Влюблённые бабочки

Когда появлялась Веранда, так называли её за глаза, во дворе смолкало веселье, и даже снующая повсюду ребятня незаметно рассасывалась по углам. Верка с достоинством перемещала в тесном пространстве между домами свою филейную часть. При этом ругалась как корабельный боцман.
Один из жильцов сказал про неё:
- Муж не смог сделать из неё дуру, получилась стерва с взведённым курком. Лучше держаться от неё подальше.
Соседки злословили:
- Великое ли дело такой багажник отрастить, сидя в конторе? Не считается ни с кем, будто мы у неё на квартире живём. Кем бы она не была в прошлой жизни, кланяться ей никто не собирается. Она такая же пенсионерка, как все. И пусть живёт по общим правилам!
На локте у Веранды был виден синеватый послеоперационный рубец.
Однажды возвращаясь поздно из гостей, она кричала в подъезде:
- Подведите  меня к двери, я не знаю, куда ключ толкать!
Потом её тело загромыхало вниз по темной лестнице, раздалась площадная брань, а поутру Веранду увезли в больницу. Возвратилась она только после получения инвалидности.

Пока мать лечилась, Лолита, её дочь, забрюхатела от командировочного.
На вокзал прибежала с чемоданчиком, но мужчина купил только один билет.
- Мы с тобой были честны друг с другом. Ты знала, что я женат и не хочу ребенка?
- Да, знала. Но я привыкла принимать решения сама.
- Зачем тогда ты сообщила мне о ребёнке? Теперь я буду чувствовать себя подлецом! Прими правильное решение, пока не поздно!
- Я уже всё решила!
- Тогда это будет только твой ребёнок. Прощай! – и уехал.
Ошеломленная Лолита осталась одна на перроне.

Лариса Кожевникова, как и её отец, Родион, была безнадёжно картава, поэтому с детства к ней приклеилось имя, ставшее нарицательным, благодаря писателю Набокову.
С личной жизнью у неё не ладилось совсем. Вроде и некрасивой не назовешь, и характер жизнерадостный, и  глаза озорные, а все мужики на других девушек заглядываются и штабелями возле их ног складываются. Но Лолита жила своей незатейливой жизнью, и, казалось, совсем не обращала внимания на то, что подруги давно повыходили замуж.

Все преобразилось, засияло, засверкало новыми красками с момента, когда  Лолита погрузилась в новые, неизведанные ощущения под названием «материнство». Бабы обсуждали свежее событие недолго.

Девочка росла, и соседи не могли налюбоваться на ребёнка.
- Как хорошо детям! Всё для них! – кивнула Ивановна, глядя на яркий велосипед, похожий на глазастую бабочку.
- Пора уже своих внуков воспитывать, а не за чужими подсматривать, - подпустила шпильку Веранда.
- Да мы сами ещё могём!
- Вашу родилку только на кадилку, - сверкнув зубными протезами, продолжила острую тему Веранда. - они в базарный день по рублю за ведро! – огрызнулась соседка.
- Нет! Наши Федор дороже продал! – захохотали бабы.
- Хватит вам! Угомонитесь! – остановила их баба Саня, подхватила охапку травы и понесла её на мусорку. Старушка время от времени пропалывала бурьян во дворе. А рос он быстро, особенно после дождя.

В свободное время бабулька подрабатывала шитьём на заказ.
- Я не модистка, а самоучка, - говорила она. И шила всё: от белья до костюмов. Сотворит одни шедевры и новые планирует. Зарабатывала на жизнь и подарки для близких. С пенсии покупала лакомства для внуков и хранила их в полотняном мешочке.
Веранда была у неё постоянной клиенткой и щедро оплачивала работу, а баба Саня была ей несказанно благодарна.
Муж бабы Сани обладал чудесным даром рассказчика. По ночам, когда настигала бессонница, читал газеты и журналы, интересовался политикой, был первым читателем в библиотеке. Свет в окне иногда не гас до рассвета.
Бабушка вместе с ним сидела в уголке, сметывала детали и слушала неторопливое чтение.

Родилась Александра в семье середняков. И могла бы получить хорошее образование, но поклялась выполнять любую работу, только бы не ходить в школу, где учёба дается с трудом. Ограничилась начальным образованием, и легко обучилась домашней работе. Поработала нянькой у поповичей. Оценила политику двойных стандартов и стала воинствующей атеисткой.
В конце концов, устала работать на всех. Знала, что заслуживает счастье, но оно обходило стороной высокую черноглазую девушку. Её долго не сватали. Она понимала, что недостаточно красива и принцев на всех не хватит.
В начале октября на свадьбе у младшей сестры на Саню обратил внимание Парамон - плотник из соседней деревни, и девушка с радостью откликнулась на  ухаживания. На Покров он увез  её из родительского дома, и три дня молодые провели на заимке. Родители поворчали для порядка, да и смирились, глядя на счастливую пару. Друг за другом появились на свет три дочери.
Им Саня говорила:
- Учитесь вы, коль я не выучилась.
И девчонки старались: рисовали, читали, занимались гимнастикой.
Старшая дочь выучилась игре на аккордеоне. Иногда вместе с мамой они пели песни на два голоса. Чаще всего исполняли романс «Ах, зачем эта ночь так была хороша»…
И тогда к их пению прислушивался весь дом.

Когда дочери вышли замуж, родились дети, бабушка Саня решила: «Пока жива, всем помогу. Идите, работайте!»
Гнета в семье не было. Бабушка ходила на уроки с детьми. По интонации она понимала, кто хорошо готов к уроку.
- Это их дисциплинирует, и мне хорошо.
На концерты, где выступали её внуки, приходила рано, с подружками. И всегда занимала места в первом ряду.
После концерта давала оценку выступлениям и советы.
- Молодцы, ребята! Ваш класс лучше всех выступал.
Баба Саня шла в ногу со временем, жила жизнью детей, не брюзжала.
Заплатки, пуговицы – пришивать бежали к бабе Сане: она аккуратно зашьёт и отутюжит.
А когда бабушка уставала работать, говорила:
- Давайте не будем ничего делать, ужин сварим и будем семечки грызть!
Бабушка жила и хотела больше знать о новом времени. Сериалы смотреть ходила к Веранде.

