стены

Я часто натыкался на какие-то препятствия,  не дающие мне идти дальше – перейти с комнаты на кухню, с кухни в прихожую. Это препятствие все называли стенами. Мама говорила, что они у нас кремовые, но могут быть ещё множества цветов: белого, красного, желтого, зеленого и миллионов оттенков.
     Мне было необходимо познать суть этого явления, которое называли стеной – ведь это они не давали мне свободно жить таким, каким я есть. Они тверды, об них можно удариться и набить шишку. Я точно не знаю, какой они высоты, но скорее всего они достигают неба и там обрываются, потому что на небе Бог.  Я не знаю, как мне быть с их цветом. У меня богатое воображение, и я могу без трудностей представить этот мир, скрытый от меня Богом. Только перед цветом я был бессилен. Я наивно клал ладони на окружающие меня предметы, пытаясь почувствовать цвет кожей – но он ускользал от меня, как ускользает всё зримое от моих глаз. В учебнике по физике я прочитал, что цвет - это излучение какого-то спектрального состава, но и это мне ни о чем не говорило.
      В конце концов я оставил стены с их цветами  в покое. Но они  не отступали, постоянно преграждая мне путь. Тогда я спросил у мамы, есть ли место, где этих стен нет вовсе. Она сказала, что есть –это место называется степью. Что только по степи можно идти долго-долго вперёд, не наткнувшись ни на одну стену, что она бескрайня как море, в шум которого я погружаюсь словно в свою тьму, как покорный раб.
       И так я поверил в степь. К тому же меня радовало, что её можно очень просто нарисовать. Проводишь на бумаге линию и вот то, что ниже линии– степь,  а то, что выше – небо. Ты только иди.

   
        И я иду. Иду под грохотом времени. Я слышу его стройное тиканье над моим столом, за которым  вывожу линии моих дорог. Время говорит мне, что я вырос и что мне пора видеть.
       Я ожидал света, но не увидел его. Я надеялся на степную волю, но наткнулся на новые стены, неведомые мне раньше. Они незримы ни для кого, они воздушны и бесцветны,  удушливы и тесны.  И нет среди них  оазиса степи. Обычную стену я обойду и пройду в дверной проём, или найму рабочих и снесу ее, а может, обопрусь на неё как на надежного друга; она полезна, потому что определяет, где мне спать, а где принимать пищу. Но я не вижу пользы от стен нелюбви, возводимых тут и там, а вижу людей, задыхающихся в их трехмерном пространстве греха. Они видят свет, им даны все оттенки этого мира, так зачем обращать их во тьму и монотонность?

       Дорисовав линию я отложил ручку. Затем, прислонясь к  родной кремовой стене, погрузился в свой спасительный мрак, где были все цвета этого мира и других миров, потому что там был Бог.