Балканский роман. Фото из Интернета

               
               
               
             ГЛАВА 1.


   В небольшом югославском  городке, расположенном в семидесяти километрах от столицы Белград, проживало молодое семейство Петричей, преподавателей местной гимназии.  Глава семейства Богдан, дьякон с  богословским образованием, вел уроки русского языка, а его жена Радмила была учительницей физики. До замужества они  жили  в Черногории. Там они встретились, поженились, там же у них родилась дочь Ивона. Но вскоре обстоятельства вынудили их покинуть родные места и отправиться в Сербию, где мужу предложили работу. Через год у них родился мальчик. Родители  назвали  его Жарко.
 
   Первая весна после немецкой оккупации  пришла в город  теплыми днями и быстро растопила скудный снежный покров на земле, превратив его в множественные грязные ручейки.  Они стремительно убегали по городским улочкам  к склонам широкой долины, раскинувшейся  между двух линий горных хребтов. Там они впадали в небольшую реку, мерно несущую свои помутневшие от талого снега воды.

 Маленький Жарко целый день кропотливо трудился над тем, что делал бумажные кораблики и затем пускал их по ручейкам недалеко от дома. К вечеру солнце скрылось за белой вершиной горы, подул холодный  ветер и на город спустились сумерки. Руки у ребенка закоченели  и он сунул их в карманы ветхого пальтишка, чтобы согреть. Мальчик с сожалением посмотрел вслед  уплывающему   кораблику  и уже собрался идти домой, как от калитки послышался голос  сестры:
- Жарко! -  звала его десятилетняя Ивона звонким девичьим голосом. – Жарко, иди домой, мама зовет ужинать!
- Иду! – отозвался он и, вытянув руки из карманов, быстро помчался к дому. В прихожей он снял промокшие насквозь ботинки и побежал на кухню к теплой печке.
Мать сидела за небольшим столом и проверяла школьные тетради. Она на мгновенье оторвалась от  занятия, проводила взглядом пятилетнего сына, и  убедившись, что этот маленький проказник вернулся с улицы целым и невредимым, снова углубилась в работу. Ивона стала по-хозяйски расставлять тарелки на обеденном столе. Мать снова оторвалась от тетрадей и ласково посмотрела на дочь: « Как быстро выросла!» - подумала она и встала, чтобы разлить суп по тарелкам и нарезать хлеба.
- Жарко! Зови папу ужинать, - сказала она сыну. Малыш резво метнулся в соседнюю комнату. Отец сидел на диване и читал старинную толстую книгу в кожаном переплете. Сын подбежал к нему и весело закрыл маленькими ладошками страницу, задорно глядя на  отца. Тот молча закрыл  книгу и отложив ее в сторону, подхватил  ребенка на руки и подкинул вверх. У мальчика перехватило дыхание от восторга, и через мгновение он уже заливался звонким серебристым смехом, как маленький колокольчик. Затем отец понес его обратно на кухню.
После ужина мать уложила сына в постель.
- А папа будет нам читать сказку сегодня? – спросил малыш.
- Будет, будет, - заверила она, - только не балуйся… - Мать поцеловала детей и вышла, чтобы закончить проверять контрольные работы по физике.
- Иди, - сказала она мужу, - зовут сказку читать. Он встал из-за стола, помолился, поблагодарил за еду и отправился к детям. Достав с полки книгу в коричневом переплете, которую он начал читать детям прошлым вечером, отец  присел на кровати возле сына и продолжил дальше:
« … Лазарь и Милица служили друг для друга примером в благочестии. Бог дал им  пятерых  дочерей, а затем и трех сыновей. Со временем отец, мать и старший сын были прославлены в лике святых.
 В то время могущественный царь Душан распространил Сербскую державу на многие греческие земли. И вскоре его провозгласили императором в  новой столице в Скопье. А в это время все большую угрозу для христиан на Балканах представляли турки. Царь Душан двинулся на них со своим войском, но на пути заболел и умер. Престол перешел к его сыну Урошу, но тот не мог удержать в повиновении большую державу своего отца. Турки разбили войско двух сербских  братьев и для христиан южных земель настали очень тяжелые времена.

   На севере страны тогда правил Урош, но он был слаб и не мог держать под своим жезлом единство сербских земель. И тогда Урош просит князя Лазаря помочь ему. Миролюбивый князь Лазарь желал соединить раздираемое междоусобиями сербское царство и сплотить сербов для борьбы с завоевателями.
Вскоре Урош умер, а его враг решил убить Лазаря и захватить  земли. Он пригласил  к себе безоружного Лазаря и  приказал  воину Углешу убить его ножом. Лазарь упал, будто мертвый, но по воле Божьей избежал смерти. Нож  Углеша  попал в золотой крест, который всегда носил на груди Лазарь.

- Папа, а я серб? – спросил маленький Жарко.
- Да, сынок,  ты родился в Сербии.
- А Ивона тоже серб? – снова спросил сын. Ивона  звонко рассмеялась на своей кровати.
- Нет! Ивона у нас родилась, когда мы жили в Черногории.
- Папа, а Лазаря убьют? – переключился сын на рассказ.
- А ты слушай дальше и узнаешь, - спокойно ответил отец.

« После этой победы  Лазарь стал называться «во Христе Боге благоверным и самодержавным господарем Сербии и Приморья – Стефаном, великим князем Лазарем». Этот князь любовь и заботу проявлял к храмам и монастырям. Он строил их, восстанавливал, и приходили к нему монахи и поселялись там. А турки все нападали на сербские земли, как саранча. Они христиан убивали,  грабили, забирали в рабство. Среди сербов вновь вспыхнули междоусобия, ссоры и предательства. Не было среди них единодушия и преданности князю, который должен был с мольбой призывать сербов на бой на Косово. Для этого он провел в Крушевце сбор со своими воеводами и вельможами, и оттуда направил  обращение ко всем сербам. Но и на этот призыв отозвались не все. Не пришла помощь и от западных христиан.

   Сербские войска собрались около Крушевца и во главе с царем Лазарем  и воеводами двинулись на юг в направлении Косово, а войска злого турка Мурада двигались им навстречу северней от Скопье. В день накануне битвы,  князь собрал своих воинов около белой церкви Самодрежи, где была отслужена божественная Литургия и патриарх Спиридон причастил святых Христовых Таин все сербское войско.
В это время  Мурад со своими сыновьями, военачальниками и многочисленными уже расположился на Косовом поле между  Приштиной и реками Лабой и Ситницей. Перед битвой царь Лазарь еще раз помолился Богу от всего сердца. И явился ему Ангел Господень и спросил:
- Хочешь ли ты победу завтра для своего войска и земные блага  для своего народа, или выберешь поражение в бою и Царство Небесное? – Лазарь ответил:
- Поражение в бою завтра и Царство Небесное во веки веков для всего сербского народа!
Жестокое и трагическое сражение произошло во вторник 15 июня 1389 года на день памяти святого Витта или Видован. Когда разгорелся кровавый бой между христианами и магометанами, храбрый воевода Милош Обилич пробрался в шатер турецкого султана и поразил его ножом. Сам Лазарь геройски сражался с турками и получил шестнадцать ран. Два коня были убиты под ним. Он сел на третьего и собрав все силы, ринулся на врага. Но сын турецкого султана Баязид схватил и обезглавил царя Лазаря и многих его воевод.

   Монахи предали погребению тело Лазаря в церкви Вознесения Господня в Приштине. Через год по совету сербского патриарха сыновья Лазаря вместе с клиром и народом открыли мощи святого великомученика и нашли его тело нетленным и благоухающим. Так Всемогущий Господь дал нетление телу царя Лазарю, как  свидетельство его мученичества за Христа и богоугодной жизни.  Взяв святые мощи, они отправились Крестным ходом в Раваницу. По дороге их встретила честная вдова Лазаря, княгиня Милица» - закончил отец.
- Папа, а сейчас турки есть? – спросил малыш.
- Есть, сынок! – ответил отец мягким тихим голосом.
- Когда я выросту, то буду смелым, как Лазарь! – решительно заявил Жарко, пытаясь превозмочь навалившийся на него сон, чтобы дослушать до конца интересный рассказ. Детское воображение рисовало его рядом с мужественным князем Лазарем в доблестных боях с турками за сербскую землю.
Отец заботливо укрыл одеялом своего маленького героя, благословил его крестным знамением и пошел к дочери. Она еще не спала и приподнявшись на постели, обняла его нежно за шею:
- Спокойной ночи, папа! – пожелала она.
- Да хранит тебя Бог! – благословил он и поцеловал  дочь в светло-русую голову.
  Богдан Петрич родился и вырос в Черногории в древнем роду священников, получил  прекрасное богословское образование, хорошо знал несколько языков, в том числе и русский. Он преподавал   Закон Божий в гимназии.
Высокий, красивый брюнет с серыми глазами и тонкими чертами лица, интеллигентный и внимательный обращал на себя внимание со стороны женской половины.   А ему приглянулась  в гимназии молодая, тоненькая  учительница физики Радмила с густыми  локонами русых волос и голубыми глазами.
   Отец Радмилы был военным человеком и погиб  до рождения дочери. Мать воспитывала ее одна, жили в бедности. Однако девушка получила хорошее по тем временам образование  и работала учительницей физики.
Осенью  молодые педагоги поженились и через год у них родилась дочь Ивона. А еще через три года коммунисты отменили   Закон Божий и Богдану предложили преподавать русский язык, который он хорошо знал. Он согласился, но семье пришлось переехать на новое место работы  и жительства в Сербию.

   У Богдана была  своя библиотека, доставшаяся от отца, православного священника,  в которой было много книг на русском языке. Свободное время он проводил за чтением и занимался с детьми. Дочь Ивона заинтересовалась русским языком и отец уделял ей много времени для изучения этого предмета. Девочка унаследовала от отца мягкий добрый характер, живой интерес к литературе и иностранным языкам, аккуратность и честность.
Радмила больше обожала своего маленького Жарка, чем дочь и всячески баловала его. Науки мальчик схватывал на лету и в шесть лет уже хорошо читал и писал. К русскому языку он интереса не проявлял, зато английским увлекся.

   После долгой партизанской войны сразу с несколькими вражескими армиями – немцами, итальянцами, четниками, усташами,  народно-освободительные партизанские отряды  Югославии с лидерами компартии и при помощи советских войск  смогли очистить от оккупантов территорию своей страны.  Авторитет коммунистов в стране  сильно вырос, а роль церкви  предавалась забвению вместе с ее представителями, как пережитками прошлого. Модными стали партийные лозунги, призывающие в светлое будущее, в рай на земле, а не на небе.  Молодежь первой в стране откликнулась на призывы этого широкомасштабного строительства рая. Ветер свободы, ветер перемен и преобразований подул на Балканский полуостров из Советского Союза, правда, до первой ссоры между двумя лидерами стран, двумя Иосифами.

   Богдан с грустью отмечал,  как в их небольшом школьном коллективе коллеги быстро приняли на веру обещания коммунистов и их идеологию. Его жену Радмилу  больше всего беспокоила судьба собственных детей.  Она рассчитывала на то, что коммунисты  дадут им больше, чем  церковь, хотя в ее роду тоже были священнослужители. Пожив в бедности и лишениях, она как всякая мать, заботилась, чтобы дети получили хорошее образование и «вышли в люди». Но это понятие у них с Богданом было разным. Ему хотелось видеть своих детей, прежде всего людьми духовными, как  было принято в его роду. Но он  заметил, что Жарко быстро проникается и увлекается новыми идеями коммунистов.
- Жарко!  Ты совсем перестал читать душеполезную литературу, - как-то вечером напомнил ему отец.
- Ой, папа, я уже начитался этих сказок еще в детстве, - отмахнулся сын.
-Жарко, это не сказки… Это очень серьезно, - завел разговор Богдан, но сын его не дослушал до конца:
- Никто твоего Бога еще не встречал, как ты можешь в таком возрасте во все это верить, папа? – с раздражением в голосе спросил он. В разговор тут же включилась Радмила.
- Слушай, у него столько уроков, - обратилась она укоризненно к мужу, - а ты его нагружаешь еще. Пусть он хоть основные предметы хорошо выучит, а останется время, тогда пусть читает, что хочет. – Муж молча опустил голову и ушел в свою комнату.
Несколько раз после этого Богдан пытался поговорить и с  женой и с сыном, но понял, что его не хотят услышать… Это легло тяжким бременем на его душу и сердце.
Отрадой в доме для него была дочь. Она уже определилась к окончанию школы, что пойдет учиться в институт иностранных языков, чтобы потом стать переводчицей. Партийная идеология ее не интересовала. Ивоне хотелось обрести хорошую профессию и встретить  того единственного, с кем она пойдет  рука об руку по жизни дальше.

   Богдан понял, что сын находится под влиянием жены и его авторитета недостаточно для того, чтобы что-то изменить в  выборе Жарка. Он перестал говорить на эту тему и уединялся в своей библиотеке. Ивона видела, что отец страдает,  пыталась его  утешить тем, что  все ребята сейчас устремляют себя в партийные активисты, и что может это не так и плохо.
- Ну, как ты, девочка, не понимаешь, что все это временно и призрачно, что наш род призван к другому служению, - ласково отвечал отец.
- Папа, да он же еще маленький. Может позже он примет нужное решение и все будет хорошо. Что ты так расстраиваешься?
- Ах, дочка! – глубоко вздыхал отец...

   Ивона заметила, что родители последнее время  все реже и меньше общаются друг с другом. Отец часто грустил, склонившись над книгой и устремив взгляд куда-то в пол, словно искал там ответы на свои вопросы. Девочка страдала, глядя на них, и хотелось скорей уехать куда-нибудь, чтобы ничего этого не видеть. Закончив с отличием школу, она в тот же год поступила в институт в Белграде. Сразу после ее отъезда, Богдан, безрезультатно поговорив в очередной раз с женой и сыном,  молча собрал  вещи и уехал к себе на родину в Черногорию. Будучи человеком глубокой внутренней жизни, он понимал, что и общество, и жена с сыном, увлекшись материальным и временным, совершенно забыли о том вечном, за которое святой царь Лазарь с дружиной на Косовом поле пролили свою честную кровь. Юного Жарко уже не вдохновляли великие подвиги предков, принявших перед последним боем судьбоносное решение для сербов до скончания мира.


Зажги свечу, пока не грянул гром,
Пока дитя в восторге тянет руки…
Душа без веры – погорелый дом,
Не обрекай сокровище на муки!

Зажги свечу, пока невинны сны,
Пока в улыбке райские виденья…
Душа без Бога – пища сатаны,
Не отдавай сокровища геенне!

Зажги свечу, Хранителю воспой,
Да не увидит нечистот ребенок.
В духовном мире он не только твой,
Отдай Господне Господу с пеленок!

                Иеромонах Роман.








ГЛАВА 2.



   Молодое поколение сербского народа во время Второй мировой войны, настрадавшись в  оккупации от голода и холода, мечтало о светлой и сытой жизни, которую партийные лидеры  обещали в недалеком будущем. Богдан, оставаясь верным сторонником монархического строя, не мог дальше смотреть, на какой погибельный путь стал его единственный сын, отказавшись от родового предназначения служить Богу, а не мамоне. Этот факт  отравлял все его существо, вгоняя даже в уныние. « И враги человеку домашние его»… - вспоминал он слова из Евангелия, горько переживая эту истину. Что ему оставалось делать в семье, где был попран его авторитет главы, где его мнение в лучшем случае могли неохотно выслушать, а иногда и просто оборвать. Оставалось только молиться за неокрепшие души родных. Он не винил жену, понимая,  что слепая материнская любовь, не освященная Христовой истиной, будет самоотверженно пробивать дорогу сыну к материальному благополучию даже ценой собственной жизни.

   Вернувшись в родные места, Богдан устроился в гимназию преподавателем русского языка. Дочь иногда приезжала к нему на каникулы, и от нее он узнавал новости о сыне. Жарко хорошо учился и хорошо себя вел. С матерью у него по-прежнему были доверительные отношения. Близких друзей он себе не заводил среди школьных товарищей, а держался несколько обособленно от них.
- Папа, наш Жарко влюбился! – сообщила Ивона в очередной приезд.
- Да! И кто же его избранница? – поинтересовался Богдан.
- А это Милена  Сечевич… Помнишь, у которой немцы мать казнили за связь с партизанами. А ее отец сейчас большой партийный лидер. Ее тетя была секретарем у самого Тито.
- А! Помню эту девочку. Она была очень старательная и ответственная ученица, - вспоминал отец.
- Представляешь, Жарко мне признался, что они уже целовались в нашем дворе под липой… - весело рассказывала дочь. Отец пожал плечами: « Юность!»  Он радовался, что сын оказался способным к наукам и рос культурным и воспитанным человеком. Опасения и разочарование за его выбор жизненного пути ушли куда-то в глубину души и лишь иногда всплывали оттуда, вызывая тоску в сердце.  Богдан вздохнул тяжело и присел на старый стул.
- А как у тебя дела в личной жизни, замуж не собираешься? – поинтересовался он.
- Ну, как тебе сказать, папа… - замялась дочь. – Есть у меня хороший друг. Правда, он старше меня. Если все будет хорошо, - пожала она худенькими плечиками, - то на следующий год мы поженимся.

-Вот как! А почему ты мне раньше ничего не говорила… И кто же он? – пригладил отец рукой поседевшие усы.
- Папа, он русский. Меня пригласили поработать переводчицей с  делегацией из Советского Союза и он там был с отцом. Отец у него дипломат. Ну и сын пошел по его стопам. Общем, на следующий год его тоже должны направить на работу в одну из стран…
- И как его зовут?
- Евгений, Женя!- радостно сообщила дочь.
- Ты бы хоть познакомила нас, Ива.
- Ой, папа, я бы с радостью, только они были в Белграде совсем немного. Потом он еще два раза приезжал и предложил мне выйти за него замуж, а к тебе мы уже не успевали заехать. У него было очень мало времени. Но в следующий его приезд он обязательно придет к тебе просить моей руки. – Богдан посмотрел в счастливые глаза дочери, и у самого лицо просияло радостью. Он всегда верил в то, что у нее жизнь получится.

Жарко закончил школу с хорошим аттестатом и готовился поступать в университет на юридический факультет. К тому времени он уже вращался в кругах  партийных лидеров, куда попал благодаря своей школьной подруге Милене, тетя которой действительно была  личным секретарем руководителя компартии Югославии.

Всегда приветливый, скромный и аккуратно одетый Жарко, еще со школьной скамьи примелькался с веселой и бойкой Миленой на разных молодежных мероприятиях и в партийной среде. Отец Милены  возглавлял партийную организацию города, в котором они жили и учились. Он возлагал на Жарко надежды, как на будущего зятя. Дочь, росшая без материнской любви, всем сердцем прикипела к этому синеглазому юноше. В школе их так и называли, Ромео и Джульетта. Вечером, когда ночь спускалась тихо на  город, Жарко, обняв за плечи под старой липой маленькую и тоненькую Милену, взволнованно говорил:
- Вот уеду учиться, а  ты меня забудешь тут или полюбишь кого-нибудь другого…
- Нет, Жарко! Как ты можешь такое говорить, - с обидой в голосе возражала девушка. – Я буду ждать тебя! – искренне заверяла она.
- А ты меня любишь, Мила?
- Конечно!
- А как докажешь? – хитрил Жарко, чтобы заполучить долгожданный поцелуй от девушки. Она смущенно опустила голову…

Осенью Жарко уехал учиться в Белград, а Милена напрягала все свои силы, чтобы  отлично закончить гимназию и тоже поступить в университет на юридический факультет. Она была так упорна в достижении поставленной цели и так верила в ее осуществление,  что действительно по  окончании учебы получила аттестат с отличными оценками и поступила в университет.  То были лучшие годы в их жизни.

В восемнадцать лет Жарко вступил в партийную организацию и видел свое будущее в неразрывной связи с ней и ее идеалами, которыми он весь был пропитан еще со школьной скамьи.
Мать Жарко осталась одна. После разрыва с Богданом она посвятила всю себя любимому сыну и о втором браке даже не мечтала. Да и  мужчин после войны оставалось в городе так мало, что были они нарасхват.
Сын приезжал на каникулы окрепший и возмужавший. Он занимался спортом в университете, отлично учился и был  активистом в своей партийной организации. Милена неразрывно была с ним, всячески его везде проталкивая и поддерживая. Ее энергичный,  пробивной характер так гармонично дополнял  интеллигентного и несколько застенчивого Жарка,  что вместе они могли реализовать самые смелые свои идеи.

Общаясь с  юности, они никогда не уставали друг от друга. И чем дальше, тем сильней становилась эта привязанность между ними.  Они словно созданы были друг для друга и не могли и дня прожить, чтобы хоть мельком не увидеться.

Когда Жарка забрали  служить в армию, Милена постоянно ездила навещать его в воинскую часть. На ударную стройку они тоже ездили вместе. Дело оставалось за формальностью, сыграть свадьбу. Решили это мероприятие провести после окончания университета.
Однажды в начале июня Жарка вызвала из лекции сестра Ивона. Он вышел из аудитории и увидел ее с заплаканными глазами.  Сердцем почувствовал беду. Ива все никак не решалась сказать ему страшную новость.
- Что случилось, говори, - взял он сестру за руку.
- Наш отец… отец… он  умер, - еле выговорила она и слезы  хлынули из глаз. Неожиданная новость словно парализовала Жарка. Он стал бледный, как стена и закрыл глаза,  не давая волю слезам.
- Почему? – вырвалось у него вместе со стоном. Ивона всхлипывала и не могла говорить. Они молча вышли из корпуса университета и присели на скамейку во дворе. Жарко обнял сестру за плечи. Когда она немного успокоилась, снова заговорила.
- Отец застрелился…
- Как? – не поверил Жарко.
- Нечаянно… Знакомый попросил ружье посмотреть, что-то там сломалось. Отец согласился и взял его домой. Рано  утром решил посмотреть, что с ним. Ружье было заряжено и когда отец начал его проверять, оно выстрелило, и пуля попала прямо в голову. – От этих подробностей брату стало не по себе.
- Черт бы его побрал это ружье, - выругался он. – А ты маме сообщила?
- Я ей телеграмму отправила…
- Думаешь, она поедет? – спросил Жарко.
- Не знаю!
- Мне кажется, что она обиделась на него за то, что он нас бросил, хотя она никогда мне об этом не говорила.
- Его тоже  можно понять, - заступилась за отца Ивона.
- Да что теперь об этом говорить. Теперь уже поздно. А я так ни разу к нему и не съездил, только все обещал, - с сожалением произнес Жарко, виновато опустив глаза вниз. – Что будем делать, сестренка?
- Надо ехать и заниматься похоронами. Родственники уже делают там все, что могут.
- Ладно, жди меня здесь,  а я схожу, заберу портфель и скажу Милене, что уезжаю.
- Хорошо, Жарко! – согласилась Ивона. Она вытерла платочком мокрые от слез глаза и достала из сумочки зеркало, чтобы посмотреть на себя. Нос и веки распухли  и покраснели. А из головы не выходил отец, которого она так сильно любила. Она даже жениха себе выбрала, похожего на него внешне и с таким же спокойным мягким характером. «А они так и не успели познакомиться» - грустно подумала девушка и снова горько заплакала. Вернулся Жарко с Миленой. Девушки обнялись по-свойски.
- Прими мои соболезнования, Ива!
- Спасибо! – коротко ответила  сестра.
- Я тоже поеду с вами, помогу чем-нибудь, а университет никуда не денется, правда, Жарко?
- Правда, Мила! Спасибо тебе за поддержку, - поблагодарил он свою возлюбленную, гордый тем, что она не оставила его в трудную минуту. Все вместе  они отправились на железнодорожный вокзал, чтобы поехать  в Черногорию.

Радмила не поехала на похороны мужа. Где-то в глубине души сидела обида за то, что он их оставил, словно предал. Да и что такого она сделала? Пеклась о детях, как могла. Зато оба теперь в университете хорошо учатся и станут достойными людьми. «Разве за такое бросают жен, - думала она, склонившись вечером над тетрадями, - а еще дьякон. Хотя ж, при таком дефиците мужчин, так и не связал свою судьбу ни с кем… Видимо, он все-таки меня любил, - тешила она свое самолюбие. – Конечно, иногда я срывалась, ну так у кого в школе нервы крепкие с этими детками. Он все противился коммунистам в душе, хотел, чтобы Жарко священником стал… А что сейчас священники? Ни тебе денег, ни почета, как раньше. Даже дети уже пальцами на них показывают и смеются. Нет, мой Жарко станет уважаемым человеком, он способный и талантливый, уже и партийный » - размышляла Радмила.

   Внезапная смерть отца всю душу перевернула Жарку и заставила глубоко задуматься о смысле жизни. В какой-то степени он чувствовал свою вину перед ним за то, что не оправдал его надежды, что прервал родовую традицию, что даже элементарно не навещал его. А ведь отец был всегда так добр к нему, всегда прощал и шалости и проступки детства. И в школе его все любили… «Ох! Как же мы не ценим то, что имеем, а теряем – плачем» - думал он, стоя у свежей могилы отца, покрытой алыми букетами  пионов. В памяти всплыли картины из детства, когда отец читал ему перед сном историю о святом царе Лазаре, избравшем для сербов Царство Небесное вместо земных благ. «Если все это правда, - подумал Жарко, - то скоро мой отец встретится там не только с Лазарем, но и с Самим Господом! Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем!» - припомнил он  слова, которые  слышал давно в тихой отцовской молитве.

