Дом у дороги

Абсурдно-рождественская повесть

- Всё! Приехали! - со злобой процедил Стас и с силой ударил по рулю.
Я, сидевший рядом с водителем внедорожника, который четвёртый час пробивался сквозь полуметровый снег, что оказался на нашем пути благодаря невообразимому снегопаду, видел за это время все попытки товарища заставить автомобиль работать. Был вечер шестого января. Давным-давно уже село солнце, вследствие чего в необъятном приамурском лесу, расположенном по обе стороны реки Селемджа и вовсе установилась непроглядная тьма. Даже не смотря на то, что подчас между веток хвойных деревьев проглядывалась почти полная луна.
Мы, четверо товарищей, собрались в этом году на пару дней после нового года съездить на зимнюю рыбалку подальше от своего дома. Все приготовления были сделаны заранее, все пункты сбора были чётко пронумерованы и досконально проверены на наличие. Ведь, обнаружить что-либо лишнее в далёкой амурской тайге, в сотне километров от ближайшего человеческого поселения гораздо лучше, чем недосчитаться самой нужной вещи, о важности которой даже не подозреваешь, находясь в тёплой квартире.
Сама рыбалка была достаточно успешной и познавательной, время было проведено просто замечательно. Зимний воздух в сочетании с природой, где в ближайшие полгода не ступала нога человека, всегда чудно сказываются на настроении и здоровье. Особенно если ты крепкий молодой человек, ищущий и, что гораздо важнее, находящий себе увлекательные приключения и занятия.
Многое из пойманного было съедено. Тем более что в тёплой машине хранить рыбу пару дней в принципе не совсем реально. К тому же уже после десяти-двадцати минут нахождения её в замкнутом помещении возникает чувство нахождения на рыбоперерабатывающем комбинате. И проветривание подчас совершенно не помогает. Хранить же рыбу на морозе за бортом внедорожника тоже не всегда благоприятно сказывается на сохранности улова. Лесные обитатели, конечно, всегда стараются обходить стороной человеческие жилища и места пребывания. Но при этом они обладают очень полезным чувством, помогающим выжить в холодной тайге - съедать то, что плохо лежит в момент, когда ничего за воровство не будет.
Поэтому каждому в награду за прекрасное пребывание в течение двух суток на свежем воздухе мы везли по пять больших рыбин, общим весом килограмм в семь. Всё это добро было тщательно завёрнуто в несколько полиэтиленовых пакетов, да ещё и убрано в дальние углы рюкзаков и сумок.
Выехали мы с места нашей стоянки около полудня. И по всем данным и подсчётам уже к вечеру должны были прибыть в свой родной город, чтобы провести православное рождество в кругу родных и близких. И всё было бы именно так, если бы не неожиданно откуда-то налетевший снегопад. Был он просто потрясающий - валил почти стеной. Иной раз не было видно ничего, кроме белой стены. И Стас ехал очень медленно, чтобы случайно не съехать в какой-нибудь овраг или не поцеловаться с большим деревом. Чтобы не сбиться с еле видимой тропы, по которым очень редко ездили автомобили таких же самых отчаянных рыбаков и охотников, как и мы, мы все по очереди выходили и практически наощупь шли по сто или двести метро, выискивая правильное направление.
Время пути значительно увеличилось. И по всем подсчётам ехать нам было с такой же средней скоростью не менее суток. Автомобиль то и дело вгрызался в полуметровый снег, утопая в нём почти по самое днище. И если бы не четыре ведущих колеса японского автопрома, наверняка гораздо ранее отказался бы ехать, нежели это случилось с нами на самом деле.
- Что произошло? - поинтересовался сидевший за мной Лёшка. - Сели в яму? Или на снегу пробуксовка?
- Если бы! Что-то с коробкой передач! - ещё раз, но уже с большим отчаянием, процедил Стас.
- И что мы теперь будем делать? В лесу, да ещё и в ночь перед Рождеством? - с горечью пересохшим языком поинтересовался я. - Может, есть шанс всё починить?
- Куда там! Мы на брюхе на полуметровом снегу! Что-то с коробкой передач. Скорость не включается. И даже нет надежды, что включится. В такой темноте смотреть и чинить - вряд ли! Фонари у нас быстро сядут, если подсвечивать. Да и замёрзнем все тут. Снег опять же убрать бы не мешало.
- Печка-то хоть работает? - Спросил Витя, сидевший на заднем сидении рядом с Алексеем.
- Работает. - Оживился Стас.
- Хоть это радует. Бензина у нас много. Хотя бы не замёрзнем в лесу. До утра досидим, а там видно будет.
- Действительно! - согласился с Витькой Алексей. - А утром можно будет поглядеть. Или вдруг тут где-нибудь недалеко есть деревня какая-нибудь.
- А почему это утром стоит только смотреть? - я глянул в окно. Ничего кроме снега, огромной белой стены, собственно и не было видно. - Может, стоит и сейчас глянуть. Конечно, снег не особенно позволяет, но ночью огни гораздо лучше видны, чем просто засыпанные дороги и крыши домов днём при солнечном свете.
с этими словами я вышел из внедорожника и практически тут же почти утонул по пояс в снегу. Автомобиль был с достаточно большой посадкой. Под него при случае можно было залезть без предварительного подъёма с помощью домкрата. Поэтому и создавалось ложное чувство того, что снег выпал достаточно тонким слоем. Даже непроглядная стена из зимних осадков не наводила на такие мысли.
- Ого! - рассмеялся Стас, глядя только на половину моего тела, возвышающегося над поверхностью. - А Андрей у нас ушёл в зыбучий снег!
- Неплохо. И очень даже бодрит! - немного ёжась от холода, только и смог я произнести. - Но идти далеко в таком состоянии я точно не смогу.
- Прохладно на улице-то! - сказал Витька, выйдя из автомобиля вслед за мной. - Сразу чувствуются рождественские морозы. - И он похлопал себя по рукам и ногам, разминая отёкшие конечности.
- Может, хотите выпить? - Лёшка каким-то совершенно невероятным образом уже успел не только выйти из внедорожника, но и обойти его со своей стороны по направлению к нам. - Вот тут у меня есть немного.
- Думаю, что мне это не повредит. - Отозвался Стас, который сидел в это время на капоте автомобиля. - К тому же мы особо не торопимся. Да и вряд ли, наверное, до утра куда-то продолжим ехать.
- А если и продолжим, то я крайне удивлюсь, если вдруг ты увидишь тут полицейского, который решится у тебя отобрать права водительские за вождение в алкогольном опьянении. - Рассмеялся Лёшка, наливая из бутылки прозрачную жидкость в гранёный стакан.
- Спирт? - спросил Стас.
- Спирт! - подтвердил разливавший.
- Ты будешь? - поинтересовался водитель у меня.
- Нет. Я особо не хочу пить в этом месте в это время. Настроения нет. - Бросил я в ответ.
- Как знаешь.
- Но я тем не менее никуда не поеду с тобой! - процедил я, глядя на довольное и сразу покрасневшее лицо Стаса.
- Тогда тут останешься. Если вдруг автомобиль захочет ехать дальше. В чём я собственно крайне сильно сомневаюсь. Так что можешь не переживать.
- Слушайте! - раздался откуда-то из пурги голос Витьки. - Парни, вы не поверите, но я вижу какие-то огни. Вон там.
И мне даже показалось, что я вижу, как он указал рукой в направлении тёмного облака, которое, скорее всего, было очередным лесным массивом. Я сделал пару шагов в уже проделанной Витькой тропинке и подошёл вплотную к нему. И действительно, сквозь налетающие друг за другом облака снега можно было разглядеть нечто похожее на огонёк. Он был жёлтого цвета - примерно таким же образом светят обычные лампочки накаливания, когда их от смотрящего отделяет порядочное расстояние и стекло с разводами и узорами мороза в придачу.
- Интересно. - Только и смог я произнести.
- Какой-то дом. - Подхватил Стас. - Вот только не особо понятно, насколько далеко.
- Километра три. Может, меньше. В таком снегопаде может показаться, что предметы гораздо дальше, чем на самом деле.
- Думаете, стоит туда сходить? - мне как-то стало немного не по себе от мысли, что здесь может стоять одинокий дом. - А что если там...
- Слушай, ты уж отделяй свои фантазии и придуманные истории от жизни. Они, конечно, хороши, когда ты их рассказываешь вечером за ужином. Но всё-таки в нормальном мире ничего страшного в доме в лесу не бывает. Хоть и рождественская ночь. Максимум неприятного может заключаться в том, что лесник или охотник попадётся не особо приветливый. И не разрешит нам у него остаться переночевать. - Быстро произнёс Стас. - Ничего страшного в этом не будет. Вернёмся к автомобилю и переночуем здесь.
- Надо запомнить на навигаторе координаты нашего местонахождения. Чтобы потом не потерять автомобиль. - Добавил Витька. - Сейчас вот разберусь с лыжами, и сделаю. У меня мой навигатор заряжен на четыре деления из пяти. Ещё хоть на неделю хватит. - И парень с шумом вывалил из багажника внедорожника три пары лыж.
- Кому-то придётся идти без лыж! - сказал Лёша.
- Я пойду. Всё равно я не особо люблю и умею это делать. Мне лучше на машине. - Развёл руками Стас. - А коли авто не едет, то на своих двоих я куда лучше себя буду чувствовать, нежели чем на любом приспособлении из фанерного дерева.
Стоит заметить, что Стас оказался чуть ли не самым счастливым во всей нашей компании. Ведь, нам пришлось всем, неловко двигаясь в зимней тёплой одежде, нацепить на себя деревянные лыжи, а потом ещё и идти в них по рыхлому снегу. Причём лыжи в ходьбе иногда почти не помогали, а даже чаще мешали, скользя во всех направлениях, кроме того, которое необходимо для движения. При этом мы утопали в снегу всё равно чуть меньше, чем по колено и, идя друг за другом, только утрамбовывали тропинку, по которой затем, почти не встречая сопротивления снега, шёл Стас.
Я, идя в голове колонны, выбился из сил, сопротивляясь рыхлому снегу, метели и встречным ветрам, уже через пять-шесть минут. Но при этом старался не подавать вида и брёл, невзирая на муки, как ни в чём не бывало. Благо, как оказалось, дом находился гораздо ближе, чем изначально показавшиеся взгляду три километра. Всё-таки снег действительно изменил картинку для глаза, заслоняя дом в трёхстах метрах от остановившегося на ремонт внедорожника.
Дом оказался не самым маленьким. Размеры были таковы, что вряд ли мы не смогли бы его заметить утром. Даже с учётом засыпанных крыш, укутанных дорог и отсутствия дыма и проложенных тропинок. Высоты в доме было около восьми метров. В этот размер помещались полноценные два этажа, и даже виднелись дополнительно многочисленные окна на чердаке. Видимо, данные комнаты можно было использовать, как ночные комнаты для постояльцев или гостей. На земле дом стоял, занимая территорию примерно десять на пятнадцать метров. Сложен он был из огромных брёвен, скорее всего сосновых, так как иных деревьев таких размеров и распространённости ни я, ни кто-либо иной в здешних местах не видели. Первый этаж был оформлен немного странным образом, так как окон он практически не имел. Зато они были в огромном количестве сделаны на втором этаже. И из двух-трёх десятков в каждом втором горел робкий свет. Вход в дом был оформлен с большим крыльцом, около которого виднелись помосты для лошадей и быков - совсем такие, какие можно было бы увидеть в исторических фильмах или вестернах. К дому вела одна большая дорога, которая, совершенно не петляя, шла в лес в сторону, противоположную той, с которой мы и шли. Эта самая дорога упиралась в огромный щит, который со скрипом раскачивался при каждом порыве ветра на массивных металлических цепях.
- Больше похоже на таверну! - первым вымолвил я, остановившись на краю вытоптанной дороги.
- И не возразишь! - поддакнул Лёшка, чуть было не налетевший на меня, пока на ходу разглядывал строение. - Вот только почему только один дом?
- Почему один? - ответил вопросом на вопрос Стас, обходя нас. - Вон за домом видно нечто похожее на скотный двор или хлев. Просто там не горят огни и в такой тьме ничего нельзя увидеть.
- Главное, что это похоже на постоялый двор! - закончил своей репликой Витька. - Всё остальное на данный момент может подождать. Надеюсь, у них есть интернет. А то я давно не проверял свою почту. - И он похлопал по своему рюкзаку, в котором всегда находился ноутбук. Его Виктор очень часто подзаряжал даже в автомобиле при помощи специальных переходников.
- Может, зайдём да посмотрим, чтобы решить сразу все вопросы? - предложил я и, не дожидаясь ответа, сделал несколько шагов по направлению к крыльцу.
Внутреннее убранство столь непривычно большого для этой местности строения тоже оказалось не совсем стандартным. Изначально мне показалось даже, будто хозяин помещения не особо заморачивался на виде и просто размещал в каждом углу то, что ему нравилось, по принципу "позволять каждой вещи стоять там, где ей хочется". Первый этаж действительно представлял из себя достаточно тёмное помещение. Сразу после входной двери начиналась комната, которая, очевидно, была единственной, если не считать кое-каких помещений, возможно располагавшихся за деревянной стойкой слева.
В этой главное комнате было наставлено огромное количество столов. Стояли они совершенно беспорядочно. Некоторые упирались в деревянные стены. Другие стоять могли в самом центре, но при этом быть огороженными друг от друга фанерными листами, прибитыми на какие-то грубые неотёсанные бруски. Конечно, это создавало некое уединение и даже могло вырисовывать некое подобие отдельных комнат и помещений. Если бы не высокий потолок первого этажа - он был на уровне не менее пяти с половиной метров. Правда, видно его было не особо хорошо, ведь, вверху непрерывным облаком стояло огромное скопление дыма, пара из кухни и просто алкогольного перегара. Это придавало потолку некий сизый оттенок. К тому же освещения в виде электрических ламп на нём не наблюдалось. Свет горел только в декоративных торшерах, стоящих около каждого стола.
Слева, как я уже говорил была длинная деревянная стойка. Она тянулась вдоль всей стены, образуя бар. На самой стене были закреплены большие грубо отёсанные полки, рядом со стойкой стояли в один ряд высокие, крепко сколоченные, тяжёлые стулья. За этой стойкой суетились трое мальчишек в тёмных рубашках и салатовых пиджаках. В самом центре, у импровизированной двери, ведущей внутрь за полки, стоял огромный мужчина, одетый в непонятного пошива костюм, украшенный какими-то цепочками. Облокотившись на стойку своими большими волосатыми руками он давал распоряжения снующим со скоростью велосипедов мальчишкам, раз за разом наливая по требованиям посетителей в литровые пивные стаканы пенящуюся жидкость сомнительного цвета.
Этих самых посетителей было не особенно много. Если на первый взгляд в этом помещении, которое я уже с чистой совестью мог назвать трактиром, могло поместиться на стульях не более ста человек, то в данный момент находилось внутри дома не более двух десятков. Трое из них сидели как раз за деревянной стойкой, с жаром употребляя тот самый напиток сомнительного цвета, разливаемый барменом. Ещё около десятка находились где-то справа в углу, поближе к небольшой сцене, а, скорее - к импровизированному помосту, крепко, хоть и небрежно, сколоченному. Остальные были рассредоточены поодиночке в разных концах комнаты. При этом перед каждым на столе стоял стакан, а иной раз и целая бутылка с алкоголем, но при этом ни перед кем не было тарелки с какой-либо едой.
- Видимо, ждут какое-то представлений! - махнул я рукой вправо по направлению к деревянному помосту.
Этот жест привлёк внимание мужчины за стойкой. Он слегка повернулся по направлению к двери, неловким движением отодвинул в сторону туловище сидевшего за стойкой забулдыги и, облокотившись на скрипучие доски, стал пристально меня рассматривать. При этом он прищурился толи из-за полумрака, толи из-за не слишком хорошего зрения.
- Добрый вечер! - наконец сказал он  после минутного ожидания грубым голосом, который был настолько громок, что, пожалуй, был слышен даже на улице. - Что-то я вас не припомню, дорогие господа. Вы у нас проездом? Или новые переселенцы?
- Проездом, - поспешил ответить я, делая несколько шагов по направлению к этому мужчине. - Очевидно, он тут если и не главный, то точно знает, что да как! - пробормотал я себе под нос, но бармен как будто услышал эти слова и продолжил:
- Я владелец этой забегаловки. Что привело вас сюда?
- Пурга замела дорогу. Пришлось идти на ваш огонёк, чтобы переночевать. Мы тут с друзьями, - я обернулся, чтобы скорее самому себе продемонстрировать, что пришёл не один, но троих товарищей за моей спиной уже не было. - Очевидно, они пошли ознакомиться с вашим рестораном. - Махнул рукой я. - Так вот мы с друзьями.
- Рестораном? - перебил меня мужчина и громко рассмеялся. - А вы шутник! Какой же это ресторан. Это обыкновенный дешёвый постоялый двор, где останавливаются все, кто едет в наши края на заработки или просто отдохнуть.
- Вот мы как раз бы и хотели остановиться на ночь... А то пурга, знаете ли... - робко продолжил я.
- Желаете что-либо выпить? - поинтересовался подбежавший в это время ко мне один из официантов.
- А что есть? - в ответ задал вопрос я.
- А что у вас есть? - последовал очередной грубый бас владельца постоялого двора.
Пошарив у себя в карманах куртки, я извлёк на свет несколько достаточно крупных купюр и многочисленные монеты. Положив всё это на стойку перед хозяином и предусмотрительно убрав большинство из бумажных денег подальше, я указал рукой:
- Вот.
- Так-так-так! - заинтересовался тот, разбираясь, что есть. - Бумагу не принимаем! - рявкнул он и отбросил в сторону несколько сотенных и даже пару пятисотенных. - А то мало вас тут. Понапечатают кучу всякого барахла у себя в сараях. А мне потом что? Как закупать товар за рисунки? - Попытался пояснить он, видя моё недоумённое лицо. - А это что? - Хозяин постоялого двора стал выбирать из монет десятирублёвки. - Это у нас червонцы! - радостно заговорил он, ставя жёлтые монеты рядом в стопочку. - Золотые! - И он попробовал их на зуб. - Тьфу ты, незадача какая! Опять наше правительство стало их подделывать. Но ничего! Нормальная монета, хоть и порченная... Восемнадцать! - проговорил он, сосчитав все десятирублёвки. - Так и быть, за такие деньги вам могу что-либо предложить.
- Так что всё-таки есть? - осторожно вновь поинтересовался я, убирая обратно все непонравившиеся деньги.
- Есть самогон... мой личный... настоянный. За четыре червонца литр отдать могу. Есть китайский ром... плохонький, правда, контрабандный. За семь монет! Есть виски. Американский! - чуть ли не заговорщицким шепотом продолжил хозяин. - Его за пятнадцать червонцев только. Редкость! Что поделаешь? Ещё и в бутылке большой! Галлоном вроде как называется!
- Давай его! - махнул  рукой. - А на три остальные монеты что-нибудь поесть на четверых. Капусты там с картошкой или...
- Можно ещё и курицу зажарить, если не торопитесь! - поменял свой тон на услужливый мужчина.
- Давай! - почувствовал я эдакие ажиотаж и внимание к своей персоне.
- Слышали, чего было заказано? - рявкнул на своих помощников мужчина. - Марш выполнять! Акинфий Иннокентьевич! - протянул он мне руку.
- Андрей Владимирович! - поддержал я знакомство.
- Надолго к нам?
- Пока что на ночь. А там видно будет!
- Слышь, Акинфий, налей-ка мне голубчик ещё стаканчик твоей медовушки! - вставил в это время сидевший рядом со мной небрежно одетый, но при этом чистый и гладко выбритый мужчина лет сорока, и пока трактирщик отошёл в сторону, мой сосед повернулся ко мне. - Уж не за золотишком ли вы к нам?
- Отнюдь!
- Это хорошо! А то, знаете ли многие сюда приезжают за этим совершенно бесполезным металлом. Тратятся на дорогу и снаряжение, а потом остаются ни с чем. Не-ет, конечно, оно тут есть! Сам видел! Но далее, как повезёт! Смотря на какой участок попадёшь! Может, и повезти, а может и нет. Второе гораздо чаще случается. Поэтому и людей пока маловато в этом краю. Не то, что на Енисее...
- А вы, извольте перебить, за каким видом деятельности сюда прибыли? - перебил я охотливого на язык соседа, стараясь пародировать манер разговора.
- Я не за золотом. У меня, знаете ли, денег достаточно. Не так, чтобы миллионы, не поймите меня правильно. Но на жизнь хватает. Я сюда прибыл за идеей!
- Идеей? - расхохотался наливавший медовуху в стакан Акинфий. - Ну, ты даёшь!
- Не перебивай! - запинаясь скорее от опьянения, нежели от злости, вскричал мой сосед. - Я тут понимаешь ли, а он мне понимаешь ли...
- Не слушай его, Андрей Владимирович! - трясясь от смеха, обратился ко мне трактирщик. - Этот пьянчужка считает себя учёным, который вот-вот найдёт гробницу какого-то там воина.
- Андрюха! - услышал я в этот момент голос Лёшки сзади. - Ты что тут сидишь. - И дружище облокотился на мои плечи. - Пошли с нами. Там скоро будет какое-то представление на сцене. Танцы да песни. Во всяком случае, так говорят.
- Да я тут виски купил. - Пробормотал я в ответ, взяв в руки только что поставленную на стойку массивную бутылку. - Вот собирался вас идти искать.
- А сколько стоит? - с недоверием глянул на необычного архаичного вида бутыль Алексей.
- Тут в ходу только десятирублёвые монеты. - Шёпотом продолжил я. - Так что даже и не стоит что-то за бумажные деньги что-либо покупать. Странные они тут все. Так что заранее поищи у себя в карманах именно десятки. Трактирщик вон за пятнадцать почти два литра виски отдал, а за три ужин скоро нам сделают.
- Понял! - без дальнейших расспросов кивнул Лёшка, который всегда был в своей манере: он никогда не интересовался, отчего и почему - если сказали, что устроено так, то споры прекращены. - А можно будет еду принести нам к сцене? - обратился он к трактирщику. - Мы там за...
- Отыщем! - махнул рукой Акинфий. - Не волнуйтесь, у меня не обманывают, коли меня не пытаются обмануть! Будьте спокойны!
- Я что ещё хотел сказать! - добавил между тем Лёшка, крепко сжимая бутылку, когда мы пошли мимо многочисленных столов к уже облюбованному моими друзьями месту. - По-моему эти провинциалы совсем сдурели в своём лесу. Они тут как-то странно говорят. А ещё все интересуются, не холодно ли мне в пуховике. Хотя ходят при этом в непонятного вида тулупах и все, как на подбор, в сапогах. Я в таких летом по грязи у себя во дворе шастаю, а они зимой. И как только не мёрзнут!
- Видимо, носки тёплые! - поддакнул я, озираясь по сторонам.
- О! Пойло! - радостно отметил между тем Стас. - А ты что, Андрюха, тоже решил? А на морозе отказался!
- Да вот как-то уже захотелось! От объёма переживаний. - скривился я от чувства, что приходится оправдываться. - А куда Витька подевался?
- Да он пошёл вон туалет искать!

