Страсть

                Страсть
         
         По наследству ли от прадеда по материнской линии досталась ей эта страсть, а может по отцовской от деда – белокалитвинского казака, сказать теперь никто не мог, хотя споры на эту тему в родне ходили, и не малые. Одни утверждали, что это красота сгубила девчонку, другие, что распущенность ее родителей, которые развелись, когда ей было шесть лет, а, сходясь по несколько раз с другими, так и не остановились даже на четвертых браках.
   Росла Ирка стройной длинноногой блондинкой с яркими серо-голубыми глазами, с носом уточкой и ямочкой на подбородке. Когда она улыбалась, мальчишки во дворе сходили с ума, одни от смущения, другие от ее наглости смотреть в глаза, не мигая.
      Мальчишки ровесники наскучили ей уже в седьмом классе своими не отглаженными брюками, дешевыми рубашками, в которые рядили их такие же далеко немодные мамаши. Старшеклассники носили уже классные джинсы и денежки у них водились, на которые можно было не только мороженого поесть, но и в кафе посидеть.
    В одном из таких кафешек она и приглянулась взрослому парню, который долго с ней не церемонился, а после второго вечера в парке на скамейке нагло и бесцеремонно овладел ее юным телом. Работал он водителем такси, денег на таких особ всегда хватало, другие, которые требовали особого подхода, стоили дороже, да и времени на уговоры уходило больше.
  Ирка сначала сильно испугалась своего нового состояния, но вскоре привыкла к откровенным ласкам, а потом и сама научилась пользоваться своими прелестями так, что по району, в котором она жила поползли среди молодого поколения мужчин слухи о ее неутомимой энергии, с которой она отдавалась.
     Задумываться над тем, хорошо это или плохо, ей не хотелось, ей было хорошо, а это – главное, считала она.
   Учеба сразу как-то пошла на спад, и одиннадцатый класс она окончила на тройки, которые учителя натянули благодаря матери, работавшей продавцом и снабжавшей их кондитерскими изделиями не только по праздничным дням. Второй муж матери работал прорабом на стройке и не раз помогал школе с красящими и белящими материалами.
    На выпускной бал Ирка явилась в самом шикарном платье, материно колье, подаренное третьим мужем, сверкало на пышной не по летам груди, а в глубочайшем разрезе платья проглядывались ножки на высоких каблучках белых туфель в тон платью.
   Девчонки смотрели с презрением и завистью одновременно, не каждая из них обладала столь стройным станом, а уж о наряде и говорить было нечего, тем более, что добрая половина из них была либо безотцовщиной, либо дочерьми брошенных матерей. Самое ужасное, если отец  был в семье, но пропивал все, что зарабатывала не только мать, но и его родители, таким семьям особенно было тяжко. Многие пришли на свой последний школьный вечер в скромной одежде.
   
   Поняв вскоре, что головы ровесников кружить не нужно, они и так были у ее необыкновенно стройных красивых ног, Ирка позвонила по сотику нескольким своим воздыхателям, и через пару часов сидела  с одним из них в лучшем ресторане города.
  Молодой человек служил в милиции после армии третий год, жил с бабкой, родители его когда-то разошлись и жили в разных семьях, забыв о нем, кажется, навсегда. В армию ему писала только бабушка, - мать отца, она же и на работу его пристроила к своему бывшему однокласснику.
  Саша был рыжеволос и немного узкоглаз, рябое лицо портили тонкие бледные губы, но одет он был всегда с иголочки, что особенно нравилось Ирке.
  Услышав ее голос в трубке, он даже не поверил, что эта заносчивая своенравная девица сама предложила отметить свой выпуск с ним одним в каком-нибудь ресторане. Обрадовавшись этой удаче, Александр принарядился и, захватив немалую сумму денег, отправился к школе, где на крыльце поджидала она.
   Поднимаясь с цветами по крыльцу, он видел, какие шикарные волосы были  у этой красотки, светлые локоны отливали золотистым цветом, огромные, подкрашенные синей тушью глаза, своим сиянием сначала даже смутили его.
Поздравив ее и вручив букет  белых роз, с яркими атласными листьями, обрамлявшими эти неземные цветы, он обнял ее за талию и прижав к себе, поцеловал в губы.
   - Наконец-то, хоть один нормальный поцелуй за весь вечер, не то, что эти губошлепы… - бросила она презрительный  взгляд в сторону школы.
 Доехав в такси до ресторана, они вошли в зал с полной уверенностью, что произведут неизгладимое впечатление на всех присутствующих.
  А в зале, многие решили, что это только что поженившиеся молодые люди  и не стали их смущать своими взглядами, и только один подвыпивший мужчина решил спустя час пригласить спутницу Александра на танец.
  - Разрешите вашу молодую супругу пригласить? – покачиваясь из стороны в сторону, пробормотал он.
  Ирка, уязвленная тем, что ее никто так и не оценил, решилась встать, несмотря на предостороженный взгляд Саши.
  Танцуя с посторонним человеком, она поглядывала по сторонам, ястребиным взглядом отыскивая жертву. Когда же ее потемневшие от возмущения глаза наконец-то встретились со смеющимися глазами незнакомца, Ирка успокоилась.
 - Есть, - подумала она, - клюнул, скоро пригласит, нужно с Сашкой успеть хоть один танец потанцевать, а то обидится.
Не успела она сесть в кресло, которое пододвинул ей Саша, подошел незнакомец и, извинившись, пригласил ее на медленный. Вспорхнув, словно птичка с ветки, Ирка, не глядя незнакомцу в глаза, протянула узкую руку в колечках, подаренных не только родительницей, но и благодарными ухажерами.
  - А я решил, что вы замужем, - взглянув на пальчики, удивился сопровождавший ее молодой человек лет двадцать пяти.
  - Нет, это мой друг детства, - солгала она, - отмечаем мой выпускной.
  - Какой же Вуз вы окончили?
  - Разве я так стара? У меня сегодня выпускной бал в школе! – сжав капризно розовые губки, обиделась она.
  - Что вы, простите, - целуя ее ладонь и выше кисти, лукаво шептал незнакомец, - я счастлив, что этот друг детства не помешает мне увести вас отсюда.
  - И куда же? – кокетливо поднимая бровь, спросила Ирка.
  - Разве это так важно для прекрасной незнакомки? – обворожительно нашептывал молодой человек, прижимаясь к ее декольте, из которого была видна большая часть груди.
  Объяснив Саше, что нужно поправить макияж в туалетной комнате, Ирка, через некоторое время, спустилась по лестнице и вышла на улицу, став за угол здания, куда должен был подъехать и ее новый знакомый.
   Услышав сигнал подъезжающей машины, она, не раздумывая, юркнула в старенький Мерседес на заднее сиденье, кем-то открытой ей дверцы.
   Очутившись в чьих-то крепких объятьях, она только тогда увидела, что за рулем был тот, ради которого она бросила Сашу. Вздрогнув, она хотела повернуть лицо к тому, кто сзади так прижимал ее к себе, но тот, не давая ей возможности сделать это, смеялся над самым ее ухом, облизывая мочки и виски шершавым языком.
   - И откуда ты взяла этого урода? – спросил  человек, сидевший с ней рядом, - то ли дело мы, правда? – он резко повернул Ирку к себе, и она вскрикнула.
 - Ты? – перед ней сидел таксист, который был ее первым мужчиной.
 - Я, красавица, я. Что ж ты меня на такого ужастика променяла? – открывая дверцу машины и вытягивая девушку, шипел он у незнакомого дома, и уже обращаясь к товарищу, добавил:
- Ставь машину и поднимайся, отпразднуем встречу.
До утра Ирка пробыла с двумя мужчинами, а утром, добравшись на такси до дома, свалилась замертво на кровать прямо в вечернем платье и проспала до самого вечера, пока мать не позвала ужинать.
  Не успела она снять платье и надеть халат, как в дверь позвонили.
  - Тебя, – бросила спокойно мать и принялась разливать чай.
На пороге стоял хмурый Александр. Обратив внимание на то, что руки его были спрятаны за спиной, Ирка сначала испугалась, но, широко улыбнувшись, потянулась и пропела нежным голоском:
  - Сашенька, прости, устала я вчера, вот и смылась домой, прости.
Она втянула его в квартиру и уже в коридоре, заметив букет цветов, взвизгнула и бросилась ему на шею.
  - Ах ты, хитрец! Опять соблазняешь меня, ну, что мне с тобой делать?
Мать девушки поставила цветы в вазу и пригласила парня к столу, недовольно глядя на дочь.
  - Стерва, вся в меня, ну, надо же какая стерва! – подумала женщина и как бы, между прочим, промямлила вкрадчивым голосом, обращаясь больше к молодому человеку:
  - Прямо не знаю, что с вами делать, учиться ведь ей нужно, профессию получать, деньги на жизнь зарабатывать, надеяться ведь особенно не на кого.
Саша, покраснев, встал и пролепетал, что, дескать, об этом он и пришел поговорить с ними.
  - Нет, нет, Сашенька, ей учиться нужно. А дети пойдут, не до учебы будет. Хотя, что греха таить, давно мечтаю понянчиться с малышней. Они ведь у вас такими хорошенькими будут.
На последнюю фразу Ирка прыснула в кулак, слегка поперхнувшись чаем.
   Мать вновь укоризненно взглянула на нее.
  -  Глупышка еще, а вы, серьезный молодой человек, хотя такой ей и нужен, конечно.
Саша заулыбался и, заикаясь, стал уверять, что никогда не обидит Иришу.
- Ну, что ж, убедил, присылай сватов. Обсудим все вместе, а на сегодня, прости, дай дочке отдохнуть, будь так добр.
Саша, извиняясь, чмокнул удивленную невесту в щеку и исчез за дверью, резко закрытой будущей тещей.
  Скрутив полотенец, Надежда Григорьевна гневно пошла на дочь, которая, выпучив свои голубые глазенки, попятилась сначала, а потом, остановившись у края кровати, крикнула:
  - Тронешь, я с балкона сброшусь, век не отмолишься.
Пораженная ультиматумом, мать опустила полотенец.
  - Не выйдешь за Сашку замуж, выгоню из дома!
     Захлопнув дверь своей комнаты, она легла на кровать и разрыдалась. Воспоминания о своей молодости принесли еще больше боли. Громко плача, она надеялась, что дочь войдет и приласкает, как делала это много раз, будучи малышкой, а потом школьницей, но, не дождавшись, стала прислушиваться.
