Заначка

          После новогодних праздников в артель понемногу начали подтягиваться старатели. По одному-два на «наливах», бортовых «УРАЛах», группами своим «ПАЗиком», Общежитие и столовая наполнялись гулом голосов, толкотней, а вечером в курилке-умывалке разговоры о прошедшем отпуске...
        По рукам ходили фотографии детей, внуков, кто о ресторанных похождениях заправлял, кто о новой квартире, машине. Толик Сало почёсывая   уже   прихваченные   лютым   морозом   мочки   ушей, помалкивал, пока кто-то не спросил, не женился ли он в очередной раз.
 –Та не... не женился. А вот головную боль себе на весь отпуск придумал, – улыбнулся тот. Мужики заинтересованно притихли.
 –Ну, вы мою Кларку знаете?
       Надо сказать, что Клару в Певеке знали многие. Это была удивительной красоты молодая женщина. С чёрными глазами на смуглом иконописном лице, длиннющими, как теперь говорят – от коренных зубов – стройными ногами и копной пышных, тёмно-русых волос. Редкий представитель сильной половины человечества не сворачивал шею, встретив её на улице небольшого северного города. Но бывает же такое: получив от природы сполна - не повезёт человеку в жизни. Что-то у неё по молодости не сложилось, и теперь Клара жила в однокомнатной квартирке со столь же немыслимо красивой дочуркой. Дочка бегала в ближайший детский сад, а Клара добывала на хлеб какой-то бумажной работой в конторе морпорта. Получив жестокий урок, женщина вела себя строго, глубоко спрятав от всех несмелое и трепетное ожидание своего принца.
        Толик, хоть и баламут по натуре, парень видный, не жадный и зарабатывал хорошо. Знакомы они были пару лет, и хоть о будущем разговора не заходило, Клара его привечала, надеясь со временем, на какую-то определённость.
– В прошлом году, – продолжал Толик, – мы на «вскрыше» до начала октября задержались, половина уже разъехалась, так что решил я в Певеке не задерживаться. Так хотелось к морю успеть, арбузов, дынь наесться. Короче, управился в городе за день. Аккредитивы и наличка в кармане, билет на завтрашний борт в девять с чем-то,  всё в ажуре. В гостинице мест нет, а до завтра перекантоваться где-то надо было. О подруге помнил, но как-то скребло: вот и не скажет ничего, а в глазах вопрос. И малая: – Дядя Толя, дядя Толя... Днём перекусил по быстрому, а к вечеру приморозило, поддувать стало. Решил в кабаке отогреться и подзаправиться.
            Ну, «Арктика», как всегда на ушах. Гудёж – старатели разъезжаются. У музыкантов «косовица» – мужики через головы «лабухам» червонцы суют, официанты с ног сбились. Я к знакомым за столик пристроился. Туда-сюда –закрывают. Понятно, на грудь принял по полной программе, само собой –сумку на плечо, коньяк в карман. По улицам проскрипел быстренько, одним духом на четвёртый этаж – и кнопку давить. Открывает в рубашечке, розовая, тёплая – мне аж челюсти свело. Попеняла немного на время позднее, дочку аккуратненько на два кресла переложила и в кухню – подрезать кое-чего. И тут меня, как чёрт под локоть. Раньше о таком ни мыслей не было, ни повода, а тут видно выпитое ударило. Зашёл в туалет, там же все совмещенное, вынул из пиджака пачку червонцев в упаковке и под ванну сунул на какие-то банки, от греха, мол, подальше.
            Посидели, объяснил, что срочно домой вызывают и утром улетаю. Кларка молчит, а у меня такая муть на душе, даром, что пьяный. Утром она меня еле растолкала:
 – Толя, Толя, автобус через сорок минут. Кофе хоть глотни.
Кофе я опрокинул, руки в рукава, сумку подхватил и бегом на автобус. Уходя, сказал, что перед работой прилечу пораньше, увидимся.
Взлетели вовремя. «Пристегнитесь, Займите места». Красота на 154-м! Одна дозаправка и – в столице.
        Когда высоту набрали, давай я по карманам ревизию делать, паспорт там, отпускное, аккредитивы. Что-то не то, чувствую... Батюшки, штуки нету! Помню же две-три сотни по мелочи и пачка должна быть целая. А потом аж в пот бросило — там она осталась, под ванной. Вот такую я себе задачу задал. Весь отпуск занозой сидело. Позвонить, думал, написать, а что толку. Может нашла, может – нет. Скажет– не скажет. Короче, прилетел я на Рождество. Конфет там, малой, Кларке, кое-что. Улыбается, довольная. А я тем временем в ванную руки, вроде помыть, а сам дверь прикрыл и на коленки. Ребятки-и! Лежат мои червонцы целёхонькие на банке с краской! Попустило... «Штука» вроде не деньги, а всё-же... А так отпуск, как отпуск. И покупаться успел и фруктов-овощей отъелся.
       Мужики, посмеявшись, посоветовали Толику подруге шубу купить – вроде как с её помощью «штуку» сэкономил. Но он сделал хитрые глаза и промолчал. Да и расходиться стали – утром на смену.
          На майские праздники желающих отпускали на два-три дня в город, и  в знакомой компании я встретил Клару. Она поинтерисовалась, как там Толик.
–Привет передавай, – и, улыбнувшись, покачала головой. - Напугал он меня, а потом, вообще, шокировал. Прилетел к Рождеству, звонит вечером холодный, заиндевелый. Достал подарки мне, дочке и вместо того, чтоб обнять, не снимая шубы, прёт в ванную, падает на колени –У меня глаза на лоб! А он как заорёт: «Есть! Нашёл!» и пачкой червонцев размахивает. Дово-о-ольный! И вдруг говорит: «Одевайся! Эта «штука» теперь, как находка. Пойдём в магазин!» И купил мне отличную шубу! Представляешь?
       А я подумал, как порой у нашего брата мысли сходятся. Особенно, если это касается женщины.