Витька действительно встал со своего стула буквально на полминуты раньше, нежели подошли мы. Отчаянно маневрируя, чтобы не налететь на сидящих посетителей или снующих, как рысаки, мальчишек-официантов, он с открытым от удивления ртом медленно шёл мимо столов в дальний тёмный угол, где по его мнению должен был находиться туалет или хотя бы какая-то раковина. Сидевшие рядом с его траекторией мужики при этом с не меньшим вниманием смотрели на Виктора. Удивление, пожалуй, было у них не меньшее, вот только рты они не раскрывали. Во всяком случае, так казалось. Потому что не было видно из-за густой растительности на лице - открыли ли они рот или нет. Всё равно густая борода заслоняла собой всё.
- Приезжий что ли? - проскрипела какая-то старуха, каким-то невообразимым образом оказавшаяся средь мужчин. Она была одета в мягкий пуховый платок, который был настолько длинным, что на два раза обматывал её туловище, отчего даже напоминал собой белое вязаное платье.
- Угу! - кивнул Витька.
- За золотом небось? - продолжила старуха, щупая блестящий с наружи кожаный полушубок парня. - Замёрзнешь, ведь, в этом. Наверняка замёрзнешь! Да ничего! Новый потом купишь, если что. Можешь ко мне идти! Я шью из настоящих шкур, которые мой муж добывает. Тут недалеко! Полверсты вдоль оврага. Зайди завтра. Я мерки сниму.
- Угу! - всё также безучастно к своей судьбе кивнул парень и зашагал дальше.
- Отдохнуть не желаешь? - уже через пять шагов остановила Витьку двадцати – двадцатипятилетняя женщина среднего телосложения и ростом за метр восемьдесят. Одета она была в тёмное платье, которое её только стройнило и вышитый платок, размером не меньший, чем у бабки. - Я тут самая красивая! Возможен съём!
- Съём? - спросил парень, заинтересовавшись неподдельной красотой незнакомки, которая хоть и не была накрашена изысканным макияжем, но, тем не менее, вызывала искреннейшую симпатию своей улыбкой и розовыми щёками, не в последнюю очередь подкрепляемыми красивой фигурой. - В каком это смысле?
- Ну, как... Ты мне платишь за то, чтобы я подошла к твоему какому-нибудь знакомому и познакомилась с ним, начиная кадрить. Мужик млеет оттого, что он красив и востребован. У него повышается самооценка. - Девушка облокотилась одной рукой на плечо Витьки. - Правда, это в два раза дороже, чем обычно.
- Да ладно! - чуть ли не вскричал парень. - Слушай, - он перешёл на заговорщицкий шепот, - видишь вон там сидит за столом парень почти в такой же куртке, что и я? - Витька указал на Стаса, сидевшего пока ещё в одиночестве за столом около сцены; подождав кивка женщины, он продолжил. - Он давненько не бывал с такими красотками как ты. Как на счёт вот именно его?
- Идёт! - невозмутимо ответила красотка.
- Только не сейчас. Можно, к примеру, часа через два? Мы к тому времени уже скорее всего соберёмся ложиться спать. И вот ты тогда! - Витька вытряхнул из кармана в правую руку пригоршню монет и несколько бумажных купюр.
- Червонцы! - отметила красотка, грациозно одним пальчиком отодвинув бумажки, и начала выбирать десятирублёвки. - Этого хватит! - сказала она, сжав в руке четыре монеты. - Значит, я два часа буду у стойки, наблюдая, чтобы этот твой друг никуда не делся, а потом...
- По рукам! - кивнул Витька, убирая остальные деньги в карман, пока женщина не спохватилась и не потребовала доплату. - Не подведёшь?
- Ни за что! У нас тут Акинфий всех в строгости держит! Честнота та ещё! - прыснула красотка. - Отвали! Я сегодня уже занята! - прикрикнула она на попытавшегося схватить её руку мужчину, как раз того, который парой минут ранее пытался мне рассказать о своей идее нахождения в этом затерянном в лесу месте.
- И ещё не покажешь мне уборную? - добавил парень и, узнав направление, двинулся к массивной сосновой двери, обитой в четыре слоя досками.