« А если нет никакого  царства там за пределами видимого мира, - думал молодой студент, - то весь смысл жизни в этой короткой дороге от рождения и до вот такого холмика земли на кладбище. Прошел этот путь, и нет тебя, остались только твои следы, которые тоже исчезнут под действием беспощадного времени. Кто вспомнит о моем отце через сто-двести лет… Правнуки? Сомнительно! Разве помню я своих прапрадедов? Есть фамильное кладбище высоко в горах, но я там был еще ребенком только один раз с отцом. Вот и вся моя благодарная память. Я даже имени их не знаю, - с чувством стыда признался он себе. – Но бывают же и исключения. Вот взять хотя бы того же Лазаря. Кажется, что его будут помнить вечно. А что особенного он сделал? Выбрал для своего народа скорби и страдания вот на этом пути от рождения и до смерти ради  неизвестности, призрачного блаженства в неком царствии… Может все это христианство чья-то выдумка и фантазия, чтобы отвлечь людей от истинной жизни, - размышлял он. – Скорей всего так и есть. Чего добился мой отец, живя своими православными идеями? Просто был хорошим человеком и преподавателем, а итог - вот этот клочок земли над его прахом да наша с Ивоной память. А хочу ли я такой участи? Нет, - искренне ответил он на свой вопрос. – Нужно прожить так, чтобы от тебя была польза всем, чтобы народ получил возможность не в далеком будущем, а сегодня быть и сытым, и одетым, и грамотным, и здоровым, иметь приличное благоустроенное жилье,  а не топить печку и не таскать воду из колодца. И только коммунисты действительно думают об этом и много делают, чтобы воплотить все это в реальную жизнь. Ты прости меня, отец, что я не оправдал твои надежды. Но, как видишь, выбранный мною путь оказался на самом деле куда правильней и полезней для сербов, чем ваш. Я постараюсь так много сделать для них, чтобы память обо мне жила веками, как об этом Лазаре» - окончательно решил для себя Жарко.
Мила, стоявшая все это время рядом с ним, держа его под руку, мягко сказала:
- Идем, Жарко! Уже пора возвращаться на поминки, люди нас ждут. - Жарко, словно стряхнул с себя все размышления, кинул прощальный взгляд  на алые букеты пионов на могиле, и тихо произнес: - « Прощай, отец! Мир праху твоему и если есть это ваше царство, то помолись за меня там, чтобы имел я успехи в этой жизни».

   В парткоме университета давно приметили Жарко, молодого активного коммуниста из старшекурсников, и как только появилась необходимость в избрании нового секретаря комитета по идеологии, его кандидатура была выставлена первой. Имея высоких покровителей в высших эшелонах партийного руководства страны, он  быстро продвигался по этой лестнице. Мила была так рада за него и так гордилась, что вскоре начала подумывать о том, как продвинуть его на самую высокую ступень. Этими соображениями она делилась со своими родственниками и знакомыми, которые как раз и  стояли у руля партийной власти, постепенно приучая их к этой мысли. Эта дальновидная идея постепенно приживалась в умах и хранилась там до времени.

   Ивона закончила институт с отличием и теперь ничто не мешало ей устроить личную жизнь, тем более, что прекрасный принц Евгений из России с нетерпением ожидал ее руки и сердца. Он тут же приехал в Белград и они вместе отправились в небольшой сербский город к матери за благословением. Радмила благословила молодых.  Они, красивые и счастливые гуляли по улицам, вызывая зависть у знакомых и сотрудников гимназии, в которой мать преподавала физику.
- А ведь жених очень похож на твоего покойного мужа Богдана, - сказала  Радмиле ее родная тетя Дана.
- Да, что-то такое общее у них есть, - согласилась мать невесты.
- А свадьба где будет? – поинтересовалась тетя.
- Сказали, что в Москве. Отец у него посол в Индии.  А Женю после свадьбы направят работать в Алжир, - не без гордости сообщила Рада.
- Наша Ивона  прекрасная девушка и она заслуживает такого жениха. Да и Жарко скоро будет высоким человеком. Хороших детей вам Бог послал. Жаль, что Богдан не дожил до этого счастливого момента. Уж как он дочку любил, души в ней не чаял. А ты ж поедешь на свадьбу в Москву? – поинтересовалась тетя Дана.
- Ой, тетя, как знать? Все это не так просто.  Время покажет. Вот завтра соберутся все родственники и знакомые, Жарко приедет из  Белграда с Милой, посидим, попразднуем, а там видно будет, как оно сложится.
- Оно-то так, - согласилась родственница. – Так может придти, помочь тебе чем?
- Да если тебе не трудно, тетя Дана, то приходи, конечно, - согласилась Радмила. Она любила свою тетю и у них давно сложились доверительные отношения. В минуты душевных невзгод Рада ходила именно к ней за утешением. А уж как было не поделиться такой радостью с этим близким человеком.  Жарко и Ива тоже любили бабушку Дану с детства. В ее карманах всегда было припасено для них какое-нибудь лакомство. При встрече с ней, дети смотрели на эти волшебные карманы ее старенькой кофты, пытаясь предугадать,  что на этот раз она оттуда достанет?

   Вечером приехали домой Жарко с Миленой. Пока женщины занимались на кухне приготовлением ужина, Евгений знакомился со своим будущим родственником. Он был на восемь лет старше Жарка, но они быстро нашли общие темы для беседы и по многим партийным вопросам были единодушны. Жарко не говорил по-русски, но хорошо понимал этот язык потому, что отец с Ивоной часто на нем разговаривали в доме. Молодые мужчины иногда переходили на английский, если что-то было не понятно на русском. К концу вечера  они оба остались довольны знакомством и общением.

   Евгений был высокого роста, худощавый, интеллигентный с модной стрижкой темно-русых волос и такими же красивыми усами. Манеры держаться, говорить и двигаться выдавали в нем  аристократа, тонкого и умного человека. Все его слова и суждения были хорошо продуманными и взвешенными, чего нельзя было сказать о Жарко. Тот был более импульсивный и энергичный и если во что-то верил, то готов был идти напролом до конца, до победы.
Весть о  том, что Ивона выходит замуж за российского дипломата быстро облетела город. Всем родственникам Радмилы  и ее будущей невестки  Милены хотелось лично на него посмотреть и познакомиться. В небольшой старенький дом Радмилы пришли даже те, с кем она давно не виделась. Столы накрыли во дворе под старой липой, где Жарко впервые поцеловал свою возлюбленную, с которой с тех пор не расставался. На смотрины жениха пожаловали партийные лидеры даже из Белграда.

Молодых долго поздравляли и напутствовали, провозглашали тосты, пили сливовицу и хорошее домашнее вино. В перерывах всем хотелось побеседовать с женихом и его невеста  Ивона  легко переводила разговор то на сербский, то на русский  языки.
Потом долго пели, сербские народные песни. Евгений с Ивоной спели дуэтом про рябину кудрявую. После продолжительных аплодисментов Жарко попросил жениха спеть еще что-нибудь на русском языке.
- Спой, Женя! – ласково улыбнулась ему Ивона. Евгений немного подумал и начал задорно петь «Смуглянку».Ивона подхватила припев. Слова песни эхом понеслось над зеленой долиной за окраиной сербского города.
- Скоро и мы с тобой поженимся! – тихо сказал Жарко своей невесте, сидя в тени густых липовых ветвей. – Закончу университет, и сразу сыграем свадьбу…
- Закатим пир на весь мир! – взглянула радостно на него черными, как ночь глазами Милена. Он  привлек ее к себе и нежно поцеловал в завиток волос на затылке. Девушка весело взвизгнула и отпрянула от его горячих губ, смущенно оглядываясь вокруг.
- А что тут такого? Все равно ты скоро будешь моей женой, - как бы оправдывался Жарко, ослабляя на шее галстук и расстегивая верхнюю пуговицу белого воротничка на рубашке.
Гости долго не отпускали Евгения с Ивоной, заставляя их петь снова и снова. Даже мать удивилась, когда это дочь успела научиться так хорошо петь русские песни и романсы.
Воодушевленные прекрасными песнопениями мужчины собрались своей компанией  покурить и побеседовать  о партийных делах, сравнивая ситуацию в Советском Союзе и Югославии. Женщины тем временем убирали посуду и готовили кофе со сладостями. Праздник удался, и все надолго запомнили его не только как начало счастливой супружеской жизни Ивоны с Евгением, но и как нечто большее,  продолжение русско-сербских отношений в новых лицах.


А на любимых смотрят без конца,
Боятся  на мгновенье разлучиться.
Так и душа должна любить Творца
И каждый миг к Любимому стремиться.

Без жениха и свадьбы не сыграть,
Ему почет, к нему глаза возводят,
И без Владыки жизни не видать,
И только в Нем она себя находит.

             Иеромонах Роман.    

 
 

ГЛАВА 3


   Жарко сдержал свое слово и после окончания университета новоиспеченный юрист официально попросил у отца Милены руку и сердце его дочери. К тому времени у него была  безупречная  репутация молодого перспективного партийного лидера. Отец  Милены,  на глазах которого по соседству рос будущий зять, принял его просьбу и благословил молодых с дальним прицелом на Жарко, как на соратника по партии. Годы брали свое и надо было подумать, кому передавать бразды правления на тот случай, если здоровье совсем подкачает. Кандидатура Жарко вписывалась в эти планы самым лучшим образом.
Однажды Жарко позвонили из приемной горкома партии и пригласили для беседы по поводу работы. Жарко сразу сообщил об этом Милене.
- Ну, что ты так волнуешься, - успокоила она, - иди и не переживай.  Там полно моих родственников, подскажут и помогут, если что, - заверила невеста. Жарко успокоился и отправился на собеседование. Однако, открывая массивную дверь кабинета  партийного секретаря, колени у него подрагивали. Шутка ли, высший эшелон власти и он, сын школьных учителей. Но раз судьба к нему так благоволила, то ему ничего не оставалось,  как покориться ей с превеликим удовольствием и он уже смело шагнул ей навстречу. А  через неделю   работал в одном из отделов горкома партии.

   Родня невесты заранее приготовилась основательно к свадьбе и осенью весело загремела музыка, заполнились свадебные чаши вином и начался грандиозный праздник. Милена так волновалась и переживала, чтобы все было торжественно и красиво. Она так ждала этого момента в своей жизни, когда Жарко назовет ее  женой,  когда из юных Ромео и Джульетты они перешагнут на новый и последний уровень отношений, именуемых супружество. Будучи с младенческих лет лишенной матери и полноты семейного счастья, Милена словно хотела прожить в супружестве две жизни; и за нее и за себя. Поэтому она с удвоенной энергией приступила к осуществлению своей заветной мечты.

    К этому времени сестра Жарко Ивона с мужем Евгением уже были в Алжире и на свадьбу приехать не могли.  А в ответ на свадебное приглашение  прислали молодоженам поздравительную телеграмму, сожалея о том, что не смогут быть на их празднике. Мать жениха Радмила была вполне довольна выбором сына.  Эта сильная и волевая девушка, искренне любившая ее сына еще со школьной скамьи, а нынешняя соратница по партии  и  юрист по образованию, как никто другой  подходила на  роль невестки. На нее же возлагала будущая свекровь надежды о своей счастливой старости в кругу звонкоголосых внуков.
Свадьба  шла с большим размахом в городском ресторане. Приехало много солидных гостей и важных персон, друзья по  университету, товарищи и преподаватели по гимназии. Столы ломились от изобилия всевозможных угощений и цветов.

   У входа в ресторан собрались местные жители, чтобы посмотреть на молодоженов и потом еще долго рассказывать друг другу, какой красивый наряд был у невесты, и во что обошлась его покупка. Молодые девушки, мечтавшие о своих свадьбах, пришли, чтобы перенять опыт, как украсить свое счастье снаружи, если оно вдруг  пожалует.
Отец Милены не скупился в средствах для единственной дочери и зятя. Для увеселения свадьбы из Белграда пригласили лучший ансамбль и исполнителей, наняли тамаду со сценарием, арендовали шикарный автомобиль. Все это на фоне небольшого провинциального городишка выглядело несказанно помпезно. По крайней мере, старожилы ничего подобно не помнили за свою бытность.

   Что-что, а веселиться в Сербии умели не хуже, чем трудиться. Праздник растянулся на несколько дней.  Гости неторопливо выпивали и закусывали, пели и танцевали, слушали выступление артистов, вели беседы, покуривая трубки, набитые лучшими сортами табака. Аромат табака смешивался с ароматом хорошего кофе и разносился легким ветром по соседним дворам и улицам.
Молодожены так устали от праздника и поздравлений на третий день свадьбы, что уже хотели, чтобы она быстрей закончилась и можно было спокойно отдохнуть. Вечером гости стали раскланиваться и разъезжаться по домам, тоже устав от беспрерывного веселья. Попрощавшись с последней семейной парой дальних родственников, Жарко переглянулся с Миленой, оба облегченно вздохнули и сразу же отправились спать.
На следующий день молодые супруги укатили в столицу заниматься своими делами. А в родном городе еще долго вспоминали их  замечательную свадьбу и особенно великолепное платье невесты – заблаговременный подарок от Ивоны и Евгения.

   Через год Радмила получила от Жарко телеграмму,  в которой он поздравлял ее с рождением внучки Анны. Радостная бабушка пошла поделиться своей новостью с тетей Даной.
- Ну вот, уже и внучку дождались! А в гости-то не собираются сюда? Хоть бы посмотреть или ты сама поедешь к ним, Рада? – спросила тетя.
- Я не знаю, может летом, когда отпуск дадут на работе, - предположила мать Жарко.
- А что от Ивоны слышно?
- Так они тоже ждут ребеночка через три месяца, - улыбнулась Радмила.
- И ты мне до сих пор ничего не говорила? – сделала обиженный вид тетя Дана. Племянница начала оправдываться:
- Ну что вы, тетя Дана?  Да  у меня кроме вас в этом городе никого и нет… А не говорила потому, что  хотела порадовать, когда уже кто-то появится у них.
- Ну ладно, ладно тебе оправдываться, - успокоила ее старая сербка. – Правильно делаешь. Не надо заранее такие вещи говорить, а то будут завидовать и это может на ребеночке  отразиться, - посоветовала она. – А давай мы с тобой кофе выпьем, - засуетилась она по кухне, и вскоре густой кофейный  аромат потянулся тонкой струйкой от плиты. На столе появился сыр, фрукты, шоколадные конфеты и небольшой графин с домашним вином.
За разговорами время пролетело быстро, и графин незаметно опустел. Женщины, немного захмелев от вина, обнялись и тихо затянули старинную сербскую песню о том, как молодой воин перед боем прощался со своей возлюбленной, обещая ей разбить врага и вернуться к ней с победой.

  Прошло еще восемь лет и Жарко прислал снова поздравительную телеграмму матери, сообщая о рождении внука Даниила. Но на этот раз Радмиле уже не с кем было делиться этой радостью. Тетя Дана умерла два года назад. И за все эти долгие годы ожидания сына, он ни разу не навестил постаревшую мать и не привез внучку, чтобы они хотя бы познакомились. Милена прислала несколько фотографий девочки да поздравительные телеграммы с днем рождения.

Ивона писала ей письма из Алжира и присылала тоже фотографии сына Артема, но приехать никак не получалось из-за работы мужа. А мать все ждала своих детей и многоголосых внуков, оправдывая их отсутствие большой занятостью своих детей, которые вышли в люди.  Только они не оправдали ее надежд на счастливую старость. Женщина перестала себя обманывать надеждами, все больше и больше впадала в уныние и однажды решив, что никому она больше не нужна, свела счеты с жизнью.

   Унылым осенним днем над маленьким сербским городом, прилепившимся северной частью к подножию горы, проплывали густые свинцовые тучи, роняя на землю то ли мелкий снег, то ли изморозь. Чуть выше от города расположилось старое православное кладбище, за оградой которого виднелось несколько заброшенных и поросших травой могил. Рядом с ними  лежала куча свежей земли, и зиял черный прямоугольник ямы да деревянная подставка для гроба. По направлению к кладбищу со стороны города двигалась небольшая траурная процессия из четырех машин и катафалка. Работники кладбища вышли к воротам, чтобы перенести гроб от машины к месту погребения и ожидали процессию, закрываясь от дождя капюшонами курток.
Машины остановились у ворот. Жарко вышел и осмотрелся вокруг. Увидев яму для матери за оградой кладбища, он едва сдержал себя, чтобы не зарыдать. Ивона непрестанно плакала, уткнувшись лицом в грудь Евгению. Он утешал ее и успокаивал. Их сын Артем испуганно оглядывался по сторонам. Милена держала на руках маленького Даниила. Дочь Аню сопровождала воспитательница. Чуть дальше стояли  еще родственники и две учительницы, с которыми Радмила общалась на работе.

   Гроб установили на подставку и открыли крышку для прощания. Никто не решался подойти первым. Ждали, что это сделает Жарко, которого мать так любила и напрасно ждала все эти годы. А он стоял отрешенно с непокрытой головой и ветер сердито трепал его волосы. Милена поставила на землю сына и попрощалась первой. За ней подошла Ивона и не выдержав, зарыдала, склонившись головой матери на грудь…

Уже все попрощались с покойной, а Жарко все так и стоял, словно окаменел. Никто не знал, что творилось в его душе, но то, что эта смерть потрясла его глубочайшим образом, заметили даже дети.
А  ветер все хлестал мокрыми каплями, покрывая лицо матери, словно слезами невыразимой тоски... Жарко смотрел на нее и не верил, не хотел верить, что  стал причиной ее преждевременной, нелепой смерти. Он всячески отгонял от себя эту мысль, но совесть неумолимо возвращала ее назад. Хотелось кричать на весь мир, что это не так, да из груди вырвался только глухой стон. Сын прислонился лбом к холодному челу: «Мама, прости меня, прости…» - горько зарыдал, целуя ее окоченевшие руки, качавшие когда-то его колыбель. Мужчины гробовщики терпеливо ждали, пока он попрощается,   переминаясь с ноги на ногу и  отворачиваясь от противного ветра. Наконец Жарко выпрямился, окинул  печальным взглядом соседние заросшие могилы, кладбищенскую ограду, отделявшую их от прочих могил, вспомнил похороны отца с букетами алых пионов и пошел к машине. В этот раз никакие философские мысли не потревожили его. Только горькая обида на церковь и священнослужителей, что отказались  погребать усопшую мать  в пределах кладбища, надолго поселилась в его сердце.

   Между смертями родителей пролегла веха его жизни величиной в десять лет. За это время он превратился из молодого студента в генерального директора крупного государственного концерна. Судьба улыбалась ему, за редким исключением таких событий, как в этот угрюмый осенний день.
Поминки заказали в небольшом кафе недалеко от дома. Молча пообедали  и заехали во двор,  постояли немного, но  внутрь заходить не стали. Ивона договорилась с родственниками, что они будут присматривать за домом и машины тронулись в обратный путь на Белград.


Их долги – твоя забота,
Благо, можно отдавать.
В день родительской субботы
Помяни отца и мать.

Помолись за панихидой
О любимых и иных.
Впрочем, что теперь обиды –
В мире вечном не до них.

Милость Божья не оставит,
Разумеющий поймет.
Кто-то и тебя помянет
В дни родительских суббот.

            Иеромонах Роман.




ГЛАВА 4

   Ивона с мужем и сыном гостила у брата целую неделю. Они съездили в Черногорию на могилу к отцу, проведали родственников и вернулись в Белград. Вечерами все собирались в просторной гостиной за ужином и долго беседовали. Казалось, что мужчин кроме политики ничего не волновало. Они так увлекались этой темой, что женщинам  оставалось махнуть на них рукой и заняться своим, женским. При этом диапазон бесед был так широк, что расходились спать уже после полуночи.

 Ивона обратила внимание, что брат ее за те годы, что они не виделись, сильно изменился. В нем теперь чувствовался масштабный руководитель, твердо знающий свое дело, грамотный юрист и политик. К тому же он оказался прекрасным семьянином, заботливым любящим супругом и отцом. Он уже не был тем горячим партийным  активистом, готовым идти напролом за свои идеи. Теперь он  гибкий стратег и каждый свой шаг многократно продумывает.
Круг его друзей и знакомых был весьма мал и он никогда не стремился его особенно расширить, если это не касалось высокопоставленных  чиновников, от которых могла завесить его карьера или другие важные вопросы.

   Дома он всегда рассказывал Милене, что происходит у него на работе, советовался с ней, если возникали какие-то проблемы, и этого ему хватало, чтобы не обременять себя общением с посторонними людьми, от которых не знаешь чего  ожидать.
Милена занималась воспитанием детей, писала научные труды по социальным вопросам в государстве, управляла домашними делами и постоянно держала руку на пульсе интересов мужа, чтобы в нужный момент помочь или подсказать что. Ее мысли работали далеко на опережение ситуации, и там, где мужу в силу  природных особенностей нужно было время, чтобы все разложить по полочкам и увидеть результат, она этот результат ощущала почти мгновенно. И в итоге оказывалось всегда, что она была права. Жарко доверял  чуткой интуиции супруги потому, что уже многократно убеждался в ее мистической прозорливости даже в пустяках.
- Жарко, возьми сегодня зонтик с собой, - советует Мила ему утром.
- Зачем? Сегодня синоптики дождь не обещали и погода на улице, смотри какая стоит, - отпирался муж.
- А я говорю, возьми, - настаивает она. Жарко неохотно  снимает с полки зонтик, целует ее и отправляется на работу. Пока водитель везет его до офиса концерна, собираются тучи и начинается мелкий противный дождик.
- Вот тебе и на … - разочарованно говорит Жарко, ступая прямо в лужу из автомобиля и открывая зонт, чтобы добраться до парадного входа.

   Он любил приезжать на работу, когда в офисе еще никого не было, кроме охраны да дежурных диспетчерской службы. Медленно проходя по длинному коридору к своему кабинету, он непременно заглядывал в диспетчерскую, чтобы узнать, как прошло дежурство. Завидев его, старший по смене приветливо здоровался и докладывал, что все в порядке. Жарко одобрительно кивал головой в ответ и шел дальше.

Его секретарь Лиля, в отличие от шефа, прибегала на работу за несколько минут до начала рабочего дня, быстро приводила себя в порядок, подкрашивая губы и поправляя прическу. Затем она садилась за рабочий стол и делала вид, что давно уже так сидит.  И переведя дух от быстрой ходьбы, она наконец отправлялась в кабинет к своему начальнику за поручениями.
Жарко не был слишком строг со своими подчиненными, но любил порядок и ответственность во всем. Он всегда держал дистанцию и за это качество  его побаивались. Зато с домашними он был совершенно открытым, веселым и общительным. Особенно  Жарко любил играть с детьми после работы. Он покупал им подарки и дома с большим интересом наблюдал за их реакцией, как они рассматривали их круглыми от удивления глазами.

   Дочь Аня ходила в третий класс. Она  унаследовала от родителей большую самостоятельность, гибкий ум, хорошую память и чувство ответственности. Эти качества позволяли ей отлично учиться и у Милы не было с ней никаких проблем. Дочь любила отца и смотрела на него всегда с восторгом. Едва заслышав вечером, что Жарко вернулся с работы, она выбегала к нему навстречу, раскинув руки. Следом за ней шлепал маленькими ножками двухлетний Даня. Он останавливался недалеко от них, и опустив скромно глаза, ждал пока отец отпустит сестру и возьмет его на руки. Жарко весело подхватывал его на другую руку и целовал детей по очереди. Квартира наполнялась детским визгом, смехом и радостными возгласами.
Милена выходила из дальней комнаты на этот шум, весело улыбаясь, и шла к ним в гостиную.
- Ну,  дайте же и мне поцеловаться с папой, - говорила она,  пытаясь просунуть голову между детей, чтобы дотянуться до мужниной щеки. Даня, обняв крепко одной рукой отца за шею, другой пытался оттолкнуть мать, чтоб она не мешала им.
Как-то в очередной раз наигравшись с детьми и поужинав, Жарко загадочно посмотрел на Милену, собираясь сообщить что-то очень важное. Затем выдержал паузу и когда в ее глазах вспыхнули любопытные искорки, молвил:
- Знаешь, дорогая! Мне предложили новую должность…
- Министра! – сделала попытку угадать Милена.
- Ну не совсем…
- Говори, Жарко! – не выдержала супруга.
- Я буду управлять банком!
- Ой! – всплеснула она руками. – Теперь у нас денег будет! – протяжно сказала жена и даже глаза закрыла, пытаясь представить себе большую кучу денег. Жарко рассмеялся, глядя на нее. Выросшие в бедности и скромности, они никогда не стремились к большой роскоши и богатству.
 
   В их доме был уют и достаток без излишеств. Правда, детям они ни в чем не отказывали.
Через неделю Жарко заступил на новую работу в столичный банк, сменив университетского товарища, ушедшего оттуда работать  в обком партии.
Новая служба  требовала частых командировок в европейские страны и США.  Тут Жарко пригодился английский язык, которым он владел в совершенстве. Это позволило ему быстро найти контакты с влиятельными людьми, обзавестись связями с представителями бизнеса и различных партий в Америке. Они тоже присматривались к молодому югославскому банкиру, пытаясь определить, где он может им  в дальнейшем пригодиться.

   С тех пор пролетело незаметно восемь лет. Дочь уже закончила школу и поступила в университет. Маленький Даниил учился в третьем классе,  правда, не так охотно, как Аня. Да и поведение хромало у мальчика. Папе воспитанием сына заниматься некогда, а Милена слишком любила его, чтобы  наказывать за пустяки.
В доме за это время сменили несколько раз мебель на более дорогую и роскошную, появились антикварные вещицы. Статус мужа требовал соответствующего имиджа  для остальных членов семьи. В гардеробе жены и дочери красовались шикарные меховые изделия, дорогие костюмы от известных  кутюрье, великолепная итальянская обувь, ювелирные украшения с бриллиантами…

   Вернувшись в очередной раз из командировки, Жарко сообщил Милене, что его назначили секретарем  обкома коммунистов, вместо все того же университетского товарища Драгиша, с которым они продолжали дружить. А Драгиша стал председателем президиума Сербии.
- Я не удивлюсь, если ты скоро станешь самим президентом Сербии! – ответила жена таким тоном, в котором не было ни капли сомнения. От этих слов у Жарко аж голова закружилась, но поразмыслив немного, он увидел, что для этого ему надо не так уж и много, подняться всего лишь на одну ступеньку… на которой  стоит его друг.

   Как-то вечером из Москвы позвонила Ивона и сообщила, что ее мужа направляют в Югославию в качестве посла. Милена передала трубку Жарко. Он радостно встретил эту новость от сестры:
- Ива! Передай Евгению мои поздравления с новым назначением и скажи ему, что мы ждем вас с нетерпением в Белграде.
- Спасибо, Жарко! Я ему все передам. Я тоже очень рада такому назначению. Я так соскучилась по Сербии, по вам, мои дорогие!  Скоро увидимся. Целую вас. До встречи!
- До встречи, Ива! – попрощался Жарко. Он положил телефонную трубку и задумался. Что-то ему подсказывало внутри, что это назначение Евгения будет для него чем-то важным в определенный момент…  Милена со стороны наблюдала за мужем и улыбалась. В ее голове тоже вызревали свои планы относительно того, как продвинуть мужа еще выше по служебной лестнице. Главное, что она не только была инициатором этих планов, но и много делала для того, чтобы они осуществились. Иногда для этого ей было достаточно поговорить по душам со своими влиятельными родственниками, и через определенное время результат был налицо. А в другой раз нужно было выстроить целую цепочку, по которой идея сможет реализоваться.
Летом дочь Аня уже заканчивала учебу в институте. Надо было пристроить девочку на хорошее место. Но отцу некогда заниматься этими вопросами. Его голова  занята более важными проблемами, поэтому Милена  обычно сама искала решение, а он лишь утверждал его на домашнем совете.