 Услышав щелчок замка, поняла, что дочь вновь ушла. Выглянув с балкона, с удовлетворением отметила, что одета скромно, значит, пошла к подружке. Она вздохнула, мимоходом глянув на себя в зеркало, и подумала, что может, дочь  и права, молодость не вернешь, кому нужны старухи, когда юным красавицам трудно встретить достойного человека.
    Ждать, верить и надеяться не было главным правилом ни ее, ни дочки, хотелось брать, жить и наслаждаться жизнью, иначе к чему все это, любовь, красота…
   Ирка, выскочив из подъезда, прекрасно знала, что мать смотрит ей вслед и как всегда любуется своим детищем, которым хвалилась перед каждой соседкой. Свернув за угол дома, она пошла по центральной аллее к своей давнишней подруге, устроившей ей еще в девятом классе аборт через знакомого ей врача. Светлые шелковистые волосы развивались от легкого дуновенья летнего ветерка. Короткая джинсовая юбка, не прикрывающая пупка, обтягивала бедра, голубой топик открывал грудь, на которой висела золотая цепочка с кулоном.
    Мысли, которые мучили одноклассников  о предстоящем поступлении, не отягощали ее голову. Каштаны ласкали листьями ее белокожее лицо, что веселило и радовало ее. Проходивший мимо молодой мужчина, взглянув на столь юное очарование, присвистнул от удовольствия. На что она улыбнулась, скользнув глазами по его фигуре, отметив стильную одежду и золотой браслет  на левом запястье.
  - А телефончик у этого неземного существа имеется, или у него особая связь с землянами, - спросил он, ухватив ее за руку и заглядывая в глаза.
  Ирка опустила длинные подкрашенные ресницы и, с удовольствием улыбнувшись, томно пропела:
  - Для лучших представителей земной цивилизации у меня на год расписано время.
 - Неужели не найдется минута для верноподданного ее величества?
 - Вы еще не доказали мне свою верность, но если через два часа будете стоять здесь же и не сойдете с этого места, я уделю вам пару минут, - вырывая руку сказала она и не оборачиваясь продолжила свой путь.
   Надев у подруги ее самое шикарное платье, взбив волосы на макушке, Ирка была готова к новым приключениям.
- Наряд верну, как договорились послезавтра, сама понимаешь, - крикнула она,
 хитро подмигнув Катерине.
- Можешь не спешить, мне некуда ходить, это ты у нас пользуешься особым спросом, - ответила та в проем  лестницы, с завистью глядя  вслед сбегавшей подруге.
   Обнаружив верноподданного на прежнем месте, она села на скамью и стала наблюдать за тем, как он маячил минут двадцать.
Улыбаясь, она подошла к нему и протянула руку, которую тот с великой охотой приложил к губам.
  - Куда изволите? – церемонно спросил он и, не дождавшись ответа, вывел на проезжую часть, чтобы поймать машину.
  Надеясь, что ее повезут в очередной кабак, Ирка начала настороженно оглядываться по сторонам, понимая, что выехали за черту города.
 - А где это Ломоносова? – не выдержала она.
 - Это не улица, а поселок дачный  - Ломоносово, от научно-исследовательского института, там есть чудесный ресторанчик, я думаю вам, миледи, там понравится.
   Мужчине, сопровождавшему юную красотку, было около тридцати пяти лет, он был коренаст, темноволос, кареглаз. Обтягивающая рубашка демонстрировала широкие плечи. Заметив спортивную фигуру, многие из присутствующих кивали ему, некоторые здоровались за руку, разглядывая спутницу.
  Ирку не удивило, что когда они потанцевали и вернулись к столу, на нем уже стояли закуски и напитки, горячее принесли тут же, как только они уселись в кресла.
  - Сразу видно, что вы здесь частый гость, только мне не нравится, когда решают за меня, что мне есть и пить, - нагло заявила она, - предпочитаю сама делать заказ.
   Встав, мужчина нарочито громко принес свои извинения и, делая знак официанту, показал глазами на спутницу.
  Ткнув длинным ногтем на те блюда в меню, которые бы ей хотелось, она с гордым видом принялась ждать.
     Мужчина налил коньяк в свой фужер, пригубил и поставил на место, исподлобья наблюдая за молоденькой фурией, положившей ногу на ногу и обнажая стройные ноги. Пройдясь по ним взглядом, губы его дрогнули в легкой усмешке.
   - Может быть, мы все-таки выпьем за знакомство?
 Ирка капризно поджала губы и, подставив фужер, в который полился крепкий напиток, протянула:
  - И–ри–на.
  - Ра-фа-эль, - в тон ей произнес мужчина, сложив так же, как она губы.
     Временное напряжение спало, и оба принялись рассказывать разные истории из своего детства.
Порозовевшие щеки девушки манили  яркие губы мужчины, которые, соскальзывая по шее, упивались запахом кожи ее дивных плеч.
 Тонкие руки обвивали его крепкую шею, пальцы потягивали короткие волосы, от чего мужчина странно постанывал, еще крепче прижимаясь к ней всем телом.
  Выйдя из ресторана, он подхватил ее на руки и, усадив на заднее сиденье своей
кем-то подогнанной или уже стоявшей машины, придавил своим тяжелым телом.
  Разгоряченные коньяком рты, слились в единое целое, ладони мужчины проводили по бедрам, придавливая  так, что Ирка застонала. Проваливаясь в какое-то бессознательное состояние, она не помнила, как ее раздевали, и сколько времени находилась в машине. Горело лицо, внутри нее все содрогалось и трепеталось от каждого прикосновения. Изгибаясь и обхватывая ногами бедра возлюбленного, она почти не касалась сиденья машины.
 Проснувшись, она обнаружила на себе плед, одежда лежала рядом.  Рафаэль сидел на переднем сиденье, нежно смотря на  полусонную, мало, что понимающую девушку.
   - Ты прости, что так получилось, в другой раз найдем место поудобнее, а теперь скажи, куда тебя подвезти, скоро шесть утра.
Высаживая ее у подъезда Катерины, он назначил время встречи и исчез на своей серебристой Аудио.
  Медленно поднявшись, Ирка нажала на звонок. Женщина в розовом махровом халатике открыла дверь и ничего не говоря, пошла на кухню, допивать кофе.
  - Иди в душ и ложись, я на работу, ключи под половичком оставишь, если не дождешься. Кофе хочешь?
 Ирка отрицательно махнула головой, нехотя заходя в ванную. Постепенно приходя в себя, почувствовала, как горячая истома прокатилась по телу, навевая воспоминания минувшей ночи. Стон вырвался так неожиданно, что она сама вздрогнула.
  - Ну и мужик…, - пронеслось у нее в голове, - растворилась бы в нем вся без остатка.
  Выйдя из душа, она набросила халат ушедшей хозяйки, оставленный в комнате и легла на диван.
 Воспоминания  о своем ночном приключении, заставили вновь вздрогнуть тело, она свернулась калачиком, стараясь погасить нервную дрожь.
   Проспав несколько часов, позвонила матери, которая, услышав голос дочки, бросила трубку.
    - Ничего, не сдохнешь, я больше тебя по ночам ждала, когда ты, разведясь с отцом, шаталась с мужиками, оставляя меня шестилетнюю одну. Сколько я слез от страха пролила, знаешь ли? Да и потом, пока не вышла замуж за этого урода. Теперь и меня за Сашку готова сбагрить, лишь бы пристроить за кого угодно, – с ненавистью думала Ирка, разогревая суп.
  Поев, она облачилась в свой наряд и отправилась домой на стычку с матерью.
Переступив порог дома, прошла в свою комнату, боясь нарушить зловещую тишину.
Услышала, как, грохнув тарелкой об пол, материлась мать, крича и обвиняя бога, мужа и  ее – Ирку. Потом залетела в комнату с полотенцем в руке и, срывая голос, спросила:
  - Ты если не собираешься идти учиться, устраивайся на работу, кормить тебя я больше не намерена, ясно?
  - А я давно уже работаю, ты, что ли мне золото покупаешь, одежду, обувь?
  - Потаскуха! – крикнула мать и, хлопнув дверью, вышла.
  - От такой же слышу, - тихо буркнула дочь, открывая шифоньер и ища глазами, чтобы надеть.
Найдя, наконец, потрепанные джинсы и красную футболку, заплела две косы, взяла большую сумку, бросив в нее купальник, полотенце и косметичку и, хлопнув дверью, вышла из квартиры. Столкнувшись с сорокалетним соседом, недавно схоронившим жену, вежливо поздоровалась:
   - Здравствуйте Игорь Николаевич!
   - Здравствуйте, Ирочка, окончив школу, решили выехать на природу? Правильно, самое время!
 Спускаясь по ступенькам, девушка добавила:
   - На природу, от уродов.
Зайдя в магазин, она купила ветчины, хлеба, помидоров, минеральной воды и   два апельсина. У школы стояли одноклассники их друзья.  Сашка еще не пришел, а ведь еще в ресторане она предупредила его, чтобы не опаздывал, ждать не будет. Нервно теребя ремень сумки, она обдумывала, что станет делать, если он так и не явится, одной быть не хотелось в этой волчьей стае.
   Даже не оглянувшись, она почувствовала, что он появился за ее спиной, но оборачиваться не стала. По тому, как он поведет себя, будет видно, что от него ожидать.
  Саша, поцеловав ее в щеку, взял сумку и повесил на плечо рядом со своей.
   - Прости, в магазине очередь была, твою любимую рыбу купил, - протягивая ей шоколадку, виновато извинялся он.
 - Ну, если семгу купил, прощу, а пиво?
Александр помог девушке подняться в подъехавший автобус и, бросив сумки на верхнюю полку, сел рядом с ней.
  Проехав до конечной остановки, они прошли около километра и оказались  на берегу реки рядом с сосновым лесом. Солнце еще нещадно жгло и молодежь, сняв верхнюю одежду, сначала разбежалась по всему берегу. Позже, когда закат коснулся вершин деревьев, ребята сгрудились вокруг костра, в котором запекали потом картошку и жарили мясо.
   Пламя костра высвечивало молодые красивые лица девушек и парней, их живые сверкающие глаза. К ночи разбрелись по поставленным палаткам. Спать никому не хотелось, и многие вновь потянулись к затухающим углям, чтобы расшевелить, а если получится и возродить пламя.
   Бредя, взявшись за руки по берегу реки, Саша говорил о том, как мечтает он о дне их свадьбы, об их будущей совместной жизни. Она слушала молча, не мешая ему витать в облачной пыли  грез. Лица спутника не было видно, и можно было легко представить на его месте любого мужчину, что и сделала она, когда их губы слились в поцелуе.