- Оригинальный тут дизайн! - пробормотал Стас, как только мы к нему подсели. - Всё в таком старинном стиле оформлено. Так всё выдержано. Просто супер. Это же как стоило стараться, чтобы вот так досконально воспроизвести. И аниматоры хороши. Клиентов заманивать.
- А ещё странности тут всяческие... - вставил слово Лёшка.
- Ага. К примеру, зачем тут такая харчевня где-то в затерянном лесу! - подхватил Стас.
- Или монеты десятирублёвые! - вспомнил я свой метод расчёта.
- Вот ваши блюда с капустой, луком и картошкой. - Произнёс в это время мальчишка-помогайка, ставя на стол четыре огромных тарелки, которые просто невообразимым образом смог принести сюда. - Скоро будет готово мясо!  Минут двадцать. - добавил он.
- А вы как собираетесь готовить мясо? - преобразился Лёшка - пожалуй, самый главный наш гурман и эстет. - С соусом каким? Какие приправы?
- Что? - только и смог робко сказать мальчишка.
- Месье знает толк в извращениях! - улыбнулся Стас. - Он хочет знать про мясо всегда всё: от начала до самого конца!
- Я... я... я не знаю, как там... - замялся мальчишка. - Но вы, если хотите, можете...
- Что могу? - упорствовал Алексей. - Выбрать так, как я хочу?
- Я думаю, вы можете пройти на кухню и сами убедиться, что мясо приготовят вам именно так, как вы желаете, а не иначе. Она находится сразу за стойкой с выпивкой.
- Это здравая идея! - сказал Лёшка, уже поднявшись со своего стула. - Если что - пробуду там долго! Меня не теряйте! Я могу задержаться, чтобы вы попробовали одно из самых лучших кушаний, которое в принципе возможно в этом глухом месте!
- О! Виски! - радостно сказал только что подошедший Витька, когда увидел, что алкоголь уже разлит по трём стаканам. - Какой отвратный вкус! - добавил он уже через двадцать секунд, осушив стакан наполовину. - Лёд есть?
- Нет! Я не просил. - Отметил я.
- Зря! Виски пить безо льда нельзя, а вот этот так невозможно в принципе. - Покачал головой Витька. - Где тут был этот парнишка, который еду принёс? Я его только что видел!
- Думаю, что стоит мне самому просто сходить к стойке! А то полчаса будут нести! - весело присвистнул Стас. - Заодно и проконтролирую, как у них тут обстоят дела с ним. А то, поди, готовят лёд из протухшей воды, в которой ещё и руки без проблем могут помыть. Провинция!
- По-моему, они так и собираются бегать на пару туда-сюда! - пожаловался я, стоило Стасу скрыться за деревянные стойки, расположенные около столов. - Не хотят они, особо сильно просто так посидеть и отдохнуть. Как заводные только и хотят носиться.
- Да! - кивнул Витька, глоток за глотком потребляя алкоголь. - Да! - лаконично подтвердил он своё мнение.
- Ты, кстати, Интернет нашёл?
- Не поверишь, нашёл! Мой мобильный поймал вай-фай, пока я был в туалете. Правда, туалет мерзкий достаточно. Унитаз какой-то странный. Скорее даже напоминает не унитаз, а простую дырку в деревянном полу. Представляю, что тут под зданием творится, ведь...
- Может, без подробностей? - перебил я. - Мне не особо хочется знать, что тут может быть! - и я брезгливо сморщил лицо.
- Как знаешь! Могу и не говорить, но от этого ты не узнаешь...
- Стоп!

Быстро продвигавшегося по направлению к кухне Лёшку остановил уже знакомый мне и Витьке гладко выбритый человек, который, видимо, без перерыва ходил по всей таверне, дабы найти хоть кого-то, кто послушал бы его историю про идею и рассказ про то, как на этом можно заработать. Лёшка сам по себе никогда не был человеком, которого можно было без проблем увлечь идеей, если за ней не было ничего сугубо меркантильного. Поэтому парня было нереально остановить в его движении вопросом о строении Вселенной или о глупостях девушек с их мечтой об идеальной любви. А прервать полёт к субъективному стремлению на кухню за наблюдением приготовления мяса имел шансы прервать один-единственный вопрос, который и был, собственно задан:
- Молодой человек, а вы любите деньги?
- Деньги? - Лёшка встал, как вкопанный, отчего шедший за ним мальчишка-официант чуть было не налетел на его огромное тело с кучей пустой посуды, которую он нёс на кухню. - Конечно, люблю. Кто же их не любит? - Ответил он риторическим вопросом на столь же риторический вопрос.
- Значит, я обратился по адресу! - крякнул мужчина, приглашая присесть за деревянную барную стойку рядом с собой.
- Сетевой маркетинг? - недоверчиво спросил Лёшка.
- Не знаю, про что вы говорите и знать не желаю. Но точно уверен, что моё предложение можно назвать, как угодно, но только не так. - Пространственно ответил мужчина и сделал огромный глоток из литровой кружки.
- Я вас слушаю! - Лёшка заинтересовался и, хоть и всё с тем же недоверием, присел рядом.
- Вы только себе представьте, какое количество денег лежит букваально у вас под ногами! - начал шепотом говорить странный мужчина; но из-за того, что он был в достаточно большом опьянении, получалось выполнять это не особо здорово. - И всё это скрыто у вас буквально под ногами. Не больше метра простой земли, пусть грязной, пусть мокрой. Но, ведь, никто ещё не смог просто так стать богатым. Для начала требовалось попотеть, чтобы добиться всего. Но кто-то может просто ходить по богатству, так и не сумев наклониться к нему. А другие решают - и вот!
- Да-да! - увлёкся буквально в момент Лёшка. - Я тут совершенно согласен.
- А, ведь, за богатством скрывается всё! С ним можно сделать буквально любое дело. Претворить самую сокровенную мечту в реальность. А что будет, если слава придёт вместе с богатством, а не значительно позже? - мужчина постоянно запинался в своих словах, хоть и говорил очень и очень медленно, путаясь не столько в словах, сколько в отдельных буквах и окончаниях слов.
- Вы говорите про поиск золотой жилы? Найти ценные стволы деревьев? Добывать драгоценные камни? - вторил куда более активным образом Лёшка.
- Золото... камни... дерево... Ну, что вы такое говорите? Что за детский лепет. Вы поймите - то, что я хочу предложить, не идёт ни в какое сравнение со всем этим.
- Интересно! - задумался мой друг.
- Да-да! Это очень интересно. Вы понимаете, что в истории бывали известные и очень популярные полководцы. Они могли завоевать полмира. Представляете, сколько они при этом богатств забирали из побеждённых стран себе. И куда они потом это всё девали? Неужели выбрасывали или отдавали своим родным? Да как бы не так! Великие полководцы никогда не были равнодушными к богатству. Власть и деньги всегда сопровождали друг друга. Иначе бы они никогда не стали повелителями народов. И всё своё они забирали с собой. Или почти всё. Особенно азиатские древние народы так поступали. Чтобы великий человек был одинаково велик и в другой жизни. Но мы-то с вами знаем, что деньги не особо нужны уже умершему. Зато как бы это всё могло пригодиться ныне здравствующим и живущим!
- То есть вы хотите мне сказать, что где-то здесь есть какая-то богатая могила какого-то полководца? - немного разочарованно поинтересовался Лёша. Идея обогатиться за счёт золотой жилы, которую тем не менее тоже пришлось бы откапывать с не меньшими усилиями, была и заманчива, и далека от идеала. Но желания откапывать могилы, хоть и настолько старые, натыкалась на мысль, что всё там, включая и самих погребённых, могло уже давным-давно истлеть. - И чья же это могила?
- Думайте, думайте, молодой человек. - настаивал на своём собеседник. - Кто из великих полководцев мог быть здесь? Ну, как?
- Ничего не приходит в голову! - развёл руками Лёшка.
- Ну, что же вы! - практически взревел мужчина. - Как вы не поймёте, кто это может быть!
- Небось про Чингисхана говоришь, забулдыга! - усмехнулся проходивший в этот момент трактирщик. - Ну-ну!
- Чингисхан? Тут? - удивился Лёшка.
- Угу! - подтвердил трактирщик, приостановившись именно ради разговора по, видимо, уж слишком забавлявшей его теме. Скорее всего, тот мужчина давно прославился со своим желанием разбогатеть на могильной работе. - Ты не слушай его! - махнул трактирщик рукой. - Он всем это говорит. Мы практически никогда его уже и не слушаем.
- Да что за бред этот Акинфий говорит! -начал было возмущаться мужчина.
- Да он и не один тут! - продолжал, как ни в чём не бывало, трактирщик. - Тут человек пять носится с идеей могилы этого самого Чингизхана. Каждый год, как минимум, по два новых появляется. А то и по пять! Ты тоже что ли решил в могильщики пойти? - Акинфий посмотрел внимательно на Лёшку.
- Я? Я... э...
- Зато у меня есть преимущество перед всеми остальными! - продолжал ругаться и протестовать мужчина. - У меня есть точная старая карта, нарисованная лично монголами и китайцами, которые непосредственно участвовали в захоронении!
- Ой! Да у вас у всех они, вроде как, есть! - Трактирщик облокотился обеими руками на стол и пристально уставился практически в Лёшкино лицо. - Ты с Андреем?
- Угу! - кивнул оторопевший парень.
- Так вот что я тебе скажу. Если у тебя есть червонцы. А, как я понял, их у вас по какой-то причине чуть ли куры не клюют. Так вот за пару таких монет можешь свободно купить у кого-нибудь из здесь присутствующих карту с точным местом захоронения этого самого монгола.
- У всех остальных они неверны! У меня точная! - взревел мужчина, пытаясь своими руками отодвинуть в сторону трактирщика, но силы были уж слишком не равны.
В этот момент за деревянной стеной раздался какой-то шум. Казалось, будто разбились одновременно десятки тарелок, кружек и стеклянных бутылок, упали многочисленные кастрюли, горшки, ложки и вилки. И всё это в одной куче. Потом с грохотом ударилось что-то тяжёлое и твёрдое, скорее всего стол. Раздались протяжные крики женщины, потом искренние ругательства мужчины. Послышался удар сапога в стену, отчего она стала значительно трястись, заставляя позвякивать стоявшие в огромном количестве стеклянные бутылки. Вся эта какофония, продолжавшаяся в своём пике не более семи-восьми секунд подкреплялась отчаянным воем кошки, кукареканьем пары петухов и отчаянным хрюканьем какой-то свиньи.
- Что ж  там такое-то, а? - взревел на половину трактира Акинфий. - Попросил их приготовить мясо для господ проезжающих, а они даже поймать не могут! Не то, что приготовить.
И трактирщик, сыпля угрозами и ругательствами, размашисто зашагал к двери, ведущей на кухню. За ним тут же поспешил Лёшка, желавший уже не столько попасть на кухню, сколько поскорее уйти от слишком замороченной и непонятной идеи обогащения путём рытья непонятных могил. За ними обоими, крича на уже совершенно неразборчивом языке, зигзагообразной траекторией бежал жаждущий славы пьяный учёный. Иногда его слова можно было разобрать, но никакой смысловой важности они для всех окружающих уже не несли:
- Я... руководить... кто... копать... надо.. будет... кто... слава... я... могила...
Шедший вторым Лёшка, зайдя на кухню, с силой хлопнул дверью, намереваясь таким образом отшить желание искателя славы следовать по пятам, но находящийся на крайнем градусе опьянения мужчина до двери не дошёл, а вместо того просто свалился под стойку, после чего сладко захрапел.

