Как птицы

Уставший взгляд медленно скользил между неоновыми лампами. Они едва освещали палатки и грязные стены своим тусклым светом. Где-то далеко, в конце перехода уже слышались шаги первых прохожих. День начинался. В переходе, как обычно, - безлюдно. Кроме того бомжа, который вечно сидит здесь, лениво выставив руку. Он достаточно быстро слился с местным интерьером, став его неотъемлемой частью: трещиной в мраморной плите, углом застеклённой палатки и бесцветным полом. Он вещь. Впрочем, как и дорогие костюмы, модные сумочки и кейсы, золотые кулоны и украшения, которые безучастно проходят мимо и делают вид, что смотрят куда-то вдаль. У них сегодня самые важные дела на свете, поэтому мелочи в кармане как назло нет. Зато есть хрустящие купюры, которые меняются на всякие подземные безделушки. Как правило, они живут в душе покупателя очень недолго. Про них забывают, а место в кармане освобождается каждый новый день. Неплохой бизнес получился бы, если собирать за покупателями ежедневное счастье. Какая-то женщина кидает первую мелочь в ладонь бродяги. Он медленно поднимает голову, выдавливая из сухих губ слова благодарности. Но выходит лишь дикий хрип. Женщина пугливо оборачивается и ускоряет свою походку...
Ладонь медленно сжимается. «Ещё двадцать», - думает он. Ещё немного, и они прилетят.
Человек в дорогом костюме останавливается напротив него. Демонстративно доставая бумажник, он подходит к стеклянной витрине. После недолгих раздумий он кладёт пару купюр на пластмассовый лоток.
Нет, сдачи не надо.
Он пристально посмотрел на бродягу. Он ждёт, что тот поднимет голову и их взгляды пересекутся. И тогда костюм сожрёт лицо и руки покупателя, превращая их в сплошное чёрное пятно, которое заставляет людей опускаться на колени и молить о прощении. Но бродяга лишь опустил голову и сильнее сжал звенящую ладонь.
Капли дождя медленно стекали по огромному небоскрёбу, который был единственным высоким строением в городе. Его было видно отовсюду, каждый прохожий, будь то ребёнок или старик знал, где находится это величественное здание. Но, кого не спроси для чего оно здесь, что там происходит. Да и вообще, какую пользу оно приносит. Все бы только пожали плечами.
- Офисы, наверное, - отвечала женщина, прячась под фиолетовым зонтом.
- Очередная бумажная волокита, - монотонно сказал продавец, закрывая на замок двери своего магазина.
- Это так, для красоты, - поправляя панамку, сказал улыбающийся парень с заплывшими глазами. - Неа, мне не холодно, спасибо! -  Прогнусавил он и пошёл в сторону кабака витиеватой походкой.
- Большой дом! Очень большой! - говорит малыш, тыкая пальцем в стеклянную гору.
Дождь тарабанил в стёкла с ужасающей силой. Казалось, что он хочет выбить их, заполнить все этажи дождевой водой и обрушить здание вниз.
- Ну? Получается? - Ухмыляется человек, медленно потягивая папиросу.  - Кто спихнёт меня с кожаного кресла? Может быть, ты?
Капля врезается в стекло как раз напротив его лица.
- А, наверное, ты попробуешь.
Капля разбивается на тысячи собратьев около его сердца.
Прикусив зубами папиросу, он поднимается с кресла и направляется к выходу.
- Я дам вам шанс. Всё по-честному, - давясь от смеха, произносит он.
Через какое время он оказывается на крыше, с который видно каждый уголок города. Дождь тарабанит по его модному костюму всё сильнее, маленькие капельки, подхваченные ветром, объединяются и подталкивают его всё ближе к краю небоскрёба. Казалось, ещё немного - и они собьют его с ног и унесут вниз.
- Всё... и все, - говорит он, выпуская клубок пара изо рта. - Всё зависит от нас. Вы ничего не подозреваете об этом. И это только начало.
«На сегодня хватит, - решил бродяга, пересчитав мелочь. - Не так плохо, когда не знаешь, что впереди», - подумал он. Медленно встав, он направился к ларьку, от которого приятно пахло выпечкой. При виде его кассирша нервно закрутилась, не зная, куда смотреть и что делать. В конечном счёте, уткнувшись в какой-то глянцевый журнал годовой давности, она уселась на пластмассовый стул.
