выжившие

               
                ВЫЖИВШИЕ
ВСТУПЛЛЕНИЕ
Наверное, этот день никогда не забуду. Сколько началось с него. Сколько пережито. Лежу и чувствую сейчас, как меня покидает жизнь. Яркий свет...  Не то от операционной лампы, не то свет в тот мир. Состояние эйфории. Состояние усталости. Состояние...  В принципе,  я не из тех людей, которые сдаются. Особенно, если рядом маленькая жизнь, которую нужно спасти. Это моя дочь. Маленькая златовласая принцесса. Я спасла ее, но какой ценой. Я закрываю глаза и все вспоминаю. Все! С самого начала…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Это июльское воскресное утро началось не так, как все обычные дни. Только солнце начало пробиваться сквозь мои любимые розовые атласные шторы, зазвонил телефон. Я открыла глаза. Звонили мужу. Пихнув его локтем, подала телефон и закрыла глаза.
-Да, алло.  Хорошо сейчас буду,- муж в спешке начал собираться.
- Милый, что случилось?
- Тревогу объявили,- напяливая на себя штаны, ответил муж. Он не был у меня красавцем. Брови густые, как у Брежнева,  над которыми я всегда шутила, серо-зеленые глаза, прямой нос, и губы, да. Я любила его губы. Пухленькие,  как у девчонки,  и такие нежные. Уши торчком, наверное, чтоб фуражка держалась. Он служит в пограничных войсках. Майор, за 7 лет совместной  счастливой жизни я так и не могла запомнить, чем он там руководит,  и какая должность.
-Что - то серьезное? Надеюсь,  война не началась? - лениво пробормотала я.
-Пока не знаю, но нужно все вертолеты подготовить к срочному вылету, возможно, проверка,  -нахмурив брови, ответил Вадим.
Я встала с дивана, надев один тапочек, начала искать ногой второй. Попытка не увенчалась успехом. Я наклонилась -  нет тапочка.  Да и черт с ним. Потопала на кухню сделать себе кофе.
- Ложись, поспи,  время еще только шесть утра, милая.
- Не хочу. Приготовлю для доченьки завтрак. Позвони мне с работы, а то я буду волноваться.
- Обязательно позвоню, - и, чмокнув меня в щеку, вышел.
           Я закрыла дверь и пошла на балкон. Свежий воздух и редкая тишина, настолько тишина, что резало уши. Я закурила,  в голове ни одной мысли, что-то защемило в груди. Предчувствие... Предчувствие чего - то нехорошего. Надвигающегося. Я постаралась отбросить тревожные мысли. Зашла в комнату. Она была полностью розового цвета с огромным количеством декоративных цветов. Огромные мягкие игрушки разных животных аккуратно стояли вокруг кроватки.  В обнимку с зайцем спала моя маленькая принцесса, златовласая, глаза цвета неба, губки бантиком, курносый носик, черные ресницы и брови. Такое сочетание идеальной красоты.  Ей недавно исполнилось 4 года. Я поправила одеялко,  и пошла на кухню пить кофе. Кухня была просторной и вся в цветах (я очень люблю цветы), слева  - темно-бардовый кухонный гарнитур, справа стоял обеденный стеклянный стол, а рядом маленький детский столик для дочи. Не очень-то она любила сидеть в детском стульчике, огромная пальма почти до потолка и холодильник 2-х камерный, который вечно был набит всякой всячиной для дочи. "Что ж тебе моя милая приготовить на завтрак?". И, держа в руке горячий кофе, открыла холодильник. Рука дернулась, кружка выпала из рук и разбилась. "Вот, черт!". Начала собирать стекло, зазвонил телефон. На дисплее высветилось: "любимый».
- Аня, срочно собирай вещи, все теплые вещи, все, что не обходимо, обязательно возьми мои военные зимние вещи, пригодятся, и уезжай в наш домик в горах, у тебя есть на все ориентировочно 3 часа. И не забудь аптечку, - он кричал от того,  что рядом слышался звук работающего вертолета. 
- Что случилось?-  у меня затряслись поджилки
- Уезжай скорее.  Я приеду потом за вами, люблю вас, дорога  каждая минута, - в трубке раздались короткие гудки.
            Не колеблясь ни минуты, и чтоб не напугать доченьку, я начала тихонько скидывать одеяла и теплые вещи в огромный баул. Закинув нож, провизию, веревку, отрыла даже топор. Вынесла все в свою любимую машину,  у меня был черный Mitsubishi L200, 2006 года выпуска. Покупали его специально для поездок в горы, хорошая проходимость и вместительность, а самое немаловажное -надежность. Увидев его в салоне,  я влюбилась в машину с первого взгляда. Постояв секунду у нашего специального шкафа, достала зимнюю палатку с печкой. Скидав все в кузов,  я поднялась за Дианой. Прямо  в одеяльце взяла на руки и аккуратно понесла к машине. Мы жили на 5 этаже. Но от грохота закрывающейся железной двери она проснулась.
-Маааам, мы куда? - протирая глаза, спросила она.
- Кататься милая, - ответила я. И бегом начала спускаться.
Доча так и не поняла, почему мы в такое раннее время поехали кататься. Я завела машину. И мы тронулись.
              Дом стоял на краю самой высокой горы. Вид из него был прекрасен. Внизу простиралась долина. Недалеко, в пятидесяти километрах, находилось огромное красивое ущелье. Подходя к его краю,  даже не было видно дна. В принципе,  у нас был не дом, а так,  домишко 5 на 3, наверное, зимовья у охотников и то больше. Я подарила его в этом году мужу на день рождения, он любил кататься на лыжах и находиться  в 200 км от нас.
         Выехав из города, я прибавила газу, стрелка легла на 140км\ч . Диана снова заснула, обнимая своего зайку, сделав печку потеплее, я снова закурила. Я привыкла верить мужу, значит,  что -то совсем все серьезно. И навряд ли даже этот звонок ему разрешали совершать. В экстренных ситуациях им всегда приказано молчать. Чтобы не случилось. Вертолеты один за одним пролетали над нами. Неужели началась война? Но был бы грохот. Выезжая из города,  была тишина. Все мирно спят. Я набрала маму, но в трубке раздался пищащий мерзкий голосок "абонент выключен". "Вот же хрень" , - выругалась я в  слух.  Начала набирать Вадима, но получился тот же эффект : "абонент выключен".  Я нажала на педаль акселератора сильнее, не смотря на то, что скоро впереди должен был быть пост ГАИ, но решила не останавливаться. На удивление,  там было пусто. Лишь одиноко красным цветом горел глаз светофора. Наконец –то  я преодолела рубеж равнины и дорога начала подниматься в горы. На поворотах не погоняешь,  пришлось сбавить скорость.  Даже в машине я почувствовала толчки. "Землетрясение, хрен бы его подрал". Я взглянула на часы. Прошло полтора часа после разговора с Вадимом. "Еще 30минут". Толчки увеличились, в зеркало заднего вида увидела падающие куски камней с гор и скал. Мне стало страшно, но паниковать нельзя, со мной доча. Боковым зрением увидела,  как на нас мчался огромный булыжник слева с горы, педаль газа я нажала до полика, но он успел зацепить угол кузова, машину развернуло. Я  быстро включила быстро заднюю передачу, нажала на газ, вывернула руль влево и, включив ручник, развернула машину в правильную сторону. Поворот на холм уже недалеко.
                Домик находился довольно высоко. Он был маленьким и уютным, в нем было только  стол, три стула и шкаф для одежды небольшого размера. Я завернула с размаху, машину потащило вправо. Но я справилась, руки вспотели, я вцепилась в руль сильнее и, не жалея своего красавца, погнала вверх по ямам и ухабам. Дорога была скользкой,  снег даже летом здесь почти не таял. Но я уверена в своей машине и та меня не подвела. Подъехав к домику,  забежала. Все было на месте (мы старались приезжать почти каждые выходные). В трех метрах стоял сарайчик, доверху  набитый дровами, потопала к нему. Предварительно взглянула на заведенную машину, доча спокойно спала. Растопив печку и подмела полы на скорую руку,  пошла за Дианой. Толчки усилились.