- Сидим? - спросила у меня молодая красотка, подошедшая откуда-то сбоку, в цветастом платье, сидевшем очень здорово на великолепной её фигурке, и цветастом вышитом платке.
- Сижу! - не стал я разочаровывать неправильным ответом красотку.
- Скучаем? - задала она тут же следующий вопрос.
- Да так... - я развёл руками и посмотрел вокруг. Стас и Лёшка к тому времени уже минут десять как пребывали в поисках льда и готовящегося мяса. Витька буквально с минуты на минуту пошёл в туалет с ноутбуком, чтобы проверить свою почту. - Есть немного. - Добавил я немного погодя.
- Евангелина! - с гордостью и немного восхищённо произнесла девушка и, протянув мне руку, чтобы познакомиться, моментально села на стоявший недалеко стул. - А ты... Хотя стой! Можно я сама угадаю!
- Гадай! - немного с пустотой согласился я, совершенно не ожидая, что со мной будут знакомиться.
- Я просто сижу тут недалеко и думаю, что за такой прекрасный грустный мужчина сидит один и скучает. Дай, думаю, подойду к нему. Потому что у него такое мужественное лицо... - красотка смотрела на моё лицо уже с некоторой гордостью; лично мне очень даже понравились комплименты прелестной незнакомки и я особо не стал настаивать на обратном. - Такому мужчине наверняка подойдёт что-то мужественное. Связанное со славой. Вяче... Нет! Скорее Станислав! Угадала? - женщина бросила на меня пронзительный взгляд, подмигнула левым глазом и, не давая мне ни секунды раздумий, тут же продолжила. - Конечно же угадала! Я, ведь, всё могу узнать о человеке по его лицу. Это как открытая книга. Вот я, к примеру, мог сейчас и твоё отчество...
- Как ты говоришь - мужественное лицо?
- Ещё какое! - не прерываясь, вторила незнакомка.
- Тогда почти угадала! Меня Андрей зовут. А отчество угадывать...
- Андрей? - икнула красотка.
- Андрей. - Подтвердил я, опять не решившись обмануть столь прелестную Евангелину. - Но твой способ обольщения я запомню. Пригодится потом... - я проглотил комок, который последние две-три минуты стоял у меня в горле. - Хотя, сейчас по твоему лицу я понимаю, что, будь я Стасом, мне бы повезло.
- А где Стас? - неловко спросила красотка.
- Сам жду. Вообще он за льдом пошёл!
- За льдом? Зачем? - продолжала ошарашенным голосом спрашивать женщина.
- Для виски.
- Лёд для виски? - женщина поморщилась и отвернулась; по её молчанию я понял, что она о чём-то задумалась. - Андрей, значит! - Евангелина звякнула монетами, которые лежали у неё в левой руке. - Евангелина! - вторично представилась она.
- Андрей.
- Скучаем? - спросила она, заводя разговор в тупик.
- Видимо, теперь уже нет! - я указал рукой на сцену; там несколько щуплых мужчин в это время вынесли несколько духовых инструментов и стали усаживаться вокруг огромного чёрного пианино. - Видимо, сейчас что-нибудь будет.
- А! Кабаре местного разлива! - Евангелина в очередной раз продемонстрировала просто потрясающую мимику лица. - Как они меня уже достали! Больше шума, чем пения, танцев или простой оголённости. Даже чулки с трусами эти певички не могут правильно показать. Сколько я уже говорила Акинфию: "Давай, я их немного научу. Хотя бы основы!" А он ни в какую! А, ведь, я же про...фффф... про это всё знаю! - женщина запнулась и покраснела, видимо, сказав что-либо лишнее.
- Настолько громко? - поинтересовался я.
- Ничего не слышно! - радостно подхватила Евангелина, радуясь, быть может, что разговор не заострился на её "фффф". - Только на улице можно спастись от какофонии.
- Можем пойти на улицу. - Пожал я плечами.
- Пошли! Я тебе кое-что там покажу интересное, если захочешь. Не пожалеешь! - и женщина мне опять подмигнула.

Стас подошёл к деревянной стойке, которая представляла из себя бар, даже раньше Лёшки. Сказалось то, что последнего около пяти минут увлекал учёный на поиски кладов могилы предводителя монголов. На столе в паре метров от Стаса на высоченном стуле сидела прекрасная рыжеволосая девушка. Парень мельком взглянул на неё, но даже простого секундного взгляда хватило, чтобы полностью оценить привлекательность. Девушка была молода - чуть старше, наверное, двадцати; одета в обжигающе красного цвета тёплый вязанный пуховой свитер, какие-то несуразные штаны, отдалённо напоминавшие старые джинсы, такого вида, будто в них выросла если и не вся Америка, то половина населения трактира - точно. Даже с учётом того, что одежда нисколько не могла подчёркивать пышных форм девушки, рыжеволосая бестия тем не менее с видимым удовольствием демонстрировала формы своего тела; или просто старалась это делать. Кстати стоит отметить, что ей было, что демонстрировать. Подкреплялось всё длинными рыжими волосами, которые аккуратно спадали на плечи.
- Никого! - крякнул Стас, отведя взгляд от рыжеволосой незнакомки.
- Чито? - тут же спросил какой-то китаец, возникший буквально из ниоткуда. Видимо, он перебирал какие-то товары или бутылки под деревянной столешницей, но тут же показался из своего этого укрытия, услышав голос посетителя.
- А! - протянул Стас. - Ты, значит есть!
- Иесть! - на ломанном русском протянул китаец, не переставая широко улыбаться.
- Лёд есть?
- Иесть! - ответил китаец, но остался стоять, как вкопанный.
- И что стоишь?
- Я не стою - я не продаюсь! - с гордостью ответил китаец, видимо, в душе немного обидевшись, но совершенно не показав вида.
- Да кто ты такой! - треснул по деревянной стойке рукой Стас.
- Чжу Бинь! - с радостью тут же выпалил китаец и гордо ударил себя по груди.
- Понятно. - Стас по обыкновению, стоило ему только заговорить с иностранцами, повысил голос до крика, правда стараясь при этом перекричать ещё и только-только начавшуюся доноситься музыку. - Можешь кого-нибудь позвать из официантов или кассиров?
- Позвать? - спросил китаец и почему-то добавил совершенно не звучавшее сейчас слово. - Лёд! Позвать! Лёд! - и махая руками, он бегом побежал за шедшим быстрым шагом Акинфием, направляющимся разобраться, что такого могло случиться на кухне.
- Лёд нужен! - крикнул Стас, увидев на себе пристальный взгляд рыжеволосой незнакомки.
- Я поняла! - кивнула та в ответ. - Я же всё-таки не этот Чжу Бинь. Я умею говорить по-русски.
- Стас. - Поспешил представиться парень, ожидая, что разговор уже завязался.
В это время в таверну с шумом зашёл огромного роста мужчина. Он был одет в простую полицейскую форму, не заставив себя даже одеть тёплый полушубок в такую зимнюю ночь. По количеству снега на плечах или фуражке можно было бы предположить, что хранитель правопорядка только-только вышел из автомобиля. Отряхнув свои сапоги, полицейский сильно пригнулся, дабы не удариться головой об огромную деревянную балку, которая была вроде как перекрытием для второго этажа, и сделал несколько шагов по направлению к деревянной стойке.
- Акинфий! - гаркнул он так, что перекричал без проблем весь оркестр, который только-только начинал играть концертную программу. - Акинфий! - крикнул полицейский ещё раз, увидев, что первая попытка не возымела результата. - Ну, нет, так нет! - добавил он и, оглянувшись по сторонам, сделал пару шагов по направлению к Стасу, который оказался вблизи единственным человеком, которого городовой не знал. - Ты кто?
- Станислав Леонидович! - представился сидевший парень, особо не напрягаясь от такого внимания к себе.
- Не знаю я что-то такого! Приезжий?
- Не совсем. Я мимо проезжал, а тут автомобиль сломался. Не ремонтировать же его ночью. Это будет бесполезно!
- Так значит это твоя дрянная повозка стоит на дороге и загораживает путь для всех местных жителей?
- Я... мо... дрянна... - завозмущался Стас, глотая от толи волнения, толи от возмущения слова и окончания. - Да вы хотя бы знаете, сколько я за неё денег отдал?
- Да грош цена твоему автомобилю, если он у тебя чуть что на дороге ломается! И загораживает путь! - продолжал настаивать на своей версии полицейский.
- Да что вы такое говорите? - заикающимся голосом продолжал Стас.
- Да я вот тебя за такое! Нарушение парковки! Где это такое видано! Оставить машину на середине дороги, чтобы никто из жителей не мог даже обойти её! - гневался между тем полицейский.
- Там поле! Там целое поле снега. - В ответ оборонялся Стас. - Там можно где угодно ехать! Там можно за полкилометра объехать по снегу автомобиль и даже его не заметить!
- Это не меняет сути дела! Автомобиль стоит - значит, там есть дорога. Больше там нет ничего и никого! Значит, больше дороги рядом нет.
- Но там никто не ездит!
- Правильно! Всё от того, что ваша тарантайка загораживает всю дорогу! И следует вас наказать по всей строгости закона! - с этими словами полицейский стал расстёгивать ремень с огромной бляшкой из меди. - Разворачивайтесь, Станислав Леонидович!
- Что-о-о? - глаза у Стаса округлились до размеров с кулак.
- Лучше не сопротивляться! - подтвердила сидевшая рыжеволосая женщина, кивая. - У нас с этим строго!
- Да вы же мне... Что вы делаете... Испортите мне всю жизнь... - кричал Стас, размахивая руками, словно крыльями, в своих попытках вырваться из крепких рук полицейского.
Городовой в свою очередь не обращал никакого внимания на возмущения парня. Он схватил его правой рукой в охапку, приподняв без особых усилий над землёй, чтобы нарушитель ни в коем случае не смог бы скрыться. Другой же рукой полицейский продолжал вытаскивать из штанов ремень.
- Вот! - пробурчал полицейский. - Будете знать, как нарушать правила движения. - Он поставил парня на пол, развернув спиной к общему залу таверны. - Десять ударов ремнём! - гаркнул он и замахнулся. - Один... два...
- Бдишь? - усмехнулась проходившая мимо кухарка, ударив полицейского по плечу.
- Совершаю контроль над правопорядком. - Буркнул в ответ тот, не отвлекаясь от исполнения наказания. - Четыре... пять... - и продолжались ритмические щелчки, сопровождавшие удары и крики нарушителя.
- Пошли на склад! - продолжила между тем кухарка, пытаясь построить глазки внушительному городовому.
- А сегодня что? - Пятница? Семь... Ещё два часа до полуночи. Ну что ж! Покаа не суббота я могу. А то в субботу мне нельзя работать. Восемь...
- Ух, ты, мой миленький обрезанный! - хихикнула кухарка и, снимая халат, направилась на кухню. - Буду тебя ждать там.
- Скоро буду! Девять...

