Меня зовут Дейри, я - энергет, и считаюсь одним из ближайших друзей Винсента Табу, однако в «Списке имён и миров» обо мне не было сказано ни слова. Почему? Ну, во-первых, моя история для списка длинновата, а во-вторых, Мирра и Айэн просто не смогли бы её рассказать. В самом деле – как можно рассказывать о чужом мире, где всё решает оружие, его количество и качество? Придётся мне самому.
Мой несчастный мир этим клятым оружием забит под завязку, и его жители до сих пор не уничтожили друг друга только потому, что у меня до сей поры хватало сил и убедительности, чтобы держать в узде лидеров трёх постоянно враждующих между собой государств, из которых и состоит мой мир. Мы называем этот мир Тиафиро, вернее, так его называет Винс, по моей фамилии, собственно, ибо государства Эгре, Амаве и Нибре вообще никогда не объединятся под общим названием, даже если это - название их общего мира. Просто потому, что нет между ними никакого мира, только война.
Она началась миллионы лет назад – ну, по крайней мере, так утверждают военачальники Ситра Эгре, Варут Амаве и Хларнок Нибре, и это - то немногое, в чём их точки зрения сходятся. А ещё, конечно же, они сходятся в том, что весь мир должен принадлежать только одному из них, и в этой своей уверенности они совершенно непрошибаемы, как ни крути. Мне неоднократно приходилось говорить с ними о том, чем, на самом деле, является Тиафиро, и они ни разу меня не услышали - да, честно говоря, я и не надеялся быть услышанным, слишком уж мы были разными людьми: пробившиеся к власти солдафоны, и я, последний представитель когда-то правившей в Тиафиро династии.
Хотя, конечно – что я говорю… Династия тут совершенно не при чём, мои-то предки были ещё похлеще нынешних генералов! Ведь это именно они, и никто другой, когда-то разделили наш единый мир на много мелких государств; это они ради денег и территорий, затеяли многовековую распрю друг с другом - а нынешние Эгре, Амаве и Нибре окончательно сложились уже после того, как погибли все основатели и зачинщики. Возможно, этих основателей втихаря убили собственные генералы, предшественники Варута, Ситры и Хларнока, а, возможно, мои предки просто погибли на войне друг с другом – но, так или иначе, поделом им, предкам-то: незачем было разрушать целое, нужно было быть дальновиднее, заботиться о будущем…
Впрочем, ладно, как сложилось, так сложилось. Я давно привык к тому, что занимаюсь делами мира Тиафиро в полном одиночестве - и, надо сказать, у меня это неплохо получается. Хотя генералы и считают, что моя деятельность «противоречит многовековым традициям», однако мой личный опыт показывает, что далеко не все жители Тиафиро стремятся к поддержанию этих самых традиций, многие из них действительно не хотят воевать, и очень меня поддерживают. Кое-кто даже считает меня воплощением древнего пророка Хебеле, а жители моего родного Сиома, который я когда-то провозгласил суверенным городом-государством, называют меня Дейри-миротворцем, что, честное слово, очень лестно и говорит само за себя.
История же моего становления собой довольно удивительна и напичкана таким количеством мистики, что впору каким-нибудь священным писаниям. Когда со мной это произошло, я был очень молод, однако, в силу происхождения, уже был в чине полковника, и участвовал в защите своего родного государства, Сиомии, от вторжения войск Амаве. Наше сопротивление было глупым, отчаянным жестом, ибо нам совершенно нечего было противопоставить наступающему врагу, и поражение наше изначально было неизбежно. Ну, представьте себе: если я, почти мальчишка, которого вес автомата сильно тянул к земле, вынужден был командовать доброй половиной сиомиийских войск, то насколько кровавой и чудовищной должна была быть та, последняя для династии Тиафиро, битва! Войска Варута просто истребляли нас, вокруг творилось чёрт-те что, и под конец не было уже ни строя, ни цели, мы просто пытались выжить, зная, что надежды нет.
А потом, в какой-то момент, совсем рядом раздался взрыв, что-то сильно толкнуло меня в грудь, и я, видимо, надолго потерял сознание, ибо, когда очнулся, то мне показалось, что я в аду: вокруг меня были мёртвые, только мёртвые – столько, сколько хватало глаз… Я сразу понял, что остался совершенно один, и что скоро тоже умру, потому что не могу встать, а в боку и в груди такая боль, словно меня прибили к земле гвоздями, и я истекаю кровью, и нет никого, кто бы меня вытащил с этого поля мертвецов…
И тут, представьте себе, я внезапно увидел такую картину: над разбросанными в беспорядке телами, в тусклом свете нашей зеленоватой луны, полу-летел, полу-шёл неестественно длинный, словно тень на стене, и такой же тёмный, человеческий силуэт. Над каждым из мёртвых он вполне явственно раздваивался, и этот, второй он, наклонялся почти до земли, словно проверяя, нет ли здесь кого-нибудь живого. Помнится, я тогда мгновенно смекнул, что это Смерть, и даже обрадовался тому, что мне осталось потерпеть совсем немного, а потом он дойдёт до меня – и всё, прощай, боль!
Однако двуликий призрак, приблизившись ко мне, почему-то замешкался, и, вместо того, чтобы забрать мою душу в своё серое царство, вступил сам с собой во внутренний диалог, касающийся, как мне показалось, моего потомственного права наследования Тиафиро и каких-то ещё огромных бед, которые могут случиться, если я вот прямо сейчас умру. Он стоял над моим израненным телом, и решал мою судьбу - а когда принял решение, то его второй, тот, что до этого наклонялся над мёртвыми, присел на корточки, и вдруг прикоснулся к моему лбу совершенно обыкновенными, человеческими пальцами, после чего просто растаял в воздухе.
Да, он, определённо, должен был забрать меня, но не забрал, а спустя некоторое время меня обнаружили мародёры - и я понял, что чудеса продолжаются! Нелюди, которые обычно не только грабили, но и добивали раненых, не причинили мне никакого вреда, и даже наоборот: они положили моё тело на самодельные носилки из ветоши и куда-то понесли, бормоча молитвы и отводя взгляды, словно опасаясь на меня смотреть. Они тащили меня через разгромленный, разорённый Сиом, и мне казалось, что я просто брежу, ибо все, встречающиеся по пути - и выжившие горожане, и амавийские солдаты, тоже отводили от меня взгляды, щурясь, словно от яркого света…
А потом мой незваный эскорт дотащил меня до дверей моего дома, и оставил лежать на пороге. К этому моменту я был уже настолько обессилен, что снова потерял сознание, и очнулся только от того, что рядом со мной кто-то плакал, подвывая, словно на похоронах. Я открыл глаза и понял, что нахожусь не дома, а в Обители Набы, монастыре одной местной секты, и рыдает надо мной совсем молоденькая монахиня, а не кладбищенская нищенка. Как только я пошевелился, девица мгновенно перестала выть, вскочила и с радостным криком: «Живой! Матушка! Живой!!!» - ринулась вон из комнаты.
Почти сразу после этого ко мне пришла, собственной персоной, старуха по имени Наба, то есть, «мудрая», и, ради приличия осведомившись, как я себя чувствую, заявила, что я, мол, Избранный, и мне нужно как можно скорее выздоравливать, чтобы приниматься за возложенную на меня богами миссию, иначе всему нашему миру придёт конец.
Надо сказать, я никогда не был религиозным, а уж к женским сектам относился и вовсе с большим подозрением – но после пережитого я готов был поверить во что угодно. Выслушав речь старухи, я рассказал ей о своих видениях на поле боя - и она совершенно не удивилась, только кивнула, и сказала, что, поскольку я остался единственным Тиафиро на всей планете, то призрак, которого я видел, наверняка говорил с самим собой о пророчестве Хебеле.
Оказывается, ещё в стародавние времена пророк Хебеле заявил, что уничтожив династию Тиафиро, люди будут убивать друг друга, пока не погибнут абсолютно все – и бог Смерти, похоже, был в курсе этого! Кроме того, это пророчество было общеизвестным религиозным манускриптом, и очень многие в него до сих пор верили – да что там многие, в него верил даже сам генерал Варут Амаве! С предельно серьёзным лицом Наба сообщила мне, что на днях он лично приходил к ней и спрашивал, не умер ли я, потому что сразу после победы над Сиомией государство Амаве получило объявление войны от Нибре, и теперь генерал очень боялся, что судьба побеждённых постигнет и его самого.
Я был шокирован. Честно говоря, я всегда считал пророчество Хебеле выдумкой своих далёких предков – а оно-то всё это время работало, да ещё как! Я вдоволь успел за свою жизнь изучить амавианцев и нибрианцев, они веками друг друга ненавидели, и в армию нанимались с маниакальным упорством, чуть ли не с радостью. У них даже гражданские, которые занимались производством или сельским хозяйством, поголовно вооружались, чтобы иметь возможность оказать сопротивление - и я не сомневался в том, что они будут убивать друг друга, пока не погибнут абсолютно все.
Я должен был как-то остановить это безумие - но что я мог? Да, как наследник рода Тиафиро, я мог провозгласить себя лордом собственного города-государства и вызвать на переговоры военачальников Амаве, Нибре и Эгре – однако я не видел ни единой причины, по которой эта троица стала бы меня слушать. И, конечно же, я сообщил об этом старухе: мол, да кто я такой, чтобы в одиночку переубедить генералов? А она, вместо ответа, зачем-то принесла мне зеркало и многозначительно кивнула – мол, посмотри, и сам всё поймёшь.
Я покорно посмотрел – и поначалу вообще ничего не понял. В зеркале отражалось моё, бледное после ранения, небритое, хмурое лицо, и, вроде бы, больше ничего особенного, но… Тут я вгляделся в свои глаза – да так и обмер! Оказывается, глаза мои были абсолютно ненормальными: бирюзовыми, какого-то неестественного, химического оттенка, и, вдобавок ко всему, ещё и фосфоресцирующими, как светлячки! В темноте это, наверное, выглядело просто ужасно!
У меня не могло быть таких глаз, я был от природы черноволосым и кареглазым - однако мне показалось, что нечто похожее я уже когда-то видел. Перед моим внутренним взором бесконечной лентой понеслись картинки из детских воспоминаний: что это было? Где? А когда лента остановилась, то на меня из резерва памяти смотрело… Иконописное лицо пророка Хебеле.
Всю свою жизнь, до этого момента, я считал, что цвет глаз на классическом изображении пророка обусловлен тем, что наши далёкие предки попросту не умели делать нормальную краску – и только сейчас убедился, что они не только всё прекрасно умели, но и вообще, рисовали не вымышленного, а совершенно реального человека! Я посмотрел на Набу, и она улыбнулась. Да, оказывается, у меня в рукаве был тот ещё козырь! В глазах довольно суеверных генералов я теперь наверняка был кем-то вроде самого Хебеле, и запросто мог говорить с ними, как пророк, мог плести любые истории о себе, мог убеждать их, мог обрести реальную власть!
Но мне, к счастью, не нужна была власть; призрак на поле боя не ошибся во мне. Мне нужен был только мир в моём мире, и у меня, впервые в жизни, появилась надежда.