-Мама мне страшно.- скорчив мордочку и, сильнее прижимаясь к спинке стула, пробормотала доча.
-Не бойся моя милая, я с тобой, - пододвигаясь к печке,  ответила я. - Скоро папа приедет, пойдем гулять в лесу. Ты, наверное,  хочешь кушать, моя милая, сейчас приготовим что - нибудь  вкусненькое, хорошо?
             Диана с надутыми губами  утвердительно махнула головой. Телефон завибрировал, пришло сообщение  от "любимого",  трясущимися руками я начала читать:
"Любимые мои,  простите меня. Я знаю,  ты справишься, приехать не смогу. Будь готова ко всему!  От перепадов температур, до всего немыслемого. Береги нашу принцессу!» - Я остолбенела от сообщения. Взглянула на дочь, та смотрела на меня широко открытыми глазами,  полными вопросов.
-Мама,  кушать хочу! - Эти слова меня вывели из ступора. Я кинулась в сарай, начала перетаскивать дрова в домик. На скорую руку сделав доче бутерброды и налив молока,  побежала собирать мох. Неистово рвала,  не помня себя. Забыв про ногти, грязную одежду, несмотря на холод и на то,  что промокла.  Заткнула мхом в доме все, что было можно. Открутила заднее сиденье из машины, перетащила в дом, чтоб было вместо дивана. Найдя газеты,  намылила мылом и, сделав полоски,  наклеила их на окно крест на крест. "Если будет перепад температур до сильной минусовой , простое окно не выдержит"- подумала я, а еще благодарно вспомнила учителя ОБЖ, который учил нас таким премудростям. Я подкинула дров в печку и присела на корточки перед дочей:
-Вот малыш и все! Мама управилась, - снова толчок, грохот и шум. Я открыла дверь и ужаснулась:  по долине текла вода, много воды. "О, господи!"- мелькнуло в голове.
 Стремительно вода  начала прибывать, за какие- то минуты поднялась метров на 10. Я схватила нож и выбежала на улицу. Сорвав несколько веток начала спускаться вниз, поскользнулась и упала прямо в грязь. "Нужно поставить метки"  - пульсировало в голове. Но поняв, что делаю глупость, развернулась и побежала в дом, при этом скользя и падая в жидкую, липкую грязь.
 Доча плакала.
-Малыш, прости меня, я с тобой, давай поиграем, солнышко. Во что хочешь играть?-  в отчаянии спросила я.
-Не хочууу,  -  ответила Диана. - Мама, а где папа? И грохот этот! Мне страшно, - она продолжала плакать. Я прижала ее к себе посильнее. Хотелось плакать, но я держалась. Иначе бы еще сильнее напугала ее.
-Доченька моя, принцессочка, мама с тобой. Ничего не бойся. Слышишь?- В этот момент раздался удар. Я поняла ,  что- то свалилось на дом. С потолка посыпалась известка, упало либо дерево, либо сверху валились камни. Трясти стало беспрестанно. Все гудело. Я встала на колени перед дочей и заткнула ей уши.
-Потерпи,  родная, скоро все пройдет!- Поцеловала ребенка в щеку, прижила к себе, при этом , не отпуская своих ладоней с ее ушей.
Я не знаю, сколько так мы простояли, резко наступила тишина, толчков не было. Я приоткрыла дверь.
-О, черт!- воскликнула я.
-Мама, что такое?- Диана подбежала и схватилась за мою руку.
              Я не верила своим глазам. Кругом вода. Она подобралась настолько близко! Что еще немного, и она затопит заднюю часть машины. "Куда бежать? Господи помоги!"  Меня пробрала дрожь, страх закрался в каждую клеточку моего тела. Я сжала кулаки и попыталась взять себя в руки. Закрыла глаза и мысленно сосчитала до трех. Я повернулась и взяла дочь на руки.  Та, недоумевая,  смотрела на все вокруг. Если вода доберется до ущелья, а оно очень большое и глубокое, вода начнет спадать или по крайней мере не затопит нас совсем. "Вот и наступил всемирный потоп! Или как вообще это назвать?"-  Я закрыла дверь, подбросила в печку дров. Мысли путались.- "Что с мужем? Что с землей сейчас происходит, а мама?"- Я заплакала.  Диана спокойно подошла и обняла за шею. Я обняла ее в ответ. Если начнет топить, я, наверное, застрелюсь и дочу тоже, чтоб не мучиться, чтоб ее маленькую не постигла кара  за грехи людей, такая страшная и мучительная, такая несправедливая. Ведь она еще такая маленькая, такой ангелок!
Звук. Да! Звук вертолета. Я выбежала на улицу и со всей силы начала кричать, он пролетал прямо над моей головой.
-ЭЭЭй, сюда! Пожалуйста! Сюда! – я прыгала и махала руками, ветер хлестал в лицо, шел моросящий, холодный дождь вперемешку со снегом, я вымокла до ниточки за какие- то минуты.
Вертолет сделал круг и начал снижаться. «Слава Богу. Они меня заметили».
Он  завис в воздухе, вдруг его начало вертеть вокруг своей  оси, все быстрее и быстрее.
«Боже, что происходит?» , несколько секунд и надо мной полетели осколки лопастей, я упала на землю, грохот и взрыв. «Господи!» Я не верила своим глазам. Все объято пламенем, вертолет валяющийся на земле и близ стоящие деревья. Я кинулась к нему, в надежде, что кто -то выжил, моя надежда погасла, когда я не смогла даже подойти от сильного жара пламени. Без сил я упала на колени. Я виновата перед этими людьми. Я виновата в их смерти.
Диана стояла с испуганными глазами на крыльце, я взяла ее на руки и прижала  к себе, мы вошли в домик. Меня трясло, не то от холода, не то от увиденного, или может быть от всего сразу. Я не могла подобрать слов, чтобы сказать доченьке, что произошло. Она просто обнимала меня и ни о чем не спрашивала.

ГЛАВА ВТОРАЯ
                Эту ночь я практически не спала. Мысли о том, что погибли люди не давала мне покоя. Радовало только одно, вода перестала прибывать еще вчера. Взяв топор,  поднялась на склон, срубила небольшие деревца. Неизвестно сколько мы здесь пробудем. Провизии не так уж и много. Что потом я буду делать? Я очень боялась за Диану. Посмотрела на сотовый. Связи нет, да и откуда ей теперь взяться.  Вышки, скорее всего,  затопило. Пошел снег.
Доча проснулась и, сладко потягиваясь, с улыбкой пролепетала:
- Мама, а папа еще не приехал?  Зачем столько дров?-  удивленно спросила она.
-Чтобы тепло было, малыш, и чтоб маме не мерзнуть, я их сюда принесла.
Вылив остатки молока ей в кружку, разогрела готовые консервы  (гречневая каша с мясом),  посадила к столу:
 -Кушай,  моя милая, будем с тобой потом играть или рисовать. Хочешь?
-Угу,  - сквозь набитый рот ответила мое солнце. Я смотрела на нее с умиляющим видом. Молила Бога, ради нее. Главное, чтоб спастись.
            В горах всегда холодно, даже летом. Я чувствовала, что температура все больше падает. Залезла в машину, в дверце нашла недоеденную шоколадку. В бардачке забрала тетрадку и ручку. Вспомнила, что под сиденьем лежал пистолет, на всякий случай взяла и его. Зашла в дом. Диана уже играла со своим любимым зайчишкой.
-Мам, смотри, мы скачем, - и, смешно подпрыгивая,  начала изображать зайчика.
-Ах ты, моя заюнька! Сейчас тебя догоню и исцелую! - она засмеялась.