- А что это у вас такое? - живо поинтересовался невысокий худощавый мужчина со смешными усами и сделал шаг по направлению к Витьке. - Можете сказать?
- Конечно могу! - от неожиданности парень даже отскочил от стены туалета, где кое-как ловил беспроводную сеть ноутбук. - Вообще мобильный компьютер. Ноутбук. От английского...
- Английского? - воскликнул мужчина. - Страсть как люблю всё английское! Они всякую электронику очень даже хорошо делают. Не то, что наша. - Мужчина с энергией посмотрел на парня, но увидев удивлённое лицо, затараторил. - Нет, конечно, у нас тоже умеют делать электрическую технику. Но всё же поймите меня правильно, немного не так как саксы.
- Может быть... может быть... - немного не уверенно пробормотал Витька и стал уже было поворачиваться опять к стене, дабы продолжить попытки прочитать электронную почту. - Проклятые дремучие деревенщины. - Тихо, но с некоторой яростью нашёптывал он.
- Адольф Алоизович! - представился в этот момент мужчина и каким-то знакомым жестом вскинул правую руку.
- Виктор Карлович. - Ответил еле слышно Витька и протянул руку для стандартного своего рукопожатия.
- Очень приятно... Крайне приятно! - то и дело бросал Адольф Алоизович, активно тряся руку парня. - Я смотрю, ваши родители были вынуждены дать вам это ассимилированное имя, которое обычно дают своим детям славяне. Хотя сам ваш отец наверняка был настоящим нордийцем.
- Я?... Отец? - только и мог выдавить из себя Витька.
- Но поверьте мне, что это всё равно не может быть вечно. Настанет день, и мы сможем громко сказать о своих нордических правах, о своих великих предках!
- Может быть... могу с вами согласиться, хотя...
- Никаких "хотя" не может быть. Никаких! Если позволите, можем пройти ко мне в комнату. Я с вашего позволения покажу обстановку свою. Конечно, она тут никакая. Я просто тут пару месяцев как бы в отпуске. Работаю над своей книгой. Увлекательнейшей книгой, смею вас уверить, дорогой Виктор Карлович. И мы можем с вами выпить по бокалу вина за знакомство. Я с радостью расскажу о своих основных тезисах. Если судить о вашем странном этом самом мобильном компьютере, вы увлекаетесь всем новым и прогрессивным. А, поверьте мне, скоро любое упоминание моих идей будет показывать степень прогрессивности человека. Я уверен в этом. Вы, ведь, никуда не торопитесь?
- В общем-то не особо... - еле смог выдавить из себя Витька, сжав в руке свой ноутбук, опасаясь некоего мошенничества со стороны странного типа. А тот же в свою очередь, едва услышав согласие парня, мигом потащил  его на лестницу, приговаривая своей скороговоркой:
- Так пойдёмте быстрей. Тут настолько неприятный запах. Зачем тут находиться столь продолжительное время уважаемому человеку?

Полицейский с силой тащил кухарку вдоль длинной стены, схватив крепкой рукой за правое плечо. Он то и дело с силой бил в попадавшиеся в стене двери, проверяя, заперты ли они. Двери встречались достаточно часто. Вообще это было то подсобное помещение, в многочисленных помещениях которого тавернщик хранил свои запасы. Некоторые из них были достаточно ценны, как минимум для него, поэтому запирались двери надёжно. Замки были очень даже внушительные, о чём могли сообщить хотя бы длинные ключи, которые не всякий смог бы согнуть. Дополнительной проверкой на прочность служили и мощнейшие удары кулаками полицейского.
Он с лёгкостью и тащил немаленькую кухарку, почти отрывая её от пола время от времени, и при этом прекрасным образом мог бы работать таранной машиной с кулаками вместо свинцовых боевых голов. Надо, правда, отметить, что кухарке явно нравилась грубость полицейского, она то и дело улыбалась, постоянно поправляя своё платье после неловких падений, ударов и стыков с косяками.
Наконец полицейский остановился около одной из дверей:
- Тихо! - зычно цыкнул он на кухарку, которая с шумом поднималась с пола. - За этой дверью кто-то есть! Я слышу голоса! - он забарабанил кулаком в мощную дубовую дверь, отчего та заплясала, словно знатный танцор гопака.
- А кто там? - послышался вопрос на ломанном русском с китайским акцентом.
- Да я тебе покажу, кто там, скотина заамурская! - заревел городовой и с размаха ударил сапогом в дверь.
Тут уж и полуметровый дуб, казалось, не выдержал бы. Дверь, словно щепка, слетела с полукилограммовых железных петель и с азартом направилась вглубь небольшой комнаты, которую собственно и скрывала. На другой стороне двери, практически являясь ведущим для её полёта, находился китаец. Он даже не кричал и не орал. Он хрипел от ужаса и непонятно откуда взявшегося ощущения полёта. Правда, менее, чем через секунду, хрип прекратился. Китаец, а за ним и дверь, смачно ударились в намертво прибитый к полу семипудовый стол. У любого нормального человека от такого удара все кишки наружу бы вылезли, но азиат тут же встал и попытался было наброситься на своего обидчика, превосходившего его, как минимум вдвое.
- А ну кыш отсюда! - прикрикнул между тем на ещё парочку азиатов городовой. - Пошли вон! - махал он руками, дабы придать дополнительное ускорение вылетавшим один за одним китайцам. - И этого прихватите! - полицейский швырнул итак уже пострадавшего китайца наружу, отчего тот ещё раз хорошо вписался в дерево - на этот раз уже в стену коридора. - Садись на стол! - указал городовой кухарке. - Сейчас я!
Полицейский наконец-то отпустил свою пассию, которая тут же взобралась на стол и начала поднимать подол платья. Сам же государственный чин взял, словно дощечку, стокилограммовую дверь и аккуратно её поставил к отверстию в стене, которая ещё недавно была дверью. После он ударил носком сапога по дереву, отчего оно аккуратно встало на своё прежнее место.
- Так-то лучше! - пробормотал городовой. - Ну, я иду к тебе! - со злобным оскалом процедил он в своей манере любовную фразу кухарке.
- Иди ко мне! - ответила та примерно в том же стиле. - Мой обрезанный!

- А я очень люблю сидеть вот на этом дереве! - сказала мне Евангелина и тенью скользнула по глубокому снегу к стоявшему в трёх десятках метров от таверны огромной ели. - Иди за мной! - махнула девушка мне рукой по направлению к себе.
Я направился по проторенной дорожке в свежевыпавшем сугробе. Но Евангелина была раза в два легче меня, отчего даже попытки ступать за ней след в след не удавались. Ноги проваливались чуть глубже, чем по колено, и совершенно не хотели слушаться хозяина, заставляя повернуть обратно, а не в глубь снежного покрова, насколько бы прелестное создание не звало к себе. Ещё и следы находились на очень больших расстояниях друг от друга. Совсем не казалось, что это прошла милая хрупкая девушка.
- Ты тут летала что ли? – запыхавшись, еле сказал я своей новой знакомой, дойдя с огромными усилиями до ели.
- Может быть! - усмехнулась девушка, повиснув уже на нижних ветвях ели.
Она висела вниз головой, уцепившись ногами между многочисленных сухих веток. Лицо её оказалось примерно на уровне моих глаз, и теперь Евангелина с улыбкой, вызванной, скорее всего, удивлением моей неловкости, глядела на меня сверху вниз.
- Полезли. Я тебе кое-что покажу и расскажу!
- Туда? - указал я рукой вверх в белой облако снега, в котором терялась вершина дерева.
- Конечно, а чего тут такого? Мне показалось, что ты решительный. Мне нравятся решительные парни. - Хихикнула Евангелина.
И девушка с проворностью белки рванула вверх по дереву.
- Ну, вообще если брать отдельно математику, то я вполне решителен. Решаю почти всё. - Ответил я, видимо, думая, что подруга услышит, но она уже была далеко вверху.
Пришлось последовать её примеру. Мои навыки древолазанья были огромны, поистине величественны, но они остались далеко позади. К тому же мощный снег и холодный январь не особенно располагают к столь ответственным процедурам. Благо, я снял ещё в таверне свой пуховик, оставшись таким образом только в тёплом свитере и безрукавке, накинутой сверху. Конечно, такая одежда мне могла ещё аукнуться своими не самыми сильными теплозащитными свойствами, но сейчас она на мой взгляд походила для взбирания по ели лучше всего.
Я уверенно и упорно лез вверх. К своему удивлению я обнаружил, что ветки очень даже прочные, хоть и казались изначально сухими и хлипкими. Расположены они были удобно именно для подъёма вверх. Не нужно было каждый раз останавливаться и пристально выбирать, как бы лучше на этот раз уцепиться. Скорее всего, именно поэтому и была эта ель выбрана Евангелиной в качестве любимого дерева. С натренированной гибкостью девушка столь грациозно и быстро поднималась по ней. Она то и дело останавливалась, чтобы подождать меня в пяти-шести метрах выше, постоянно роняя иронические замечания о моих физических данных.
Наконец, подъём завершился. Вершина дерева оказалась более, чем странной. Ствол на высоте около сорока метров был как будто спилен - аккуратно и ровно. Диаметр его был в этом месте был не менее сорока сантиметров, к тому же от него в разные стороны расходились многочисленные боковые ветви. От этого вершина представляла из себя подобие корзины, в которой могли с удобством разместиться пять-шесть человек. Ко всему прочему вид, особенно в ясную погоду и днём, должен был открываться просто поразительный. Сейчас же я видел в любом направлении света большую белую пелену снега. Лишь внизу можно было различить здание таверны - оно светилось, и этот свет не мог заслонить даже снегопад.
- А если брать решительность вообще, то она не даётся свыше, а тем, кого хочется добиваться! - добавил я фразу про решительность, которую обдумывал весь подъём.
- Вот! - с гордостью развела руками Евангелина, стоя непосредственно на стволе ели.
- Ты это к чему? - задыхаясь, поинтересовался я.
- Это то место, где я очень люблю находиться. Оно очень интересное. Отсюда открывается прекрасный вид. Особенно на рассвете. Если нет туч или облаков, видно, как далеко-далеко начинает всходить солнце, а сама я при этом стою посреди звёзд по соседству с луной. А сейчас можно закрыть глаза, поднять лицо вверх и представить, что я стою среди огромной тучи и сама состою из снега.
- Вполне возможно! - я присел в паре метров на большую ветвь, которая была никак не меньше ствола ели. - Даже отсюда я могу тебя разглядеть разве что лишь, словно в тумане. А если посмотреть с уровня входа в таверну, то точно ты потеряешься в серости тучи и мраке падающего снега... Где-то на вершине огромной горы, которую почему-то зовут деревом.
- Я здесь люблю дожидаться конца света! - как-то немного обречённо произнесла девушка.
- Конец света? - прыснул я. - По майя что ли?
- Почему сразу по маю? Что это означает? Он в мае будет?
- Есть такое племя. Майя называются. Точней, назывались. Они предсказали конец света.
- А у нас тут недалеко ещё эвенки есть. Жучары, гиляки. Ещё китайцы и корейцы постоянно бродят в лесах. Что по их мнению с концом света? Почему ты про какие-то племена говоришь. Ты разве не православный?
- Есть немного, конечно.
- И ты разве не знаешь, что придёт час и сойдёт с небес антихрист, а за ним будут следовать воины. И один из этих воинов будет смерть...
- А почему ты решила ждать именно здесь?
- Ну, они же с неба должны сойти. Мне было бы интересно посмотреть, как с неба на лошадях спустятся все эти...
- ... личности...
- Вот они. да! Как ты думаешь, они утром или вечером появятся?
- Думаю, что вечером...
- Я тоже так решила. Что же это за антихристы и черти с воинами, чтобы с утра появляться и целый день портить собою и своим появлением? Наверное, красиво было бы в последних лучах солнца спускаются эти все антихристы. Светиться будут. Мечами и плащами размахивать. - Евангелина села на ветку ели рядом со мной и, получше укутавшись в свой тёплый платок, прижалась ко мне. - Сегодня тепло.
- Да! - протяжно зазвучал непонятным эхом мой ответ. - Когда снег идёт, всегда теплее. Но чтобы так было перед Рождеством - просто необычно!