Всё изменилось в один из августовских дней. На рассвете заурчал грузовик и по деревянным лестницам зашаркали ноги. Так появилась Катька.
Выйдя на пенсию, Катька получила шесть окладов. Она имела достаточно средств, поэтому решительно занялась масштабной перестройкой квартиры. Ломала, выносила, стучала и сверлила!
На лестничной площадке облака пыли оседали на двери, перила и окна. Работа начиналась ранним утром и заканчивалась глубокой ночью.
Уставшие после трудового дня, соседи хватались за голову, но терпеливо ожидали завершения строительных работ.

Через неделю после начала ремонта в дверь позвонили.
- Грабить что ли пришли? Прознали, что у меня деньги есть и пришли, - подумала Катька. – Вздор! Не успела уйти на заслуженный отдых, а рассуждаю как пенсионерка, ей Богу!
Она отмахнулась от напавших сомнений, и осторожно подошла к двери, чтобы посмотреть в замочную скважину.

- Милая моя! Тебе и покушать-то некогда, - сказала соседка, когда Катька ахнула и открыла дверь.
На пороге стояла баба Саня с кастрюлькой супа, на которой вместо крышки лежала разделочная доска с большим куском вишнёвого пирога.
От старушки веяло домашним уютом, к которому стремились все жильцы многоквартирного дома.
Она с улыбкой прошлёпала на кухню, где обеденный стол был завален обрезками обоев и пенопласта.
Катька очистила стол от строительного мусора и достала из коробки тарелки и кружки.
- Супчик очень вкусный, а пирог нежный, - похвалила бабу Саню Катька. – Обязательно приглашу вас на курник. Говорят, он у меня тоже хорошо получается. Мне показалось, что вы ругаться пришли, но я ошиблась.
- Я-то «сова» по природе, поздно ложусь. А вот муж мой – гипертоник. Голова у него болит, в последнее время особенно сильно, - приговаривала соседка, прихлёбывая чай из блюдечка.
- Обещаю, что в десять часов вечера буду выключать перфоратор и выполнять только бесшумную оклейку стен обоями, - пошутила Катька. - Ссориться с соседями – последнее дело, - подвела она итог встречи.
Рассталась с бабой Саней, как с близким человеком.
- Если понадобится моя помощь, обращайся, - предложила старушка и вышла на улицу.

Тёплые дни бабьего лета резко оборвались, на сухую землю лёг снег. Пенсионерки поменяли контрольно-пропускные пункты у подъездов на кресла и телевизоры, перебравшись ближе к батареям центрального отопления. Нашумевший сериал близился к завершению, и бабушка поднялась на второй этаж. Позвонила в дверь к Веранде:
- Верочка! Это я пришла, ставь чайник, будем сериал смотреть!
Из-за двери гробовое молчание. Бабушке стало не по себе. Конечно, Веранда моложе, чем она. Но в жизни столько неожиданных поворотов. Может, сердце прихватило? И она засеменила к Лолите.
- Лариса, детонька! Что-то с матерью случилось! Я звоню, она к двери не подходит!
Лолита, почувствовав странное беспокойство, как была в тапках на босу ногу, выскочила на улицу и вместе с бабулькой пустилась бежать по заснеженной тропинке.
- Девушка, дорогая! – окликнул её Жорик, появившийся как чёрт из табакерки.
- У меня тут горе такое случилось, - невесело начал он.
Все знали, что Жорик попивает, но он не дебоширил, и слыл добрым малым, всегда готовым прийти на помощь.
- Знаю я твоё горе, дорогой, - передразнила его Лолита. – Работать не пробовал?

У Верандиной квартиры толпились любопытные соседи и ребятня. Растолкав народ, Лолита протиснулась к двери и открыла её своим ключом. Тишина…
Осторожно прошла в комнату и всплеснула руками:
- Мамочка! Почему ты двери не открываешь?
Веранда недобро усмехнулась и ничего не ответила. Глубоко провалившись в мягкое кресло, она смотрела русский сериал.
Баба Саня покачала головой:
- Это она меня не захотела пускать. Ревнует к новым жильцам. Думаешь, мне твоего телевизора не хватает? Ничего подобного! Я думала, что ты несчастна и нуждаешься в компании. А ты злая и завистливая!
И ушла, не притворив за собой дверь.
- Всё равно придёшь! – крикнула ей вслед Верка.
От теплоты и искренности не осталось и следа.

Баба Саня достала из буфета конверт с деньгами, которые берегла себе и деду на погребение и наняла Жорика доставить из магазина новый телевизор.
Так в семье у Александры Николаевны и Парамона появилась видеодвойка.
Телевизор поставили на тумбочку возле окна.
- Ишь ты, тинтиль-винтиль какой! – причмокнул Парамон, выпятив нижнюю губу. – Мы о таком и не мечтали.
- Теперь перестанешь с соседями здороваться, - засмеялась баба Саня. Её прямо распирало от радости.
- Соседку приглашу и Жорика. Хочешь – не хочешь, а обмыть телевизору рожки да ножки необходимо. Не ровен час – сломается.

Веранда мириться не пожелала. В гости напросились Катька и Ивановна, проживающая в соседнем доме.
Катька ещё недавно работала трубоукладчиком на стройке, а Ивановна была штукатуром в отставке, но работу свою любила и иногда вспоминала, как хорошо и дружно калымили с Парамошей. Их закалённые организмы хорошо переносили и зной и стужу, только вот с возрастом не могли справиться. Возраст одерживал победу.

