Жульен из бледной поганки. Записки анестезиолога

Не успел наш заведующий уехать в Киев, а неприятности уже стучались в двери… нет, звонили по телефону голосом знакомого анестезиолога из района.
; Сан Саныч, у нас отравление грибами. Похоже тяжелое. Вся семья. Двое суток сидели дома, пока не сдох Черныш.
; Какой Черныш?
; Их щенок.
; Сколько пострадавших? Экстренку в СЭС отправили?
; Еще не успел. Сразу звоню вам. Всего четверо: двое взрослых и дети: девять и четыре года. Мальчик и девочка…
; Что ели?
; Жульен с шампиньонами.
; Магазинные или дикорастущие?
; Дикорастущие. Накануне собирала мать пострадавшей. Говорит, что хорошо разбирается в грибах. Едят их уже лет двадцать… Правда, на этот раз сама не ела, не успела.
; Какая экспозиция, клиника?
; Приготовили и ели вечером, понос и рвота начались у детей ночью, а у взрослых утром. До десяти раз…  Глотали активированный уголь, пытались мыть желудки марганцовкой. Короче, сидели дома, пока не сдох щенок, его тоже кормили жульеном. Склеры у всех желтые, кожа сухая, печень увеличена и болезненна. Заберете?
Похоже - дело дрянь! Грибы вообще «тяжелы» для желудка. Даже самые лучшие и съедобные. Они, словно губка, впитывают из почвы токсины, ядохимикаты, нитраты, удобрения. Так что можно отравиться даже самыми лучшими – польскими или маслятами. Но в этом случае дело, как правило, обходится болью в животе да однократным поносом. Самое тяжелое отравление бледной поганкой. Именно ее часто путают с молоденькими шампиньонами. Здесь дело иное – гепатотоксичный, смертельный для печени яд. Хватит одного грибочка – 50 граммов. Упустишь время – токсин фиксируется и разрушает клетку печени – гепатоцит.  И все... пиши пропало…
; Заберете?
; Свяжись с Варяницей – детей к нему в детскую реанимацию, взрослых к нам. Всем хорошо промой через зонд желудки, немного подкапай, возьми кровь на биохимию. Да, еще, «вылови» мать пострадавшей, пусть больше никто грибов не ест. Отправь «экстренку» и остатки грибов на экспертизу в СЭС. Давай, ждем…
; Зачем нас сюда привезли? Дома хозяйство, корова…  Куда забрали детей… кто за ними присмотрит? С нами уже все нормально… ни рвоты, ни поноса… только слабость.
Держу в руках две тонюсенькие истории болезни. Пока в них лишь выписки из района да чистые вкладные листы… пока…
Больных смотрю в приемном покое. Наталия Владимировна 36 лет и Дмитрий Андреевич  40 лет. Он – тучный, грузный; она – худая и жилистая. Руки натруженные, мозолистые, в кожу въелась земля – работяги.
; Что вы доктор молчите? Когда нас выпишут?
; К сожалению, Наталия Владимировна, все очень серьезно, а малыши ваши в детской реанимации.
Всей правды о возможном исходе не говорю, может и впрямь обойдется. Зачем зря пугать? Им и так не сладко!
; Кто-то из ваших родственников приедет?
; Сегодня и завтра нет. Мама одна осталась на два хозяйства. Не справится… Когда нас  выпишут!
; Грибы собирала она?
; Да! Они хорошие. Едим их всегда…
Ну что тут скажешь? От ошибок никто не застрахован – раз в двадцать лет.
Еще один беглый взгляд: кожа сухая, черты лица заострены, в глазах с желтыми склерами необъяснимая словами тоска. Ее начинаешь замечать спустя десятки лет работы. Своеобразная печать, предвестник…
; Оформляйте обоих в реанимацию. Будем лечить.