А между тем, пока мы мило и приятно для обеих сторон вели беседу с Евангелиной на вершине чёрти знает какой ели, на кухне в таверне в нескольких десятков метров ниже творилось совершенно неописуемые и отчасти невообразимые события. Маленький молочный ещё поросёнок, которого необходимо было зарезать, дабы приготовить большое количество мясных и не только блюд, совершенно не соглашался со своей ролью. Отчасти это было связано с тем, что всю свою жизнь он провёл в хлеву рядом со своей свиноматерью, и не видел ничего, кроме её грязного брюха да плотных деревянных стен с торчащей во все стороны паклей. А тут его привёл один из мальчуганов, служивших в таверне, непосредственно в кухню. Конечно, нельзя было бы сказать, что там было светло, словно днём. Но по сравнению с темнотой хлева, ситуация различалась как день и ночь. К тому же с обилием запахов готовящейся пищи - не самой ароматной и изысканной. С большим количеством сопутствующих готовке звуков. В общем, поросёнок, как стало известно чуть ранее, просто пришёл в неописуемый восторг от свето- и звуко- представления и пустился наутёк, отчаянно хрюкая и на бегу пытаясь своим небольшим влажным пятачок учуять что-либо из знакомого запаха.
Зигзаги были совершенно беспорядочные. Они изначально не предполагались собой, скорее всего, как продуманные шаги. И поросёнок сразу же стал натыкаться на ножки стульев, столов, ноги поваров и кухарят. Лёгкие стулья с шумом падали от неожиданных тычков и ускорений. Тяжёлые стулья сбивались бегающим за визжащим животным мальчуганом. Кастрюли летели вниз, опрокидывая и выливая на пол всё своё содержимое. Поварихи кричали от страха и неожиданности, подняв беспримерный гвалт.
- Да вы что здесь творите-то такое? - рыкнул вошедший на кухню Акинфий. - Вы мне тут решили полностью всё развалить? Я вам покажу! - тавернщик закатил повыше рукава и ринулся в толпу своих работников, затыкая рты кухаркам кочерыжками и морковками и раскидывая зазевавшихся мальчишек.
- Лови гада! - заорал вбежавший вслед за хозяином таверны Лёшка. - Лови мясо! Спасай ужин! - ревел парень.
И Лёшка изо всех сил прыгнул вдоль коридора, образованного двумя огромными столами, на которых разделывали пищу для дальнейшего приготовления в котлах. Своим прыжком он намеревался поймать как раз пробегавшего всего в полутора метрах от него поросёнка. Но ничего из этой идеи не получилось ровным счётом. Примерно такую же попытку предпринять решил один из кухарят, только с другой стороны. При этом в скрещенных проходах на самом их стыке стоял огромный трактирщик. Молодой поросёнок решил искать своего спасения в его ногах - настолько же неуклюжих, насколько и огромных.
Лёшка налетел на трактирщика со спины, а кухарёнок с левой стороны. Акинфий, который смотрел себе под ноги, пытаясь, быть может, затоптать его своими огромными стопами, пошатнулся и с грохотом упал в пространстве между двух столов. Сверху на него по инерции нелетел-таки Алексей, сверху которого умудрился пристроиться худощавый кухарёнок. Удар об пол был глухой и настолько сильный, что даже тяжеленные столы подпрыгнули слегка, оторвавшись от пола, а тарелки на столах звякнули и некоторые даже опрокинулись. Поросёнок же между тем как был в ногах трактирщика, так в них и остался лежать.
- Он у меня в руках! - прошипел Лёшка. - Слышь, кухарёнок! Давай с меня сползай. Я из-за тебя не могу ничего руками сделать.
С этими словами парень локтем, как только мог, ударил в туловище лежавшего сверху кухарёнка, отчего тот от боли стиснул зубы и застонал. Правда, всё-таки стал подниматься на ноги, но очень неуверенно, при случае жалуясь на свои многочисленные ушибы. Алексей тоже слегка приподнялся, стараясь ногами и плечами прижиматься к полу, а в данный момент - к телу упавшего трактирщика. Под животом у него в тесноте находился поросёнок, попавший в эдакую ловушку. Он неистово пищал и пытался найти выход. То и дело его морда тыкалась в тело Алексей или в ноги Акинфия, пока не обнаружила голый участок кожи последнего. Следуя скорее всего своим инстинктам, поросёнок неокрепшими зубами ухватился за кожу как только мог.
- Ай! - взвыл Акинфий. - Ты меня кусаешь, поганья твоя голова! - выругался он на Алексея и по инерции, пытаясь убрать зубы со своей ноги, дёрнул ею. Сапог угодил аккурат в челюсть Лёшки, отчего теперь уже тот взвыл:
- Зубы! Мои зубы! - взялся обеими руками за челюсть и выпустил поросёнка.
- Он побежал туда! - между тем указал по направлению в коридор, где хранились припасы трактира, кухарёнок, когда и Алексей, и Акинфий уже поднялись на ноги, старательно растирая повреждённые участки тела.
- Так чего ты тут тогда? - заорал трактирщик, получив очередную порцию адреналина в кровь. - За ним все!
И ватага кухарят рванула в коридор. Вперед, расталкивая, как малолетних детей, всех попавшихся на пути, пытался вырваться сам трактирщик. За ним, используя тело огромного богатыря словно волнорез, летел Лёшка. Вся эта компания издавала ужасающие крики, писки и свисты вперемешку с улюлюканьем, предвкушая скорую поимку домашней дичи. А предвкушения были совершенно не напрасны. Коридор упирался в глухую стену метрах в двадцати от кухни. И хоть по сторонам было огромное количество дверей, все они были заперты. Все, кроме одной - той самой, которую совсем недавно выломал городовой, выгоняя из своих импровизированных палат китайцев. Эта дверь была последней в коридоре.
Поросёнок мигом добежал до конца коридора, но, убедившись, что пути далее нет, развернулся и стал с диким визгом наблюдать за приближающейся к нему компании убийц. Количество людей было таким большим, что в принципе нереально было бы проскочить мимо их ног - они были словно дремучий лес. Надвигающаяся лавина была просто сметающей всё и вся. Впереди уже нёсся на всех парах сам трактирщик. Размахивая руками, он улюлюкал, словно на охоте за диким матёрым кабаном. Он и опёрся на выломанную дверь в конце коридора, отчего та полетела внутрь комнаты и с неописуемым по громкости звуком упала на пол.
- Попался, сука! Ща тебя зажарим! - забасил на уровне взлетающего самолёта Акинфий между тем.
В комнате городовой только тихо ойкнул, после чего истошно зашипел, захрипел и упал на спину вместе со своими приспущенными штанами. Трактирщик глянул внутрь открывшегося прохода - на столе лежала кухарка. Подняв голову и не заметив склонившегося ещё мгновение назад над ней полицейского, она заверещала голосом, похожим на визги пойманного тремя парами рук поросёнка.
- Ты что орёшь? - перекрикивал всё же её Акинфий. - Ты чего тут делаешь? Слышь, городовой! - трактирщик в качестве ласкового жеста или ободрительного шлепка с силой пнул полицейского своим твёрдым сапогом. - Ты хотя бы свой срам прикрой! А то повадился чужих кухарок зажимать по чужим комнатам. Не ори!
Последняя реплика была адресована продолжавшей вопить кухарке. Вслед последовал короткий и очень сильный удар внешней стороной ладони. Женщина мгновенно замолкла и повернула свою голову набок, уйдя в глубокий и крайне продолжительный нокаут.
- Я его поймал! - между тем показалось из гущи тел, рук и ног радостное лицо Алексея. - Теперь точно не уйдёт!
- А этот? - Акинфий указал на лежавшего ниц городового. - Теперь с ним что-то делать нужно.
- Ничего себе! - присвистнул Лёшка, глянув на спущенные штаны администратора порядка. - А что с ним?
- Кажись не дышит! - отозвался один из кухарят.
- Кажись! - передразнил Акинфий. - Иди отсюда, "кажись"! - он выхватил из рук Алексея поросёнка, в один приём свернул ему шею и бросил в толпу своих помощников. - Пошли все вон отсюда! Марш порося готовить! А то и вам сверну голову!
- Вроде умер! - произнёс, склонившись над городовым, Лёшка.
- Уверен? - немного с опаской пробормотал Акинфий, делая пару несмелых шагов назад.
- Я, конечно, не доктор с образованием, но, по-моему, у живого человека должен быть пульс. А тут сердца... - Лёшка наклонился прямо над грудной клеткой полицейского и приложил ухо к телу. - Нет! не слышно сердца.

