Казнить, нельзя помиловать

27 мая (как быстро летит время!) я с ребятами из воскресной школы, в которой преподаю, посетил Катынский мемориал. Об этом месте и пойдет рассказ.

   Мемориал «Катынь» расположен в 20 километрах от Смоленска, в Катынском лесу, на месте трагических событий 30-40-х годов XX ве-ка, жертвами которых стали граждане двух стран – Советского Союза и Польши. Катынский лесной массив является символом обреченности человека перед страшным зверем тоталитаризма. «Смоленская Голгофа» - так назвал это место Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Люди разных национальностей, вероисповеданий и политических убеждений навечно остались лежать в Катынской земле под стройными, пронзающими небо, соснами. А вокруг тишина, изредка нарушаемая тихими голосами посетителей мемориала. Тишина, которая несколько десятков лет назад разрывалась от истошных воплей и криков невинно убиваемых.

   Как ни парадоксально, но впервые о Катынской трагедии в 1943 году  заговорили фашистские захватчики, оккупировавшие эти территории в ходе войны с СССР. Конечно, правительство Советского Сою-за отрицало свою причастность к казням, заявив, что польские и советские граждане были расстреляны немецкими войсками. До сих пор, несмотря на официальное признание Государственной думой России ответственности сталинского режима за убийства в Катынском лесу, некоторые «историки» не желают признавать ответственности большевистского строя за эту кровавую мясорубку. Наличие таких «скептиков» говорит только о том, что людям невозможно представить, что на нашей Смоленской земле еще совсем недавно совершались ужасные преступления. Действительно, очень хочется верить, что русский на-род не имел отношения к тем расстрелам, ибо тяжелый груз вины за СВОИХ нести больно и тяжело. Тем не менее, факты совершенно точно указывают на виновника казней. Вот выписка из постановления Политбюро за 5 марта:
«Дела (пленных поляков) рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела. Рассмотрение дела провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения. <…> Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на тройку, в составе т.т. Меркулова, Кобулова и Баштакова»

   Без предъявления обвинения! Без вызова арестованных даже не на суд, но хотя бы на судилище! Никто из привезенных в Смоленск пленных не знал, что часы их жизни сочтены. Кстати, о часах. Сохранился дневник польского военнопленного – майора Адама Сольского:
«20 апреля. С 12 часов стоим в Смоленске на запасном пути.
21 апреля. Подъём в тюремных вагонах и подготовка на выход. Нас куда-то перевозят в машинах. Что дальше? С рассвета день начинается как-то странно. Перевозка в боксах «ворона» (страшно). Нас привезли куда-то в лес, похоже на дачное место. Тщательный обыск. Интересовались моим обручальным кольцом, забрали рубли, ремень, перочинный ножик, часы, которые показывали 6.30…»

   Больше, чем 4 тысячи польских пленных, большинство которых составляли офицеры, были расстреляны в Катыни. Сейчас на польской стороне мемориала по числу убитых установлены памятные именные таблички. За каждой табличкой – судьба. За каждой табличкой – жизнь. За каждой табличкой – боль и слезы родных, которые уже никогда не дождутся своих мужчин домой. Теперь расстрельные рвы стали их домом, в них будут лежать они до Страшного Суда, чтобы увидеть, как Сам Господь выносит приговор их палачам.
Есть в Катыни и своя икона. Пронзительный образ Богородицы, прижимающей к себе пробитую пулей голову. Говорят, один из военнопленных написал ее первообраз и подарил своему сыну, такому же военнопленному, на День рождения. Сын выжил. Отец сгинул в лагерях.

   Но не нужно забывать, что практически в одних рвах с поляками, как в братской могиле, лежат и советские граждане. Сколько их – мы никогда не узнаем. Товарищи из НКВД не особо старались учитывать всех казненных. Ясно, что счет идет на многие тысячи. Врагами народа называли в ту пору тех, кого привозили в Катынский лесной массив на расстрел. Враги народа – это уже не люди, это материал, предназначенный для уничтожения. В первых рядах таких врагов, конечно, оказались православные священнослужители. Сейчас понятно, что властям мешал Бог, ведь власть в лице Сталина должна была стать новым богом для народа. Тех же, кто не предал своей веры, кто не убоялся даже самой смерти, Церковь причислила к лику новомучеников. Каждый год 8 декабря верующие приезжают в Катынь, чтобы воз-нести свои молитвы епископу Смоленскому и Дорогобужскому Серафиму (Остроумову), верному пастырю стада Христова, расстрелянному здесь в 1937г.
 
   Однако скорбь о погибших, пронизывающая сердца посетителей Катыни, является тем объединяющим началом, которым связываются два часто враждовавших между собой в истории народа. На российской части мемориала, под православным крестом, всегда стоят цветы от поляков, а наши соотечественники во все памятные даты приносят венки на польскую сторону. Беда и горе сближает. Как бы нам научиться жить так, чтобы не только совместно оплакивать умерших, но и дружно радоваться за живых?