Праздник первого снега

                ПРАЗДНИК ПЕРВОГО СНЕГА


  Разбудили меня белые голуби, бьющиеся в окно. Однако, поднявшись, я понял, что это не так – раскрытая фрамуга под ветром хлопотала. А белые голуби – снег, занавесивший окна.
  Выйдя на крылечко незавидной районной гостиницы, я остановился, как зачарованный, глядя на снег и думая, что чёрные полосы в жизни с годами становятся всё длиннее и шире, чёрные ночи все больше бессонницей давят, чёрные мысли порою гнетут, и потому, наверное, обычный первый снег  превращается в нечто волшебное, способное высветлить жизнь.
Время было раннее, машина за мною должна была прийти только часа через два, и поэтому я решил прогуляться по незнакомой местности, которая с приходом первоснежья несказанно преобразилась и помолодела.
Всё, что печалило сердце, кололо глаза – осенний хлам на улицах и мусор в переулках, чугунная грязь  на полях –  всё пропало  под лучистым снежным серебром. Кругом стало чисто, свежо, первозданно и так изумительно тихо – до комариного  звона.
Я поднялся на какой-то белый холм, стоящий на окраине посёлка. Посмотрел в широкую, распахнутую даль, укрытую  легким дыханием стылой реки. Увидел скромный купол  деревянной церквушки, приютившейся на крутояре, и сердце от восторга горячо всплеснулось. И в мыслях возникло что-то наподобие тихой, пресветлой молитвы – слова благодарения великому Творцу за этот первый снег, за этот чудный нарождающийся день.
Ржаная краюха солнца «выпекалась» где-то в немыслимой белой дали, будто в побеленной русской печке. Избы, огороды, прясла, баньки – всё играло, всё искрилось, обмётанное дивным искромётом инея. Берёзы,  клёны, тополи в кружева обрядились – закуржавели, чтобы не сказать  «закружавели». Да, словарь зачастую бледнеет, мельчает перед такой великой красотой, и человек поневоле сбивается на банальности, вот и я начинаю сравнивать весёлых снегирей с коралловыми бусами, качающимися на шеях деревьях. Вот так выдумал, «выкомкал»! Тут лучше вспомнить, что молчанье – золото. Лучше просто смотреть, наслаждаться, ощущая мимолётное и неповторимое мгновение –  всё реже и реже такие мгновенья приходят в наш мир, сотканный из противоречий, тревог и невзгод. Смотри и радуйся тому, что рядом.
Вот серенькие шустрые воробышки солому шерстят на сараях – ищут золотые зёрна. Суетятся поползни, весело попискивая, вниз головёнками ползая по соснам, ковыряя клювами сухую заскорузлую кору. Вот угольно-чёрный поджарый пёс – из породы бездомных холостяков – упал в переулке на снег, опьянелым дураком на спине валяется, радостно повизгивая  и перебирая комковатыми лапами – чистит косматую шубу, украшенную пуговками рыжевато-ржавого репья. Колодезный ворот в морозном воздухе коростелём заскрипел. Задорно и звонко пересыпаются звенья цепи. Вода трепещет крыльями – шумно вылетает из деревянной бадейки в ведро, стеклянно звякнувшее дужкой. Потянуло откуда-то палёной шерстью поросенка:  отгулял, отхрюкал в новолуние, когда свиные туши бывают как будто «полнее» – так считали предки.
В тишине, в чистоте первоснежья тянется тонкая   ароматная нитка печного дымка, в котором ощущается сдобная стряпня. Сегодня суббота, и потому по избам, по дворам гомонит гармоника, плечи расправляет баян-буян. Песня возле клуба  вспыхивает: 
 
            Ах ты, Батюшка-Покров!
            Будь ты светел и здоров!
            Покрой земелюшку снежком,
            А меня-то женишком!
            
 И снова – тишь да гладь, да божья благодать, припорошенная стылым первоснежьем. И только изредка машина прошумит – выхлопом воздух отравит, да лошадёнка в  яблоках  рысцою протрусит по улице или по берегу – санный полоз будто бы возьмётся играть полонез, да так заиграет, что в берёзовой роще и между старинными  избами эхо откликается,  тоненькое, звоненькое эхо.
 Забывая о времени, я ухожу всё дальше по дороге – по прямому, светлому пути. Мерзлые полыни согнуло в коромысло, чертополох и прибрежные сухие камыши – всё отдает поклоны первоснежью. И мне бы не грех поклониться, да что-то мешает, ложным стеснением душу смущает. А солнце тем временем катится в гору – всё выше и выше. И всё ярче и ярче становится на тихой, полной таинства земле. И я невольно думаю о том, что не всё ещё в жизни потеряно, если в небе живёт и на землю сходить не боится эта великая божья краса –   молодые цветы первоснежья, ароматно цветущие по горам и долам.