Виктор сидел на стуле в по-спартански обставленной комнате Адольфа Алоизовича. За его спиной стояла крепко сбитая кровать с металлической сеткой, натянутой не хуже струны от гитары. Кровать была заправлена старым мокрым, скорее всего полным клопов матрасом, но зато с изумительно белыми наволочками, простынёй и пододеяльником, одетым на не менее покорёженное временем одеяло. У изголовья кровати была неопрятная тумбочка, упиравшаяся в стол настолько сильно, что и пошевелить её было нельзя. Как раз на этой тумбочке, сбросив на пол все накопившиеся за, казалось, пару недель грязные одежды, и присел Адольф Алоизович. Он облокотился обеими руками на стол и внимательнейшим образом смотрел за тем, что Витя делает на своём ноутбуке.
А между тем парень показывал игру "День Победы", которая в оригинале называлась как "Hearts of iron".
- Какое хорошее название этой книги! Железные сердца! Просто гениально! - восхитился ещё в начале странный новый знакомый Витьки. - Ёмкое и лаконичное.
- Это военная стратегия. Игра! - пояснял то и дело Витька.
- Да-да. Военно-штабная игра! - соглашался с ним Адольф Алоизович.
- Танки пошли! Вот он первый танковый полк наша промышленность выпустила! - поспешил похвастаться Витька. - Куда его будет ставить? На западную границу или восточную?
- Западную, конечно! - чуть не взревел мужичок. - Там же эти французы! Мы покажем им, что наша промышленность может производить танки! Мы им покажем! Ставь полк в районе Кёльна.
- Это сейчас Рейнская демилитаризованная зона. Туда нельзя!
- Кто сказал "нельзя"? Эти французы? Гони их и их советы в шею. Ставь. Это наша земля! Что хотим, то и будем там размещать. Пускай они знают, что теперь у нас тоже есть танки. И уж, будьте уверены, не хуже всяких их Рено!
Виктор стал показывать своему новому знакомому, как правильно сделать это действие в игре. Подробно, чуть ли не под запись. Адольф Алоизович то и дело делал небольшие пометки у себя в блокнотике, который буквально пестрел записями, бумажками и обрывками газет. После чего блокнотик моментально исчезал опять во внутреннем кармане, как священнейшая и никому не разглашаемая тайна.
- Давай за успех нашей промышленности. Первый, но далеко не последний! - с этими словами Адольф Алоизович налил в большие стаканы слегка мутноватой жидкости.
- За успех!
- Я хоть и не пью обычно, но сейчас выпью! - вошёл в раж предводитель трезвенников.
- Пей! - вторил ему не самый мало пьющий человек на земле.
Адольф Алоизович выпил одним глотком и, уставившись своими мутными глазами в пол, шумно закряхтел.
- А это что тут? - вырвалось у ученика, когда он вновь перевёл глаза на монитор ноутбука. - Что это тут проклятые поляки на наших восточных границах творят? Это что - танк?
- Да, это танк!
- Да откуда у поляков этих танк? Они же и на лошадях не умеют толком воевать! Они воины вообще никакие! Расстрелять всю Польшу нужно! Она только занимает наше жизненное пространство.
- Ну, ты даешь! - прошипел Витька, второй раз осушив свой стакан и потянувшись к стоявшей неподалёку бутылке вновь. - Ты что-то слишком злой! Ты прямо как Гитлер!
- Гитлер?
- Да. Он самый. Ты ведёшь себя, как Гитлер. Всех расстрелять. Мы самые лучшие! - еле произнёс после третьей порции без закуски Витька. - Какая крепкая и кислая. Аж язык сводит от кислоты, но зато горло греет!
- Хорошая фамилия. Гитлер. Как ты думаешь, Витя, может, мне её себе взять? Вроде бы хорошая и звучная. Такая фамилия точно может помочь мне в политике. Ты не знаешь, был кто-то известный до меня с такой фамилией?
- Не-а! - решил отшутиться Витька. - Не было никого. Я её только что сам придумал!
- Как у тебя хорошо голова работает.
- Дарю! - по буквам сказал парень. - Живи. Имей... Давай дальше играть.

- У меня есть предложение к тебе! - ласково произнесла Евангелина и пододвинулась поближе ко мне.
- Заманчивое?
- Очень? - продолжала девушка, копошась руками в своей одежде.
- От которого я не смогу отказаться?
- При всём желании!... Вот.
Девушка потянулась лицом ко мне, убрав за мою спину руки. Я закрыл глаза. И вот тут... И вот тут она извлекла невесть откуда кусок метров на пятнадцать толстой прочной верёвки и, не успел я и закрытым глазом моргнуть, как мои руки были связаны и затянуты тугим лассо. После этого Евангелина в один момент морским узлом прикрепила верёвку к толстой ветке и стала методично, круг за кругом, обматывать меня, привязывая всё крепче и крепче к ели.
- Ты что творишь? - захрипел я от наплыва эмоций.
- Всё со временем узнаешь!
- А сказать никак нельзя? А то чего-то мне такие сюрпризы не всегда нравились.
- Ты веришь в конец света?
- Ну, вообще да. Он у меня обязательно наступит, когда я закрою глаза, а потом не открою. А если ты про конец человечества...
- Про него самый! - запыхавшись от проделываемой операции с верёвкой, кивнула Евангелина.
- Так он не скоро наступит! - взревел я.
- Скоро. Очень скоро. Поверь мне, уж я-то знаю!
- Хорошо, верю! А я тут при чем?
- А притом... - Евангелина завязала конец верёвки на морской узел и отлезла по веткам от меня на пару метров в сторону, начав вытирать скопившийся толи пот, толи растаявший снег со лба. - Спустятся ангелы смерти, а командовать ими будет сам дьявол. И всех будут убивать и резать. И мало кто останется жить.
- И ты таким вот нехитрым образом решила серьёзно уменьшить и без того мои малые шансы?
- Нет. Я хочу выжить. Поэтому и привязала тебя здесь, на жертвенном дереве в качестве жертвы ангелам смерти. Они заберут твою жизнь вместо моей, а я смогу в дальнейшем выжить уже после того, как они спустятся на землю.
- Весело. А как я должен лишиться жизни? От испуга и холода?
- Скоро узнаешь. - Евангелина вскочила на ноги и начала спускаться вниз. - А мне уже пора вниз. Я же не хочу тут быть вместе с тобой, когда ангелы придут за жертвой.
Девушка в один момент, скорее даже быстрее, нежели залазила, начала спускаться вниз. Уже через пару секунд я её не мог видеть, а через треть минуты и слышать тихое потрескивание сухих веток и коры под ногами.
- Стой! - только и смог я крикнуть пару раз вниз. - Стой, кому говорят?
- Стою! - раздался вдруг голос.
Я огляделся по сторонам, насколько это вообще позволяли сдерживающие моё тело верёвки вместе с громадными узлами. Но так никого и не увидел. Скорее всего, говоривший стоял за моей спиной.
- Что ты тут делаешь? - между тем продолжил голос, очень чёткий и ясный.
- Сижу, любуюсь снегопадом и просто фантастической на вид ночью.
- Ты зря здесь сидишь. Ты знаешь, что это жертвенное дерево?
- Вообще изначально не знал, после первого упоминания засомневался, но вот сейчас все мои сомнения полностью развеялись!
- Ты привязанный!
- А ты наблюдательный! - так и пытался отшучиваться я, не смотря на то, что ситуация всё-таки была более чем напряжённой.
- Тебя сюда в качестве жертвы для меня привели что ли?
- Наверное. Хотя, прошу заметить, я своего согласия: ни устного, ни, тем более, письменного не давал!
- Жертва! - как-то пренебрежительно отозвался голос. - Хм... - усмехнулся он.
- Что такое? Что за нотки иронии в мой адрес?
- Ты себя в зеркало видел, жертва?
- А что не так-то?
- Чего не так? - голос как будто бы немного взбесился. - Давай я тебе объясню, что именно не так. Ты мне ответь - ты молодая, красивая, но достигшая восемнадцатилетия, девственница?
- А восемнадцать тебе зачем?
- Законы у нас тут строгие...
- Ну, уже давно пережил сей возраст, но ещё не старик. Подумаешь – всего ничего лет-то... - начал тут же оправдываться я. - Красив отчасти...
- Хех!
- Что смеяться-то? У меня только с последним проблемы.
- Двойные проблемы. Ты, ведь, ещё и мужик. - Начал отчитывать меня голос.
- Как будто это плохо!
- В моём случае - да! Или ты гей?
- Ещё чего. - Возмутился я. - Не хочешь брать в жертву, так хоть не оскорбляй!
- Не хочу я тебя брать в жертву. Был бы ты молодой красивой девственницей - взял бы. Я же их не убиваю. Что я - дурак что ли? К себе забираю. Только мрут они сильно у меня тут. А в последнее время что-то всё меньше и меньше их становится. Уж не ты ли случаем мне так пакостишь?
- С чего бы это? Рад бы, да сам говоришь, что мало таких! - стал упорствовать я.
- Смотри у меня. Если узнаю, что ты - найду и кострирую. Столько людей уже на костре кострировал. Бруно в особенности хорошо горел. Думаешь, его за научные взгляды на костре сожгли?
- А за что?
- Портил... - печально зевнул голос. - Ты это... не расстраивайся, что так вышло. Ты найдёшь ещё своё счастье. Ты другое жертвенное дерево поищи. Может, там ангелы посговорчивее будут. А мне пора... - и голос опять зевнул.
- Э-э! Стой! А как насчёт того, чтобы меня освободить?
- Сам привязывался, сам и освобождайся! - закончил своей последней репликой наш диалог голос, и как бы я ни старался, больше на связь со мной на вершине огромной ели посреди ночной тайги уже не выходил.

Витька с ноги открыл дверь, которая отделяла жилой коридор с комнатами от трактирного помещения. Он шёл неуверенными шагами, практически не чувствуя пола и держал обеими руками своего недавнего знакомого. Тот вообще шёл совершенно непонятным образом. Оба были мертвецки пьяны.
- Брожу по дому как во сне, но мне покоя нет нигде-е-е! - запевал Витька и смотрел на Адольфа Алоизовича, ожидая, что тот будет подпевать. - Тупая боль пробьет висок, и пальцы лягут на куро-о-ок. - на этих словах Витькин попутчик показательно отбросил в сторону свой китель и взял в руку хранившийся в кобуре пистолет. - А в зеркалах качнется призрак, - продолжал Витька, глядя, как пистолет поднимается дулом в потолок. - Призрак любви... - раздался выстрел. Витька сделал небольшую театральную паузу и с неумелой скорбью в голосе затянул - Возьми моё сердце-е-е...
- Nimm meine Seele-e-e! - Неожиданно для всех подхватил Адольф Алоизович.
- Я так одинок в этот час, - загорланил пуще прежнего Витька, услышал поддержку, хоть и на иностранном языке.
- Was will ich sterbe-e-en ... - хрипел Алоизович.
- Мне некуда деться, свой мир я разрушил. - Орал Витька, пока на тот же мотив его друг уверенно тянул:
- Ich habe nirgendwo zu gehen, Ich ruinierte meine Welt.
- По мне плачет только свеча, - Витька прошёл мимо сидевшего за барной стойкой Стаса, недоумевающими глазами наблюдавшего весь этот цирк, и взял стоявшую рядом полную кружку с пивом.
- Auf der kalten Morgenr;te. - закончил припев Алоизович и подул на пену в кружке, будто гася пламя свечи на этой самой холодной заре.
- Витька, что с тобой? - хлопотно спросил Стас, беря друга за плечо.
- Виктор Карлович он! - возмущался еле стоявший Алоизович, размахивая во все стороны пистолетом из-за того, что сохранять равновесие даже в течение пары секунд он не мог.
- Виктор Карлович,  - тут же согласился с вооружённой личностью Стас, который не привык особо спорить с пьяными и обкуренными, от которых при случае старался почти сразу отделаться. - Виктор Карлович, вы где так нажрались?
- Мы показали этим полякам, как воевать нужно! - как можно более бравурно, но очень и очень неуверенно произнёс Адольф Алоизович.
- Я смерть увидел в первый раз её величие и грязь... - продолжал между тем петь Витька практически в тему разговора, очень часто отхлёбывая из кружки с пивом. Что интересно, при этом он тоже мычал мотив песни.
- Так. Давайте, Виктор Карлович, я вас вместе с вашим военным атташе выведу на воздух. - Стас вскочил со стула и попытался подхватить сразу обоих. - Там свежо и здоровью не повредит.
- Я помогу вам троим! - встрепенулась сидевшая рыжеволосая красавица, которая за прошедшие полчаса стала достаточно близкой подругой Станиславу. - Нам всем стоит выйти на улицу подышать немного свежим воздухом.
- Возьми мое сердце! - завопил с прежней громкостью Витька, как только они все вчетвером направились к выходу.
- Nimm meine Seele-e-e! - поддержал его Адольф Алоизович, размахивая своим пистолетом, который всё время пытался ради общей безопасности выхватить из рук Стас.
Вся эта пьяная компания очень неуверенными шагами доплелась до двери и скрылась на улице в метели.