- Извините, я…
- А, что? Опять ты? Сколько раз я говорила, не пугай мне клиентов! Деньги есть?
- Да. Мне как обычно, вон ту…
- Да знаю я, - снова перебила кассирша. Не вставая со стула, она протянула ему слоёную булку.
- Держи и проваливай отсюда!
Дождь заканчивался. Последние капли стучались в стёкла гигантского небоскрёба. Их неравномерный стук напоминал какие-то звуки, которые с каждым ударом сливались во всё более чёткие слова. Капли, словно, кричали что-то, обрывая свою жизнь у прозрачного стекла. Что-то важное... но их никто не слышал.
Спустившись с крыши, он отдал ключи молодому охраннику, который больше походил на бандита, чем на человека, охраняющего покой.
- Мистер Гаррисон, вам звонили, - прохрипел он.
- Кто?
- Ваша жена.
Приближаясь к машине, он достал телефон и увидел несколько пропущенных звонков от супруги.
- Да, милая, ты звонила?
- Джейку хуже, приезжай быстрее, где тебя носит!
- У меня работа, ты знаешь...
Но этого Джулия уже не слышала - короткие гудки оборвали их разговор. Благополучно сев в машину, Гаррисон повернул ключ зажигания и дал задний ход. Выехав из подземной стоянки, он заметил человека, сидящего на обочине в окружении голубей. Надавив на педаль газа, он подъехал ближе. Гарри всегда забавлял этот нищий. Каждую среду он приходил сюда и подкармливал голубей. Как-то раз он подошёл к нему, но бродяга лишь посмотрел на него своим спокойным, уставшим взглядом. Они оба стояли молча какое-то время. Только голуби копошились всё сильнее, всё сильнее взмахивали крыльями, всё быстрее перебегали на своих жёлтых лапках от крошки к крошке. А бродяга отламывал от буханки всё больше и больше хлеба. Казалось, голубям не было конца. Улетали одни, прилетали другие.
- Зачем вы делаете это? - наконец спросил Гаррисон. – Думаете, они принесут вам хлеба или скажут спасибо? Какая от них польза?
- Они свободны, как я. У них нет красивой машины и дорогого костюма. Они путешествуют изо дня в день, не задумываясь, где будут спать и что есть. У них ничего нет.
- И мозгов, стало быть, тоже, - усмехнулся Гаррисон.
Сев в машину, он поехал в сторону дома, который располагался неподалёку. Торопиться не было смысла. Джулия и раньше звонила ему. С Джейком всё будет нормально, она напрасно волнуется за него. Завернув на перекрёстке, машина проехала несколько метров в сторону от его дома. Там располагалась закрытая школа. Её окна были забиты, а на самой двери висел замок с многочисленными опечатками. Выйдя из машины, Гаррисон услышал звонок. Он никогда не смотрел, кто звонит ему. В телефонной книге было два номера.
- Босс, мы закрыли ещё две.
- По причине?
- За неуплату, босс. Подпишете завтра документы?
- Конечно. Продолжайте в том же духе, - Сбросив телефон, он направился к закрытой школе. На её веранде сидел человек, укутанный в колкий серый свитер.
- Это, вы, Гаррисон?
- Да, а как поживает мой давний приятель?
- Сидит, укутанный в свитер, и подыхает с голоду.
- Может быть, монетку? - иронично спросил он.
- Обойдусь без твоей помощи.
Уголки его рта немного разъехались.
- И правильно, я бы всё равно не дал.
Посмотрев на него изподлобья, незнакомец произнёс:
- Ну и сука же ты, Гаррисон.
- Это почему же?
- Почему... после твоего приезда в город, за неуплату закрыли почти всё: больницы, аптеки, школы, детские сады, продуктовые магазины. Сотни людей потеряли работу. Многие попытались уехать из города, но ты закрепил за ними долговые обязательства, и их не выпускают легально. А тех, кто пытается бежать, сажают в тюрьму. Ты обещал им светлое будущее. И где же оно, твоё будущее?!