   После обеда позвонила классная руководительница Даниила и деликатно попросила Милену зайти в школу. «Опять Данька натворил что-нибудь» - подумала она, но мужу решила ничего не говорить, чтобы не расстраивать. Когда сына привезли со школы, мать учинила ему допрос, почему ее вызывают. Сын стоял молча, опустив голову.
- Да говори же, не молчи. Я ничего не скажу папе, - обещала она.
- Я курил с мальчишками в туалете, - пробубнил мальчик.
- Вот тоже мне место нашел, в туалете. И это по такому пустяку меня вызывают или еще что сделал? – Сын, повернув голову к окну, отрешенно смотрел на белое облачко, проплывающее в синем небе.
- Ну, говори, сыночек! – уговаривала мать.
- Я еще стихотворение не выучил и мне поставили двойку…
- Ну, за это я спрошу с твоей воспитательницы, почему она не позанималась с тобой до конца, - пообещала мать. - И это все?
- Все!
-О, Господи! А я–то думала, что ты уже кабинет директора взорвал, что меня в школу вызывают, - облегченно вздохнула мать.
- А ты папе не скажешь? – спросил Данила.
- Нет! Только больше так не делай. Стыдно будет, если отца вызовут, - предупредила мать.
- Ладно! – согласился он и убежал в свою комнату. – Надо попросить отца, - подумал  Даня, - чтобы он мне купил красную пожарную машину с дистанционным управлением, как у Милана Дробича… - Отец никогда ему ни в чем не отказывал, придерживаясь принципа: «сам в детстве ничего не имел, так пусть хоть сын с дочерью растут в достатке».
Жарко часто рассматривал историю своего государства и делал  вывод, что народам, населяющим его, никогда не жилось спокойно. Если не одолевал внешний враг, то раздирали распри  на межнациональной или межрелигиозной почве внутри страны. При этом инициатором таких кровавых разборок обязательно был кто-то третий, кому это было выгодно. Кровь людская лилась как вода. Сотни и тысячи сербов, хорватов или албанцев лишались жилья, земли, родных и близких только ради  власти. Потом все проходило с точностью до наоборот. Другой народ становился гонимым и угнетаемым, а гонители с особой жестокостью истребляли его. Затем восстанавливалось перемирье, но не надолго. Как только у одних возникал перевес в силе и оружии, загоралась очередная война с многочисленными жертвами среди мирного населения.

   Относительно длительное время держался мир на Балканах во времена правления коммунистического лидера Иосипа Броз Тито после Второй Мировой Войны.
После его ухода с политической арены Югославии в стране начали разгораться тихо тлевшие до той поры, внутренние конфликты и с новой силой. Весь сценарий этих кровавых «представлений» с реками крови мировая общественность наблюдала не один раз. Америка с Европой играли при этом  главную роль «серого кардинала» определенного градуса, расставляющего фигуры на клетчатой доске Балканского полуострова.

   Но даже во время Второй мировой войны внутренние разборки оставались в силе  и на их межрелигиозной почве творились страшные зверства  со стороны боснийских мусульман и католиков-хорватов. Так в Боснии в концентрационном лагере «Ясеновац» погибло в то время семьсот тысяч сербов. Рядом с лагерем было «кладбище мозгов». Там хорваты собрали триста шестьдесят семей, завели их в храм и специальным молотком разбивали головы и отдельно от тел складывали мозги. Кровь лилась через порог этого храма. И католические епископы благословляли такие издевательства над православными сербами. Они даже придумали награду тому, кто будет изобретательней в этом деле, включая монахов и священников. Благословлялись также походы на мирное население. Эти походы заключались в том, что католики приходили в деревню, собирали народ, кропили их  водой, как бы перекрещивая, а потом поджигали. Считалось, что эти люди умерли католиками.

 Также возле одного большого тополя было расстреляно и повешено  огромное количество людей. А маленьких детей  просто брали за ноги и разбивали им головы об это дерево. Потом оно выгнило изнутри и рухнуло на землю. Дальше несколько сот сербов из одного села вместе со священниками скинули в ущелье. После их достали оттуда и похоронили в одном из православных храмов.

Некого архиепископа Платона усташи или фанатики-католики, воевавшие на стороне фашистов,  изрезали и утопили в реке. Позже его тело было найдено нетленным.
Больше полвека тлел костер этого межрелигиозного конфликта и слабое дуновение ветра со стороны  недругов хватило бы, чтобы в этом крае  или каком-нибудь другом с новой силой полыхнуло зарево вражды.

   До сих пор Жарко справедливо считал себя   баловнем судьбы, за исключением тех трагических моментов, когда так внезапно и нелепо ушли из жизни его родители, оставив глубокую рану в его сердце. Он старался  не вспоминать об этом…
 Однажды  Жарко  на совещании разошелся во мнениях по вопросу конфликтного региона Косово со своим товарищем Драгишем.  Он сместил его с поста и вскоре был избран на его место.   Так Жарко получил еще один подарок судьбы, о котором долгие годы мечтала его дражайшая супруга и немало приложила к тому усилий;  он стал президентом.
Сбылась давнишняя мечта Милены. Поздравляя мужа дома, она радостно воскликнула: «Я же говорила тебе, я же говорила, что ты станешь первым в стране!» - хлопала она в ладоши. Жарко искренне улыбался, затем нежно поцеловал жену:
- Это все благодаря тебе, моя дорогая!

ГЛАВА 5


   Заседание Комитета Нового Мирового Беспорядка началось с доклада заведующего сектором по странам бывшего соцлагеря, Николаса Дюбье. Это был высокий брюнет лет пятидесяти, спортивного телосложения с изысканными манерами и приятным баритоном. Он носил очки в тонкой золотой оправе с едва заметной тонировкой стекол, за которыми легко проглядывались красивые серые глаза.
Николас сидел перед микрофоном и читал текст отчета с монитора, а его коллеги  следили за ним без особого интереса. Тема  была избитая и в ней последнее время мало что менялось. Ну, разве что Россия могла выкинуть какой-нибудь фокус, а остальные страны жили строго по давно расписанным для них сценариям, медленно разваливаясь изнутри.
Николас говорил:
- За относительно небольшой период по историческим меркам число суверенных государств на земле увеличилось  с пяти до двухсот двадцати. Целые континенты реализовали принцип национального самоопределения. Перед вашими глазами внушительное противоречие между большим числом желающих жить в отдельной квартире общего дома под названием Земля и ограниченным числом имеющихся квартир, но уже заселенных. Эта мина замедленного действия заложена практически под всеми странами бывшего соцлагеря, да и человечества. Именно такое противоречие и является питательной средой не просто выступлений на этнической почве, но и терроризма, и войн, что нам собственно и нужно.
На это противоречие накладывается нами новая инициатива энергичного появления суверенных государств, причем образование этих небольших суверенных государств будут происходить не  на пустом месте, а на месте бывших больших государств, у которых были свои исторические «накопления» территориальных вопросов как с соседями, так и внутри  собственных государственных конструкций. В итоге форсированное образование небольших государств обостряет противоречия, рождает новые и умножает и без того сложные проблемы не только этнического, но и экономического, политического, военно-политического характера.

   Мы видим, что более 20 государств, действующих самостоятельно, возникло на месте того, что ранее составляло лишь два субъекта – СССР и Югославию» - продолжал Николас.
- Спасибо, господин Дюбье! – прервал его выступление секретарь Комитета  Стивен Лешман. – Давайте остановимся на ситуации на Балканах. На прошлых выборах там с треском провалился наш представитель, хотя денег на это мероприятие было выделено больше, чем достаточно. Деньги растащили, а в результате мы имеем там президентом снова этого твердолобого серба Жарко Петрича.  Мне кажется, господин Дюбье, что вы слишком лояльны к нему. Если каждый президент начнет делать то, что ему вздумается, то наш Комитет скоро пойдет по миру с сумой. Планета уже перенаселена на пять миллиардов ртов, которые каждый день хотят есть и не что-нибудь, а  деликатесы.

   В нашем арсенале есть столько всяких методов воздействия на президентов, что любого можно заставить делать то, что нам надо, а не его народу. Народы должны воевать друг с другом не столько из-за религиозно-этнических приоритетов, сколько из-за взаимных территориальных претензий, и для этого наши институты разрабатывали десятилетиями международное право, к которому они рано или поздно прибегнут. Вот тут-то они и попадутся на удочку потому, что это  право содержит в себе неразрешимое противоречие. Надеюсь, все понимают, о чем я говорю. Во-первых, есть право народов и наций на самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. Во-вторых, есть право многонационального государства на сохранение и защиту своей территориальной целостности. В-третьих, есть право граждан на жизнь, неприкосновенность личности и личную свободу. Взятые по отдельности эти права соответствуют принципам демократии и гуманизма. А взятые вместе эти же права  вступают в острое противоречие как между собой, так и с принципами демократии и гуманизма. Если активировать одну из сторон, то это неизбежно приведет к дисбалансу и человеческим жертвам. Но для нас это весьма выгодно тем, что правовая противоречивость и отсутствие механизма урегулирования споров подталкивают конфликтующие стороны к применению оружия, что нам и нужно. И многие страны уже споткнулись на этом международном праве, - пояснял  Лешман, вальяжно развалившись в кресле за секретарским столом и изредка строго поглядывая на рафинированного Николаса, которого по необъяснимым для себя причинам недолюбливал. – Ну что ж, раз ваш Петрич такой упрямый, что его наши санкции не образумили, то будем запускать в действие проект  «Черная роза». И посвятим его к величайшему вселенскому событию, которое мы все так давно ждем,  приходу нашего Мессии!» Эти слова были восприняты взрывом продолжительных аплодисментов. Затем Лешман объявил перерыв, и все члены комитета Нового Мирового Беспорядка направились в ресторан обедать. По пути Николаса догнал его товарищ, заведующий сектором африканских стран Томас Плар. Он был на пять лет моложе Николаса, смуглый с короткой стрижкой вьющихся  черных волос, коренастый и неудержимый весельчак.
- Опять он на тебя наехал, этот Стивен? – иронично улыбнулся Томас.
- Я уже привык и не обращаю внимания, - махнул рукой Николас, хотя на душе было неприятно. Он не чувствовал себя виноватым за то, что этот Жарко Петрич такой несговорчивый потому, что на самом деле испробовал на нем все, что можно было, кроме войны, но ничего так и не добился. Все мероприятия по подрыву авторитета лидера Сербии действовали там с точностью до «наоборот». Чем больше комитетская пресса поливала Петрича и членов его семьи грязью, тем тесней и сплоченней собирался вокруг него народ. И это не укладывалось в голове.

   Мужчины сели в ресторане за свой столик и к ним сразу подошла длинноногая блондинка в короткой золотой  тунике, чтобы принять заказ. Они сделали выбор блюд. Николас был немного грустный и смотрел через окно на фонтан  в виде приподнявшейся из ниши змеиной головы. Какое-то чувство жалости шевельнулось в его сердце при мысли, что будет развязана очередная война на Балканах только потому, что никак не удается низложить действующего президента. Схема эта была давно отработана. В соседнюю страну, имевшую виды на сербские земли уже год поставляют оружие и пентагоновские пенсионеры обучают в специализированных лагерях головорезов для уничтожения  мирного населения. Еще немного времени и полыхнут пожарами косовские города и села, прольется кровь сотен и тысяч  сербов. Многие оставят свои дома, спасаясь от смерти и пойдут куда глаза глядят.
Албанские бандформирования вооруженные до зубов и подстрекаемые извне, с каждым днем становятся все наглее и изощренней. Переодевшись в военную форму сербского спецназа, они ночью нападали на албанское село, расстреливали и сжигали своих земляков, насиловали женщин  и уходили. Оставшиеся в живых свидетели искренне сообщали представителям средств массовой информации о беззакониях сербской армии. Все это раздувалось по всему миру мгновенно через свои каналы на телевидении, прессу и радио, формируя у мировой общественности отрицательное мнение о сербах, чтобы потом оправдать свое вторжение на Балканы. Но Николас знал, что Сербия - это только начало, разминка перед глобальной перекройкой мировой карты. За Сербией по этой же схеме готовится развал России. Николас поискал глазами заведующего сектором бывшего СССР, Марка Фейка,  хитрого и пронырливого британца. Тот сидел через два столика  спиной к нему и мгновенно обернулся, почувствовав на себе взгляд. «Интересно, а он бы справился с Петричем на моем месте? – задал себе вопрос Николас. – Возможно… Этот Марк хитрей самого черта. Развалил СССР без единого выстрела!» В это время официантка принесла холодные закуски и поставила блюда на стол. Томас пожелал приятного аппетита и принялся молча за обед, понимая, что Николасу сейчас не до бесед. Он мысленно окинул  свой африканский сектор. Дела шли там  в соответствии с поставленными задачами, одной из которых было сокращение населения. Вирусные заболевания, передающиеся половым путем, голод в африканских странах выкашивали народ целыми деревнями. Когда один католический священник предложил там жителям небольшого городка отказаться от презервативов,  они чуть не убили его.

   После обеда на заседании комитета НМБ утвердили план военного вторжения. Председатель упрекнул Николаса в слабой работе в регионе, в результате чего приходится теперь применять войска.  Тот молча проглотил пилюлю, но в душе негодовал на Лешмана и покинул зал заседаний с  испорченным настроением. «Полечу в Париж к моей дорогой Люси, отвлекусь от неприятностей» - подумал Николас и приказал водителю везти его в аэропорт. Расторопная секретарша позвонила командиру экипажа и распорядилась готовить самолет к вылету в Париж.

- Люси! Куколка моя, я через два часа буду у тебя в замке, - сообщил Николас по телефону.
- Я так рада, дорогой! – послышался в трубке действительно радостный голос любимой женщины. – Ты надолго в Париж?
- Хотелось бы навсегда! – серьезно ответил он.
- А что тебе мешает? – поинтересовались на другом конце.
- Вот прилечу и все тебе расскажу… Жди! Скоро буду, целую, - чмокнул он в трубку. В ответ раздался серебристый смех.
Люси было двадцать два года. Светловолосая, длинноногая топ-модель самого престижного в мире модельного агентства покорила сердце Николаса, едва они встретились на вечеринке у его родственника. С тех пор прошло три года.  По всем меркам пора было делать девушке предложение руки и сердца, но Николас по законам своего круга не мог этого сделать. Девушка не  принадлежала к числу избранных семей комитета и не могла стать его женой. Но ее это особо не тяготило. В ее планы тоже не входило скорое замужество, которое могло повлиять на карьеру.

   В пять часов утра министр внутренних дел Сербии позвонил президенту и доложил, что ночью было уничтожено население двух албанских деревень. По предварительным подсчетам погибло от рук бандитов  более  тысячи безоружных людей.
- Где это случилось, – спросил Жарко, мгновенно стряхнув с себя сон.
- В Косово, недалеко от Приштины, - пояснил министр.
- Готовь вертолет к вылету, я сейчас еду на взлетную площадку. Смотри, чтобы не было там иностранных корреспондентов, а то опять наврут с три короба.  А что говорят свидетели?
- Валят все на нас. Связали веревкой детей и стариков, положили их на дорогу и переехали трактором. Одного бандита местные жители ранили, сейчас выясняем его личность.
- Хорошо! Я сейчас буду, - сказал Жарко и встал с постели.
- Куда ты в такую рань? – спросила  жена, сладко зевнув в ладошку.
- Спи, моя дорогая! Я к обеду вернусь, - нежно поцеловал он ее в щеку и пошел одеваться. Выпив чашку утреннего кофе, Жарко зашел в спальню к сыну, потом к дочери и постояв немного, удалился. Он не сомневался, что это была очередная провокация со стороны албанцев и нужны были веские доказательства, чтобы их обличить. Именно ради этого Жарко и ехал в столь ранний час кровавого утра.

   На месте уже работали криминалисты. Взору президента предстала жуткая картина. Албанская деревня сожжена полностью, по улицам валяются сотни трупов детей, стариков, женщин с распоротыми животами, пробитыми головами, отрезанными руками… Запах крови и жареного человеческого тела вперемешку с дымом и бензином был невыносимым. Тошнота подкатила к горлу. Жарко не выдержал и бросился в ближайшие кусты. Желудок выворачивало наизнанку. Едва переведя дух, Жарко повернулся, чтобы идти обратно и увидел в двух метрах от куста изнасилованную девочку лет восьми с выколотыми глазами. От неожиданности у него мороз по коже пробежал.
- С вами все в порядке? – спросил его телохранитель, стоявший неподалеку.
- Да! – ответил президент и вышел из-за куста.
В другой деревне картина была похожа на первую как две капли воды, словно события происходили по одному и тому же сценарию. Все убитые мужского пола были со спущенными брюками для определения  принадлежности к религиозной конфессии. Убивали только мусульман. Женщин любого возраста обязательно насиловали. Очевидцы говорили, что бандиты были в военной форме сербской армии. Как доказательство, несколько беретов валялось возле трупов.

   Как ни старались удержать представителей СМИ подальше от событий до полного выяснения, все же некоторые западные газеты и журналы опубликовали фотографии с мест трагедии и кричали о геноциде албанского народа. Похоже, что снимки делали сами бандиты и передавали их в издательства. Эти действия наемных головорезов развязали руки НАТО и послужили поводом для  начала операции «Черная роза».
О дате  вторжения сил НАТО президенту Сербии сообщил посол России Евгений Стародубов, муж родной сестры Жарко.
- Из наших источников мне известно, что бомбить Белград начнут вечером двадцать четвертого марта, - сказал он при встрече.
- Это надежный источник? – поинтересовался Жарко.
- Самый надежный! – заверил Евгений.
- И как ты думаешь, какой основной мотив у них?
- Думаю, что их несколько, -  прикинул Евгений. – Тут явно прослеживается логическая цепь действий НАТО, направленных на изоляцию югославского режима, его ослабление и ликвидацию. Есть интерес также создать наркотреугольник Македония-Албания-Косово и установить свою военную базу в этом регионе. Ты же помнишь, что еще в начале 90-х годов именно наркоструктуры начали масштабную скупку оружия сначала у населения Албании, потом в Турции. А поскольку ЦРУ США активно сотрудничает с наркоторговцами, то именно американцы и придали политический статус незаконным наркоформированиям…
- Евгений! Нужно срочно что-то предпринять, чтобы эта операция не началась. Мы строго соблюдаем режим санкций ООН, не закупаем оружие, хотя некоторые  страны готовы поставлять нам его и оказывать военную помощь в подготовке к отражению агрессии. Ты же понимаешь, силы не равны. Нужна помощь со стороны России, тогда они не посмеют нас бомбить…
- Я делаю все возможное… Два года назад Россия подписала Основополагающий акт  Россия – НАТО, в котором заложен принцип двухстороннего сотрудничества. И натовцы первыми нарушили их, не поставив нас в известность о готовящихся грандиозных учениях на сопредельной с вами территории. Министру  предложили, чтобы Россия вышла из режима санкций против вас, но решение пока не принято, - тяжело вздохнул Евгений и задумался, потом спохватился: - Надо наши семьи вывезти в Москву.
- Я уже думал об этом, но не уверен, что мои согласятся оставить меня одного. Сегодня поговорю вечером с Милой, - сказал Жарко, а мысли его были где-то далеко отсюда. Евгений видел, что президент до конца не верит, не может поверить в военное вторжение НАТО. Да и сам Евгений еще сомневался,  думал поиграют мускулами  перед сербами, припугнут учениями и остановятся, учитывая интересы России на Балканах.
Но совет национальной безопасности США принял решение создать для Белграда политический «коридор», смысл которого сводился или к уходу президента Петрича в отставку, или военная агрессия.

   В НАТО шла активная подготовка военной агрессии и в качестве прикрытия использовалась Верификационная миссия ОБСЕ во главе с американским дипломатом, которая якобы должна была контролировать соблюдение прав человека в автономии. На самом деле эти наблюдатели вели дорозведку целей для ударов авиации, определяли координаты административных и военных объектов, полицейских участков, согласовывали будущие действия с албанскими боевиками. Вскоре разведка зафиксировала разговор госсекретаря США с главным террористом и наркоторговцем Косово, от которого требовали поддержки ввода сил НАТО.
Косовские боевики насильно изгоняли албанское население из края, чтобы создать впечатление массового бегства мирных жителей от сербского «геноцида». Беженцы создавали массу проблем сытой Европе и формировали там негативное отношение к Белграду.
В то же время на переговорах России с НАТО, последние стали уходить от признания принципа сохранения территориальной целостности Югославии и высказываться за предоставление Косово «Большой автономии». Они нагло демонстрировали документы, подготовленные лидерами албанских сепаратистов, явно стремящихся не к автономии, а к образованию самостоятельного государства. Эти планы НАТО готовился реализовать военной силой. Представители России категорично заявили о том, что Запад  идет на вооруженное вмешательство по отделению Косово от СРЮ и что не существует никаких причин для вторжения НАТО на территорию этого государства.
Утром Евгению позвонил министр иностранных дел России  и спросил его мнение относительно наличия  мотивов для вторжения НАТО в Югославию.

- Югославское руководство пунктуально соблюдает режим санкций и повода для вооруженного вмешательства и даже к упрекам не дает. Никаких угроз ни одной стране Североатлантического блока Югославия тоже не создает. А в разрешении политического кризиса, который имеет этническую окраску, могут вполне разобраться политические силы и международные организации. Нужно на полную силу включить механизм Совбеза ООН, ОБСЕ и  Совет Россия – НАТО, но только в его чисто политической части, - высказал свое  мнение посол России в Югославии.
- Что ж, именно это я и хотел от вас услышать. Наши мнения совпадают. Мотивов для военного вторжения НАТО я тоже не вижу. Если они и есть у НАТО, то совершенно надуманные, - предположил министр.
- Альянс открыто встал на сторону сепаратистов, объявив о готовности к вооруженному вмешательству в дела суверенного государства без санкции Совбеза, а сам Совбез на это не реагирует. Эмбарго на поставки вооружения и военное содействие СРЮ оборачивается против потенциальной жертвы агрессии.  Поддерживать этот режим впредь означает для нас стать пособниками агрессора и бросить своего исторического союзника в беде… - сделал посол нажим на последнюю фразу.
- Понимаю, но не  все зависит от нашего министерства, - поспешил закончить разговор  министр.
Евгений понимал, что происходит в России  на данный момент и предвидел, что особой помощи оттуда не будет. Никто в душе не оставался равнодушным к событиям на Балканах,  но и остановить надвигающуюся беду над братским славянским народом никто не смог.
Холодным мартовским вечером, когда солнце закатилось за горизонт, окрасив  край неба  багрянцем, над Югославией появились первые бомбардировщики В-52 НАТО. Словно коршуны летели они в темном небе, зловещие и беспощадные, высматривая свою добычу. Первые крылатые ракеты, выпущенные с бомбардировщиков, кораблей ВМС США, трех эсминцев и подводных лодок летели на объекты системы югославской ПВО, разрывая тишину металлическим свистом и взрывами. Клубы огня и черного дыма взметались огромными языками в небо. Перепуганные люди заметались в квартирах и домах,  выглядывали в окна, ничего не понимая. Страх сковывал сердца. Матери хватали своих детей и не знали куда бежать и где их прятать. Выли сирены и сигнализации. Следом за ударом крылатых ракет  пошли три волны пилотируемых самолетов. Около 70 самолетов совершили 156 вылетов для атаки 40 целей – позиций ЗРК, РЛС, узлам связи, аэродромам. После ударных самолетов вылетели разведчики на U-2R  и вся информация тут же передавалась в оперативный центр управления под Венецией.

   Развитая система ПВО сербов заставила НАТО ограничить действия своей авиации. Днем истребители Альянса патрулировали в небе над Сербией, готовые в любую минуту вступить в бой с самолетами ВВС Югославии. Вражеские истребители базировались на аэродромах Македонии, Боснии, Албании и Венгрии. Авиация также патрулировала над Адриатическим побережьем Черногории, чтобы предотвратить атаки югославского флота на корабли ВМС стран НАТО.

- Вижу впереди цель! – доложил  летчик истребителя F-15C ВВС США и взял на мушку сербский МиГ-29 над центральным районом Боснии и выпустил ракету «воздух-воздух». Через мгновение самолет начал терять управлений и резко снижаться. Следом за ним тянулся шлейф дыма. Второй вражеский истребитель подбил еще одного МиГа и он упал северней Тузлы. Сербские летчики катапультировались и к своему счастью приземлились в расположение российского контингента SFOR, после чего их в целости и сохранности вернули в Сербию. Зато потом сербы воздали за МиГи и сбили ударный самолет-«невидимку» F-117A. Фотоснимки и записи на видео остатков сбитого  недалеко от Белграда «Стелса» обошли весь мир.
Командование НАТО сразу организовало операцию по спасению сбитого летчика. Его спасали восемь вертолетов, два «Пэйв Лоу» Их подстраховывали французы на двух «Супер Фрелонах». Прикрывали спасателей четыре F-16, пара F-15 и два штурмовика А-10А. В составе этого же сводного авиакрыла находилось десять вертолетов МН-53J и три  МН-60G. Дозаправку топливом проводили в воздухе самолеты КС135R и МС-130. Полеты выполнялись с аэродромов Италии, Боснии, Венгрии.

   А чрез несколько дней силам НАТО потребовалось проводить еще одну спасательную операцию захваченных в плен на территории Македонии трех солдат армии США. Они успели передать по рации, что попали в засаду сербского спецназа. Из командного пункта быстрого реагирования в Скопье координировали действия самолетов и вертолетов, занятых в операции. Там были задействованы вертолеты «Линкс» АН.7 армейской авиации Великобретании, «Газель» армейской авиации Франции и самолет АС-130 «Спектр» Сил спецопераций ВВС США. Операция с треском провалилась и вскоре трех пленных американцев разукрашенных фингалами сербского спецназа показали по белградскому телевидению.
С началом военных действий группе связи НАТО в России было предложено в 48 часов покинуть пределы страны. До минимума была сведена деятельность военных атташе стран – членов блока. Все программы сотрудничества с НАТО в целом и с государствами – участниками агрессии были заморожены.