  - Я люблю тебя, Ириша, люблю и хочу, чтобы мы были вместе,  - шептал молодой человек на ухо своей возлюбленной, бережно поднимая ее на руки.
  Теплый песок принял их разгоряченные тела.
Она не сопротивлялась, не отталкивала его, наоборот, прижимаясь всем телом, почувствовала непреодолимое желание отдаться ему. Пальцами ног легко стянула с него плавки и, вдруг вскочив, побежала к воде, смеясь и дразня его.  Ничто не мешало наслаждаться им бесконечными ласками молодых сильных рук. Крича от удивительного состояния, они не боялись, что кто-то услышит их и нарушит это благостное  действо.
 Позже, когда, раскинув руки, они лежали и  смотрели в звездное бесконечно прекрасное фиолетово-черное небо,  девушка подумала, что Саша не такой уж урод и лох, как ей казалось раньше, и что  главное не лицо, а те ощущения, которые остаются после сладостных минут.
  Поплавав в реке, они вернулись в палаточный городок и, укрывшись махровой простыней, спали до полудня.
   Шум и гогот ребят заставили их выглянуть из палатки.
  - Соня, ты на рыбалку с нами собирался, ухой грозился накормить девчат, - вытягивая сонного парня, кричали несколько рослых парней, державших сети в руках.
 Быстро собравшись, Саша помог надуть лодку и ушел вместе с ребятами в сторону реки, девчонки остались чистить и нарезать овощи и собирать хворост.
   Набросив Сашину рубашку, Ирина вместе с двумя одноклассницами собирала валявшиеся по всему лесу высохшие ветви. Обнаружив большущую корягу, она позвала на помощь. Не дождавшись, потянула ее двумя руками, став впереди, словно запряженная молодая кобылка. Челка и хвост на голове подчеркивал этот образ.
           Протащив корягу еще несколько метров, цепляясь за стволы и ветви растущих везде сосен и елей, она, выбиваясь из сил, снова позвала на помощь.
   - Разве здесь докричишься – спросил чей-то голос, - да и тянешь ты ее в обратную сторону.
   Ирка вскрикнула и хотела уже броситься бежать, но парень засмеялся и вышел из-за молодых часто взошедших сосенок.
  Увидев одного из тех, кто приехал вместе с ними, она успокоилась и даже принялась кокетливо дуть губки.
  - Лучше бы помог сразу, чем издеваться и пугать слабую девушку.
  - Да у меня и сил не хватит на эту корягу, пока дотащим, уху съедят. Сорвав  ромашку, он протянул ее сквозь волосы  девушки и, взяв за руки, сказал:
  - Лесная красавица.
 - А ты – леший.
  - Ты угадала, меня Лешей, Алексеем зовут, друзья лешим кличут.
  Взяв за ствол сухую корягу, он легко потянул ее в ту сторону, куда тянула ее Ира.
   Округлив свои голубые глазища, она ударила его ладошкой по плечу:
  - Ну, и трепло же ты!
  Всю дорогу Алексей рассказывал девушке смешные истории и анекдоты. Дотянув до поляны усыпанной сиреневыми цветочками, Алексей остановился.
  - Дарю тебе, принимай. Запах этих цветов поможет тебе почувствовать всю прелесть лесной жизни. Леший – лучший вариант для замужества. Жаль только, что голубых незабудок уже не увидишь в этом году, но ведь ты останешься со мной здесь навсегда. Я построю тебе сказочный терем, и мы  перезимуем, а весной голубые поляны будут у твоих прелестных ножек.
  - Ну и трепло, - смеясь, повторила девушка, - и откуда ты такой взялся?
  - Из темного омута, что за твоей спиной, - низким голосом пропел Алексей.
Девушка резко обернулась, а он рассмеялся громко и заливисто, словно бубенцы на сказочной тройке.
- Посидим? – предложил молодой человек, - куда торопиться, рыбы они все-равно не поймают, я здесь все уже выловил, засолил и засушил в нашем резном теремочке, хочешь посмотреть?
 Он говорил так серьезно и убедительно, что Ирке хотелось безоговорочно верить ему.
       Серые глаза, чуть с горбинкой нос и волнистые темно-каштановые волосы, обрамлявшие его чистое светлое лицо, показались ей необыкновенно красивыми, словно он и был тем сказочным персонажем, о котором мечтала каждая дурочка, верившая в принцев на белых скакунах.
    Вернулись они в венках из сиреневых цветов с огромной корягой вовремя. В большущем котелке закипала уха, к нему сходились с мисками и ложками желающие отведать горячей похлебки.
   Алексей больше ни разу не подошел к Ирине, словно вовсе не знал ее и, только выходя из автобуса, сунул осторожно ей записку в ладонь, на которой позже она прочла: «Жду в девятнадцать ноль, ноль у Авангарда».
   Три месяца до своего восемнадцатилетия она встречалась с ними обоими, не зная кого выбрать для замужества. Ей нравилось заниматься любовью с Сашей, а с Алешкой было весело и интересно. Когда, наконец, заявления были поданы, каждый из парней принялся обдумывать, где ему жить с молодой женой. Иркина мать только руками всплеснула, узнав о том, что в разных районах города лежали заявления ее дочери с разными парнями.
     Свататься приходили и те, и другие родители, и им обоим не было отказано.  В однокомнатной квартире, подаренной отцом  Алексея, делался капитальный ремонт, и завозилась приличная мебель для молодой супружеской пары.
  Случайно увидев из маршрутного такси Ирину в обнимку с Сашей, Алексей вечером пришел к ней и потребовал объяснений, ведь она сказала, что с тем все кончено.
  - Ты, что муж мне уже, что требуешь отчета, мы случайно встретились, на прощание сходили посидеть в кафе, что здесь плохого? Ты, что мне не веришь? Пошел вон! – закричала девушка и плеснула ему в лицо недопитое ею молоко.
Ударив девушку по щеке, взбешенный Алексей, спускаясь вниз, столкнулся с Сашей.
 - Ты знаешь, что мы заявление в загс подали?  Чего ты ходишь к моей невесте, - схватив Алешу за рукав пиджака, крикнул Александр,- я люблю ее, а ты кто такой?!
- Дурак! – отталкивая налетевшего на него парня, крикнул Алексей и, перескакивая через ступеньки, выскочил из подъезда.
   Застав в слезах невесту, Саша стал успокаивать ее:
  - Он больше не придет, не плачь. Я сказал ему, что через неделю у нас свадьба.
Глаза девушки просохли, она только теперь поняла, что хотела бы остаться с Алексеем, но этот поезд ушел, и уже не вернется.
  Совсем недавно, встречая гостей и всякую забытую родню, мать Ирины не могла назвать имени жениха, что очень удивило и сестру и зятя, да и многих, кто был приглашен на свадьбу, теперь, наконец-то,  все прояснилось.
Как объяснялся Алексей с родителями со своими приглашенными, Ирка не знала, да и думать об этом не хотела, своих забот был полон рот.
  За два дня до свадьбы она стояла на остановке, поджидая маршрутку, чтобы съездить к парикмахеру и договориться о прическе, когда рядом с ней затормозил автомобиль, и из открытого окошка выглянуло лицо Рафаэля.
   - Не меня ли ждешь, девочка? Садись, подвезу.
Они не виделись больше месяца  после последней встречи у него на даче, где она, проведя с ним несколько часов, сказала, что выходит замуж, что мать запилила, так как с работы она уволилась, проработав в магазине только две недели.
    - С твоей красотой замуж? – засмеялся тогда Рафаэль, - надолго ли?
Она тогда сделала вид, что обиделась, и он протянул ей золотой браслет в знак примирения. Он всегда был щедр и снисходителен к ее недостаткам.
 Оглянувшись по сторонам, Ирина села на заднее сиденье и назвала адрес.
- О, ты стала осторожна. Боишься слежки ревнивого супруга или злых сплетен завистниц?
  - И того, и другого. Мужчине проще, а нас бедных девушек любой обидеть может, - капризно произнесла она.
  Протянув ей несколько сотен евро, мужчина сказал, что надеется на дальнейшие встречи, несмотря на ее замужество. Ирина сладко улыбнулась, убирая денежки в сумочку, помахала на прощание.
   Небольшую сумму денег на свадебный наряд она получила от родного отца, который отказался присутствовать на празднестве, сославшись на неотложные дела. Да это было и хорошо, меньше проблем с отчимом.
  Она вспомнила, как впервые он поселился в их доме. Наглый, развязный, бесцеремонный, щупающий ее, где попало и вечно шлепая по попке. Мать лебезила перед ним, заглядывая в бесцветные глаза, подавала еду. Носила яркие платья с большим декольте, при отце, когда была моложе, одевалась куда скромнее. Сейчас у отца была другая семья, где росли двое детей, старший его жены, а младший был их общим ребенком. Встречалась она с отцом крайне редко, брата видела один раз, когда тому было года три…
   Вернувшись домой, она застала Сашиных родителей и его бабку, обсуждавших вместе с матерью предстоящее событие. Саша был на работе.
Выпив с ними рюмку вина и съев кусок торта, она вошла в свою комнату и нервно ждала, когда гости уйдут, обдумывая, что скажет матери, когда та спросит, куда она собралась на ночь, глядя.
   Проскользнув мимо кухни, где мать мыла посуду, Ирка, держа плащ и сапоги в руках, вышла из квартиры, почти вслед за ушедшими будущими родственниками. Обуваясь на площадке, она увидела, как сосед поднимался по лестнице с огромным букетом роз.
  Поздоровавшись с ней, он вдруг остановился и спросил:
      - Вы не очень торопитесь, Ирочка?! Сегодня год, как умерла моя супруга, не смогли бы вы помянуть со мной ее, а то одному как-то не очень.
Еще не решившая, куда она пойдет точно на дискотеку или к подруге, Ирка с охотой согласилась.
  Пригласив девушку в комнату, Игорь Николаевич налил  воды и поставил вазу с розами к портрету жены.
  - Я вас не задержу, вы ведь куда-то спешили? – накрывая на стол, произнес он, откровенно разглядывая ее наряд.
  - Да я просто, только чтобы из дома слинять, - засмеялась она, отрывая ягоды винограда от кисти, - а у вас здорово, мебель шикарная, евроремонт, - сказала она, оглядывая комнату.
   - Можете всю квартиру осмотреть, я только что генеральную уборку сделал, а то все руки не доходили.