                Счет времени потерял смысл. Наступил вечер, стемнело. Запасенные свечки  (еще с наших приездов сюда), заменяли свет. Мы рисовали. На всякий случай подкинула дров побольше. Чувство тревоги меня не покидало. Я не ела со вчерашнего дня ничего, просто пила чай, кипятила воду в кастрюльке. Экономила, чтоб хватило Диане. Пододвинув поближе к печке сиденье и настелив одеял, уложила Диану спать.
                Мой отчим, ветеран спецназа, еще маленькую учил меня выживать. Хотел,  чтоб я стала бойцом и вообще – не подверженным смерти, наверное,  каким - нибудь  солдатом. Но плюнул на меня, когда мне исполнилось 16 и я начала интересоваться маникюром, косметикой и юбками. Сейчас я благодарна ему. Он заложил в меня контролирование страха, расценку обстановки, закалил, как парня. Даже таскал в лес и учил,  как выжить в нем.
                Гробовая тишина меня убивала. Я вышла на улицу, небо переливалось всеми цветами радуги, как северное сияние, удивляться уже не было сил, просто рассматривала и не хотела верить в это, что то огромное и круглое, черным пятном виднелось не далеко от луны. «Что это? Какая то планета или может быть пришельцы? Это движется прямо на нас? Или пролетает мимо? Тысяча вопросов и ни одного ответа, но я знала только одно, что если нам осталось жить не много, доченька ничего не должна заподозорить».
Я  открутила аккумулятор и отсоединила провода, идущие на туманки. Выкрутила лампочку. Завтра будем со светом, доченьке понравится. Я соорудила из дров небольшую коробочку, типа кровати, постелила одеяло и легла. Вторые сутки как мы здесь, что будет завтра? Все- таки я очень надеялась на то, что Вадим прилетит и заберет нас отсюда. С этими мыслями я заснула.
             Проснулась от непонятного шума на улице. Брезжил рассвет.  Я подкинула в печку дров и выглянула. Увиденная картина повергла в шок.  Шесть  здоровых волков растерзали небольшого олененка. Весь снег залит кровью, а небо лилового цвета!На скрип двери, один из них поднял голову и осклабился. Я захлопнула дверь. Глубоко вдохнула. "Без паники!" Где-то был пистолет. Сняв его с предохранителя и передернув затвор, приоткрыла дверь. Но вовремя спохватилась. Выстрелы напугают Диану. Закрыла дверь на засов, положила пистолет за печку. "А может рискнуть все- таки? Хотя нет, не стоит». Состояние дочери меня интересовало больше. Благо натопила в кастрюльку снега еще вчера. Поставила варить кашу. Отодвинув шторку окна, начала наблюдать, что будет дальше. Волки спокойно продолжали трапезу. "Может включить сигналку на машине?" Я достала ключи из кармана джинсов и нажала кнопку. Ничего не произошло "Блин, я же сняла аккумулятор!"
                Диана, раскинув руки в разные стороны, спокойно спала, улыбаясь чему- то во сне. Снова началось землетрясение. "Сколько может трясти!"  Я поправила сбитое одеяло доченьке. Дом был теплый. Сруб выбирала сама из толстой лиственницы с добротными, толстыми полами. Утепляли тоже его прекрасно. Площадь была небольшая,  он великолепно держал тепло и в минус  50. Я глянула в  окно. Волков уже не было. Остатки олененка так и  лежали  в метрах 20-ти от дома. Я решила выйти, держа пистолет наготове. Знала с уроков зоологии, что волки от добычи не уходят, значит, где-то рядом. Оглядываясь вокруг, взяла за ногу олененка и потащила к дому. Взяв нож, быстро разделала остатки. Ненужное выкинула на улицу. Вот  так, каждый сам за себя. Каждый выживает, как может. Я подкинула еще дров, в комнате было очень жарко, но помня  смс  мужа, боялась, что в любой момент, если грохнет,  100 меня не застанет  врасплох.
Диана проснулась, потянулась сладко и заулыбалась.
-Папы нету?
-Нет, доченька, папа, наверное,  занят на работе, освободится и прилетит за нами, - я чмокнула ее в щечку.
-Мама, жарко!
-Я знаю, милая, но нужно терпеть, а то вдруг резко  станет холодно, ты ведь не хочешь простудиться?- поглаживая по щеке,  я продолжила:
- Пока ты спала, прибегали собачки и передали тебе мяса. Мама тебе приготовит его к обеду, хорошо?
- Собачки? - взглянув удивленно своими большими, цвета неба глазами,  и при этом, нахмурив брови,  прошептала Диана.
-Собачки, собачки, эхом вторила я.
            В этот день у нас был праздник живота. Я старалась не отходить от дома больше чем на 2 метра, боялась волков, но от них и след простыл, но все равно рисковать не стала. Вода постепенно начала замерзать или мне так казалось, из-за покрова снега не было видно.  -Вот так доченька, живем мы,  живем. Кто- то в роскоши и богатстве, кто - то в бедности. Кто живет, не задумываясь над тем, что имеет. Кто- то пытается познать себя, кто- то просто ходит на работу, потому что так нужно, а смысл один. У всех! Живем,  чтобы кушать.
- Да мама, - не поднимая головы и рисуя, согласилась доча.
                Мне было больно и обидно, что не дозвонилась маме. Как она там? Что с ней? Как мой милый и любимый человек, который предупредив нас, вопреки всем запретам, спас нас. На душе было тяжело.
                Я вышла на улицу и, оглядываясь, залезла в машину, в подлокотнике были запасные патроны. Мало ли, сгребла все в карман и вылезла. Огляделась вокруг. Склон превратился в равнину, от воды, кругом снег и звонкая тишина. Даже птицы куда-то все делись. Наверное,  они чувствовали это все заранее и улетели. Только куда бежать? С неба, как насмешкой   на меня смотрел огромный шар раза в два превышающий размер Луны.

-Мама я гулять хочу.
-Доченька, нельзя. Милая , потерпи, а то собачки вернуться, могут рассердиться, и укусить больно.
-А почему они буду кусать? Они мяса нам дали! – Недоумевая,  сделала вывод Диана.
- У них плохое настроение, давай лучше поучим буквы или стишок.
- Неа, не хочу, рисовать буду.
- Ну хорошо, милая, рисуй и у меня для тебя сюрприз!- Я улыбнулась. - Вечером у нас будет настоящий свет.- И показала ей лампочку с проводами.
-Ураааааа!!! - В восторге закричала Диана и обняла за шею. В тот момент я чувствовала себя счастливой и сильной. Казалось, я смогу перевернуть весь свет.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
          Обрезав пустые коробки-тетрапаки  из под молока и сока, я набирала в них снег, чтоб всегда была вода. Мы здесь уже пятый день и вот оно, это случилось. Можно ли сказать, что интуиция или предки заговорили, но проснулась посреди ночи, сама, не зная почему. Подкинула дров. Прислушалась. Стояла гробовая тишина. Я закурила,  присев у печки. Дрова пощелкивали монотонно. Я зажгла свечу, чтобы  было светлее. Всегда любила, чтобы  было светло и вдруг  какой- то стон, прямо как из самой земли -матушки, все захрустело и защелкало.  Услышала, как "умирает" мой красавец  «Мицубиси». Звон, глухой звук. "Наверное,  все трубки полопались,"- мелькнула мысль. Я открыла дверцу печки настежь и начала ворошить клюшкой дрова. При этом подкидывая еще, чтоб температура повышалась.
           Панический страх. Я подтянула Диану к печке поближе. На дверь накинула свое одеяло. Меня трясло. Вдох-выдох, вдох- выдох. Резко похолодало, я надела сапоги и лётные теплые ватные штаны и куртку мужа.
-Диана проснись, скорее одевайся, - Диана, открыв глаза, в спешке подставляла ручки и ножки. Я напялила на нее комбинезон и сапоги.
- Нужно быть у печки, милая, - я присела на корточки и посадила на одно колено дочу.
