мгновения

Я иду в этот теплый дом, обласканная летним солнцем, чувствуя тонкой кожей мягкое поглаживание легкого ветерка. Яркими всплесками кружит внутри радость, такое простое ощущение от того, что живешь, видишь этот мир, мреешь, плывешь в полном созвучии с ним, не заботясь о весомости своего выражения, будучи свободной в целостности.
Дом живет в саду, разбавленный сочной зеленью, улыбается и дышит вместе с цветами, яблоками, мотыльками, птицами. Мне нравится это место. Мое присутствие или отсутствие в нем ничего не портит в общей гармонии, мы не распадаемся на уровни, но чисто звучим как вместе, так и каждый сам по себе.
Ступеньки, синяя дверь – я в душистой прохладе кухни. Бабушка, лучисто взглядывая из-под очков, улыбается мне. Мы обе внутренне подаемся друг другу навстречу, зеркально отражая открытость.
- Здравствуйте!
- Здравствуй, котенок. Спит он еще. Иди буди.
Бесшумно влетаю в комнату снов. Солнце рвется сквозь желтые шторы, пятная бликами дощатый пол, кровать, стулья. Мой друг спит, раскинув руки, склонив голову чуть набок, бесшумно дышит. Я по-кошачьи вспрыгиваю на кровать, шепчу:
- Саш, вставай, полдень уже.
- Ун-ун.
- Ну Сашка!
- Неа. Ты тоже поспи.
Вытягиваюсь рядом поверх одеяла, умащиваю лохматую голову на его плече, замираю.
Меня хватает ненадолго.
- Сашк, мне скучно спать.
- Угу.
Поворачиваюсь, подпираю голову ладонью, разглядываю друга, пытаясь проникнуть в сладкую тайну его грез, откуда он никак не желает выходить. Хаотичная путаница темно-каштановых кудрей, мягкие губы, тень от ресниц под глазами. Чистая безмятежность детскости на взрослом лице. Легко касаюсь губами небритого подбородка. Сашка поворачивается ко мне, обнимает, проводит пальцами по спине. Я недовольно фыркаю, высвобождаясь:
- Не приставай ко мне!
Он, полусонно-полулениво:
- Не … при…стаю.
- Вот и не приставай.
- Сама … меня… только что… поцеловала, - все еще лениво, но просыпаясь.
- Так я тебя не сексуально целовала, а душевно.
- А я?
- А ты обнял меня как мужчина.
- Да? А я, по-твоему, кто?
- Ты мой друг.
- Угу. Но не женщина же.
- Ладно, это провокация. Чтобы тебя разбудить.
- Разбудила.
- Расскажи, что ты видел во сне.
- Не помню.
- Зря. У тебя был счастливый вид. Интересно, какое оно, счастье?
- Оно иллюзорно со всех сторон.
- А сколько их, сторон-то?
- Не, ну почем я знаю? Ты у себя спроси. Как ты видишь, так для тебя и есть.
Я медленно расхаживаю по комнате, касаюсь пальцами разных вещей, погружаясь в ощущения гладкости,  шероховатости, прохлады, тепла, колкости, объемности. Натыкаюсь на его рубашку, окутываю руку мягкостью.
- Саш, а что для тебя любовь?
- Любовь? Наверное, это радость. Если ты искренне рад видеть человека, если внутри тепло от его присутствия, значит, ты его любишь.
- Так это многих так любишь. Я про другую любовь.
- А про другую я не знаю.
Я подношу рубашку к лицу, трусь щекой о ткань – нежное, нежное ощущение.
- Саш, тебе нравится секс?
- Какой секс?
- Ну просто секс.
Я облачаюсь в его рубашку, прислушиваясь к реакциям тела – комфортно. Сашка вещает:
- Просто секс – это скучно. Ну а вообще, занятие небесполезное, главная задача которого – удовлетворение основного инстинкта, что является само по себе реализацией физиологической потребности. Что касается удовольствия, то сам по себе акт предполагает какое-то его наличие, но степень его выражения отличается в зависимости от индивидуальных особен…
- Хватит! Ну бред просто. Зря я спросила.
- Конечно, бред, Нел.
Смеёмся.
- Саш, дай рубашку поносить. Я в неё влюбилась.
- Лучше б ты в кого одушевленного влюбилась. Молчу-молчу!
- Ну смотри: она же мне идет?
- Эээ… не совсем. Ты на сиротку похожа.
- Почему на сиротку?
- Ну велика тебе рубашка потому что.
Закатываю рукава, не застегивая пуговиц, завязываю концы вожделенной рубашки узлом, верчусь:
- А так?
- Так лучше.
Сашка выбирается из-под одеяла, натягивает джинсы, достает сигарету, ищет спички. Любуюсь его небрежной грацией, естественной свободой движений.
- Все-таки как ты на Джима похож. Классно тебе.
- Не уверен, что это классно. Ну что, пойдем завтракать?
- Обед уже.
- Тогда обедать.
- Не, не хочу есть. Я на веранду пойду. Где моя любимая кассета?
- Всё там.
- И тетрадка?
- Ага.
- Ладно, ешь, я пойду рисовать музыку.
Открываю дверь за шкафом, окунаюсь в свежий сумрак зеленых теней – сад за стеклом. Сажусь за обшарпанный стол, включаю магнитофон, закрываю глаза. Живу вместе с домом, его обитателями, рубашкой, яблоками, Джимом, огарками свечей, тетрадными листами, солнцем, летом, землей.
Длинная цепь мгновений, приходящих, проходящих, запечатленных внутри навсегда.