Дружба - вражда Литературоведение

Из «Воспоминаний» Андрея Белого об Александре Блоке.
Разумеется, следует на первое место ставить «дружбу», иначе не было бы этой блистательной книги, хотя и в глубине и на поверхности её не Блок, а «моё» -Белого отношение к нему. «Наши встречи, говорил Белый, настолько всегда диктовались идейными устремлениями, что я не могу не распространяться о некоторых идейных воздействиях, менявших мой облик…» Поэтому основным стимулом для написания книги о Блоке была потребность осмыслить – «в свете завершившейся жизни брата»* - свою жизнь.

      А что нам бросается в глаза при чтении «Воспоминаний»? – Прежде  то, что перед нами не мемуары, в классическом смысле, - а художественно, живописно воссозданная «заревая» эпоха. Что это один из опытов духовных упражнений, превратившийся в роман, для которого характерен вымысел, умолчания, всякого рода подмены, где опускается самое существенное, например, история любви к жене брата – Любови Дмитриевне…

     «Помню», «запомнилось» - эти слова служат автору для того, чтобы что-то скрыть, чтобы ничего не сказать о своей личной драме. Так одним из своеобразных мест «Воспоминаний» является  рассказ о поездке с Сергеем Соловьёвым в июле 1905 года в Шахматово. А. Белый пытается запутать читателя, представляя всё так, будто его (Белого) отъезд оттуда – не паническое бегство, а протест на непонимание поведения семьи Блоков.  Он пишет: «…лучший мой друг оклеветан». В то время, как «друг» остался, а он бежал. А. Белый опускает тот факт, что он перед отъездом из Шахматова передаёт Любови Дмитриевне записку любовного содержания. Сюда же следует добавить мнение В. Ходасевича *– автора воспоминаний «А. Белый», где утверждается, что любовь Белого к Любови Дмитриевне была его единственной любовью, которую он пронёс через всю жизнь.

       «Трудно представить себе два существа более противоположные, нежели Боря Бугаев - (А. Белый) и Блок. – Писала Зинаида Гиппиус*. – Их различие было до грубости ярко, кидалось в глаза; тайное сходство, нить, связующая их, не так легко угадывалась и не очень легко поддавалась определению» … «Если Борю иначе как Борей трудно назвать – 
Блока и в голову бы не пришло назвать Сашей» - продолжает характеризовать друзей З. Гиппиус. «Серьёзный, особенно неподвижный, Блок – и весь извивающийся, всегда танцующий Боря. Скупые, тяжёлые, глухие слова Блока – и бесконечно льющиеся водопадные речи Бори с жестами, с лицом вечно меняющимся, - почти до гримас; он - то улыбается, то презабавно и премило хмурит брови и скашивает глаза. Блок долго молчит, если его спросишь; потом скажет «да». Или «нет» … «Блок, - в нём это чувствовали и друзья и недруги, - был необыкновенно, исключительно правдив» … «Это не мешало ему – (Белому) быть в противоположность правдивому Блоку, исключительно неправдивым» … «Боря Бугаев – воплощенная неверность. Такова его природа.

      Тема отношений этих двух поэтов сложна, в двух-трёх страницах не может быть раскрыта, если не коснуться сути их профессиональных споров. А.Белый, обвиняя Блока в предательстве символизма, включает в «Воспоминания» анализ стихотворений, поэм и пьес А. Блока. Интерпретируя, Белый уничтожает поэтический мир своего «брата». По- другому - нельзя «перевести» главу «Обломки миров».* Она переполнена «полемической злостью».  Вот её начало: «Как атласные розы, распускались стихи Блока; из-под них сквозило «видение непостижимое уму» для немногих его почитателей, для нас, когда-то его поклонников, встретивших его как созидателя новых ценностей. Но когда отлетел покров его музы (раскрылись розы)…»

       Цитировать далее – значит согласиться с этой рецензией. Тем более, что в следующей главе Белый писал: «Несправедливая эта рецензия появилась в номере майском «Весов». И А.А. на неё не обижался, … до появления рецензии мы не думали, что – в разрыве мы; после рецензии – ссора оформилась: мы при встречах протягивали сухо руки; и отходили в разные стороны».

    И далее Белому не до Блока. Он пишет для себя и о себе. И вспомнил о Блоке лишь, когда появилось стихотворение: «Опять с вековою тоскою…». Белый включает его в «Воспоминания», сопровождая его комментариями. «Страсти были развязаны; что делать с собою мы не знали. У А.А. в стихотворении этом уж есть осознание общего одержания, как предчувствие страшной войны:«Я слушаю рокоты сечи/ И трубные крики татар, /Я вижу над Русью далече/ Широкий и тихий пожар»*. Это – рокоты сечи: 1914 год; и то пожар 1917-1920 годов».
  Противореча себе, «возвращаясь» к Блоку, Белый продолжает: «Ожидание чего - то большого и неизвестного посещало меня». А ему следовало бы обратить внимание на другое стихотворение Блока:
«Ты жил один! Друзей ты не искал,/ И не искал единоверцев./ Ты острый нож безжалостно вонзал/ В открытое для счастья сердце» … «Безумный друг!» *…

*Андрей Белый. «Воспоминания о Блоке». *Редакция В.Ф.Пискунова. Изд. «Республика» 1995г. Гл. «Обломки миров» стр. 335.
*Александр Блок. «Стихотворения и поэмы» Москва, 1984г
*Ходасевич В.Ф. «А. Белый»/ Воспоминания об А. Белом. 1995г.
*З.Н. Гиппиус, «Забытая книга», глава о Блоке «Мой лунный друг» стр.223.