-Мамаааа, жжет возле нее,  - и она захныкала.
-Милая потерпи, не плачь. - Я снова и снова подкладывала дрова. Диана заснула. Температура упала до градусов – 20,  пошел пар изо рта, но было терпимо.  Я с остервенением топила и топила печку. Пока не стало теплее. Жар обжигал лицо до невыносимости. А сзади по спине пробегали мурашки от холода. Сколько продержится такая температура,  я тоже не знала. Я знала только одно, моя дочь должна жить.....
        Я посмотрела запасы провизии. Благо давали паек, мы никогда не нуждались в покупках самого основного. Запасов хватит еще на месяц. Что делать с дровами? Они скоро закончатся, температура в -100 (или до скольки она там упала?), не за один день поднимется, наверное. Один плюс, можно не бояться волков. Либо они замерзли, либо, почувствовав опасность, уже далеко отсюда.
       Воды было немного и я пила по 2 глоточка. Пришлось и Диане намного урезать. Она смотрела на меня и не просила больше. Как будто понимала, что происходит что -то страшное. Я молчала. Она больше не спрашивала папу и перестала улыбаться. На душе был огромный камень, который тяготил так, что сгибал к земле.
              На третий день по мере топки печки,  я поняла, что температура на улице начала стабилизироваться. Стало теплее. Набравшись храбрости, одев все, что было из теплых вещей, я вышла на улицу.
          Яркий свет ослепил. Белоснежный снег был подобен миллиарду бриллиантов . Глазам стало больно и я невольно зажмурилась. Машина была в плачевном состоянии. Колеса и диски лопнули от низкой температуры. Она была такая же белая, как и все вокруг, я с жалостью глянула на нее.
           В первую очередь набрала снега и мы напились, наконец – то, горячего чая. Взяв топор,  я наколола дров, сколько смогла, пока не свалилась от усталости. "Что - то нужно делать, куда- то пойти, попробовать найти людей. Мы долго ведь так не протянем. За нами навряд ли кто то придет». Надежда на спасение угасла.
             Ближе к вечеру наступила на лед. Он промерз, наверное,  весь. Присела и начала рукой разметать снег, чтоб увидеть его. Размела и отпрянула в ужасе. Подо льдом совсем близко, на меня глядело лицо человека, вернее гримаса, состоящая из боли и ужаса. Я бегом забежала в дом.
         Вымыв все, что замарали  за три дня, я отлепила полоски газеты с окна. Доча сразу же прильнула к нему и, глядя в одну точку,  задумчиво произнесла:
- Мааам, а мы с тобой вдвоем остались? Больше нет никого?
                Я была ошарашена ее словами. Наши взгляды встретились. Я ужаснулась! Как он изменился у нее за эти дни!!!! Полные грусти, глаза какие- то повзрослевшие, но при этом, искренние и с надеждой, но с надеждой  на что?
- Папа долго на работе чего то,  - продолжила она.
- Да,  доченька, видишь сколько снега? Наверное, помогает убирать...
- Наверно,  - пожав плечами, как эхо повторила Диана и, взяв зайку, начала играть.
                На следующий день я открутила капот у машины. Пробила гвоздем дыры и привязав провода какие смогла найти, не пострадавшие от низкой температуры, соорудила сани.  Я решила, что пока есть еда,  нужно идти. Нас никто не приедет спасать. Достала палатку, ее дарила мама  для Вадима, зимняя,  с переносной печкой. Я задумалась: " Милая моя мама! Как ты там? Жива ли? Если жива, наверное,  с ума сходишь от переживания. Мама. Если слышишь меня. Не переживай, я справлюсь. Я жива ! Пока жива!"  Я закрыла глаза и немного постояла, прислушиваясь к стуку своего сердца.
        Одев Диану потеплее,  и нагромоздив на кучу дров одеяла и провизию, двинулась в сторону запада.
        Она смеялась, что я тащу ее так неуклюже, представляла, что едет на машине и вообще дурачилась. Мы перекусывали почти на ходу. Я разводила костер и в той же кастрюльке кипятила чай. Вокруг было все белоснежно. Все изменилось до неузнаваемости. Где мы? День подходил к концу. Увидев деревце, подошли к нему, нарубив дров,  я разожгла костер. Где есть деревья, значит, нет льда и вероятность того, что он растает под нами, не грозит.
         Быстро развернув палатку и согрев консервы, мы с Дианой завалились спать. Но в течение ночи приходилось вставать и подкидывать дров, было очень холодно. Утром, перекусив, мы двинулись дальше. При этом срубила это дерево, чтобы дрова были с собой всегда.
-Мама,  я замерзла.
-Хорошо, моя милая, сейчас разведем костер.
              Найдя небольшой холмик( когда –то,  наверное это была гора и это ее вершина),  мы сделали привал. Диану трясло. Я уже пожалела, что вообще куда - то потащилась. Ругала себя на чем свет стоит, а вокруг снег и холод. Больше ничего. Начался ветер, пронизывающий до костей. Я сама начала чувствовать,  как онемевают пальцы на ногах. Вокруг не было ни деревца. Закутав во все одеяла дочу и пододвинув ее к костру,  дала ей кипяченого горячего чая. Ей стало лучше.
-Мама долго еще нам,  да?- она подняла полные слез глаза.- Я домой хочу,  к папе…
- Милая,  потерпи. Мы скоро придем к папе. Я очень тебя люблю, крошка моя, у тебя что - то болит? Где болит? Покажи?
- Неа, не болит. – И, обнимая кружку обеими руками, сделала глоток.
                Я приложила руку ко лбу, температуры не было, но на всякий случай откопала анаферон и дала ей.
- Замерзнешь, сразу скажи мне хорошо?
- Хоросо,  мама.
- Не коверкай язык малышка, - упрекнула я ее. Горячий чай согревал, но ненадолго.
            Сегодня мы проделали не такой уж и длинный путь, как вчера. Ноги ныли от усталости,
я растопила печку в палатке, сегодня решила не экономить, промерзли до костей, через  минут 30 стало тепло.
В надежде на чудо я включила телефон, нет ли связи, но, увы. Выключила его снова, экономя заряд на батарее.
- Папа не звонит?
-Нет, доченька, связи нет малыш!- С горечью в голосе ответила я.  - Спи, моя сладкая. Завтра нужно еще идти.
            Я открыла глаза. Палатка ходила ходуном от ветра. Я выглянула:  на улице была метель, настоящая такая метель не видно ни зги.
-Сегодня мы никуда не пойдем , Диана.
-Почему, мам?
- На улице сильный ветер. Мы замерзнем.
 Ближе к обеду ветер немного утих и мы все же двинулись в путь.
- Мама, а если мы никого не найдем? Что мы делать будем? - выглянув из кучи одеял, жалобно протянула Диана.
- Доченька, найдем ! - запыхавшись , сказала я.
- Мам, я что- то сомневаюсь.
- Милая, не сомневайся, верь маме.-  И, поправив на плече провода от наших "саней",  я прибавила шагу.
             Вечером пришлось прямо на льду раскидывать палатку. Я очень боялась, что лед растает, но деваться было некуда. Расположившись,  я попыталась помассировать ноги. Они сильно болели.
-Мама, давай помогу,- глядя на меня с жалостью,  сказала доча.
- Не нужно малышка. - Я закашляла.- По- моему,  я простудилась доченька. – И, опустив голову на подушку, сделанную из куртки,  закрыла глаза.
             Мне снился мой милый и любимый муж, как мы дурачимся и едем в машине. Он кидал в меня попкорном. Мы смеялись и вдруг удар. Мы куда - то падаем! Я закричала и проснулась.
             У меня была температура. "Вот этого мне еще не хватало", -  пробурчала я. И, достав таблетки из коробочки,  запила водой. К утру мне стало немного легче, но кашель усилился, таблеток от кашля не было, только детский сироп, но я берегла его на всякий случай доче.