Хозяйка накрывала на стол. Селедочка с колечками лука, рассыпчатая картошечка, политая растительным маслицем, сырок плавленый, натертый с чесноком.
В центре стола возвышалась извлеченная из-под кровати и охлаждённая в холодильнике бутылка водочки.
- Жорочка, ты среди нас самый молодой, ты и банкуй, - предложила баба Саня. – Дед мой давно не пил. Забыл, как рюмку-то в руках держать.
Понятное дело, выпили раз-другой – водочка-то и кончилась.
- Сбегай, Жора, в магазин, у тебя ножки резвые, - попросила хозяйка, чувствуя, что гости не дошли до нужной кондиции.
Пока Жорик бегал в магазин, выпили из заварочного чайника грамм триста самогоночки. Закусили квашеной капустой.
- Знатная закуска – хрустящая капустка!  И угостить не стыдно, и съедят – не жалко, – нахваливала Катька.
- Хорошо сидим! А не сыграть ли нам в картишки? – предложила Ивановна.
Когда вернулся Жорик, Катька махала руками и кричала:
- Крести, крести! Дураки на месте!
- Играть надо на интерес, а так вы попусту время тратите! – хитро улыбнулся Жорик.
И под водочку началась игра на деньги. Выигрыш складывали на тумбочку, около телевизора. А как водка заканчивалась, Жорика снова посылали в магазин и брали деньги на тумбочке.
Когда уже совсем стало хорошо, Ивановна и Катька пустились в пляс под пение знаменитого французского шансонье.
Катька, развеселившись, посылала недвусмысленные взгляды в сторону Жорика. Ивановна попыталась урезонить соседку, но куда там!
- У меня организм требует продолжения отношений на более высоком уровне! Выпили сколько, а время-то идёт. Что ж я так нетронутая и останусь?
- Да Бог с тобой, дорогая! Угомонись! Тебе завтра стыдно будет, - попыталась урезонить её Ивановна и, подойдя сзади, перекрестила Катьку.
В неё как будто бес вселился: соскочила с места, уронила на ковёр тарелку с картошкой и схватила за рукав Жорика:
- Проводи меня!
Жорик послушно натянул на голову шапку-менингитку и, опершись на входную дверь, пытался застегнуть замок на сапоге. Ивановна, спохватившись, проворно соскочила со стула:
- Гости сидят-сидят да и уходят. Спасибо, дорогие хозяева за хлеб-соль. Не обижайтесь, если что не так. Мы пошли.
Хозяева открыли дверь, чтобы осветить тёмную лестницу. Посмотрели вслед уходящим гостям:
- Нормально, ровненько идут.

Пока баба Саня отскребала с ковра растоптанную картошку и подтирала пол на коленках, Парамоша смотрел в окно, как весёлая троица пересекла большой двор, объединяющий несколько домов. Миновав детскую площадку, компания скрылась из поля зрения, и Парамон задёрнул занавески.
Лёгкий морозец спровоцировал образование ледяной корочки на дороге. Перейти её не удалось. Катька поскользнулась и упала. Она лежала на проезжей части, скрестив руки на груди, и смотрела в высокое звёздное небо. На душе было легко и спокойно. Звёзды шелестели, водили хороводы. Лицо Жорика то приближалось, то удалялось. От него пахло табаком, селёдкой и тройным одеколоном. Он пытался поднять Катерину, но её ноги не слушались, и она неизменно падала, увлекая за собой кавалера. Катька лежала звездой, и Жорик  едва успевал отодвигать ей ноги, чтобы по ним не проехали автомобили.
Ивановна безуспешно карабкалась на высокое обледеневшее крыльцо. При этом безудержно хохотала. Выбившись из сил, села в пушистый сугроб, потом легла и начала махать руками, напевая:
-Самба белого мотылька!
На поверхности сугроба остался отпечаток тела с крыльями:
- Посмотрите, я летаю! Я - бабочка!
- Вставай, бабочка, пока в гусеницу не превратилась!
Жорик умаялся, пытаясь поднять двух пьяных упирающихся тёток.
- Тёть Катя! – звонкий голос вернул Катьку к действительности. Перед ней стояла Лолита, а рядом с ней незнакомый мужчина.
Катька отрезвела, поднялась на крыльцо, погрозила окоченевшим пальцем и пошла домой. За ней бесшумной тенью прошмыгнул Жорик.

Ивановна тоже перестала куражиться и отряхнула прилипший снег.
- Оривидерчи! – она взмахнула «крыльями» перед тем, как снова упасть.
- Вставай, мотылёк, или как там тебя! – засмеялась Лолита и завела соседку в подъезд.
На ступенях валялась Жоркина шапка.
- Это Катькин махаон потерял? – спросила Лолита, поднимая менингитку.
- Не ругайся, доча. Между ними сегодня пробежала искра, которая может стать целой вселенной, - ответила Ивановна, и судорожно вздохнула, сдерживая зевоту.