***
Так, заручившись поддержкой Набы, я начал продвигаться в запланированном направлении - и уже довольно скоро мне удалось кое-чего достичь. В глазах командующих всеми тремя противостоящими армиями, я, благодаря пророчеству, из безвестного потомка рода Тиафиро, превратился в лорда Дейри, властителя суверенного Сиома; меня даже, до некоторой степени, признали реинкарнацией пророка Хебеле - что было просто прекрасно, ибо старые солдафоны, на самом деле, стали ко мне прислушиваться.
Я же времени зря не терял, и очень старательно разъяснял им, что нельзя объявлять одну войну за другой, и что надо хоть иногда восстанавливать силы, ресурсы, промышленность, хозяйство, иначе скоро не останется ничего, за что стоило бы сражаться. Генералы кивали, хмурились, чего-то недопонимали – но в итоге всё-таки подписали с моей подачи нечто вроде долгосрочного перемирия, сроком на целых пять лет.
Я был доволен, если не сказать, счастлив - а ещё я был свободен, и, как единственный наследник всех погибших Тиафиро, несметно богат. И тогда, чтобы хоть чем-то заняться, я нанял бригаду строителей, которые не просто привели мой дом в порядок, но и, на всякий случай, сделали его настоящей крепостью, разве что, рвом не окопали.
Одновременно с этим, я вложил довольно большую сумму в развитие Обители Набы, и даже новый храм для неё построил, назвав его Храмом Мира – потому что мир, как мне казалось, был не только моей персональной мечтой. И я не ошибся: горожане довольно быстро освоились с тем, что у Сиома появился адекватный правитель, и стали, по собственному почину, собираться раз в неделю в храме, где с удовольствием слушали рассказы Набы и её соратниц про стародавние времена, пророка Хебеле и единый мир для всех.
Это меня так воодушевило, что я даже запланировал построить подобные храмы во всех городах Тиафиро - но, увы: этому не суждено было сбыться. Генералы мою идею не поддержали, потому что в государствах Амаве, Нибре и Эгре по-прежнему царила военная агитация, производилось оружие и подрастали новые солдаты. Глазами видеокамер, установленных на маленьких радиоуправляемых вертолётах, я постоянно наблюдал за своими соседями, и на душе у меня становилось тяжко и гадко, ибо я понимал: когда пятилетнее перемирие закончится, моего авторитета просто не хватит, чтобы ещё раз сдержать этих рвущихся в бой самоубийц.
Я должен был придумать какой-то альтернативный способ защитить свой мир – и, как я ни ломал голову, мысли мои постоянно возвращались к страшному призраку на поле боя, к тому, кто оставил меня в живых и наделил глазами пророка. Кто он, двуличный бог Смерти, откуда он появился и куда ушёл? Старуха Наба когда-то рассказывала мне легенду о далёком мире, в котором концентрируется вся энергия Вселенной – так может быть, мой спаситель пришёл именно оттуда? И, возможно, если я найду его, он подскажет мне какое-то решение - ведь не просто так же он спас мне жизнь?
Так я пришёл к идее осуществления межмирного перехода. Конечно, я понятия не имел, насколько это реально, и даже не знал, кто такие энергеты - но некоторые соображения на этот счёт у меня всё-таки были, причём, уже довольно давно. Дело в том, что мои новые, нечеловеческие глаза, обладали некоторыми весьма странными свойствами: например, если я долго медитировал в полной темноте, то постепенно начинал видеть движение каких-то плоскостей, закручивание спиралей, а потом, за всем этим – замысловатый танец цветных полос, которые словно бы говорили со мной… Не знаю, как это объяснить точнее, но я их действительно слышал. Я не мог перевести их тихий, мелодичный свист на человеческий язык - однако я точно знал, что, по сути, они – такие же, как я, и если я лишь немного сильнее сосредоточусь, то выйду в их измерение, а там останется только спросить дорогу.
Я был в этом настолько уверен, что порой мне казалось: вот-вот, ещё немного, и дело сделано - но на практике покинуть собственную материальность оказалось весьма непросто. Мне потребовалось два года практически непрерывных медитаций - и за это время, кажется, даже мои слуги стали считать меня немного сумасшедшим. Конечно, как может быть нормальным правитель, который часами просиживает в тёмной комнате и медитирует?
Но я, несмотря ни на что, продолжал совершенствоваться в своём энергетстве, и, в конце концов, физически исчез из Тиафиро, выйдя в Беловременье – а оттуда меня просто втянуло, словно соринку пылесосом, прямо в Чёрный Треугольник. Видимо, Беловременье само определило, куда я направляюсь, потому что у меня была совершенно конкретная цель.
В Треугольнике я встретил местных жителей, и попытался описать им того, кого я искал; сказал, что ищу некоего бога, который есть Смерть и Жизнь в одном лице. Как ни странно, местные меня прекрасно поняли, словно мы с ними говорили на одном языке - однако отнеслись ко мне поначалу довольно враждебно. Нет, не избили, конечно, и даже согласились отвести меня к тому, кого я искал - но, для подстраховки, связали мне руки, так что моё знакомство с Творцом Мироздания вышло довольно странным.
Меня, связанного, привели во двор, который подметал худенький, неряшливый паренёк в драных джинсах, потрёпанном вельветовом пиджаке и парчовой рубашке нараспашку.
- Слушай, Винс, этот тип, похоже, тебя ищет, - обратился к нему один из моих «конвоиров».
Парень отвёл с лица волосы, пошатываясь, опираясь на метлу, подошёл ко мне, уставился прямо в глаза - и я просто обмер, потому что сразу его узнал.
- Ты - Смерть? - спросил я.
- Ну, до некоторой степени, - усмехнулся он грустной, пьяной усмешкой. - Я - Винсент Табу. А ты кто?
- Я - Дейри Тиафиро, - ответил я. - Моему миру нужна твоя помощь.
- Помощь Смерти? - удивился он.
Я растерялся, не зная, что ответить, как передать словами всё то, что я должен был сказать - и, видимо, у меня стал такой идиотский вид, что мои «конвоиры» расхохотались. Винсент покачал головой, приказал им развязать мои руки, и пригласил всех зайти в дом, двор которого он подметал. Там оказался местный бар, и вскоре мы уже сидели за одним столом: я, жители Треугольника и Творец Мироздания.
Собравшись с мыслями, я всё-таки, кое-как, вкратце, рассказал ему свою историю - и он меня, казалось, вполне внимательно слушал, невзирая на окружающий шум и гам, но... Как впоследствии выяснилось, Винсент даже не запомнил меня. Мало того, он не запомнил меня ни со второго раза, ни даже с третьего; каждый раз, когда мы с ним встречались, нам приходилось знакомиться заново - и каждый раз он бывал пьян настолько, что снова забывал меня.
Я был не просто разочарован им; я, можно сказать, впал в депрессию. Я ведь прошёл такой путь, такую работу над собой проделал, чтобы увидеться с Творцом Мироздания - а он оказался запойным алкоголиком! Я не знал, что мне делать дальше; я почти перестал появляться в собственном мире, я постоянно преследовал Винса, иногда даже пил с ним, иногда - отводил его домой... А потом я совершил невозможное.
Вышло это совершенно спонтанно. Я пришёл в Треугольник в поисках Винса, очень долго не мог его найти - а когда облазил, как мне казалось, уже полгорода, то внезапно обнаружил его валяющимся возле реки, на полуразрушенном гранитном спуске. Винс был без сознания, и выглядел так, словно только что искупался прямо в одежде – притом, что на улице была поздняя, морозная осень. Одежда на нём заледенела, лицо было совершенно серым, губы – бесцветными, словно у мертвеца, дыхание почти не ощущалось... В панике, я попытался нащупать пульс на его костлявых, покрытых шрамами, запястьях - но тут же понял, что просто трачу драгоценное время. Мне нужно было отнести Винса в тёплое место, и как можно скорее!
Вариантов у меня было всего два: проделать приличный путь по холодным улицам с остывающим телом на руках, или просто протащить его сквозь Беловременье к себе. К тому времени я уже довольно сносно умел ходить сквозь миры и даже наловчился появляться сразу у себя дома, а не чёрт-те где; сомнительно было только, способен ли я прихватить с собой кого-то ещё. Я понятия не имел, что будет в том случае, если я окажусь на это не способен - и сейчас, когда я точно знаю, каким был профаном, я понимаю, что мой поступок никак нельзя было назвать неадекватным. Но - что было, то было: я схватил бесчувственного Винса на руки и напрямую шагнул в Тиафиро. И – то ли состояние аффекта настолько подстегнуло мои внутренние силы, то ли просто везение новичка помогло, но у меня всё получилось!
Придя домой, я сразу же вызвал доктора, уложил Винса на кровать и принялся стаскивать с него промёрзшую одежду. Меня давно уже не шокировал его вид, я знал, что он худ, как мумия, и у него столько же шрамов, сколько звёзд на небе – однако молодой доктор, явившийся по моему вызову, на пару секунд потерял дар речи и застыл, недоумённо хлопая глазами.
- Что ты встал? – раздражённо спросил я. – Сделай что-нибудь!
- Мой лорд! Что вы хотите, чтобы я сделал? – опомнился доктор.
- Как это - что? Осмотри этого человека! Я должен знать, как ему помочь!
Врач послушно достал из сумки стетоскоп, послушал сердцебиение по-прежнему не подающего признаков жизни Винса, приподняв веко, заглянул ему в зрачок, и изрёк:
- По-моему, он просто перепил, мой лорд. Плюс, сильное переохлаждение. Пусть слуги приготовят хорошую солевую грелку, и…
- Это я и без тебя знаю, болван! – разозлился я. – Почему он не приходит в сознание, я спрашиваю?
- Он спит, - пожал плечами врач. – Хотите, чтобы я его разбудил медикаментозным путём?
- Нет… - смутился я. – Что, правда, просто спит?
- Да, - кивнул парень, а потом как-то странно посмотрел на меня и спросил:
- Мой лорд, а кто это вообще такой? Я понимаю, это не моё дело…
- Да, не твоё, - хмуро отозвался я. – Но, раз уж я тебя в это дело впутал… Скажи, как тебя зовут?
- Кимо Тейя.
- Ты родом из Сиома, Кимо?
- Конечно, разве ты не знаешь? А причём тут Сиом?
- Ты войну помнишь?
- Все помнят…
- Значит, ты знаешь, что у нас остался всего год до окончания мирного договора?
- К чему ты это спрашиваешь, мой лорд?
- К тому, что если с этим человеком что-то случится, через год начнётся новая война, и мы все погибнем.
Молодой врач уставился на меня с большим сомнением во взгляде.
- Вы, конечно, пророк, мой лорд, но… Вы уверены в том, что…
- Абсолютно. Несколько лет я искал этого человека. Я не мог ошибиться.
- Но почему вы искали именно его?
- Потому что это он сделал меня пророком.
Кимо ахнул, несколько секунд потрясённо смотрел на меня, а потом всё-таки решился.
- Расскажите, мой лорд! – взмолился он. – Ведь вы же явно не просто так начали этот разговор!
