Да!

Этой любви нужен зритель…
Ведь кто-то обязательно должен видеть, как она шепотом, почти касаясь его губ своими, отрывисто произносит:
-Да пошел ты…
И он , с размаху отшвырнув ее руку, которую совсем недавно ловил, резко разворачивается, и печатая шаг уходит к машине, распахивает дверцу, швыряет черные очки мимо сидения, стекла которых веселым фонтаном разлетаются вдребезги об асфальт, и выжимает сцепление…
А она, прикуривая дрожащими руками, стянутую из его пачки под названием «Я сказал нельзя», столетназад брошенную сигарету, ежится под палящим солнцем и не докурив посылает ее щелчком вслед, трясясь уже всем телом и снова твердя : «Да пошел ты»…
Машина исчезает в вечной спешащей ленте дороги, увозя своего седока туда, где он будет курить, молчать и пытаться не думать о ней…
Недокуренная сигарета сделает несколько оборотов в воздухе, упадет и раскаленным угольком станет смотреть в удаляющую спину той, что будет не спать, скулить и проклинать его за то, что он есть…
У них все это уже было…
У них все это еще будет…
Будет тихий ночной шепот, в больное одиночество не спящей трубки о том, что « ты просто послушай»…
Будут дни и недели ,тонущие в утробном молчании, в отрыве друг от друга и аутотренинге на тему «Да все равно ничего не выйдет…»
Будет смех…злой, кусающий душу смех и пьяный бред про то, что «мужа пусть строит» и «на работе пусть орет ,идиот»…
А потом она сдастся…
Как всегда первой…Потому что получается, что ему орать без нее на работе легче, чем ей строить мужа, без него…
Она сорвется со всех орбит своего благоразумия и ледяными пальцами возьмет мобильный… Напишет коротко и нарываясь на грубость: «Сходил?»
Он улыбнется, пряча оживший взгляд под новыми черными очками, от окружающих, и просто ответит: «Там же.»
Там же…где она будет впиваться изголодавшимися губами в его губы, шею и плечи…
Там же...где он будет сжимать и срываться на рык в своем преполненно-нежном: «Ну почему ты такая…»
Там же...где мир бывает только в сплетенных страстью руках…и он ,без вариантов, кончится все тем же… «Да пошел ты…»