Прыжок в пустоту - Гл. 1 - Суета и томление духа

                СУЕТА И ТОМЛЕНИЕ ДУХА

                Есть зло, которое видел я под солнцем,
                это как бы погрешность, происходящая от
                властелина.

                Екклесиаст, Гл. 10, ст. 5


                Смотри на действие Божие: ибо кто
                может выправить то, что Он сделал кривым?

                Екклесиаст, Гл. 7, ст. 13

               
   
   Профессор Лугин благодушествовал у себя в кабинете, лёжа на старинном кожаном диване и глядя на высокий потолок, по которому ползала одинокая муха. Он только что отпраздновал своё сорокалетие и сейчас, после сложнейшей многочасовой, но удачной операции, испытывал приятную усталость. Домой он не спешил. После развода с женой там не было ни одного существа, разве что тоже какая-нибудь одинокая муха.
   Одиночество, однако, его вполне устраивало. Общения с людьми у него, как и у всякого врача, было в избытке. Как всякий хирург, он большую часть времени проводил на работе. Больница - это своего рода "государство в государстве", со своими подданными, которыми становились абсолютно все, кем бы они ни были до принятия этого больничного "гражданства", и "правящий класс", со своей иерархией, начиная от санитарок, медсестёр, врачей, и кончая им, руководителем нейрохирургической клиники, недавно преобразованной им в многопрофильный исследовательский центр. Для "подданных" он был и бог, и царь; для коллег-вассалов - только царь, хотя отдельные вассалы его и обожествляли. Так что мир за стенами клиники для него почти не существовал, вернее, существовал в той же мере, как для любого государства, в виде внешних связей, дипломатии, иногда какой-нибудь войны, в основной маленькой и победоносной.
   Среди подданных коллег-вассалов он выделял троих, на которых полагался как на себя, не боясь измены. Это были доценты Костогрыз и Твердохлёбов, и единственная женщина, реаниматолог Перекусихина. Конечно, он был - мозг, а они - руки. Правда, в некоторой степени и с некоторых пор - и "ноги"... Он отметил это недавно, после развода с женой, разглядев вдруг, что Перекусихина - женщина, да ещё с ногами! Он вдруг подумал, что она достаточно молода и если бы ей ещё как-то подсказать, что можно сделать макияж, то... "То, - подумал он, - если меня в тихом месте прижать к тёплой стенке..." Но размечтался и, как говорит его дядюшка, часто цитируя Библию, "увидел, что Это хорошо!" "Ишь ты, муха на потолке на какие мысли наводит!" - подумал он со свойственной ему самоиронией, тоже, повидимому, унаследованной от дядюшки, который не щадил ни других, ни себя.
               
   Насчёт жены: съела она его! Он думал, что выела всю душу до конца, хотя он её, конечно, любил. Первое время переживал, но после того как поделился своими горестями с дядюшкой, академиком Дналовым, моментально излечился. Дядюшка это умеет! И как это у него получается? Он просто-напросто процитировал Екклесиаста: "И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она - сеть и сердце её - силки, руки её - оковы; добрый перед Богом спасётся от неё, а грешник уловлен будет ею".
   После этих слов Лугин сразу успокоился. Что-же теперь-то опять? Снова будет "уловлен"? Ну, сердце её - силки, руки - оковы, а ноги? Екклесиаст что-то умолчал... Чёрт бы её побрал! Только собрался с мыслями, начал изучать опыт основоположника нейропсихологии Лурии и психофизиолога академика Ашмарина, сопоставлять их выводы со своими - и на тебе! "А ведь и фамилия-то у неё какая-то противная, и сама - конь... Вон как перекидывает в реанимации здоровенных мужиков с каталки на койку, как интубирует, не глядя вгоняя в трахею трубу, как с маху входит иглой в вену! Только наркоманы так умеют! Чур меня, чур! Суета и томление духа! И с чего всё началось: на юбилее преподнесла ему цветы и произнесла тост, от которого он прослезился! Что она говорила? Нет, не вспомнить...А ведь почти десять лет работает у меня... Сколько же ей тогда было? Ё-моё! Только институт закончила!"
   В дверь постучали. "Она! - подумал Лугин. - Надо снова к дядюшке, пусть скажет какое-нибудь заклинание или гадость, а то не дай бог... Мне же работать надо!" В дверь постучали повторно. Он, не вставая, крикнул:
   - Открыто!
   Заглянула дежурная медсестра и сказала, что его к телефону, в ординаторскую. Сразу после операции телефон в кабинете он отключил, чтобы первое время не дёргали извне. Свои беспокоили в такие минуты лишь при крайней необходимости и крайне редко. "Кого там..." - подумал он, нехотя вставая с дивана.
   Войдя в ординаторскую, он увидел Перекусихину, что-то быстро и размашисто писавшую в истории болезни. Не глядя на него, она протянула ему телефонную трубку. Взяв её, он невольно коснулся её пальцев, аж вздрогнул! Но она - ноль внимания. Это его задело, и он рявкнул в трубку:
   - Слушаю!
   - Срочно приезжай! - услышал он дядюшкин голос.
   - Зачем?
   - Буду тебе мозги вправлять! Всё на муху смотришь?
   -...Какую муху?
   - Ту, что у тебя на потолке! Или ещё на кого?
   Лугин ошалело молчал. Перекусихина взглянула на него с лукавством и улыбнулась уголками губ, не переставая писать. Видимо, услышала голос из трубки, которую он держал не плотно, а дядюшкин голос имел такой же резкий тембр, как у Шерлока Холмса в исполнении Ливанова, и его было далеко слышно, даже если он говорил тихо. Кстати, и внешне походил на Холмса - Ливанова, а он, Лугин, на Ватсона - Соломина. Он это давно отметил. Сейчас же ему почему-то стало стыдно, будто его застали за каким-то весьма интимным занятием, о котором - упаси бог - не должен знать никто! Прижав трубку к уху, он буркнул:
   - Еду!
               
