Ч - 6

   *** 6 ***
    Следующий день начался необычно, ярко светило солнце, мороз немого отпустил. Сквозь солнечные лучи неожиданно повалил снег, большими резными хлопьями, они парашютиками долго кружили в воздухе, искрились, переливались и радугой ложились на землю, на заборы, на деревья.   Через полчаса, час все лежало под плотным, белым снегом и жизнь в околотке замерла, ненадолго.   
  Кое где вышли дворники с огромными лопатами, граждане спешили на работу, петляли по тропинкам, как зайцы.  По неочищенным дорогам, тратуарам поползли мучнисто-белые машины с разноцветными боками, они гудели, сигналили, те которые пятились, вынуждали других расползаться и снова выстраиваться в цепочку, ползти на верх,к перекрёстку за которым начиналась магистраль.  А снег всё валил и валил, то усиливался до сплошной пелены, то редел до парашютиков в ярком солнце, которое заставляло щуриться и улыбаться.
 
   Мария выбрала направление, тропинку, едва заметную и зашагала по ней.  Настроение было прекрасное, в предчувствии чего то доброго, светлого, пели две синички над головой.  Она увидела впереди сгорбленную спину бабули и решила:  вот она то и доведёт её до храма, куда же старенькой ещё идти по этим сугробам, утром, в воскресенье.  Но кто оказался бабулей... та которая впереди, так шустро петляла меж сугробов, что через пятнадцать минут погони Мария потеряла её в одном из сугробов.  Но уже не было нужды её искать, впереди сквозь деревья просматривался в блеске позолоты, купол храма.
 
    Мария поднялась на крыльцо перевела дух и вошла, в большие двери-ворота, внутри её всё ликовало, ангелы подхватили её и понесли.  Мимо блеска позолоты икон и бесконечного ряда горящих свечей  до, во весь рост, распятие Христово, опустили перед ним на колени и она стала многократно креститься и читать молитвы какие приходили на ум в тот момент.
  Звонили колокола, начиналась служба, молодой батюшка крепким голосом читал что то созвучное её души и она перебралась поближе к алтарю, что бы слышать и видеть батюшку.  И конечно хор, он обвораживал, детские просветлённые личики, чистые звонкие голосочки, слёзы сами наворачивались и не было сил их сдерживать.  Мария плакала тихо, беззвучно и абсолютно счастливая, и абсолютно не земная, так наверное иконы мироточат, когда хотят донести самое сокровенное, самым близким, самым чистым и достойным образом. 
  По окончанию службы всех, кто на крещение, попросили выйти вперёд.  Мария тоже вышла и  когда дошла до неё очередь, произошла небольшая заминка, но разобрались, пошли ей на встречу.  Батюшка только спросил: не принимала ли она пищу.  Она и в самом деле не завтракала, так ещё с молоду повелось, сперва накормить всю живность, почистить стойло и уже только потом садились пить чай.
 
    Крещение очень понравилось, когда её окропили святой водой, когда она целовала крест, руку батюшки она телом чувствовала себя в объятиях, духа церкви.  И потом, когда причастилась сухариком и чашечкой вина и вышла к прихожанам, они были для неё уже братья и сёстры.  Она это почувствовала, они дали ей это почувствовать, доброжелательные, мягкие, ничего не говорили, просто приветствовали улыбкой: Мы вместе.  И теперь, наконец-то, она не одна на белом свете и кроме деток, есть ещё много родных и близких ей людей.
 Она прошла в киоск, оплатила обряд и набрала много, много свечей .  Пошла по периметру и ставила, ставила свечи по две, по три, под каждую иконку где это только было возможно.  Её завораживало, зажигать свечу от другой свечи, они загорали, разгорались, их всё больше и больше, пламя выше, сильнее, необыкновенная сила, красота.  Следом идут другие, зажигают новые.  -Они же бесконечно горят - думала она - Как это здорово. - А как же ночью. - Хорошо было бы, если и ночью кто нибудь,  их зажигал.