   Семья югославского президента в этот вечер  находилась в его резиденции и с началом бомбардировки спустилась в бомбоубежище.
- Мила! Я хочу, чтобы ты с детьми и с Ивоной уехала жить в Москву, пока все не закончится, - тревожно сказал Жарко, обнимая семью.
- Я никуда не поеду! – запротестовала жена, - я тебя одного не оставлю…
- И я не поеду, папочка! – категорично заявила дочь. Сын молча смотрел на него.
- Спасибо, мои дорогие! Но здесь оставаться опасно. Они будут стараться убить меня и вы можете пострадать… Я не могу этого допустить, - ласково погладил он дочь по голове.
- Нет, папа! Мы никуда не поедем, - категорично заявил сын и даже встал со стула во весь рост перед ним, как бы демонстрируя свою готовность быть с отцом до победы. Растроганный Жарко крепко прижал всех к себе:
- Дорогие вы мои, любимые и самые родные! Что бы я без вас делал! – В это время на столе зазвонил президентский телефон и Жарко снял трубку. Министр обороны доложил ситуацию.
- Приезжай срочно в резиденцию, - приказал президент. Не успел он опустить трубку, как раздался снова звонок. Это был Евгений.
- Я завтра отправляю Ивону с детьми в Москву. А что ты решил со своими?
- Мои остаются со мной! – гордо ответил Жарко. – А ты сообщил в Москву о вторжении НАТО? – спросил он.
- Сообщил! Россия  выказывает полную солидарность с действиями югославского народа по отражению агрессии и осуждает агрессию Альянса…
- Нам нужна военная помощь! Давай приезжай, будем думать, что дальше делать, - взволнованно сказал Жарко.
- Сейчас буду! – пообещал Евгений. По дороге в резиденцию он размышлял под вой сирен ПВО о том, что руководство его страны вряд ли пойдет на открытую военную помощь Белграду. Слишком много руководящих постов занимали люди,  приложившие немалые усилия по развалу России, грабя ее и продавая. Некоторые из них имели прямое отношение к комитету Нового Мирового Беспорядка и были клятвенно связаны с ним обязательствами, соблюдать его интересы до могилы. Они не сидели в подполье и не прятались. Одурманенный народ  знал их в лица, постоянно мелькавшие на голубых экранах, рукоплескал им, восхищался их талантами и наивно по-детски верил в  благие намерения. «Начавшаяся военная агрессия НАТО против Югославии отрезвит многие головы, - думал Евгений. – Сумеют ли они повлиять на решение президента, загнанного в финансовые долги «семейкой», ведь ему уже прямым текстом поставили ультиматум: «сделаешь неверный шаг в сторону Петрича, и весь мир узнает о ваших делишках». Скорей всего помощь будет оказана под нажимом и не столь существенная, чтобы повлиять на  интересы альянса. Есть еще надежда, что народ скажет свое слово, но СМИ начнут свою войну и будут формировать общественное мнение о единственно правильном решении, принятым НАТО, военным способом защитить бедных албанцев от озверевшего Петрича».

   Посол России в Югославии Евгений Стародубов совершенно точно предвидел поведение руководства своей страны, интересы которой он представлял на Балканах. Он испытывал стыд и разочарование, узнав о том, что помощь будет оказана информационная из российских кораблей.
Меж тем югославская армия оказывала яростное сопротивление противнику, сбивая их самолеты и вертолеты. Сербы сплотились вокруг своего президента, которого западные СМИ беспощадно поливали грязью и обвиняли в том, что именно его политика привела к необходимости военного вмешательства. Во всю  старались доморощенные  провокаторы в городах и селах на всех перекрестках подпевать комитетским СМИ, разжигая  у соотечественников ненависть правящему кабинету Петрича.
   Российские прозападные СМИ в определенной степени поддерживали преступную агрессию НАТО на Балканах. В разгар войны из приемников трещала американская музыка, а телеканалы показывали тупые американские боевики, пропагандирующие культ американского образа жизни и насилия. История косовского конфликта сознательно замалчивалась. На эту тему было наложено «табу». История косовского конфликта – это история медленного и неуклонного проникновения и захвата албанцами-мусульманами исконно сербской территории и вытеснения оттуда сербов. В начале ХХ века их численность была выше 50%. Потом более высокий уровень экономического развития Сербии привлек к себе соседей и албанцы хлынули туда из бедной Албании всеми правдами и неправдами. Они постепенно начали вытеснять сербов и превратили Косово в отсталую провинцию. Мусульманские женщины рожали по 6-8 детей, а славянские по 2-3. Затем ошибка в национальной политике руководителей Югославии со времен И.Б. Тито привели к тому, что к 80 годам  численность сербов в Косово уменьшилась до 20%. Добившись этнического перевеса, затем автономии, косовские албанцы решили на этом не останавливаться. После начала силовых действий по отделению Косово, сербы начали принимать соответствующие меры.

   Жарко смотрел удивленно на все это мракобесие, творящееся вокруг его имени и с ужасом открывал для себя подлинные козлиные рожи тех, кто еще недавно на международных переговорах  улыбался ему и выказывал симпатии, держа за пазухой каменюку, чтобы скорей прикончить этого упрямого серба. «Так вот вы какие на самом деле!» - воскликнул он, глядя на голубой экран телевизора, льющий на него потоки грязи. Он выключил телевизор и глубоко задумался. Как-то вся его жизнь начала медленно проплывать перед глазами. Детство, кораблики в весенних лужах, отец с книгой в руках, мать за школьными тетрадями, сестра… Потом Мила и университет, дети, партийная работа, выборы… Всегда и везде он, как юрист, следовал неукоснительно букве закона, переживал за свой народ,  старался сделать страну красивой и богатой, сохранял культуру и богатое наследие… И вот результат – война, разруха, жертвы и только потому, что не захотел жить по указке этих рож,  не отдал страну на заклание под комитетский нож Нового Мирового Беспорядка. Постепенно мысли Жарко переключились на Россию и чем больше бомбили его страну, тем меньше надежды оставалось на помощь «большого брата». Радовало сердце то, что добровольцы ехали в Белград  из разных концов России и самоотверженно вступали в борьбу с противником, поднимая боевой дух сербам. Албанские бандиты удирали со всех ног, едва услышав, что в отряде сербов находятся русские. «У нас руссы! – кричали сербы из укрытия албанцам, попав в засаду, и сами верили в эту спасительную ложь и неистово дрались до последнего…
Отчаянные парни из России проявляли на югославской земле действительно удивительные примеры мужества,  беспощадно круша врагов и вплетая свои жизни навеки в косовскую историю. Это были настоящие герои и Воины Света, примкнувшие ныне к войску небесному под знамена святого царя Лазаря.

   Однако ж на Родине в прессе мелкие продажные душонки из числа журналистов сочиняли под диктовку комитета НМБ статьи, в которых клеймили их за то, что они посмели заступиться за своих братьев-славян. И до того дошли в своем извращенном слабодумии, что объявляли их преступниками!!!
«Ну что ж, - вздохнул Жарко, - кроме России есть еще на небе Бог! Есть святые молитвенники за косовскую землю и сербский народ, - и тут же вспомнилось ему, как стоя в храме на праздник Видован, он умышленно сложил руки за спиной, всем видом показывая, что он коммунист. Сейчас этот поступок вызвал в его душе стыд и раскаянье.
Разведка доложила, что НАТО готовит наземное вторжение и Альянс уже подтянул свои  войска к границам Югославии. В соседнюю Македонию прибыло по батальону англичан, французов, голландцев, немцев и итальянцев. Группировка имела в своем составе вертолеты СН-47D «Чинук» ВВС Нидерландов, итальянские А-129 «Мангуста» и АВ-212, французские вертолеты SA.330 «Супер Пума» и SA.341 «Газель».
Западные дипломаты на переговорах не смогли принудить Жарко Петрича принять план мирного урегулирования ситуации в Косово.
 
   Совместно с дипломатическим прессингом Югославии велось наращивание авиационной группировки НАТО на прилегающих к Балканам авиабазах. Первыми перебросили из США  восемь стратегических бомбардировщиков В-52 «Стратофортресс», оснащенных всем необходимым для пуска крылатых ракет. В Авиано прибыли «невидимки» F-117 «Найт Хок» и самолеты РЭБ ЕА-6В «Проулер». Самолеты-заправщики 100 –го крыла дополнили еще 29 американских самолета 25КС-135 «Стратотанкер»  и КС-10 «Икстендер». Управлял 250 самолетами Комбинированный центр из авиабазы Даль-Молин вблизи Венеции. Постоянную разведку над Балканами вели самолеты U-2R и E-3A.
Тщательная воздушно-космическая разведка Косово началась еще за год до вторжения для выявления мест расположения в крае всех  позиций сербских войск для планирования авианалетов.

Операция предусматривала три фазы:
-тотальное подавление системы ПВО Югославии,
-нанесение максимального материального ущерба армии и полиции,
-нанесение ударов на всей территории с целью разрушения инфраструктуры страны.
Члены комитета считали, что этот план никогда не будет приведена в исполнение в полном объеме – Петрич сломается после нескольких дней авианалетов.
На тот момент у югославских ВВС не было ни малейшего шанса выиграть противостояние в воздухе с армадой самолетов НАТО. Но сербские летчики проявляли отчаянную храбрость и вступали в самоубийственные воздушные бои с истребителями Альянса. Истребители МиГ-29 элитной эскадрильи на аэродроме Батайница были уничтожены в первые часы воздушной компании против Югославии. Все пять авиабаз Сербии подвергались ударам вражеской авиации по несколько раз, однако сербам удавалось восстанавливать взлетно-посадочные полосы. Они также ловко вводили в заблуждения летчиков противника макетами самолетов и вертолетов в то время, как настоящая техника была надежно запрятана в подземных ангарах.
 Эту агрессию НАТО против Югославии активно обсуждали в Белграде и в Москве. Нужно было срочно что-то предпринимать. Лучшие военные стратеги предлагали самые различные варианты, но для начала решили перебросить из Боснии и Герцоговины  десантников Российских миротворческих сил на аэродром Салатина близ Приштины и не дать войскам Альянса посадить там свои самолеты.

   «Господи! Хоть бы они успели», - молились сербы, и вышли встречать танки на окраину города с букетами цветов, российскими и сербскими флагами. Народ ликовал, увидев первые боевые машины, покрытые толстым слоем дорожной пыли. Уставшие от многокилометрового маршброска, российские офицеры и солдаты не могли сдержать слезы, глядя на летящие к ним букеты роз, улыбки женщин и детей, озаренные надеждой на спасение лица пожилых людей.  Народ дружно хлопал в ладоши и скандировал: «Руссия! Руссия! Руссия!»
Через несколько дней после начала операции сил НАТО в Югославии, командование Альянса потребовало от Жарко Петрича прекратить военные действия против Армии освобождения Косово, этнические чистки косоваров. Через границы Косова с Албанией и Македонией потянулись многочисленные колонны беженцев и эти страны ничем не могли им помочь. Белград никак не отреагировал на политический сигнал и лидеры Запада попали в трудную ситуацию. Президент США и премьер-министр Великобретании публично заявляли о недопустимости участия в боевых действиях на территории Косова сухопутных войск. Поэтому после авианалетов не знали, что дальше делать.
Возникла необходимость в строительстве лагерей для беженцев из Косово и оказании им гуманитарной помощи в Македонии.

   НАТО готовилось к оккупации Косово еще до начала бомбежек под флагом «миротворцев». А чтобы творить мир, надо сначала организовать войну. Комитет приказал беспощадно  бомбить подразделения Югославской Народной  армии в Косово. В мае против Югославии действовало 912 самолетов. Из них 355 ударных и 228 воздушных танкеров. Ежедневно авиация выполняла от 500 до 1000 вылетов. Группировка сербов в Косово в это время насчитывала более 400 танков и 400 бронетранспортеров.  Она зарылась в землю, укрылась в горах и лесах, среди сгоревших деревень и городских строений и летчики НАТО оказались неспособными вскрыть ее дислокацию. А плохая погода не давала врагам обнаруживать цели и уничтожать их даже при наличии суперсовременного поискового оборудования.

   Офицер связи доложил  члену комитета НМБ Николасу Дюбье, что российские десантники перекрыли аэропорт вблизи Приштины. «Так им и надо, - ехидно подумал Николас и даже обрадовался этому сообщению, - не все получается и у Лешмана с этим Петричем, хоть и бомбят уже сколько. А то все на меня давил, что я плохо работаю… Он еще сломает себе зубы на Балканах. Нечего было храмы их рушить, и не надо трогать тех, чей Бог на небе, а не в приисподне. Власть все же в Его руках, думается мне последнее время».
В комитет Николас попал  как наследник древнего аристократического рода Испании, поклонявшегося Бафомету или дьяволу. С молодых ногтей его посвятили в тайные знания Каббалы и приучили к мысли, что мир принадлежит небольшому числу избранных и эта власть передается по наследству из поколения в поколение одному из членов семьи.
Детство Николаса прошло в роскошных апартаментах на одном прекрасном острове в средиземном море в кругу нянек, воспитателей, учителей. Потом учеба в закрытом колледже в Англии, Оксфордский университет, аспирантура в области международного права и ответственное назначение завсектором в комитете НМБ. Николас помнил, что с детства у него было некое  ощущение несвободы, словно учителя ему чего-то недосказали. Это чувство не покидало его и сейчас, словно всю жизнь он жил под каким-то невидимым колпаком, ограничивающим его пытливый ум.  Интуитивно хотелось вырваться за пределы этого кольца, разбить его, уничтожить и вздохнуть полной грудью свободу.

   Как-то вечером работая дома с материалами по личности югославского президента, переданными ему аналитическим отделом, Николас вдруг ощутил, что в чем-то завидует ему. Он долго смотрел на портрет Жарка Петрича и вроде ничего особенного не находил в этом человеке, но что-то притягивало его взгляд. Была какая-то загадка в этом мужчине. Николас отложил портрет и начал читать заключение аналитиков. Они были весьма противоречивые и не давали четкого психологического портрета. Зато личность супруги президента разложили по косточкам; энергичная, целеустремленная, умная, преданная, властная, сильная. Имеет большое влияние на мужа, помогает ему в принятии решений по самым важным вопросам, обладает исключительно тонкой  интуицией, хранит супружескую верность…

   «Да ему с женой просто повезло, - подумал Николас и вспомнил свою Люси. – Надо позвонить моей куколке, какие у нее планы на выходной, - решил он и потянулся за телефоном и едва взял его в руки, как он зазвонил. Это была Люси.
- Здравствуй, дорогая! У тебя тоже отличная интуиция… Я только взял трубку, чтобы позвонить тебе, а ты уже тут.
- Привет, Ник! Какие у тебя планы? – спросила она.
- А у тебя?
- Я буду в Венеции целую неделю…
- Отлично! Так я лечу в Венецию?!
- Жду, дорогой! – сказала она томным голосом и отключила связь
- Жди, жди… Через три часа я буду целовать твои длинные ножки, - улыбнулся он, предвкушая свидание, затем потянулся лениво в кресле, сложил все материалы по Петричу в папку и кинул ее в ящик стола. «Тупицы, - укоризненно сказал он своим аналитикам, словно они стояли тут рядом, - да он просто счастливый этот Петрич, а не противоречивый. Это вы со своими дурацкими теориями полны противоречий, а влюбленный человек просто счастливый, как я! – глянул он на свое зеркальное отражение, чтобы убедиться в правдивости сказанных слов. – Эх, любовь, любовь, - с досадой в голосе произнес он, - никто и никогда не разрешит мне жениться на Люси, она не из нашего круга. Может, в этом я позавидовал  Петричу? Он-то как раз мог себе позволить жениться на ком хотел, а я нет. Какая ж это тогда власть, если я не свободен в своем выборе и должен жениться на какой-нибудь уродине только потому, что она имела удовольствие родиться у сильных мира сего, - рассуждал он. – Взять бы Люси и улететь на Луну от всех подальше. Как они мне все надоели со своими условностями, - подумал Николас и отправился собираться в дорогу.
- Через три часа я должен быть в Венеции! – сообщил он своей секретарше по телефону, чтобы она отдала распоряжения экипажу самолета, водителю и прочему обслуживающему персоналу.
- Хорошо, сэр! – ответила она келейным голосом.
В самолете мысли Николаса крутились возле Балканского вопроса. Малочисленная и плохо вооруженная армия Югославии продолжала оказывать сопротивление НАТО. Наземному вторжению помешала Россия и уже шли предположения о возможности расширения военных действий Альянса и на ее территорию. Сдерживало и охлаждало пыл только одно – наличие ядерного оружия. Комитет проводил одно заседание за другим, шли горячие споры «за» и «против» и в итоге решили пока воздержаться и посмотреть, как все закончится с Югославией.
«Россия становится неуправляемой, ее президент болен и непредсказуемый, - раздраженно говорил на заседании Лешман. – Ему открытым текстом сказали не вмешиваться в Балканский конфликт, а вместо этого он танковую дивизию отправил в Приштину... У меня есть мнение, что его необходимо вынудить уйти с поста президента и на его место поставить гибкого и сговорчивого человека, чтобы мы могли осуществлять там свои планы без излишних финансовых затрат. Необходимо усилить там распространение контракультурных движений и привычек, таких как наркотики, пьянство, секс, сатанизм, колдовство, «движение зеленых», сектанство разных мастей. Затем организуем им экономический спад и депрессию, глобальные социальные катаклизмы, голод, безработицу, кризис…  Особое  внимание следует уделить подрыву авторитета Православной церкви, организовывать расколы через своих людей, писать порочащие священников статьи в газеты и высмеивать их на телевидении. Тогда им будет не до других, сами бы выжили.

    Еще я хотел сказать, что приближается главный христианский праздник Пасха и мы приготовили свои подарки сербам и поздравления на ракетах и бомбах. К празднику будут разрушены все храмы в Косово и Метохии, убиты священники и монахи, - закончил Лешман и строго посмотрел на Николаса. – У вас есть что дополнить?» – обратился он к заведующему сектором.
- Нет! – коротко ответил Николас. Лешман стал его раздражать последнее время своим высокомерием и пренебрежительным тоном.
« Дай ему волю, - злился Николас, - он все землю превратит в пустыню, а людей заживо зароет в песках. Монстр какой-то. Где только таких выращивают? А может он и вовсе не человек, а робот какой-то» - предположил он.
Жарко спал по 2-3 часа в сутки, накопилась усталость. Ежедневные бомбардировки уничтожали военные и гражданские объекты,  склады с нефтепродуктами, мосты через Дунай, телестанции, снаряды с обедненным ураном отравляли окружающую среду. « Так было и 600 лет назад при святом царе Лазаре, - думал Жарко. – Турки уничтожали мой народ, захватывали наши земли, но мы выстояли… Выстояли во время Второй мировой войны и я так хотел сделать людей счастливыми, создать им комфортные условия труда и жизни. И многое получилось, но судьба снова привела нас к тому же историческому моменту, когда необходимо делать выбор – бороться и умереть непобежденными или поклониться сатане. Эх! Святой Лазарь, - вздохнул он, - как же я тебя сейчас понимаю. Ты тогда перед битвой сделал свой выбор… Теперь моя очередь принимать решение. А что я могу? Враг напирает своей мощью, рушит все, уничтожает и никто не может нам помочь, даже Россия, которая раньше нас выручала в трудную минуту.  Озверевшая международная банда невинно убивает нас на центральной площади Европы и никто… никто не нашел в себе мужества хотя бы попытаться остановить это вопиющее  преступление. Что ж это за мир, что это за общество, в котором мы живем,  где попираются любые международные права и нормы, где в почете только сила и деньги. Кто его создал это общество, и кто им правит? Кто придумал эту  международную ложь о равных правах всех народов на земле. Сильные порабощают и грабят слабых. Европа с жиру бесится, не знает чем себя тешить, а в Африке с голоду умирают младенцы. Какой еще новый мировой беспорядок можно придумать, если от существующего,  волосы дыбом на голове встают. Какой «мастер» так оболванил человечество, что оно даже не в состоянии понять, как ловко его обобрали до нитки, да еще и счастливо от этого! И если есть на свете Бог, то почему  Он все это допускает? Где же тут справедливость, скажи мне святой Лазарь, ты же теперь на небе и все знаешь? – взмолился Жарко. Он склонил голову и долго так сидел, вслушиваясь в тишину. Вскоре ее нарушил вой сирен и началась очередная бомбежка страны.

   «Будьте вы прокляты, звери!» - кинул Жарко в сторону НАТО и направился в безопасное место. Эта война разделила людей в его стране и показала, кто есть кто на самом деле. Вокруг Жарко остались истинные патриоты сербского народа. Разного рода подхалимы, льстецы, карьеристы, дельцы и ловкачи отступили подальше, чтобы рикошетом не зацепило, когда пустят в президента очередную ракету. Они выжидали своего часа и выйдут из укрытия  только в том случае, если будет виден исход борьбы и противостояния.
Особую группу составляли предатели, подстрекатели, наемники разных мастей и прочая шваль, готовая за доллар продать не только Родину, но и мать родную. Эти рядились и маскировались, вынюхивали, выслушивали, распускали сплетни и слухи о семье президента, винили его в том, что сына своего  от армии припрятал и что из-за своей политической безграмотности довел страну до войны. И действительно, политически безграмотное население поверило в эту басню и стало роптать, что семейка сколотила себе состояние на торговле сигаретами и оружием и умотала с миллионными счетами в неизвестном направлении.
Однако ближайшее окружение Жарко прекрасно знало, что более грамотного человека политически и юридически сейчас в стране кроме него нет. Были прозападные политики, служившие интересам тех, кто развязал войну. И так красиво они рисовали светлое будущее Югославии в объятиях НАТО и Евросоюза, что  только мудрый человек понимал – за этими медвежьими объятиями последует удушье.

   Наступил светлый пасхальный праздник и, не смотря на войну, православные люди готовились к нему еще более усердно, чем в мирные годы. Их чаяния и надежды были обращены в высшую инстанцию, к Богу! Зазвонили торжественно колокола над храмами, разнося по округам радостную весть «Христос Воскресе!».  « Воистину Воскресе!» - отзывались на другом конце края благовесты и наполняли души верующих пасхальной радостью в каждом доме, в каждом сердце.
Каким-то особенным выдалось это пасхальное весеннее утро над Косовым полем. Едва первые лучи рассвета  заиграли на золоченных куполах храмов и церквей и где-то далеко поднялась в небо звонкая песнь дрозда, а остатки тумана разбежались белыми кудрявыми овечками по лугам, опустились на священную сербскую землю каплями россы серебряные слезы Божией Матери… Воздух наполнился тончайшим ароматом и стал переливаться нежнейшими оттенками цветов, играя ими словно северное сияние. Изумленный монах, молившийся у окна своей кельи,  бросил молитвослов и выбежал из монастыря на простор, чтобы насладиться удивительным зрелищем. Постепенно на небе стали  вырисовываться светящиеся силуэты всадников на белых конях. Их было так много, что не видно ни конца ни края. От страха монах упал на землю и закрыл лицо руками… Потом немного осмелев, приподнялся и взглянул вверх. С другого конца неба, словно черная туча надвигалась, словно черная ночь наступала, скакала рать всадников на черных конях. От их вида мороз по коже пробежал и страх напал такой, что  черноризец снова упал на землю и начал неистово молиться. Страх постепенно  отступал и монах приподнял голову, чтобы хоть одним глазом увидеть, что там происходит? А там уже шло сражение полным ходом и белые всадники перемешались с черными и бились сильно и те и другие так, что трудно было понять, на чьей стороне победа. «Армагедон!» - подумал монах и услышал нарастающий гул истребителей НАТО и свист падающих бомб. Он хотел бежать в монастырь, но в то же мгновенье качнулся купол храма, как подкошенный и медленно упал набок, взметнув к небу черный гриб огня и пыли. Глухо ударил оборванный колокол и смолк. Следом за храмом разлетелись по кирпичикам и другие строения старинного монастыря, братские кельи. Монаха отбросило ударной волной на несколько метров в поле и распластало на земле. Рядом брякнул кусок железа. Открыв глаза,  он увидел надпись на куске снаряда: «Ты все еще хочешь быть сербом?»
- Да! Да! Да! – тихо прошептали его губы. – Прости их Господи! Не ведают, что творят… - Над Косовым полем наступила тишина. Умолкли дрозды, упали в землю росы, смешанные с кровью, исчезли кудрявые овечки тумана. А вдали у горизонта выстроились золотые воины на белых конях во главе со святым царем Лазарем.

- Христос воскресе! – крикнул им монах изо всех сил и протянул навстречу руки.
- Воистину воскресе! – грянули ему в ответ всадники и гулкое эхо подхватило и понесло над землей «Воистину воскресе! Воистину воскресе! Воистину воскресе!»
- Я иду… к вам! Господи! В Руки Твои дух мой предаю! – простонал монах и умер, раненый осколком в спину.
   В тот светлый пасхальный день больше ста храмов Косово и Метохии были разрушены, расхищены, поруганы и сожжены беснующимися бандитами. Сотни зверски убитых и замученных монахов и священников в тот  день стали под знамена  небесного войска святого царя Лазаря, чтобы сразиться  в схватке с врагом рода человеческого.

Глава 6.

