила Мария.
. –  Когда это случилось, ну ка расскажи?
. – Этой весной, я что-то сшила матери Глафиры. Тогда ещё к нам зашёл Василий Константинович, пока ты что-то устранял на двигателе ЗИСа. Я его поила чаем.  Тут пришла Глафира за платьем для матери. Василий Константинович пил чай. Графа, потом мне говорила, что она  даже  не обратила на него внимания. Блюхер был в штатском костюме без орденов. Она поздоровалась и объяснила, зачем пришла. Ей 17 лет. Похвасталась, что поступила учиться  на рабфак медицинского института. Я показала ей платье, она восторженно поохала. Завернула платье в пакет. «Графа, передай это маме,   и пусть обращается ещё». А Василий Константинович  вдруг переспросил грозным голосом: «Графа?!» А та обиделась и с вызовом ответила: –  «Да, моё полное имя  Глафира, но в семье меня зовут «Графа». А он ещё более грозно: – «Не нравится мне это имя. Оно пахнет контрреволюцией». 
 . –  На следующий день я пошла к её матери и при ней объяснила Графе, что она плохо себя вела, ведь она разговаривала с самим Маршалом Советского Союза, Василием Блюхером. Начальство надо знать в лицо. Вот и всё, как на духу. – Мария знала, что на работе  Алексея всё важно, и она должна говорить всё до мелочей. –  Дальше  ты знаешь, что было.
. – Так вот кому обязан Блюхер своим знакомством с будущей своей женой. А я-то голову ломал: Где он  успел  познакомиться с Глафирой Лукиничной? Я всегда при нём. А он всегда только на службе или дома: с матерью, сыном Всеволодом и племянницей.   Теперь понятно, почему он письма ей передавал через тебя. – Алексей ходил возбуждённо по комнате. – А я возил к  нему Графу, когда родственники уехали на дачу. – Как-то многозначительно сообщил он.
. – Я этого не знала, что ты возил к нему Графу. Она мне говорила, что они не встречаются. Мать Василия Константиновича не довольна его выбором.
. – Хорошо, что не знала. А то вы, женщины, такие болтливые. – Успокоился  Алексей.

.     Блюхер  всё-таки сделал  предложение Глафире Лукиничне. В августе этого же, 1932 года, состоялась свадьба, и Графа переехала в его шестикомнатную квартиру – целый этаж. Мать Блюхера, была недовольна, но молчала как мудрая женщина.    Жёны высшего комсостава относились к ней настороженно и отчуждённо. Тогда, чтобы разрядить напряжённость,  в день рождения Красной Армии, 23 февраля 1933года, Василий Константинович устроил домашний праздничный ужин. Вот тогда Мария и сшила Глафире шикарное, понравившееся всем, платье. Мария помогала устроить этот ужин: следила за полнотой блюд на столе. Алексей развозил всех гостей по домам. Посторонние уши Блюхеру были не нужны. Время было смутное. Праздник удался. Блюхер был доволен. Это был редкий, по тем временам, радостный эпизод в его жизни. Времени для развлечений было мало. Вскоре родилась дочь Блюхера – Заира, первенец в их семье. Времени у молодой матери стало ещё меньше. Мария делилась с  Глафирой  своим опытом ухода за детьми. Они подружились. Но Мария понимала дистанцию.
    Текла нагруженная, но радостная  жизнь молодых женщин. Мария  всегда приглашала Графу с Василием Константиновичем в Дом Красной Армии на гастроли  московских и  ленинградских театров. Она, как    участник хора ансамбля, знала весь репертуар Дома Красной Армии.  Алексей отвозил и привозил их домой, в этот генеральский дом на улице Серышева.
      В 1934 году в Хабаровске впервые после революции открылся ресторан. Блюхер решил сделать  Глафире приятный вечер, и пригласил её в ресторан. Время было  подходящее. Глафира уже не кормила дочь грудою. Мария  согласилась  побыть с Заирой.
. – Посетителей было немного, и официант просто расшаркивался перед нами. Он принял нас отнюдь не за супружескую пару. – Рассказывала потом ей Графа. – Предлагал он и шампанское, и вина, и коньяки. Надо было видеть его лицо, когда Василий Константинович заказал себе пиво, а мне молока и что-то из простых блюд. – Смеясь, рассказывала она. 