Было слишком поздно признаваться этому парню, что я говорил с ним только потому, что был в ужасе, и мне просто нужно было с кем-то поговорить. Я сделал умное лицо, кивнул, и пообещал всё рассказать, но только если Кимо прямо сейчас лично позаботится о Винсе, чтобы мне не приходилось звать слуг, которые непременно начнут распускать сплетни. Врач кивнул, очень быстро сбегал куда-то, и принёс целых три соляных грелки, после чего обложил ими Винса со всех сторон, и укутал двумя тёплыми, шерстяными одеялами.
Я ещё немного посидел рядом с ним, убедился, что его лицо постепенно приобретает нормальный, человеческий цвет, а потом вместе с Кимо ушёл в гостиную, где и рассказал ему всё: про видение двуликой Смерти на поле боя, про Беловременье, про то, как я стал энергетом… Ну, и про Чёрный Треугольник, конечно.
Кимо слушал, затаив дыхание. Не знаю, верил он мне, или нет – но известие о существовании других миров его явно приободрило. Конечно, мне, на его месте, тоже приятно было бы узнать, что ситуация не безнадёжна, и можно надеяться на помощь богов, пусть даже один из них такой, как Винс…
Перед уходом доктор, вместе со мной, ещё раз зашёл проведать необычного пациента, и мы увидели, что тот уже не лежал на спине, как бревно, а перевернулся на бок и принял более удобную для сна позу. Я окончательно успокоился, и, проводив своего нового друга до ворот, отправился спать.
***
Проснулся я поздно, уже днём. За пределами небольшого садика и толстой каменной стены, окружавшей мой неприступный дом, был слышен шум проезжающих машин, людские голоса и далёкие звуки музыки: Сиом жил своей, мирной, почти наладившейся жизнью, затаив тревогу о завтрашнем дне.
Я подскочил с кровати, как ужаленный, быстро промчался через умывальную и ворвался в комнату, где вчера оставил своего необычного гостя. Кровать была пуста, и мне поначалу даже показалось, что в комнате вообще никого нет, поэтому я, в ужасе, заорал чуть не на весь дом:
- Винсент!!! Ты где?!! – и только потом увидел, что он, на самом-то деле, просто сидит на полу у окна, обхватив руками колени.
- Ох, и напугал ты меня! – сказал я уже гораздо спокойнее, закрыл за собой дверь, подошёл к Винсу и протянул ему руку. – Встань, не сиди на полу. Я сейчас тебе что-нибудь из одежды принесу.
- Кто т-ты? – сильно заикаясь, шёпотом спросил он, хватаясь за мою руку дрожащими, почти не слушающимися пальцами.
- Ты что, так и не запомнил? – улыбнулся я. – Мы же с тобой уже почти полгода знакомы!
- Не помню… Нич-чего не помню… Где я?..
Он был в таком кошмарном состоянии, что вряд ли готов был услышать мой ответ – но я, усадив его на кровать, всё-таки ответил:
- Ты у меня дома, Винс, в моём мире. Меня зовут Дейри Тиафиро.
- Не помню... – простонал Хозяин Треугольника.
Казалось, он сейчас заплачет, настолько ему было плохо. И тут меня, можно сказать, осенило!
- Сейчас, подожди! – воскликнул я, и бросился в гостиную.
Там я открыл бар, схватил первую подвернувшуюся под руку бутылку, (это оказался довольно хороший коньяк), по пути обратно, пронёсся через свою спальню, открыл гардеробную и, схватив, тоже совершенно от балды, заботливо отглаженную слугами рубашку и брюки, побежал обратно к Винсу.
Тот по-прежнему сидел, глядя перед собой стеклянным взглядом, и немного раскачиваясь от боли и головокружения – однако при виде бутылки в моих руках взгляд его сразу же стал не только осмысленным, но и каким-то даже ошарашенным.
- Ты… Это мне?
- Выпей, - только и сказал я, откупоривая и протягивая ему коньяк.
- Эээ… Ну… - он почему-то ужасно смутился, и даже руки за спину спрятал, словно боялся, что они сделают что-то вопреки голове.
- Что? – не понял я.
- Ты… Знаешь, что я - запойный? Что я… Ну… Мгновенно напиваюсь?
- Да. И что?
- А то… Зачем ты меня сюда притащил?
- Ты давай, сначала выпей, а потом поговорим, - покачал головой я, видя, насколько тяжело ему даётся каждое слово.
- Нет, Дейри… - Винс судорожно вдохнул, словно из воды вынырнул, и продолжил свою мысль:
- Я думаю так… Если ты меня сюда притащил… Жизнью рисковал… Значит, у тебя что-то срочное… А если срочное, значит, я тебе трезвым нужен…
- Да ты же сейчас в обморок хлопнешься! – воскликнул я, до глубины души поражённый его рассуждениями.
- Это неважно... Ты говори, а там видно будет... - прошептал Винс.
Я и представить себе не мог, что он на такое способен, и впервые в жизни подумал, что он далеко не так безнадёжен, как кажется. Ведь что обычно интересует человека, когда ему плохо? В первую очередь, избавление от страданий, а потом уже всё остальное. А Винс сейчас думал обо мне!
Мне стало стыдно.
- Слушай, Творец, ты за меня не переживай, - сказал я. – Я ведь вчера притащил тебя сюда вовсе не потому, что это было так срочно, а просто потому, что ты чуть не замёрз на набережной.
И тут до Винса наконец-то дошло! Пару секунд он смотрел на меня с какой-то дикой со смесью восхищения и осуждения - а потом выхватил из моей руки бутылку и залпом замахнул грамм сто коньяка, я и опомниться не успел!
- Ты хоть понимаешь, какой ты дурак, Дейри? - отрываясь от горлышка, спросил он.
- Сам ты дурак, Творец, - беззлобно проворчал я. - Алкоголик хренов! Какого чёрта ты в реку в ноябре месяце свалился?
- Я не свалился, а вывалился, - многозначительно и малопонятно пояснил он. - Ну, да ладно... Всё равно, спасибо тебе, Дейри... Давай уже свою одежду, а то холодно...
- Ага. Вставай, я тебе помогу.
- Хорошо, Дейри... А потом и о деле поговорим, да?
- Конечно, Винс!
Коньяк уже сделал своё дело, и когда я одевал Винса, он едва стоял на ногах, но - надо отдать ему должное! - разговор у нас на сей раз вышел совсем другим, нежели раньше.
Мой опрометчивый поступок с переходом сквозь миры не просто заставил Винса запомнить меня - он заставил его услышать меня по-настоящему, начать относиться к моим проблемам, как к своим собственным, и даже более того. Когда я рассказал ему о грядущей войне и о своей миссии по спасению Тиафиро, Винс внезапно расплакался и сказал: «Дейри, ты - самый лучший человек во Вселенной!» - а потом прибавил: «Я не хочу быть Смертью в твоём мире! Не хочу и не буду!».
Это можно было списать на простую пьяную сентиментальность - но я-то знал, что дело не только в этом. Винсу уже приходилось когда-то быть Смертью в моём мире; он точно знал, о чём говорил! И когда он пообещал мне придумать, как можно использовать его энергию с пользой для меня, я ему поверил. Нельзя же не верить Смерти.
***
После того, как я подружился с Творцом Мироздания, я начал медленно продвигаться к заключению нового мирного договора с генералами Амаве, Нибре и Эгре. Встречаясь по очереди с каждым из них, с глазу на глаз, я сообщал, что на мою сторону встали самые Высшие Силы Вселенной, которые решительно против смертоубийства в нашем мире, и, если, например, государство Амаве начнёт противиться подписанию нового договора, то оно наткнётся на серьёзное сопротивление с моей, лично моей, стороны.
Они пробовали со мной ругаться, угрожали мне, орали, что я – букашка под их ногтем, что я блефую, а эгрианский генерал Ситра и вовсе дошёл до того, что вынул из кобуры пистолет и направил его на меня, чтобы немедленно проверить, защитят ли меня Высшие Силы от пули в лоб. Спасло меня только то, что я в тот момент был абсолютно равнодушен ко всему, даже к собственной смерти, и потому не испугался, а вместо этого, ни с того, ни с сего, улыбнулся чёрному отверстию дула. Ситра от такой реакции настолько обалдел, что попросту сдрейфил, и опустил оружие.
Да, в те времена я, помнится, так решительно отпустил все обстоятельства, инстинкты и внутренние противоречия, что действительно стал кем-то вроде настоящего пророка, психа, которого просто боялись трогать. Мало того, мой друг, доктор Кимо Тейя, за полгода, прошедшие после нашей встречи, по собственному почину собрал из настоящих, больничных, психов, неслабую «агитбригаду» юродивых, которые набегами посещали разные города Тиафиро и несли там всякую апокалиптическую ахинею на площадях и рынках. Конечно, некоторых из «агитаторов» арестовывали и отправляли обратно в психушки – но это только подтверждало, в глазах общественности, то, что юродивые несут людям истину, опасную для военной власти.
Генералы стремительно теряли авторитет – и к самому концу пятого года перемирия я добился того, что они начали всерьёз опасаться народных бунтов, по причине чего решили разом покончить со всеми недомолвками, заявив о своём намерении вступить со мной в переговоры. Я, разумеется, сказал «да» - и в тот же вечер велел слугам активировать все оборонные системы своего дома-крепости.
Увы, я не ошибся: на «переговоры» генералы заявились с целыми отрядами вооружённых солдат, на тяжёлых, оснащённых пулемётами, машинах, а Ситра Эгре даже на танке приехал, как самый запредельно крутой придурок. При виде этого танка я мгновенно понял, что моё дело – труба, и бросился в Треугольник за помощью.
К счастью, я нашёл Винса не в самом ужасном состоянии: то есть, он, конечно, был весьма пьян, но ещё вполне способен понять, насколько серьёзно моё положение. Я ведь держал его в курсе всех своих мероприятий, рассказывал и про «агитаторов», и про то, как целенаправленно провоцировал генералов, дразнил их своей связью с Высшими Силами – а Винс всё это вполне одобрял, даже восхищался моей смелостью и выдержкой…
В общем, вечером, накануне переговоров, Хозяин Треугольника уже был у меня, ещё не совсем трезвый, но решительно настроенный быть с утра в нормальной форме, и потому - с целым термосом джойльского чая, чтобы ничего, кроме него, не пить.
И только одно меня очень сильно смущало, а именно – внешний вид Винса. Слишком уж непрезентабельным он был: худющим, нескладным, с нетвёрдыми движениями и нервными жестами рук – и это не считая кошмарной бледности, шрама над правой бровью, сломанного носа, ужасной стрижки и такой ветхой одежды, словно он в ней, уж извините, несколько лет пролежал в гробу. Конечно, у Винса были совершенно потрясающие глаза, один пристальный взгляд которых, казалось, обрушивал тебе на голову всю Вселенную – но я опасался, что генералы просто не станут к нему присматриваться. Мне явно нужно было что-то придумать - и я решил начать с подобающего случаю костюма.
Забавно, но у меня с Винсом оказался приблизительно одинаковый размер одежды – хотя «одинаковый», конечно, не то слово, ибо, как я уже говорил, он был так худ, что ему любая одежда была или широка, или коротка. Однако когда я примерил на него свой костюм, то понял, что он в нём смотрится весьма и весьма неплохо: одетый подобным образом, невзрачный Хозяин Треугольника словно перевоплотился, и стал до дрожи похож на своего страшного двойника, Рыцаря Табу, Смерть, медленно скользящую над пропитанным кровью полем битвы.