   Николас проснулся очень рано. За окнами гостиницы только-только  забрезжил рассвет и темно-серое небо сонно проплывало  куда-то мимо растрепанными облаками. Люси сладко спала у него на груди, рассыпав золотистые локоны волос по подушке и слегка приоткрыв пышные алые губки. Он не удержался и нежно поцеловал ее, затем заботливо прикрыл шелковым покрывалом со стороны кондиционера. Мысли его медленно перекинулись на Балканские проблемы: «Ну что он глупый упрямится, - думал он о Петриче. – Всякое сопротивление будет подавлено силами альянса, провозгласится независимость Косово и для поддержания порядка введется наш военный контингент.  Вместо Петрича поставим своего человека и всего этого будет достаточно, чтобы регион был под нашим контролем. Затем средства массовой информации навяжут идею о том, что сербы сами виноваты в том, что с ними произошло. Приправим это их же христианскими принципами  глубокого покаяния жертвы и укажем единственную дорогу благополучия – Евросоюз. Подкинем для начала немного денег на восстановление экономики, втянем в финансовые долги и будут они плясать под нашу дудку свои национальные танцы, да еще и благодарить. А Россия вынуждена будет смириться с тем, что потеряла свое влияние на Балканах. Хотя надо отдать должное этому Петричу, что он больше стремился к самостоятельности и особо с Россией не сближался.»
  В это время Люси сонно потянулась и перевернулась на другой бок. Круглый золотой медальон остался висеть у нее на спине. Николас присмотрелся к нему и узнал на  изображении Иисуса Христа. Мысли его покинули тонущую Югославию и переключились на Этого пророка: «Мои предки распяли Его на кресте за то, что Он называл Себя Сыном Божиим и увлек Своей теорией о воскресении довольно много народа. Эти наивные христиане считают, что Он воскрес и вознесся на небо. Более того, якобы скоро Он должен вернуться на землю и изменить весь мир, да еще и нас судить за то, что с Ним тогда сделали. Какая наивность! Скоро придет настоящий Мессия и мы будем вечно жить и праздновать на земле, а все остальные будут нам прислуживать. Только действительно, зачем столько народу на такой маленькой планете» - подумал он и крепче обнял Люси. Через некоторое время Николас почувствовал, как медальон начал жечь ему грудь и отпрянул от девушки: «Что за фокусы?» Затем он взял пальцами медальон и перекинул его наперед. Металл был горячим. «Странно! Впервые с таким встречаюсь» - отметил он и повернулся к окну. Лохматые облака уже уползли из вида и над Венецией раскинулся голубой купол неба. Первые солнечные лучи нарисовали на нем тонкими линиями точно такой же образ, как на медальоне… Николас долго смотрел на Него и не верил своим глазам. Он осторожно перекинул медальон с груди на спину и стал сравнивать. Точная копия. «Может у меня с психикой что?» – подумал он и встал с постели, чтобы хорошенько рассмотреть  изображение на небе через другое окно.  Образ никуда не исчез и как бы слегка улыбался. Николас пошел в ванную и умыл лицо холодной водой, затем быстро вернулся назад. Образ был на месте. Мужчина почувствовал, как у него волосы на голове стали медленно подниматься вверх и по телу поползли мурашки. Нарастало чувство страха, а он никак не мог оторвать взгляд от образа…
- Ник! Что ты там смотришь? – удивленно спросила Люси. Николас аж подпрыгнул от неожиданности. Глаза у него были широко открыты.
- Иди, посмотри! – предложил он. Люси с интересом подошла и стала смотреть  туда, куда рукой показывал Ник.
- Я ничего не вижу! Утро, небо… Идем спать, еще так рано.
- Ты, правда, ничего не видишь? – допытывался он.
- Да нет же! – рассмеялась она. – Тебе приснилось что-то, идем в постель. – Николас медленно пошел за Люси, оборачиваясь на окно через каждый шаг. Спать он после всего не мог, а лежал и все смотрел со страхом на небо.
- Христос воскрес! – вспомнила Люси, что сегодня первый день Пасхи. Николас подскочил от неожиданности. – Да что с тобой сегодня, Ник? – удивилась она.
- Ага! Точно воскрес! – произнес он. – Я Его видел, как тебя…
- Во сне?
- Наяву!
- Шутишь, как всегда?
- Мне не до шуток… Люси. Я Его и сейчас вижу через окно.
 – Вроде мало вчера выпил, - подумала девушка и укрылась с головой, чтобы еще немного поспать. Николас нырнул следом за ней, дрожа, как осиновый лист.
- О! Да у тебя лихорадка. Зови скорей своего доктора, простудился, наверное? – предположила она.
- Я просто полежу, пройдет, - ответил Ник и почувствовал, что ему все хуже и хуже становится. Минут через десять он позвонил своему доктору, который его постоянно сопровождал. Люси ушла в ванную, чтобы не мешать.

   В крови Николаса нашли сильнодействующий яд неизвестного происхождения и поэтому не смогли его спасти. Лучшие сыщики  были привлечены для расследования, но напрасно. За год это была уже четвертая насильственная смерть члена комитета НМБ.
   Жарко Петрич закончил съемки обращения к народу на телевидении и уехал смотреть  колонну сербских беженцев, расстрелянных натовской ракетой… Несколько сот мирных людей были заживо сожжены только за  то, что они сербы. Обугленные тела невозможно было опознать. Женщины с маленькими детьми на руках представляли собой черные, еще дымящиеся головешки. Расплавленный трактор и тележки с пожитками валялись на обочине, отброшенные взрывной волной. У Жарко выступили слезы на глазах, при виде такого зверства. Он тихо выругался и сел в вертолет. По рации ему сообщили,  что в Белграде  ракета только что попала в телецентр, где он недавно был. Погибла большая часть сотрудников. «За мной охотятся» - подумал он и сказал командиру лететь в его резиденцию.

   Милена и дети всегда ждали его домой с большим нетерпением и очень переживали. А он старался не подавать вида, что смертельно устал  бороться с легионами кровожадных существ, терзающих его Родину и многострадальный народ. После ужина он прилег на диван и закрыл глаза. Миля присела на краешек рядом и гладила поредевшие светло-русые волосы.
- Ничего, Жарко, выстоим!- подбадривала она мужа и верила в победу. Он взял ее руку и с благодарностью поцеловал.

- Может, уедете? Сегодня телецентр бомбили через несколько минут после того, как я его покинул. Они начали за мной охоту и я боюсь, что вы можете пострадать из-за меня. Поезжай к Ивоне в Москву, а? – с мольбой в глазах взглянул он на жену. Она немного спешилась.
- Ну, разве что детей отправить, а я от тебя никуда. Я тебя не оставлю одного, - почти шепотом произнесла она и упала ему на грудь, горько рыдая. Он крепко обнял ее за плечи.
- Ну, что ты, дорогая, что ты? Конечно, мы выстоим и победим, если у нас такие мужественные женщины, мы просто обязаны победить. Успокойся моя птичка! – целовал он мокрое ее лицо и долго не отпускал от себя. И куда-то исчезала усталость, и откуда-то приходили силы, чтобы противостоять дальше, до победы. Ведь все когда-то в этом мире кончается.
В Вашингтоне провели экстренное заседание комитета НМБ по вопросам безопасности в связи с отравлением заведующего сектором Никаласа Дюбье в Венеции. На ковре оказались сразу все главы силовых ведомств, обеспечивающих безопасное существование всех членов комитета и их семей.  Четыре случая насильственной смерти среди комитетчиков красноречиво свидетельствовали, что за ними началась охота. На прямой вопрос главе внешнего разведуправления «кому это надо» он только развел руками и почему-то произнес: «Петричу». Всплеск негодования прокатился по залу. И так этот Петрич, как кость в горле застрял со своим сопротивлением, так теперь еще осмелился замахнуться на самую  правящую мировую верхушку… Конечно, были и здравомыслящие среди комитетчиков, которые понимали, что успехи Петрича сильно преувеличены, хотя югославская разведка и была довольно сильной в Европе. Только Петричу сейчас было не до комитета. Он спасал свой народ. Но почему-то всем хотелось покончить с ним побыстрей, а четыре трупа – серьезная причина, чтобы применить самые жестокие методы для его уничтожения вместе с его разведкой и всей Сербией.

    На место Николаса назначили заведующим сектором хитрого, коварного и жестокого Джона Гирдона, на чьей совести уже была смерть премьер-министра Италии за то, что он отверг комитетский сценарий развития страны с сокращением численности населения и нулевым экономическим ростом. Его похитили и зверски убили. Впоследствии это привело к дестабилизации Ближнего Востока и позволило осуществить планы комитета во время войны в Персидском заливе.
Гирдон, являясь членом комитета, протащил через итальянский парламент законы, разрешающие разводы и аборты. Это нанесло огромный удар по Католической церкви и подорвало моральные устои нации.
Члены комитета разработали план по дестабилизации США и для этого вовлекли страну в три войны – на Ближнем Востоке, в Корее и Вьетнаме. Во  время войны в Персидском заливе армия США действовала, как наемные войска комитета для укрощения Кувейта. На примере с Ираком хорошо видно, что это был урок для маленьких стран – плясать под дудку комитета и никакой самостоятельности.
Печальная участь постигла президента суверенного государства Пакистан за то, что он хотел иметь в своем арсенале атомное оружие, чтобы защищаться от израильской угрозы на Ближнем Востоке. Его убили.

   Следом за ним отправили на тот свет и его последователя за то, что вмешался без разрешения комитета в войну в Афганистане.
Теперь  комитет приговорил Петрича за то, что он не захотел жить по его звериным законам, за то, что осмелился желать процветания и благополучия своему жизнерадостному и доброму народу, за то, что не прогибался и не кланялся сатанинскому сборищу, а жил, как истинный серб, с гордо поднятой головой.
И за эту голову комитет негласно сулил немалые деньги тому, кто принесет ее на блюде, а еще лучше, если живую и вместе с туловищем. Ищейки самых разных мастей кинулись на розыски Петрича, чтобы получить в награду свои «тридцать серебряников», но тщетно. Казалось, вот-вот уже схватят его и предадут куда надо, а он брал и исчезал прямо у них из-под носа, как мираж.

 Два месяца долгих месяца авиация НАТО ежедневно планомерно глумилась над маленькой Сербией на глазах у всего мира, чтобы расплющить ее непокорную тоннами кассетных бомб с обедненным ураном и крылатыми ракетами, а она все стояла с гордо поднятой головой. Не кланялись потомки святого царя Лазаря ни снарядам, ни зверям, ни маммоне, а мужественно сражались за свою независимость.

   Была, конечно, и другая категория населения, готовая кинуться комитету в ножки, повиниться и извиниться за проявленное своеволие и сопротивление, взять из рук Гирдона сценарий и жить дальше в полном соответствии с ним, подчиняясь чужой и чуждой для христианина воле, забыв историю и предание своего многострадального народа.
Чем дальше продолжалась эта бессмысленная война, тем все более отчетливо становилось понятно для Жарко и его сторонников, что силы Альянса всего лишь хлыст в когтистых лапах некого вселенского монстра, умело погоняющего человечество, как стадо баранов, в бездну...

   Как-то поздно вечером он поделился своими мыслями на эту тему  с зятем Евгением:
- Знаешь, Женя! Я чувствую какую-то всемирную обреченность людей… И это не касается только Сербии или Ирака или другой маленькой страны. Это касается также и России.  Некое вселенское зло, имеющее лица, фамилии и имена уничтожает все самое прекрасное и доброе на земле и я не знаю, как этому противостоять, - рассуждал он. – Партия учила нас тому, что за пределами этого материального мира ничего нет и я стремился обустроить этот мир самым лучшим образом, усердно трудился, не покладая рук. И вдруг все это рушится и ломается, как карточный домик без всяких причин или только потому, что я  не пришелся к европейскому двору. А где же тогда справедливость в этом мире, что ты думаешь, - заглянул он в глаза Евгению.
- Понимаешь, Жарко! Коммунисты тоже работали на некую мировую систему или ту злую силу, с которой ты сейчас столкнулся лицом к лицу. Это демонизм и оттого, что тебе говорили, что ее нет, не значит, что ее нет на самом деле. Зло затаилось под эту идею, что его нет, а значит и бороться с ним не надо, рушило в сознании людей понятие о божественном. В этом и была его главная задача, которую коммунисты добросовестно исполнили.  А сейчас это зло приобрело другое лицо и хочет с помощью военной силы посеять страх и панику у людей, заставить их жить и думать так, как ему надо. Ты думаешь, почему это натовцы разрушили столько храмов и монастырей? А вспомни, как разрушили у нас Православную Церковь и какие катастрофические последствия мы от этого имеем сейчас… - грустно посмотрел на него Евгений.
- Выходит, отец мой покойный был прав, когда воспитывал меня в христианском духе и просил не нарушать родовую традицию и стать священником? Может, ничего бы этого и не случилось с Сербией, если бы я действительно стал богословом или монахом, - задумчиво произнес Жарко.
- А я думаю, что все, что с тобой произошло, не было случайностью. Стань ты лицом духовным, ты бы никогда не стал президентом. А так ты вел свою страну правильным курсом, а духовенство занималось ее духовным окормлением. Ты не рушил храмы, не закрывал монастыри. А то, что сам ты не был верующим, так видно Господь еще не призвал тебя, не время…  А что касается войны, то давай взглянем на историю. Как только человечество начинало отпадать от Бога, тут же появлялся монстр, который начинал его истреблять. Народ начинал молиться и враг отступал.
- Ты считаешь,  что народ в Сербии перестал молиться и поэтому нас начали прессовать? – удивился такому выводу Жарко.
- А ты вспомни, много ли народу было в храмах до войны? Приходили только по большим праздникам в основном, да и то, женщины в брюках с накрашенными губами и ногтями, без косынок. Курили рядом с храмами, не уступая мужчинам. Я как-то зашел в монастырский храм в Косово. Там священник служил литургию в пустом храме, хотя рядом было расположено большое село. Ведь раньше было так – прежде, чем выйти в поле трудиться, человек заходил в церковь помолиться Богу и благословиться. А сейчас все заняты с раннего утра до позднего вечера тем, что улучшают свое материальное благосостояние, а о душе подумать некогда. И вот имеем результат. То же самое творится и в моей стране, и я не удивлюсь, если следом за вами и у нас не случится какой беды…  или может народ одумается. Но ты ж понимаешь, Жарко, гром не грянет, мужик не перекрестится. – Евгений замолчал и задумался. Жарко как-то сник, как провинившийся школьник потому, что принял слова  зятя на свой счет. Ведь управляя страной, он меньше всего думал о ее духовном состоянии, а все заботился о хлебе насущном. Потом он поднял голову и внимательно посмотрел на Евгения:
- А почему ты раньше мне об этом никогда не говорил?
- А ты никогда не спрашивал и я не мог навязывать тебе эту тему, ты не был к ней готов.
- Эх! – горестно вздохнул Жарко, о чем-то сожалея. – А спой мне, друг мой любезный, «Рябину кудрявую», порадуй сердце, устало оно от горя и печали. – Евгений улыбнулся, посмотрел на измученного бессонными ночами родственника и тихо затянул его любимую…
Проходя по коридору резиденции, Мила услышала, как из кабинета Жарка доносилась песня.
 Она приоткрыла потихоньку дверь и заглянула:
- Ах, вы мои голубочки, вот вы где воркуете! Идем, мои дорогие в гостиную, будем кофе пить, - любезно пригласила она.
- Уже идем! – улыбнулся Жарко и поднялся с кресла, расправляя плечи.
На следующий день утром президент отправил свою машину за знакомым епископом, отцом Марком и принял его в своей резиденции с большими почестями, впервые благословясь по православной традиции, чем немало удивил Владыку. Они беседовали несколько часов с небольшими перерывами на трапезу и расстались, получив обоюдную духовную радость от этого общения. У Жарка словно пелена спала с глаз, так вдруг четко и ясно представилась вся ситуация с его страной. Он как бы получил второе дыхание, укрепился духом и решил стоять до конца, до последнего вздоха, как сделали его предки  перед боем с турками на Косовом поле.

   Через две недели самолеты НАТО перестали бомбить Сербию, разрушив все, что планировали разрушить с воздуха. Небо стало в этой войне полем брани потому, что оскудел  и истощился православный молитвенный щит над благословенной  сербской землей и враг надругался над ней в назидание другим богоносным и христолюбивым народам, особенно России.

Глава 7.

   Пролетая на вертолете над дорогой сердцу столицей Сербии и ее окрестностями, Жарко подсчитывал в уме огромный ущерб, причиненный его стране агрессией НАТО. «Много лет, сил и средств потребуется, чтобы устранить разруху. Вот только человеческие жизни не вернешь, - с болью в сердце думал он. - Сколько их? А сколько осталось инвалидов и раненых, сколько беженцев разметала война по всему свету только из одного косовского края? Где они, милые дорогие сердцу соотечественники; нашли ли кров и хлеб в чужих краях, встретили ли милосердие и сострадание у других народов или очерствели и окаменели сердца братских славян к нашему горю? Как поведет себя Россия? Будет ли помогать или станет только наблюдать, как мы будем подниматься из руин?»  Сотни вопросов возникало в голове президента на которые ответы могло дать только время.

   А тем временем в комитете НМБ Лешман с Гердоном вынашивали новые коварные планы по физическому устранению Петрича. И эта мысль не покидала их ни на минуту. Ситуация с Сербией, оказавшись под пристальным вниманием мировой общественности, не могла оставаться безнаказанной. Надо было всем показать, что любое проявление своеволия руководителя страны будет жестоко подавлено. При этом пострадает огромное количество народа, поддерживающее таковое безобразие. В противном случае другие страны последуют этому пагубному примеру непослушания и в мире начнется бардак. Этого нельзя было допустить никоим образом.

   Альянс тоже подсчитывал свои потери и разбирал ошибки. И выглядел он в этой войне совсем не таким, как ему хотелось, а по большому счету, проиграл Петричу, несмотря на превосходство в вооружении и численности армии. Это больше всего и злило комитет. На ковер то и дело вызывали главнокомандующих и не скупились в выражениях за тупые и безмозглые операции, за проколы и провалы. Не успели еще бомбардировщики взлететь со своих баз, как СМИ уже сообщили всему миру об этом. И югославские ПВО тут же смекнули, куда они собрались. Соответственным образом их и встретили.
Престиж НАТО так низко опустился в глазах всех здравомыслящих стран, что комитет дал указание нескольким представителям из России помочь им в одном «деликатном» вопросе. А заключался он в том, что нужно было уговорить президента Сербии вывести свою армию из Косово и Метохии, чтобы затем перевести их под контроль сил НАТО и албанцев и построить на оккупированной территории  американскую военную базу, которая будет использоваться для войны в Афганистане, Ираке и других странах.

   Российского посла вызвали из Сербии в Москву и поставили задачу, любыми способами повлиять на Петрича,  задействуя родственные связи, т.е. собственную жену. Евгений внимательно слушал и понял, что члены комитета задумали что-то очень коварное, и сербская армия в этом здорово им мешала. Он встретился с верными людьми, побеседовал, послушал их мнения по этому поводу. Высказывались самые разные предположения и доминирующим было то, что сербы еще с времен Второй мировой войны были отличными партизанами и силы НАТО надолго могли бы застрять в Балканских лесах. А военная база нужна была срочно.
   Евгений Стародубов оказался в неловком положении. С одной стороны представители комитета НМБ, занимавшие высокие посты в России давили на него, чтобы он уговорил Петрича вывести армию, а с другой стороны, как честный человек и как его родственник, он не мог этому способствовать,  понимая, что в итоге это приведет к плохим последствиям.
Вернувшись в Белград, они засели с Жарко в его кабинете и начали думать, как же поступить?
- Ну, хорошо, выведу я армию из Косово и албанцы полностью изгонят оттуда сербов. Я не верю, что те миротворцы будут их защищать. Ты ж понимаешь, Евгений, что у нас нагло отнимают территорию для каких-то непонятных пока для меня целей.
-  А что тут не понятно? Они хотят иметь тут свою базу, а ты им препятствуешь. Решили силой взять, - ответил Евгений.
- А если мы обратимся с просьбой, присоединить Югославию к Союзу России и Белоруссии, - спросил Жарко.
- Да у нас с этим Союзом у самих пока не все ясно, а вы находитесь в состоянии войны. Ну, допустим, что завтра президент  примет решение о принятии Югославии в Союз, Дума ратифицирует соответствующий договор. А в нем содержатся прямые и не двусмысленные обязательства по вопросам безопасности. Россия автоматически вступает в войну с НАТО. И потом не в войну, идущую в Сербии. Мы туда идти не можем. А это означает, что боевые действия должны развернуться в других районах мира и Россия должна будет нанести удар по силам альянса, находящимся в пределах досягаемости наших вооруженных сил… И это будет начало третьей мировой войны, на второй день которой забудут Югославию и тебя. Там уже будут другие ставки, - вздохнул Евгений. – Мы должны сейчас направить все усилия на урегулирование конфликта. Создание предложенного союза втянет Россию в войну, но не остановит НАТО. И начнется третья мировая война; и нужно понимать, что если после окончания конфликта Косово будет отторгнуто от территории Сербии, то Россия заключит союз с Югославией  и уже в послевоенных условиях разместит там свои войска, и все, что необходимо  для выполнения своих обязательств.
- А я думаю, что они не станут ввязываться в войну с Союзом… Они ж тоже жить хотят! Ну побрякают оружием и на том все кончится. Нас они не победили… Просто разрушили страну, убили людей, но главной цели не достигли. И это их очень злит. Весь мир увидел, что НАТО с таким колоссальным перевесом в вооружении ничего не смогло сделать с маленькой Сербией. А уж России они и тем более ничего не сделают, даже и не попытаются, - предположил президент.
- Понимаешь, Жарко, ты тоже виноват, что факт агрессии не получил юридического статуса, поскольку не был принят на уровне ООН и прочее. Но мы должны сейчас спасать Сербию от дальнейших жертв и разрушений, заставить НАТО прекратить агрессию и избежать втягивания России в войну.

    Альянс должен признать свою ошибку и коренным образом изменить условия, выработанные в Рамбуйе потому, что после бомбежек они просто не работают. И затем на приемлемых для умеренных албанцев и сербских властей условиях, гарантом которых должен быть Запад  и Россия, установить правопорядок, мир и стабильность. Затем помочь беженцам и всем пострадавшим в этом конфликте. А дальше нужно пересмотреть отношения с НАТО, роль альянса в Европе с тем, чтобы никогда впредь эта организация не выступала в качестве жандарма, применяющего силу по своему усмотрению на основе двойных стандартов, обходя СБ ООН и нарушая все нормы международного права, - пояснил Евгений Петричу.
- Но альянс уже обратился к России за помощью, помочь им спасти свою репутацию и для этого они предлагают мне вывести из Косово свою армию, а они введут туда миротворческий контингент. И этот контингент должен быть  не под эгидой НАТО, а по резолюции Совбеза ООН и без участи самых активных участников конфликта – США, Великобритании и Германии, - выдвинул свою версию Жарко.
- Я тоже так считаю, - согласился с ним Евгений.
- Но я могу рассчитывать на военную помощь России, если события начнут развиваться по другому сценарию, - спросил Жарко.
- А какой еще сценарий ты предполагаешь? – удивился Евгений. 
- А такой, что я выведу армию из Косово, а его займут не миротворцы, а НАТОвцы. Ты так не думаешь? Я им не верю…
- Ну, это уж совсем нагло будет, - возмутился Евгений.
- А мне от этого не легче, мне гарантии нужны. Россия дает такую гарантию, что в случае такого поведения альянса, она окажет Сербии военную помощь?
- Я задам такой вопрос президенту…
- А я выведу войска, когда получу гарантии, - настаивал Жарко и Евгений его прекрасно понимал. Верить НАТО после всего, что они сделали с Югославией было бы просто политическим безумием.

   Глубокой мартовской ночью отряд сербского спецназа  находился неподалеку от албанской границы, расположившись в лесу на возвышенности. По последним разведданным в небольшой  деревне в семи километрах отсюда окопался вооруженный отряд  косоваров из сорока человек. Там они постоянно занимались переброской оружия из Албании в Косовскую Митровицу для оказания сопротивления сербской армии.

   Командир отряда спецназовцев Радован Николич склонился в  блиндаже над самодельным столом и что-то чертил карандашом на листе бумаги. На вид ему было лет сорок, крепкого телосложения, высокий бравый брюнет в  берете и камуфляжной форме. На кончике носа сидели очки в тонкой металлической оправе с дымчатыми стеклами. На затылок свисал пучок густых волос, перетянутых резинкой. Щеки  у него слегка отвисли и оттопырилась по-детски нижняя губа. Ямочка на подбородке придавала  лицу добродушное выражение  и не будь он одет в военное обмундирование, его вполне можно было принять за священника.
В этом же отряде служил его старший сын Рашко, энергичный молодой боец, рыжий и веснущатый, словно само солнце поцеловало его при рождении,  веселый и добродушный малый. Стоило только взглянуть на это сияющее лицо, и невозможно было удержаться от улыбки. От отца он унаследовал мужество, честность и смелость, ну и конечно же национальную сербскую черту – гордость. И ему было чем и кем гордиться в этом мире. Он гордился своими предками, которые принадлежали к древнему роду священников, он гордился родителями и особенно отцом, которого справедливо считали одним из лучших командиров в армии. Капитан Радован Николич был награжден боевыми орденами и медалями за отлично проведенные спецоперации в Боснии, Хорватии и на  Косово. Ратко гордился своей красивой Родиной и столицей, в которой родился и вырос, своими младшими братьями, которые уже сейчас мечтали о воинской службе, своей молодой невестой, прекрасной, как роза… Мамой, доброй и заботливой в постоянной тревоге за него и за отца. Все эти сокровища он хранил в своем сердце и в свободную минутку передышек между боями доставал их оттуда и любовался. Конечно, чаще всего сейчас он вспоминал свою любимую девушку; ее огромные серые глаза, тонкие брови дугой, вздернутый курносый нос и алые, как пионы уста. И так сладко становилось на сердце от этих воспоминаний – Милица! Казалось, что весь мир заключен в этом имени – Милица!
- Рашко! – прервал его мечты отец, слегка тронув за плечо.
- Слушаю, товарищ капитан! – вскочил он мгновенно на ноги и вытянулся перед отцом, готовый тут же выполнить любой его приказ.
-Вольно! – улыбнулся Радован. – Я тут набросал план завтрашней операции и хочу, чтобы ты ударил по базе косоваров с правого фланга возле электростанции. Вот схема, - протянул он листок. - Возьмешь еще с собой пять русских добровольцев и пару гранатометов на случай, если их будут прикрывать с воздуха. Общем, будем их гнать вдоль границы. Сейчас разведка еще раз проверит все позиции и ранним утром, когда спадет туман, будем брать штурмом их базу, - сообщил капитан и взглянул сыну в глаза.  Тот быстро их прикрыл рыжими ресницами, чтобы отец не прочитал в них остатки потаенных грез. - Скучаешь? – подмигнул понимающе отец. Рашко только глубоко вздохнул.
- Пап! Ты забыл, что у меня через три дня отпуск?
- Забыл… Запамятовал. Вот завтра покончим с этой бандой и отправлю тебя домой, а пока иди, отдыхай, набирайся сил, - посоветовал капитан.
- Спокойной ночи, отец!
- И тебе Ангелов-Хранителей!