Трехкомнатная квартира была в отличном состоянии, не то, что их с матерью. Ирка рассматривала все медленно и тщательно, словно именно здесь ей предстояло жить. В спальне стоял импортный гарнитур, над кроватью висел нарисованный портрет жены.
  - Местный художник сделал портрет, по-моему, очень удачно.
  - У вас очень красивая была жена.
  - Вы, Ирочка, тоже очень красивы, - мужчина провел ладонью по волосам и, взяв за руку, повел к столу.
   - Водка, коньяк?
   - А, - Ирка махнула рукой, - все равно, что вы, то и я, только если перепью, вы меня на улицу не выбрасывайте, до квартиры доведите, хорошо? – попыталась пошутить она.
   - Здесь есть, где переночевать, даже мама не узнает, что вы пили.
Ирка знала, что Игорь работал в какой-то фирме по ремонту и продаже компьютеров, его жена работала когда-то экономистом на заводе, детей у них не было. Высокий, плотного телосложения, с проседью в  темных волосах, он был привлекательным, интересным мужчиной. Была ли у него любовница, Ирка не знала, еще несколько часов назад ей и в голову не приходило поинтересоваться этим, сейчас ее словно распирало.
  - Неужели вам не скучно в этих хоромах, есть же у вас друзья, родственники, - выпытывала она, - вы хоть куда-нибудь, кроме работы ходите? Если бы ни такой день, я бы с вами на дискотеку пошла, ведь вы еще молодой мужчина.
  - Что вы, я уже и танцевать разучился, а родных ни у меня, ни у моей жены в этом городе нет, здесь мы учились, здесь и жить остались, мои родители живут в Новосибирске, а родители супруги – в Краснодаре.
  Делая вид что ей стало плохо, Ирка напросилась на ванную.
  - Теперь только душ поможет, - пьяно лепетала она, - голову под холодную воду и домой.
  - Зачем же под холодную, я вам сейчас чаю заварю, немного посидите, и все пройдет.
  - Пока вы заварите, я усну, что вы обо мне подумаете?
    - Вот и отлично, - беря девушку на руки, сказал Игорь и понес ее в свой кабинет на диван, в спальню не хотелось, мешал портрет жены, видимо.
Уложив ее, она накрыл пледом и хотел выйти, но она удержала его за руку.
 - Я боюсь одна, посидите со мной. Или вам это не приятно?
 При этом, умышленно вставив ногу из-под пледа, она повернулась на бок, освобождая место для мужчины.
  Присев рядом, он снова провел по ее волосам, откидывая пряди светлых волос с плеч, увидел как красивы ее груди. Ему хотелось отвернуться и встать, но ее рука сама положила его ладонь себе на плечо.
Тоненькая, нежная, хрупкая, она была так близко, что хотелось погладить ее стройное тело, как гладил бы он свою дочь, успокаивая ее.
  -Лягте со мной, не бойтесь, - маленькая хищница наивным голосом призывала его к более определенным действиям, и он это понял. Не в силах справиться со своей страстью, одним движением он поставил ее на ноги посреди дивана и стал стаскивать с нее одежду, бросая через собственное плечо, куда попало. Целуя ее от волос до пяток губами, он быстро снимал с себя одежду правой рукой, а левой осторожно подминал ее под себя.
  Когда восторженный крик вырвался из ее маленького рта, он просто осатанел,
волна накатила настолько мощно, что остановить ее уже не было никакой возможности. Сползая с дивана, она увлекла его за собой на мягкий белый ковер…
    Утром, проснувшись от легких прикосновений лепестков роз, рассыпаемых Игорем на ее обнаженное тело, она зажмурилась толи от яркого света, толи от стыда, испытанного впервые за последние годы, толи от взгляда его жены, которая смотрела с портрета.
   Поднимаясь на встречу его протянутым сильным рукам, она встала и, обняв за шею, приподняла свое тело, легко укладываясь на его руках.
  - Еще, прошу, в последний раз, прошептала она, проводя своими тонкими пальцами по его груди.
   Мурашки пробежали по коже Игоря.  Положив ее на кровать, где некогда спал с женой, он быстро задернул штору и набросился на юную прелестницу, осыпая ее поцелуями.
    Вернувшись в свою квартиру с огромным пакетом, когда мать с отчимом ушли на работу, Ирка кружилась в радостном вальсе, поглядывая на свое отражение в зеркале. Яркий румянец обжигал щеки, небольшая синева под глазами еще не портила нежного лица. Высыпав подарки на  стол, она отделила продукты от вещей и, разложив все по местам, оставила только кофточку и джинсы, чтобы примерить их, пока не вернулась мать, обещавшая отпроситься на пятницу для приготовлений к свадьбе.
    Узнав, что она выходит замуж по принуждению матери, Игорь, облегченно вдохнув, предложил пробежаться по магазинам, желая сделать ей небольшие подарки. Потратив около семи тысяч, он высадил ее недалеко от дома и отправился на работу.
   В новом наряде и застал ее Саша, позвонивший в дверь.
 -  Нравится? Отец купил, расщедрился наконец-то на приданое. Ты с работы, есть хочешь, заискивающе спросила она, увлекая его на кухню.
   Вернувшаяся с работы мать, одарив дочь презрительным взглядом, не стала при зяте выяснять отношения. Перекусив, она побежала в кафе, где должна состояться их свадьба, оставив молодых одних.
  Ничего особенного в день торжества Ирка не почувствовала, снисходительно поглядывая на супруга, все время искала кого-то глазами, словно этот кто-то должен был придти и увести ее с этого чужого для нее праздника. Но, не дождавшись его, Ирка поняла, что с завтрашнего дня у нее начнется нудная серая жизнь,  и возможно гораздо хуже, чем та, что была еще вчера.
   Устроившись через два месяца после свадьбы в регистратуру районной поликлиники, Ирка почувствовала, что однообразная жизнь с ее завтраками и ужинами в кругу новой семьи в лице мужа и его бабки стала сильно надоедать ей.
   Отправляя мужа на очередное дежурство, Ирка, заглядывая ему в глаза, и целуя  в подбородок, ласково попросила его разрешить пойти с подругой в  недавно открывшийся кинотеатр на новый фильм. Увидев его недовольно лицо, она капризно оттолкнула его и,  бросившись на кровать, разрыдалась.
  - У матери, как в тюрьме жила и с тобой ничего не вижу, кроме кухни.
  Услышав рыдания, выскочила старуха и пристыдила внука:
  - Что ж ей сиднем сидеть, у тебя рыбалка, да охота, а ей нельзя? –
  Успокоив жену, Саша ушел на работу, а Ирка, поцеловав бабку, выскочила из дому словно из натопленной бани, куда она совсем недавно попала вместе с Игорем. Ему было чем горячее, тем лучше, а она, задыхаясь, выскакивала из кромешного ада и бросалась в холодную воду бассейна. Шикарный особняк его знакомого был в полном их распоряжении, хозяева отдыхали где-то заграницей, оставив ему ключи.
   И на этот раз она обещала быть. Отношения с Игорем были не единственной отдушиной от семейной жизни. Приносимые в дом подарки от Игоря и Рафаэля она выдавала за подарки матери и отца, зная, что никто из них не будет спрошен.
   Все осложнилось с ее беременностью. Отказываясь от встреч с другими мужчинами, она срывала зло на муже, упрекая его во всех грехах. Полнеющая фигура раздражала ее, а тут еще навалился токсикоз, изматывающий ее до последней невозможности. Чтобы она не брала в рот, начиналась рвота, кружилась голова.
   Саша старался убедить ее строго выполнять предписания врача, больше гулять, есть лежа, на что она топала ногами и называла бесчеловечным уродом.
  Муж сначала терпел, объясняя это сложной беременностью, потом стал все чаще уезжать на рыбалку, возвращаясь, виновато улыбался, надеясь, что жена успокоилась за это время.
   Ирка и сама понимала, что в ее положении меньше всех виноват ее муж, но неопределенность, которая мучила ее, не давала спокойно жить ни ей,  ни ему.
  До самых родов она не могла с уверенность сказать, кто был отцом ребенка, увидев впервые брови и глаза малыша, поняла – Игоря.  Хуже было бы, если бы он унаследовал внешность Рафаэля, было бы не выкрутиться, а тут все смешалось. Нос и рот ее, а глаза и брови – ерунда, у ее деда по отцу почти такие же.
    Саша, узнав, что родился сын, всю ночь простоял под окнами ее палаты,   завесив всю водосточную трубу воздушными шарами.
Привезя жену с ребенком из роддома, стирал сам пеленки, бегал на молочную кухню, когда Ирка перестала кормить мальчика грудью, гулял с ним, возвращаясь с дежурства, давая жене выспаться.
   Но однажды, вернувшись с работы и,  застав старуху с малышом, спросил о жене.
   - Сказала, что мать заболела, побежала проведать, отчим в командировке, а у Надежды температура высокая, с ребенком к ней нельзя.
  Не дождавшись жены, он покормил малыша и отправился с ним на прогулку.
 Февральская погода и впрямь была промозглой и неуютной. Подумав о теще, он решил, что не мудрено простудиться в такой сырости, подняв коляску с малышом на третий этаж, он вернулся домой. Ирка не пришла и ночью.
   Пьяная в стельку, она и впрямь была у матери. Та приволокла ее к себе, обнаружив на площадке у квартиры Игоря, который переехал в Москву, так и не узнав, что  стал отцом.
  Узнав о беременности Ирины, Игорь Николаевич решил не разрушать семью. Продав квартиру, он уехал, чтобы навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.
   Три дня надежда Григорьевна вынуждена была прикидываться больной, Ирка не просыхала. Не успевала мать отлучиться, как дочь сама бежала в магазин, либо водку ей приносил кто-то из друзей, кому она звонила.
  На четвертый день затащив дочь за волосы в ванную и окатив ледяной водой, заставила выпить приготовленное отрезвляющее питье.
   - Очухалась? А теперь иди к ребенку, иначе все расскажу Саше.
   Еле передвигая ногами, осунувшаяся и похудевшая плелась она по рыхлому снегу к ненавистному ей мужу.
  Увидев ее, бабка всплеснула руками.
  - Неужто рак у Надежды?
  От предположений, которые сделала бабка, Ирку начало рвать.
  - Да ты не беременна ли снова, девонька? – раскудахталась старая, заглядывая в ванную.
  - Типун вам на язык, - выругалась Ирка, - лучше чайник поставьте, есть хочу.
Вернувшийся с прогулки Александр, выслушав бабку и,  раздев малыша и уложив в кроватку, подошел к жене.