Мне показалось, что это сходство сейчас очень даже кстати, и я сообщил об этом Винсу. Зачем? Сам не знаю. Возможно, в глубине души я надеялся, что он всё-таки вспомнит о нашем первом знакомстве - но нет. Он только как-то странно глянул на меня, и спросил:
- А ты что, видел Рыцаря?
- Ну... Мне казалось, что видел... - смутился я, и принялся рассказывать ему о том страшном дне, когда он сделал меня пророком.
Я говорил долго, подробно описывая все свои ощущения - но Винс только недоумённо качал головой. Он совершенно искренне считал, что мы с ним познакомились в Треугольнике, а энергетом я стал сам, без его участия. И чем больше я говорил, тем больше сомневался, видел я тогда Рыцаря, или нет. Возможно, у меня, раненого и ослабленного кровопотерей, просто были галлюцинации, а с бирюзовыми глазами я и вообще родился, да только после контузии забыл?
Но, к счастью, мои сомнения прервал стук в дверь. Это был доктор Кимо, который пришёл узнать, как у нас дела – да так и застыл при виде Винса, одетого в иссиня-чёрный костюм и тёмно-синюю шёлковую рубашку.
- Как ты думаешь, какой галстук ему больше подойдёт? – весёлым тоном спросил я у доктора.
- Ээээ… Галстук? – ошарашенно переспросил тот, и вдруг выдал:
- Я не особо понимаю в галстуках, мой лорд, но вообще-то, я ведь не только врач, я ещё и неплохой парикмахер, поэтому считаю, что было бы уместно…
- Отличная идея! – воскликнул я, и повернулся к стоящему у зеркала, словно манекен, Винсу.
- Слушай, ты ведь не будешь против, если Кимо тебя немного подстрижёт?
- Что?.. Нет, наверное… - рассеянно ответил Хозяин Треугольника, которого все мои приготовления приводили в недоумённо - заторможенное состояние.
У него не было привычки хорошо выглядеть и одеваться; да что там, он вообще не умел одеваться, ему было решительно всё равно, присутствуют ли пуговицы на рубашке, молния на ширинке или носки на ногах. А ещё Винс ненавидел… Рукава. Я даже, помнится, однажды не на шутку рассердился на него, когда он по локоть оторвал рукава у всех подаренных мною рубашек – а их было штук десять, не меньше, и все парчовые, разных оттенков серого, синего и чёрного, по образцу той старинной, которую Винс носил всегда…
Вот и сейчас: я потратил битый час на только то, чтобы убедить его в том, что пиджак нужно надевать обязательно, рукава пиджака закатывать нельзя и под пиджаком не может быть рубашки без рукавов, ибо на манжетах должны быть запонки, да и вообще, некоторых людей, например, могут шокировать шрамы. Но Винс только смотрел на меня обречённым взглядом, и нервно потирал запястья, откровенно не понимая, чего я от него хочу.
В итоге, когда я просто попросил его потерпеть, и сказал, что это, мол, только на пару часов, а потом хоть голышом ходи, Винс покорно кивнул - и тут же, внезапно, очень серьёзно пообещал, что даже через пару часов он не станет здесь ходить голышом. От этого мне, честно говоря, сделалось не по себе, потому что тот, кто так буквально воспринимает метафоры, может, даже трезвый, выкинуть любой фортель - но я быстро отбросил эти мысли, как неуместные. Между неадекватным богом и новой войной я, в любом случае, выбрал бы бога, любого, только бы он хотел помочь - а Винс, действительно, хотел.
Утром, перед самой встречей с генералами, он спокойно вспомнил весь порядок моих вчерашних действий, и оделся почти самостоятельно - а, подойдя к зеркалу, даже попытался пригладить руками волосы. Но руки у Винса дрожали, а волосы никак не желали слушаться, топорщась, словно солома: всё-таки, Кимо вчера немного перестарался со стрижкой.
- Знаешь, Дейри, - вздохнул Винс, опечаленно глядя в зеркало, - Актёр из меня никудышный… И я очень боюсь…
- Боишься? – я почувствовал, как моё сердце проваливается куда-то в желудок. – Чёрт возьми, если боишься ты, что, по-твоему, должен делать я? Умереть от страха?
- Да нет, я не в том смысле боюсь, Дейри, - улыбнулся Винс, запоздало сообразив, что неправильно выразился. – Ты прекрасно знаешь, что со мной они сделать ничего не смогут, даже если будут стрелять.
- А со мной?
- И с тобой не смогут. Но мне так странно изображать Рыцаря…
- А ты не пытайся его изображать, Винс, - предложил я.
- Не пытаться?
- Нет. Пусть они сами себе додумывают, кто ты.
Винс покачал головой, ещё раз провёл рукой по волосам, и решительно сказал:
- Хорошо, я постараюсь. Ну что, пора?
- Да, - ответил я, и мы отправились в парадную залу, где нас уже ждали генералы Ситра Эгре, Варут Амаве и Хларнок Нибре.
Эти трое самовлюблённых шишек, которые без оружия даже спать не ложились, наверняка ожидали увидеть в лице моего спутника форменного монстра, обвешанного сверхсовременными приспособлениями для убийства – поэтому не удивительно было, что при виде обычного человека, одного со мной роста и совершенно безоружного, их лица сначала вытянулись, а потом расплылись в самоуверенных хамских улыбочках. Я покосился на Винса: не стесняется, не теряется ли? Но он был таким спокойным, каким я его ещё никогда не видел, и холодный взгляд его небесно-стальных глаз так равнодушно скользил по лицам генералов, словно их и вовсе не было здесь.
Они говорили нагло, они напирали: мол, традиция, мол, армия, мол, борьба за право сильнейшего, естественный отбор - а Винс находил контраргументы со скоростью компьютера, я бы никогда так не смог! Это был просто какой-то калькулятор аргументов, бездушный, бесстрашный – и оттого сильный, как стихия воды или огня. Этим он чудовищно раздражал генералов, бесил их - и они начинали нервничать, слабея прямо на глазах, вместе со своей уверенностью в абсолютности своих убеждений. Да, Винсент намеренно провоцировал их – но как! Не нападая, не оскорбляя, а только одной лишь истиной оперируя, он их, словно прутиком по носам хлестал - и, разумеется, генералы не выдержали довольно быстро. Я и сам не успел уловить, как в руках у Ситры оказался всё тот же треклятый пистолет, который он когда-то наставлял на меня, а потом раздался вопль:
- А ну-ка, ты, всесильный! Языком-то молоть – не мешки ворочать! Никакой ведь ты не бог, а человечишко болтливый, и кровушка-то ведь у тебя тоже человеческая, а? Давай-ка глянем, чтобы вот у этого жулика, (тут он махнул стволом в мою сторону), не возникало больше желания обманывать нас!
Я и охнуть не успел, как Ситра выстрелил – в упор, в грудь беззащитного Винса. А потом – я опять не успел понять, что произошло – но пуля, всего чуть-чуть не достигнув его тела, невероятным образом исчезла, словно в другое измерение вылетела! Я успел заметить только, как вокруг Хозяина Треугольника на долю секунды вспыхнул тонюсенький световой контур, некий промельк фигурного абриса, грани, отделяющей его реальность от нашей.
Генералы раскрыли рты - да и я сам, признаться, тоже, потому что, как выяснилось, до этого самого мгновения я совершенно не представлял, кого я привлёк в союзники! Некоторое время все присутствующие обалдело молчали – а потом Варут Амаве, мой давний враг, решился задать самый главный в этот момент вопрос.
- Кто ты такой? – севшим от потрясения голосом просипел он.
- Винсент Табу, Творец Мироздания. Хозяин Чёрного Треугольника. Я ведь, кажется, представился в начале беседы, а, Дейри?
- Представился, - подтвердил я, изо всех сил стараясь не подавать вида, насколько я сам шокирован.
- Нет, я спрашиваю… - генерал замешкался, но всё-таки храбрости ему было не занимать, и он продолжил:
- Я спрашиваю, что означает эта твоя должность? Кем ты являешься среди Высших Богов?
- Ответственным за Хаос, Разрушение и Смерть.
Варут снова замолчал, переваривая эту информацию, и все остальные тоже не проронили ни слова – однако на лицах у них так и читалось: «Нашёл же этот Дейри, кого в союзники звать!». А потом Хларнок, генерал Нибре, предпринял последнюю попытку вернуться на почву собственной логики:
- Но разве же война не помощник разрушению и смерти? И разве мы, слуги войны, не помогаем тебе?
- Нет. Ты неверно услышал меня, господин Хларнок. Я не сказал, что способствую разрушению, я сказал, что отвечаю за него – а, соответственно, в мою задачу входит не допустить того, к чему так стремишься ты и остальные противники лорда Дейри.
Против этого уже совсем нечего было возразить, и после очередной долгой паузы, я подытожил:
- Ну что ж, господа генералы, стало быть, подпишем мир? Или вы хотите узнать, что будет в том случае, если вы его нарушите?
И тут у Ситры окончательно сдали нервы. Он покраснел, побелел, и заорал:
- Хватит мне угрожать, Дейри!!! Будь ты проклят!!! Я разнесу тебя на мелкие кусочки!!! – после чего резко крутанулся на месте и выбежал из зала.
На сей раз я мгновенно понял, что сейчас произойдёт, поэтому развернулся к Винсу и крикнул, едва не сорвав голос от ужаса:
- У него же там танк!!!
Остальные генералы в панике бросились было бежать, но Хозяин Треугольника совершенно спокойно бросил им в спину:
- Не советую вам покидать этот дом. Он под моей защитой, а снаружи её нет.
Варут и Хларнок нерешительно остановились в дверях – и тут снаружи оглушительно грохнуло. Земля дрогнула, дом тоже, но больше, почему-то, ничего не произошло, и тогда генералы, вместе со мной, бросились к окну – а там творился какой-то ад: перевёрнутые машины, раскиданные люди… Один только танк стоял, как стоял, однако стрелять больше не пытался.
- Все погибли? – шёпотом спросил Варут.
- Ничуть, - раздался за его спиной спокойный голос Винса. – Снаряд взорвался за гранью вашего мира, там, где он безопасен, а их просто остаточной волной перехода толкнуло. Смотрите, они уже приходят в себя.
Солдаты, действительно, начинали шевелиться, вставать, оглядываться по сторонам, и постепенно собираться вокруг танка Ситры. В итоге они окружили машину и принялись колотить по ней прикладами автоматов, карабкаясь наверх, к люку, и выкрикивая угрозы. Варут и Хларнок переглянулись – и вдруг, впервые в жизни, приняли единое, совместное решение: то есть, быстро покинули комнату, выбежали навстречу своим солдатам, что-то проорали, и те мгновенно построились, прекратив громить танк.
Мы с Винсом тоже вышли вслед за генералами, и, встав у ворот, услышали, как Варут кричит, обращаясь к танку:
- Ситра, вылезай, твоя подпись нужна!
- А вздумаешь пальнуть ещё раз – и твой танк провалится туда же, куда снаряд! – громко добавил я.
