Не по-русски

В доме с мезонином под старой развесистой ивою собирались подружки подпоручицы Ржевской, в девичестве Оболенской.
Редкие барышни подъезжали на извозчиках, чаще просто пешком…

Женщины, не наигранно обнимались, целовались, проходили в гостиную, рассаживались по свободным местам и о чём-то своём общались, почти не посмеиваясь, и совершенно не перебивая друг друга.

В это время на кухне поручик Ржевский грязно стирал прочной японской рыболовецкой леской штопанные ветхие фронтовые носки… и  под мелодию «Туже царя хранить» подматерёвываясь себе под нос, рассуждал об открытом им космосе.

Тема была огромной.
Кухня маленькой, уютной и заставленной двумя тарелками холодных закусок к дружескому столу, принятому в доме после проигранной поручиком и Ко русско-японской войны.

Женщины разговаривали по-французски, тихо и не мешали поручиковой мысли.
Ржевский мечтал отомстить проклятущим японцам за своего друга Васю Лепешинского угодившего в плен и не вернувшего ему свой карточный долг.

Женщины в зале уже приняли по фужеру крюшона и вспомнили о закусках, как в дверь трижды громко постучали…

Пришёл посыльный с письмом из Генерального штаба, о награждении поручика трёхдневным отпуском, приказом сдать оружие и коня, да расписаться в получении подъёмных в размере принятых на войне «гробовых» за соответствующее звание.

Поручик, не догладив последний носок, сдал и принял назначенное, и отправился в офицерское собрание расписать пульку с боевыми товарищами, под бутылочку...

Не-до-носок сразу был одет на ногу, второй ещё тёплый на другую, хлопнула входная дверь…
Мысленно откланявшись дамам, до утра, отпускник вышел в темноту.

Космос дрожал звёздами с полушкой предательской на фронте луны.
И гулкой тишиной настойчиво звал к себе.

Поручик, не дойдя ста метров до клуба, резко повернулся и взял курс на Полярную, в это время ночи, звезду.
Там царило Пулково с его обсерваторией…

Старенький профессор - звездочёт что-то подсчитывал в уме, в световых километрах и нехотя жевал пирожок с засоленными летом в Гурзуфе бочковыми огурчиками.
Ему было совершенно не до поручика, его идей и самого присутствия...

Звездочёт, прожевавши, сказал – Поехали - и резко перевёл свою подзорную трубу на целый градус к юго-востоку от стоявшего поручика.

Поручик обратил внимание на себя, возгласом
 – Тпру, небесные!
Профессор слегка, насупился, но ответил, неявной помехе.
- Молодой человек, с этого направления, на Японию, стали приходить световые и звуковые всплески.
Бои только закончились, а в космосе за ними, похоже, кто-то наблюдал и посылает
 странные сигналы.

Вроде только начало века, а оттуда доносится – Всемуко нец!
 Очень тихо, грустно и продолжительно с окончанием лёгкого свечения на последнем звуке ц.
- Вот-вот и мне послышалось – Мукон ец! – подтвердил Ржевский, рядом с ним офицер.

- Не будет больше спокойствия на Руси, приближаются мутные времена.
Рабочие в Москве на Пресне строят баррикады, жгут костры, кому-то на небе сигнализируют, от кого-то прячутся, от кого-то ждут помощи.
Перестали ходить на заводы и фабрики и требуют от купечества и дворянского собрания гостинцев на каждый божий праздник, как дети малые, неразумные…

- Будто не знают, как сейчас трудно с гостинцами по стране.

- Рухнуло русское могущество, зашатаются устои домостроя, появятся заговорщики и даже отдельные непослушные женские советы…
Вот у Вас, чем сейчас занята жена?

- Я своей жене говорю, не пеки пирожки с огурчиками, я их и так люблю, а она будто на зло, через день стряпает…
А Ваша то, не перестала случаем говорить в доме по-русски?

- Боже мой – подумал поручик – это заговор, тайные собрания, на фоне снижения покупательной способности ру… бля и полного отказа многими от пользования потребительской корзиной.

- А ведь я же ей доверял, как своей, как себе самому, как Государю нашему.
И Ржевский сказал неприличную фразу почему-то по-английски. – Фактор таймз!

Потом повторил её по-немецки, по-калужски и добавил.
- Баловство и  шалости нужно срочно пресекать!
А ведь кто-то как специально отобрал оружие и коня, кто-то даже и в штабе уже за них?
Да, вдруг, они уже там дома забаррикадировались, и не дай бог разведут костёр?!

- Извините профессор по космосу, но мне пора бежать, спасать родную Землю.
Поручик засеменил иноходью, переняв эту привычку от коня, к себе домой.

Ночь вокруг пахла электричеством и неопределённостью…

Надо торопиться.
Надо лететь как птица.
Надо успеть явиться,
до наступления часа икса…
- Тьфу, ты, засуетился стихами!

Нужно не застрелиться,
и обратиться в полицию,
успеть обратиться
к женщинам,
пусть опомнятся, заблудшие овцы -
раны мужской души!

Ведь так и до гражданского неповиновения и даже войны пол-off можно допрыгаться!

Ишь, ты, по-французски говорят, как с лохом себя ведут.
Я же тоже могу по-японски с ними поступить!

А если, не захотят по-хорошему?!
 - предложу для начала перемирие…
Навоевались!
Всё, всё, всё без толку…
Всё пропало, закончилась Империя!

А главное, кругом паника и предательство, даже в штабе!

А если не захотят разбаррикадироваться и тушить костры, вызовем казаков, горцев… Артиллерию, на самый худой случай!

Что ж это там готовится в космосе, неужели, мы окружены.
- Врагу не сдаётся наш гордый Варяг,
пощады от нас не дождутся!
 
С этакими дикими глазами поручик ворвался к себе в дом, что, даже стукнувшись головой о притолоку, искры из них не смогли вспыхнуть.
Они взорвались и осыпались окопной бранью!

Поручик, задохнулся и остолбенел.

В комнатах было тихо и темно.
Гости давно разошлись, а супружница – «под» посапывала в спальне и таинственно улыбалась, чему-то или кому-то там во сне.
Свечка догорала, и фитилёк мирно дымил - Отбой…

Космос остался за дверью, война откладывалась на потом…
Даже деньги были не проиграны и не пропиты…
Заговор сам собою рассыпался…

Поручик снял с себя мундирность, стираные носки и вповалку сложил всё на скамью…
Трижды перекрестился и покатился к «вовремя усмирённой» супруге своей под бок.

- Космос надо закрывать - была его последняя… я… из химер.


5.12.12