   Лугин ехал и размышлял о странностях своего дядюшки, заменившего ему всех: и отца, которого он не знал, и друзей, которых у него, по большому счёту, не было. Он остался сиротой ещё во младенчестве. Родители были врачами-бактериологами, работали в сверхсекретной лаборатории. Лопнула колба с какой-то заразой - и конец... Его поместили в детский дом, но вскоре за ним явился дядюшка, вернувшийся из дальней экспедиции. Он его и воспитал. Сам дома бывал мало и редко, семьи не имел. Была, как он её называл, экономка, которая заменила Лугину и няньку, и мать. Но он был доволен и детством, и жизнью вообще. С дядюшкой сложились особые отношения. Тот сумел всё сделать так, что Лугин с младенчества видел в нём не только наставника и учителя жизни, но и друга, с которым можно было спорить и ссориться, держа себя на равных, и даже соревноваться, стремясь к превосходству. У Лугина от него не было никаких тайн, а вот у дядюшки - сплошные тайны. Историю его жизни он знал лишь с дядюшкиных слов, который якобы был братом матери Лугина. Не женился, потому что вёл беспокойную жизнь, связанную с разъездами. Был он археологом и историком, в основном занимался историей магии и религии, имел какое-то отношение к Кумранским рукописям, найденным в 1947 году у Мёртвого моря, и к Апокрифам.
   Отсутствовал до полугода, исчезал и возвращался всегда неожиданно. Кабинет его был полон книг, в основном старинных, на многих языках, которыми дядюшка свободно владел, будучи настоящим полиглотом. В детстве Лугин думал, что это слово означает, что дядюшка может всё проглотить. Он часто ездил за границу, и, когда Лугин, повзрослевший и начавший уже кое-что понимать, стал задавать ему вопросы, как это его свободно выпускают, где вообще он работает, где его научные труды, коль скоро он академик, дядюшка отшучивался. Но, видя настырность племянника, однажды настойчиво попросил его подобные вопросы не задавать, сказав, что "во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь", "всему своё время" и что-то ещё из Екклесиаста; что настанет время, когда всё тайное станет явным, и тогда у него, Лугина, начнётся совсем другая жизнь, но к ней надо готовиться заранее, просто-напросто хорошо учась, а не задаваясь праздными вопросами и не занимаясь "суемудрием". Лугин тогда не понял, что под всем этим подразумевал дядюшка, но почувствовал, что всё серьёзно. Терпеливо и учердно учился, подобных вопросов больше не задавал и ждал своего часа.
   Странности дядюшкиного поведения проявлялись буквально во всём. Лугин даже не знал точно, сколько ему лет. В детстве он казался ему почти стариком, а вот теперь они даже как бы сравнялись по возрасту. Дядюшка имел обширнейшие знания, цитировал по памяти кого угодно и обо всех, включая древних мудрецов и литературных героев, говорил так, будто знал их лично. Был силён и в математике, и в фундаментальных науках. Схватывал буквально всё на лету. Когда появились компьютеры, Лугин осваивал клавиатуру несколько месяцев и поразился, увидев дядюшку за этим занятием. Наверное, так выглядел Ференц Лист, когда вдохновенно играл на рояле. Когда успел?...
   С людьми дядюшка сходился легко, умудряясь мгновенно находить общий язык и с кухаркой, вне зависимости от того, управляет она в данный момент государством или варит щи, и с гением, также независимо от того, признан ли он всеми или только самим собой. Он легко переводил в шутку самые острые моменты жизни или жутковато шутил в моменты чьего-либо наивысшего благодушествования. Знакомясь, обычно представлялся: "Академик Воланд!" - тут же поясняя, что это его фамилия "наоборот", так как сатана всё делает "наоборот, сзади и в темноте", а теперь именно такие времена... Говорил он это с серьёзнейшим выражением лица, глядя прямо в глаза ошалевшему незнакомцу, который, естественно, всё это принимал за шутку. И эта шутка сразу же раполагала незнакомца к академику. Он тут же принимался говорить какие-то прибаутки, даже гадости, и люди не обижались, а скорее наоборот, ещё больше тянулись к нему и становились поразительно откровенными. Многие в связи с этим за глаза звали его "мессир", а иногда и в глаза, и он это поощрял.