И лечим - сутки, другие… Очень основательно лечим! Моем желудки, клизмим, даем сорбенты, льем «ведрами» глюкозу, пенициллин с антидотной целью, липамид, гепатопротекторы.  Да толку, если печень уже погибла, не выполняет свою функцию. Нарастают шлаки в крови, билирубин, перестает свертываться кровь.
Утром звоню Варянице.
; Александр Алексеевич, как дети?
; Плохо, Саныч, очень плохо! Уже в коме. Не справляемся. А у вас?
; У нас? Не лучше. Дмитрий «загрузился». Перевели в другую палату, чтобы жена не видела. Она пока держится…
Стук в дверь.
; Войдите.
В кабинет заходит пожилая женщина. По чертам лица не трудно догадаться – мать Натальи. В руках два «пузатых» целлофановых пакета, из которых торчат пластиковые бутылки с молоком, банки, кульки.
; Лечащий врач сказал зайти к вам. Я мать Наташи. Как она? Выпишите скоро?
; Проходите, присядьте. Видите ли …
; Тамара Васильевна.
; Тамара Васильевна, к сожалению, состояние вашей дочери и ее мужа очень тяжелое и продолжает ухудшаться…
; Так лечите их лучше! Я заплачу! Вот это вам… ;  перебивает меня на полуслове.
Пытается сунуть пакет все с тем же молоком и торчащими утиными ножками.
; Вот деньги…
На «свет Божий» появляются и ложатся на стол три скомканные двадцатки.
Пристально смотрю в ее испуганные серые глаза. Под ними синие «мешки». На лице глубокие морщины. Взлохмаченные, неумело крашенные, с пятнами седины волосы, дрожащие синеватые мясистые губы. В свои пятьдесят с небольшим – она уже старуха.
; Мало денег - я найду еще, одолжусь, только спасайте!
; Дело не в том…
Срывается на крик.
; Да в том дело, в том… если б могла заплатить… был бы депутат какой или начальничек…все бы по струнке стояли…а то и в Германию отправили за счет государства…а так…  я буду жаловаться! Самому президенту!
; На кого и за что, Тамара Васильевна?...
Признаться, она меня порядком разозлила. Возможно, тон…, а возможно потому,  что в ее словах есть толика истины. Пусть небольшая, но есть. Однако родным ее уже нигде  и никто не поможет! Слишком поздно обратились. Если бы сразу … тогда – быть может…
Отвечаю не громко, но очень жестко. Может, даже жестоко.
; … Я грибов не собирал и жульен из них  не готовил… Мы делаем все возможное. У них очень сильно пострадала печень. Дмитрий уже в коме, и дети…
; Что дети?
 Она вся как-то моментально съежилась, стала ниже и меньше. Теперь у нее взгляд затравленного зверя.
; Об их состоянии вам расскажут в детской реанимации.
Понимаю, что добавляю головной боли Варянице, но поделать ничего не могу. Говорить должен он.
; Кулек и деньги заберите. Говорю, заберите!
Ночью в детской реанимации умерли сначала брат, а потом сестра. Утром – у нас их отец.
Наталья была еще жива. Но сомнений в плохом исходе не осталось. Началось желудочное и кишечное кровотечение. Даже в склерах глаз – кровоизлияния. Кажется, что, прощаясь с жизнью, плачет кровавыми слезами.
; Доктор, я все понимаю. Я чувствовала, когда уходил Дима. Умираю и я. Скажите, что с детьми… их спасут?
; С ними все в порядке, ; отвечаю, пряча глаза. Боюсь, вдруг прочтет в них страшную правду.
Спустя три часа звоню в район. Знакомый голос анестезиолога.
; Сан Саныч, мы уже в курсе… Родственников известили, едут.
; А Тамара Васильевна?
Несколько секунд молчания. Уже знал что услышу.
; Она ночью открыла газ…  нашли уже мертвой.
Вот какой на вкус жульен из бледной поганки…



Полтава.     2002 год.