Игры Богов. Глава 4. Хищник

Год 1702 до нашей эры, октябрь.
Поселение Аркаим и его окрестности.

    Станислав проснулся на рассвете под чириканье воробьёв, для
которых он заботливо сделал кормушку около входа. Он вышел из
спальни в общее помещение, умылся и огляделся. Гостя нигде не
было видно. Его книга лежала на столике около гамака.

    Притча, рассказанная Артуром, впечатлила и заставляла задуматься
над некоторыми событиями, которые со Станиславом произошли в молодости.
Воспоминания на некоторое время оторвали его от реальности.

  — Станислав, — донёсся снаружи знакомый добрый и могучий голос.
У входа стоял Добрыня. Они крепко пожали друг другу руки, как это
было принято, простирая вторую под локоть протянутой другом руки,
символизирующей опору, на которую всегда можно было рассчитывать.
Добрыня принёс гостинцы для Богдана и Снежаны, переданные от своей
жены - Рады, а также пригласил Станислава на охоту. Скоро должен был
состояться праздник Новолетия, и, как всегда, лучшие охотники хотели
добыть к столу отменную дичь.
   Приглашение было символическим. Все в Аркаиме говорили про то, что
Станислав и мухи не обидит, хотя считался непревзойдённым следопытом.
Он вежливо и шутливо отказался и вкратце рассказал о своём необычном
госте и тех мыслях, которые его наиболее заинтересовали.

    Добрыня, выслушав, только спросил:
  — А охотник он хороший?
Станислав улыбнулся и, подумав, ответил:
  — Он много странствовал и как-то должен был добывать еду. Тело-
сложение у него прекрасное. Но я не видел никакого оружия. Лучше
у него самого спросить. Только вот не знаю, где он.
  — Было бы интересно, — сказал Добрыня, — как говорится, и гостя
из далёких стран посмотреть, и себя показать.

    Дальше у них завязался разговор о тех, кто пойдёт на охоту.
Один из молодых охотников, впервые приглашённый на охоту - Пересвет
как раз проходил мимо и подошёл к ним. Поздоровавшись, он попросил
несколько советов и заодно сказал Добрыне, что видел какого-то
незнакомца, обходящего периметр храмового комплекса.
  — Наверное твой? — осведомился Добрыня.
  — Да, скорее всего, — ответил Станислав, — он, без сомнения, очень любо-
знателен, можно было и предположить, что он пожелает направиться именно туда.
  — Вот и познакомимся. Как его звать-величать?
  — Артур. И, по-моему, у этого имени есть какое-то сакральное значение.

    Перекинувшись ещё несколькими фразами, они разошлись. Станислав хотел
ещё раз проверить изготовленные им для охотников дуги луков.
    Пересвет пошёл туда, куда и направлялся — к своему старшему брату Бояну,
который также должен был участвовать в охоте.
    А Добрыня зашагал к храмовому комплексу. Около восточной стены он и
обнаружил Артура. Тот на планшете с закреплённым листком папируса делал
наброски с храмового комплекса. И хотя и был увлечён процессом, но издали
боковым зрением заметил приближение Добрыни.

    После короткого знакомства Добрыня сразу начал зазывать гостя поучаствовать
в охоте. Он был настойчив и на нежелание своего собеседника, даже поддерживать
разговор на эту тему, внимания не обращал. Добрыня был почти вдвое старше
Артура, но скандинав, только увидев его, сразу понял, кто перед ним.
    Общаясь со многими людьми, он потихоньку научился улавливать законо-
мерность между внешностью человека и его внутренним миром. И почти всегда
быстро и безошибочно мог определить один из главных для себя критериев в
оценке личности, а именно, насколько умен тот или иной человек.
    Глупцов он определял сразу, что не раз уберегало его, странника, от
множества неприятностей и потери времени. Когда ему было необходимо узнать
у местных жителей, как лучше перейти реку или найти какое-то место, он
всегда пользовался двумя несложными правилами.
   
    Первое требовало найти человека, по внешности которого было видно, что
он отличается от среднего. Оно годилось и для того, чтобы просто что-то
разузнать. Именно так начинающему аналитику проще все-го оценивать других.
Все выделяющиеся черты видны. И ум, и глупость, высокомерие, доброта,
робость — кого можно подмять, а кого обойти стороной и даже нечто большее.
   