  - Ну, что там, так серьезно?
  - Где? – не поняла она.
  - У твоей матери – ответил он, всматриваясь в побледневшее лицо жены.
  - Диагноз не подтвердился, - улыбнувшись, сказала она, отхлебывая горячий чай.
  Сев рядом  с ней, Саша сделал всем бутерброды с ветчиной и сыром, налил чаю себе и бабке.
   - Да, ты, представляешь, наш сын уже держит погремушки, я ему сегодня пробовал несколько раз дать, ты знаешь, держит, и даже трясет, прислушивается, представляешь? – весело рассказывал он, пытаясь отвлечь жену от тяжелых дум.
   - Умный, весь в папу! - Едко сказала Ирка, жуя ветчину.
   - Зато красивый в тебя, - радостно добавил Саша.
   Ребенок рос на удивление спокойный, ел и спал по часам, улыбался, когда видел отца или бабку, на мать смотрел серьезно, будто понимал, что именно от нее может исходить тревога.
   В мае, вернувшись с работы и повозившись с мальчиком, Саша сказал жене, что утром уезжает на рыбалку и на этот раз может взять ее с собой, если она хочет, с ребенком  посидит бабушка, она в курсе.
  Ирка сначала хотела отказаться, но, глянув в окно, за которым бушевала свежая зелень, решила согласиться.
  Подкрасив глаза и губы, заколов волосы и надев нежно розовый спортивный костюм по верх розовой в тон костюму кофточке, она глянула на свое отражение в зеркале и встретившись с влюбленным  взглядом мужа, засмеялась.
  - Ну и дурачок ты, что уставился, словно сто лет не видел?
  - Любуюсь тобой, - просто ответил он, беря рюкзак и удочки и, давая наставления бабушке по поводу малыша.
  - А то я не знаю, - рассерженно возмутилась та, - тебя-то кто вырастил, верзилу эдакого?
  Поцеловав у нее на руках малыша, Саша, подхватив жену под руку, стал быстро спускаться по лестнице.
 - Боишься, что расплачется? – смеялась Ирка.
 - Надеюсь, что обойдется, бабка ему сока его любимого даст, обожает морковку с тыквой.
   - Сам ты с ним, как морковка с тыковкой, - шутила она, - игрушек накупил столько, что в комнате ступить негде, лучше бы о жене так беспокоился.
  У районного отделения милиции стоял автобус, в котором уже сидели сотрудники мужа. Поздоровавшись, Ирина критическим видом окинула присутствующих, молодых ребят было мало, да и те сидели либо с женами, либо
со своими девушками и в ее сторону не смотрели.
  - Слава богу, теток нет,  привыкли, видно, отпускать своих мужей, а то бы все настроение испортили нравоучениями.
  По городу автобус еле тащился, везде были пробки, но, выехав загород, водитель прибавил скорость. По обочинам дороги зеленели поля, цвел шиповник и акация, вовсю желтели маленькие солнышки – одуванчики. Настроение у супруги Александра улучшилось, а тут еще водитель вдруг стал читать стихи в микрофон, потом к микрофону подсела какая-то девушка и продолжила самодеятельное выступление. Читали Ахматову, Бродского, Гиппиус, Цветаеву, Есенина.
  Особенно Ирку удивило, что читали стихи и молодые мужчины, сама она ни одного стихотворения не знала, но, услышав Есенина, вздохнула, что-то из школьной программы всплыло в голове. Быть серенькой мышкой ей не хотелось, ведь еще с детского сада она всегда была на виду, ее хвалили за то, что она никогда не пачкала платья, всегда выделялась осанкой и лучшими нарядами, громко читала стихи.
 Подойдя к микрофону, чему очень удивился муж, она с серьезным видом начала читать все детские стихи Агнии Барто. Сидящие в автобусе взорвались хохотом. Разом перешли на детские песни, а потом и на шансон. Всем стало весело, на Ирку стали обращать внимание. Кто-то даже крикнул:
 - Сразу видно, настоящая молодая мамаша.
  Обняв жену, Саша поцеловал ее в щеку, отчего на лице у жены появилась странная гримаса.
   Расстелив подстилки длинным широким полотном, разложили снедь. Перекусив, мужчины ушли ловить рыбу, а девушки играли кто в бадминтон, кто улегся с книгой. Побродив между ними, Ирка устремилась к мужчинам, встретившим ее шумным восторгом:
   - Вот кто у нас рыбу чистить будет.
  - Вы ее сначала поймайте, - шутила она, совсем не желая возиться с рыбьей чешуей. Побродив по берегу реки, она села на старенький мостик, неизвестно кем здесь возведенный и стала следить за рыбаками. Быстрое течение реки отвлекло ее, в памяти всплыла последняя встреча с Рафаэлем. Был он немногословен, сдержан, небрежно сунув деньги, не сказал, как делал обычно, что как-нибудь разыщет ее. Ей показалось, что больше он позвонит, и встреч не будет. Неприятный осадок вновь испортил ее меняющееся настроение.
    Она перешла на песок и легла, сняв одежду. Яркое солнце хорошо припекало, постоянно переворачиваясь, она пролежала больше часа, пока не услышала голос водителя:
   - Зря такую кожу поджариваете, хотя вам все идет, пойдемте, там ваш Саша поймал такую рыбину, что дотащить не может.
   Они пошли рядом, шлепая босиком по горячему песку. Подходя к месту стоянки, молодая женщина почувствовала запах жареной рыбы.
 - Сома поймали? Ну, вот здорово!
Мужчины засмеялись:
 - Не только, здесь и осетрина, говорят, вы любительница рыбных блюд, сейчас отведаете.
  Разлили кому водки, кому пива, кому вина, разлили жирную уху по металлическим одинаковым  плошкам. Пахло укропом, горячий отварной картофель обжигал руки, рыба манила ароматной поджаристой корочкой.
   - И когда вы все успели?
   - С сотрудниками милиции не пропадешь, - засмеялись молодые женщины, - у них все четко, каждый делает свое дело.
   Водитель не пил, ел с аппетитом, подмигивая Ирине, и подкладывая ей жирные кусочки рыбы.
  - Запьянеете, больше ешьте.
  Но ей именно этого и хотелось, скучные занудные разговоры о политике, работе ей были противны. Чужие ей люди говорили о каких-то проблемах, не трогающих ее душу.
   Спиртное вскоре подействовало и она, расплывшись в блаженной улыбке, произнесла:
      - Все речи, да речи, молчи, фарисей…- забыв следующие строчки, она предложила выпить за любовь.
Все дружно поддержали ее тост.
   А Саша, поднимая жену, предложил ей прогуляться. Отойдя от развеселившейся компании, сказал:
   - Не пей, зеленая стала, как жаба.
   - Что? – разъярилась она, Что ты сказал, урод? Я? Это ты меня так обозвал?
Да все твои придурки глаз  с меня не сводят, хочешь, докажу, что любой из них рад был бы со мной переспать.
  - Ну, да, может быть, а потом, что? У тебя ведь в голове две извилины, и то обе ниже пупка.
 Ирка хотела ударить его, но он, перехватив ее руку, резко одернул ее.
- И зачем я только взял тебя с собой?!
Ирка самостоятельно уже не могла подняться. Взвалив  на плечо, он отнес ее в автобус, где возился водитель, и положив на заднее сиденье, накрыл одеялом.
  - Юр, пусть поспит, я с ребятами посижу, может, еще сплаваем, сети закинем, не возражаешь?
  Юрий молча кивнул головой, ища кассету с любимыми мелодиями. Ему не нравилась рыбная ловля, бесконечное созерцание воды, предпочитая всему этому хорошую музыку, он покупал диски, часами мог слушать старые песни английских и немецких певцов, нравилась Мадонна и Фреди Меркюри.
 Заметив, что одеяло, да и сама женщина начали сползать с узкого сиденья, он вышел из кабины и вошел в салон автобуса. Приподнимая Ирину, которая показалась ему настолько легкой, что он задержал на мгновение ее на руках. Поправляя  распустившиеся волосы, стал бережно укладывать ее вновь.
   Сев рядом, стал оберегать ее сон.
   Жил он на квартире у одной старушки один, приехал в город из небольшого поселка, где работал после армии шофером. Устроился в милицию по рекомендации брата отца, который утонул по пьяному делу, когда ему было лет двенадцать, может с тех пор и не любит он ни пить, ни рыбалки. Мать тянула их троих, младшим в семье был он, старшие сестры, выйдя замуж, разъехались по разным городам, работы в поселке не было. Уехал и он, изредка навещая мать, чтобы починить что-то в старом доме и посадить картошку на зиму. Выкапывать помогали соседи, иногда старшие сестра, приезжавшие в отпуск.
   Смотря на Ирину, он понимал, что ему тридцатидвухлетнему человеку пора жениться, но, не имея своего угла, все время откладывал, надеясь, что когда-нибудь накопит денег и купит хотя бы подселение, но цены на жилье росли, а зарплату прибавляли мизерными крохами, какие бы постеснялись дать на чай своей обслуге.
    Проснувшись, Ирина увидела его рядом с собой и удивилась:
   - А муженек где?
   - Сети расставляют, вас проводить?
   - Мне и здесь не плохо, - буркнула она и нырнув под одеяло от знобящего холода спросила:
 - А выпить больше нечего, а то холодновато что-то.
Увидев, как он сморщился, предложила потанцевать. Бросив жевательную резинку в рот, подошла вплотную к обомлевшему Юре.
 - Ну, что испугался, прижми меня к себе, здесь ведь в кадрили не разбежаться.
 Обняв Ирину и медленно передвигаясь по салону, Юра думал о том, что подумают те, кто случайно забредет к автобусу, стоявшему под высокой сосной.
 - Что Сашки боишься? – дерзко спросила она и прижавшись сильней, положила руку на его плечо, пальцами щекоча его шею.
 Юра засмеялся, благодарно поцеловав ее ладонь.
 - И все, на что ты способен? – не унималась та, подзадоривая и провоцируя водителя.
  - Я с Саньком три года вместе работаю, он – хороший парень и очень любит вас.
   - А я его – нет, тогда что?
  - Зачем вы так, - мямлил Юра, - он очень любит вас, правда.
  - Тютеха, а я тебе нравлюсь?
  - Очень, только он мой товарищ, не хорошо.
  - Не хорошо желать любви? Или у тебя есть пассия, которая тебя за это бросит?
   - У меня никого нет, - смущенно произнес он, шалея от проделок ее рук.