              Закашливаясь и ослабевая, я все равно продолжала идти. Через день заболела и Диана.
-Давай, моя милая, выпьем лекарства.
-Давай, - согласилась она.
-Вот и умничка,  -давая запить,  произнесла я.
           Кашель душил под утро. Голова сильно болела, но я не останавливалась. Судя по всему,  мы двигались сейчас в юго- западном направлении. На шестой день пути я заметила выглядывающие из подо льда и снега небольшие коробочки. Подойдя ближе, разглядела, что это дома.  Когда -то высотные дома!!!!  Я пришла к какому - то городу. Когда он был большим. Из всего, что было, нашла два дома,  где квартиры не были затоплены по самый верхний этаж.
- Мам, а тут люди куда все делись?
- Наверное, убежали.
                Разбила окно и забралась внутрь. Расставила палатку прямо в комнате и,  сломав все что было из дерева,  затопила печку.
-Доченька. Побудь здесь, а я пойду,  гляну что- нибудь для нас нужное, хорошо?
- Нет,  мама, не уходи, мне страшно.
- Ну, хорошо, не пойду, - гладя дочь по щеке,  пробурчала я.
В квартире,  видимо,  жили не очень богатые люди. Обстановка была скудной. На стенах грязные, обшарпанные обои. На кухне только стулья и некрашеный  самодельный стол.  Когда-то в «зале» был трельяж и старенький советский телевизор. Непонятно разбросанные вещи. "Интересно. Кто здесь жил, на чем спал?"
                Все деревянные вещи я разрубила и, связав веревкой,  водрузила на наши сани, которые одиноко сейчас стояли снаружи. Ветер заунывно гудел.
         С рассветом я уже была на ногах. Взяв топор,  я пошла "грабить" пустые квартиры. Нашла лекарства от кашля. Взяла еще пять одеял и конечно консервы, масло, рожки, крупы.
                Развела костер и начала варить суп. Закинула тушенку и рожки.
-Доченька просыпайся, моя милая. Давай покушаем и пойдем дальше.
-Мам, а может, останемся здесь? Может сюда придут люди искать, кто спрятался?- она посмотрела на меня с надеждой.
- Не знаю, возможно,  их всех уже спасли. Поэтому и мы пойдем. Оставаться нельзя.
- Ну ладно, уговорила.
                Плотно позавтракав, мы снова двинулись в путь. "Сани" заметно потяжелели. Даже после "смерти" моей машины она служит мне. Металлический капот хорошо скользил по снегу, даже загруженный.
                К сожалению, лекарства, найденные в заброшенных квартирах не помогали, наверное, потому что перемерзли. Кашель усиливался.
- Мам, мне не нравится, что ты так кашляешь. Мне тебя жалко.
-Ничего, доченька, все будет хорошо, - от усталости я и выматывающего кашля я упала на колени.
- Все. Не могу больше.
- Мама. Мама, - заплакала Диана. - Ты сильная, мы дойдем! - Она подскочила ко мне и обняла.
                Слезы градом хлынули из глаз. "Как я могу предать это создание небесной красоты, такое чистое, такое родное, она верит в меня! Я просто обязана встать и пойти!"
                Я закашлялась снова. Кашель в голове  отозвался болью.
-Все будет хорошо, моя милая, - Я обняла дочь. Это единственное, что придает мне сил. Сегодня решили никуда не идти и раскинули палатку. Я побольше нагрела воды в большой кастрюле (прихваченной из квартир) и начала лить себе на ноги. Вытерла сухим полотенцем и закуталась в одеяла.
- Да, мама, тебе нужно отдохнуть и поспать. И я своего зайку потеряла.
- Ничего , милая, - кашель снова начал душить. - Мы тебе нового купим!
-Да ладно мама, мне не нужно. Главное,  ты не болей, пожалуйста.
- Я очень стараюсь, малышка.
              Я часто просыпалась от удуший. Голова болела и не спадала температура. Найдя таблетку «кетанова»  в коробочке, выпила, чтоб хотя бы головная боль чуть отпустила.
 ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        Я потеряла счет времени, сколько мы были в пути. Вокруг одни бескрайние просторы снега и леденящего, пронизывающего ветра. За эти дни я поняла, что у меня воспаление легких. Силы покидали меня с каждым часом. Температура не сбивалась.
Раскинув палатку и затопив печку, повернулась к Диане и сказала:
- Доченька, мама сильно болеет. Я выдохлась, но ты не пугайся. Ты ведь видела,  как я подкидываю дрова в печку?-  та кивнула головой, а я продолжила, - я открою тебе консервы,  разогревай их. Мне очень плохо малыш. Я подвожу тебя, но я оклемаюсь. Я выкопаю небольшую яму, прогрею ее и лягу. Ты не пугайся, если я начну бредить. Вот, вливай мне это - и я протянула ей бутылку водки (найденную в какой то из квартир)- вливай и не жалей.
- Мама, я не смогу, - она заплакала.
- Доченька, мы вдвоем, никого кроме нас нет. Я одна не справлюсь.
- Ты себя похоронить хочешь! - еще сильнее плакала Диана.
- Ну, что ты, глупенькая. Я буду прогреваться, иначе мне больше не встать. Ты же сильная малышка, ты моя дочь, а значит, мы справимся. - Диана перестала плакать и взглянула на меня.
- Мама, я помогу, - и совсем не по - детски в ее красивых глазах вспыхнул огонек. Огонек силы - спасти маму.
                Через постоянный кашель и непонятное состояние полуобморока, я долбила землю топором. Выкопав сантиметров 50 в глубину и в длину своего роста, накидала дров. Сегодня нам повезло , и мы нашли небольшой лесок. Достала бензин и подожгла. Земля должна нагреться. Этому научил меня мой отчим, когда натаскивал меня на выживании в лесу. После трех часов непрестанного подкидывания, земля прогрелась. Я заглянула в палатку. Диана сидела,  уставившись на огоньки в печке,  и о чем -то думала.
- Ну вот,  малыш, все готово. Ты главное сейчас укрой меня потеплее.
- Хорошо, мамочка, - не отрывая взгляда от огня, прошептала она.
- Я знаю, тебе страшно, но поверь, никто и никогда нас не разлучит. Даже сильная болезнь.
- Мама, я тебе верю, - она со всей своей силы обняла меня.
                Все было готово. Я выпила водки, сколько смогла. При этом быстро захмелев и сняв верхнюю одежду, направилась в яму.
- Давай, доченька, - прошептала я ей. Спину обдало приятным теплом, в это время Диана закидывала на меня одеяла.
- Мам, я тебе по бокам землей присыплю чтоб не дуло.- И начала своими маленькими ручонками подгребать  землю.
- Ты у меня молодец, малышка, не туши печку доченька, главное,  не туши, подкинь дров, как начнут прогорать, я тебе все оставила.
- Знаю мама, - ответила Диана, посыпая меня землей.
Меня обдало жаром, застонала каждая клеточка моего продрогшего, больного тела. Я почувствовала, как капли пота выступают на лбу. Диана закинула подушку прямо на лицо. Я провалилась в черную пустоту....
          Я открыла глаза и пошевелилась. "Доченька!"- и я соскочила. Не знаю, сколько я пролежала тут.  Была уже ночь. Я нырнула в палатку. Доченька мирно спала. Печка почти прогорела. Я оделась, мне стало лучше. Занесла одеяла, подкинула в печку дров и снова начала разводить в яме костер.
- Мам.
Я вздрогнула от неожиданности
- Да, моя милая?
 -Тебе лучше?
- Намного, моя хорошая,- я обняла ее.- Ты у меня умница, ты смелая девочка.
- А зачем еще костер разводишь в яме?
- Мы проделаем это еще раз, и я пойду на поправку.
- Мне было страшно, я плакала.
- Ты мое солнышко. Прости меня, что я так заболела.
- Нет, мама это ты прости, что я не могу хотя бы каплю дать тебе своего здоровья.