Лолита сидела на диване и листала томик стихов, открывая страницу наугад. Эта состояние внутренней сосредоточенности позволяло привести в порядок мысли. Ей казалось, что автор даёт рекомендации, как жить дальше.   
Сегодня её провожал самый красивый мужчина. Он не признавался ей в любви, не дарил цветы и комплименты. Он просто попросил молоденькую коллегу задержаться после работы. Цель его просьбы была не совсем понятна, но девушкой двигало любопытство.
Не производя шума, Феликс взял её за руку и повёл по лестнице на четвёртый этаж, где на чердаке находилось помещение множительной техники. Оказавшись перед лестницей, Лолита оторопела. Но Феликс легонько подтолкнул её в спину и сказал:
- Ничего не бойся. Слушай!
Удары сердца раздавались где-то в голове.
Лолита прислушалась к неясным голосам, раздающимся сверху. Сбивчивый шёпот, торопливые шаги отдавались эхом в пустом здании.
- Не надо, не надо! Только не здесь! - лепетал прерывающийся женский голос.
Сердце сжалось и превратилось в маленькую бусинку. У Лолиты из горла вырвался звук, который мог означать всё, что угодно, но Феликс инстинктивно понял, что это стон.
Они стояли на лестничной площадке под прикрытием огромной монстеры. Где-то внизу стучала шваброй уборщица, а здесь было тихо и только ритмичные удары пульса отражались эхом в закружившейся голове.
В какой-то момент наступило оцепенение и Лолиту внезапно обдало жаром. Она узнала голос отца. Вопросительно взглянула в глаза Феликсу. Он утвердительно кивнул и, внезапно обхватив Лолиту за плечи, прижал её к себе и поцеловал в губы. Сладко заныло внизу живота и тело Лолиты задрожало.
- Уведи меня отсюда! Я не могу больше здесь находиться! Это мерзкий поступок и с его и с твоей стороны!
Но, подчиняясь природному стремлению знать всё обо всех, спросила:
- С кем это он?
- О, это опасная женщина, не советую с ней связываться. У неё огромное влияние и поддержка в высшем обществе.
- Полная безнаказанность и вседозволенность ещё никому не принесли ни счастья, ни любви. А то, что она пытается разрушить чужую семью, тем более Бог не простит!
Феликс осторожно вывел девушку из укрытия и проводил до дома. Ему была интересна эта педантичная, но в то же время язвительная девушка.
Мать заворчала:
- И кто же тебя провожал? Смотрю в окно, а они вышагивают под ручку, словно муж и жена!
- Мама, это мой коллега. Его зовут Феликс. Правда, необыкновенное имя? И мне он нравится, - сделала она ударение на последнем слове, словно желая заставить мать поверить в искренность её слов.
- Феликс?! Не смей к нему даже приближаться! У него таких, как лягушек в пруду! Не успела из одной трясины выбраться, а в другую норовишь попасть! И в кого ты у нас глупая такая?

Почему-то все самые интересные истории происходят под Новый год. Сценарии обычно хранятся у Деда Мороза. Время от времени он встряхивает мешок, чтобы перемешать сюжеты, а потом вынимает их, чтобы подарить кому-то из жителей Земли. И что будет делать человек с этим набором, не очень-то его беспокоит. Скорее всего, Дедушка будет наблюдать, как человек разгребает завалы своих проблем.  А времени у нас на земле целая  жизнь, и на исправление ошибок - целая вечность!

Представительницей «золотой молодёжи» Ольгу Лаврентьеву трудно было назвать. Блондинка с великолепной белой кожей, она приблизилась вплотную к группе женщин бальзаковского возраста.
С мужем и тремя детьми она проживала в коттедже у родителей. Высокопоставленные отец с матерью старательно создавали условия для всестороннего развития детей и внуков. Правда, Федечка Лаврентьев иногда выпивал сверх нормы и сокрушался по поводу своих рано ушедших из жизни родителей:
- Здесь я не хозяин, живу в примаках, за скотиной убираю. А случись чего, всё чужое, я ничего для себя не приобрёл! Не оправдал тёщиных надежд, не стал олигархом. Теперь с работяги какой спрос?
Ольга не могла укрыться за широкими плечами мужа, он не мог обеспечить себя и свою семью. Когда Ольге совсем надоело слушать его скулёжь, она, оставив троих детей и мужа на попечение родителей, подалась за высшим образованием, где и перехлестнулась с Родионом.
В Татьянин день Лаврентьева приобретала продукты на оптовой базе. Время шло, а очередь не трогалась с места. Не сдержавшись, Ольга воскликнула:
- Нельзя ли быстрее? Меня студенты ждут!
Тут же доброжелательная толпа молодых покупателей перенесла её к прилавку.
- Вы только двоек нам не ставьте, пожалуйста! – произнёс с лёгкой иронией мужской голос.
- Кто вам сказал, что я оценки ставлю? Я - заочница и мы сегодня празднуем, как и вы! – улыбнулась Ольга.
Родион помог донести до общежития сумку с продуктами и сказал, что проживает здесь же.
С того момента понеслась жизнь, как неукротимая тройка лошадей. Перспективный специалист Родион Кожевников поступил на должность мастера именно на то предприятие, где работала Ольга.
Для замужней женщины интрижка с женатым мужчиной превратилась в своеобразную разрядку от дома и кухни. Родион, не торопясь, ухаживал в рабочее время за своей подружкой, дарил маленькие цветочки, недорогие подарки. На междусобойчиках старался невзначай прикоснуться к рукам, плечам. Эти романтические мелочи были приятны обоим. Родион чувствовал, что в Ольге скрывается чувственная, ещё не разбуженная женщина.
Он не распространялся о своём романе, но вскоре их отношения были преданы гласности.
Скрывать любовную связь в рабочем коллективе не имело смысла, и Ольга Лаврентьева, глядя в окно, частенько замечала:
- Ой, девочки! Мой миленький идёт!
В слово «мой» она вкладывала столько любви и нежности, что замолкали даже часы на стене, не говоря уже о злых языках.
В узком кругу друзей Родион романтично вздыхал:
- Она просто королева!
Любовники много значили друг для друга, хотя быстрый секс по углам уже начал надоедать. Ольга ждала, когда любовник подыщет более подходящее место для романтических свиданий, но время шло, а в жизни ничего не менялось.
Двух разводов и одной счастливой свадьбы на горизонте не предвиделось.
Их отношения пережили все стадии развития. Начиная с прелюбодеяния, они постепенно превратились в паразитическую любовь, от которой страдали самые близкие люди.
Федечка звериным чутьём ощущал грехопадение жены. Ядро ревности аккумулировалась где-то в области солнечного сплетения, принуждая сердце трепетать, сдавливая горло костлявыми спазмами.
- Душа у меня болит невыносимо! – жалобно рыдал Федечка в пьяном угаре.
- Так уж и невыносимо! Поболит-поболит и успокоится. Всё проходит и горе твоё пройдёт, как летняя гроза. Потом всё будет хорошо, - менторским тоном вещала тёща.
- Мне уже никогда не будет хорошо.
Ольга, казалось, совсем не обращала внимания на его замкнутость и оставляла супруга наедине с неразрешёнными проблемами. За годы, прожитые вместе, Федор понял, что люди сохраняют брак по трём основным причинам, которые являются для них сдерживающим фактором: чувство вины, материальная зависимость и любовь к детям. А их дети - все как на подбор: голубоглазые и белокурые, как Ольга, за которой он увивался со школьной скамьи.