Толкнув его на сиденье, она уселась к нему на колени, расстегивая пуговицы шелковой рубашки.
  - Да, ты что-нибудь вообще делать умеешь, или тебя научить, великовозрастный ты детина? – шипела Ирка ему в ухо, наслаждаясь дрожью возникшей у этого телепы.
  Меняя положения, Ирка входила в раж.   Ошалевший парень стонал и рычал от удовольствия, словно  котенок, перед носом которого водили рыбкой и не давали ее ухватить зубами. Через несколько мгновений обессиленные они свалились в проход автобуса и засмеялись, обнимая друг друга и пытаясь подняться.
   Услышав хруст веток, быстро натягивая вещи разбежались по своим прежним местам. Накрывшись одеялом, Ирка притворилась, что спит, Юрий сел на ступени автобуса, прислонившись к двери, в кабину забежать не успел, мелкая дрожь еще колбасила его.
 - Фу! Напугал, поднимаясь по ступеням, крикнул Саша. Ирина проснулась? Посторонившись, водитель что-то невнятно промямлил, но Саша уже подходил к жене и, тормоша ее, уговаривал перейти в палатку.  Ирка притворно сопротивлялась, отказываясь вставать.
 - Да, пусть спит, что ты пристал, - вступился за нее Юрий.
 - Да там ребята у костра песни поют, - неуверенно оправдывался Саша.
 - И водку пьют, хочешь еще раз ее накачать?
 - Нет, конечно, просто здесь неудобно…
 - Свалится, подниму, криво усмехнувшись, обронил товарищ, залезая в кабину и приглушая музыку.
Поправив одеяло на притихшей жене, Саша спрыгнул с подножки и скрылся в чаще, двигаясь к костру.
  Не успел стихнуть шелест ветвей, Ирка взорвалась смехом. Захватив одеяло, она вышла из автобуса и, расстелив его рядом, улеглась, раскинув руки.
  - Ты посмотри сколько звезд, в городе их не замечаешь.
  - Фонари мешают, - присаживаясь рядом с ней, мечтательно произнес Юрий.
  - Хочешь, пойдем к ним, - кивнув в сторону костра, едва просматривающегося сквозь ветви елей, спросила она, положив руку ему на колено и ощутив, как оно дрогнуло.
  - Мне и здесь неплохо.
  - Тогда иди ко мне, таинственным голосом шепнула Ирина и, потянув его к своей груди, ловко перевернула мужчину и улеглась сверху.
  - Ну, ты даешь, - удивился он, - наездница…
На рассвете, голодная, она ушла к мужу, тормоша его и требуя еды.
  - Неудобно, все спят, потерпи, - удерживая ее в палатке, просил Александр.
  - Сам наелся, а жена ходи голодная, так что ли? – возмущалась она, - бросил меня в автобусе…
  - Я приходил будить тебя, звал поужинать, но ты спала.
  Пока они объяснялись, кто-то еще проснулся и стал греметь котелками.
  - Вот, кто-то не стесняется, - заворчала вновь жена, косо поглядывая на супруга.
   Ребята собирались вытащить сети, оставленные на ночь. Влажная от росы трава намочила низ спортивных брюк и обувь. Взяв кусок запеченной рыбы, хлеба и пару помидоров, Саша влез в палатку.
  - А выпить? – строго спросила она, но, увидев его взгляд, добавила, - да я в смысле запить, а ты что подумал, дурачок.
  Ирка ела с аппетитом, причмокивала, когда откусывала помидор, а Саша смотрел на нее и удивлялся тому, что ей и в голову не приходила мысль о том, что показываться ребятам утром после вчерашнего, стыдно.
   Насытившись, она легла рядом с мужем и спросила:
   - А что ж водитель ваш с вами не пьет, он не закодирован случайно? Странный он какой-то.
  - Нормальный парень, деньги матери отсылает, у той мизерная пенсия, сестрам помогает, на жилье копит, да разве накопишь. Женить его нужно, все и образуется, только уж очень он застенчив.
  - Все вы застенчивые… - ухмыльнулась Ирина.
Позавтракав, все начали собирать вещи, пора было возвращаться.
    Всю обратную дорогу Юра направлял зеркало в сторону Ирины, исподлобья поглядывая на нее. В голове проносились различные планы их новых встреч, разборок с Саше, картины любовных забав. Ему не хотелось, чтобы на этом их отношения закончились, смущало только то, что они работают вместе с ее мужем.
   Встретив однажды, будто случайно, ее на улице, гуляющей с ребенком, он пошел рядом с коляской, спрашивая о том, может ли она с ним встретиться.
  - Да, ты что? С ума сошел! Хочешь, чтобы я развелась, а содержать нас с сыном ты будешь?
  - Буду, - опустив голову, буркнул парень.
  - А жить мы с тобой у твоей старухи будем до скончания века? – зло спросила
  она, - на тебе приличных штанов нет, и я сэкэнхэнде одеваться стану?
Юрий даже остановился, а Ирка в упор смотрела на него и думала, что оденься он как ее муж, то и баб у него было, хоть отбавляй.
Короткая стрижка волос, серые глаза, рост – все было  безупречным, но дешевые туфли, футболка и брюки говорили о безнадежной нищете парня.
 Поймав ее оценивающий презрительный взгляд, он вспылил:
   – Да ты просто – кукла моргучая, бездушная глупая тварь. Он резко повернулся и быстрыми шагами стал удаляться.
  - Урод, вот урод. Жил бы в своей деревне.
Она повернула коляску и поехала в сторону дома, не заметив, как с ноги ребенка упал сандалик.
  - Мамаша! Обувь теряете! – окликнул ее незнакомец.
 Не глянув на него, она почти вырвала башмачок и уже отвернулась, чтобы продолжить свой путь, но тот остановил ее за руку.
  - Да ты, что, старых друзей не узнаешь?
  Перед ней стоял двадцатитрехлетний молодой человек, учившийся когда-то с ней в одной школе. Когда ей было лет тринадцать, он пытался ухаживать за ней, приносил в класс пирожные и фрукты, но ей тогда нравился совсем другой мальчик.
    Теперь же она очень удивилась, увидев не прыщавого парнишку, а удивительно привлекательного Дмитрия Комарова. Модная стрижка  и чистое лицо преобразили его лицо.
  -  Ты очень изменился, повзрослел, похорошел. Чем занимаешься?
  - Окончил Московский авиационный институт, работаю во Внуково, инженером, родители купили квартиру однокомнатную, не женат, - улыбнулся он, обнажив красивые ровные зубы. Ну, а про тебя я почти все знаю.
  -  Что же тебе в таком случае неизвестно.
  -  Зачем замуж вышла, если не любишь мужа?
  - Тебя рядом не оказалось, - разглядывая  восторженными глазами парня, произнесла Ирина. Уехал, а теперь допрос ведешь.
 Взяв малыша на руки, Дмитрий приподнял его над головой и, покружив, вновь посадил в коляску, аккуратно поправив шапочку на головке ребенка.
  - Я вечеринку хочу сделать, встречу старых друзей, родители живут на даче, если хочешь, вечером в восемь будем ждать. Поговорим,  отпуск у меня заканчивается, пора на работу.
  Всю дорогу Ирка придумывала, что скажет мужу, чтобы явиться на встречу во всей красе, наверняка там будет полно наших. В этом году многие защитили дипломы, будут хвастаться, обмывать, кто-то уже чего-то добился. Если с профессией не повезло, нужно хоть выглядеть королевой.
  Эти мысли она и выложила Саше, гладившему постельное белье.
  - Красотой решила покорить всех своих школьных воздыхателей?  Тогда тебе придется немало потрудиться, чтобы затмить  мозги своих соперниц, тем более, что особых дурнушек там по видимому не будет.
  Надев новое короткое черное платье и босоножки на высоких каблуках, она, вертясь перед зеркалом, примеряла  украшения.
  - Да, что ты так переживаешь, ты и так будешь самой обольстительной, но вот в умные разговоры лучше не вступай.
  - Что ж я совсем дурочка, по-твоему?  - обиженно сложив губы трубочкой, произнесла молодая женщина.
Обняв ее за талию, Саша покружил ее, целуя в губы.
 - Идиот! Всю помаду стер, вновь прилипая к зеркалу, проворчала она.
Муж подошел к спящему ребенку, и, исподлобья глянув на Иру, пошел варить кашу для малыша и, уже вслед уходящей жене, бросил:
    - Надеюсь, не на всю ночь.
   - А то, как получится, - усмехнулась она.
Ночевать она не пришла, позвонила около двух ночи, предупредила, что к его дежурству успеет.
Не пришла она и утром. Саша оставил малыша со старухой, недовольной поведением жены внука. Вернувшись с дежурства, т сказала, что Ирина улетела в Москву, оттуда и позвонит ему.
Позвонила она через два дня, объяснив, что для нее есть там работа, которая хорошо оплачивается и, что терять такую возможность она не намерена.
  Саша был в недоумении. Нет, он, конечно, знал, что Ирка всегда была взбалмошной и непредсказуемой, но не до такой же степени.
Вернулась она, спустя две недели, обвинив Димку, что тот якобы обещал с устройством на работу, а сам слово не сдержал. Где и на что жила она все это время, супруга не говорила, да и Саша не спрашивал. Молча он поставил перед ней чемодан и, бросив несколько ее вещиц, сказал, чтобы к вечеру она убралась из его дома.
   Пожаловавшись на внезапный отъезд жены Юре, Саша даже не предполагал, что услышит в ответ.
  - Дрянь она у тебя, шлюха! Ты, что еще не понял этого?! Видел я ее с Рафаэлем ни раз. Ты что ли ей шмотки такие покупаешь, за какие шиши?
  - Мать, - неуверенно произнес Саша.
  - Дурак ты, Саня, ты хоть раз у ее матери об этом спрашивал? Я ведь ей тоже предлагал жениться, когда переспал с ней в автобусе тогда, помнишь? Так знаешь, что она мне ответила?
 Саша хотел ударить друга, но тот, перехватив руку, сказал, прямо глядя в глаза:
  - Бей, если от  этого что-то изменится, только я сомневаюсь, что у нее это было только со мной.
   Теперь же, вспомнив этот разговор, Саше было даже противно смотреть в ее сторону.
  - Сына оставь, он тебе все равно не нужен.
  - А тебе чужой нужен? – дерзко спросила Ирка, тебе вообще, кто-нибудь нужен. Я молода и красива, мне внимания хочется, любви, а ты вечно на дежурстве, приносишь копейки, на них что ли куплены вещи и это  золото?