   Время было далеко за полночь, а капитан еще и глаз не сомкнул. Все обдумывал детали операции с учетом последних разведданных. От табачного дыма разболелась голова и он вышел на свежий воздух, накинув на плечи куртку.
Мартовские ночи в горах стояли еще холодными. Луна выглядывала наполовину из-за ночного облака, похожего на львиную голову и слабо освещала внизу долину с маленькой деревушкой за окраиной лесного массива. Там предстоял бой, каких  у капитана  за время его службы было много. В одном из таких боев он получил ранение в руку, и с тех пор она реагировала на изменение погодных условий, как барометр.  По ней он совершенно точно определял, чего ожидать от капризов стихии. Вот и сегодня заныла кость у предплечья – значит, после обеда будет облачно и возможны осадки.

   Яркие звезды на небе проглядывали через рваные облака, словно присматривались за офицером сербского спецназа. Тревожно было как-то на душе, то ли из-за того, что отряд косоваров был большой и хорошо вооруженный, то ли за молодых ребят переживал из числа российских добровольцев. Опыта у них было маловато, зато рвение надрать албанцам зад иногда перехлестывало здоровое чувство самосохранения. Уже один такой отчаянный боец из Санкт-Петербурга получил небольшое ранение и в настоящее время находился в госпитале. Да и сын уже имел ранение.

 Радован прошелся мимо бронетехники, замаскированной ветками и бревнами под огромными деревьями, побеседовал с часовым и вернулся в блиндаж. Достав из планшетки небольшую икону Спасителя, усердно помолился и прилег отдыхать. Вспомнил младших сыновей, Милорада и Светозара, жену и тихо улыбнулся в темноте: «Помоги им, Господи!»
 Ранним утром, когда густой туман закрывал горы и долину, отряд сербского спецназа стоял в полной боевой готовности.

- Ну, с Богом, ребята! -  благословил Радован своих бойцов и отряд тронулся с места стоянки. Утро было безветренным и туман медленно таял от деревни в сторону гор и когда отряд остановился на окраине леса, то уже отчетливо проглядывались первые остова домов с черными глазницами выбитых окон. Еще раз уточнили задачу, посмотрели схему штурма и разошлись  по своим местам. Где-то высоко в небе пролетел истребитель НАТО, но отряд был закрыт плотным слоем тумана. Рации и телефоны у всех были выключены, чтобы их не засекли. Радован еще раз взглянул на колонну и дал отмашку рукой: «Вперед!»
Бронетехника взревела и на полном «форсаже»  рванулась к деревне. Первые снаряды попали в склад с оружием и боеприпасами и рвануло так, что от соседних домов не осталось и следа. Красное зарево поднялось к небу огромным языком и окрасило остатки тумана в розовый цвет. Уцелевшие косовары схватились за оружие и начали стрелять куда попало, не понимая откуда что взялось. Бойцы расстреливали их из пулеметов, не давая опомниться. Часть бандитов, скрывавшихся в дальних домах от леса, успели занять оборону на чердаках и стали оказывать яростное сопротивление.

   Сын командира отряда спецназа  Рашко обходил деревню справа и выехал на бронетранспортере у электростанции, рядом с огневой точкой противника. Несколько добровольцев кинулись в дом, выбивая оттуда бандитов. Раша взял гранатомет и хотел уже пальнуть по чердаку, но увидел в оконном проеме своих, прорывающихся туда и остановился. Тогда она соскочил с бронетранспортера и помчался им на подмогу. Через несколько минут огневая точка бандитов была подавлена. Прочесывая дом на обратном пути, Рашко заметил мобильный телефон, который выронил кто-то из бандитов на пол  и поднял его.
- Наверно сломанный, - кинул ему на ходу Андрей из кубанских казаков. Саша выскочил следом за ним из дома и увидел, как снайпер уложил их товарища, стрелявшего из пулемета на броне. Он машинально набрал номер домашнего телефона и побежал к бронетранспортеру, чтобы заменить  раненого или погибшего друга. Андрей в это время вычислил снайпера и бросил туда гранату. В ответ с крыши соседнего дома грянула автоматная очередь. Рашко уже добрался до пулемета и увидел, что товарищ только ранен и тут же под ногами у него прошлась автоматная очередь. Закрыв собой раненого друга, он развернул пулемет и в это время услышал в трубке голос матери.
- Алло!  Мама, это я, Раша, - крикнул он и голос его слился с выстрелами гранатометов и автоматными очередями.
- Сынок, где ты, Раша? – в тревоге забилась мать, сердцем чувствуя беду. А он поливал свинцом бандитскую огневую точку:
- Мама! – крикнул он, - мам… - и вражеская пуля оборвала его молодую, короткую и яркую как звезда жизнь.
- Раша! Рашко! Рашо! – звала мать в трубку сына, кровиночку свою и рыдала, не в силах предотвратить горе…  А в ответ только взрывы гранат и автоматные очереди.
Трое бандитов выскочили из дома и сбросив тела бойцов с бронетранспортера, рванули на нем в лес.
Капитан бросился следом за ними в погоню. Еще один БТР поспешил туда же. «Где же мой Рашко? – думал  беспокойно Радован, глядя вслед удирающему врагу.
   Туман быстро поднимался  к вершинам гор и подняв голову, капитан увидел прямо над собой трясущееся брюхо боевого вертолета «Апач», гордость НАТО, оснащенный оптическими и тепловизионными системами обнаружения и идентификации целей. Экипаж «Апача» увидел три сербских БТРа, пересекающих албанскую границу со стороны Косово и подсветил их лазером, что бы идущий за ним «Тандерболт» с мощными ракетами «Майверик» уничтожил эти цели. Эти боевые вертолеты батальона 2-22 проводили такие боевые вылеты вместе с двумя звеньями штурмовиков во время операции «Буря в пустыне» в 1991 году. Однако в Югославии эти вертолеты АН-64А начали усердно разбиваться при проведении тренировочных полетов. Один зацепил дерево и упал, другой зацепился ночью за линию электропередач и сгорел вместе с экипажем. А третьего взял на прицел своего гранатомета «Золей»  капитан сербского спецназа  Радован Николич.

   В это время «Тандерболт» выпустил ракету по первому меченному БТРу, в котором удирали косовары и благополучно уничтожил его.  Радован  понял, что следующим уничтожат его и решив  «помирать, так с музыкой», нажал на спусковой механизм своей «золейки»…  Снаряд помчался к «Апачу» и попал в хвостовую часть фюзеляжа. Наступила странная тишина и Радован подумал, что этому вертолету его снаряд, как слону дробина. На всякий случай шмальнуть еще раз, но вдруг в небе раздался такой сильный взрыв, словно небо треснуло пополам. «Таки попал!» - обрадовался Радован. Внутри вертолета здетонировали ПТУР «Хеллфайр» и его просто вывернуло наизнанку. Груда металла рухнула на землю. Взрывной волной швырнуло в сторону бронетранспортер и едва не перевернуло. Радован развернул его и помчался обратно к деревне. Следом за ним развернулся и молодой казацкий атаман Михайло, крестясь и  ругаясь на чем свет стоит на то НАТО и всех иже с ним. Его земляк уже прицеливался из «Мухи» по вражескому самолету, который должен был их уничтожить. И «Трандерболт» действительно выпустил ракету по второй метке, БТРу Радована, но створки отсека ракеты заклинило от взрывной волны и она зависла, готовая в любую минуту здетонировать.  Заметив это  на приборах, экипаж замер от ужаса… и немедленно развернул оглобли на свою военную базу.

И 24 хваленных «Апача», входящие в группу «Хок» так и не приняли участия в операции НАТО по причине низкой профессиональной подготовки летного состава и серьезным дефектам радиосвязного оборудования, аппаратуры РЭБ и топливной системы.  Но капитан сербского спецназа Радован Николич тогда об этом не думал.  Он стал первым, кто уложил на обе лопатки этого железного монстра с момента ввода его в эксплуатацию. В азарте погони за бандитами он и не заметил, как проскочил границу… Теперь он уносил ноги обратно и думал только о том, что если его сейчас прихлопнут ракетой, то его любимому Рашо не будет стыдно за отца.

   Бойцы отряда, оставшиеся в деревне наблюдали за тем, что происходило в небе, и когда рухнул натовский вертолет, все начали на радостях палить в воздух из автоматов. Бой в деревне закончился с двумя ранеными бойцами и  убитым сыном командира,  Рашком. Товарищи положили его на молодую траву под деревом. Левой рукой он прижимал к груди мобильный телефон. Глядя на него можно было подумать, что парень просто уснул. Светло было его чело, как у жениха и едва заметная улыбка на устах: «Милица!»  Рыжие кудри волос теребил легкий весенний ветер. Чистя  душа его в сопровождении лучезарных Ангелов медленно поднималась ввысь к Источнику Вечной Любви, где нет ни слез, ни горя! «Милица! - я всегда буду тебя любить! Прощай, отец, мама! Прощайте, мои боевые товарищи и братья»
Радован спрыгнул на землю с БТРа, сияя от радости за сбитый военный вертолет и разгромленную банду и встретился с  испуганными глазами своих бойцов.  Они не могли на него смотреть…
- Что? Что случилось? – крикнул он, растеряно глядя на них. Никто не осмелился сказать страшную правду. Только Андрей из добровольцев указал ему кивком головы в сторону дерева. Радован метнулся туда стрелой, упал на колени перед бездыханным телом своего сына и горько зарыдал на всю округу, как раненый лев: «Сынок! Раша!».
Гроб с телом сына Радован доставил в кладбищенский храм, куда собрались уже все родственники и друзья, сослуживцы. Только он вышел из катафалка, как увидел свою жену в траурной одежде, спешащую к нему. Он распростер объятия, чтобы утешить ее. Но она, подойдя  к нему близко, размахнулась и ударила со всей силы по щеке:
- Почему ты жив, а мой сын лежит в гробу? – зло крикнула она, обезумев от горя. Радован опустил глаза и только взялся рукой за щеку. Он  ничего не ответил. Вторая пощечина обожгла ему лицо. – Почему, я тебя спрашиваю? – кричала жена. Кто-то из родственников обнял ее и увел в храм, и слышно было, как доносились оттуда ее рыдания и стоны. А он все стоял, не смея поднять глаза, словно был в чем виноват. Да он и сам предпочел бы себе смерть вместо сына, но  судьба распорядилась по-своему. Горькая слеза покатилась по щеке мужественного капитана.
Младшие сыновья Милорад и Светозар подошли к нему и молча прижались с двух сторон, согревая его обожженную войной душу своей чистой детской любовью. Он благодарно обнял их за плечи и так они вместе пошли в храм.

ГЛАВА 8.


  Проиграв войну с Сербией и уговорив Петрича вывести свои войска из Косово, руководители комитета НМБ решили покончить с ним физически через международный трибунал, находящийся в их подчинении. На тот момент Петрич уже не был президентом, т.к. на очередных выборах победил его соперник. Но этот факт не уменьшил пыл комитетчиков наказать его за проявленную непокорность. Назначив приличную сумму за выдачу Петрича, они вскоре заполучили его из рук предателей. Началось позорное судилище со всей помпезностью и широким освещением в СМИ. Надо же было показать всему миру,  чем заканчивается своеволие и непослушание для непокорных.               

  В Косово вошли «миротворцы» и началось строительство военной базы НАТО. Сердце Сербии -  Косово с многочисленными святынями отдали албанским бандитам на поругание. Большинство сербов ушло из родной земли в поисках крова. Те, кто остался, жестоко притесняются захватчиками и по настоящее время. Более ста пятидесяти православных храмов стоят в руинах. Над ними в небе молятся Ангелы Престолов. Но Бог поругаем не бывает!
   
   Когда резиденцию окружили, чтобы схватить Жарко, дочь стала на его защиту,  достав из стола пистолет. Она словно тигрица закрыла собой отца и готова была стрелять в первого, кто посмеет войти в его кабинет. Такого героизма и мужества даже Жарко от нее не ожидал. Услышав в коридоре тяжелый шаги, приближающиеся к двери, он сказал дочери:
    - Аня! Убери пистолет, пожалуйста… Они ничего мне не сделают.
    - Нет, папа! Я буду стоять до конца, я не позволю, чтоб тебя убили…
    - Да меня не за что убивать! Правда! Успокойся… - В это время дверь распахнулась и двое вооруженных людей ворвались в кабинет.  Аня направила пистолет на одного из них:
    - Пошли вон отсюда, или я сейчас буду стрелять, - и сделала первый выстрел в напольную  вазу у двери. Та разлетелась на мелкие куски.  Это несколько остудило пыл у сотрудников спецслужб.
   - Спокойно! Спокойно! – поднял руку вверх один из них. – Мы не собираемся никого стрелять, нам надо поговорить с господином Петричем.
   - Анечка! Убери пистолет, пожалуйста, - попросил  Жарко. Дочь быстро взглянула на отца и не увидев на нем ни испуга, ни волнения, медленно опустила пистолет.  – Иди, дочка к маме. Нам надо поговорить. – Аня медленно вышла из кабинета. В коридоре стояло еще человек пять  вооруженных полицейских. Жарко арестовали. Дочь осудили на восемь месяцев за вооруженное сопротивление.
    Весь день дождь лил, как из ведра. Охранник впустил Милену к Жарко в небольшую комнату в которой стояли два стула, стол и кровать. Он радостно раскинул руки ей навстречу и прижался к мокрому плащу. С ее волос спадали серебристые капельки дождя вперемешку со слезами ему на грудь.  Душное помещение заполнилось ароматом ее духов. Он нежно  целовал мокрое лицо и губы, волосы и шею…
   - Ты вся промокла, Милочка! Ты же можешь простудиться…  - Он усадил ее на кровать, снял туфельки и сев на стул рядом, начал согревать ее озябшие ноги, растирая их ладошками.
   - Ой! Щекотно! – рассмеялась она и потянулась рукой к его лицу, - как ты?
   - У меня все нормально! Вызывают на допросы…  Кормят хорошо. А как дома, как дети?
   - Ты за нас не волнуйся, у нас все в порядке, нас никто не тревожит, никто не приходит. Звонил Женя, спрашивал за тебя и передавал привет. Он сказал, что тебя наверное передадут в международный трибунал. За твое предательство много заплатили. Догадываешься, чьих рук это дело? – она замолчала и опустила глаза.
   - Я знаю, куда они клонят, но там мне ничего предъявить не смогут. Я юрист и законы не нарушал. Не волнуйся, моя дорогая! Береги детей и я скоро буду с вами, - вздохнул Жарко. – Наша дочь такая смелая и так меня защищала, я горжусь ею, - восхищенно сказал Петрич.
   - В тебя пошла! – гордо ответила Мила и улыбнулась. Она не хотела огорчать мужа и не стала говорить, что Аню арестовали.
   - Но ты у меня тоже молодец! – похвалил Жарко жену. – Настоящая боевая подруга!
   - Да! Нам бы еще этот кошмар пережить…
   - А куда ж мы денемся? Переживем и это, раз судьба преподнесла. С такой поддержкой я смогу преодолеть все! – заверил муж. Они еще долго беседовали о разном, пока их не разлучил охранник.
   - Целуй детей и передавай им привет от меня! До скорого свидания, моя дорогая! – он крепко обнял жену и не знал, как скоро они еще увидятся и увидятся ли вообще. Жарко не верил, что его передадут международному трибуналу. И его не передали, его предали, позволив спецслужбам США выкрасть и вывезти в Гаагу.
   
   Следующая их встреча состоялась в Голландии в тюрьме международного трибунала по военным преступлениям. Жарко держался мужественно. Это свидание с женой было для него живительным глотком свежего воздуха в душных застенках, отдыхом от многочасовых подготовок к защите. Будучи юристом, он решил защищать себя сам. Нужно было перелопатить сотни и тысячи страниц информации, просмотреть и прослушать видеоматериалы и аудиозаписи прошедших событий. Жарко уставал, но утром снова и снова брался за изнурительную работу. Материалов по его обвинению  набралось  более  тридцати тысяч страниц. К вечеру ужасно болела голова и сердце, падало давление, в глазах темнело. Он едва держался на ногах.
   Средства массовой информации наперебой рассказывали и показывали о  заключенном Петриче. Газеты писали:
  « Международный трибунал ООН в Гааге во вторник начнет слушание дела бывшего президента Югославии Жарко Петрича. Обвинение представляет главный прокурор Гаагского трибунала.  Петрич отрицает свою вину и заявляет, что не признает легитимности этого суда. Он отказался от услуг адвокатов, и будет защищать себя сам.
   Бывший президент Югославии  Жарко Петрич обвиняется в преступлениях против человечности, военных преступлениях и геноциде в Косове, Хорватии и Боснии в период с 1991 по 1995 годы, а также в 1999 году. Все обвинения будут рассмотрены в ходе одного процесса. В начале этого процесса сторона обвинения возьмет слово только по вопросу о преступлениях, которые, как утверждается, Петрич совершил в Косове. Главный прокурор трибунала пока не завершила подготовку материалов по Боснии и Хорватии. Согласно распоряжению судебной палаты, она должна сделать это не позднее 1 июля.
Таким образом, во вторник суд заслушает показания, касающиеся убийства 900 албанцев в Косове и изгнания из края восьмисот тысяч албанцев в первой половине 1999 года.
   В отношении событий в Хорватии говорилось, что Петрич в 1991-1992 годах принимал участие в преступных действиях, направленных на насильственное изгнание не сербского населения с части территории Республики Хорватии. Речь шла, в частности, о Крайне и Славении, которые планировалось присоединить к государству сербов.
 Третье обвинительное заключение связано с войной в Боснии и Герцеговине периода 1992-1995 годов. В нем против экс-президента Югославии выдвинуто обвинение в геноциде, которое грозит ему пожизненным заключением. Утверждается, что в ходе захвата сербами территорий в Боснии и Герцеговине тысячи боснийских мусульман и хорватов были убиты или депортированы или посажены в тюрьмы и лагеря, где содержались в нечеловеческих условиях.
 
   По словам самой прокурорши, у нее имеются неопровержимые доказательства по всем обвинениям, а также 300 свидетелей, имена некоторых из них в целях безопасности умышленно изменены».
 Птрич внимательно выслушал обвинения в свой адрес и обратился к прокурору:
   - Вы были обязаны провести слушание по поводу моего незаконного ареста, ибо я доставлен сюда в результате преступления, которое трактуется как таковое не только в законодательстве моей страны, но и в законодательствах всех государств, во всех международных актах и конвенциях.

   Далее я поставил вопрос, который вы также не захотели решать, - о том, что здесь вообще невозможно говорить ни о каком равноправном и честном судебном процессе, тем более о беспристрастности обвинения. Вы знаете, что в 1990 году сессия ООН приняла общую рекомендацию о прокуроре, в которой содержится требование о его беспристрастности. Все, что мы здесь слышали, убедительно подтверждает, что прокурор не только пристрастен, но и уже объявил мой приговор. Из вашей прокуратуры дирижируется информационная кампания и организуется параллельный судебный процесс в средствах информации, который наряду с данным незаконным судом должен сыграть роль некоего параллельного линчевания, призванного заранее, без какого-либо рассмотрения фактов доказать, что это... – судья его  бесцеремонно прерывает.

   - Я вас прерву. Почему это вы думаете, что прокурор уже объявил ваш приговор?
 