- Оно у меня в кошельке, - улыбнулся Гаррисон. - Жители этого города должны винить только себя. Вот видишь мой небоскрёб, - показывая между домов, говорил Гаррисон. - Думаешь, на чьи деньги он построен? - Незнакомец закрыл глаза. - Правильно, Мауди, на твои. И на деньги твоей жены и сводного брата, которого ты похоронил в том году. А то, что ты был директором этой школы, ещё не даёт право оскорблять меня. Ведь школа, как видишь, давно закрыта, на тебе мамин свитер, а у небоскрёба строится новая автостоянка. Мои рабочие получают премии, покупают машины, дома, обзаводятся семьями...
- Хватит! - Перебил его Мауди. - Гаррисон, ты не человек, ты чудовище!
- Нет, Мауди, это вы чудовища. Без мечты и без цели. А я человек.
Развернувшись, он уверенной походной пошёл к машине. Захлопнув чёрную дверь, он вдавил педаль в пол с такой силой, что задние колёса машины накрыли бывшую школьную лужайку целым фонтаном брызг. Мауди даже не шелохнулся. Каждые выходные Гарри заезжал к нему, и каждый раз их встреча заканчивалась именно так.
Загнав машину в гараж, Гарри направился домой. На часах ровно десять. Открыв входную дверь, он увидел Джулию, плачущую у телефона. Увидев его, она медленно положила трубку. Слёзы стекали по её щекам, а рот судорожно сжимался, пытаясь выдавить какое-то слово.
- Что случилось? - спросил он.
Закрыв лицо руками, Джулия сделала глубокий выдох.
- Гарри, я же просила тебя... почему ты не приехал раньше? Джейку опять было плохо, и он звал тебя.
- Меня? - Немного подняв брови, спросил он. Его цепкие карие глаза врывались в её душу и обрывали и топтали её чувства. Его флегматичный, уверенный голос, разъедал её изнутри. Она ненавидела удивлять его, потому что он знал всё. И, что самое страшное, верил в это. Единственная вещь, которую она боялась больше всего - этих карих, почти чёрных глаз, пожирающих всё вокруг.
- Джейк сказал, что не ляжет спать, пока ты не придёшь. У него опять был приступ. Я вколола ему... эти...
- Инъекция? - Снимая куртку и не отрывая взгляда, спросил он.
- Гарри, ему нужно в больницу, я боюсь, что он не выдержит.
- У нас в городе есть больница, отвези его туда. Если возникнут проблемы, позвони мне. За деньги они всегда найдут лишнее место.
- В этой больнице ему не смогут помочь, там нет обо... оборудо… - задыхаясь, повторяла Джулия.
- Я понял. Тогда отвези его в другую больницу.
- Гарри, у нас в городе нет больше больниц, - прошептала Джулия. - Ты всё закрыл.
Джулия опустила взгляд вниз. Она знала, что он смотрит на неё. Снова эти звериные глаза медленно разрывают её по частям, пожирая душу и указывая ей на её роль в этой семье, в жизни и воспитании их единственного сына. Она любила Гарри. Когда они приехали в этот город, у них была всего лишь один маленький продуктовый магазин. Она стояла на кассе, а он занимался расфасовкой и завозом товара. «Самая лучшая кассирша», - говорил ей Гарри после работы. «Самая лучшая спутница жизни, моя надежда и опора», - шептал он ей, ставя свой острый подбородок ей на макушку, чего Джулия всегда сторонилась. «Проколешь ещё», - жаловалась она, и её губы синхронно расползались по уголкам рта, а голубые глаза суживались, показывая Гарри её боевой настрой. Она любила его, когда он фасовал продукты и ставил свой острый подбородок ей на макушку. Но сейчас в дверях стоял совершенно незнакомый ей человек. Его дикие повадки выворачивали её изнутри, выталкивая любовь из самых потаённых уголков её нежной души.
Он стоял и смотрел на неё. Она знала, что не сможет долго молчать, что не выдержит и заговорит первой, и тогда он вставит своё решающие слово, продавливая свою ненависть ко всему живому ещё дальше в её израненную душу: разрывая сердце, скручивая жилы и толкая непонятный ком всё ближе к её горлу. Джулия начала задыхаться. Снова подступили слёзы.
Щелчок дверного замка, мелкие шажки, разбавляющие мёртвую тишину и треск деревянных ступенек. Джейк проснулся.
