Исповедь

Людмила Белякина.

ИСПОВЕДЬ

Осенний день выдался тёплым и солнечным. В маленьком монастырском саду терпко пахли астры и хризантемы. Мелодичный перезвон церковных колоколов и, вторившее им, пение птиц – создавали какую-то праздничность.
В одной из аллей парка, на садовой скамейке, сидел священник. Нескончаемой вереницей, низко кланяясь, к нему шли люди за благословением.
Я долго не решалась подойти со своими проблемами. Когда же очередь, потихоньку, начала редеть – подошла поближе.
Заметив меня, он повернул голову в мою сторону. Светлые внимательные глаза смотрели дружелюбно:
- Я полагаю, – сказал он, – у Вас горе?
Я робко кивнула.
- Присаживайтесь, пожалуйста, постараюсь облегчить Вашу душу.
И пододвинувшись немного на край скамейки, освободил место рядом с собой.
От всего его облика веяло спокойствием и доброжелательностью. Мне так захотелось поделиться с ним своими невзгодами! Ранее никогда не приходилось беседовать с духовным лицом, и я чувствовала себя несколько скованно.
Заметив моё замешательство, он начал первым:
- Давайте познакомимся. Меня зовут Отец Ферапонт.
И протянул руку.
- Альбина! – назвала я своё имя.
- Ох, какое красивое имя! В святцах оно звучит, наверное, Алёна или Алина – старые, давно забытые русские имена. Альбина, скажите пожалуйста, Вы сами решили обратиться ко мне или кто-то посоветовал?
- Отец Ферапонт, – наконец заговорила я, – Мне пришлось много пережить за короткое время. Предпринимала всевозможные меры, чтобы выйти из своего тяжёлого нервного состояния, но ничего не помогало. И, всё же, судьба сжалилась надо мной. Меня познакомили с замечательным человеком Сергеем – богослов и философ, он знает Вас. И является не только Вашим единомышленником, но и последователем. Внешне красивый человек, он готов прийти на помощь любому в случае необходимости. Но самое главное то что он умеет сопереживать – дар, которым обладает не каждый.
Узнав о моих бедах, он сказал: «Вам необходимо пойти в церковь. Только там Вы обретёте покой. А если повезёт, хоть немного побеседуйте с нашим самым мудрым и отзывчивым Святым Отцом», – имея в виду Вас. Теперь, если позволите, я поделюсь с Вами своим....
- Буду слушать очень внимательно. Не смущайтесь, если иногда ко мне будут подходить верующие за благословением.
- Спасибо, отец Ферапонт! Разговор пойдёт о моей сестре, которую я потеряла совсем недавно. Её не стало, буквально, за несколько минут. Она перешла в мир иной. Говорят, за такой смертью стоят у Бога в очереди. Но я до сих пор не могу смириться с её кончиной.
Моя сестра была единственным человеком, с которым я делилась своими невзгодами и, как могла, жалела её.
Когда я так говорю, многие удивляются, помня её самоуверенной, гордой, независимой и достаточно хорошо обеспеченной материально.
При всём этом она была несчастной. Это был сложный и противоречивый человек. Никто не догадывался, что самая красивая в нашей многодетной семье – она всю жизнь страдала от одиночества. И в этом сама была виновата.
Мужчины, периодически появлявшиеся в её жизни, как правило были недостойными претендентами: малоинтересными ненадёжными, либо приспособленцами, рассчитывавшими на её деньги. Естественно, такие не могли вызвать её любви, может быть только – короткую привязанность. Те же, которые нравились ей, имели семью и не собирались изменять свою жизнь.
Сильная личность – она требовала от людей полной самоотдачи, но никогда не получала. Конечно, если бы нашёлся настоящий мужчина с сильным характером, полюбивший её – он бы имел очень верную и преданную жену.
Домашние её не понимали, считая странной и бесчувственной. И только я смогла её разгадать, заглянув в её сущность. Помог случай.
Вся трагедия жизни заключалась в её характере. Свои истинные чувства она глубоко скрывала под личиной холодности и полного безразличия к окружающим, а в действительности – очень ранимая, ощущала острую потребность любить и быть любимой. Но переломить себя не могла.
Открою Вам семейную тайну.
Много лет назад, когда я принесла из родильного дома своего первенца – девочку, сестра просто влюбилась в неё. И сразу преобразилась. Холодности как не бывало.
Подолгу не отходя от кроватки ребёнка, она всё время любовалась. А когда никто не видел, брала в ладони её мягкие крошечные ступни и целовала.
Совершенно неожиданно сестра сделала мне чудовищное предложение: «Давай, я удочерю твоего ребёнка. Ведь об этом никто никогда не узнает. А вы – родите себе другого». Не помню что я тогда отвечала. Но, думаю, приняла всё за шутку.
Только теперь, на склоне лет, поняла – это был «крик души». А может быть, последний шанс иметь родного человека.
Много лет мы не виделись, живя очень далеко друг от друга. Незадолго до её смерти я получила письмо, в котором были её стихи обо мне. На них не было посвящения. Думаю, она сделала это преднамеренно, чтобы не казаться сентиментальной. Назывались они просто – «Ей».
Прочитав, я долго была под впечатлением. Оказывается она умела страдать, любила меня, родителей и отчий дом.
Вот уж никогда бы не подумала!
После смерти родителей – распалась наша большая семья. Старшая сестра одна осталась в их квартире. Мы всегда были уверены, что она этому очень рада, а оказалось иначе. Ей стало там не очень уютно. Впервые почувствовав горечь одиночества и отсутствие человеческого тепла, более не могла сдерживать свои чувства, и это излилось в её стихах ко мне:

Она всегда была красива
Не только телом, но душой.
И к ней всегда стремились люди
На праздник малый и большой...
Не буду цитировать всё. Особенно меня поразила концовка, совсем в минорном тоне:
Тот дом, где так кипела жизнь,
Царили счастье и весна,
Стоит давно всеми покинут,
А я осталась в нём – одна.

Порой, их всех мне не хватает,
Любви, душевной простоты,
И шаль большая – не спасает
От холода и пустоты.

Я очень остро почувствовала свою вину, видимо недостаточно уделяла ей внимание при жизни, часто забывая о ней.
По некоторым обстоятельствам даже не смогла выехать на её похороны.

Считают что время лечит всё. Это не так. Чем дальше, тем острее я ощущаю горечь потери.
Старалась отвлечься. Но за что не бралась – всё валилось из рук. Одна мысль, как липучка, где-то зацепившись сверлила мозг: «Я виновата, я виновата, я виновата во всём! Даже не попрощалась с ней в последний раз».
Как известно, навязчивая идея – признак шизофрении. Начала чувствовать, что понемногу схожу с ума. С горечью, целый день переставляла на комоде безделушки – её подарки, думая: «Что в них толку?! Стояли и стоять будут, а человека нет!»
Меня начала одолевать бессонница. Когда же ненадолго засыпала – снилась сестра. Часто, по инерции, набирала её домашний номер телефона, забывая что там уже никого нет. Но вычеркнуть его из телефонной книги не хватало духу.

Муж, видя моё состояние, забеспокоился.
Так получилось, что мы одновременно пришли к одному и тому же выводу: необходимо срочно ехать в город где она жила и отдать должное памяти моей сестры.
Не буду рассказывать о трудностях поездки. Прибыв, мы остановились в её квартире. Тут всё ещё напоминало о ней. Везде царил её дух. В стеклянной витрине «горочке» стояла маленькая фотография сестры. Я долго смотрела на неё, и что-то меня настораживало. На фото сестра была изображена анфас, а на её губах застыла какая-то горькая усмешка. Словно напоминавшая нам: «Что же вы живые не отдаёте мне должного. Не забывайте, вас ожидает такая же участь».
В первый день, утомившись с дороги, мы рано легли спать. Вдруг, среди ночи, меня разбудил странный звук. Казалось, кто-то палочкой слегка постучал по стеклу – именно в том месте, где стояла фотография сестры. Решив, что это результат расстроенных нервов, я постаралась заснуть. Через некоторое время, настойчиво повторился тот же звук. Я похолодела. Накрылась с головой одеялом, но заснуть не смогла.
Утром, с осторожностью, спросила мужа:
- Скажи, тебя ничего не тревожило этой ночью?
- Ты же знаешь, я обычно сплю очень крепко. Но, как ни странно, этой ночью проснулся от какого-то лёгкого звона, который шёл со стороны «горки». Не хотелось тебя будить и пугать. Плотно закрыв глаза я снова заснул.