   Лугин своим ключом открыл входную дверь дядюшкиной, да и его родной квартиры, хотя давно жил отдельно, и издалека, видимо из кабинета, услышал дядюшкин голос:
   - Ну что, профессор кислых щей, седина в бороду - бес в ребро? Как же ты теперь со своим научным суемудрием? Одной тебе было мало? Ты это дело кончай! Не ко времени! Именно теперь ты нужен для дела, пришёл твой роковой час!
   Лугин вошёл в кабинет и, оторопев от дядюшкиного напора и непонимания, откуда он мог знать, что происходит в его душе, чем он занят, вплоть до разглядывания мухи на потолке, остановился в дверях. В кабинете царил полумрак и академик, сидя в глубоком старинном кресле у письменного стола, какие можно увидеть только в фильмах про гестапо, указал Лугину на такое же кресло напротив и сказал:
   - Та муха - это я и есть. Разве ты не знаешь, что я могу перевоплощаться?
   Лугин был готов к любым дядюшкиным шуткам, понимал, что его острый ум позволяет ему легко представить, что творится в душе человека, особенно в душе его воспитанника, но муха... Уж слишком конкретно!
   Дядюшка продолжал:
   - Садись, чтобы не упасть, слушай и ничему не удивляйся. И, пожалуйста попусту не перебивай. Давай-ка, хлебнём коньячку!
   Он взял со стола пузатую бутылку "Бисквита" и наполнил широкие рюмки. Пить коньяк, кофе и курить сигары он мог в неограниченном количестве. Лугин заметил в его зрачках какой-то не виданный ранее изумрудный отблеск, но подумал, что отсвечивает зелёный абажур настольной лампы.
   - Абажур тут ни при чём, - сказал дядюшка и посмотрел на Лугина в упор. Изумрудный свет в зрачках при этом не исчез, а у Лугина появился холодок  под ложечкой и лёгкая тошнота. По-видимому, убедившись, что племянник "дошёл до кондиции", ибо уже нельзя было не понять, что дядюшка читает все его мысли, он, отхлебнув коньяку, продолжил:
   - Как дела у твоего подопечного доцента Понырева?
   "О! Съехал!" - подумал Лугин. - Фамилию спутал!" И торжествующе заметил:
   - Не Понырев, а Понуров!
   - Нет, любезнейший профессор, мне лучше знать! И никуда я не "съехал", не радуйся!
   Тут Лугину стало совсем худо. Он испугался. Но дядюшка его тотчас успокоил:
   - Наконец ты понял, кто я! Но не бойся, для тебя я всё тот же, как и ты для меня. А теперь будь "ако мертвым", слушай и ничему не удивляйся. По дороге ко мне ты вспомнил мои слова "Настанет время, когда всё тайное станет явным и у тебя начнётся другая жизнь". Итак, ты стал виртуозным нейрохирургом. Постиг основы нейропсихологии и можешь выполнить любую операцию на головном мозге и получить запланированный результат. Для тебя мозг - обычный компьютер, только природный, на котором мы можешь работать, а постигнув основы психофизиологии - программировать поведение. И в этом нет никакой мистики, это всё достоверные научные достижения. Так?
   - Так...
   - Образно говоря, ты способен выправить то, что Бог сделал кривым. Так?
   - Можно сказать, так...
   - То есть поправить погрешность Творца, если, к примеру, она причиняет человеку зло, страдание. Верно?
   - Да, это - цель... И уже есть результаты. Ну так что же?
   - Без "ну"!
   - Чего ты заедаешься?
   - С детства учу тебя правильной речи.
   Дядюшка раплылся в примирительной улыбке, по-домашнему устроился в кресле, одним глотком допил коньяк и повёл неспешное повествование:
   - Начнём с тебя. Всё, что я тебе рассказывал о твоих родителях - сущая правда. Но не рассказывал, откуда пошёл твой род и как он переплёлся с моим.
   - Это каким же твоим?
   - Бесовским... Вспомни-ка неоконченный рассказ Лермонтова "У графа В. был музыкальный вечер...". Вспомнил?
   - Ну...
   - Опять "ну"! Ты же профессор! Лекции читаешь! И откуда это у тебя? Ну да ладно...
   - А вот оттуда, от твоего "ну да ладно"! Нет, чтобы просто "да ладно"!
   - А ты чего заедаешься? - спросил его весело дядюшка, и они оба расхохотались.
   "Махнули" ещё по рюмке, и дядюшка продолжил:
   - Так вот, у Лермонтова старик Штосс понуждал Лугина играть в карты, ставя на кон нечто непонятное, полупрозрачное, колышащееся, томящееся, но невероятно притягательное. То есть некий дух, дух женщины. Лугин в конце концов выиграл, но Лермонтов эту историю уже не успел дописать... Вот это и была моя далёкая родственница, так что ты не совсем человек. Томление твоего пращура передалось и тебе. Но имей в виду, что предмет твоего воздыхания - существо абсолютно плотское... Теперь о Поныреве: его папашу ты хорошо помнишь, хотя он был уже глубоким стариком. Нас связывало очень многое...