Накануне нового года заболела младшая дочь. Ольга осталась ухаживать за ребёнком. В ожидании визита врача из районной поликлиники она постирала детские вещи и, присев на пуфик возле спящей дочери, сконцентрировала взгляд на  капроновом тазике, в котором лежали колготки весёлых леденцовых оттенков.
Тенькнул звонок, и Ольга открыла дверь. 
Опершись на дверной косяк, перед нею стоял Родион.
- Вот вместо врача пришёл вас навестить. Я соскучился! – агатовые глаза метали огненные стрелы, и Ольга, почувствовав сладостное волнение, отступила назад. Её голубые глаза подёрнулись влагой. 
- Ну, здравствуй! – приподнявшись на цыпочки, она подставила губы для поцелуя.

- Лопух ты, Феденька! – такими словами Катька встретила в магазине рабочего строительного цеха. – Мечтаешь в бутылке грусть утопить? Не получится. Вся боль твоя и печаль неутешная при тебе останутся. Купи лучше детям конфеточек и ступай домой.
Катька была так добра и участлива, что Фёдор обмяк и попытался улыбнуться. Через пятнадцать минут он открывал бронированную дверь.
Сквозь арочный проём было видно, что в кухне находится кто-то.
- Оленька! Твой муж с работы вернулся! – сказал он и удивился сдавленности своего голоса.
Жена отошла к полированной стенке и в замешательстве отвернулась.
- Иди, вешай бельё. Я постирала…Вон таз стоит…
У Фёдора перед глазами поплыл жёлто-сливочный туман.
 - Ты своего любовника в дом привела… у тебя не осталось ничего святого…
Ольгины глаза, широко распахнутые до этого, превратились в узкие щёлочки:
- Я кому сказала? Взял тазик и быстро пошёл на улицу!
Федька повиновался властному голосу. Он, как во сне, поставил на тумбочку в прихожей пакетик конфет, подхватил таз и безропотно вышел за дверь.

Веранда крутила телефонный диск. Секретные осведомители донесли ей, где находится её муж, и теперь обманутой супругой руководила жажда мщения. Наконец на том конце провода взяли трубку.
- Алло!
- Мне стало известно, что мой муж Родион находится у вас! – начала нелицеприятный разговор Веранда.
- Что ты, Верочка! Не заходил он к нам сегодня, и вообще я его давно не видела, - ответила баба Саня.
- А с кем я разговариваю?
- Это я, Александра Николаевна. Ты узнала меня?
- Теперь узнала. Простите, я ваш номер ошибочно набрала, - потеряв самообладание, ответила Веранда и разочарованно положила трубку.
На душе скребли кошки, наступал год Кота. До боя курантов оставалось совсем немного времени.

Ольга накинула меховую курточку и вышла на улицу. Фёдора не было нигде. На крыльце, стоял примороженный таз с бельём, как воплощение беды, которая уже вступила на порог.
- И куда же его понесло? – вслух подумала Леночка и зябко передёрнула плечами. – Вернётся ли сегодня?

К ночи у младшей дочери поднялась температура, она бредила и металась. Под утро девочка затихла, и Ольга задремала, свернувшись калачиком в кресле. Сквозь сон она услышала приглушённые голоса и вой собаки. Захлопали двери, по комнатам прошёлся сквозняк. Ольга открыла глаза.

Медики и полиция прибыли одновременно. Вынули Федечку из петли, которую он соорудил в сараюшке, и положили на доски. Ольга наблюдала за действиями работников спецслужб, не веря в реальность происходящего.
В дом входили и выходили люди.
- Расчет-то был не на гибель, а на то, чтобы  любовника взять на испуг или хотя бы вызвать сострадание…
- Если бы за ним побежали сразу, может быть, и успели бы, -  доносились обрывки фраз.

Федечку, такого привычного и необходимого, увезли в морг. Ольга закаменела и не реагировала ни на слова утешения, ни на косые взгляды.

Похоронили его без излишней помпезности.
- Жил скромно и ушёл скромно. Ничего с собой не забрал, – сказали на панихиде. Соорудили холмик у дороги и поставили простенький памятник.

С дороги хорошо видны золочёные купола. Ольга несколько раз сходила в церковь, поставила свечи за упокой души, покаялась.
Думала, что затихнет печаль, и покинут её муки совести. Поэтому когда становилось невмоготу, она выпивала рюмочку на сон грядущий.
Иногда сон сразу не приходил, бороться с бессонницей не хотелось, и она звонила Родиону, а он приезжал, как всегда великолепный, чтобы помочь разогнать тоску. Порой задерживался до утра и тогда Веранда, отслеживая его маршрут, в одиночестве металась по пустынной улице.

Когда женился Ольгин сын, и в его семье появился первенец, радости не прибавилось. С первых дней жизни у мальчика зарегистрировали детский церебральный паралич. Ольга сначала ездила к ним на другой конец города, пыталась делать ребёнку массаж, но вскоре остыла и успокоилась, позволив молодым разруливать ситуацию. Оставшись без контроля со стороны матери, сын начал злоупотреблять алкоголем и наркотиками. Случайность стала частным случаем закономерности, и он умер от передозировки. В районной больнице помощь оказать не успели.
За одной бедой пришла другая. Слёг дед, на котором держался весь дом. Болезнь прогрессировала быстро, и он очень скоро покинул этот жестокий и несправедливый мир.