   Второе — не быть стеснительным, и если предстоял длинный переход, где
уже никого не встретишь, обязательно ещё, как минимум у двоих, спросить
то же самое. Ведь каждого он беспокоил всего по разу, и никакой разницы в
том, чтобы задать один вопрос одному или нескольким встречным не существовало.
Иногда слова одного отличались или вовсе противоречили ранее услышанному.
Бывали случаи, что все ответы расходились. Тогда надо было искать четвёртого,
а порой и пятого.

   Эти два золотых правила всегда были у Артура на вооружении. Но иногда он
подходил и к тем, от кого уже и ждал невразумительных ответов и бесполезных
советов. Это делалось лишь для того, чтобы проверить свои догадки относительно
встретившегося человека. Проводя такие маленькие исследования, он сделал вывод,
что разумность человека редко перекликается с его возрастом.
    И через время он перестал обращать внимание на возраст своих собеседников.
Умные мысли он слышал и от молодых, а глупости от тех, кто прожил более полувека.
Правда, были вопросы, требовавшие наличия опыта, и тут было уже сложнее. Прокрутив
в мгновение ока эти мысли, он пристальнее всмотрелся в черты лица жителя Аркаима.
  — Так что решайся — будет знатно!
    Артур знал, чем закончится охота — пир и разнузданное веселье. Не впервой.
Ему казалось, что людям приятно чувствовать себя животными. Он же искал отличия.
    «Попробую прощупать его».
  — Вы же живёте в достатке. В Вашем поселении одни из самых роскошных садов и
обширных полей. Почему бы Вам не начать развиваться дальше и выше. Всё Вам неймётся.
А никогда не думали о том, чтобы умерить свои аппетиты?
  — Так для Богов же и во славу их стараемся.
  — А Они просили? Вы уверены, что Им это нужно?
    Подобный вопрос вызвал даже у добродушного Добрыни неоднозначную реакцию.
  — Я не хочу никого обижать. Единственное чего я желаю, чтобы люди начали
задумываться о своей жизни. О правильности своих поступков. Вот есть что-либо,
на что с удовольствием променяешь бочонок хмельного напитка? Есть какая-нибудь
манящая затея?
    Артур задал вопрос настолько вкрадчиво, что Добрыня невольно сознался.
  — На кухне люблю своей Ладушке помогать. Да и самому интересно что-то сварганить. И дело у меня сие спорится.
    Артур в душе порадовался.
  — Во-о-о-т, — протянул скандинав.
  — Не мужское это дело стряпнёй заниматься, — без пренебрежения буркнул Добрыня.
  — А мне кажется, тем самым Вы ограничиваете себя и своё собственное мышление. Приготовление пищи — это тоже своего рода творчество. Искусство. К тому же вы бы
провели время со своими близкими. Разве было бы не чудеснее в праздничный день
провести время в кругу семьи. Сесть и налепить пельменей(название он узнал от Снежаны) под звуки костра и наслаждаться общением с женой и детьми.
     Молчание.
   — Вы слушаете других и идёте за общественным мнением, но не желаете просто сделать свой собственный выбор, даже не хотите начать мыслить в этом направлении. Что же вы делаете, кроме того, что охотитесь, пируете и обсуждаете друг друга. Есть ли у вас хоть
какие-нибудь идеи?
   — Так на охоту пойдешь? Аль нет? — не выдержал уже Добрыня.
   — Если ты мне пирог испечёшь с ягодами, — решил поторговаться Артур, — всё сделаю в точности, как скажешь.
   — Добрыня подумал-подумал. И не на прямую ударил по рукам:
   — Оружие у тебя есть?
   «Ну, хоть так», — Артур порадовался в предвкушении.
   — Имеется. Только куда мы столько дичи денем? =)