- О чем ты говоришь? Не говори так! Ты должна быть смелой, сильной и, главное, здоровой. Пока ты живешь  - и я живу. Ведь ты стук моего сердца, мое дыхание, ты вся моя жизнь!
- Мама,  я так тебя люблю!
- Я тоже очень сильно люблю тебя, моя принцесса! - Мы поцеловались в губы,  и я выпустила ее из своих объятий. Интересно, будь я на ее месте в таком возрасте, смогла ли быть такой отважной, как она? Наверное, нет. Гордость за свое чадо и счастье хлынули в душу,  и я заплакала.
               Наступил рассвет. Все было приготовлено. Мне не хотелось будить доченьку. Но без ее помощи ничего бы не получилось.
-Милая, проснись.
-Да, мама.- Она протерла глаза.
-Пойдем малышка, - я закашлялась. - Нужно прогреть еще раз.
- Хорошо, мамуля, - и она обняла меня за шею, со всей своей детской силой.
-Ты у меня, самая смелая девочка на свете, малыш.
-Нет, мама, это ты у меня самая смелая на свете,  - я прижала ее к себе.
-Все будет хорошо у нас, заюньчик мой.
-Мамуля, я тебе верю,  - и посмотрела мне прямо в глаза.
            На этот раз я не провалилась в никуда. Приятное тепло расплывалось по всему телу. Меня бросало то в дрожь, то в жар. Голова кружилась. В какой- то момент мне показалось, что мне нечем дышать. Я начала задыхаться. Хотела открыть подушку, но передумала, через минуту- две все прошло.
-Диана, малышка! Как ты там?- я услышала шуршанье, скрип шагов по снегу.
-Хорошо. Только скучно.
-Зайди в палатку, на улице холодно. Ты сможешь и оттуда меня слышать.
Снова скрип шагов, шуршание.
-Мамаааааа, ты меня слышишь? – закричала Диана.
-Слышу, слышу, - улыбаясь,  ответила я.
-Мам, а знаешь,  кого ты мне сейчас напомнила?
-Нет,  моя хорошая.
-Зайку из мультика «Ну, погоди!», он также волку ответил, - она засмеялась.
-Значит, ты мой маленький волк!
-Нет, я буду зайчиком лучше, добрым и красивым.
-А кто будет у нас волком тогда,  Диана?
-Ты мама! Только тоже хорошим, защищать зайку своего будешь!
-Договорились,  моя красавица.
              Когда я почувствовала, что земля уже не отдает тепла, я встала. Мы с Дианой попили чаю, порисовали и вообще решили  сделать выходной. Деревья рядом были, да и мне нужно было еще побыть в тепле и немного окрепнуть.
-Эх, сейчас бы твоего тортика вкусного, - потягиваясь и зевая, пролепетала доча.
-Ничего, скоро найдем людей и я сразу испеку тебе большой – пребольшой тортище.
-Я очень по папе скучаю, он, наверное, нас ищет тоже. А может и не ищет.
-Конечно, он нас ищет, моя хорошая.
                Дрова в печке потрескивали, палатка освещалась за счет огня. Я обняла коленки руками и также,  как и Диана, наблюдала, как пламя нежно «съедает» поленья.
              «Может быть, зря мы ушли из домика? Возможно, что муж прилетал за нами? А если нет, что тогда с нами бы было? Продуктов почти не осталось и это очень плохо. За все время пути мы ни разу не встретили даже простой мыши. Наверное,  все погибли. Если не найти людей до того, как закончится пища, будет катастрофа. Ребенок не сможет долго протянуть. Поднимется ли рука застрелить своего ребенка,  спасая от мучений? Нет! Никогда! Да и за два дня чувствуется, что стало теплее и, причем,  намного. Значит, где- то совсем недалеко люди. Главное - дотянуть».
-Мама, давай не пойдем, мне надоело и тебя жалко, - сдвинув брови,  сказала Диана.
-Я бы с удовольствием ,моя хорошая, но я заметила, что за эти два дня снег начал подтаивать. Становится теплее. Нам нужно быстрее двигаться, чтобы найти сушу. А где земля и более или менее тепло, значит, там есть люди.
-Люди! И они, помогут найти папу? Или может он там, и ты испечешь мне торт!- Диана запрыгала от радости.
-Да, все так и будет.
ГЛАВА  ПЯТАЯ
            Снег хрустел под ногами. Он становился рыхлым. Под ним было огромное количество воды в виде льда, если снег растает и начнет таять лед, мы утонем. Все сложнее и сложнее было тянуть «сани». Диана радовалась, что становилось все теплее. Сегодня вечером я сварила последние остатки пищи. Кушать больше нечего. Я надеялась на то, что хоть бы пролетела птица,  я смогу ее застрелить и накормить дочь.
-Мама, а ты почему не кушаешь?
-Не хочу мое солнышко. Кушай и будем спать.
-Мне это не нравится,  возьми хотя бы ложечку.
-Нет,  моя малышка. Тебе нужнее. Кушай.
              С тяжелыми мыслями и тяжелым сердцем я засыпала. «Чем завтра кормить дочь? На воде она долго не протянет. Она и так сильно похудела. Остался один чай, больше ничего. Как это обидно. Прямо, как в сказке: иду туда, не знаю куда, ищу то, не знаю что».
                Первый день на чае Диана перетерпела стойко, но на второй день начала ныть.
-Мам, я кушать хочу. Очень хочу. Животик болит.
                Я остановилась, подошла к ней и посмотрела ей в глаза:
-Малышка моя,  я знаю, что ты очень сильно хочешь кушать. Я обязательно что - нибудь придумаю,- И, поцеловав ее в щечку, продолжила путь.
         Вечером Диана заснула. Еще не много и наступит истощение. Я плакала. «Неужели все зря? Этого не может быть! Просто, не может. Хоть бы какой- нибудь зверек пробежал или пролетела птица, но, увы. Не было никого. Мы в действительности остались с дочей вдвоем? Я очень этого не хочу! Диану нужно покормить, во что бы то ни стало!»
                Я не знаю, как пришла ко мне эта мысль, но, наверное,  во мне говорила материнская любовь и инстинкт.
                Уйдя на максимальное расстояние, я развела костер. Закинула в огонь топор. Перетянула левую руку чуть ниже локтя, ремнем. Откупорила бутылку водки и большими глотками начала пить. Она упорно хотела вылезти обратно, но я совала снег в рот, захмелела быстро. Оторвав от кофты кусок, сделала кляп. На заранее приготовленную дровину,  налила водки, обработала запястье руки. Вдох – выдох, вдох – выдох. Зажав кляп зубами со всей силы, достала топор из огня. Я начала целится по запястью. Душа ушла в пятки, но мысль о том, что в палатке лежит голодная дочь и что она  может умереть…  Я  размахнулась и ударила по руке.
                Адская боль пронзила тело. В глазах вспыхивали то зеленые, то черные круги, все поплыло. Я не сразу поняла, что кричу. Казалось, этот крик был совсем не мой, сердце бешено колотилось и казалось, сейчас выскочит из груди, воздуха не хватало. Взять себя в руки никак не получалось, схватила правой рукой левую и зажала. Слезы текли из глаз, в голове больно отдавалось каждый стук сердца, а в сердце от боли всего тела. Я упала на снег. «Только не терять сознание»,  - мелькнуло в голове. Не мигая,  я смотрела на горящий огонь. Если б можно было сосредоточиться на каком - нибудь звуке, но звуков не было, кроме трещащих дров в костре. Я сконцентрировала внимание на огне. «Не закрывать глаза, не закрывать глаза»,  - твердила я себе. Боль понемногу отпускала. «Нужно встать, как- то встать. Доча, если услышала крик,  это не хорошо». Я потянулась рукой до бутылки. Организм отреагировал болью. Стиснув зубы, заставила себя сесть. Водка делала свое дело. Я не понимала, то ли от нее кружилась голова, то ли от перенесенной боли. Я боялась смотреть в сторону,   где отрубила себе кисть. Меня вырвало. Нужно прижечь рану. Но больше, наверное,  боли я не вытерплю. И вылила на рану остатки водки. Боль снова сковала тело, но уже не такая сильная. «Вот я дура!»
