Русский барин

Позвонил Паша, старый знакомый, и слезно взмолился «Давай рванем завтра в Новозавидово – там ни с того, ни с сего треснуло днище бассейна. Нужно разобраться, а то хозяин косит на меня и готов сожрать с потрохами!» Приехали на место, осмотрели бетонную ванну размером 20х4 м. Паша здорово напортачил – днище толщиной 15 см устроил с одинарным армированием, бесполезно заложив сварную сетку посередине сечения, в нейтральной зоне. Хотя была и другая косвенная причина. Ванну бассейна изготовили  осенью, в марте заполнили водой, и она месяц стояла под легким отапливаемым павильоном – хотели перед облицовкой убедиться, что нет протечек. В конце апреля хозяин распорядился опорожнить ванну, не подозревая, что уровень грунтовых вод в этот период достигает максимума.  С опорожнением ванны исчез противовес, и подпор грунтовых вод  сделал свое черное дело, но будь армирование днища двойным такого, наверняка, не случилось.

Подошел Алексей Филиппович – хозяин, уже немолодой породистый мужчина. Я популярно объяснил причины разрушения, акцент поставил на грунтовые воды, о характере армирования обмолвился вскользь. Хозяин согласился, грунтовые воды подходят высоко и немудрено – Московское море всего в пятистах метрах. Паша заметно ободрился – очевидно, удалось снять камень, лежавший у него на душе.

          – Как избавиться от грунтовых вод? – спросил хозяин.
          – Дренаж!
          – Возьметесь за проект?
          – Да, конечно!

И понеслось. Алексей Филиппович, доселе уделявший внимание преимущественно внешней стороне строительства – архитекторе, дизайну – после эпизода с бассейном, не полагаясь больше на Пашин опыт, стал заказывать мне разработку конструктивных решений всех возводимых зданий и сооружений. Работы было по горло – застройке подлежало два разделенных дорогой участка в 50 и 30 соток! К моменту моего появления на большем участке стояли просторный жилой дом, эллинг, летняя кухня и русская баня; на меньшем участке – только собачий вольер. Для большего жилого участка я первым делом спроектировал днище бассейна и систему дренажа, потом игровой павильон. Бильярдный стол в нем поставили, закачаешься – 40000$!

Алексей Филиппович обожал деревенский дух, млел от всякой живности, скупал телеги, сани, резные наличники и на меньшем участке хотел создать хозяйственный двор – с коровками-лошадками, курочками-уточками. Под эту затею я спроектировал конюшню, хлев с каменной горкой для коз, птичник, большой погреб с ледником и подсобный домик. Работал в связке с так называемым сельским архитектором, а вернее – прилично рисующим мужичком, знавшим сельский быт и сельскую атрибутику. Он делал  рисунки будущих построек, хозяин утверждал их, после чего я приступал к проектированию.

С подсобным домиком вышел забавный случай. Какого его функциональное назначение? – спросили мы. Ну, замялся Алексей Филиппович, яички переложить в корзинку, молочко перелить в кувшин… Сельский архитектор нарисовал избушку 6х6 метров. Нет, покачал головой хозяин, а где холл, где гостевые комнаты, где каминный зал? Короче говоря, получился трехэтажный терем с санузлами, оборудованными джакузи и душем Шарко! 

Паша осуществлял у Алексея Филипповича функции строительного менеджера. В его распоряжении находилась бригада из 18-20 новозавидовских мужиков, которым платил хорошие по местным меркам деньги. Они строили новое, переделывали уже построенное, занимались садом, и огородом. По средам Паша ездил к хозяину в московский офис – привозил отчет о проделанной работе и брал деньги на предстоящую неделю. Обычно на материалы, зарплату и прочие расходы требовалось 240-250 тысяч рублей. Как-то при очередном транше Алексей Филиппович дал две пачки тысячерублевых купюр в банковской упаковке и, разорвав обертку третей, принялся отсчитывать недостающую сумму, но, томимый осенней апатией, вдруг нехотя махнул рукой и протянул Паше всю пачку – бери, потом разберемся.

Пора, наверное, прояснить, какой важной птицей являлся Алексей Филиппович? Паша по секрету сказал – хозяин специализируется в сфере льготного налогообложения фирм, использующих труд инвалидов, и фильмов, бюджет которых более чем на 50% обеспечивается отечественными капиталовложениями. Что ж, по всей видимости, это весьма выгодное занятие! Паша также поведал, что в прошлом году хозяин купил виллу на средиземноморском побережье Испании, а он там пару месяцев доводил ее до ума, наняв бригаду строителей-арабов. Однако виллу Алексей Филиппович приобрел главным образом с целью вложения капитала, бывал на ней без особого энтузиазма и то – с инспекционными визитами. Истинное умиротворение его душа получала лишь в среднерусской полосе. К нему с 50%-ной точностью подошел бы  припев песни Шуфутинского – помните, «Пусть тебе присниться Пальма-де-Майорка… или в Подмосковье роща вдоль пригорка». Вряд ли он услаждался снами о Пальма-де-Майорке, но точно млел от подмосковных рощ и пригорков. Вот такой трогательный патриотизм!