   Охотники с интересом косились на Артура. Тот, будучи привыкшим к такому отношению, спокойно разминался. Охотники разделились на малые группы.
   К Артуру Добрыня отправил двух братьев — Бояна и Пересвета.
   Те подошли к Артуру, который переводил своё оружие из походного в боевое положения, уперевшись руками в крайние части и навалившись на них. Лук состоял из трёх составных частей. Крайние к тому же увенчивались разными клинками. Рукоятка была сделана так, что можно было, развернув лук, использовать его как двусторонний меч. Тетива натягивалась очень туго до момента, пока скандинав не застопорил подвижные шарниры.
  — Что это за оружие у тебя такое? — спросил Боян.
Артур не глядя ответил:
  — Лук, только слегка доработанный для удобства. Плюс нож и пила.
  — Вы с такими на охоту ходите?  — подивился Пересвет.
  — Нет, этой моё изобретение. У меня страсть к механизмам.
    На самом деле Артур хоть и любил изготавливать различные устройства. И это у него получалось лучше всего. Но подлинной страстью его были яды. Никому он не говорил про них. И себя даже побаивался. Он знал, что как минимум и у многих есть то, что и они благоразумно скрывают от самых близких. Шальные мысли. Пугающие мысли, которые лучше держать в узде. Но и заковывать их в кандалы нельзя. Иначе вырвутся уже бесконтрольно.
    И без той же практики самоконтроля их уже не обуздаешь...
   
  — Ты раньше охотился? — продолжал расспрашивать Боян.
  — Чуть-чуть, — поскромничал Артур.
    Боян же, видя, что самый старший в его группе на лидера не претендует и ведёт себя мягко, показал свою амуницию и предложил поохотиться не на птицу, а на более крупного зверя, и если повезёт, то и на птицу ещё.
    «Втроём-то, — подумал Артур. — Ну что же — ни пуха, ни пера. Меня это устраивает».
Боян занял положение ведущего в группе. Пересвет — ведомым.
    Артур изменять себе не стал — играл роль стороннего наблюдателя.
    Отчасти именно для этого он и пришёл сюда.
    Овраги, переходы — всё это было частью охоты. Лес был погружён в тишину.
движение животного неподалёку от них в глубине леса стало неожиданностью.
Боян, за ним и Артур начали преследование. Судя по звукам и манере передвижения,
это была молодая свинья. Она удирала от них по узкой тропинке. Пересвет отстал
от них почти сразу. Он был значительно менее прытким нежели его старший брат и
уступал и в скорости бега, и в прозорливости. Да и стимула у него особого добыть
хоть что-то не было. Погоня была стремительна и длилась несколько минут. За это
время было преодолено почти полтора километра пересечённой местности. Пришлось
идти по следу. Закончилась она, когда все выскочили на небольшую лужайку, где
лежало несколько упавших деревьев.
    Охотники двигались с подветренной стороны без шума. От жертвы их отделял плотный кустарник. В  тени огромных корней проскальзывали какие-то смутные движения. А жертва почему-то не двигалась и лишь тяжело дышала. Только когда Боян уже занёс метательное копьё для броска, Артур понял. Это была молодая мать, и бежать ей было некуда — за ней нахо-дился её первый выводок. Подросшие, но ещё не окрепшие для самостоятельной жизни поросята. Детёныши замешкались, и она не успела увести их.
    «Глупое животное»! В мгновенье ока скандинав блокировал действия своего напарника, схватив его за кисть отведённой руки. И тут же столкнулся с обращёнными к нему глазами, наполняющимися недоумением за миг сменившимся злостью. Меньше секунды для принятия решения потребовалось Артуру. Он нанёс низкий удар левой ногой по ногам охотника, выбив его из равновесия. Сначала легко сметя заднюю, а потом и с ускорением и всей мощью, которую смог вложить в приём, опорную ногу. И тот рухнул, уже не стремясь удержать копьё.
  — Ты что творишь! — закричал, едва поднявшись на ноги, Боян.
  — Её нельзя убивать. Посмотри. Она должна ещё вырастить потомство.
    Уже после первого шума всё семейство дружно пустилось наутёк.
    И след их простыл столь же быстро, как порыв ветра.
  — И что с того! Ещё лучше у нас было бы вдобавок и молодое нежное мясо. Я отлично умею готовить молочных поросят.
    Артур с презрением посмотрел на его лицо. Вот, что ему не понравилось в нарочитом охотнике. Вот, что выдавала с самого начала его внешность — тщеславие, гордыню и море вспыльчивости (отсутствие самоконтроля).
  — Мы должны заботиться о тех местах, где живём, а не опустошать их.
  — Это не твоя добыча.
    Больше разговаривать не было смысла. Артур уже ничего не говорил и не слушал. Слова были пусты. И готовился к действиям. Он видел гнев. Своё преимущество в весе Боян хотел использовать, чтобы лишить своего противника дееспособности — показать, кто здесь главный. Он был хоть и моложе, но намного внушительнее и крепче Артура. И абсолютно уверен, что преимущество на его стороне. Но первая же попытка нанести боковой удар обернулась тем, что скандинав со скорость молнии уклонился от его кулака. Не помогли
второй и третий такие же удары. Гнев разгорался в нём всё сильнее.
    Артур же был хладнокровен, собран разумом и расслаблен телом. Его глаза светились вековым льдом, как вершины его родных гор. В глазах Бояна полыхало пламя и жажда разрушать ради себя самого.
   Увернувшись от четвёртого удара, скандинав сблизился с ним и вытянутую руку упёр в предплечье. Инерция удара была потушена за счёт большого плеча, а также жёсткости положения тела и выгоды от использования собственного веса. В отличие от оппонента.
Отвод руки для нового удара стал ошибкой нападавшего. Артур придвинулся вплотную, левой рукой цепко схватил откинутую длань. Следующим движением он поставил свою правую ногу вплотную к бедру Бояна. Используя инерцию тела соперника, задав вращение вокруг вертикальной оси собственного центра тяжести, откинулся с небольшим разворотом корпуса. Он грамотно перенёс вес своего тела, увлекая за собой противника. Тот, потеряв равновесие, отправился в полёт через поставленную ногу и получил вдогонку хороший
удар тыльной стороной ладони под челюсть, который отправил его в «отключку». Последний удар был особенно жёстким. Артур быстро поднялся после падения, ожидая очередной атаки, хотя это уже и не требовалось.
    Боян был повержен. Можно было разрешить ситуацию и более мягко. Хотя установившаяся тишина была более чем приятна. Удостоверившись, что напарник жив и не получил серьёзных травм, перебросил бессознательное тело через плечо и зашагал в обратном направлении.
   