Чуткие взгляды следили за каждым  Ольгиным шагом, за каждым движением и вздохом. На всех углах критиковали её образ жизни.
Родион иногда вслушивался в её жалобы на сплетников, принимал вид сочувствующего и увлеченного друга, но готовности вести к алтарю не проявлял.
Ольга ещё цеплялась за жизнь, ставила перед собой благородные цели, но выпивка затягивала, и её уволили с работы.
Родион помочь ей не желал и вскоре совсем отвернулся от своей возлюбленной.

Нам кажется, что про любовь мы знаем всё. Но настигает она нас  врасплох. И нет рядом мудрого советчика. И не слышим мы предостерегающего внутреннего голоса.
Дочери, оставшись без родительского внимания, вели легкомысленный образ жизни и очень скоро стали малолетними мамочками…
Старшая родила двойню и ушла жить к мужчине с сомнительным прошлым, а младшая обрадовала бабушку появлением на свет ещё одной внучки. Отмечать радостное событие отправились к Ольгиному собутыльнику.

…Пожар случился под утро, когда хозяин и гости крепко спали. Над газовой плитой сохли детские вещи. Сквозняком сдуло пелёнку, она упала на газовую плиту и загорелась. Огонь перекинулся на лёгкие шторы, поднялся к деревянной гардине. Упавшая гардина воспламенила напольное покрытие. Через несколько минут полыхала вся квартира. Соседи тушили пожар вместе с подоспевшими пожарными, однако пламя не пощадило ни собственника квартиры, ни его приятельниц.

Ольгу, малолетнюю мамочку и девочку, которая не успела получить имени, хоронили всем миром.
Родион руководил траурной процессией. Венков было мало.
Веранда появилась неожиданно. Она подъехала на мощной иномарке, выбралась на заснеженную дорожку и молча положила на могилу две белых лилии, которые тут же заледенели на холодных комьях бурой кладбищенской земли.

На поминки Веранда не осталась, прямиком отправилась домой. На пороге её встречал очаровательный кот с зелёными глазами.
- Ты хочешь войти? – спросила хозяйка, и кот сощурив глаза, потёрся об её больные ноги.
- Ну, заходи, коли так! – она улыбнулась, и на щеках показались очаровательные ямочки, за которые когда-то полюбил её Родион.
Кот по-хозяйски обошёл всю квартиру, заглянул в кладовку и легко прыгнул на любимую банкетку Родиона. Выгнув спину, потянулся, муркнул и улёгся так, как будто жил здесь всегда.

- Что за гости у нас? – удивился Родион, придя домой.
Он хотел столкнуть кота с банкетки, но тот угрожающе заурчал. Родион поленился ссориться с животным и отступил.
- Видно, что кот ухоженный, чистый. Вероятно, он потерялся. Вспомнит, где раньше жил, и убежит, - подумала Верка.

 С каждым днём всё более удалялась от неё дочь. С горем пополам отбили её от распутника Феликса. Теперь Лолита старалась быть более осмотрительной и тщательно скрывала свои отношения с мужчинами. 

В квартире, доставшейся по наследству, Лолита жила скромно. Не найдя себе достойную пару, все силы отдавала воспитанию дочери. Таскала её в вокальную студию, на риторику и рисование. Девочка очень любила петь.
Ей нравилось, как Василинка прыгает перед зеркалом и поёт в микрофон, подключенный к музыкальному центру, поэтому она зашла в магазин и купила диск с детскими песенками. 

Придя домой, Лолита обнаружила, что обронила перчатку.
Чёрные лайковые перчатки она покупала с первой получки, и сейчас невыносимо страдала от потери.
В дверь постучали.
- У нас работает звонок, - проворчала Лолита, открывая входную дверь.
На пороге стоял Жорик.
- Ты потеряла? – он протянул перчатку.
Что-то трогательное было в его поступке, и Лолита, восторгаясь чуткостью соседа, сама того не ожидая, вдруг  выпалила:
- Может, зайдёшь на чай?
- Не откажусь, - с трудом вымолвил Жорик. – От угощения только дураки отказываются.
Лолита, чувствуя его робость, захлопотала на кухне.
В комнате Василинка развлекала гостя. Она перепела ему все знакомые песенки и показала любимые книжки с картинками.
- Прошу к столу, - любезно обратилась Лолита.
Василинка, обогнав Жорика, первая уселась за стол.
В центре стола в резной вазочке на высокой ножке лежали булочки, посыпанные сахарной пудрой. Заварочный чайник благоухал ароматами индийских плантаций. В фарфоровом кувшинчике белели нежнейшие сливки.
- Угощайтесь, - ласково обратилась к Жорику Лолита.
Жорик, с аппетитом принялся уплетать ванильные булки. И хоть старался он соблюдать этикет, но обстановка была такой непринуждённой, что он отбросил эту затею и весело балагурил с дочкой Лолиты, будто знал её всю жизнь.
- Я недавно с зоны освободился, - сказал он. – Но не подумай, что из нас там отморозков сделали. Я даже матерных слов не употребляю, и татуировок у меня нет. А специальность у меня неплохая, я – каменщик. Кроме того, там я научился хорошо рисовать.
- И что же ты рисуешь? – заинтересовалась Лолита.
-  Иконы хорошо получаются, люблю графику. Некоторым кажется, что из-под простого карандаша выходят чёрно-белые рисунки. На самом деле, если присмотреться, как следует, графика  передаёт множество цветов и оттенков. Но боюсь, что ты этого не поймёшь.
- Почему же не пойму? Я тоже увлекалась рисованием, даже в школьном конкурсе победила однажды. Сейчас вот Василинку обучаю.
- Я обратил внимание, - заметил Жорик, - у вас много книг. Можно взять почитать что-нибудь?
- Разумеется можно. А что ты любишь читать?
- А ты что читаешь?
- Я больше предпочитаю любовные романы.
- Тогда дай мне прочитать то, что сама читала недавно.
- Ты меня удивляешь, но я выполню твою просьбу, - и она достала «Мастера и Маргариту».
- Маргарита во имя любви шла до последнего и не потеряла самого главного – достоинства.
- А ты так смогла бы?
- Наверное, да. Если бы любила, как она. Я сейчас столкнулась с проблемой.
- С какой же?
- Я никого не люблю. Дочь и родители не в счёт! Хочу полюбить, а не получается.
- Ты самая лучшая! У тебя всё получится!  Ты не куришь?
- Нет, не курю. Я так и думал. Можно я на балкон выйду?
- Конечно, можно.