Взгляды всей толпы резко устремились ко мне – но я только того и добивался. Сам не свой от пережитого волнения, я кликнул слугу и приказал принести стол с письменными принадлежностями, прямо сюда, немедленно! А когда эти предметы появились, я вытащил из папки, (которую, как выяснилось, всё это время сжимал в руках!), лист гербовой бумаги с напечатанным заранее текстом договора, и предложил генералам расписаться. Варут и Хларнок, не говоря ни слова, поставили свои подписи, а последним, даже не читая, черкнул какую-то загогулину вылезший из танка Ситра – и я готов поклясться, что у него в этот момент была не только огромная шишка на лбу, но и совершенно мокрые штаны.
А Винсент Табу всё это время просто стоял, прислонившись плечом к столбу ворот, и наблюдал за всей этой суетой с блуждающей улыбкой на лице, словно позировал для невидимого скульптора, а не присутствовал при величайшем событии в истории Тиафиро. Хотя – что я несу? Он сам это событие создал, так что мог относиться к нему совершенно как угодно…
***
После этого знаменательного дня у меня долго не было никаких проблем, однако я всё равно продолжал общаться с Винсом – не ради выгоды, (хотя энергия Треугольника, чего скрывать, очень помогала мне балансировать Тиафиро!), а исключительно потому, что личность воплощённого божества Всемирной Боли очень занимала меня. Можно сказать, что я исследовал Винса, чтобы понять, можно ли ему как-то помочь - хотя, на деле, я мало чем мог помочь человеку, имеющему склонность напиваться до потери пульса. Я, разве что, мог, как и другие, подставлять ему плечо для опоры, или, обнаруживая его лежащим на улице, относить домой – к себе или, например, к молнитцам, с которыми как раз на этой почве и познакомился.
У молнитцев был доктор Марик, крутейший нарколог во Вселенной, а у меня – только мой друг Кимо, который, хоть и осуждал Винса за его слабоволие, но помогать ему не отказывался, а всё больше учился справляться с его критическими состояниями, осваивая новую для себя область медицины. Впрочем, в других областях работы ему тоже хватало: страдающий хронической потерей координации Винс регулярно бил стёкла, падал с лестниц, а порой мог и сам себя резануть в припадке отчаяния. Я постепенно стал понимать, откуда у него столько шрамов: едва заживали одни порезы, как Хозяин Треугольника тут же ухитрялся обзаводиться новыми; даже удивительно было, что он, такой щуплый и бледный от природы, до сих пор не истёк кровью.
И, при всём при этом, Винс, которого всё время приходилось спасать, сам постоянного кого-то спасал. Многие миры, которые мне довелось узнать, были обязаны своим выживанием именно ему, самому противоречивому божеству во Вселенной. Глядя на него, я постоянно думал: как он мог совершать то, что совершал? Как мог контролировать те процессы Мироздания, которые контролировал? И ладно бы ещё процессы – но Огненные порталы??? Когда Винс ими обзавёлся, я, помнится, чуть не начал его бояться - и только то, что он продолжал оставаться самим собой, сохранило наши дружеские отношения. Винса совершенно невозможно было бояться; он был искренним, добрым и безотказным - и это всегда оставалось неизменным.
В итоге, мы с ним настолько сблизились, что иногда мне даже доводилось увидеть его трезвым - например, в те моменты, когда он приходил ко мне за очередным костюмом для какой-нибудь ответственной встречи. Однако за помощью я к нему я за все эти годы ни разу не обращался; более того, я очень надеялся, что мне это никогда не потребуется. С момента подписания мирного договора прошло больше восьми лет, мой мир процветал, всё было тихо-спокойно, и вдруг…
То, чего я больше всего на свете боялся, всё-таки произошло; проще говоря, у меня, в Тиафиро, всё-таки началась мировая война – последняя и уничтожительная. Как это прошляпил? Честно говоря, я не знаю. Война ведь никогда не начинается «вдруг», и оно, разумеется, так и было - просто мне, идиоту, всё происходящее вокруг почему-то казалось незначительным и неважным.
Да, было подозрительно, что Ситра Эгре, из тупого солдафона, невероятным образом, превратился в умелого оратора, и читал свои националистические проповеди перед всеми, кто изъявлял желание слушать. Ничего хорошего не было в том, что Варут Амаве чуть ли не дважды в месяц устраивал разнообразные парады, и наслаждался новейшими достижениями в области художественной муштры, а Хларнок Нибре внезапно принялся развивать производство праздничных фейерверков, под которым явно что-то скрывалось. Однако у меня не было ни малейшей зацепки, чтобы устроить им всем тотальную проверку, да и вообще, эта троица казалась мне, с высоты моего самомнения, кем-то вроде трёх поросят из известной сказки: я почему-то считал, что их действиями руководит, скорее, страх, нежели жажда крови.
Я так считал, и в итоге, оказался тупее их всех - а самым страшным было то, что я это понял только тогда, когда проснулся среди ночи от грохота рвущихся где-то неподалёку снарядов. Подскочив, я включил экран «Сиомийского транслятора», и увидел мечущихся в панике людей, горящие здания, обезумевших от крови солдат, бегущих по улицам с дикими воплями и стреляющих, стреляющих, куда ни попадя…
Транслятор, как я сообразил, взглянув на код в нижней строке экрана, был настроен на город Тий государства Нибре – однако, Тий находился слишком далеко от Сиома! Я не мог слышать стрельбу в Тие, сидя у себя дома! Дрожащими от ужаса руками я набрал код Ятерги, самого ближайшего к нам города государства Амаве, которое, собственно, окружало мой суверенный Сиом – и обмер: город этот был разгромлен так, словно его непрерывно бомбили уже часов десять!
Но и это было ещё далеко не всё, потому что у Ситры в его Эгре творилось точно то же самое! Я вцепился себе в волосы и отчаянно взвыл от осознания собственного бессилия и тупости: похоже было, что, пока я тут спокойно спал, «три поросёнка» успели не просто одновременно вторгнуться в границы государств друг друга, но ещё и поубивать кучу ни в чем не повинных людей!
Признаться, я запаниковал. Да что там, я чуть не впал в истерику от перспективы остаться одному на кладбище собственного мира - а потом вдруг понял, что мне срочно нужен Винсент Табу, просто срочно! Плевать, в каком он сейчас виде! Я знал, что Винс до сих пор не мог отойти от сотворения Маприлеса, что его ежедневно выдёргивало в разрушающиеся миры – но я не хотел дождаться, когда его выдернет в мой мир, не хотел дождаться вместо сочувствующего мне, пусть даже и пьяного, Винса, страшного и безжалостного Рыцаря. Короче, я наскоро оделся, и бросился в Треугольник.
Там, как назло, оказалось темно, как в гробу, потому что внезапно куда-то подевалась извечная тамошняя луна; ума не приложу, как такое могло случиться, я ни разу не видел Разрушенного города без луны - но у меня в данный момент были такие проблемы, по сравнению с которыми пропажа светила казалась сущим пустяком. Недолго думая, я отправился к Винсу домой – но никого там не застал, кроме Айэна, которого я бесцеремонно разбудил стуком в дверь. Опытный в экстремальных ситуациях, Айэн по моему лицу сразу понял, что дела у меня слишком серьёзны, и я действительно не могу ждать, поэтому он экстренно собрался и отправился на поиски Винса вместе со мной.
Он умел проникать сквозь пространство Треугольника, и дополнительная нагрузка в виде меня ему ничуть не мешала, поэтому мы, несмотря на тьму, двигались с потрясающей скоростью, заглядывая в жилые и нежилые дома, парадные и просто какие-то скверы, а параллельно Айэн рассказывал мне про Винса, и выходило, что найти его будет совсем не просто, потому что он теперь находился не просто в запое, а в полном уходе от реальности, в бегах ото всех близких людей. С ним такое бывало: от избыточного чувства вины и вечной жажды забытья, Хозяина Треугольника порой переклинивало, и он уходил в алкогольную «автономку», да такую, что его даже невозможно было обнаружить энергетически – настолько он не хотел никого видеть. Конечно, его было можно, и даже нужно попытаться вытащить из этого состояния, но сначала, конечно же, его нужно было хотя бы найти…
Через несколько часов поисков я решил, что всё безнадёжно, последняя надежда потеряна, и спросил своего проводника:
- Айэн, а если мы вообще его не найдём? Такое может быть?
- Может, - грустно кивнул энергет. – Винс может быть вообще не здесь, например. Где угодно, в любом из миров. И, кстати, может сам не понимать, где именно.
- Что, он настолько плох?
- Хуже только молчание, - со вздохом ответил Айэн. – Но в молчании он хотя бы от людей не уходит...
Я знал про это «молчание», и внутренне содрогнулся.
- Айэн, ты понимаешь, что если мы его не найдём, погибнут миллионы тиафирцев?! – не удержавшись, воскликнул я, и вдруг…
…услышал некое подобие стона, тихое-тихое – но мне показалось, что я на долю секунды различил своё имя! Мы в это время находились неподалёку от Храма Мёртвых, в парке, и по правую руку от нас находились руины какого-то невысокого павильона: то ли уличной сцены, то ли просто каменного сарая. Я взглянул на Айэна и по его лицу догадался, что он слышал то же, что и я; мало того, он соображал гораздо быстрее, и потому, включив кристаллофонарик, моментально скрылся в руинах. Бросившись за ним, я споткнулся, едва не сломал ногу, тихо выругался и услышал:
- Дейри! Иди сюда!
Я пошёл на голос Айэна и увидел… Ёпрст, лучше бы я этого не видел! Винс лежал на груде камней, запрокинув голову, словно мёртвый, в разорванной почти пополам рубашке, а при ближайшем рассмотрении я заметил, что одна штанина его джинсов была тоже разорвана вдоль и вся насквозь пропитана кровью.
- О господи! – ахнул я - Нужно срочно врача!
- Да нет, - махнул рукой Айэн. - Эта царапина, как минимум, вчерашняя, кровь-то засохла уже. Конечно, надо будет промыть хорошенько, но…
- Айэн… - внезапно простонал Винс. – Ты здесь, Айэн…
- Здесь, здесь, - верный друг аккуратно просунул руки ему под спину, усадил и хмуро заглянул в глаза.
Я тоже посмотрел – и окончательно упал духом, ибо глаза эти, хоть и были открыты, но совершенно никуда не смотрели и были мутными, пустыми, отсутствующими… Чёрт возьми, я ещё ни разу не видел его таким! Он был вообще не похож на себя, и вовсе не оттого, что был пьян в дрова – пьяным я его видел несчётное множество раз! – а оттого, что в нём словно сломалась какая-то важная деталь, без которой это был совершенно другой человек.
- Следующая стадия – «молчание», да? – вспомнив слова Айэна, тихо спросил я.
Айэн посмотрел на меня так расстроено, словно это он был во всём виноват, и сказал:
- Я ведь предупреждал тебя, Дейри…
- Да всё нормально, Айэн! Спасибо, что помог! – совершенно искренне сказал я, и, присев рядом с Винсом, попытался заговорить с ним:
- Винсент, это я, Дейри. Ты мне сейчас очень нужен. Слышишь меня?
- Дейри… Прости… Что-то случилось… Я знал… Прости… - бессвязно и невнятно, как в бреду, забормотал Хозяин Треугольника, очень стараясь сфокусировать на мне взгляд.