   Она шла домой и думала об этом: в следующий раз обязательно спрошу у батюшки, как же ночью, может быть она будет их зажигать, как бы это было здорово.
Возле дома,  огромной лопатой буруздил снег дедуля, краснощёкий, запыхавшийся, первый заметил незнакомку, заулыбался, они поздоровались, как старые знакомые.  Мария взяла вторую лопату: - Ну что, тряхнём... по-бе-жа-ли-и-и-и  и они, как пристяжные лошадки, одна на лево другой на право по проходу, толкали и  кидали, толкали и кидали, пока не загнали друг друга.  Первым сдался дед - Всё, баста.  -Красавица, давай отдохнём.  А может и пожалел её, по ней же видно, что упёртая, упадёт, но не сдастся.  Они присели на лавочку, двор почти весь был очищен от снега, оставалась только дорожка, идущая за дом в соседний двор.
 - Ладно дедуля, ты дальше уже сам управишься, а мне сидеть некогда.  Пойду готовить обед.  Щей наварю, ты приходи через часок, посидим, накормлю.
 - А стопарик, нальёшь красавица...  - Вот  то-то...
 
   И она тут же вспомнила, что дома ни стопариков, ни овощей нет ни каких и сразу побежала в магазин.  В магазине к овощам набрала ещё, много чего и с полными сумками потащилась до дома.  Потихоньку дошла, деда уже не было , поднялась в квартиру, всё сбросила и шлёпнулась на диван.  Ноги гудели, почти пол дня на ногах.  Под руку попалась газета, прочитала название:  Городские огоньки, дальше статья - в город приехал шоу - балет.  Медицинские сёстры - бастуют, депутаты предлагают повысить им зарплату и одновременно сократить отпуск до двадцати календарных  дней, тем самым дать возможность дополнительно заработать.
  Мария так увлеклась чтением, что не статья, то бутерброд, и не заметила, как наступил вечер, спохватилась только когда в животе заурчало.  Побежала варить щи, между делом слепила себе ещё бутерброд, с красной икрой и с наслаждением поела.
   
  Лиза пришла, когда ужин был почти готов, но уже было не до него и вообще нужен ли он был ей когда нибудь, как домашний, семейный.  Она, похоже, давно от этого отвыкла - питалась, как придётся, в клубах, в ресторанах.  И сейчас сказала, что сыта, что надо получше собраться и ехать, а голодными они никогда не останутся, всегда найдутся добрые люди.  Спорить особенно не  хотелось, Мария привела себя в порядок и через тридцать минут две благополучные дамочки в шикарном авто, неслись по светло-горящим улицам к центру города.  На огромной площади с ледяными скульптурами диковинных зверей свернули под арку и остановились перед парадным входом, светящимся сотнями лампочек гирлянд, фонариков и сказочных свечей. 
 
  Их встретили полураздетые парни, атлетического телосложения, помогли раздеться и проводили в полутёмный зал.  Лиза легко ориентировалась, прошли в глубину зала,на не большой аванс-сцене четыре столика, сели за один из них, с краю.  Марии очень понравилось, столик подсвечивался изнутри и всё, что стояло на нём, приобретало сказочный вид, а вокруг загадочный полумрак.
  Постепенно глаза привыкли, в зале уже было много людей, они не громко разговаривали, выпивали.  Официанты, полураздетые парни и девушки, с серебряными подносами бесшумно скользили по залу.  Один из них немедленно подплыл к ним, Лиза заказала утку по-пекински, два шашлыка, сига копчённого, горячий сыр и водку.  Фрукты, овощи уже стояли на столе и Лиза предложила маме попробовать ананас, нарезанный ровными кружочками.  Попробовала один, второй и в самом деле он оказался необычно вкусным, а с чёрным виноградом ещё забавней, немного увлеклась и когда принесли закуски, есть уже особенно не хотелось.
 
  Вдруг зал постепенно стал наполняться светом, две люстры в зале, сверкая хрусталём, разгорелись до абсолютной белизны.  С ближнего ряда, из-за столика, встал юркий мужчина и обращаясь к столикам на подиуме, торжественно произнёс: - Друзья, этот разговор, хотелось бы начать с приветствия наших друзей, москвичей. Они приехали поддержать нас и помочь решить некоторые вопросы.

  Из-за соседнего столика поднялись двое, интеллигентного вида, мужичков, прилично одетых.  Один из них, высокий с белой шевелюрой, поднял руку: -И вам большое почтение, из столицы.  Можно сказать тёплый привет, сибирским морозам - и не сгибаясь в позвонке, сел.
 Ведущий продолжал: - Есть предложение, лесников, закрыть их вопрос и уже потом перейти к главному так, как на прошлой встрече, мы, цифры не обозначили.  С дальнего столика, женщина: - По молочке тоже не было конкретных цифр и я прошу вернуться к ним.  Началась небольшая перепалка, всем хотелось решить свой вопрос, назывались какие то цифры,  люди.     Мария только сейчас заметила, что и на их столике, стоит цифра - четыре.
 Громко, продолжил ведущий: - Пусть второй столик выскажет своё мнение.  Тихон Абрамович, давайте решим эту тему.
 