   Дядюшка, не глядя, взял с полки том Булгакова, так же, не глядя, открыл его и протянул Лугину, цитируя по памяти:
   - "Каждый год, лишь только наступает весеннее праздничное равноденствие, под вечер появляется под липами на Патриарших Прудах человек лет тридцати-тридцати пяти с лишним. Рыжеватый, зеленоглазый, скромно одетый человек. Это сотрудник института истории и философии профессор Иван Николаевич Понырев". Он же - поэт Иван Бездомный, - добавил дядюшка. - В известные времена для того, чтобы он уцелел, я помог ему заменить в фамилии две буквы. Так он и стал Понуровым. У Булгакова этого нет, не ищи... Так вот: Николай - его поздний ребёнок. А что нас связывало с Иваном - ты уже понял, - и дядюшка похлопал ладонью по томику Булгакова, - человек он был - что надо, но жизнь прожил в двойном страхе: и по моей части, и по части так называемой общественно-политической ситуации. Очень хорошо, что ты приблизил к себе Николая после смерти его отца. Как-то само собой получилось, без моего вмешательства, я только наблюдал... Так как у него дела?
   - Плохо... Науку забросил, развёлся со второй женой, начал пить...
   - Вот и хорошо! И это всё ко времени!
   Лугин был готов возмутиться, но дядюшка жестом остановил его порыв:
   - Хорошо в том смысле, что он тоже готов для дела.
   - Что значит "тоже"? Для какого дела?
   - Не суетись, для благого дела. Вот посмотри, что взял Булгаков эпиграфом к "Мастеру" - слова Мефистофеля: "Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо..."
   Лугин едва заметно улыбнулся, но дядюшка отреагировал:
   - Я знаю, что ты убеждённый атеист, хорошо хоть не воинствующий. Даже теперь, когда ты понял, что я читаю твои мысли, мне не веришь. Это понятно. Ты ко мне привык. Мои фантасмагории для тебя не новость. А чтение мыслей - что ж? Ты рассуждаешь так: нейрофизиология свидетельствует, что мозг - природный компьютер, имеющий совершенно определённые зоны и центры, в которых протекают естественные алгоритмизированные, знаковые информационные процессы, объединённые в единую информационную систему универсального характера, одинаковую для всех субъектов независимо от расы, национальности, пола, возраста и так далее. Входящая внутренняя и внешняя информация разлагается в мозгу на эти знаки и затем вновь синтезируется, превращаясь в образ реальности. Этот информационный язык един для всех, представляет собой электромагнитные волны, сопровождающие очень слабые биотоки. Но они могут быть усилены, подобно обычным радиоволнам, и соответственно передаваться на расстояние. Всё дело лишь в техническом решении, создании передающих и принимающих устройств. Техническая сложность лишь в том, чтобы от каждого конкретного функционального отдела зоны, уровня, центра мозга, выполняющего конкретную информационно-аналитическую, синтетическую и продуктивно-императивную функцию, вывести своеобразную антенну, и эту задачу ты уже практически решил, успешно испытав её на животных. Так что передача мыслей на расстояние - задача лишь техническая. Ты сам мне обо всём этом рассказывал. Ты также знаешь, что феноменологическая психология допускает, что у некоторых людей может быть развита особая чувствительность к восприятию биополя. Это тоже не мистика. Обладают же многие животные особыми видами чувствительности, например, поразительной эхолокацией, как летучие мыши, то есть в природе это всё существует, почему бы этому и не быть у некоторых людей? Поэтому телепатия вполне укладывается в прокрустово ложе современной науки. Ведь так?
   - Так.
   - Пойдём дальше. Перед тем как я позвонил, а вернее, перед тем как ты завалился на свой диван и стал наблюдать за мухой, ты читал, чтобы отвлечься от мыслей об операции, философа Майкла Полани и согласился с его мыслью, что "учёные традиционно рассуждают, что природа действует от простого к сложному. Они проанализировали существенные природные формы вплоть до ядра атома в надежде раскрыть тайны природы, но нашли крушение своих надежд. Простое никогда не сможет произвести более сложного!" Если бы это было возможно, то человеческий разум был бы способен создать разум более высокого порядка и подчинить таким образом ему себя. Таким образом, ты утвердился в мысли, что мозг по сути - природный компьютер, а созданный человеком, хотя и способный выполнять многие операции со скоростью несравненно большей, чем человеческий мозг в обычных условиях, всё равно есть интеллект более низкого порядка. Тогда вопрос: как появился человеческий мозг в виде биокомпьютера, если простое не может создать более сложного? По этой логике он же не мог возникнуть сам по себе! Никакой дарвинизм, ничто другое не дают оснований научно проследить и доказать эволюцию продуктивных процессов мозга с их универсальными информационными механизмами.
   Ты также недавно выписал для себя мысль профессора физиологии и психологии Гарвардского университета Уильяма Джеймса: "Даже если жизнь нашей души, насколько мы её понимаем сегодня, может быть в буквальной непосредственности порождением деятельности мозга, который в конце концов погибает, это вовсе не означает, что жизнь не может продолжаться - напротив, это вполне возможно - и с гибелью мозга... Мы никем не обязаны думать только о продуктивной функции мозга, мы вправе рассматривать и его передаточную функцию". Всё это, вместе взятое, не даёт основания с чисто атеистических позиций отвергать существование разума более высокого порядка, нежели человеческий, способности некоторых субъектов читать мысли на расстоянии. Наоборот, есть все основания это допускать. Чем ты это опровергнешь, убеждённый атеист?
   - Нечем...
   - Вот и ты превратился за пять минут из убеждённого атеиста в пантеиста. Да, у тебя нет оснований признать существование надприродного личного бога, но ты уже не можешь отрицать существование безличного духа, внутренне присущего природе, сливающего природу и бога в единое целое. Большего от тебя не требуется. Всё, с чем ты вскоре столкнёшься, будет основываться на этом, и ты не усмотришь в грядущих событиях ничего противоестественного. Ну, а сами события, если тебе так будет угодно и удобно, можешь рассматривать как фантасмагорию, мои бредни и забавы, это уже не существенно.