Но, похоже, я представлял для него сплошное размытое пятно, или вообще нечто прозрачное, потому что фокуса никак не получалось, а от растраты последних сил Винсом окончательно овладело отчаяние. Он уронил голову на плечо Айэна и тихонько завыл, потому что на слова или даже слёзы он был уже не способен. Айэн не выдержал, и сказал:
- Ну, всё, хватит! Дейри, если ты согласен забрать его, вот такого, к себе – забирай, я помогу тебе его выходить. А если нет…
- Конечно, да! – поспешно воскликнул я. – Конечно! Давай, я его понесу, а ты… Ты умеешь сам сквозь миры ходить?
- Я сам не умею, но за тобой пройду, не волнуйся, - ответил Айэн, поднял Винса на руки и осторожно передал мне.
Хозяина Треугольника колотила мелкая дрожь, словно при высокой температуре, поэтому дома я в первую очередь вызвал Кимо, и он быстро выяснил, что температура-то, на самом деле, была ниже некуда! На пару с Айэном, они отмыли Винса от крови и грязи, перевязали и уложили, после чего Кимо поставил ему какой-то энергостимулятор, который явно добыл у Марика - однако Винсу почему-то стало только хуже: он совсем выпал из реальности, начал бредить и поминутно куда-то рваться, вскакивая с постели и что-то крича по-молнитски. Выход оставался только один: вколоть ему снотворное поверх стимулятора и надеяться, что, проспавшись, он проснётся в правильную сторону, а не провалится в безумие окончательно.
И всё это время за стенами моего дома, уже совсем недалеко от города, продолжалась бомбёжка, я даже задумываться стал, когда же тиафирцы устанут убивать друг друга? Ведь должны же они когда-то устать? Ну, просто лечь поспать, в конце концов?
Я сидел в кресле возле постели Винса, размышляя на эту тему, и, видимо, в какой-то момент задремал, потому что, когда совсем рядом кто-то спросил:
- Дейри, что происходит? - я вздрогнул и едва не свалился на пол.
- Происходит? – переспросил я, и только потом увидел, что со мной, оказывается, разговаривает Винс!
- Ну да. Ты спишь, что ли? Что, война началась? – продолжал выпытывать он.
И я, обеспокоенный своими глобальными проблемами, даже не спросил его, как он себя чувствует; я сразу, сходу, принялся рассказывать ему про то, что война в разгаре, что мирному населению грозит полное истребление, да и военным тоже настанет крышка, если это безумие сейчас же не закончится...
Винс как-то слишком внимательно и сосредоточенно слушал меня; он не стонал, не жаловался, и даже не просил опохмелиться, а просто, молча, слушал, глядя прямо пред собой. Он казался абсолютно трезвым - а ведь прошло всего-то четыре часа с тех пор, как он лежал тут, полумёртвый, и нёс какой-то бред! По сути, я должен был заподозрить неладное, должен был позвать Айэна – однако я продолжал говорить о своём, а Винс продолжал слушать.
Когда же я закончил, он кивнул и сказал:
- Как я понял, Дейри, остановить этих людей путём убеждения никак нельзя. Они не испытывают страха смерти, не имеют морали, препятствующей убийству, и не имеют разума, чтобы даже просто слышать друг друга. Они не знают сострадания и утратили представления о добре и зле. Это так, Дейри?
- Ээээ… Ну… - растерялся от его выводов я. – Ты что, считаешь, что мой мир безнадёжен, и его не стоит спасать?
- Нет, вовсе нет, - покачал головой Винс, и хмуро усмехнулся. – Хотя, возможно, мне действительно стоило бы отказаться от него, и не делать того, что мне потребуется для немедленного принудительного прекращения вашей войны.
- Немедленного???
Я ощутил, как у меня в груди что-то резко сжалось и рухнуло вниз, словно душа вдруг стала физическим органом, словно какой-то внутренний лифт во мне оборвался и полетел навстречу гибели. Сам не свой от ужаса, я бросился к Винсу, заглянул ему в глаза – а он медленно встал мне навстречу и очень спокойно ответил:
- Да.
И в глазах его, обычно вполне человеческих, стоял такой безжизненный лёд, что перед моим внутренним взглядом мгновенно пронеслась вереница образов, можно даже сказать, «дежа вю».
В ту же секунду я понял всё; я понял, кто именно сейчас, снова, решает мою судьбу и судьбу моего мира. Я хотел закричать: «Нет!!!», - как будто я ещё мог отказаться от помощи той силы, с которой связался – и кажется, я даже закричал, но точно я этого уже не помню, ибо в этот самый миг меня отбросило ударной волной: Винсент прямо в моей комнате перешёл в энергоформу.
И тут началось такое! Поднявшись с пола, я подбежал к оплавленной дыре, на месте которой только что был оконный проём, и увидел, как три переплетённых огненных потока влетают в город, заставляя людей в ужасе падать ниц и отползать поближе к домам, словно стены могли спасти от всепожирающего огня. И только немногие решались поднять головы и увидеть, как энергетические потоки расплетаются, словно коса, и расходятся в трёх направлениях, постепенно истончаясь и уходя за горизонт.
Когда они ушли совсем, солнечный день показался мне темнее ночи, а сердце, казалось, забилось заново, наполнившись пониманием того, что я и люди Сиома всё ещё живы - однако это было ещё далеко не всё. Не прошло и минуты, как мир сотрясли три коротких толчка, недостаточно сильных, чтобы что-то разрушить, но вполне ощутимых для того, чтобы снова я снова испугался.
Я метнулся к монитору системы слежения, включил - и обалдел! Автоматика моих новых дронов была настроена на энергетические выбросы, и сама направляла камеры - так вот, сейчас все дроны показывали огромные стены огня! Я проверил координаты, и понял, что это - ничто иное, как границы между государствами; то есть, эти самые границы были, в буквальном смысле слова, прочерчены огнём до самого неба. Направив пару дронов вверх, я попытался оценить масштаб, но у меня ничего не вышло, ибо высота огня сильно превышала возможность полёта.
А через пару минут очнулись репортёры из службы новостей, и я с облегчением узнал, что, во-первых, никто не пострадал, потому что огненная аномалия избирательно обошла все жилые объекты, а во-вторых, границы между государствами, действительно, перекрыты полностью, и все, вторгшиеся на чужую территорию, попросту не могут вернуться домой! Военные действия были прекращены, а правительства всех государств убедительно просили граждан сохранять спокойствие, обещая в ближайшее время разрешить ситуацию.
Я, уже в который раз за прошедшие двое суток, схватился за голову. Наивные! Как они себе представляли разрешение такой ситуации?! Они были разграничены не забором с колючкой, а чистой энергией разрушения, и не дай бог, кто-нибудь решился бы прорвать этот барьер с любой из сторон! Я даже представить боялся, что произойдёт в этом случае!
Я бросился было к телефону, резко развернулся – и вдруг столкнулся с Айэном, который, оказывается, всё это время, молча, стоял за моей спиной.
- Ты куда? – мрачно спросил он.
- Звонить генералам, куда ж ещё! – крикнул я. – Ты не представляешь, что сейчас начнётся!
- Нет, Дейри, я-то как раз очень хорошо это представляю, - Айэн положил руку мне на плечо и вздохнул. – Винс, насколько я понимаю, сделал всё это, не приходя в себя?
- Да нет… То есть… Ты имеешь в виду, что если он ходит и говорит, то это ещё ничего не значит?
- Примерно так и есть.
- И?..
- И поэтому то, что он творит в таком состоянии, вовсе не помощь, а, как правило, даже наоборот.
- Наоборот? – обмер я. – Ты хочешь сказать, что то, что он сделал…
- Ещё хуже войны, Дейри.
Сказать, что я офигел от этого откровения – значит вообще промолчать!
- Да что может быть хуже войны??! – завопил я, схватив Айэна за предплечья, и вцепившись в него, словно клещ. – Что??!
- Например, то, что твой мир сейчас разделён на три энергетически изолированных пространства, и его естественный энергообмен полностью остановлен. Я думаю, у нас осталось не больше недели до того, как Тиафиро развалится на три несовместимых куска и накроется медным тазом, и поэтому я должен немедленно отправляться в Треугольник, ибо Винс наверняка уже там, и ему требуется моя помощь.
Он говорил так спокойно, медленно и чётко, словно старался каждое слово персонально поместить мне в голову – и, надо сказать, ему это вполне удалось. Я усилием воли прекратил панику, отцепился от Айэна и сказал:
- Хорошо, я переправлю тебя в Треугольник, а потом уже буду заниматься своими делами. Ты только скажи честно, надежда-то у меня есть?
- Есть, - не задумываясь, ответил Айэн, и его уверенность придала мне сил почище любых обещаний!
Совершив два межмирных перехода и вернувшись в Тиафиро, я уселся с кресло, взял телефон и принялся обзванивать генералов, поясняя каждому по отдельности, что у меня всё под контролем, что я непременно уговорю богов смягчить свою кару, придумаю, как вернуть по домам всех солдат, оставшихся в чужих землях. Я говорил, что главное сейчас - не лезть к огненной стене, никого к ней не подпускать, не пытаться по ней стрелять, и вообще вообще ни в кого не стрелять вести себя тихо и мирно, без паники. А генералы были в таком шоке, что соглашались со мной во всём, даже Ситра Эгре не орал, а только каким-то совсем не своим голосом уверял меня в том, что ни один волос не упадёт с головы застрявших у него солдат Амаве – лишь бы его парни вернулись из-за огненной стены живыми. И о том же самом меня просили, даже, можно сказать, умоляли и Варут, и Хларнок…
Положив трубку, я приказал слуге принести чаю, и погрузился в нешуточные раздумья о противоречивости человеческой натуры. Проклятье! Генералы волновались о судьбе своих людей! Те же самые генералы, которые пару дней назад, не задумываясь, посылали этих людей на смерть! Значит, война, которая должна была уничтожить весь Тиафиро – это не страшно, это, как бы, нормально, и только «божья кара» в виде огненных стен из чистой энергии – ужас нечеловеческий? Неужели же без этого людям не понятно, что убивать друг друга – это, в принципе, плохо?
Из этого следовал довольно логичный вывод: у меня не могло быть никаких гарантий, что генералы после смягчения «божьей кары» не возьмутся за старое. Как там сказал Винс? «Этих людей нельзя остановить путём убеждения»? Прям в точку попал! Однако, если всё, на самом деле, обстояло именно так - то выходило, что прочерченную Винсом границу убирать было просто нельзя! Её просто нужно было сделать... Какой-то другой. Но вот какой?
К сожалению, на этом месте мои размышления заходили в полнейший тупик, потому что я ничего не знал о том, чем эта граница является по своей сути. Поломав голову ещё немного, я почувствовал себя окончательным идиотом, и бросил это глупое занятие, решив лучше поговорить на эту тему с самим Винсом.
***
В это время в Сиоме уже наступил вечер, а в Треугольнике – и вовсе ночь, ладно хоть, луна на сей раз была на месте, причём, даже несмотря на проливной дождь - что было, конечно, совсем уже неестественно, но зато позволяло видеть, что творится под ногами. Плохо было только то, что одеться соответственно погоде я не додумался, и, пока шёл до маркиного кабака, весь вымок и замёрз, как последний бродяга.