Понятно – это она взывала к нам.
Чтобы успокоить её мятежную душу, мы на следующий же день сделали поминки. Пришли родственники и немногие знакомые. Как водится, вспомнили о ней много хорошего, а плохое – забылось само. Так взбудоражившие нас звуки – более не повторялись.
И всё же покоя я не обрела. Мне необходимо было побывать на её могилке и проститься сней.
Как назло зарядили дожди. Не было никакой возможности посетить кладбище, находящееся далеко за городом в ещё «необжитом районе». Городской транспорт ходил туда редко.
Наконец, хляби небесные успокоились. Кончился дождь, но штормовой ветер продолжал ломать ветки деревьев. И, всё же, мы решили поехать на кладбище. После долгих поисков нашёлся молодой таксист, с которым обо всём договорились.
Добирались долго. Когда же приехали и я вышла из машины, у меня сжалось сердце. Передо мной, сколько мог охватить глаз, расстилалось огромное поле с захоронениями, разбросанными в разных местах. Повсюду – кресты, кресты, кресты...! Комок  горечи подошёл к горлу: «Так здесь, в этой пустыне, где нет ни одного деревца или кустика, где гуляют лишь буйные ветры – должна лежать моя сестра так же одиноко, как она жила всю свою жизнь». Слёзы непроизвольно застилали глаза.
Мы никак не могли найти могилку, а спросить не у кого. Кое-где виднелись люди, довольно далеко от нас.
Случайно, на противоположной стороне участка, мы увидели свежий холмик и табличку с фамилией сестры. Обрадовавшись, я побежала напрямик через кочки и ямы, чтобы скорее добраться до могилки. Сердце бешено колотилось. «Теперь, – подумала я, – наконец смогу постоять здесь, погрустить, вспомнить наше детство родной дом и положить цветы. А может быть, ещё успею подправить неравномерно проросшие по всей могилке низенькие хвойные побеги...».
Отец Феропонт осторожно прервал меня:
- Вам повезло. На новых кладбищах не так легко найти захоронения.
Я продолжала:
- Знаете, меня наверняка преследовали неудачи.
Только я собралась отгородиться от мирской суеты, как совершенно неожиданно, даже непонятно откуда, появился огромный детина с сияющим лицом, который схватил моего мужа в свои объятия, приговаривая: «Как мне повезло! Ох, мне здорово потрафило! Даже мечтать не мог здесь встретить старого друга! Мы не виделись, почитай, хороший десяток лет. И возможно ли это? Встретились здесь, где днём с огнём людей искать надо!»
Я немного испугалась! Но мой муж страха не испытывал, как и особой радости. Этот человек не был его другом, а просто прежним сослуживцем.
Зная моё состояние, муж хотел его отвести подальше от могилы, но тот не желал уходить.
Мой настрой был беспардонно нарушен чужим человеком. Я постаралась дать понять, что хотела бы остаться здесь одна. Но не тут-то было. То ли он не понимал моих намёков, а может быть, не хотел понимать. В общем, «человек» даже не собирался уходить. Мало того, он сел на соседнюю могилку. И началась какая-то вакханалия. С него лился поток слов. Он начал перечислять все сведения о наших общих знакомых: кто из них умер, а кто завёл другую семью. При этом он задавал вопросы, и сам же на них отвечал, не реагируя на наше молчание. Меня раздражал его громкий каркающий голос, его красное весёлое лицо и непрерывное хихиканье.
Это всё было настолько кощунственно и некстати в этом уголке печали.
В моём распоряжении оставалось несколько минут. Наш водитель уже подавал сигналы, что пора ехать.
Всё, что  я так долго тщательно готовила, ждала, выстрадала – так и не смогла осуществить. Досада и злость охватили меня.
Я страшно возненавидела этого человека.
Быстро положив цветы у изголовья могилки, не успев даже подправить её, мысленно попросила прощения у сестры, и мы уехали.
Боль раздирала душу. Проскользнула мысль – лучше было бы вовсе не ездить.
Я не находила себе места. Была в полном отчаянии, не зная что делать дальше.
Сегодня, рано утром, Серёжа зашёл за мной и мы отправились в Вашу монастырскую церковь. Он долго молился перед иконой Божьей матери. Мы поставили несколько свечей и заказали литургию за упокой души моей сестры.
Когда вышли из церкви, я почувствовала, как стало легче дышать. Но боль в сердце не унималась.
Отец Ферапонт, что мне делать? Как жить дальше с этим грузом?
Он долго молчал, немного прикрыв глаза веками, видимо, что-то обдумывая.
- Альбина, – спросил он, – Вы сами решили отдать должное памяти своей сестры? Вас никто к этому не принуждал? А может быть, решили сделать это, чтобы люди не злословили?
- Нет, я всё делала от чистого сердца! Просто иначе не могла!
- То что Вы так остро восприняли её смерть и, до сих пор, не можете найти себе покоя, жалеете её – всё оттого, что Вы её очень любили сами того не сознавая. Поэтому Вам так её не хватает. С ней ушла часть Вас самой. Вы всё сделали, чтобы ей «там» было хорошо.
А то, что с Вами произошло на кладбище – забудьте. Считайте, что злые силы стали на Вашем пути, хотели всему помешать, сорвать. Но Вы, своей искренностью и любовью, смели их.
Никогда не вспоминайте того человека, причинившего Вам столько неприятностей. Не держите на него зла! Зло – только рождает зло.
Я знал много людей, которые не выдерживали испытания злом и, зачастую, расставались с жизнью.
Ведь в таком состоянии, как Вы были, злые козни могли привести к тяжёлой болезни. А Вы живы и здоровы. Значит Вас охраняли Силы небесные. Теперь у Вас будет всё хорошо.
Альбина, простите, но мне хочется вернуться к Вашей исповеди. Вероятно, вы любите стихи?! Вы так их вдохновенно читали.
- Да, я очень люблю, в основном душевные, идущие от сердца.
- А Пушкина любите?
- Очень, особенно «Бахчисарайский фонтан». Я часто бывала в Бахчисарае, и всегда меня трогало – две розы, положенные у фонтана «Слёз». И эти строки:
Журчит во мраморе вода
И каплет хладными слезами,
Не умолкая никогда...
- Альбина, я лично считаю Крым настоящим райским уголком. Особенно старый Крым!
И, вдруг, он начал:
Волшебный край! Очей отрада!
Всё живо там; холмы, леса,
Янтарь и яхонт винограда,
Долин приютная краса,
И струй и тополей прохлада...
Я продолжила:
Все чувство путника манит,
Когда, в час утра безмятежный,
В горах, дорогою прибрежной,
Привычный конь его бежит,...
- А Вы знаете, что там похоронена поэтесса Друнина?
- Никогда не знала. Это была в молодости моя любимая поэтесса. Особенно вот это:
По улице Горького,
Что за походка!
Девчонка плывёт,
Как под парусом лодка....
- Красиво! К сожалению, её стихи запамятовал.
Давно в Крыму захоронен и известный кинорежиссёр Каплер. Не знали такого?
- Не только знала, но всегда им восхищалась!