Алексей Филиппович был настоящим русским барином. Он с чадами и домочадцами прибывал в Новозавидово в пятницу, а следующим  утром на аудиенцию  собиралась толпа привлеченных к обустройству его владений лиц – газовщик, связист, дизайнер, печник, другие специалисты, ну и я на пару с сельским архитектором. Алексей Филиппович редко выходил в назначенное время. Периодически поступала информация: катается на лыжах, париться в баньке, плавает в бассейне. Зимой нам ставили самовар, летом выкатывали арбуз или дыню, мы угощались и терпеливо ждали, никто не роптал – получаемые гонорары с лихвой покрывали эти мелкие издержки.

Участки Алексея Филипповича в принципе были дачными, но слова «дача» и тем более «фазенда» по отношению к ним он органически не переносил – только загородная резиденция! Это название я даже писал на титульных листах и в штампах проектов. На дороге, ведущей в резиденцию, он установил пост вневедомственной охраны со шлагбаумом. Однако местных жителей, испокон веков ходивших здесь в лес по грибы и ягоды, велел пропускать. Прилегающий к хозяйственному двору кусок леса облагородил – спилил сухостой, убрал валежник, украсил малыми архитектурными формами, вырыл большой пруд и запустил карпа.

Алексей Филиппович с увлечением контролировал работы и заострял внимание на всякой ерунде. Если возникали сомнения, давал Паше команду  пригласить соответствующего специалиста. Как-то зациклился на мраморных плитах, которыми облицовывали ступени парадного входа в жилой дом. Суть вопроса заключалось в том, снимать ли у плит фаску, а если снимать – то прямолинейно или криволинейно. Дизайнера по облицовке! – сказал он Паше, так и не сумев выбрать окончательный вариант. Не менее кропотливо подбирались занавески для просторной веранды жилого дома, которая выходила на южную сторону и была задумана в тропическом стиле – плетеные кресла, раковины и кораллы, картины Гогена. Вернее, копии картин – при всем уважении к Алексею Филипповичу, думаю, для подлинников Гогена кишка у него была тонка! Паша три раза привозил девушек-дизайнеров по занавескам. Первая предложила дорогую ткань при полном отсутствии фантазии, фантазии второй не понравились хозяину и лишь с третий он нашел общий язык.

Слабость Алексея Филипповича к дизайнерам и любовь ко всему  пасторальному иногда вылезали боком. Одна бойкая девушка-дизайнер сагитировала заказать у нее садовую мебель в простом деревенском стиле. Скоро пришел грузовик, набитый скамьями и столами. Когда их выгрузили, хозяин поморщился, а его супруга сквозь зубы процедила «Сжечь! Все сжечь!» И верно! Струганные необрезные доски да ошкуренные чурбаны – вот из чего была сделана эта мебель. 

Алексей Филиппович мнил себя всемогущим – и не только в рамках новозавидовского околотка. Один раз я в шутку предложил спроектировать канал от Московского моря до эллинга, чтобы не возить на прицепе к воде катер и яхту. Он не уловил юмора и загорелся оригинальной идеей. Бедняге-юристу из окружения хозяина стоило не малых трудов убедить его, что, согласно водному кодексу, это гиблое, неосуществимое дело.

Однако в большинстве случаев проекты Алексея Филипповича были хорошо продуманы и жизнеспособны. У него на подхвате находился депутат тверской областной думы, который помог провернуть одно хитрое дельце – вывести из сельскохозяйственных угодий 30 га земли. Для этой цели Алексей Филиппович на руинах развалившегося совхоза создал сельскохозяйственный кооператив, все как положено – комбайн, семена, агроном. Два года сажал картошку, овощи, даже кукурузу и без устали бомбардировал областное управление сельского хозяйства негативными сводками об урожаях – мол, смотрите, земля оскудела, ничего не родит. Потом добился разрешения строить на бесплодной земле жилье для членов кооператива. Ну а под этим соусом нарезал участки по 50 соток, подвел коммуникации и выставил на продажу. Вдоль Ленинградского шоссе одно время  появились рекламные щиты: элитные участки на берегу Московского моря по 3000$ за сотку – его рук дело!