Мелочи жизни

Телефонный звонок разорвал тишину неожиданно и неприлично громко. И каждая вещь в комнате отозвалась на это по-своему: холодильник недовольно загудел, пианино обиженно звякнуло, половицы недоумённо заскрипели. И только телевизор продолжал невозмутимо вещать о том, что где-то, кто-то, когда-то потерял паспорт, ключи, что-то ещё, и равнодушным голосом просил вернуть всё это за вознаграждение. Совершенно непонятно, как только люди умудряются столько всего терять.
А телефон всё звонит. Я сижу и смотрю на него. У нас с ним своего рода соревнование – кто кого. Надоест ли ему когда-нибудь звонить, или я не выдержу первая и сниму трубку, чтобы не слышать этот резкий звонок.
Это продолжается недолго, минуты две. Но звук настолько противный, что кажется, будто два часа. Конечно, я не выдерживаю. Дав себе слово, что поставлю бесшумный режим, я, чертыхнувшись, беру трубку.
«Я у аппарата», - говорю я свою коронную фразу, в надежде на то, что кто-то просто ошибся номером.
«Ну, чего так долго? Спишь, что ли?», - слышу я недовольный голос.
«Подожди», - я ищу пульт, чтобы вырубить звук у телевизора. «Слушаю», - я вздыхаю и сажусь в кресло, потому что звонит Алёнка, а раньше, чем через час, она меня не отпустит. Опять у неё очередная история о белом принце на прекрасном коне, точнее, на прекрасной машине.
«Маринка, у меня душевная травма», - начинает она. Ну вот, так я и думала. Надо сказать, что Алёнка – человек страстей. Гиперчувств. У неё одни крайности. Все друзья и знакомые к этому давно привыкли и не обращают внимания. Я знаю Алёнку уже почти пять лет, поэтому теперь, когда я слышу её вопль «Боже, что мне делать?», у меня не подскакивает давление до двухсот, как раньше.
«Что-нибудь случилось?», - обречённо спрашиваю я.
«Я влюбилась! Это лучшее, что со мной было за всю жизнь!»
Дальше можно не слушать. Я и так знаю, что за этим последует. Сейчас она расскажет, какой он был красивый и замечательный, как дарил ей цветы и конфеты. Потом последует описание того, как он её соблазнил и исчез. И через пять минут из замечательного красавца он превратится в негодяя, которому был нужен только секс.
«Он такой замечательный!», - восторженно говорит Алёнка, и я удовлетворённо хмыкаю.
«Он самый лучший, я влюбилась на всю жизнь». (Надо заметить, что все её романы были «на всю жизнь»).
«И когда он тебя бросил?», - спрашиваю я.
«Что ты, - пугается она, - я же говорю – на всю жизнь. Мне просто нужен твой совет».
«Советовать легко», - отвечаю я.
«Всякую ерунду – может быть, - возражает Алёнка, - а мне нужен серьёзный совет».
«Что ты? – тут уж пугаюсь я, - я не могу взять на себя такую ответственность!»
«Да ты главное выслушай, а советовать будешь потом».
«Ну, валяй, рассказывай», - я устраиваюсь поудобнее, приготовившись услышать душещипательную историю.
«Представляешь, мы познакомились на улице. Я шла с работы, по дороге забежала в магазин, выхожу с огромным пакетом. Тут останавливается машина, и приятный голос спрашивает, не подвезти ли меня. Я, разумеется, согласилась. Он меня даже до квартиры довёл, потом взял номер телефона, спросил, не буду ли я против, если он мне позвонит и всё такое. Через два дня позвонил. Такой вежливый, обходительный. Сначала отвёз меня в кино, потом в ресторан. После ресторана мы к нему поехали – ну, сама понимаешь. Он такой классный!», - совсем уж по-детски подвела черту Алёнка.
«Ну, и где тут драма?», - я вопросительно посмотрела в трубку.
«Он мне позавчера подарил серьги с изумрудом, говорит, они к моим глазам подходят, а я одну потеряла!»
«И только-то?», - разочарованно спрашиваю я.
«Как это – только-то? Ты что, не понимаешь, как это всё серьёзно?», - в голосе Алёны слышится неподдельное возмущение.