За стойкой стояла Иштар, жена Винса, что не могло меня не обрадовать.
- Привет, Иштар, - поздоровался я, и положил на стойку свою «энергетскую карту». - Налей мне, пожалуйста, грамм сто какого-нибудь приличного хисса, а то погода у вас тут…
Зеленоглазая, черноволосая, изящная красавица, дружелюбно, с хитрецой, улыбнулась, вытащила из-под стойки круглобокую коричневую бутылку и щедро плеснула в стакан зелёной, почти изумрудной, жидкости с резким, травяным запахом.
- Ты что, Дейри-миротворец, совсем отчаялся?
- Эээ… Нет. Просто – раз уж пришёл, почему бы не выпить…
- Ты к Винсу пришёл-то? – внезапно посерьёзнев, спросила она.
- А что? – почему-то смутился я.
- Да ничего. Просто ты ведь явно не о погоде разговаривать пришёл, и явно не со мной – когда у тебя там такое творится…
- Да, у меня там творится чёрт-те что, это точно… А Винс-то здесь?
- Здесь, - вздохнула она. – Айэн его сюда притащил, дома его одного оставлять боится – и правильно, в общем-то…
- Он пьяный?
- Не то слово, - она пожала плечами и махнула рукой. – Убивается он очень, говорит, натворил у тебя там что-то, за что прощения ему нет. Но, на самом-то деле, Рыцарь ещё не приходил ему внушение делать, а значит, с твоим миром всё не так уж и страшно.
- Не так уж и страшно? – сердце моё вполне явственно подпрыгнуло, да так, что я едва не выронил стакан.
Иштар заметила это, и на её лицо снова вернулась лукавая улыбка.
- Ну, иди уже, поговори с ним! Может быть, при виде тебя у него мозги на место встанут!
- Спасибо! – крикнул я уже на бегу, минуя дверь в коридор.
На кухне я увидел Айэна, но он был очень занят отмыванием горы грязной посуды, и отправил меня дальше, сказав, что подойдёт попозже. Таким образом, дверь в подсобку я открыл в полном одиночестве – и сразу понял, как это хорошо, ибо…
…Хозяин Треугольника в данный момент сидел на полу, в одних трусах и рубашке с оторванными рукавами, и упорно пилил запястье здоровенным куском зелёного стекла, а вокруг было ещё целое море осколков, словно он здесь только что стрелял по бутылкам, и пахло так, что сразу становилось понятно: далеко не все бутылки были пустыми!
Я ахнул, бросился к Винсу, и, схватив его за локти, чтобы он не мог вывернуться, прошипел:
- Ты что, с ума сошёл, Творец?! А если я сейчас Айэна кликну?
- Неееет…
Он застонал, попытался вырваться, и даже сумел, в процессе борьбы, встать на колени, однако ни на что большее оказался не способен, и почти сразу же перестал сопротивляться. Так он и стоял на коленях, потерянно глядя сквозь меня: лицо в слезах, глаза красные, словно он не спал трое суток – а из его рассечённого стеклом запястья сочилась кровь, не огонь, не нефть, а нормальная кровь, словно у обыкновенного человека…
- Винс, можно, я помогу тебе? – попросил я, очень надеясь, что он способен меня услышать.
- Можно, Дейри… А ты можешь?
У меня отлегло от сердца: он говорил со мной!
- Конечно, могу! Только пообещай, что не будешь больше резаться, хорошо?
- Не буду, - прошептал он, всхлипывая. – Мне так больно, Дейри…
Я отпустил его локти, перехватил под мышки и усадил в ободранное кресло.
- Где бинты?
- У Марки в кабинете…
- Подожди, я сейчас!
- Только Айэну не говори…
Но я и не собирался ничего говорить Айэну. Возможно, конечно, я опять совершал глупость, но я каким-то шестым чувством, понимал, что с Винсом нельзя иначе, и особенно - сейчас, когда он находился на грани безумия. Я мог только своим доверием вытащить его из бездны - и, тем самым, дать своему миру шанс, поэтому бинты я принёс втихаря, словно вор, пробравшись в кабинет Марки.
А ещё я принёс с собой немного симпэйна, чтобы промыть рану – и тут-то Винс совсем расклеился. Пока я его перевязывал, он, рыдая, рассказывал мне, как перебил здесь все бутылки, чтобы больше не пить, а я, сволочь такая, притащил спирта - и это невыносимо, просто невыносимо! И тогда я налил Винсу целый стакан, который он, конечно же, выпил одним махом - а поскольку он и так уже был в хлам, через несколько минут он попросту отрубился.
К тому времени я уже окончательно принял решение забрать его к себе в Тиафиро - и, не дожидаясь прихода Айэна, никому ничего не объясняя, я это сделал. Таким образом, я, можно сказать, повторил давний поступок Пиферна - то есть, я, фактически, похитил бесчувственного Творца Мироздания, вопреки всем законам и правилам.
Уложив его прямо на ковёр посреди своей комнаты, я, как всегда, позвонил своему другу Кимо - и тот, уже привыкший к пьяным выходкам Винса, даже не удивился его полураздетому виду и очередному порезу на запястье.
Он только нахмурился, покачал головой и спросил:
- Дейри, а тебе не страшно было его бинтовать?
- Ты имеешь в виду огненный портал?
- Конечно.
- Да ну, ты же не хуже меня знаешь, что кровь у него совершенно обыкновенная, - отмахнулся я.
- Ага, это когда он вменяемый, она обыкновенная, а когда нет – он и сам не он, и кровь у него - не кровь, - проворчал Кимо.
- Да что ты несёшь, Кимо? – изумился я. – Неужели ты тоже считаешь, что он опасен?
- Дейри, да мы же все его видели! - воскликнул врач. - Конечно, не все поняли, что это был он - но ты мне-то голову не дури! Ты всерьёз считаешь, что человек, который может спьяну превратиться в огненный смерч, не опасен?
Я не ответил, ибо я, в данный момент, сам не мог объяснить, почему не считаю Винса опасным.
- Пожалуйста, Кимо, давай, не будем сейчас это обсуждать, - попросил я. - Сейчас он нуждается в твоей помощи, и я не хочу, чтобы ты, единственный мой знакомый врач, отказался помогать ему.
- А кто говорит, что я отказываюсь? – пожал плечами Кимо. – Я просто не слишком хорошо понимаю, что от меня требуется. Капельницу ему поставить, или что?
- А есть у тебя?
- Есть! Я сейчас!
Кимо выбежал, а я тем временем стянул с Винса грязную, пропитанную спиртом рубашку, и переложил его на кровать. При этом он застонал, завозился, словно ему было неудобно, я уж было подумал, что он сейчас очнётся, однако не тут-то было: вместо этого Винса стало тошнить, видимо, даже его организм всё-таки оказался слишком человеческим для того количества алкоголя, которое он в себя влил.
Я ухватил его за плечи, перевернул лицом вниз и, немного подстащив с кровати, заорал:
- Кимо!!! Захвати в ванной таз и тряпку!!!
Уже вбегающий в дверь Кимо развернулся и снова убежал – а когда вернулся со всем необходимым, внезапно высказал всё, что он обо мне думает.
- Какого чёрта, Дейри?! Зачем ты его сюда притащил, что от него толку?! Пусть бы его женщины с ним нянчились, или Айэн, а ещё лучше – Марик! Ты что, не понимаешь, что одна капельница ничего не изменит?! А может, ты решил совсем угробить Тиафиро?! Каких ещё огненных бурь нам следует ожидать после того, как твой дружок очухается?
Я опять не нашёлся, что сказать - и потому, не вступая в дискуссию, сам вытер пол, отжал тряпку и приказал Кимо принести ещё воды. Доктор обиженно заткнулся, и все последующие манипуляции проделал молча, только, когда искал у Винса нормальную вену, ещё несколько раз чертыхнулся.
А потом внезапно выяснилось, что детоксикатор оказался жёстким донельзя: уж и не знаю, что за препарат Кимо выпросил у Марика, но несчастного Творца так зверски ломало на протяжении почти всех двух часов капания, что я даже опасался за его жизнь, честное слово!
Кимо тоже был сильно напуган.
- Ты прости меня, Дейри, ладно? - смущённо пробормотал он. - Я тут какой-то ерунды наговорил в истерике…
- Да ничего, Кимо. Я понимаю, - кивнул я, смочил водой полотенце и положил Винсу на лоб.
Тот застонал, передёрнулся от очередной судороги, а затем внезапно широко распахнул глаза и, уставившись прямо на меня, прошептал:
- Не убивай меня, Хебеле… Я всё исправлю… - после чего снова отключился.
Мы с Кимо обалдело переглянулись.
- Ты это слышал? – спросил я.
- Да. Что он имел в виду? Он же не знает про Хебеле?
- Не знает… Или, точнее, он сам не знает, что он знает…
- Как это?
- Кимо, он даже не знает, что я видел Рыцаря, понимаешь?
- Он тогда тоже был пьяный?
- Ну… Я не знаю, Кимо… - пожал плечами я. – Тогда я ещё не был с ним знаком. Но это вполне вероятно, на самом-то деле…
- Да уж… - проворчал мой друг, и мы оба надолго замолчали.
Глядя на физические страдания Винса, обсуждать его за глаза было как-то подло; ко всему прочему, я даже не знал, слышит он наши разговоры или нет.
Едва капельница закончилась, и Винс, наконец-то, заснул, мы с Кимо ушли на кухню, решив, что нам тоже надо немного расслабиться. Под звуки напряжённой тишины за окном, в ночи, не темнеющей из-за отсветов зарева на ближайшей границе, мы выпили около литра хисса на двоих - и при этом спорили, спорили…
Мы говорили о пророке Хебеле и Рыцаре, о том, является ли Винсент только инструментом сил Вселенной, или же сам является одной из этих сил, и о том, в чём, в конечном счёте, эти силы заинтересованы на данный момент. И в процессе этого спора я внезапно осознал, что Кимо, оказывается, не верил ни во что из того, во что верил я!
Это было для меня примерно таким же потрясением, как огненные стены, грозящие разрушить весь мир, потому что я верил Винсу по-прежнему, и никакие аргументы не могли меня переубедить.
На следующий день, когда почти протрезвевший, но по-прежнему пребывающий в тяжелейшей депрессии Винс спросил, почему я до сих пор на него надеюсь, я ответил:
- Ну, вообще-то, мне не на кого больше надеяться, - и ничуть не покривил душой, в общем-то.
Хозяин Треугольника от этих моих слов совсем сконфузился, уставился в чашку со специально заваренным мною джойльским чаем, и снова чуть не заплакал.
- Дейри… Я так тебя подвёл… Я должен был сразу всё исправить… - едва слышно прошептал он.
Я даже представить не мог, что творится у него на душе, и как ему, на самом деле, стыдно, но... У меня сейчас был отличный шанс переключить его с самоуничижения на деловой разговор, и я воскликнул:
- Нет, Винс! Ты был абсолютно прав! Ты был прав, что этих людей ничем другим не проймёшь, не объяснишь им, что убивать – плохо!
