Пересечение

   Я стою на краю платформы, и в мое лицо летит снег. Мне не холодно - человек чувствует то, что ожидает почувствовать, а я жду совсем другого. Я жду своей смерти. Пафосно, правда?
Каждую ночь мне снится собственная гибель под колесами поезда, и вот я здесь, готовый ее встретить.
   Проходит около получаса, и наконец темноту прорезают огни летящего по рельсам состава. Я задерживаю дыхание и делаю шаг вперед.
   Все исчезает.
   Прихожу в себя я в комнате с грязными желтыми стенами, и мне становится страшно, так страшно, как не было никогда в жизни.
   На окне решетка, хранящая на себе следы израненных рук пытавшихся выбраться отсюда заключенных. В углу полуразвалившийся унитаз. Я хочу встать и обнаруживаю, что одной рукой прикован к койке.
   Входит высокий лысый санитар с глазами без зрачков. Молча он приближается ко мне, занося для удара руку с зажатым в ней топором для разделки мяса. Я рвусь с цепи так сильно, что наручник выворачивает мне запястье. Ослепленный болью, я пытаюсь заползти под койку, но рука санитара с длинными загнутыми ногтями швыряет меня на дырявое одеяло, распластывая на койке.
   Я кричу в животном ужасе, раскаленной проволокой пронзающем мой мозг. Топор опускается очень медленно, я успеваю разглядеть каждую шероховатость на поверхности металла. Последнее, что я вижу - это фонтан собственной крови, заливающий мои отказывающиеся закрываться глаза.

***

   Она проснулась от крика мужа, которого часто мучили кошмары.
   - Ну что с тобой, успокойся, - включила она свет.
   - Нет! Нет! Нет! - раздался ее полный безумного ужаса вопль.
   Ее муж был мертв, а в его развороченной груди торчал топор для разделки мяса.
   Скорая, вызванная соседями, констатировала две смерти - насильственную и наступившую от шока.