С балкона видны заснеженные верхушки рябинок, которые ещё в прошлом году посадили во дворе.
- Как ни странно, но все рябинки прижились! – заметила Лолита и, накинув шаль на плечи, остановилась в дверном проёме.
Жорик затушил сигарету и, выдохнув табачный дым в вечернее небо, повернулся к Лолите.
- Недавно прилетали свиристели поклевать ягоды. Ты слышала, как они поют?
- Нет, они не захотели петь для нас.
- А я бы для вас спел, если бы ты захотела, - с этими словами Жорик прикоснулся к её плечу и осторожно протиснулся в комнату.
- Не смею больше задерживаться у вас. Спасибо за чай, мне пора уходить.
- Мама, пусть он останется! Мы так хорошо играли! – воскликнула Василинка.
- Я к тебе потом приду, если мама разрешит, - утешил малышку Жорик.
 
На следующий день соседки просветили Веранду, с кем её дочь провела вечер. И хотя она не обмолвилась ни словом, когда Лолита привела внучку в гости, но и так стало понятно, что мать не в духе.
- Василина, ты как ложку держишь? Ты что, язык проглотила? Не хлюпай чаем! – Веранда схватила со стола ложку и бросила её на пол.
- Мама?! – голос Лолиты отрезвил её.
- А ты помолчи! Мы тебя не помойке нашли! Я ищу тебе подходящую партию, но, вероятно, всё напрасно! Тебя тянет к бомжам и дворникам!
- Мама, прости меня, но я вынуждена уйти. Ты опережаешь события. Между нами ничего нет.
- Когда случится, будет уже поздно!

Девушка не должна оставаться одна. Лолита это понимала. Она хотела, чтобы в её жизни появился человек, созданный лишь для неё, но он не появлялся.
Изящная, худощавая, с энергичными резкими движениями, с лицом молочного цвета и продолговатым прямым носом, который делал её похожей на итальянку, девушка проявляла натуру, способную к чувственным порывам.
Она не хвасталась талантами, не делилась сомнениями, но как у любого человека, перенесшего душевную травму, переживания сквозили поэзией замолчавшей души.

Жорик приходил в гости, чинил электропроводку, читал вслух «Мастера и Маргариту». Эти посиделки  напоминали сцены из сентиментальных телесериалов, над которыми тысячи женщин льют слёзы, переживая за героиню и тайно желая пережить вместе с ней все злоключения.

В один из весенних дней Лолита пошла в банк, оформлять ссуду на покупку автомобиля. Присматривала за Василинкой бабушка.
Они погуляли на улице, посмотрели на длинные сосульки, свисающие с крыш, и возвращались домой. У подъезда на солнышке грели старые косточки пенсионерки.
- Убила бы их всех! – проскрежетала зубами Веранда и, подталкивая внучку в спину, поднялась на второй этаж.
Навстречу им с мусорным ведром спускалась баба Саня.
- Бабушка, бабушка, - зашептала Василинка, - ты и эту бабулю будешь убивать?
- Чего ты городишь? – попыталась оборвать её Веранда.
Но было уже поздно, Александра Николаевна всё услышала.
- Ты сказала, что старых нужно убивать!
- Ничего я не говорила! – возразила Веранда.
Но внучка была непреклонна:
- Ты говорила, говорила! Я не глухая! – она топнула ножкой.
Веранда замолчала. Баба Саня, усмехнувшись, тихонько прошла мимо.

В воскресный день Лолита сушила сухари в духовке на малом огне. Позвонила мать:
- Сегодня отец не сможет поехать с тобой на рынок.
- А что случилось?
- На работе у него какое-то собрание. Очередные разборки.
- Что же делать? Автомобиль я выберу, а вот охранник мне всё-таки нужен. Боюсь воров.
- Да возьми ты с собой Жорика. Всё равно не секрет, что вы дружите. Парень он не промах, если что – защитит. А я с Василинкой посижу.
- Спасибо, мамочка, - Лолита положила трубку.
Оставалось только найти Жорика. Лолита нетерпеливо набирала знакомый номер.
- Жора! Ты можешь мне помочь?
- Смотря насколько увязла, - уклончиво ответил он.
- Хватит шутить. Помоги мне купить машину.
- Был бы рад тебе помочь, но боюсь, моей зарплаты не хватит!
- Мне нужен охранник. Только и всего.
- А ты мне доверяешь?
- Давно. Ты разве ещё не понял?
Её слова проникли в самое сердце, и оно забилось радостно и гулко.