Мы продолжали разговор о литературе.
Меня поразило, что Отец Ферапонт, духовное лицо, и прекрасно разбирается в поэзи.

Незаметно пробежало время. Наверное, мы проговорили очень долго. Уже начало смеркаться. Уходить – не хотелось.
- Желаете, я Вам немного из «Фауст»а Гёте почитаю? – Предложил Отец Ферапонт.
Наверное у него была феноменальная память.
Ведь я хорошо знала эту поэму, смотрела спектакли в театре, но сейчас ничего не могла вспомнить.
Я слушала как завороженная его мягкий баритон:

Пронизанный до самой сердцевины
Тоской тех лет и жаждою добра,
Я всех, кто жил в тот полдень лучезарный
Опять припоминаю благодарно....

Пришло время расставаться. Я не знала, как нужно прощаться: подать руку или просто сказать «До свидания!»
Отец Ферапонт, встав, обратился ко мне:
- Теперь Вы всегда будете спокойно вспоминать свою сестру, обретёте покой и вернётесь к своей нормальной жизни.
И он благословил меня.

Прошло несколько дней, а я всё ещё была под впечатлением этой встречи.
Затем, что-то изменилось. Я уже могла спокойно говорить и рассуждать о жизни моей сестры. Вероятно, ошибочно считала её несчастливой.
Что такое счастье? В чём был смысл её жизни? А, может быть, смысл жизни в каждом человеке свой.  Сколько людей, столько и смыслов жизни. Человек должен воспринимать жизнь таковой, какова ему предназначена.
Возможно, сестра была довольна своей жизнью.

Наступил перелом, появились радости. Я радовалась солнышку, ощущала запах и видела красоту цветов, смогла общаться с людьми.
Это Отец Ферапонт вдохнул в меня ЖИЗНЬ!

«Я часто вспоминаю его и Серёжу с благодарностью, – сказала моя собеседница. – Так бы хотелось с ними общаться!».

На этом окончила рассказывать историю из своей жизни моя старая школьная подруга.


Октябрь - Декабрь 2006 г.