   Теперь ближе к делу: бытовое и философское суемудрие о добре и зле я опущу. Буду краток: Бог, хотя бы как условное понятие, - добро, а сатана, пусть тоже условно, - воплощение зла. Библию, как и другие кладези мудрости, никто не отменял, как бы этого ни хотелось атеистам всех мастей. Но ещё раз пойдём им навстречу и допустим, что все библейские образы - условная персонификация различных проявлений безличного духа, которого атеисты отвергнуть не могут никак. Будем рассматривать лишь саму суть библейских событий в лицах. Ходим же мы в театр, знаем, что герой выдуман, но забываем, что перед нами актёр, если он талантлив; переживаем, обогащаемся, умнеем, мудреем, делаем выводы, руководствуемся ими в жизни...
   - Всё, утомил! Давай по существу, считай, что убедил.
   - Ну вот и славно! Итак, Бог, олицетворяющий добро, сотворил абсолютно всё сам, кроме зла, хотя и к этому косвенно причастен, сотворив змея-обольстителя в числе прочих гадов и наделив его хтростью. Допустил, так сказать, некую погрешность, сделав кое-что кривым. В Первой книге Моисеевой Бытие прямо сказано: "Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог". Итак, Бог сотворил мир и человека. При этом он поступал так: сначала сотворит, потом посмотрит, хорошо ли это. Вновь обратимся к Бытию: фактически после каждого этапа сотворения сказано: "И увидел Бог, что ЭТО хорошо". А если вдруг увидит, что ЭТО плохо? Тогда ведь ничего не стоит и уничтожить то, что сотворил, ибо творил на авось, как ребёнок в песочнице: слепит бугорок - и хлоп по нему ладошкой! Но попробуй хлопнуть ты - рёв будет на весь двор, его мама тебя со свету сживёт! Это я не в обиду Господу, он, естественно, велик, как истиное дитя, ибо нет ничего прекраснее, чище и блаженнее ребёнка.
   - Ладно, не оправдывайся.
   - Я к тому, что для Господа земля и человек - не более, чем бугорок песка, скорее даже песчинка  во вселенной, им сотворённой. Добро и без человека останется в Боге, а вот со злом дело обстоит иначе. Зло не сотворено, оно возникло через хитрость сотворённого Богом змея, обольстившего человека, и берёт своё начало от первородного греха. А суть греха не в ослушании, не в нарушении запрета вкушать плоды древа познания добра и зла, а в результате этого вкушения, то есть в осознании человеком того, что он наг, что у него есть срам, который нужно прятать. Никакого другого пояснения сущности греха Библия не содержит. Как иначе понимать, что Бог, сотворив мужчину и женщину, сказал им: "Плодитесь, и размножайтесь, и населяйте землю". То есть человеку надлежало делать то же, что и другим живым тварям, - плодиться и размножаться, не зная наготы своей, то есть не ведая стыда. И как же поступил Господь? Он фиговые листики, которыми прикрыли срам Адам и Ева, заменил им на кожаные одежды, то есть затвердил стыд, коль уж он осознан. Отсюда стыд - основа греха, а грех - основа зла, ибо ни о каком другом зле, познанном при первородном грехе, Бог не говорит. Таким образом, зло вошло в человека через змея и живёт только в человеке. В остальной природе зла нет.
   - Да, вполне логично, и иное толкование вряд ли возможно, - согласился Лугин.
   - Рассуждаем дальше. Сатана - ни кто иной, как падший ангел, то есть один из духов добра. И если "дом добра" - это сам Господь Бог, то "дом зла" - это человек. Бог вечен, следовательно и добро вечно, а исчезнет человек - исчезнет и зло. А это означает гибель Сатаны и всех его приспешников. Вот ведь как дело оборачивается! Всё было прекрасно до тех пор, пока человек в равной степени зависел и от Бога, и от Сатаны, которые боролись за его сердце. Бог спасал, даже принеся в жертву своего сына, а Сатана глумился. Но настало время, когда человек очень быстро, исторически - внезапно, совершил прорыв в познании и создал искусственные возможности самоуничтожения. Господу и живущему в нём добру это ничем не грозит, хотя он, вероятно, будет сокрушаться. А вот Сатане, ибо он - зло, живущее в человеке, - каюк! И уповать на Господа ему не приходится, потому что, хотя Бог и есть Всевидящее Око, он почему-то не видел, как обольщает змей и как человек вкушает запретный плод. В Библии прямо сказано, что Адам и жена его вкусили плод и лишь после этого "услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты?" О чём это говорит? О том, что Бог НЕ ВИДЕЛ их между деревьями! Библия не даёт оснований считать, что Бог не мог их видеть, ибо тогда он не "всевидящий". Значит, он НЕ ЗАХОТЕЛ видеть происходящее; значит, он специально сотворил древо познания добра и зла, иначе для кого оно, как не для человека? Так захочет ли он удерживать человека от самоуничтожения, тем более для спасения зла, в нём живущего? Если мы отбросим библейскую трактовку и обратимся к чисто философскому пониманию добра и зла как диалектического единства противоположностей, необходимого условия развития, то они должны находиться в состоянии постоянного сбалансированного равновесия. Если же вернёмся на библейскую почву, то разве мог Господь, создавая всё сущее, в том числе и преднамеренные условия возникновения зла и способ его поселения в человека, допустить, чтобы оно было так же всесильно, как и добро? То есть Бог утратил бы тогда возможность его неизменно побеждать. Вот он и поселил зло в смертного человека, дабы и само зло держать перед собой в таком же страхе. Так что Злой Дух сам пребывает теперь в суете и томлении. Недавно - по земным меркам - полвека назад я был отозван Сатаной из Москвы. Именно тогда и закончилось доброе старое врмя глумления над человеком. Рассказывать не буду, Булгаков всё описал. Сатана забеспокоился не на шутку, когда появилась атомная бомба, особенно после Хиросимы. Именно тогда он понял, чем это может кончиться для него самого, и собрал нас, главных духов отрицанья, на совещание по поводу "спасения" человека, точнее себя в человеке.
   