      Узнав однажды, что Мария печатает и на пишущей машинке, Блюхер решил пригласить Марию   работать в штаб. Она долго отказывалась, боялась, что вскроется её происхождение.  И с Алексеем нельзя было посоветоваться. Никто не знал о  тайне её происхождения. Подумав, она  решила  не писать подробно о происхождении, как и в анкете для техникума:  указать только имя своего  отчима, что было правдой. Да и что было писать. Она тогда была ребёнком, и вся её нежелательная  биография уложилась в две строчки анкеты: родилась тогда-то и там-то, и окончила семилетку тогда и там-то. Она волновалась. Ещё ни разу после грозненского изгнания, её не проверяли так строго. Будь что будет, решила она и успокоилась, так ничего и, не говоря, Алексею. Её  анкеты проверили, и через некоторое время   призвали  на воинскую службу машинисткой в секретный отдел штаба. Ей присвоили воинское звание младший лейтенант.
         Перейдя работать в штаб, она перестала  петь в женской группе хора Ансамбля, и  пела только на праздничных выступлениях.   Зато теперь, Мария стала постоянным участником всех мужских и праздничных посиделок высшего командного состава штаба округа. Ещё в техникуме, участвуя в самодеятельности, у неё был большой  репертуар современных романсов, модных и даже блатных песен, которые  она исполняла под гитару. У неё был приятный голос – меццо-сопрано. Особенно   популярны в офицерской среде были такие  песни, как:   Бродяга,  Амур-батюшка. Романсы: “Соколовский хор Уяра…”,  Валенки,  Васильки, Журавли, Вертинского,  “Не говорите мне о нём.”,  “Когда море горит бирюзой…”,  Калитка.  Она была душой  этих  компаний. 
       Благополучная жизнь Марии только острее напрягала её мысли о родительском неблагополучном доме. Больная и уставшая жить Катя, взрослеющие сёстры Александра и Серафима, без шансов вырваться из глуши,  родившаяся в 1932  году, ещё одна девочка безотцовщина – Зинаида, бедная жизнь и неясное будущее –  всё это тяжёлым грузом лежало на душе Марии. Запрещенная переписка  и репрессивные процессы, гуляющие по стране, нарастающие ожидания войны, тревожили Марию. Она всё чаще, обсуждала с Алексеем возможность переезда матери и сестёр в Хабаровск.
. – Лёнчик! Не сердись! – Нежно, просительно говорила она. – Я должна поселить свою мать и сестёр рядом. Не дай бог, что начнется, я погибну раньше, чем меня сразит какая-то пуля.
. – Зачем. Они пристроены. Вон мои родители тоже  в деревне, старенькие.
. – Но в твоей семье есть мужики. А здесь одни бабы. Им даже гвоздь забить некому.
. – А отчим Герасим?
. – Ты же понимаешь, я о будущем сестёр беспокоюсь! Деревня ведь убогая. Так там в навоз и превратятся. –  Алексей знал, что тёща с детьми живёт в деревне, в стороне от сибирского тракта, но никогда там не был и не знал, что это поселение.
 –  Я говорила тебе, что  была в частях на Красной речке, под Хабаровском, и присмотрела там свободный домик, что  для персонала лётной столовой. Подошёл бы для них. И работа и жильё. Всё ближе жить будут.  А мы видеться будем чаще. 
 – Я не сержусь. Я пытаюсь тебе объяснить всю бессмысленность этой затеи. Мы же с тобой военные. Сегодня мы служим здесь, завтра – вообще на фронте. Ты  так и будешь таскать за собой всех своих женщин, как кошка с котятами. Что было  бы с армией, если бы  все офицеры своих старых родителей с собой по всей стране возили?
. – Но у Блюхера мама с ним живёт.
. – Сама понимаешь, это исключение для маршалов. Или я забыл? Ты у нас тоже маршал? – Алексей попытался перевести разговор  в шутку.
. – Хорошо. Я скажу тебе главное. – Я беременна, уже как семь недель. Всё равно нужно девчонок привозить для ухода за ребёнком.
. Алексей удивлённо вытаращил глаза.
 – Не может быть! –
 – Может, может! Ошибки нет. Или ты сомневаешься? – Мария дерзила, устав его убеждать.
. – Прости дорогая, я всё понял! – Он подскочил к Марии с объятьями. Та неподвижно смотрела в окно, позволив себя обнять. – Завтра же займусь этой проблемой. Будем вызывать их в Хабаровск. Никакой Красной речки.
       По подсчётам Марии срок ссылки матери  кончился в прошлом году, Она должна была   получить паспорт на  руки вместе с правом   выезда и переписки. Мария обратилась к начальству, с рапортом о выделении комнаты, в связи с необходимостью привезти больную мать  и подрастающих сестёр. Начальство обещало решить  вопрос о жилье для них.