«А что в этом такого? - не понимаю я, - люди всё время что-то теряют – ключи, зажигалки, перчатки, деньги, наконец. Это ерунда. Мелочи жизни. Всегда можно купить или заказать новые. Закон – что-то теряешь, что-то находишь. Ты потеряла серёжку, зато нашла своего принца».
«Но как я буду ходить с одной серёжкой?»
«А ты ему скажи, что это мода теперь такая», – я стараюсь говорить серьёзно.
«Вечно ты издеваешься. Нет, чтобы помочь…»
«Ладно, не дуйся. Надень другие. Вот увидишь, он даже не заметит. Мужики на такие мелочи внимания не обращают»
«ОН заметит! Я же говорю, что он – особенный. Что я ему скажу, когда он спросит, где серьги?», –  в голосе Алёнки явственно слышится паника.
«Правду, разумеется. В отношениях главное – доверие».
«А если он обидится и не захочет больше со мной встречаться?»
«Ну и фиг с ним тогда. Если он способен из-за такого пустяка порвать отношения, значит, он – дурак. Хоть и особенный», - я говорю категоричным тоном, потому что с Алёнкой по-другому нельзя. Если начать её жалеть, она совсем раскиснет и наделает кучу глупостей.
«Мне кажется, он всё поймёт и подарит тебе ещё одну пару».
«Ты думаешь?», - с надеждой спрашивает Алёнка.
«Я уверена!», - я стараюсь говорить убедительно, что у меня довольно паршиво получается, потому что я сама не очень-то верю в то, что говорю. Вообще-то, советчик из меня так себе. Я ничего не понимаю в отношениях между людьми, и сама вечно ссорюсь из-за пустяков. Но сейчас это не главное. Алёнке нужна поддержка, и я не могу её обломать.
«А помнишь, я недавно потеряла кольцо?»,  - совсем некстати вспоминает Алёнка.
«Ты же потом новое купила», - я не улавливаю связи между кольцом и серёжкой. Разве что это украшения.
«Дааа, но то было моё любимое»
«Ерунда всё это», - я так говорю специально, чтобы позлить Алёнку.
«Тебе легко говорить. Это ведь было не твоё кольцо», - она обиженно замолкает.
А я сижу и думаю, что Алёнка счастливый человек, если все проблемы мира заключены для неё в кольце, которое она потерла почти год назад. А говорит – «недавно».
«Эй, чего молчишь? Обиделась, что ли?», - настороженно спрашивает она.
«Нет, просто задумалась».
«А, понятно. Ну, расскажи, как у тебя дела? Всё нормально?»
«Конечно, - неуверенно отвечаю я, - разве может быть по-другому? Всё как всегда».
Я ведь понимаю, что хотя Алёнка и спрашивает про мои дела, мыслями она уже далеко, рядом со своим принцем, в его прекрасной машине.
«Ну, ладно тогда. Пойду я. У меня ещё дел полно», - в её голосе слышится нетерпение.
«Ну, давай, пока, - я вздыхаю, - звони, если что»
«Ага», - неопределённо отзывается Алёнка.
В трубке слышатся частые гудки. Я вешаю её и смотрю на часы. Семь вечера. Мы разговаривали двадцать минут. В комнате за это время ничего не изменилось. Холодильник по-прежнему гудел, половицы скрипели, а телевизор продолжал  что-то рассказывать о людях, которые что-то потеряли. И ни слова о тех, кто что-то нашёл. Это непонятно. Почему горе становится достоянием общественности, а чужое счастье никому не интересно?
Я встаю с кресла и иду на балкон. Почему-то вспомнила, что как раз позавчера, когда Алёнке её принц подарил серьги, я отказалась пойти с тобой в кино. Прошло уже два дня, а ты не звонишь. Обижаешься. Упрямство и гордость заложены в твоих генах ещё со времён Древнего Китая. Я не такая. Я умею многое понимать и прощать. И, значит, мне опять придётся сделать первый шаг. Как обычно. Я к этому уже привыкла и ты, кажется, тоже. К хорошему быстро привыкаешь. Как, впрочем, и к плохому.
Но, наверное, моему терпению скоро придёт конец и нашим отношениям, соответственно, тоже. Потому что уступать ты не умеешь.
И ты меня потеряешь. Как зажигалку или ключи. И даже не заметишь. Всегда ведь можно заказать или купить новые. Это ерунда. Мелочи жизни.
Осень, 2004