Гарри медленно перевёл свой звериный взгляд на лестницу, с которой уже на всех порах спускался молодой кучерявый мальчик, лет одиннадцати. В руках у него был конверт.
- Папа! Папа приехал! - Быстро спускаясь по лестнице, кричал Джейк, размахивая белым конвертом над головой. Встав перед Гарри, Джейк спрятал руки за спиной.
- Я с мамой хочу поздравить тебя! - Заявил он. Пожелать тебе всего самого-самого лучшего, - Поглядывая на маму, говорил Джейк. Зажмурив глаза, он вытянул вперёд руку… «Самому лучшему папе!» было написано на разрисованном конверте. Гарри взял его и в недоумении посмотрел на жену.
- Гарри, у тебя сегодня День рождения, - сказала жена, вытирая слёзы.
Джейк повернулся и посмотрел на мать.
- Мама, почему ты плачешь? Кто тебя обидел?
Джулия попыталась улыбнуться, но её лицо исказилось, а слёзы ещё быстрее начали стекать по красным щекам ...
- Скажи нам, и мы с папой… и мы разберёмся с этими негодяями! - Героически заявил Джейк, сделав шаг в сторону матери.
- Никто, сынок. Это я от счастья, обняв его голову, - произнесла Джулия.
Гарри смотрел на всё это, словно был немым зрителем в театре. Словно не имел к этому никакого отношения. На его глазах разворачивалась то ли драма, то ли комедия. Впрочем, какая разница, он всё равно не разбирался в театре.
- Я сегодня устал, отпразднуем завтра, - после небольшой паузы сказал Гарри.
Никто не возразил ему.
- Джейк, уже поздно, ложись спать, - произнесла Джулия и поцеловала его в лоб.
- Хорошо, мама.
Треск деревянных ступенек, мелкие шажки и всё тот же щелчок дверного замка. Джейка не было.
- Гарри, он просто хотел… - начала Джулия
- Удивить меня?.. Вставил Гарри. Ему это удалось.
Огибая каждого прохожего, он медленно подходит к длинной лестнице и поднимается по скользким ступенькам. Он старается никого не задеть. Но люди всё равно не замечают его. Поднявшись, бродяга оказывается около большой детской площадки. Никого.
- Дети редко приходят играть сюда, - прошептал он.
Ручка лениво подписывала последние бумаги. На всех одно и тоже. «Закрыто за неуплату». Стопка на краю стола медленно пополнялась. Листы разных размеров и цветов штамповались одноцветной печатью. Наконец, поставив последнюю роспись, Гарри положил ручку, довольно щёлкнув пальцами. Кондиционер включился. Прохладный воздух стал наполнять комнату. Где-то в вдалеке слышались поспешные шаги людей. Костюмы спускались по лестнице, шли в сторону лифта, несли еженедельный отсчёт своему начальнику. И только слабый стук каблуков врезался в эту суету, разделяя её на бессмысленные такты. Стук ускорялся, сливаясь с монотонными шагами костюмов, переигрывая их чёткий такт на свой хаотичный ритм. Каблуки не повернули ни в сторону лифта, ни на лестничную клетку, они шли прямиком в кабинет Гарри. Дверная ручка, медленно опустилась. На её пороге стояла молодая секретарша.
- Босс, ваша жена.
Через минуту он уже был внизу, поворачивая ключ зажигания. Через две — уже на аллее, ведущей к его дому. Красной машины не было.
- Значит, правда, - Прошипел он. Не надо было покупать этой дуре автомобиль!
Завернув на перекрёстке, Гарри увидел небольшой затор. Дальше было не проехать, поэтому, оставив автомобиль на обочине, он побежал вперёд, где едва мелькали полицейские огни. Рядом лежал перевёрнутый автомобиль. Полицейский стоял у искорёженной красной машины, переговариваясь с кем-то по рации. Он ходил вокруг машины, раздавливая стеклянные осколки. Второй полицейский отгонял возмущённых водителей, которые хотели проехать дальше.
- Да какая разница, мне ехать надо! - орал один. - Объеду и всё!
- У меня дела сегодня! - нервно говорил другой.  - Да, важные! - Отвечал он на повторяющийся вопрос полицейского.
Растолкав эту толпу, Гарри подошёл к человеку в чёрной форме.
- Где водитель и пассажир красного «Порше»?
