Снег

...Молния на любимом платье не застёгивалась. Вернее, застегнуть её было возможно, но только с посторонней помощью. Дома обычно с этим проблем у меня не возникало - я всегда с кошачьей гибкостью, невероятно вывернув руки, виртуозно смыкала ряды металлической змейки, тянущейся от места под названием "чуть ниже талии" до укромной впадины между лопатками. Но перед отлётом в Москву молния сломалась и портниха вставила новую - видимо, чуть поджав и без того узкое, по фигуре, чёрное платье-футляр с маленьким треугольным вырезом на спине. И вот теперь здесь, в Москве, в номере гостиницы на Лесной, рядом со мной не было никого, кого можно было бы попросить застегнуть эту молнию на ставшем слегка маленьким, но таком любимом платье, в котором я планировала провести чудный вечер в одном из старинных домов на Старом Арбате. "Алло, добрый вечер! Вас беспокоят из номера 411! Вы знаете, у меня проблема: я не могу застегнуть молнию на вечернем платье. Не могли бы Вы прислать кого-то из женщин из Housekeeping помочь мне?.." - я была абсолютно уверена в том, что я звоню на Reception с пустяковой просьбой, которая будет удовлетворена в считанные минуты. Но на том конце электронного соединения сначала повисла пауза, потом послышалось лёгкое шушуканье, и некоторое время спустя мой невидимый собеседник с выразительной настойчивостью в приятном юношеском голосе произнёс: «Вынужден отказать Вам в Вашей просьбе, потому что в данный момент ни на Reception, ни среди сотрудников  Housekeeping нет ни одной женщины». Перспектива выйти в первую в этом году московскую метель с голой спиной, пусть даже прикрытой кожаной курткой и меховой жилеткой, и отправиться на  встречу с людьми, для которых моя просьба «застегнуть молнию на платье» оказалась бы ещё более нелепой, чем для юных сотрудников четырёхзвёздочной гостиницы, повергла меня в ужас. Других вариантов вечерних нарядов в моём чемодане больше не было, и я пошла в атаку. «Но это невероятно! Чтобы во всей Вашей огромной гостинице не нашлось ни одной женщины, способной помочь мне в трудный момент! Я Вас умоляю! Мне больше нечего надеть, пожалуйста, помогите мне, Вас же учили решать хоть какие-то проблемы!..»  После ещё нескольких минут моих уговоров и его вялых попыток отвязаться от меня при помощи заученных наизусть пустых фраз стандартной гостиничной вежливости, сотрудник Reception сдался. «Ждите», - потухшим, но человеческим голосом в конце концов прошептал парень, и я стала ждать, нервно вышагивая по маленькому узкому коридорчику номера и периодически прикладывая ухо к двери, чтобы, не дай бог, не пропустить долгожданную спасительницу. Прошло пять минут. В дверь робко постучали, я быстро открыла её и увидела на пороге совершенно испуганную, дрожащую, как осиновый лист, девушку с огромными раскосыми глазами на скуластом широком лице. Кто она была? Калмычка? Казашка? Киргизка? Я не успела и не посмела спросить, потому что, увидев объект предстоящей работы в виде длиннющей молнии и моей голой спины, которую надо было упаковать в очень, очень узкое платье, она побелела, как снег. Снег за окном в тот момент шёл не переставая. Он падал на чёрный асфальт и белым ненадёжным покрывалом ложился на строительные леса соседнего, ещё недостроенного здания очередного московского бизнес-центра, где работа не останавливалась ни на минуту, и где в любое время суток, даже ночью, можно было увидеть такие же скуластые смуглые лица, увенчанные оранжевыми пластиковыми касками. «Не бойся. Я тебе помогу», - тихо сказала я девушке и, захватив пальцами расходящиеся края платья, втянув в себя всё, что можно было втянуть, и выдохнув весь воздух из лёгких, мы начали застёгивать молнию. Ей было так страшно, что мы продвигались по миллиметру в секунду. Иногда мы отдыхали, я  - дышала, она – наверное, молилась своему Богу. Молитва дошла по назначению. Молния застегнулась. Мы обнялись, она тихо плакала. За всё это время она не произнесла ни  слова. И так и ушла, молча зажав в ладони чаевые, от которых она отчаянно, жестами и всеми своими огромными азиатскими глазами отказывалась до последнего шага в гостиничный коридор... Вечером, после нелепой встречи, которая уж точно не стоила ни моего платья, ни всех мучений азиатских Богов,  я  поджидала сестру в «Чебуречной Nr.1» на Арбате, главное достоинство которой состояло в немыслимо вкусных и дешёвых лепёшках с мясом и горячем зелёном чае, подавали который такие же скуластые смуглые женщины с тёмно-вишнёвыми глазами и иссиня-чёрными волосами, убранными в косы и платки. Они – молчали, я – улыбалась, глядя на падающий за окном первый осенний снег. И мне было хорошо и тепло, и очень хотелось сказать кому-то: «Не бойся, я тебе помогу.»