   Лугин молча слушал и думал, что верь - не верь в библейскте "персоналии" - суть дела не меняется. Логика железная, аргументация самая непосредственная, из самой Библии, без всяких толкований. Ни прибавить, ни убавить. Опасность самоуничтожения человечества реальна и весьма вероятна. Даже если это всё фантасмагория и дядюшка развлекается в привычном для него  стиле рассуждений, играя выдуманную себе роль, по сути он прав, и, видимо, имеет какую-то идею выхода из этого жуткого тупика. Как-никак академик, известен во всём мире, имеет огромный авторитет, а вся эта экстравагантность может и увлечь, и привлечь внимание. Дядюшка всегда пользовался этим способом, и небезуспешно. Если он имеет свой "План Спасения", то это даже забавно и можно включиться в игру! Бывало, в детстве Лугин любил, когда дядюшка изображал из себя волка, людоеда или Кощея Бессмертного. А вот теперь - Воланда, чего не сделаешь для ребёнка, коим Лугин для него был и останется! И он, видя, что дядюшка это понимает, решил принять игру и "впасть в детство".
   - А скажите, мессир, долго ли продлится этот ваш сатанинский переполох?
   - Когда цветёт чертополох, всегда царит переполох! - с пафосом ответил Воланд - Дналов.
   - Что это вы, мессир, на стихи перешли?
   - Тренируюсь... С лёгкой руки Гёте с Господом приходится говорить только стихами! Дело в том, что Сатана полвека назад поставил передо мной задачу подготовить Настоящего Человека для реализации "Плана Спасения". И я вернулся в Москву, но уже не беззаботным Воландом, для глумления, а Дналовым...
   - Для спасения! Как благородно!
   - Для подготовки спасения, - уточнил дядюшка. - Именно тогда ты остался без родителей, когда я только что развернул эту работу. Я взял тебя на воспитание и рад тому, что всё удалось. Ты стал тем, кем тебе надлежало стать.
   - Настоящим Человеком?
   - Нет. Им должен стать твой доцент Понырев, а ты можешь и должен его таковым сделать. Но слушай дальше. Тогда, полвека назад, Сатана всё возложил на меня, а теперь торопит, так как человек не только не унимается, а всё быстрее и быстрее идёт в познании, однако почти не продвинулся в самосознании, и, как говорится, не ведает, что творит, создавая угрозу самоуничтожения и ставя её в зависимость от случая - технической ошибки, сбоя компьютера или психического "сдвига" кого-либо из допущенных к роковым "кнопкам". А если Господь в этот момент снова будет прогуливаться в райских кущах и что-нибудь недоглядит? Что тогда? На свой запоздалый вопрос "где ты, человек?" ответа он может и не получить...
Я доложил Сатане, что пришло время действий, и он направляет меня к Господу. Сам Сатана обращаться к Господу не решается и не надеется на его благосклонность, потому что Бог в своё время дал ему такую затрещину, что бедняга кувырком скатился прямо в ад. А я имею опыт. В своё время я, если можно так выразиться, "работал" Мефистофелем. Тогда мне и пришлось общаться с Господом: я просил у него Фауста. Он тогда отнёсся ко мне вполне благосклонно, о чём свидетельствует Гёте, запечатлевший слова Господа, обращённые ко мне:

          Тогда явись ко мне без колебанья!
          К таким, как ты, вражды не ведал я...
          Хитрец, среди всех духов отрицанья
          Ты меньше всех был в тягость для меня.

При этом он озадачил своих архангелов:

          А вы, сыны небес и рая,-
          Пусть вечно радует вас красота святая,
          И ко всему, что есть и будет вновь,
          Пусть проникает вас священная любовь,
          И всё, что временно, изменчиво, туманно,
          Обнимет ваша мысль, спокойно-постоянно. 
 
   Вот так я стал посредником между Сатаной и Господом, общаясь через архангелов. Позвали мы их и в этот раз, полвека назад. Господь их благословил на эту встречу. Мы тогда собрали всех мудрецов, когда-либо живших на этом свете. Когда все собрались, архангел Гавриил изрёк:

          С надеждою на ваш Великий Слёт
          Господь своё приветствие вам шлёт!

          Когда-то Он воздал вам по заслугам,
          С тех пор Он верит вам как верным слугам.

          Извечная борьба добра и зла
          К угрозе катастрофы привела.
          Пока Господь и Сатана сражались
          За превосходство в сердце человека,
          На голову его не покушались.
          А головой он столько "накумекал",
          Что сам Господь в тревоге пребывает.
          Он вместе с Сатаной вас призывает
          Восстановить порядок от Творца,
          Во избежанье жуткого конца.

          Господь и Сатана не помирились,
          Но провести Совет сей согласились.

          Собрали вас, мудрейших, для того,
          Чтоб мнения достигнуть одного:

          Что может стать преградой: страх иль благо,
          Когда до катастрофы лишь полшага?

   Но мудрецы молчали. И понятно почему: одни пребывали в раю, другие в аду, а тут их усадили вместе. Какое тут единое мнение... Пришлось вмешаться мне, и я сказал:

          Мы не хотим объединять
          Вас в профсоюз святых и грешных.
          Ни лидеров, ни их приспешных
          Из вас не будем выделять.

          Момент настал для единенья
          В свободомыслии своём.
          Мы новое объединенье
          Ассоциацией зовём.

          Господь уже воздал всем сряду.
          Всех справедливей - только Он.
          А кто жестокость иль награду
          Помянет, то тому - глаз вон!

   Тут я, конечно, сплоховал. Мудрецы совсем притихли, кое-кто стал прикрывать глаза ладонями. Гавриил замтил, что подобные шутки служителя Сатаны воспринимаются многими совершенно конкретно. Пришлось выкручиваться:

          Итак, не бойтесь ничего,
          Чтоб сокровенным поделиться.
          Теперь опаснее всего
          Ошибками нам обольститься.

          Мы ж будем только вам внимать,
          Безропотно воспринимать,
          И лишь затем гадать придётся,
          Как ваше слово отзовётся.