- Проехать не получится. Ждите, пока тут всё не разгребут, - ответил полицейский.
- Куда их отвезли? - Повышая тон, говорил он. Лицо было напряжено. - Куда, я тебя спрашиваю!
- Сэр, мы не можем вам ответить. Вам нужно предъявить документы, подтверждающие вашу личность.
- Какие, к чёрту, документы! Я её муж и с ней ехал мой сын!
- Вы не первый, кто говорит так. Все хотят проехать. А теперь уйдите и не мешайте мне работать.
- Скажите, куда их увезли! - Заорал Гарри.
- Мы не влезаем в дела медицинских служб. У нас есть правила и они для всех, - буркнул полицейский.
- Их увезли в Лейшир. В ту больницу, - махая рукой, показывал один из водителей.
- Лейшир находится в двадцати километрах отсюда, - ухмыльнулся другой.
- А что поделаешь, - отозвался третий. - Сегодня из нашей больницы вывезли половину оборудования. Оставили только регистратуру и пару корпусов. Нормально работает только основное здание, и то пока кто-то бумаги не подпишет.
Гарри пожирал его взглядом. Водитель почувствовал это, но никак не отреагировал. Он видел его впервые. Добежав до своей машины, Гарри дал задний ход и, резко развернувшись, поехал в объезд. На выезде из города стоял пропускной пункт. Видя подъезжающую машину, патрульный нажал на кнопку, и железные ворота начали медленно закрываться.
Выйдя из машины, Гарри подошёл к стеклянной будке.
- Мне нужно выехать из города.
Патрульный лениво ткнул пальцем на какой-то листок, который был прикреплён к мутному стеклу: «Выезд наземного транспорта строго по документам».
- У меня нет документов!
- Значит, оформляйте, заполняйте бланк в том большом небоскрёбе и приходите сюда через две недели.
Гарри ударил по стеклу. Сеть трещин расползлась в разные стороны. Патрульный быстро вскочил. Тут он впервые взглянул на водителя.
- Мистер Гаррисон? - удивился он.
- Да, щенок, а теперь быстро открой ворота!
- Ну, вы же знаете, что если правила есть, то они для всех, - Улыбнувшись, сказал патрульный. - А для такого человека как вы, правила - это святое.
- Плевал я на правила, открывай сейчас же! - Ударяя по стеклянной будке, орал Гарри.
- Сэр, если вы сейчас же не отойдёте, я вызову инспекцию, - Издевательски пожал плечами патрульный.
Что-то отдёрнуло Гарри. Инспекция - его творение. Он создал её несколько лет назад. В неё входили самые опытные адвокаты и юристы, способные выявить недочёты у самого Гаррисона. Они часто приезжали с полицией, и, как правило, нарушитель всегда оказывался под стражей. Схема простая. Довести человека до края, потом повесить нелепое обвинение, раздутое до уголовного дела. А дальше - суд. Своя система. Система, по которой ты всегда проигрываешь. С подсудимого требовали бешеные деньги, а если он не смог оплатить, конфисковали имущество, которое в три раза превышало цену штрафа. Патрульный оказался одним из тех, кому посчастливилось встретить инспекцию. Раньше он работал электриком в подсобном помещении небоскрёба. У Гарри была отличная память на лица. И у него, как видимо, тоже.
- Пожалуйста, давайте договоримся.
- Пять, - Быстро сообразил патрульный. Гарри полез за кошельком.
- Шесть, - ещё быстрее сказал он.
- Уже шесть? - Гарри достал бумажник и посмотрел на патрульного.
- Семь! - уже хохоча, заорал он. - Слишком долго думаешь. Ну, чё уставился, платим или нет? Давай ещё одну, а не то скоро будет восемь.
В кошельке осталось двести долларов, когда механические ворота плавно разъехались по углам дороги. Через полчаса он уже подъезжал к Лейширской больнице. Темнело. Вбежав по крутым ступенькам, он толкнул пластиковую дверь с такой силой, что та едва не слетела с петель. Его дыхание сбивалось, а сердце бешено колотилось. Подойдя к медсестре, он смог выдавить лишь пару слов. Гаррисон. Джулия и Джейк. Авария. Медсестра посмотрела на него. Гарри готов был наброситься на неё, если бы она только указала ему на правила приёма посетителей. Медсестра уловила этот взгляд.