                Я не знаю, сколько я просидела, костер почти угасал. Я поднялась, меня пошатнуло. Ноги были ватными и меня не слушались, я упала на колени, голова закружилась. Только сейчас я почувствовала, что кляп еще во рту. Вытащила его. Выпила пару глотков водки и зажевала снег. Скомкала еще и протерла лицо. Немного стало легче. Я все еще боялась смотреть на отрубленную кисть. Перевязала руку бинтом. И поползла к палатке. Диана сладко спала. Я взяла кастрюльку и поползла обратно к костру. Меня пробивала дрожь. Рука сильно болела. В «санях» я отыскала бутылку коньяка. Я усмехнулась, «обменять бы на еду доченьке сейчас ее». Откупорила бутылку и сделала глоток. Жар пошел по всему телу. Я снова попыталась подняться, но упала. Пришлось ползком снова возвращаться. Накидала дров в затухающий костер. Села. Глоток, еще глоток. Уже и боли почти нет. Я вдохнула воздуха и повернула голову к отрубленной кисти. Она так и лежала на дровине, на которой я ее отрубила. Меня вырвало. Злясь на саму себя, я сделала еще глоток коньяка. «Сейчас бы покурить». Дрожащей рукой я дотянулась до кисти, закинула ее в кастрюльку и закидала снегом, через какое- то время она закипела. Я беззвучно плакала.
                Начинался рассвет. Диана скоро проснется. Попробовала встать. Меня закачало, и я чуть не опрокинула кастрюлю. Кое- как дойдя до палатки,  взяла тарелку и соль. Налила в нее получившийся бульон. При виде кисти снова вырвало, она скрючилась от температуры. Набрав воздуха побольше, достала и ее. Вытащила ногти и разрубила ее на мелкие части топором. Мне казалось я схожу с ума, но жизнь моего маленького создания интересовала меня больше. Взяла сковородку и пережарила ее.
-Мама, что у тебя с рукой?
-Порезалась, моя милая, - прошептала я.
-Когда дрова заготавливала, да?
-Да,  мое солнышко.
             Я дала ей пару глотков бульона и несколько кусочков «мяса». Меня тошнило. Я кое- как собрала палатку,  и мы двинулись. Снег совсем стал рыхлым, я падала и кое- как поднималась. Это казался самый длинный день. Мне было больно всю левую сторону, рука стонала. Я остановилась и налила поверх бинта на нее коньяк, заражение возможно и, причем, вероятность большая. У меня подскочила температура, перед глазами все плыло. Я пыталась о чем- нибудь думать. Чтоб отвлечься от боли. Коньяк уже мало помогал, каждый шаг давался все сложнее и сложнее. Из -за рыхлого, таявшего снега промокли ноги, кончики пальцев я уже почти не чувствовала.
-Мам! Смотри!- показывая вперед указательным пальчиком, закричала Диана.
Я подняла голову и, прищуриваясь, кое- как разглядела очертания сопки. Там не было снега, возможно и за ней снега больше нет.
-Ну, вот видишь, малыш, мы почти пришли,  - хриплым, полушепотом ответила я.
                Я присела на колени. Все тело стонало. Диана слезла с саней подошла ко мне и обняла.
-Мам тут не далеко, давай передохнем.
-Давай, малышка.
                Делать одной рукой было намного дольше. Палатку раскинула с помощью Дианы. Она как могла, помогала. Я легла и провалилась в глубокий сон. Мне даже ничего не снилось. Очнулась уже, когда на улице было светло. Дианы рядом не было. Я соскочила.
-Диаанааааааааааааа! – не своим голосом закричала я. Душа ушла в пятки, сердце защемило. Я вылезла из палатки.
-Мам, ты чего так кричишь? - Она выглянула из-за кучи, дров нагроможденных на «сани».
                Я подскочила к ней и прижала к себе.
-Я напугалась, потеряла тебя.
- Я просто не стала тебя будить.- И обняла за шею.
Она допила остатки бульона, доела последние косточки. Если б она догадывалась, что она ест. Меня снова затошнило.
Я присела к печке и достала пистолет. Он стоял на предохранителе, затвор я передернула еще, когда были в нашем домике, увидев волков. Такая маленькая вещица, а может спасти жизнь или наоборот забрать. Его привезли мне нелегально из Америки. «Степной орел», он мне нравился, только в обойме вмещалось всего семь патронов. Я даже сама не знаю, зачем себе его купила. Даже в мирное время может понадобиться думала я, когда покупала его. «Если там за сопкой ничего нет, наверное, я нажму на курок. Хотя нет. Буду ползти, но спасу дочь!»
                Через каждые шагов десять я отдыхала, сил почти не осталось. По колено проваливаясь в снег, я уже хотела закричать. Закричать от боли, закричать от бессилия, закричать от обиды.
Я упала. Вставать уже не хотелось. Чувства голода меня уже не тревожило. Я перевернулась на спину и посмотрела в голубое небо, положила левую руку себе на грудь.
-Мамуля, вставай, еще немного осталось.
                Голос дочи вернул меня в реальность. Я приподнялась, голова закружилась.
-Сейчас, передохну не много, - я не узнавала свой голос, осиплый и грубый, будто выдавало не горло, а мои внутренности.
-На, пей, – и протянула мне бутылку с коньяком. Я удивленно глянула нее.
-Пей. У тебя силы прибавятся. Наверное.
                Я молча взяла бутылку из рук дочери. Сделала глоток. Желудок свело от боли.
-Я не могу пить милая, спасибо.
                Я поднялась. Я не должна подводить дочь. Снова шаг за шагом, преодолевая усталость, боль, слабость,  я делала шаги.
                Мы дошли до сопки.
-Давай руку малыш, посмотрим, что за ней, - и подала ей руку. Я оставила «сани» на снегу. Диана послушно подала руку и мы поплелись.
                Сопка была невысокой, она походила больше на курган. На ней была обледеневшая зеленая трава. Шаг, еще шаг. Пологий склон.
-Господи, – радостно воскликнула я, поворачиваясь к доче, – Я обещала, что мы дойдем!-   внизу в километрах в трех стоял развернутый военный полигон.
-Мама мы смогли!- она обняла меня. Я с облегчением выдохнула.
- Ну что милая, пойдем? – я улыбалась.
- Пойдем мамуля, - радостно улыбаясь,  ответила Диана.
                Справа послышался шум. Я повернула голову,  в метрах двухсот появился медведь. Я задвинула Диану за свою спину и тихонько достала пистолет. Не оборачиваясь на дочь прошептала :
- Я его отвлеку, а ты беги малыш, беги со всех ног к людям.
-Мама я боюсь.
- Не бойся, беги, - и сделала шаг вправо.
                Медведь зарычал. Я оступилась и кубарем скатилась вниз,  к «саням».
-Эй, ты,  лохматое чучело,  иди сюда! – закричала я медведю и выстрелила. При этом, убегая в противоположную сторону от Дианы. Медведи бегают быстро, я это знала, оглянувшись,  увидела как он несется на меня и был уже в метрах в  семидесяти. Рука ходила ходуном, не то от страха, не то от слабости. Не мешкая начала стрелять в одну точку. Первый выстрел промазала, целясь в сердце,  я нажимала на курок раз, два, три, четыре и вот он -  рядом. Все как в замедленной съемке, лапа возвышается надо мной для удара,  я машинально отвернулась и втянула голову. И тут гулкий хруст и мы провалились в воду. Мое тело пронзила боль. «Достал, сука». Одежда набирала в себя воду, и я не могла пошевелиться. Тысячи игл пронзали тело. Я сделала попытку скинуть куртку, наконец- то мне это удалось. Вода окрасилась в красный цвет. Я теряла силы. Вспомнила слова отчима: «Когда сил больше нет, когда  кажется, что все потеряно, собери всю злость, что у тебя есть, она предаст сил».