   Только тогда мудрецы успокоились и просветлели. И дело пошло, наскучались без дискуссий! Суемудрия было в избытке. Наконец подошли к сути. Известный тебе Карл Юнг, например, заметил: "Цель человеческой жизни - сознательное развитие осознания". Английский биолог сороковых годов этого века Джулиан Хаксли заявил, что "Человек  есть ни что иное, как эволюция, осознавшая самоё себя", а американский трансмедиум, тогда ещё живой, но прибывший по моему личному приглашению, Артур Форд сказал: "Великое научное открытие нашего века состоит в том, что человеку было предоставлено полное партнёртво - и полная ответственность соучастника - в его собственной эволюции".
   В общем, всё сводилось к вопросу самосознания как сущности человека, что полностью подтвердило наш вывод об отставании самосознания от познания, именно в этом и кроется причина угрозы самоуничтожения. Но оставался нерешённым главный "проклятый вопрос": что делать? О чём просить Господа Бога? Приостановить процесс познания и ждать, когда "подтянется" самосознание и восстановится прежний баланс? Или наоборот, просить Озарения для прорыва в познании, ибо самосознание достигается именно через познание, а не само по себе. Тогда при прорыве оно, быть может, достигнет уровня понимания опасности самоуничтожения, и человек наконец спохватится. Ведь первыми начали бить тревогу учёные-ядерщики, именно они осознали весь ужас того, что может произойти.
   И тут началось снова: заспорили о знании и незнании. Сократ, например, как всегда вздыбился и изрёк то, что воскликнул после вынесения ему смертного приговора: "Не самое ли позорное невежество - воображать, будто знаешь то, чего не знаешь?" В общем, пришли к другим "проклятым вопросам" - что есть дух, а что - разум; что человеческое, а что небесное, и так далее.
   Наконец, долго  молчавший китайский мудрец, уважаемый Чжуан Цзы положил конец спорам, сказав: "Как знать, что именуемое нами небесным не является человеческим? А именуемое человеческим не является небесным? Следовательно, должен быть Настоящий Человек, и тогда будет настоящее знание".
   На этом и порешили: найти Настоящего Человека и просить Господа дать ему Озарение для прорыва в познании, ибо остановить познание - значит оставить человека в том состоянии, в котором он пребывает теперь. Угроза самоуничтожения при этом не только не исчезнет, а увеличится, так как немыслящий человек мгновенно превращается в скотину, и, обладая этим уровнем знания, рано или поздно нажмёт на проклятую кнопку.
   - В общем, мне всё понятно, - прервал дядюшку Лугин, уже начиная зевать от его многословия. - Сатана спасает свою "шкуру", ибо его "шкура" - это человек. И припекло крепко! Вы, мессир, расстарались, подготовили меня, чтобы сделал что-то с Николаем Поныревым, которому чего-то не хватает, чтобы стать этим Настоящим Человеком. Насколько я знаю, он весьма толковый малый, специалист в области логики и методологии науки, специализируется в области фундаментальных наук, главным образом в космологии и атомистике. Сфера и характер деятельности подходящие, не спорю. Но что я должен сделать? Как я понимаю, требуется резкое усиление его мыслительных способностей, обострение восприятия, стимуляция так называемого "шестого чувства", позволяющего постигать скрытое, мистическое знание. Не так ли, мессир? Но для этого, как вы знаете, его надо оперировать, внедрить в вещество мозга, в соответствующие функциональные зоны, датчики-антенны. Образно говоря, наставить "жучков" для прослушивания и управления продуктивными процессами. Я полагаю, вы лучше меня знаете, как и когда ставят "жучков" - когда никого нет дома, в кабинете или ещё где-то...
   - На что намекаешь?
   - Да просто хочу сказать, что принцип тот же самый: человек в момент операции по их установке не должен знать, что с ним происходит. Более того, кора мозга и функциональные зоны должны быть выключены. И не просто отключено сознание, а должно быть состояние кратковременной, обратимой "декортикации", то есть клинической смерти. За техническую сторону операции я ручаюсь, но как быть с этим? Не убивать же его! Да, мы давно готовы к такому эксперименту на человеке, но это так же проблематично во всех отношениях, как при первой пересадке сердца: нужен больной, который действительно долго не протянет со своим собственным сердцем, нужно, чтобы он это сознавал, был согласен на операцию, понимал степень риска. Нужен донор, то есть нужно ждать случая. Здесь  донор не нужен, зато этическая сторона дела ещё сложнее... Вы, мессир, что-то заигрались, тоже впали в суемудрие. Всё-таки тонкости моего ремесла вам не ведомы! Бред какой-то! Сверхценная идея! Нет, увольте, в эти игры я не играю!
   Лугин встал и взволнованно заходил по кабинету. Дналов снова наполнил рюмки и невозмутимо заметил:
   - Тонкости вашего ремесла, сударь, меня не интересуют, я не ремесленник. В своей морали вы совсем запутались, как в силках женских чар. За то, что вы называете "всем остальным", вам волноваться не надо, это не ваша забота. Всё произойдёт сегодня под утро и уже началось. Можно сказать, что "Аннушка уже разлила масло". Оперировать вам придётся ещё до первых петухов, так что отправляйтесь домой и постарайтесь как следует выспаться, чтобы не тряслись руки, как сейчас трясутся губы... Сядь и выпей! И домой!
   Лугин сел и выпил. Выпил и подумал: "А вдруг ГАИ: прицепятся, что я с запахом... Как ехать?"
   - Тебя довезёт Коровьев, он уже в твоей машине.
   - Кто???
   - Коровьев, мой шофёр!
  Раздался бой с детства знакомых напольных старинных часов. Наступила полночь, тринадцатое июня 1998 года...