   - И предыдущий обвинитель  на встрече с мадам Олбрайт заявила, что они совместно делают одно дело. А ведь она представляла воюющую сторону. Само обвинение предъявлено на базе данных британской разведки, полученных во время войны против Югославии. Известно, что разведки дают выборочные данные, те, которые они могут использовать, но не дают тех данных, которые расходятся с их трактовкой. Думаю, что может быть приведено много других аргументов. Но вы их не обсуждали и не приняли какого-либо решения. Вы не обсуждали и не запрашивали совещательное мнение Международного суда о своей законности. Вы не назначили слушание, которое должны были назначить на основе habeas corpus и на основании того факта, что ваш представитель участвовал в совершении уголовного преступления...
   - Господин  Петрич, мы уже приняли решение по вопросам, о которых вы говорите. Ваша трактовка данного трибунала сейчас не имеет никакого отношения к делу. Мы приняли решение, и нет необходимости вновь говорить об этом на данных заседаниях.
     Жарко продолжил свою защиту  после демонстрации им видеофильмов:
    - То, что вы видели, - это, я бы сказал, только один атом, даже меньше, чем атом, истины в океане лжи и пропаганды, злоупотребления глобальными средствами массовой информации в качестве инструмента войны против моей страны. Мы намеренно выбрали не сербскую, а немецкую и английскую видеопленки. Мы не знаем этих людей. Вы слышали немецкого генерала, который говорит, что ему как немцу стыдно за действия своего правительства. А поскольку вы читаете всю мою почту (кстати сказать, я получаю много писем, и это доставляет вам много работы), то вы могли прочитать письма американских офицеров, которым стыдно за свое правительство, письма английских интеллектуалов и военных, которым стыдно за свое правительство, письма французских ветеранов, которым стыдно за свое правительство.
   И на Западе, где в средствах информации господствует, я бы сказал, мрак, когда речь идет о Югославии (ибо глобальные мировые информационные сети использовались в качестве орудия войны и лживо информировали общественность), - так вот, и на Западе появляется все больше людей, которым истина все-таки дороже, чем комфорт, который приносит им унизительное выполнение приказов своих политических шефов. И я уверен, что и там все слышнее будут голоса правды, все больший позор падет на тех, кто лгал о Югославии, кто превратил информационную войну в передовой отряд реальной войны, в которой гибли люди, произошли большие разрушения.
    Но теперь перехожу к тому, что я хотел сказать при этой первой возможности публично выступить за семь месяцев. В эти два дня все обвинители говорили, что они судят лишь отдельную личность. Они судят отдельную личность, а не народ. Это сказали все три обвинителя. Но они обвиняют весь народ, начиная с сербской интеллигенции. Они обвинили сербскую интеллигенцию во главе с Сербской академией наук и искусств. Мы слышали даже цитаты из меморандума Сербской академии наук и искусств, который якобы был идейной платформой "преступлений" против албанцев. А речь идет о меморандуме, в котором сербские академики честно обрисовали ситуацию, существовавшую 15, а теперь уж и больше лет назад, и ответственно говорили о положении в Косово. Но то, что обвиняют Сербскую академию и сербскую интеллигенцию, - это лишь часть дела. Обвиняют и Косовскую битву. Взять хотя бы ироническое замечание бедного обвинителя, что он не знает, что, собственно, мы праздновали, почему эти два миллиона человек собрались на этом Косовом поле праздновать 600-летие битвы, которую мы проиграли. А он и не знает (хотя обвиняет и сербскую историю, и Косовскую битву), что это была битва за Сербию и Европу - и за Сербию, и за Европу.
   Но здесь обвинены не только сербская интеллигенция, и Академия наук, и Косовская битва. Обвинена вся институционная система Сербии, которая оказывала мне поддержку: парламент, политические организации, средства информации. Обвиняются граждане, которые поддерживали меня в массовом порядке и несколько раз избирали на свободных многопартийных выборах. Единственное, в чем мы тут согласны, - это то, что мое поведение было выражением воли граждан. Однако прокуроры обвиняют граждан в том, что они меня поддерживали. А я говорю вам, что и мое поведение здесь является выражением воли граждан, выражением воли народа. Обвиняют армию и полицию, добровольцев и территориальную оборону, которые называют собирательным именем "сербские силы". Обвиняют сербов и всех в Сербии, кто меня поддерживал, и сербов за пределами Сербии, если они меня поддерживали. И тех, кто поддерживает меня сегодня в Сербии. А затем обвиняют народ.
   Мы все это слушали эти два дня, а потом говорят, что обвиняют отдельную личность. Затем эту личность, т.е. меня, провозгласили неким сверхчеловеком, приписав некую сверхчеловеческую мощь, влияние и ответственность за пределами территории моего государства, некую магическую мощь, вероятно, божественную. При этом постоянно занимаются моим эмоциональным состоянием, тем, что я об этом думаю, чего хотел достичь. Американцы направляются через весь земной шар, на другой конец света бороться против терроризма. Это считается логичным и нормальным. А вот борьба против терроризма в сердце своей страны, в своем доме считается преступлением. Значит, даже в своем доме мы не имеем права реагировать на терроризм. И я докажу связь между тем и другим терроризмом.
   В этом лживом обвинении они пошли дальше, чем могла бы изобрести чья-либо фантазия. Утверждают даже, что я намеренно вызвал агрессию НАТО, войну против Югославии и страдания миллионов ее граждан только для того, чтобы получить предлог для убийства албанцев. Я спрашиваю себя: "Могли ли они придумать какое-нибудь более умное объяснение?" Они идут еще дальше. Мы вчера слышали, что меня якобы не интересовали никакие границы, кроме лишь одной границы - между сербским и не сербским. Хотя именно Сербия и Югославия все эти годы югославского кризиса была единственной страной на пространстве прежней Югославии, в которой не было никакой национальной дискриминации, которая полностью сохранила свою этническую структуру. Она полностью такая же, как и 12 лет назад, когда разразился кризис, - Жарко глубоко вздохнул, набрал полную грудь воздуха, снова темнело в глазах и подкашивались ноги, но он мужественно  продолжил свою защиту:
   -Югославская действительность опровергает этот чудовищный тезис и этот чудовищный вымысел. А мы будем слушать здесь подобные туманные конструкции и закрывать глаза перед югославской действительностью, которая является действительностью не данного момента, а действительностью более чем десятилетия и своей неумолимой точностью полностью опровергает подобные бессмыслицы. Сербия и я лично проводим якобы политику геноцида вне Сербии, но эта политика геноцида как-то не существует в Сербии, за которую я, собственно, только и несу ответственность как президент Сербии. Они же хотят приписать мне ответственность за все, что они сами сделали, за все преступления, которые они совершили.
   Они утверждают (мы это слушали два дня), что наша героическая оборона против агрессии блока НАТО была лишь ширмой для преступлений против албанцев. Но вы оскорбляете целый народ. По существу те факты, которые знает вся планета, - о круглосуточных бомбардировках Косово, в течение 24 часов каждый день в течение 78 дней, - эти факты хотят отменить с помощью свидетелей. Их доставят, чтобы они сказали, что бежали от "сербских сил", как вы называете армию и полицию. Известные каждому гражданину планеты факты аннулируют некие свидетели, которые прибудут сюда и скажут: мы бежали не от бомб НАТО, мы бежали из Косово от "сербских сил". А вы только что видели западные съемки, слышали западных генералов, которые это опровергают. А есть и другие свидетели, которые очень хотят прибыть сюда, чтобы сказать вам и вашим хозяевам, что является правдой, а что ложью в этой конструкции. И вся эта конструкция - ложь.
Да и это бегство, о котором вы говорите как о депортации, как раз совпадает с бомбежками. Ведь и в самом обвинении все обозначенные вами даты приходятся на тот же период, что и бомбежки. И это еще одно доказательство полной манипуляции фактами и попытки переложить ответственность за преступления на жертву. НАТО бомбила и убивала в массовом порядке албанцев, возвращавшихся в свои села, албанцев, которые не подчинялись приказам "Освободительной армии Косова" (ОАК) бежать, которых ОАК избивала и убивала, стремясь заставить их бежать. Ибо такова была концепция, которую излагала мадам Олбрайт: сербы изгоняют албанцев; албанцы, следовательно, должны уйти из Косова, чтобы доказать тезис, что мы их изгоняем, - иронично произнес Жарко.
   - После бомб из самолетов бросали листовки на албанском языке и призывали граждан бежать из Косово. А ОАК, как их союзник, делала то же самое и убивала тех, кто оказывал сопротивление. И, тем не менее, албанцы возвращались в свои села и не хотели бежать из Косова. А те, кто оказывались в зоне тяжелых боев и столкновений, конечно, бежали и должны были бежать. Бежали и сербы в Венгрию, бежали в Республику Сербскую. Многие из тех. кто бежал оттуда во время войны, возвращались назад в Республику Сербскую, и их тоже, вероятно, согласно данному обвинению, изгнали "сербские силы". Видимо, нечто подобное можно сконструировать, если через 10 лет кому-нибудь захочется перевалить на кого-то вину за собственное грязное дело.
   И я задаюсь вопросом: существует ли суд, который позволит перечеркнуть 78-дневные круглосуточные бомбардировки на основе заявлений так называемых свидетелей, что они должны были бежать, ибо, согласно их утверждениям, их изгоняли "сербские силы". Я хочу ответственно заявить, что использование прокурором такой страшной и невероятной лжи является преступлением. Кстати, может быть, лучше всего было бы, если бы вы приняли подобное утверждение прокурора, и этот фарс окончательно предстал бы во всей "красе" перед глазами всего мира. То, что мы слушали, оскорбляет интеллект обычного жителя планеты. Мы слышали вчера примерно такое, я бы сказал, утверждение: где депортации, там и убийства. А правда в том, что там, где происходит столкновение с террористической бандой, или там, где происходят бомбардировки (а чаще всего одновременно столкновение с террористами и бомбардировки, ибо террористы нередко действовали, имея поддержку с воздуха от своих союзников по войне против Югославии), - там, конечно, происходит и бегство населения. И тогда в той интерпретации, которую мы слушали два дня, столкновение с бандой и бомбежки (а мы видели это и на западных, а не югославских видеопленках) - все это считается убийством, совершенным "сербскими силами", а бегство людей из мест конфликта квалифицируется как депортация. Повторяю, из Косова население изгоняла прежде всего ОАК - приказами, избиениями, убийствами, а затем НАТО - бомбежками и призывами к бегству. В этом заключается правда относительно ваших рассказов о депортациях.
   Хочу сказать здесь кое-что, что в Сербии знает любой. В сербской традиции и традиции сербской армии военнопленный и человек без оружия является святыней. Любой, кто покусится на эту святыню, должен отвечать. И этого не делали ни армия, ни полиция. Я не говорю этим, что нечто подобное не совершили какие-нибудь отдельные лица или группы. Но этого не делали ни армия, ни полиция. Они честно, по-рыцарски защищали свою страну. А отдельные лица и группы, которые могут совершить преступление, существуют повсюду в мире, и повсюду они являются объектом осуждения и преследования. И не могут такие грязные преступления приписываться армии и полиции, государству и народу, государственному руководству, - утверждал Жарко
   Именно военнослужащие армии и полиции лучше всего знают, сколько террористов сбежало от них, смешиваясь с гражданами. Они видели их на расстоянии пары сотен метров и легко узнавали их в массе граждан, ибо они в основном были в нижнем белье, поскольку те бросали форму, чтобы спастись. Им всем удавалось сбежать, ибо существовал строгий запрет, исходивший сверху и от всех звеньев командования, по которому нельзя было открывать огонь даже по террористам, если существовала опасность ранения или убийства гражданских лиц. Много террористов сбежало. И это было известно. Об этом знали американские представители, которые сновали по Косову и с которыми мы разговаривали об этом. Конечно, и террористы знали, что для армии и полиции существует строгий запрет, что они не могут открывать огонь там, где имеются гражданские лица. Разумеется, террористы злоупотребляли этим, чтобы сбежать. Надо было только снять верхнюю часть формы, смешаться с гражданами и скрыться. Это мы обсуждали много раз, но этот приказ всегда оставался в силе.
   Таким образом, все это время задачей армии и полиции, в первую очередь полиции, была нейтрализация террористической организации ОАК и одновременно защита гражданских лиц. И все приказы и действия командования и частей это подтверждают. И, кстати, могла ли быть вообще организована без чьего-либо приказа, без какой-то организации подобная "депортация", особенно массовая? На этот счет не существовало никакого замысла, не было никаких действий. Перед вами появлялись вчера на телевизионных экранах свидетели, которые говорят, что не намерены подтверждать такие вещи, что это ложь. Во время перерыва к ним обращались журналисты и судьи, спрашивая: "Вот сейчас показывали вас. Вы говорили о  Петриче то-то и то-то". А те отвечали: "И речи нет, я не имею намерения давать показания". Так пригласите этих свидетелей, чтобы мы, в конце концов, услышали, что они могут сказать. Любой, кто будет говорить правду, не сможет ничего сказать о нечестности моей деятельности, моей политики и моего правительства. Ничего.  – Жарко устал говорить и сделал небольшую паузу. Он обвел взглядом зал заседания, судью и понял, что все, о чем он говорит – пустой звон для суда. Его судьба давно предрешена и нужно только перед мировым сообществом доказать его вину, чтобы вынести свой приговор. По  выдвинутым обвинениям  вряд ли можно было рассчитывать на свободу. И Жарко не сколько защищал себя, сколько обвинял перед мировым сообществом действия НАТО под руководством Комитета. Он говорил:
   - Здесь в качестве неких доказательств излагается невероятное количество вещей. Что в них плохого? Вчера говорили о награждении трех генералов. Ну, и что плохого в том, что награждены генералы, защищавшие страну? Да, награждено несколько тысяч человек за храбрость, проявленную во время агрессии НАТО. Ведь мы - единственная страна, которая сбила натовский самолет-невидимку. Так называемый самолет-невидимку. Когда я знакомился с этим самолетом на базе, трогал его рукой, Холбрук мне объяснял, что на его создание израсходовано два с половиной миллиарда долларов. А когда командующий базой говорил мне, что теперь он стоит, скажем, 40 миллионов долларов, Холбрук шептал еще на ухо: "Да врет он. Самолет стоит не меньше 250 миллионов, но они занижают расходы". И вот это чудо техники, которое никто не может увидеть, которое никто не может сбить, мы сбили. Так, видимо, тот, кто сбил этот самолет-невидимку, прилетевший в небо над Воеводиной сеять смерть среди детей, заслуживает награду. Он заслуживает 50 наград.
 И каждый, кто сбил самолет, получил награду. И каждый, кто сбил крылатую ракету, получил награду. Вы израсходовали на Югославию все запасы крылатых ракет, не говоря уж о том, сколько десятков тысяч боевых вылетов было совершено. Мы слушали разговоры между обеспокоенным генералом Джортом, который командовал авиацией из базы во Флоренции, и его сыном-летчиком, раненным в небе над Югославией. Эта пленка существует, и для нее придет время. Настанет время выяснить и многие другие вещи.
   Но не только несколько тысяч человек в Югославии получили награды за храброе поведение во время войны. Несколько тысяч человек были награждены и за восстановление страны. Ведь за несколько месяцев, в результате сверхчеловеческого труда миллионов граждан, этого народа, который якобы "был сбит с толку и не знал, что делать для своего блага", нам удалось создать в стране нормальные условия для жизни.
   Я слышал вчера, как прокурор буквально высмеивал тот факт, что Сербия не была в состоянии войны ни с Боснией, ни с Хорватией. Сербия, господа, не воевала ни с Боснией, ни с Хорватией. Почему вы хотите приписать Сербии и сербам войну в Хорватии и Боснии - Герцеговине? Почему в вашем обвинении упоминаются события в Боснии и Хорватии, о которых ни я, ни кто-либо другой в Сербии ничего не знаем, о которых не знают даже многие в самой Боснии, за исключением некоторых самых крупных событий? - спрашивал Жарко.
   -Люди знали лишь, что там дерутся и что мы стараемся, чтобы это прекратилось как можно скорее. Почему, скажите, коридор в районе Брчко вчера изображался как какая-то криминальная операция? Это является частью обвинения, хотя вопрос об этом коридоре был предметом по крайней мере 50 бесед Оуэна и Столтенбурга с представителями мусульман, сербов и хорватов в Боснии, с Караджичем, Изетбеговичем и Бобаном. В моем присутствии и в присутствии Туджмана. Ведь этот коридор в районе Брчко связывает восточную и западную часть Республики Сербской, и если вы возьмете карту, вы это все легко увидите. Весь Банялукский регион и Боснийская Краина через этот коридор связываются с восточной частью и далее на восток - с Сербией. Это всегда был жизненно важный путь, и я не понимаю, каково значение этого вопроса во всем вашем, я бы сказал, довольно жалком обвинении, - иронично произнес Петрич.
   -Босния и Герцеговина была по сути дела Югославией в миниатюре, подобно тому, как Югославия состояла из нескольких народов, которые дружно жили и развивались. Так, Босния и Герцеговина были Югославией в миниатюре, в которой жили мусульмане, сербы и хорваты. Ваши лидеры расчленили и Югославию, и Югославию в миниатюре, а теперь выставляют счет всем трем народам в Боснии и Герцеговине, которые они ввергли в гражданскую войну, чтобы как можно дальше отвести от себя вину за вызванную ими войну. Зачем, собственно, они выталкивали Боснию из Югославии, как не для того, чтобы вызвать конфликт?
  Почему, кстати, когда они вытолкнули Боснию из Югославии и когда все три стороны приняли план Кутилера по устройству Боснии, они сказали Изетбеговичу, чтобы он снял свою подпись? Американский посол Уоррен Циммерман, который ему это сказал, не может это отрицать. Он даже написал в своей книге, что, возможно, допустил ошибку, сказав господину Изетбеговичу, чтобы тот так поступил. И таким образом тогда началась война - пояснял Жарко.
     -Война началась убийством отца невесты на сербской свадьбе в центре Сараево. Война началась убийствами сербов в различных местах в Боснии. Сербы не начинали никакую войну и никакие столкновения. Так было и в Хорватии. Резня в Боровом селе, резня на Плитвицах - обо всем этом имеются подлинные исторические свидетельства. И самая большая бессмыслица - обвинять не ту сторону. Сейчас говорится о трех народах в Боснии, и это формула, на которой строится Босния. А почему вы согласились на референдум о независимости Боснии без участия сербов - одного из этих трех народов? Ведь любые решения там осуществимы только если с этим согласны все три народа. Но решение об отделении Боснии было принято без участия одного народа. Народа, который владел более чем половиной территории, народа, который составлял гораздо больше трети населения. Таковы факты.
   Сюда прибудут историки, академики из Сербской академии наук, конечно, если осмелятся. Я это говорю, разумеется, не на их счет. Ведь их обвиняют в том, что они являются некими идеологами "сербского преступления". А вчера прокурор внушал даже, что этническая чистка вознаграждена и что территория Республики Сербской является захваченной. Я в этой связи спрашиваю себя, что в действительности является вашей целью. И почему вы позволяете себе говорить, что Косово граничит с Сербией. Косово не граничит с Сербией. Косово - это Сербия. Не граничит же этот трибунал с Голландией – куражился  Жарко.
   -И многие вещи вам следовало бы понять. А если не знаете, то должны были бы спросить у кого-то, кто это знает. Пусть вам кто-нибудь объяснит, что в любой армии или хотя бы в любой мне известной армии существует принцип единоначалия, что никогда не обходится ни одно звено в цепи командования, когда выполняются решения. Не существует никакой анархии, и любое отступление от этой линии является всегда преступным актом, который в зависимости от его тяжести наказывается соответствующим образом. Эти ваши разговоры о военных частях, о том, кто с какими из них вступал в контракт, и тому подобное, являются абсолютно бессмысленными.
   Вы упомянули некий "план выжженной земли". Не знаю, откуда он взялся. Вероятно, из Вьетнама. "План выжженной земли" - это то же самое, что и план "подкова" ("потковица"), о котором любой знает, что это обычный вымысел. Когда он был представлен якобы в оригинале, он имел название "поткова" (а это хорватское слово, сербы никогда не написали бы "поткова", а обязательно написали бы "потковица"). И я вообще не понимаю смысла обвинения, что сербы в Косове имели оружие. Ведь все знают, что в Косово оружие было у всех. Есть бесчисленное количество задокументированных случаев того, как албанские террористы врывались в дома албанцев, своих соплеменников, и отнимали у них оружие. И слушая то, что здесь говорится, любой разумный человек задается вопросом: как кто-либо может ставить вопрос об уголовной ответственности, не говоря уж об иной ответственности - политической, моральной и всякой другой, когда нет доказательств?
  А здесь даже уголовная ответственность за насильственное отделение Хорватии приписывается мне. Хорватия бесспорно отделилась. Отделение бесспорно было насильственным. Но как мог я, как президент Сербии, остановить столкновения хорватской псевдоармии с Югославской народной армией, которую изгоняли из городов и баз, где эта армия размещалась целых 50 лет и, которая, конечно, пришла на эти базы не из Сербии? Все это была СФРЮ. Югославская армия находилась на всей территории СФРЮ.
  Здесь выявляется, что вы по сути дела ничего не знаете о республиканских министерствах обороны. Они не имели никаких полномочий в отношении армии. Их главной задачей, наряду с другими административными делами, было ведение списков военнообязанных, забота о направлении в армию призывников и выполнение тех гражданских дел, которые служат интересам обороны. Вы цитируете политические размышления генерала Симовича, а не говорите о каких-либо полномочиях или действиях. Каждый человек имеет право на политические размышления, имеет право говорить о том, что он считает нужным говорить.
  Что это такое - "внутреннее расселение" в Косово? И что может быть мотивом "внутреннего расселения" в Косово? Когда где-то происходят конфликты, в села врываются террористические банды, убивают граждан (а еще до начала войн они убили албанцев в два с половиной раза больше, чем сербов, но об этом позже), тогда, естественно, граждане бегут из этого села к своим родственникам в соседнее село, или бегут к своей родне в город, или, если не имеют там родственников, в какой-либо приемный центр, который организует внутреннее расселение. Я и сейчас вообще не понимаю, с какой целью поднят вопрос о "внутреннем расселении". Разве что для злонамеренной интерпретации того факта, что люди бежали из мест, где они чувствовали себя небезопасно, где они считали, что обстановка небезопасна для их детей, и уезжали в другие места.
   Я спрашиваю далее, в чем смысл утверждений о злых намерениях в отношении албанцев, якобы проявлявшихся в концентрации войск на юге страны во время агрессии НАТО? Особенно в Косове, когда каждому ребенку ясно, что на эту территорию приходился передний край нашей обороны от ожидавшегося сухопутного вторжения НАТО из Албании и Македонии. А где же, по мнению обвинения, мы должны были разместить силы, если вражеские силы концентрировались в Албании и Македонии? Должны ли мы были разместить их на венгерской границе или на границах с Албанией и Македонией?  - спросил Жарко.
   -Кстати сказать, бывало, что бомбардировщики Б-52 по 24 часа бомбили позиции на границе, а затем начиналось наступление. Конечно, в первых рядах пытались войти на территорию албанцы, что им никогда не удавалось из-за прочной обороны нашей границы. В чем тогда смысл мотивировать злые намерения в отношении албанцев тем, что кто-то разместил войска на границе, из-за которой ему грозит нападение? И не какое-то предполагаемое, а реальное нападение. Это известно всему миру
   Особенно, я бы сказал, бессмысленны и злонамеренны ("бессмысленны" - это еще мягко сказано) утверждения о нашей линии на военное решение. А эта "линия на военное решение" как раз отвергается нашим настойчивым стремлением к достижению политического соглашения. Содержание этого соглашения, которое предлагало правительство Сербии, которое предлагало наше руководство, опубликовано. Единственный камень преткновения возник в переговорах с американской делегацией об этом документе, ибо они представляли себя в качестве основного партнера на переговорах. У меня была лишь пара бесед с Руговой. Они были против этих контактов. Они хотели полностью контролировать все дело. Единственным камнем преткновения было наше стремление к тому, чтобы политическое решение базировалось параллельно на равноправии граждан и на равноправии национальных сообществ - пояснял Жарко трибуналу. Судьи слушали его речь без всякого интереса, как бы делая одолжение. Все они знали, что даже такая блестящая защита не спасет Петрича. Судьба его давно предрешена более высокой инстанцией, чем этот суд.
   -Ведь в Косове живут и албанцы, и сербы, и турки, и мусульмане, и горанцы, и цыгане, и египтяне, - продолжал Жарко. - Семь национальных сообществ. И чтобы реализовать такое решение, мы предлагали вполне нормальный конкретный подход, согласно которому Скупщина Косово имела бы две палаты. Вече граждан, в которое народные представители избирались бы гражданами по принципу: один человек - один голос. Следовательно, здесь огромное большинство составляли бы албанцы, и это никому не мешало, ибо они являются большинством в этом крае. Предлагалось иметь вторую палату - Вече национальных сообществ, где каждое национальное сообщество - и сербы, и черногорцы (они берутся вместе как одно, а не два национальных сообщества), и албанцы, и турки, и мусульмане, и цыгане, и горанцы, и египтяне - имели бы на паритетных началах по нескольку своих избранных членов.