  Лиза шепнула матери, на ушко:- это мэр города, а рядом с ним, здоровяк - это губернатор, третий - начальник милиции.  Они посовещались, поднялся мэр - щупленький дядечка, лет пятидесяти: - По молочке всё просто, понижаете до одной и двух десятых, вашу жирность, а городу, будьте добры пятнадцать.  Девятый столик загудел и снова - женщина, рыжая копна: - А колбаски, вам , не пожарить.  Хотите откатить, хорошо, давайте жирность сольём, не нашу, нас давно обезжирили ваши, есть же безопасный предел.

-   Да, вы, что предлагаете - с первого столика, подскочил молодой, студент - Люди и так на пределе, не рассчитай шаг и всё, накроет нас эта белая волна.  Тихон Абрамович, нельзя этого делать, она же и к детской кухне уже подползла.  И обращаясь к залу: - Детей ваших гробит.  Очухайтесь.
   Девятый столик поднялся весь, рыжая: - Ты нас на прессу не бери.  Где твои, мордовские, сухие поставки, второй год пошёл, где они. 
 - Их, Урал, перехватывает.  Железная дорога вся под ними, мы же у вас просили денег на реконструкцию и возвращение вообще, автотранспорта, на наши дороги.
 - Вам их уже столько отвалили, что можно бетонку по экватору отлить.
 - Побойтесь, Агафья Соломоновна, что вы всё - откатить, отлить, выражаетесь приличным русским языком.  Между прочим треть тех денег пошло на вашу кольцевую.  Припоминаете.

  У Агафьи Соломоновны: заповедный кусок тайги, четыреста километров по периметру.  К её хозяйству, в своё время, отошли охотничьи базы, лосинные фермы и даже пару деревень с людьми.  Но люди были довольны, жили припеваючи.  Иностранцев дурачили, мужики, так ловко научились обувать годовалых бычков, в медвежьи шкуры, что в двух шагах не разглядишь.  Со временем вывели, свою породу, коротконогих  коров, которые питались подножным кормом, так и жили под снегом, всю зиму и только собаками можно было их от туда выкурить.
  Разок подсунули такого зверя губернатору, Василий Васильевич стрельнул его, на тридцати шагах, тот заревел медведем-мужиком и ломанулся в кусты, ещё раз стрельнул, завалил.  Василий Васильевич подошёл, сфотографировался с трофеем, понюхал и сказал: -   Что то серанул он, как корова, ягоды наверно нынче много было. Никто не засмеялся, разделали конечно без него и накормили конечно настоящей медвежатиной, все  под водочку ушло, честь по чести.
 
   Вот и сейчас, он встал - богатырь,красавец, что бы поправить: - В общем решение будет таким.  Вам один, по сути он у вас давно один, не понимаю, какую вы там бурёнку доите, отдайте всё фермерам и доите их, жирность гарантированная.  Ну, да ладно, четырнадцать - городу, шестнадцать - области.  Он поднял фужер с апельсиновым соком и грузно приземлилась в кресло, изготовленное ему его мастерами.
  Это была его фишка, себе, только по своим прожектам, своими силами, пол города на него шили, готовили закуски и всякую всячину.  Он на это был мастер, русскую бревенчатую баню, со стеклянным куполом, загнал под озеро, с японским садиком и выходом на середину озера.
 
  С бокалом в одной и ножичком в другой руке, вышел на середину, ведущий, постучал ножичком по звонкому бокалу, ради приличия и продолжил: - Двенадцатый, освежите вопрос - за столиком возникла заминка, засуетились.  -Николай, давай ты - решил ведущий.  -В прошлый раз, ты, хорошо развёл носатых.
 
  С двенадцатого стола, в красном джемпере, не отрывая задницы: - Семьдесят пять наших, а дальше кумекайте сами.  Нам этот бюджет и на толчке жестковат.   -Вот, только, не надо хамить - ведущий направился к ним - Здесь, говорят, приличные люди.  Сечёшь.   Он жёстко поставил фужер перед лесниками, разбрызгав остатки сока.
 
  Губернатор, слегка набычился: - Ну, да ладненько, будем коротки, городу - девять, области - двадцать один.  Вопросы есть - нет.  -    И прекрасненько...
         

      ( Продолжение следует )