 При этом, вытянув руки вперед, она получила резкий удар по лицу.
Взвизгну как-то по щенячьи, она принялась колотить его своими кулачками, обливаясь слезами и рассказывая о том, как подавала заявление в загс не только с ним, но и с Алексеем.
  Саша, оторопев, оттолкнул ее, сказав:
 - Юрка прав, ты действительно дрянь, потаскуха!
 - А-а-а! Поэтому он и облизывал меня с головы до пят, что я грязная потаскуха, а предложение он мне делал тоже по этому?
  Не выдержав, Саша сам выскочил из дома, не оглядываясь на бабушку, с которой столкнулся у подъезда и не слыша ее.
 Старушка застала Ирку, собирающую малыша.
  - Куда ж на ночь с ребенком, поздно гулять, ему спать уже пора.
Вызвав такси, Ирка сказала, что уходит совсем.
 - Дождался…. Только и вымолвила старая женщина, падая на диван.
Пожив немного у подруги, Ирка надеялась, что Саша придет и позовет ее, как прощал многие ее проделки, но на этот раз время шло, деньги кончались, а сидеть на шее одинокой женщины ей показалось стыдным.
   Позвонив матери и, сказав, что муж ее выгнал из дома, она зарыдала так естественно, что даже видавшая виды и фокусы своей дочурки, поверила, что на этот раз она не виновата.
  Напиваясь до полусмерти по выходным, Саша на дежурство приходил не в духе, за что от начальства получил нагоняй. Юрий больше не лез  на глаза, знал, что ему и так не сладко.
  Когда мать Ирки пришла на разборки, Саша лежал на диване в одних трусах, на полу рядом стояли две пустые бутылки из-под  водки.
  - Алкаш чертов! Испортил жизнь моей дочери, внуку моему, спит и в ус не дует, как им без денег живется, - кричала она, не давая присутствующей при этом старухе вставить хоть слово.
  - Саша, едва оторвав голову от подушки, глянул на тещу и вновь уткнулся туда же.
    - Глаза продрать не в состоянии, урод эдакий, - вопила женщина, пытаясь заглянуть зятю в лицо.
  Не выдержавшая старушка, отпихнув непрошенную гостью, грозя и ругаясь, стала выталкивать ту из квартиры.
  - Ах вы, суки, сама такая, и дочь себе подобную вырастила, а ну, пошла вон.
Спускаясь по лестнице, женщина поправляла прическу, раздерганную старой ведьмой, как она потом, рассказывая сожителю, называла старуху.
  -  Давай разменяем квартиру, что ж теперь делать, только на что жить она будет, я кормить ее не собираюсь, - подытожил мужчина, разговор с Надеждой Григорьевной.
     Ирке досталось подселение, а себе мать купила старый домик на окраине города. Разменять квартиру более удачно было нельзя.
 Молодой мамаше нравилось только то, что наконец-то она будет жить одна, и никто не станет ей указывать как и что надо делать. Единственное, что смущало ее так это деньги. Рафаэль исчез из ее жизни так же неожиданно, как и появился. Нужно было искать работу и куда-то пристраивать сына, теперь он постоянно  капризничал, плохо ел то, что готовила мать, с трудом засыпал без старой бабки и отца, которые на ночь пели ему дурацкие песни и рассказывали ежедневные замусоленные сказки, надоевшие Ирке до судорог.
   Сидя у его кроватки, она вспоминала свою поездку в Москву, на которую ее подбил Димка. Пробыв с ним всю ночь после вечеринки, он сказал, что не хотел бы с ней расставаться, и Ирка повелась на его уговоры, а уже через неделю он вдруг объявил, что возвращается его девушка и ей нужно возвращаться домой.
  Она даже не поняла сначала, что говорит он ей это всерьез. Потребовав добавить к той сумме, что он предложил денег, Ирка пошаталась по московским магазинам и вернулась к мужу, которого словно дурная муха укусила.
  А тут еще на днях она встретила бывшую свою одноклассницу, выходившую из шикарной машины с каким-то крутым парнем. Разодетая девушка свысока поглядела на Ирку и, едва кивнув головой, вошла в ресторан, где когда-то была частым гостем она. Эта  выкрашенная брюнетка задела ее за живое, в школе на нее даже смотреть никто из ребят не хотел, а теперь ее возят такие мужики, которые и не снились ей самой.
  - Чем же я хуже, - думала она, - ну, подумаешь, высшее образование, работает в какой-то фирме, но ведь у нее такие ноги, что короткие юбки ей противопоказаны до конца жизни. Хорошо, мы еще посмотрим,  - грозила она кому-то невидимому, который лишил ее быть на пьедестале жизни.
  Постучав единственной соседке – пятидесятилетней тетке, пившей не менее десяти лет, Ирка попросила присмотреть за мальчиком, обещая принести ей бутылку водки.
        Вырядившись и накрасившись, она набросила замшевый плащ, купленный когда-то Игорем, она отправилась в ночной клуб, где шампанским угощали девушек бесплатно и за вход не брали денег. Сев у барной стойки на высокий стул и,  потягивая полусухое шампанское, она незаметно разглядывала присутствующий, желая познакомиться не с первым подошедшим, а с тем, кто понравится ей самой.
   Покрытая золотом клетка сегодня была пуста и она решилась. Как только заиграла музыка, она по дороге расстегнула кофточку и, бросив ее на перекладину, стала танцевать под пьянящую медленную мелодию, обещавшую
радость любви. Бордовый бюстгальтер  на белой коже молодой женщины смотрелся удивительно красиво. Изгибаясь вокруг шеста, закрепленного в центре клетки, она вдруг вспомнила, как впервые танцевала обнаженная перед одним мальчиком, когда ей было семнадцать лет. Встав на мостик, она ловким движением скинула короткую джинсовую юбочку, оставшись в колготках и гипюровых трусиках в тон верху. Зал взревел, подбадривая гибкую стройную танцовщицу, в клетку полетели крупные купюры, но Ирка еще не видела их, она подняла ногу на шест, растягиваясь на шпагат, запрокинула голову. Музыка подходила к концу, но в зале просили продолжения ее действа.
   Яркий румянец от труда и шампанского окрасил ее лицо. Смущения она не чувствовала, напротив, ей очень хотелось, чтобы все любовались ее стройной фигурой, красивыми ногами и колдовской грудью, чем она хуже тех, кого показывают ежедневно  по телевизору. К концу второй мелодии, она так же ловко, не прерывая танца, оделась и уже на выходе из клетки быстро собрала причитающиеся за развлечение деньги. Аплодисменты сопровождали ее до самого ее места, где она оставила свою сумочку, и в которую теперь хотела положить гонорар. Открыв ее, она обнаружила несколько сотенных долларовых бумажек, оглядев присутствующих, наткнулась на взгляд коренастого мужчину лет тридцати пяти, не очень приятной наружности. Крупный нос делился к окончанию на две части, широкая верхняя губа прикрывала нижнюю так, что ее почти не было видно, низкий лоб нависал на глаза, которые были единственно красивым звеном в этой цепи.
   Неужели этот, - испуганно подумала она, - что это всех уродов так тянет ко мне, а рядом с уродинами всегда красивые парни.
   В клетку весь вечер больше никто не решался зайти, пары и одиночки танцевали рядом. Вскоре пригласили и ее. Это был он. Огромные лапы легли ей на талию и прижали к своим бедрам.  Плавно передвигаясь, мужчина вел ее легко, словно она парила на его руках, а он только помогал удерживаться ей на определенной высоте от пола. Впервые Ирка почувствовала себя с равным партнером, умевшим и любившим  танцевать. Многие чувствуют себя скованно, что более всего мешает танцу, этот же, несмотря на свою борцовскую фигуру, был гибок и податлив, чувствовал не только свое тело, но и владел телом того, кто был рядом.
   После танца, мужчина повел ее к своему столику, стоявшему в углу зала. Он был весел и общителен, несмотря на свою недружелюбную внешность.
   - Вы гимнастикой занимались? -  спросил он, - или фигурным катанием?
   - Очень давно, еще  в детстве бальными танцами, теперь у меня сын и мне не до них, просто сегодня что-то накатило, вот я…, - Ирина запнулась.
  - Бывает, зато у вас это очень красиво получилось. А сколько же лет вашему сыну и где ваш муж?
  - Он бросил меня, а сыну второй год, он с няней.
Мужчина рассказал, что в прошлом он спортсмен, часто выезжал заграницу на соревнования, теперь занимается частным бизнесом.
  Глазенки женщины засверкали, она стала более внимательной и трогательно беззащитной, всем своим видом показывая свою кротость.
  Выйдя из клуба под утро, он предложил ей подвезти ее, с надеждой на дальнейшее, но она отказала, объяснив, что не хочет соседских пересудов.
   - А вечером, мы увидимся? – осторожно спросил он, придерживая ее за руку.
   Пожав нерешительно плечами и,  играя роль скромницы, она спросила:
    -А вы этого действительно хотите?
Увидев его расплывшуюся дикую улыбку, Ирина искренно рассмеялась.
  - Ну, что ж, тогда в восемь здесь же.
  Зайдя в комнату, она почувствовала жуткий запах самогона и еще чего-то неприятного.
 Соседка спала на полу рядом с кроваткой мальчика, по грязной постели которого ползали тараканы. Видно та не удосужилась вынуть его и подать горшок на ночь, и малыш там же и уснул.
  Будить и подмывать его она не стала, проснется тогда, теперь же ей хотелось спать самой.
 Нырнув на диван, не застилая простыней, она проспала до десяти, пока малыш не позвал ее:
  - Мама! Няма, - показывая на рот, кричал он, пытаясь перелезть через высокую планку кроватки.
  Треснув его по затылку, Ирка, ругаясь, пошла в ванную, поставив малыша на ледяной пол, включила колонку.
  - Чего орешь, засранец!
Свернув постель ребенка, бросила в ванную.
  - Вот и пригласи, кого в гости, - ворчала она, - алкаши да… - она оттолкнула плачущего мальчика от себя и пошла на кухню, где царил еще больший хаос.
  Пустая кастрюля из-под супа стояла рядом с раковиной, полной грязных тарелок. Выругавшись, она помыла две и наложила каши в обе.
    Видя, как ест малыш, вздохнула, что-то шевельнулось в ее душе, и налив остатки молока в бокал, подвинула малышу, обдумывая, куда его деть вечером.
   Деньги на телефоне кончались, но она позвонила Кате и попросила взять ребенка на ночь, нехотя та согласилась.