На рынке с утра много народу. Продавцы хотят продать дороже, перекупщики - сбить цену. Обычные покупатели ищут товар по своим скромным возможностям.
Лолита поторговалась в нескольких местах и облюбовала вишнёвую «Ладу».
Оформив покупку, они возвращались назад. Документы на машину лежали в целлофановом пакете.
- Можно закурить? – спросил её спутник, открывая окно.
- Кури, - едва успела произнести Лолита, как ветер, ворвавшийся в салон, подхватил паспорт транспортного средства, а короче – ПТС-ку, и она, легко вспорхнув, вылетела в окно. Ветер понёс бумажку на противоположную сторону дороги.
Лолита нажала на тормоза, и машина резко остановилась у обочины.
Жорик распахнул дверцу и, пересекая полосу встречного движения, лавируя между автомобилями, пытался поймать важнейший документ.
А бумажка словно играла с Жориком, плавно опускалась на грязный снег и тут же ловко уходила из рук, скользя, кувыркаясь и взлетая в клубах выхлопных газов.
Водители снижали скорость, объезжали Жорика, пока он ловил ПТС. Наконец, оказавшись в его руках, документ благополучно вернулся на место.
- Я так волновалась за тебя, - сказала Лолита и чмокнула его куда-то в висок.
Он отстранился и взглянул ей в лицо, пытаясь убедиться в  искренности девушки. Глаза Лолиты увлажнились и губы слегка приоткрылись навстречу поцелую.
Казалось, что в этот момент тяжесть, лежащая на сердце невыносимым грузом растворилась, и по телу разлилось приятное тепло.
Они целовались на обочине дороги и не обращали внимания на сирены проезжающих мимо автомобилей.
- Люблю тебя! – воскликнула Лолита и судорожно всхлипнула.
- Повтори, я тебя плохо слышу!
- Люблю, люблю! – и она уткнулась в его плечо, размазывая тушь и помаду.

В подъезде они целовались на каждой ступеньке, пока их не спугнула Катька.
- Ишь ты, уже и днём целуются, - беззлобно проворчала она, обращаясь к зеленоглазому коту, который тут же нырнул в подвал.

- Кто-то что-то сжёг, - заметил Жорик.
Лолита бросилась на свой этаж:
- Это же… Мои сухари!
В квартире повис сизый дым. От сухарей остались жалкие угольки.
- Да… Дураков не сеют, не пашут, они сами растут! – бормотала Лолита, разгоняя полотенцем едкую гарь.
Жорик открыл форточку и энергично размахивал модным журналом:
- Угораздило же тебя!
- Просто влюблённая женщина потеряла самообладание, - и она снова протянула руки к возлюбленному.

В жизни Жорика открылась светлая полоса. В связи с подачей заявления в ЗАГС, он стал активно благоустраивать жилище своей невесты.
Завёз кафель для кухни и ванной комнаты и трудился на благо своих любимых девочек, как он стал их называть с недавнего времени.
- Быстро ты прибрала мужика к рукам. За кафель отдалась? – послышалась Катькина пулемётная речь.
- Не ваше дело, - дерзко ответила Лолита. - Мне не с кафелем жить, а с человеком!
Катька, фыркнув, поспешила скрыться.

Свадьбу решили делать на Пасху и гулять всем двором.
- Знали бы вы, какой у меня зять, - хвастался Родион. – Георгий лучший художник в городе. Заказы на год вперёд расписаны. Его ждёт большое будущее. Кроме того, у него золотые руки! За что бы ни взялся всё выполнит по высшему разряду.
Жоркина мама, маленькая худенькая старушка, согласно кивала в тон будущему свату, пока Веранда одевала невесту к венцу.
Весь двор расступился, когда на крыльце появилась счастливая Лолита в белоснежном наряде.
Автомобили, украшенные свадебными гирляндами, шутливые плакаты – всё это было в наличии.
В большом зале кафе под великолепными люстрами из венецианского стекла стояли столы, накрытые в лучших советских традициях, и ломились от обилия разнообразных блюд.
Жених и невеста торжественно пригласили гостей разделить с ними радостное событие в их жизни.
Испытывая невыносимое давление под ложечкой, Катька заняла место рядом с Парамоном и бабой Саней.
Раздавались поздравления молодым, которые тамада разбавлял остроумными шутками. Исполнялись застольные песни, звучали тосты.
Жених ни на шаг не отпускал от себя невесту и держал её за руку, опасаясь, что она растворится в воздухе и исчезнет, как апрельский снег.
Лолита не сдерживая торжествующей улыбки, расточала флюиды любви. Это был день её успеха, её победы. Ей хотелось, чтобы все стали хоть немного счастливее, чтобы сбылись мечты всех дорогих её сердцу людей.

Катька веселилась от души и вместе со всеми кричала молодым «Горько»! В один из моментов она почувствовала, что перебрала с выпивкой и, присев в просторное кресло, задремала.
Свадебное кафе находилось недалеко от дома, её подхватили под белы рученьки два крепких мужика и проводили до квартиры. Она послушно рухнула на диван и отключилась в то же мгновение.
Проснувшись, Катька посмотрела на себя в зеркало. Одутловатое лицо покрыли мелкие морщины, от помады не осталось и следа. Мятый шёлковый костюм не выдерживал никакой критики.
Она взяла помаду с туалетного столика, подкрасила губы, улыбнулась своему отражению. Открыла дверцу платяного шкафа, выбрала светлую блузку с глубоким декольте и узкие брючки, которые купила во время последнего отпуска и нажала пару раз на кнопку пульверизатора. Духи нанесла на волосы и грудь, поправила бюстгальтер и пошла знакомой дорогой в кафе, где по-прежнему звучала музыка, и тамада приглашал гостей принять участие в очередной игре.

Войдя в зал, она удивилась необыкновенной тишине. В полумраке зала, освещённый лучом прожектора, стоял резной ларец, и Жорик уже поворачивал ключ. Замок щёлкнул и верхняя часть, скрывающая содержимое, открылась.

На свет выпорхнули разноцветные бабочки, заиграла музыка. Жених и невеста закружились в свадебном вальсе, а влюблённые бабочки беззаботно полетели на свет прожекторов.