    Пока он шёл обратной дорогой, в его голове роились мысли: «Нет, это неестественно. Дикие свиньи так себя не ведут. Отчего у меня такое чувство, что кто-то под-строил это. Словно кто-то «ведёт» меня. Или что-то...
    Интересно, правильно ли я  поступил. Меня часто наставлял отец. Говорил, что хорошо, а что нет. Ведомым быть проще, но это не мой выбор. Но самому каждое очередное решение давалось нелегко. Милосердие. А что, когда я просто кормлю голодную собаку это не милосердие?»
    «Сочувствие. А вот взять её домой, невзирая на трудности и осложнения, и кормить каждый день — уже милосердие», — отвечал внутренний голос.
    «Это больше чем милосердие, это дружеский поступок. Хотя, что я знаю о дружбе?» — задавался вопросом скандинав.
    «Крайне сложно в одной фразе отразить все жизненные ситуации. Жалость, доброта, сделка с совестью, а что ты включаешь в слово милосердие — уже твой личный вопрос терминологии», — наставляли воспоминания, оставшиеся от разговоров со жрецами Египта.
    «Нет. Человек не должен вести себя как животное. Именно устремления и выделяют его из царства зверей. Тело можно тренировать, но даже самому сильному человеку нечего противопоставить рушащейся на него крыше и медведю. Мне дан разум. И если вкладываться
в него, то он поможет выйти из сложной ситуации или не попасть в неё».
    «Чем, чем ты готов пожертвовать ради того, чтобы было по-твоему»? — вкрадчиво заискивало незнакомое чувство...
    С каждым самостоятельным решением Артур, сам того не подозревая, поднимался по невидимой лестнице. Ступенька за ступенькой.
    Его позвали. И он решил, что придёт.
    Его ждали. И он был готов идти и по костям, если то потребуется.


        Ссылка на следующую главу (Игры Богов. Глава 5):
http://www.proza.ru/2012/12/09/995