Хозяин Треугольника от неожиданности чуть не пролил чай на тёплый халат, который я ему подарил.
- Ты считаешь, что я… Прав?! - изумился он.
- Да. Пожалуйста, послушай. Когда эти границы появились, я впервые в жизни услышал, как Ситра, Хларнок и Варут беспокоятся о людях - то есть, впервые услышал от них хоть что-то человеческое! До этого я думал, что они - реальные твари, готовые пожертвовать любым количеством солдат для достижения своих целей – и вдруг… Ты представляешь, после того, что ты тут устроил, они даже не попросили меня убрать огненные стены, они только попросили меня выпустить своих людей! И это с ними сотворил ты!
- Прости меня Дейри... Я не нарочно... - в полном непонимании, испуганно пролепетал Винс. – Я был не в себе... Я почти ничего не помню... Знаю только, что эти стены - зло… О боже, как мне хреново…
Он до сих пор говорил неразборчиво, еле ворочая языком, словно пьяный; руки у него страшно тряслись, и башка, по всей видимости, совсем не работала - однако я не оставил попыток пробиться к нему в сознание.
- Винсент, ты не помнишь, что ты сказал мне перед тем, как перейти в энергоформу?
- А я что, прямо тут перешёл в энергоформу?! – совсем перепугался он.
- Не тут, в соседней комнате. Там придётся делать ремонт, - усмехнулся я.
- О, нет!.. – взвыл Хозяин Треугольника, и схватился за голову. – Прости меня, Дейри! Прости!..
- Да брось ты, Винс! Не о том речь! – не выдержав, повысил голос я - и это, неожиданно, подействовало.
Творец мгновенно затих, покорно кивнул и даже прикрыл рот ладонью, в знак того, что не станет больше истерить. Я мысленно поблагодарил его за проявленное волевое усилие, и продолжил:
- Ты сказал, что остановить людей путём убеждения нельзя, а потом создал огненные стены – и я считаю, что эти стены нельзя убирать, Винс! Если их убрать, мир в моём мире продержится только до тех пор, пока страх не подзабудется!
Он изумлённо посмотрел на меня и спросил:
- И чего ты от меня хочешь?
- Я точно не знаю, Винс, - развёл руками я. – Но мне кажется, нужно не убирать стены, а сделать их… Проницаемыми, что ли… Но не для всех и не всегда, а только для энергии и для тех, кто получит разрешение пройти. Для безоружных, как минимум!
Винс покачал головой, словно я его только что, ни о чём не предупредив, вписал в глобальную авантюру, от которой он не мог отказаться. При этом, он не отводил от меня взгляда, и молчал - а это, я вам скажу, мало кто мог бы выдержать!
- Если я прошу невозможного, скажи сразу! - взмолился я. – Я ведь даже не представляю, какие ресурсы на эти стены тратятся!
И тут Винс словно очнулся.
- Ресурсы? - переспросил он. - Да нет, Дейри, с ресурсами как раз всё нормально… Энергию разрушения ведь очень трудно применить к чему-то, кроме разрушения, и поэтому её всегда приходится сдерживать, вместо того, чтобы использовать… Это хорошо, что для моей сущности Разрушителя нашлась полезная работа.
От такого внезапного логического поворота я, честно говоря, просто растерялся, и в моём мозгу молнией полыхнула отчётливая мысль, что я - полнейший болван. Оказывается, я до сих пор совершенно не знал Винса, точнее, я понятия не имел, кто и что он такое! Такой предсказуемый в обыденной жизни, безвольный, зависимый, вечно пьяный - Творец Мироздания был... Творцом Мироздания. Настоящим богом, непостижимым в своих проявлениях.
- Полезная работа? Ты можешь сделать так, чтобы стены были полезны для Тиафиро? – боясь спугнуть чудо, в восхищении спросил я.
- Ну, сам я не слишком-то могу увеличить их пропускную способность, да ещё и взять её под контроль, - честно ответил Винс. – Но вот Лимми…
- Лим Лане?
- Да, Лане… Нужно посоветоваться с ним на эту тему. Он гений машинного энергоконтроля, и если его не испугает перспектива работы с такой энергией…
- А Лане может испугаться?
- Разрушителя может испугаться кто угодно, - пожал плечами Винс. – Я и сам его боюсь.
- Как Рыцаря?
- Нет. Как самого себя.
Я понял, что опять ничего не понял - но спрашивать больше ничего не решился: в отношениях Творца Мироздания с его сущностями было слишком много нюансов, которые я никогда не смог бы постичь своим умом.
*** (Эпилог)
Винс пробыл у меня ещё один день, чтобы привести себя в порядок - ну и, конечно же, я ему в этом тоже немного помог. Я снова одел его во всё новое и приличное: не в костюм, конечно, но дорогущие чёрные вельветовые штаны, бирюзово-серую парчовую рубашку и мягкие ботинки из замши я отнюдь не пожалел, и даже кашемировое, тёмно-серое пальто заставил его надеть – на тот случай, если в мире Хиэйри окажется прохладно. Так что можете себе представить, какое лицо стало у Лимми при виде такого франта! Впечатление портил только свежий бинт на запястье, едва прикрытый матовой полоской защитного браслета, который Винс, на всякий случай, предпочёл надеть поверх раны – мало ли, а вдруг вскрытый портал начнёт бесконтрольно действовать…
За этим браслетом я лично мотался в Треугольник, и, соответственно, мне пришлось рассказать всё Айэну и Иштар. Они были, мягко говоря, не в восторге от моих самовольных действий, но извинения мои приняли, рассудив, что ради спасения Тиафиро я имел право похитить Винса - тем паче, что я ему самолично капельницу вкатал.
А через пару дней Винсент и Лим Лане пришли в Тиафиро вместе, потому что гениальный конструктор, как и следовало ожидать, не испугался Разрушителя, а наоборот, очень заинтересовался новой сверхзадачей, и решил лично исследовать фронт предстоящих работ. Спустя самое короткое время, он устроил в предоставленном мной ангаре целую мастерскую по сборке устройств из деталей, которые притащил с Хиэйри - а параллельно, мы кинули клич по всему Сиому, и начали набирать команду талантливых инженеров. Плохо было только то, что Винс, поначалу активно участвовавший в процессе, не смог продержаться трезвым даже двух недель, и запил в самый разгар работы, когда на сборке, под чутким руководством Лима, Латиса, Айэна и Слэрша, работали уже более сорока сиомийцев.
Эти люди в будущем должны были стать операторами пограничных энергомашин, поэтому шатание среди них пьяного в дугу Винса производило негативное впечатление. Я увёл его к себе в кабинет и попытался объяснить, что ему ни в коем случае нельзя подрывать свой авторитет в глазах новичков, что он для этих людей – Творец Мироздания, и должен вести себя соответственно, но, как все уже, наверное, поняли, мои слова не возымели никакого действия.
На следующий день Винсент уже с утра был настолько никакой, что мне пришлось подойти к Лиму и попросить отпуск от работы, чтобы не оставлять Винса одного. Конечно, меня в этом нелёгком деле мог бы заменить Айэн - но он был на сборке гораздо полезнее меня; отправить же Винса в Треугольник, к Иштар, я не мог просто потому, что его присутствие было непреложным условием всех работ Лане.
Лим считал, что иметь дело с Разрушителем без Винса крайне опасно, потому что Разрушитель, на самом деле, был совершенно непредсказуем. Он мог запросто взбунтоваться против машинного вмешательства - и в этом случае только Винс смог бы спасти положение, объединившись с Разрушителем воедино и вытащив его из Тиафиро. В этом смысле Винс, даже пьяный в дрова, был гарантом надёжности всего предприятия.
К тому же, когда я пришёл отпрашиваться у Лима, я узнал и ещё кое-что. Оказывается, пропускная система должна была какое-то время «приживаться» в энергобалансе Тиафиро, и в этот период её нужно было подпитывать непосредственно от огненных порталов Винса. «Так что привыкай, Дейри, - усмехнувшись, сказал мне Лим. - Тебе придётся ещё целый месяц провести в обществе нашего Творца».
Так я был, можно сказать, официально назначен нянькой Винса – а, спустя пять дней, в рекордно короткие сроки, Лане со своей командой собрали и установили пропускные порталы.
Запуск их прошёл просто на ура, в присутствии всех заинтересованных сторон. Сначала мы прошли из Сиома в Амаве, открыли амавианцам доступ в Нибре – и солдаты обеих когда-то враждующих сторон радостно хлопали друг друга по плечам и едва ли не плакали, переступая границу. То же самое было и при запуске портала между Нибре и Эгре: все были счастливы, и, что самое главное, никто даже не задавался вопросом, могло ли всё быть иначе, например, вообще без стены?
Много позже я узнал от техников пропускных систем, что не только генералы, но и многие жители всех трёх государств просто сочли, что им ещё крупно повезло с «божьей карой», потому что – ведь предупреждал же Хебеле, что всё могло быть гораздо хуже! И, видимо, те же самые жители вскоре объявили устройства перехода границы чем-то вроде храмов, а, спустя некоторое время, добровольно собрав средства, построили с каждой стороны довольно красивые здания для портальных техников – но это уже совсем другая история.
А Винс… Ну, что про него ещё можно сказать? В день запуска порталов он был ужасно пьян. Хорошо, что в тот момент всем было не до него, потому что он, опираясь на моё плечо, хлестал симпэйн из горла и периодически начинал плакать при виде особо трогательных сцен. Он словно смотрел спектакль, к которому не имел никакого отношения; только при виде генерала Ситры он вдруг усмехнулся и помахал ему рукой. При этом - надо было видеть реакцию Ситры! Я это никакими словами описать не смогу - но я чуть не расхохотался, честное слово!
Вечером я забрал Винса к себе домой, и постелил ему в гостиной, где он и поселился на целый месяц. И знаете, невзирая на то, что он всё это время провёл в обнимку с бутылкой, он ничуть не утомил меня. Да, с ним всякое бывало, но, в основном, он старался быть тактичным по отношению ко мне – настолько, насколько вообще можно было быть тактичным при его стадии алкоголизма. Винс как-то запредельно уважал меня - и не подумайте, что я хвастаюсь, потому что в этом не было ничего хорошего. Несколько раз он, из уважения ко мне, принимал решение самостоятельно бросить пить, терял остатки рассудка, и, мучаясь угрызениями совести, исчезал из дома. Он терялся на улицах Сиома, ночуя на чердаках и в подъездах - а я его находил, (не без помощи Айэна и Лима), откачивал, приводил в чувство... Я сполна хватил этого горя. Но, странное дело: потом, когда он насовсем вернулся в Треугольник, я понял, что в моём доме стало как-то пусто. Мне стало парадоксально не хватать компании Творца Мироздания; я продолжал за него волноваться, хотя и знал, что он бессмертен.
Ну да ладно, что говорить об этом. Зато весь мир Тиафиро теперь, в кои-то веки, живёт не во вред себе, а на пользу, и больше ему ничто не угрожает. Ну, по крайней мере, пока…
Дейри Тиафиро & Мирра Табу, август - октябрь 2012 г.
Тиафиро Дейри
© Copyright: Радмира Ружковская, 2012
Свидетельство о публикации №212120702039
Свидетельство о публикации №212120702039
Рецензии