   Постирав брючный костюм, отглаживаясь  и начищаясь, Ирка готовилась к ночной схватке, в которой она должна быть победительницей, заслуживающей не только любовных приключений, но и чего-то более прочного. Чего именно хотела, она и сама не знала, но то, что на проживание нужны деньги, она знала точно, а их могли дать только длительные взаимоотношения.
   Приказав соседке привести кухню в порядок, она повезла сына к подруге.
Катя, ласково раздевая ребенка, укоризненно поглядывала на взъерошенную мамашу.
  - Господи, какие вещи замусоленные, - удивленно воскликнула она, - и куда только твоя мамка смотрит.
  - Туда, куда твои глаза не хотят глядеть, а зря, так и просидишь до самой смерти в четырех стенах, подумаешь, изменили ей, плюнь, забудь и вперед с песней!
  - И долго ты так идти собираешься? – вскинула женщина красивые черные с изгибов посередине брови.
 - Пока не прозвучит похоронный марш.
 Она пропела траурную мелодию и, чмокнув подругу, скрылась за дверью.
  - Ох, и непутевая у тебя мать, - беря мальчика на руки, посетовала Катя, - пойдем, я тебя покормлю и перестираю твои вещички.
   Пока искупанный малыш спал на чистых простынях, женщина сшила ему пижаму из давно лежащей без дела фланельки и теплую рубашонку, которую и надела, когда утром мальчик проснулся.
   Ирка, как обещала, утром не пришла, да Катя и не ждала ее рано, надеялась, что хоть к вечеру явится, но та пришла только в воскресенье в полдень.
  - Ну, ты даешь, хорошо, что сегодня, а не завтра.
  - Я же помню, что тебе на работу, вот тебе за все твои старания, Ирка протянула ей пакет с фруктами.
  - Ребенку оставь, мне-то зачем?
   - Дома для него этого добра хватит, довольно улыбаясь, хвалилась она, надевая на сына куртку.
  - Может мне тебе его на месяц отдать, так ты и джинсы ему перешьешь из моих старых.
  - А может насовсем? Я не против.
  - Сама себе роди, ты еще хоть куда, а моего сына я тебе и так подбрасывать стану, нанянчишься.
   Закрыв за ними дверь, на глазах Кати появились слезы. Единственный человек, которого она любила, женился на ее подруге, тем самым, осиротив ее окончательно.   Мужчины не раз заглядывались на нее, но никто не прикипел так к сердцу, как он.
   Достав кое-какие вещи, она вновь села за машинку, выкраивая и строча вещи для мальчика Ирины. Алименты, которые получала мать, тратились на еду, да за комнату, на одежду мальчика ничего не оставалось.
  Вернувшись домой с сыном, женщина открыла холодильник, откуда достала   два апельсина, один очистила для него, другой для себя. На диване лежала новая куртка, которую подарил ей Вадим.
  Ничего нового в их отношениях для Ирины не было, временная сексуальная страсть со стонами и криками вскоре закончилась и началась игра, в которую каждый играл по своим правилам.
   Взяв Ирину в секретарши, Вадим приобрел легко сходящуюся с клиентами сотрудницу, Ирина получила работу, за которую ей платили немалые деньги.
    Вскоре она смогла  выселить спившуюся окончательно соседку, сделать в квартире ремонт и приобрести кое-какую мебель. Отдав Сережу в круглосуточный детский сад, она обрела относительную свободу, которой упивалась первые месяцы.
   Новые возможности открывали новые воды для свободного плавания неутомимой искательницы приключений.
  Купив Ирине недорогую импортную машину, Вадим вдруг предложил ей уйти с работы, объяснив это тем, что его бизнесу приходит крах, и нужно вовремя унести ноги.  Уехав на Украину, он изредка звонил ей, обещая вскоре приехать, но так и не вернулся. Привыкшая к свободным деньгам, ей пришлось продать машину, за квартиру полезли долги, а тут еще закрыли ночную группу, и Сережка снова стал мельтешить перед глазами.
   Правда, остывший от злобы бывший супруг, стал брать его иногда, и кроме алиментов, подбрасывал деньги и вещи для сына. Но этого было недостаточно для того, чтобы жить так, как ей хотелось, и Ирина решила сдать квартиру и уехать на заработки в столицу, куда перебрались многие ее знакомые.
  Сняв небольшую комнату и, устроившись на рынок торговать обувью, она оставляла почти на целый день шестилетнего сына одного, благо, что хозяйкой квартиры была пожилая женщина, заходившая иногда к ребенку, чтобы принести разогретую еду и покормить его.
   Сережка рос молчаливым, не очень общительным ребенком и, даже, когда выходил во двор, играл один. Он и познакомил свою мать с новым хахалем, как выразилась тетя Рая, сдававшая им комнату.
   Сорокапятилетний сосед, часто выгуливающий своего дога, приметил одиноко гуляющего паренька из соседнего подъезда и, однажды подойдя, разговорился  с ним. Узнав, откуда он приехал, мужчина очень обрадовался и сообщил, что он тоже из тех же мест, а когда увидел Сережу с матерью, подошел и к ней.
   - Хороший у вас сынишка, только почему он гуляет один, не боитесь, разные люди здесь ходят.
   - А мне зарабатывать ему на жизнь нужно, - с вызовом ответила мать ребенка и, взяв за руку мальчика, хотела уйти с детской площадки.
  Сосед, извиняясь, стал объяснять, что его не так поняли и предложил в знак примирения зайти в кафе, что располагалось недалеко от их дома. Ирина капризно надув губы, все же согласилась.
  Мужчина был первым знакомым, кроме хозяек квартиры и той, на которую она работала, поэтому рада была и такому знакомству.
Разговорившись, Константин Аркадьевич сказал, что детей у них с женой нет, поэтому, заведя собаку, он и стал выгуливать ее ежедневно, а благодаря этим прогулкам познакомился и со своими земляками. На что Ирина снисходительно улыбнулась.
Возвращаясь с рынка под небольшим градусом, ей было достаточно одной рюмки коньяка, чтобы  не заметить ни возраста, ни внешности нового сексуального партнера. Отправив сына домой и, уложив спать, она пришла к нему  в  гости. Жена Константина была у своей матери в Костроме, куда по его словам она ездила слишком часто.
  Пройдя в комнату, она услышала царапание и возню, но хозяин объяснил, что закрыл собаку в соседней комнате и что она не помешает их общению.
  Выпив еще рюмку коньяка, Ирка настолько опьянела, что мужчине не пришлось долго уговаривать ее, и  только в пять ночи проводил ее до подъезда.
  Утром, отправляясь на работу, она не смогла вспомнить, как провела ночь с посторонним человеком, а вечером, столкнувшись с ним во дворе, поняла, что тот вновь поджидает ее.
   Ночные встречи кончились с возвращением жены, сосед стал сторониться Ирины, а, узнав, что она беременна и вовсе стал избегать.
  Рассерженная Ирка решила испортить жизнь и ему. Встретив как-то вечером его у подъезда, она сказала, что если не получит десять тысяч, расскажет жене обо всем, что он творил в ее отсутствии.
    Константин Аркадьевич повозмущаясь наглостью, согласился, но с отдачей денег не спешил. Сначала он врал, что жена надоела ему, что полюбил Ирину, как только увидел, то говорил, что она слишком молода, и вскоре бросит его старого, а время шло. Аборт делать было поздно и Ирка, родив девочку, оставила ее в роддоме, когда пришедший к ней в больницу Константин сказал, что во всем признался жене, и она его простила.
  - А ты сказал, что у тебя дочь, - прошипела роженица, - десять тысяч пожалел, жмот поганый, ну, ты еще пожалеешь…
   Нежеланный ребенок не вызывал ни жалости, ни сочувствия, выписавшись из роддома, Ирка пришла к его жене и рассказав обо всем потребовала денег на воспитание дочери.  Получив около ста тысяч, она обещала никогда не напоминать о себе и дала письменную расписку в получении денег.
  Вернувшись в свой город и, получив еще денег за сдаваемую квартиру, что отдала ей Екатерина, получавшая их от квартирантов, Ирка вновь зажила. О дочери она не вспоминала, у нее был сын, а если она не была нужна даже этому старому обеспеченному  козлу, как теперь она его называла,  то, что оставалось делать ей – одинокой женщине.
   Повидать внука приехала мать Ирины, она сильно сдала, похудела после ухода последнего мужа, может, поэтому и привезла неплохие гостинцы Сергею, пошедшему в первый класс. Только этот визит оказался последним, спустя два месяца ее не стало. Продав дом матери, Она купила малюсенький магазинчик с помощью одного из своих новых знакомых на окраине города, где она торговала хлебом и другими продуктами, но, отказавшись платить мзду, его сожгли, восстанавливать магазин было не на что, продав все, что от него осталось,  за бесценок, Ирка начала пить.
 Когда сыну исполнилось двенадцать лет, его забрал отец, увидев однажды, как Сережа вел пьяную мамашу от родившей ребенка Кати.
  Та вышла замуж за какого-то программиста и родила ему через год двойню, дождавшись своего счастья, но Ирке уже было все равно. Ей еще мерещилась в пьяных снах роскошная жизнь, где удивительные сильные мужчины ухаживают за восхитительно прекрасными дамами, но, очнувшись, она искала только одного, где и на что выпить, потому что без обжигающего сердца пойла ей было тяжело смотреть на несовершенный мир.  Жалела ее только Катя, она еще пыталась как-то помочь ей, хотя видела следы разрушения не только внутренние, но и внешние.
  Сережа приходил редко, убирал загаженную, захламленную бутылками квартиру, приносил еду матери, которая всякий раз кричала, что она растила его, трудилась, не покладая рук, а он – неблагодарный даже пузыря для матери не может принести.
      Уходил от нее сын  расстроенным, поэтому отец каждый раз и запрещал ему навещать  опустившуюся мать.
  Когда ее нашли мертвой на одном из чердаков чужого двора и сообщили Саше, тот скрыл от сына ее последнее пристанище, похоронил Ирину рядом со своей бабушкой, умершей за год до смерти бывшей жены.
Женился Саша, когда сын вернулся из армии и переехал в квартиру матери, которую отец сдавал все это время, складывая деньги за нее на книжку сыну.
   Никогда они не вспоминали с Сергеем Ирину вместе, в сердце каждого из них она жила своя…
  И никто из них не знал, что чувствовала и о чем думала перед самой кончиной необыкновенно роскошная женщина, с детства мечтающая о страстной настоящей любви.