- Я уточню, - Нажал двойку на телефоне, сказала она. - Авария в Генвурде. Двое пострадавших, - Пауза. - Понятно. Спасибо.
Положив телефон, она посмотрела на Гарри.
- Ваша жена и сын умерли десять минут назад. Их сейчас везут в морг. Чтобы увидеть их, вы должны предоставить документы.
Он поднял руку, чтобы ударить это спокойное и рассудительно лицо, но силы вдруг покинули его. У него перехватило дыхание и стукнуло в висках. Ему показалось, что сейчас он упадет в обморок, но всё прошло так же быстро, как и началось. В дали коридора послышался стук часов. Гарри обернулся. Все стояли и молча смотрели на него: пожилой человек в инвалидном кресле, который только вчера перенёс тяжёлую операцию и теперь не знает, сможет ли ходить, маленькая девочка, которая пришла навестить умирающую мать, толстая медсестра, с чистым, нежным взгядом, который видел слишком многое, мужчина в больших очках, медленно перебирающий выпуклые буквы своими длинными пальцами, неумолимая стрелка часов, застывшая на цифре семь.
- Я... я потом заеду.
Пройдя мимо машины, он побрёл в сторону Генвурда. Ступая сначала по асфальту, потом по колкому гравию, пачкая чищеную обувь в грязном песке, сбивая подошвы об бетонный настил. Он шёл вперёд, всё безразличнее вглядываясь в пустоту. Яркие фары машин соскальзывали с его лица, пытаясь поймать хоть что-то, хоть какую-ту эмоцию, но её всё не было... В кармане пиджака зазвонил телефон. Гарри достал его, медленно поднёс к уху, а потом плавно отпустил. Телефон выпал из рук и ударился об землю. Гарри шёл всё дальше, а синий экран всё громче звал босса.
Вдали показался Генвурд. Отсюда был виден и стеклянный небоскрёб. Его творение. Его система. Система, из которой не было выхода. Всё подчинялось единому порядку правил и чёткому уставу. Всё строилось на них, вытесняя любые чувства. «Логический подход, Джулия! Только логический», смеялся Гарри, надевая на её палец обручальное кольцо. «Ты поразительный малыш, Джейк», теребя его за маленькую ножку, всё чаще повторял он. Но стеклянные стены диктовали свои условия - жизнь ради денег и деньги ради жизни. У него было целое состояние. Его рабочие покупали новые машины и строили ещё б;льшие дома. Автостоянка увеличивалась. Зарплата и премии росли. И за каждой монеткой, которой Гарри дразнил Мауди, стояли целые семьи. Нищие, голодные и по-детски беспомощные. Падая с вершины своего небоскрёба, Гарри из последних сил цепляется за гладкие стены, но те лишь предательски лопаются, осыпая Гарри бесчисленными осколками. Капли дождя воинственно счищают прозрачную пыль с его лица. С каждым моментом Гарри видит всё больше, его глаза открываются всё шире. Стеклянный небоскрёб уже не отражается в утренних лучах - его уродливые стены открывают свои безумные глаза, протягивая к нему свои мерзкие руки. Капли бьют по ним и с каждым их ударом, нёбоскрёб всё сильнее разрывает мёртвую тишину своим ужасным воплем. Гарри закрывает лицо руками. Он создал чудовище. Его чудовище. Его боль.
- Наверное, раньше тут каждый день играли дети, - сказал бродяга, покрошив буханку около своих ног, он перевёл взгляд на стеклянный небоскрёб. Что-то защемило ему сердце. Он схватился за него, но оно лишь ускорило свой бешеный ритм. В глазах темнело. Из последних сил он сжимает свою ладонь. Тихий хруст. Сердце медленно вливается в свой повседневный ритм. Бродяга тяжело вдохнул, и свежий воздух наполнил его лёгкие. С глаз постепенно слезала чёрная пелена. Рука всё ещё лежала около его сердца, похрустывая пальцами по внешней стороне нагрудного кармана. Бродяга расстегивает пуговицы и лезет в карман своего изношенного пиджака. «Самому лучшему папе», написано на пожелтевшем со временем конверте. Дрожащими руками он отрывает его верхушку. Внутри рисунок.
На нём нарисован Гарри, кормящий голубей.