Бурная ватага посетителей трактира выплеснула на улицу. Каждый человек даже не выбегал из тёплого помещения, а буквально вылетал оттуда. У кого-то даже не было верхней тёплой одежды. Всех из своего трактира выгонял Акинфий.
- Люди добрые! - начал трактирщик, как только на большой поляне перед злачным местом, казалось, собрались все те, кто лишь минуту назад был внутри. - Я должен вам сообщить крайне неприятное известие. Все вы знаете, как я отношусь к нашему городовому. Какой это прекрасный человек.
- Да! Это прекрасный человек! - послышался рокот по толпе.
- Строгий... справедливый...
- Смелый!
- С каким рвением он следил за порядком в нашей местности. - Продолжал тем временем трактирщик, не обращая ни на кого внимания и очень тщательно подбирая слова. - И с какой тщательностью исполнялись его приказы.
- Ты не темни, Акинфий! - раздался выкрик с задних рядов столпившейся братии. - Что случилось?
- Точно! - согласился кто-то с ним. - Что за прелюдии? Помер он что ли?
- Помер! - оборвал всю интригу вышедший только что Лёшка. Он долго мыл в простой воде без чистящих средств руки после того, как помог отнести сквозь всю кухню и подсобные помещения на задний двор труп городового, и сейчас вытирал полотенце руки и лицо.
Наступила полная тишина. С моего укромного места, с которого я в принципе не мог двинуться, всё было очень прекрасно видно. К тому же и снегопад начал ослабевать. А слышно было и подавно просто изумительно. Наконец в чьей-то груди раздался тяжкий выдох:
- Слава Господу! Помер наконец-таки.
- Да! Помер! - загалдела та самая толпа, которая минуту назад разговаривала про честность и справедливость.
- Туда ему и дорога! - подхватывали прежние молчуны. - Не будет нас терроризировать, ирод клятый!
- Надо выбрать нового городового! - закончил свою мысль Акинфий и сложил руки на груди.
Наступило общее молчание. Общий одобрительный шепот, сменявшийся злорадным гомоном или совершеннейшей тишиной - это всё как будто было расписано в сценарии. Как будто по мановению руки режиссёра, который всю сцену спланировал заранее, люди переходили из одного состояния в другое. Но при этом насколько долго должно было длиться молчание, было неизвестно. Все просто молча переглядывались, как будто боясь первым заговорить о чём-либо - пускай и самом несущественном.
- Самое главное, чтобы новый городовой отменил эти побои! - вдруг послышался голос Стаса. Он только-только более или менее привёл в чувство Витьку и его друга-победителя и теперь медленно вёл их обратно в таверну, теперь уже согреться. - А то где это видано: за какую-то нелепицу в виде оставленного в поле автомобиля десять ударов ремнём по жопе. - Стас остановился и как можно более одухотворённо добавил. - По моей... голой... жопе...
- Да! - тут же взревела вся толпа собравшихся, как будто режиссёр опять дал сигнал. - Правильно говоришь!
- И за остальные проступки тоже отменить телесные наказания! - ободрился Стас.
Он был очень рад тому, что его поддержали совершенно незнакомые люди. В тайне в глубине своей души парень всегда хотел стать знаменитым политиком или общественным деятелем. И старался всегда производить исключительно только хорошее впечатление на людей. Правда, его совсем никто не замечал в толпе собравшихся, и уж тем более почти никогда не давали высказаться. А тут на него совершенно незнакомые люди обратили должное внимание. И стали поддерживать.
- Правильно говоришь! - орала толпа на много десятков глоток.
- Мы что - в средневековье живём? - распалился Стас между тем. - Неужели будем терпеть от полиции телесные наказания и старые методы борьбы с преступностью?
- Нет! Не будем!
- В городовые его! - рявкнул между тем молчавший доселе Акинфий.
Все замолчали. Опять невидимый режиссёр подал сигнал, чтобы очередная сцена беснующейся толпы сменилась молчанием. Стоявший рядом с трактирщиком Лёшка посмотрел на него, потом перевёл свой недоумевающий взгляд на Стаса:
- Это его-то и в городовые? - чуть ли не рассмеялся парень
- Ага.
- Так мы же завтра уезжаем? - вмиг потерял дар голоса Стас, который ожидал, очевидно, другой реакции на свои слова.
- Твои друзья пусть тогда уезжают, а ты у нас оставайся! - улыбнулась рыжеволосая красавица, предвкушая роль любовницы городового.
- Вообще-то мы на его машине. И ключи у него. - Вставил слово за друга Витька. - Мы без него не сможем уехать. Тут же снега кругом. Как мы до дома дойдём?
- Так у нас останетесь! Поживёте! - затянул вышедший конферансье танцевальной труппы.
- А мне лично дома ещё сегодня нужно было быть! - залепетал Стас.
- Да не волнуйся ты! - усмехнулся трактирщик. - Мы же ещё не выбрали городового. Вдруг тебя не выберут.
- А как у вас выборы происходят, позвольте поинтересоваться? - взял слово Лёшка.
- Момент!... - скомандовал Акинфий. - Кто-нибудь ещё выставит свою кандидатуру на городового? - он обвёл в момент затихшую толпу взглядом, как будто выискивая очередного глупца, посмевшего бы хоть пикнуть. - Нет никого? - подытожил трактирщик. - Тогда голосуем! Кто за городового пришлого?
- Я! - взревела толпа.
- Обещавшего отменить телесные наказания...
- Я! - ревела толпа на одном и том же выдохе.
- И обещавшего исправить сложившуюся средневековую ситуацию с преступностью в нашем районе?
- Я! - закончила реветь толпа.
- Выбран! - огласил итоги голосования трактирщик, только что закончивший исполнять обязанности председателя счётной комиссии. - Поздравляю!
Акинфий пожал своей огромной рукой руку Стаса и направился внутрь таверны, показывая, что всё дело решено.
- Но я... Но я... - икал между тем Стас, как мимо него обратно в таверну заходили все избиратели.
- Да не волнуйся, городовой, - бросил проходивший мужичок, - нас тут всего две тысячи. Справишься!
- Вначале, конечно, трудно будет, а потом втянешься! - поддержал его второй.
- Завтра зайдёте ко мне, - заскрипела старушка, - я вам форму пошью!
- Какие-то указания по похоронам старого городового будут? - на минутку задержался гробовщик поселения.
- Похоронить! - деловито решил Лёшка и впихнул силой в трактир этого гробовщика.
- Стоп! - вдруг опомнился Витька. - А где Андрей?
- А это кто? - вдруг пискнул бегавший по двору поварёнок.
- Это четвертый наш друг. Такой...
- А! - потянул мальчишка. - Который с червонцами ходил. Он, наверное, на дереве! - и мальчик указал именно на то дерево, на вершине которого я и сидел.
- А откуда ты знаешь?
- Так он же с Евангелиной говорил, а потом вышел. Значит, он точно с ней полез на дерево. Она туда половину села перетаскала. В жертву.
- В жертву? - вскричал Лёшка. - Так он что, того?
- Ну, если он молодая красивая, достигшая восемнадцатилетия, девственница, то да. А если нет, то сидит небось привязанный до сих пор! - и мальчишка последним вбежал в таверну.

- Андрей! - потряс меня Стас за плечо. - Вставай. Скоро светать начнёт. Всего час или два осталось. Нам пора убираться отсюда.
- Так ты же, вроде, собирался остаться? Городовым? - потёр я глаза.
- Да пошли они... со своим городовым. Вставай давай!
- Я за рулём не поеду! У меня голова болит! - отозвался с дальнего угла Витька.
- Ещё бы она у тебя не болела! Пропил свой ноутбук.
- Не пропил, Станислав, а обменял на трофейное оружие времен второй мировой! - Витька достал пистолет Алоизовича. - Плюс несколько наград времён первой мировой и слиток золота в полкилограмма. Я хоть и пьяный был, но всё помню!
- А Лёшка где? - оглянулся я по сторонам.
- Он уже в машине. Мы её завели и даже смогли поехать. Хорошо идёт. Он сидит смотрит, чтобы не заглохла. Тут десять минут шагом по снегу. - затараторил Стас, помогая нам одеваться побыстрее и собирать свои вещи - настолько ему не хотелось остаться городовым. - Побыстрее, парни!
- Кстати, этот Алоизович уж очень Гитлера напоминал! - заметил Лёшка, когда мы уже медленно крейсировали в автомобиле по снежному полю всё в той же непроглядной, но уже предутренней темноте.
- Мне тоже! - согласился Витька, попивая оставшийся после вчерашнего виски. - Я так ему и сказал! Кстати, он заметил, что фамилия это очень хорошая. Говорит, моя - Шикельгрубер - совершенно не то в сравнении с ней. Говорит, будет менять, как только приедет домой.
- Так это же... - было начал я.
- Я взял с него честное слово, когда менял ноутбук, что он не будет нападать на Советский Союз. К тому же он сказал, что ему вся эта политика нахрен теперь не нужна. Видели бы вы, как он "Днём победы" заинтересовался. Да и другими стратегиями. Талант!
- А я карту купил вчера! - похвастался Стас.
- Ага! Купил! - фыркнул я. - Пользуясь тем, что ты вчера был законодательной властью, ты её реквизировал!
- А какая разница? - возмутился Стас. - Главное, что это карта сокровищ Темучина. Поехали летом их искать?
- Дай-ка гляну! - попросил Лёшка. Он стал одной рукой вести машину, а второй взял карту, время от времени поглядывая на него. - Видел я такие карты! - через минуту рассмеялся он. - Они у Акинфия в подсобке рисуются. В том самом кабинете, где городовой их помер. Там их китайцы рисуют. Каждый раз новые.
- Зачем?
- Трактирщик их продаёт туристам, те приезжают в его местности и ищут месяцами и годами. Тратят там деньги, нанимают лошадей и проводников. Тем вся округа и живёт. Я столько заготовок видел в той комнате.
- Нашли свою нишу, умники! - одобрительно рассмеялся Витька.
- И что мне с ней?...
- Выкинь! - резюмировал Лёшка. - Если не хочешь вернуться и обратно стать городовым. Хотя приключение было бы неплохое! Один Андрюшин флирт чего стоит!
- А ты про свою погоню за поросёнком не забывай! - огрызнулся я. - Повара-легкоатлеты.
- Кстати, еда была хороша! - заметил Стас. - Я бы ещё не отказался от такой же сейчас.
- Не отказался! - дразнился Витька. - Да вы вчера втроём как три толстяка сидели и ели это всё. А я не мог! - покачал он головой. - Я пьяный был. Я другое кушал.
- Сам ты три толстяка!
- Три толстяка... - хмыкнул я. - Совсем как три Толстых.
- Так их же вроде двое было? - подмигнул мне в зеркало заднего вида Лёшка. - Один Алексей, второй - Лев. А третий кто?
- Константин... - с неохотой ответил я.
- А это кто?
- А кто его знает...
И автомобиль медленно и упорно вывозил нас на всех своих четырёх ведущих колёсах из огромного снежного царства, в котором, наверняка, уже и не сыщешь дома у дороги, который приютил нас в ночь перед Рождеством.


2012.01-12