                Из всего немыслимого, что есть, я сделала рывок вверх. Медведь пытался выбраться, но лед под тяжестью его тела ломался и он снова проваливался в воду. В обойме один патрон. Я вынырнула медведь оглянулся на меня и, целясь ему в глаз, выстрелила. «Хрен тебе, Косолапый», я выпустила пистолет из рук. Голова кружилась, я теряла много крови, посмотрела на левую сторону,  рука разорвана до кости.
-Мамааааааааа!
-Назад, назад, провалишься! - Из последних сил заорала я. Диана остановилась на краю, если можно сказать берега. Она была белая как снег, в глазах слезы, рот застыл в безмолвном крике.
«Закатилась, она закатилась!» - я начала двигаться в ее сторону пытаясь вылезти, но лед ломался, ноги уже сводила судорога от холодной воды.
-Дианаааа, Дианаааа,  – карабкаясь и падая снова в воду, кричала я. В правом сапоге был нож. Я достала его и со всего размаху вонзила в лед. Подтянувшись, попыталась выбраться, но снова провалилась. Время тянулось медленно. Вот уже почти рядом. Я начала брызгать водой, чтоб хоть капля попала на ее лицо и привела в чувство. Не обращая внимания, на разодранную руку и потерю крови,  я доломала лед к берегу,  брызнула водой в лицо моему ангелу. Она закричала.
-Что ж ты творишь то!- я закрыла глаза.
- Мама вставай!- она дергала меня за правое плечо.
-Беги,  дурочка!- голова закружилась, в глазах все потемнело.
-Мама, мама. Вставай. – Диана плакала. –Мне страшно без тебя, ты торт обещала мне испечь, мамааааааааа.
ГЛАВА  ШЕСТАЯ
                Куря сигарету и неся пост на дозорной вышке, стоял смуглый, высокий паренек. Он прислушался. «Выстрел? Откуда с затопленной стороны могут быть выстрелы?» Он прислушался снова и взял в руки бинокль. Еще пять выстрелов. «Блин, там кто- то есть, хоть как!»
                И побежал в главную штаб – палатку.
-Товарищ полковник, разрешите обратиться, рядовой Лиханов!
- Чего тебе?
- Со стороны затопленного, обледеневшего района слышатся выстрелы.
- Неудачная шутка, рядовой! – полковник затянулся. - Марш на вышку! Еще одна такая шутка и я сделаю выговор.
-Но товарищ...
-Марш, я сказал! – Перебив солдата, заорал полковник.
-Есть!- вытянувшись по струнке и отдав честь, ответил солдат. 
                Парня звали Сергей. Он бегом поднялся на вышку. И взял бинокль. Через секунду пробормотав:
«Матерь Божья!» Он не верил своим глазам. Километрах в трех, где слышались выстрелы, бежал ребенок. Он бросил бинокль и, не успев спуститься, начал кричать:
-Товарищ полковник! Товарищ полковник! – голос сорвался на фальцет.
                Из палатки выглянул разгневавшийся полковник.
-Лиханов, я не ясно сказал!
-Там ребенок! Там ребенок! Бежит к нам! – он подбежал к полковнику и снова отдал честь.
-Ты с ума сошел что ли!!!- заорал он.
-Сами посмотрите!
                Полковник быстрым шагом двинулся к вышке. Поднявшись и взяв бинокль в руки, спросил:
-Где ребенок?
               Лиханов показал пальцем. Через секунду полковник бросил бинокль
-Господи! Машину скорее! На выезд, гражданские, ребенок бежит!
                Уазик появился через несколько секунд.
-Главное не напугайте ребенка, жлобы! Уберите автоматы, идиоты. - Полковника затрясло.
                Уазик сорвался с места.
-Быстрее, быстрее, разгоняй ты эту колымагу, - орал полковник. Еще несколько минут и уазик затормозил.
                Перед ними стояла девочка четырех или может трех лет. Бледная, с глазами цвета неба, в сиреневом теплом комбинезоне. Побледневшими губами, она что то шептала.
-Малышка, иди ко мне, - присев и протянув руки сказал Лиханов.
                Она посмотрела на него дикими глазами, развернулась и побежала обратно. Все, недоумевая побежали ее догонять. Лиханов в два прыжка настиг ребенка, подхватил на руки.
-Ты куда, стой. Говорить умеешь? – ребенок смотрел на него полными слез и ужаса глазами.
-Я не сделаю тебе ничего плохого. Ты откуда взялась? Где твоя мама?
                Ребенок показал в сторону кургана.
-Она там? Да?- переспросил Сергей
-Она там умирает,- прошептала девочка. Он передал ее на руки своему сослуживцу Лехе.
                Военные переглянулись и начали подниматься, куда указал ребенок. Полковник пошел вперед.
-Бог мой! – дрожащим голосом воскликнул он.
                В это время поднялся Лиханов. На промерзшей земле, лицом вниз лежала девушка. Левая лопатка была разодрана, верхняя часть левой руки разрезана до кости, кисть руки отсутствовала. Кровь крохотной змейкой стекала в воду. В метрах пяти в воде торчала голова мертвого медведя.
                Полковник наклонился и проверил пульс.
-Она еще жива! Вызывайте вертолет! Ребенка накормить, обогреть! Пулей, Лиханов, пулей!
-Есть! – ответил рядовой и скрылся за бугром.
«Что ж вы пережили, такие слабые создания. Оказавшиеся сильнее вместе всех их взятых в этой части»
                Вертолет прилетел через час. За это время девушке сделали перевязку. Она была без сознания.
-Хирурги готовы ее принять. Если она не умрет в дороге,- сказал военный фельдшер, прилетевший на вызов. -Полет займет минут пятьдесят!
-Ребенка заберите, она в состоянии шока. В городе пристройте ее куда- нибудь! – закричал лейтенант, сажая ребенка в вертолет.
-Будет сделано, не переживайте, - и, отдав честь, закрыл дверь. Вертолет взлетел.
-Как она встала лицом к лицу с медведем? Как они выжили пургу в минус сто? Как они спаслись от наводнений и землетрясений? Скажите мне кто- нибудь! – недоумевая, произнес вслух полковник.
- Дааа, и продержались три месяца там, где живого больше ничего нет!  – ответил лейтенант, помешивая чай ложечкой.
- Материнская любовь великая сила, материнский инстинкт выше всех героических поступков, когда ребенку грозит опасность, мать  готова пойти на все. – Рассуждал полковник. Он повернулся к лейтенанту:
-А ребенок, что- нибудь сказал?
-Нет. Ребенок находится в состоянии шока. Молчала, но мы ее покормили.
-Молодцы. Этой девушке, наверное, можно поставить памятник.
-Памятник не памятник, но ее мужественность поражает и заслуживает уважения.
                В помещении зависла гробовая тишина. Каждый задумался о своем.
ЭПИЛОГ
             Мысли так быстротечны. За сколько я успела поделиться своей историей? Это уже почти не важно. Каждая мать, по-настоящему любящая своего ребенка, может продать даже душу. Я обманула немного свою красавицу. Борясь за ее жизнь, не сберегла своей. Очень жаль, что я не испеку ей торт, который обещала. Но я знаю, что буду с тобой всегда. В твоем дыхании, в твоем сердцебиении, в твоей улыбке….Ведь пока живут ваши дети, живете и вы, смерти не существует.
- Разряд! – кричал врач.
- Пульса нет! – прокричала медсестра
- Разряд! На триста шестьдесят!
- Пульса нет!
-Сколько прошло времени с остановки сердца?
-Семь минут.
Врач снял перчатки. Вытер со лба капли пота и направился к выходу. Медсестра выключила операционные лампы и вызвала санитаров….