   Посмотрите на Соединенные Штаты - Род-Айленд, который меньше Белграда, имеет двух сенаторов, как и Техас, который больше половины Европы. И ничего, логично, что в подобной сложной структуре существует подобное решение.  Этот вопрос был единственным спорным пунктом. Он не должен был быть решен. Ибо существовало намерение ничего не принимать, чтобы найти предлог для вторжения в Югославию. А ныне на глазах всего мира создается этнически чистое Косово только из албанцев. Речь идет о "Великой Албании", о которой я буду говорить позднее.
   Это, я бы сказал, неонацистская идея, в соответствии с которой расколота Югославия и согласно которой перекраивается карта Балкан и создается "Великая Албания". Эта идея кроется и за тем, что мы слышали здесь от обвинения. В этом контексте я хочу сказать, что обвинитель не случайно упомянул Нюрнберг. Им мало того, что они совершили преступление против Югославии и отомстили за сербскую роль в их поражении в обеих мировых войнах. Они хотят нас, являющихся жертвами их преступления, объявить виновниками, а меня символически, при помощи этого суда, поставить перед лицом Нюрнберга. Чтобы поменять роли. Это преступление - убийство Югославии и мое распятие - они вершат руками своих бывших союзников и своих прежних врагов. Все исторические факты это доказывают. Но это доказывают и все нынешние шаги. Мировая общественность не сможет не заметить этого, вопреки всем стараниям обвинения, вопреки большим усилиям средств информации. Югославской общественности (и не только ей) уже известна подлинная правда. Ведь и в самом деле, когда человек слушает сказанное за эти два дня, возникает вопрос, что вы вообще доказываете разными фотографиями? Например, фотографиями с заседания Верховного совета обороны, членом которого я был и на котором присутствовали лица, приглашенные председателем Верховного совета? Вы могли точно так же показать мою фотографию с Руговой, или Кристоффером, или с Кофи Аннаном. Не понимаю, что этот факт означает? Что вы доказываете фотографиями о том, как полиция наводит порядок на демонстрациях, причем, по крайней мере, в сотню раз менее жестоко, чем когда мы смотрим на вашем телевидении, как наводится порядок полицией в ваших странах, когда происходят демонстрации и когда ставится под угрозу общественный порядок и мир или возникает опасность для жизней людей и для имущества? Что вы доказываете фотографиями с похорон, на которых кто-то стоит так, что его можно узнать, где-то в отдалении от меня или даже непосредственно около меня? На этих похоронах была тысяча людей. Что вы доказываете фотографиями, которые вы предъявляете суду? - вопрошал Петрич.
   - Что вы доказываете утверждениями о том, что я не выдал вам кого-то, кого вы подозреваете в совершении преступлений? В этом нет никакого секрета. Да я бы вам никогда и не выдал никого, ибо считаю, что этот суд является незаконным. Кстати, я это сказал и мадам Олбрайт, когда она потребовала от меня выдать некоторых людей. Их имена больше упоминать не буду. Я сказал:  « Прошу вас, извольте предоставить мне, нашим органам сведения. Пусть ваши органы представят доказательства, которые они имеют. Никто не должен опасаться, что правосудие в Югославии может замолчать какое-либо преступление».
  Знаете ли вы вообще и знает ли общественность, что мы в Югославии еще в 1992 году судили за военные преступления своих граждан, относительно которых было установлено, что они убили некоторых мусульман в Боснии, напали на какую-то там группу, расстреляли и убили людей? В 1992 году никто и не знал, что будет создан данный трибунал. Да это, кстати, вообще и не важно. Любая цивилизованная страна в своем уголовном законодательстве оценивает военное преступление как самое большое преступление. Мы судили в 1992 году за военные преступления.
    И вот я говорил- пожалуйста, дайте эти сведения, которые у вас есть. Не сомневайтесь вообще, что будет арестован и будет судим тот, кто действительно совершил что-нибудь плохое- убил женщину и детей, издевался над арестованным или сделал еще что-нибудь, стрелял, скажем, в автомобиль Красного Креста. А я вам покажу, как НАТО стреляла на мосту по автомобилю, на всей крыше которого было написано "Красный Крест". Это была машина румынского Красного Креста, которая там проезжала. Я не выдал и никогда бы не выдал людей. А то, что сейчас кого-то выдают, - это нарушение Конституции и уголовное деяние. Но это делают, потому что сейчас там марионеточный режим, который должен выполнять то, что ему приказывают. А поддержки народа он, конечно, не имеет.
   Я спрашиваю, в частности, что вы доказываете упоминанием существования добровольцев - сербов, которые отправились через реку Дрину в качестве добровольцев? Естественно, за их поведение отвечает власть, на территорию которой они прибыли, чтобы воевать в качестве добровольцев. Но что вы доказываете существованием добровольцев - сербов, которые отправились помочь своим братьям - сербам? Вас ведь вообще не интересует, сколько моджахедов прибыло в Боснию или в Косово и которых арестовывали с саблями, служащими только для того, чтобы отсекать головы. Но после выполнения определенных требований их отпускали. Итак, когда из Аравии прибывает тот, кто саблей отсекает головы, то является нормальным, что он проезжает две тысячи километров до Боснии, чтобы помочь Алии Изетбеговичу. Но если сербы отправляются на помощь сербам, то это уже нечто такое, чем обвинение должно серьезно заняться.
    Что вы доказываете цитированием одного предложения из моей речи на площади Газиместан, которая была, могу вам сказать, отличной речью и которую действительно не в чем упрекнуть? Вы цитировали лишь кусочек предложения, в котором я говорю, что нас ждут многие сражения, конечно, не боевые, хотя и такие тогда не были исключены. И это одна общая фраза, которую сегодня многие используют. Кстати, мир все еще не стал надежной и стабильной категорией в современном мире. Поэтому и существуют армии во всех государствах. А иначе зачем они были бы нужны? Но вы очень коварно умалчиваете обо всем остальном.
   Я получил текст этой речи и попытаюсь найти эту вашу цитату, чтобы показать, что вы вырвали ее из контекста. В этой речи говорится: "Равноправные отношения между югославскими народами являются необходимым условием для сохранения Югославии, для ее выхода из кризиса и тем более необходимым условием для ее экономического и общественного процветания. Этим Югославия не выделяется из социальной окружающей среды современного, особенно развитого мира. Этот мир все больше характеризуется национальной терпимостью, национальным сотрудничеством и национальным равноправием. Современное экономическое, технологическое, а равно и политическое и культурное развитие толкает разные народы друг к другу, делает их взаимозависимыми и все больше равноправными.
  В цивилизацию, к которой движется человечество, могут вступить, прежде всего, равноправные и объединенные люди. Если мы не можем быть во главе пути к такой цивилизации, мы, безусловно, не должны быть и в его арьергарде. Поэтому, может быть, нигде на земле нашего отечества не имеют такого смысла слова, посвященные согласию, солидарности и сотрудничеству между людьми, как здесь, на поле Косовом, которое является символом несогласия и измены. В памяти сербского народа это несогласие было решающим для проигрыша битвы и злой судьбы, которую Сербия переживала целых пять веков, хотя с исторической точки зрения это не было так. Остается представление, что народ пережил свое несогласие как свое самое большое несчастье, и поэтому обязанность народа состоит в том, чтобы самому устранить его и защитить себя в будущем от поражений, неуспехов и стагнации.
  Народ Сербии осознал в этом году необходимость своего взаимосогласия как решающего условия для своей нынешней жизни и дальнейшего развития. Я уверен, что это сознание о согласии, единстве позволит Сербии не только функционировать как государству, но и функционировать как успешному государству. Поэтому я думаю, что об этом есть смысл сказать именно здесь, в Косово, где несогласие когда-то трагически и на века отбросило назад и поставило под угрозу Сербию и где обновленное согласие может двинуть ее вперед, вернуть ей достоинство. Такое понимание взаимных отношений представляет собой элементарную необходимость для Югославии, так как ее судьба находится в объединенных руках всех ее народов.
  Спустя шесть веков мы сегодня опять находимся в сражениях и перед сражениями". Это то, что вы цитируете. Это общая фраза. Но это, естественно, не учитывается... "Несмотря на то, какими являются эти сражения. они не могут выигрываться без решительности, храбрости и самопожертвования, без тех качеств, которые издавна существовали в Косово. Наше главное сражение сегодня состоит в осуществлении экономического, политического, культурного и в целом общественного процветания ради более быстрого и успешного приближения к цивилизации, при которой люди будут жить в XXI веке. Для этого сражения нам особенно необходимо геройство. Разумеется, несколько иное, но та храбрость, без которой в мире нельзя добиться ничего серьезного и великого, остается неизменной, остается вечно необходимой".
  Я не буду цитировать всю речь, но я цитировал некоторые ее части, чтобы было видно, сколь злонамеренно выдернута цитата.
  Ведь я как раз говорю, что нам предстоит главное сражение за экономическое, социальное, культурное процветание, и так далее, а вы видели, как они это использовали.
   Я процитирую еще пару вещей (из выступления в Косове 29 июня 1989 года - прим.ред.) "В Сербии никогда не жили только сербы, - это я говорю в Косово перед двумя миллионами человек. - Сегодня в ней больше, чем раньше, живут граждане, представляющие другие народы и народности. Это не изъян для Сербии. Я искренне уверен, что в этом ее преимущество. Меняется национальный состав почти всех, а особенно развитых стран современного мира. Все больше и все успешнее совместно проживают граждане различных национальностей, различных вероисповеданий и рас. Социализм как прогрессивное и справедливое демократическое общество тем более не должен был бы допустить, чтобы люди разделялись в национальном и религиозном отношении. Единственные различия, которые при социализме могут и должны допускаться, это различия между честными и нечестными людьми.
  Поэтому все, кто в Сербии живет за счет своего труда, уважают других людей и другие народы в своей республике. Югославия - это многонациональное сообщество, и она может сохраниться только в условиях полного равноправия всех наций, которые в ней живут. Кризис, поразивший Югославию, привел к национальным, а также к социальным, культурным, религиозным и многим другим важным разделам. Среди всех этих разделов самыми драматическими показали себя национальные разделы. Их устранение облегчит преодоление других разделов и смягчит их последствия".
  Это было сказано в Косово, в день самого большого сербского праздника Видовдан, который изображается как взрыв сербского национализма. Это подлинный текст. И сегодня я не изменил бы в ней ни одного слова. А тогда я считал, что как президент Сербии я должен сказать прежде всего сербам там, где они являются большинством, что национальное равноправие - это единственный выход. А вы видите, с каким коварством выхвачена часть фразы, которая, по сути дела, абсолютно спокойна и является общим местом, - доказывал Жарко.
  Я не читал бы сейчас эту речь, не тратил свое время, если бы обвинители не толковали ее столь злонамеренным образом. Но продолжу вопросы, которые я хотел бы адресовать общественности, но, естественно, не обвинителям, ибо они продемонстрировали такое коварство, что, вероятно, они никого больше не вводят в заблуждение. Что, скажите, доказывается тем, что Социалистическая партия Сербии назначала министров? Да я не знаю ни одной страны, в которой партия, выигравшая свободные многопартийные выборы, получившая парламентское большинство, не назначает своих министров. Я не знаю, кого в ваших странах партии назначают министрами, если не своих членов и лидеров.
   Но не так обстояло дело в Югославии. Мы назначали министрами даже беспартийных лиц. У нас было несколько периодов, когда действовало правительство народного единства с участием в нем представителей ряда партий и беспартийных людей. И что вы доказываете тем, что от этого зависело их материальное положение? Я не знаю, работают ли министры в ваших странах бесплатно или, может быть, они имеют какие-то другие источники доходов. У нас министры получают заработную плату. А те, кто злоупотребляет служебным положением, чтобы присвоить какие-то деньги, всегда несли ответственность. Мы ведь единственная страна, о которой мне известно, где за последние 10 лет были арестованы два министра за растрату, насколько я помню, 700000 марок. Они не только были, естественно, смещены, но и отданы под суд и осуждены.
  И что означает ваше искажение названия Социалистической партии Сербии? Я здесь слышал: Сербская социалистическая партия. В отличие от многих оппозиционных партий, в названии которых имеется слово "сербская", мы не были и сейчас не являемся Сербской социалистической партией. Мы являемся Социалистической партией Сербии, а в ней большинство, естественно, составляют сербы. Но нет такой национальности в Югославии, которая не представлена в Социалистической партии Сербии. Это и венгры, и румыны, и русины, и албанцы, и турки, и горанцы, и цыгане, и египтяне, и мусульмане. И как вы думаете, стали бы представители всех этих национальных сообществ, проживающих в Сербии, вступать в партию, осуществляющую дискриминацию? Впрочем, бессмысленно это и дальше доказывать, ибо югославская действительность сама полностью обесценивает те дешевые инсинуации, которые мы здесь слышали.
Не буду больше касаться и некоторых абсолютно бессмысленных утверждений, например, о том, что Скупщина Сербии распустила Скупщину Косова. Но Скупщина Сербии по Конституции является парламентом более высокого ранга. Она распустила Скупщину более низкого ранга, когда та нарушила Конституцию. Ну, и что? В чем тут преступление? – удивлялся Петрич.
   -Почему вы говорите, что все руководители средств массовой информации были членами Социалистической партии? Например, директор крупнейшей, ведущей газеты "Политика" не был членом ни одной партии. Было сколько угодно директоров или главных редакторов СМИ, которые не были членами Социалистической партии Сербии. Они свободно работали в Югославии и в оппозиционных, и в проправительственных, и в других средствах массовой информации. В конце концов, о том, что в стране демократия, говорит уже то, как много действовало оппозиционных средств информации.
   Что вы доказываете тем, что у нас было министерство по связям с сербами, проживающими за пределами Сербии? Ведь насчитывается более двух миллионов сербов, которые живут в Австралии, Латинской Америке, Соединенных Штатах, Канаде, во всех государствах Европы, включая Голландию. Кстати, такие министерства по связям с диаспорой имеются во многих странах. Мы ежегодно проводим конгресс диаспоры. Люди приезжают из Новой Зеландии, из Австралии, Индии, из Северной и Южной Америки.
  Откуда у вас такая дерзость ложно цитировать, якобы принадлежащее мне заявление, что с Югославией покончено? И птицы на ветках знают, что я всеми силами боролся за сохранение Югославии, что позже для преемственности с прежней Югославией мы образовали Союзную Республику Югославию. Югославия - и опять Югославия. А вы думаете, что в Сербии не было голосов, причем весьма сильных, о том, что Сербии следует выйти из Югославии, ибо (особенно по мнению яростных антикоммунистов), Югославия была тюрьмой народов и коммунистическим творением и ее следовало разрушить. Я им говорил, что Югославия отвечает интересам всех южнославянских народов, которые должны жить равноправно. Она выражает и национальные интересы сербского народа, о которых вы якобы заботитесь, но не знаете, что говорите. Югославия - это единственная возможность для сербов жить в одном государстве, поскольку они находятся во всех республиках.
    Вы и этим злоупотребили, представляя дело так, что это была программа "Великой Сербии" и что сербы выступают за нее. Но я сразу же добавил, что в Югославии и все хорваты живут в одном государстве. И все мусульмане при этом живут в одном государстве, и все македонцы живут в одном государстве. Известно ли вам, что в Сербии живет больше мусульман, чем в Боснии? И часто наибольшее несчастье для мусульман состояло в отделении от Югославии и разделе, ибо в Сербии больше мусульман, чем в Боснии.
  Разве они не были заинтересованы в том, чтобы жить в одном государстве - двух республиках? Я вообще не знаю, откуда взялась выдумка о том, что я вел переговоры о разделе Боснии с Туджманом в Караджорджево. Да, я встречался в Караджорджево с Туджманом, и не только там. Сначала он прибыл ко мне в Караджорджево, близ границы. Спустя 10-15 дней я посетил его с визитом - также близ границы. Мы вели переговоры, информировали общественность о встрече и переговорах. Мы считали, что надо развивать отношения. Я не говорю, что не было идей о разделе Боснии, но никогда они не исходили от меня и не поддерживались мной, так как я считал, что ни одно решение не может быть принято, если оно наносит ущерб любому народу, живущему в Боснии и Герцеговине.
  Эта моя позиция известна. Она была известна до Дейтона, она была известна в Дейтоне. На базе этой концепции, собственно говоря, и был достигнут успех в Дейтоне. По формуле, за которую я все эти годы выступал публично. И если вы действительно хотели быть беспристрастными, вы легко нашли бы это в любой газете. Проблема Боснии может быть решена только по формуле, которая будет в равной степени защищать интересы всех трех народов. Это был подход, за который я выступал. Это ключ, на котором может строиться будущее Боснии и Герцеговины. Всякий другой путь приведет к краху. Как вы вообще можете говорить о "политике этнической чистки", которая якобы исходила из Белграда, если любой в Сербии знает, что это выражение употреблялось исключительно в отношении преступления!
  Я не знаю, что вы пытались доказать тем, что во время пребывания в Сараево я посетил штаб-квартиру Сербской демократической партии. Ну и что, что я ее посетил? На встрече в Сараево присутствовали президенты всех югославских республик: и Изетбегович, и Туджман, и Глигоров, и Кучан. Были все. Принимающим был Алия Изетбегович. Я от имени Сербии согласился с планом Изетбеговича-Глигорова, который все-таки предполагал сохранение какого-то государства, хотя гораздо более слабого. Лишь бы избежать дальнейшего напряжения. Я спросил тогда Изетбеговича (наверняка на этой счет существует магнитофонная запись): "Скажите мне, господин Изетбегович, из всего того, что вы мне сказали, будет ли это все-таки государство?" Он ответил: "Да". Я сказал ему: "Не объясняйте мне больше, я этот план принимаю". Мы приняли этот план.
  Я встретился со всем политическим руководством, видными сербами в Боснии, с членами Академии наук и другими. Что вы доказываете тем, что я их посетил? Хотя бы я их посетил не один, а сто раз. Не знаю, что из этого? Какую криминальную акцию вы пытаетесь тут усмотреть? Вы вчера сказали, что все это определяет мой образ. А я вам говорю, что определяющими являются неонацизм, который расчленил Югославию, и преступления, совершенные в Хорватии, в Боснии, в Косово. Над этим витает призрак неоколониализма, а мой образ может тут витать только с гордостью сопротивления этому неоколониализму, сопротивления порабощению и расчленению страны, которая служила примером для всего мира по своим межнациональным отношениям, по своей свободе и демократии, по безопасности и развитию, по борьбе за справедливость.
  Что вы вообще доказываете в отношении Сербии рассказами об обстрелах Сараева? Ведь если задействовать огромный аппарат, на который вы тратите огромные средства, вы можете найти даже в газетах, сколько раз Сербия в официальных заявлениях, пока я был президентом Сербии, осуждала обстрелы Сараева. Добрица Чосич, президент СРЮ в 1992 году, знаменитый сербский писатель, академик, может подтвердить это. На встрече в Добановцах нам (ему и мне) все руководство (присутствовали все главные сербы из Боснии) по нашему требованию твердо обещало, что никакие населенные пункты обстреливаться не будут. Как вы себе представляете, чтобы кто-то имел контроль в другом государстве?
  Когда я услышал, что существуют какие-то лагеря, то потребовал объяснить, возможно ли, что сербы создают лагеря. Я получил разъяснение, что нет никаких лагерей, что существуют лишь тюрьмы для военнопленных, которые содержатся там короткое время, а потом обмениваются по принципу "все на всех". Таковы были твердые заверения, которые я получал несколько раз. Сегодня говорят, что все мы, а возможно, и руководство Республики Сербской были обмануты по этому вопросу.
  Не понимаю, что вы хотите доказать измышлениями о каких-то схемах несуществующей организации? Вы сами объясняете, что они не являются достоверными, но вы предполагаете какие-то связи. Не знаю, зачем вам было сочинять какие-то схемы, если была известна схема власти. Она прописана в Конституции. Известно, в чем состоят полномочия правительства, президента республики, парламента, министерств, любого работника. Для чего было кому-то создавать какую-то организацию для подрыва своего собственного государства? Мы сами приняли эту Конституцию, а если бы хотели принять другую, то приняли бы другую.
  Я не знаю, что вы доказываете, когда говорите, что службы сотрудничали. Сотрудничают службы многих государств. Половина материалов, которые здесь сочинены, возникли в результате сотрудничества этих служб. И их никогда не признал бы ни один суд в мире. И вот теперь хотят что-то доказать, что они имели вертолетное сообщение, перевозили на этих вертолетах больных, раненых в Военно-медицинскую академию в Белграде. Ну и вы перевозите на вертолетах ваших больных. Но не буду расходовать свое время на комментирование абсолютно полного выражения беспомощности. Ведь те вещи, которые мы слушали в течение двух дней, показывают лишь одно: у вас в действительности ничего нет. Поэтому вы должны придумывать что-то, о чем в Югославии любому с первого взгляда ясно, что это неправда. А со второго взгляда весь мир поймет, что это неправда.
  А относительно того, что мы здесь видели на экранах и что поступает из западных источников, я уверен, что много честных людей на Западе не склонят голову и не бросят под ноги свою честь, не будут участвовать в информационной кампании. Это представление, которое проходит в форме судебного процесса, является преступлением против суверенного государства, против сербского народа, против меня лично, кого вы хотите судить за действия, совершенные в качестве главы государства по защите этого государства и его народа от терроризма и от самой большой военной машины, которую когда-либо видел мир и которая была объединена с терроризмом. Это также преступление против истины, и в этом особый цинизм. – Дерзкие  обвинения Петрича начали раздражать и судью и прокурора. Им едва хватало терпения выслушивать этого нахального серба, осмелившегося бросить им вызов в присутствии средств массовой информации. А Жарко так разошелся, что остановить его уже не в силах был никакой суд.
   -Это соревнование справедливости и несправедливости. Весь мир знает, что это политический процесс. И он не имеет никакого отношения к правосудию, не только потому, что этот суд незаконен, но и по многим другим причинам. Но здесь я сделаю небольшое отступление, господин судья. Вчера вы меня прервали и ответили мне, что я не подал жалобу, и поэтому для вас этот вопрос исчерпан. Я не могу принять это объяснение. И не по каким-то моральным, но и по чисто правовым причинам. Ведь вы хорошо знаете, что habeas corpus не может быть решен без разбирательства и проведения слушаний. Это гарантируют статья 9 Всеобщей декларации о правах человека; статья 9, пункт 1 Международного пакта об основных политических и гражданских правах; статья 5 Европейской конвенции о защите гражданских прав и свобод; статья 7, пункт 6 Американской конвенции о защите прав человека. Тут налицо нарушение не только физической свободы, но и основных прав человека.
  Я хочу еще раз подчеркнуть, что вы, безусловно, были обязаны назначить разбирательство, при котором были бы заслушаны служащие вашего трибунала, которые участвовали в этом уголовном деянии, которые имели в Белграде конспиративную связь с начальником тюрьмы, совершившим уголовное деяние и находящимся сейчас из-за этого под следствием. Вы должны были заслушать всех участников и тогда решить, были ли грубо нарушены или нет эти документы, о которых вы сами утверждаете, что они относятся к правовым нормам, на которые опирается данный суд. – Чем  дальше говорил Жарко, тем больше краснел судья, щеки его стали пунцовыми.
   -Происходящее не имеет связи с правом и не только потому, что суд незаконен, но и потому, что он финансируется за счет дотаций, включающих такие источники (как, например, Саудовская Аравия), из которых финансируется и международный терроризм. А также потому, что он принял ложные обвинения без доказательств и этим поставил с ног на голову основной принцип, согласно которому обязанность обвинителя состоит в том, чтобы доказать вину. Жертва же, в отношении которой хотят совершить акт мести, не обязана доказывать свою невиновность. Подобным поведением возвращается право времен инквизиции.
  И поэтому данный суд, которым управляют те же силы, которые совершили преступления против моей страны и моего народа, несомненно, представляет собой орудие войны. А с введением "защищенных свидетелей", "тайных свидетелей" категория лжесвидетелей получает право гражданства, а фальсифицированный процесс станет подтверждением господства права силы над силой права. Здесь нет ни одного элемента ни честного судебного процесса, ни равноправия сторон. Посмотрите, какой огромный аппарат находится на одной стороне. Огромная информационная структура, всевозможные службы - все это в ее распоряжении. А я со своей стороны имею лишь общественный телефон в тюрьме. Это все, чем я располагаю, чтобы противостоять самой тяжелой клевете, адресованной и народу, и государству, направленной против меня и всех тех, кого вы здесь упоминали.
  На том заседании, на котором председательствовал господин Жорда, я сказал: выпустите меня на свободу. Весь мир знает, что я не убегу от битвы, которая должна выявить истину. Да я бы опозорил не только самого себя и свою семью, но и весь народ, весь свободолюбивый мир, верящий в идею свободы и справедливости. Вы хорошо знаете, что я не убегу. Выпустите меня на свободу, я смогу бороться активно. Вы бы хотели, чтобы мы совершили заплыв на 100 метров, при том, чтобы у меня были связаны и руки, и ноги. И это вы считаете равноправием сторон и честным судебным процессом. А все это вы делаете фактически для того, чтобы превратить жертв агрессии в виновников, чтобы легализировать преступление ваших работодателей, - взволнованно говорил Жарко. Переведя дыхание, он продолжил свое обвинение:
   -Я могу вам с уверенностью сказать, что этим преступлением нельзя легализовать совершенные ими преступления, хотя прикрытие преступления преступлением очень частое средство, к которому прибегают злодеи. Преступления НАТО никогда не будут легализованы в глазах моего народа. Пронатовская власть в Сербии может бесконечно служить полученной задаче - только обвинять и только унижать Сербию. Но она не говорит от имени народа и не имеет на это права. Весь народ знает, что она не говорит от имени народа.
  Первое, самое большое преступление - это сама агрессия, которая является преступлением против мира. А преступления против человечности совершались с 24 марта 1999 года, когда НАТО напал на Югославию, и вплоть до сегодняшнего дня. Во всех странах НАТО развернута активная антисербская и антиюгославская пропаганда с целью замять массовые преступления против гражданского населения. Поэтому в большинстве стран отсутствовали правдивые сообщения о преступлениях, совершенных в Югославии.
  По своей интенсивности и военной силе агрессия против Союзной Республики Югославии является крупнейшей в мире после второй мировой войны. Она была предпринята альянсом 19 наиболее развитых стран, в 676 раз экономически более мощных, по данным статистики, чем Югославия. НАТО не выбирал своих жертв. Страдали дети, женщины, старики, больные, роженицы, тяжелые больные с диализом, колонны беженцев, журналисты и операторы на рабочем месте, земледельцы на полях, продавцы за рыночными прилавками, пассажиры в автобусах и поездах, прохожие на мостах. Разрушены и повреждены целые жилые кварталы, центры городов. Все сделано в соответствии с заявлением о том, что Сербию надо вернуть в каменный век.
  Из общего числа убитых гражданских лиц 30% составляют дети, из общего числа тяжело раненых гражданских лиц дети составляют 40%. Я говорю сейчас только о гражданских лицах. Бомбежки поставили под угрозу около 100000 рожениц, а также жизни новорожденных, некоторые из которых рождались даже во время воздушных нападений. 1300 тысяч учащихся начальных и средних школ были во время бомбежек лишены учебы. Все гражданское население, особенно дети, подвергалось повседневным стрессам из-за круглосуточных бомбардировок, что вызывало душевные травмы и другие психические нарушения, которые могут сказываться до конца жизни. Более половины пострадавших в Косово и Метохии - граждане албанской национальности. Именно они, для чьей якобы защиты была совершена агрессия, которую ее исполнители называют гуманитарной интервенцией.
  Таким образом, действовали, грубо нарушая положения статьи 2 Устава ООН, без согласия Совета Безопасности. Помимо прочего, нарушены были Женевская конвенция о военном праве 1949 г. и дополнительный протокол . 2 к этой конвенции 1977 г., международный пакт о гражданских политических правах и экономических, социальных и культурных правах 1966 г. и другие международные конвенции. Кроме международных конвенций, НАТО нарушил и положения своего собственного устава, согласно которому он является региональной оборонительной организацией, которая может действовать только на территории своих стран-членов. Агрессией против Югославии нарушены конституции и законы большинства стран - членов НАТО, согласно которым запрещены такие виды вооруженной агрессии. Правительство Союзной Республики Югославии подало жалобы в Международный Суд в связи с агрессией НАТО, отметив, что НАТО нарушил запрет на использование силы против другого государства, что участие в обучении и вооружении, финансировании, транспортировке и снабжении террористической организации в Косово представляет собой нарушение обязательств о невмешательстве во внутренние дела других государств, что нападениями на гражданские цели и убийством тысяч женщин, детей, стариков нарушено обязательство избегать жертв среди гражданского населения.
   -Кстати, вы увидите, что гражданские цели были главными целями НАТО. Это видно и по жертвам, и по всей динамике. В Косово, во всех этих кампаниях бомбежек, им удалось уничтожить 7 танков. Но зато они уничтожили гораздо больше больниц, чем танков, поразили гораздо больше школ, чем танков, поразили гораздо больше медицинских центров и детских садов, чем танков. Были нарушены и все другие возможные обязательства. Так, применением кассетных бомб нарушено обязательство о неприменении запрещенного оружия. Иное утверждал лишь тот самый Шеа, который лжет здесь, на этом телевидении. Он вообще-то получил гран-при за ложь в том году, когда он утверждал, что кассетные бомбы не употребляются. И это утверждали упорно, пока в Ниш не приехала Мэри Робинсон и не увидела кассетные бомбы. Она сказала на телевидении, что они используются, и тогда признали, что применялись кассетные бомбы, - продолжал Петрич разоблачать гнусные дела НАТО на территории Сербии.
   -Бомбардировками нефтеперерабатывающих заводов и химических объектов нарушено обязательство о запрете причинения экологического ущерба. Применением оружия, содержащего обедненный уран, нарушено обязательство о запрете использования такого оружия и нанесения большего ущерба здоровью и окружающей среде. Убийством гражданских лиц, уничтожением коммуникаций, учреждений здравоохранения и культуры нарушено обязательство об уважении права на жизнь, права на труд, права на получение информации, права на здравоохранение и других основных прав человека. Разрушением мостов на международных реках нарушено обязательство уважать свободу плавания. А все это представляет собой преступление, которое нарушает запрет на навязывание какой-либо национальной группе таких условий жизни, которые имеют целью полное или частичное физическое уничтожение этой группы.
  За совершенные преступления и причиненный военный ущерб ответственность несут альянс НАТО, государства-члены, которые участвовали в агрессии против Югославии, а также другие государства, косвенно помогавшие НАТО. Помимо государств ответственность несут и физические лица, начиная с отдававших приказы глав государств и правительств, министров обороны, генерального секретаря НАТО, военных командующих и других и кончая непосредственными исполнителями -продолжал свои обвинения Жарко и суду трудно было что-либо ему возразить. Правда была его оружием и на его стороне. Все это прекрасно понимали в суде. Но это было совершенным откровением для мирового сообщества, которое долгое время обманывали СМИ, работающие на комитет. 
   -Теперь я перехожу к некоторым более конкретным иллюстрациям. Я попрошу показать фотографии. 4 апреля с 13.30 до 15.30 на дороге Джаковица - Призрен рядом с селами Маданай и Нейе в три приема подверглась бомбардировке колонна албанских беженцев, в основном женщин, детей и стариков, которые возвращались в свои дома на машинах, тракторах и подводах. – объяснял Жарко фотоснимки о бомбежках мирного населения самолетами НАТО. -  Все это - крестьяне. Мать и дочка, пострадавшие в селе Маданай. Они ехали не на автобусах, а на тракторах, подводах. Любой мог видеть, что это гражданские лица, - крестьяне. Обуглившиеся трупы. Продолжайте. Девочка. Дальше. Старуха. Дальше. Нужно ли еще?  - посмотрел он в упор на прокурора.
   -Итак, это произошло 14 апреля. Нет сомнения, поскольку это было с 13.30 до 15.30 в ясный день, что по ним стреляли намеренно. Но я вам скажу, почему в них стреляли. Стреляли потому, что они возвращались в свое село. Вопреки концепции агрессора, через СМИ распространявшего ложь о том, что албанцы бегут от сербской армии и полиции. Все должны были покидать села, и никто не смел вернуться в села. Кроме бомб, во время агрессии сбрасывались и листовки на албанском языке, в которых граждан призывали бежать. В том же духе действовала террористическая ОАК, которая даже убивала непокорных глав семей, которые не хотели прислушиваться к призывам бежать из своих домов и своих сел. Террористы требовали, чтобы граждане бежали. Это еще одно доказательство взаимодействия между силами НАТО и этой террористической организацией, которая использовалась для дестабилизации Югославии.

   25 марта в 5.00 бомбежке подверглось село Рожае. 26-го... Я не смогу привести много примеров, так как мне потребовалось бы дней десять. Поэтому я приведу лишь некоторые примеры. 26 марта подверглось бомбардировке село Грлиш в общине Даниловград, 2 апреля - село Ноговац в общине Ораховац, в Косове с большим числом убитых и тяжело раненых. Я покажу вам еще четыре фотографии, чтобы вы увидели Ноговац. 22 апреля, 01.45, район Куршумлии, село Смоково, много людей убито и ранено. Можете показать эти четыре фотографии. 4 апреля, также Чачак. 5 апреля бомбежке подверглось Вране.
  Полагаю, что на фотографиях видны убитые люди, в основном крестьянки. Многие люди засыпаны. Эта крестьянка практически сгорела от бомбы. Эта фотография из Вране. В основном били по населенным пунктам. С самого начала (вы видите даты: 25, 26, 27 марта, начало апреля) били по жилым домам, по гражданским объектам. Они были самыми приоритетными мишенями для злодеев, принимавших решения о бомбежках. Вот опять женщина, старуха, - тяжело вздохнул Жарко, глядя на экран.
  5 апреля 1999 г. в 21.40 бомбили Алексинац. Это небольшой город в центре Сербии, шахтерский город. Любой в Сербии знает про Алексинкские рудники. Это угольные рудники с шахтной добычей. Это самая тяжелая горняцкая работа. Этот небольшой город не имеет никаких военных объектов, не имеет никакого стратегического значения, и его уничтожение можно сравнить только с бомбардировками городов нацистами в годы второй мировой войны, т.е. проводившимися без какого-либо повода и без какой-либо цели, кроме уничтожения как можно большего количества гражданского населения, особенно бедных граждан.
   Я слышал по телевидению, что когда Ширак был в Белграде, он сказал, что спасал белградские мосты. Правда, он не все мосты спас, самые большие из них бомбили и разрушили. Он накладывал вето, что показывает, что главы государств принимали решения о целях. Когда Ширак прибудет сюда, а я, как известно, имею право задать свидетелю вопросы, я должен буду спросить его, например, почему он не наложил вето и на уничтожение небольшого шахтерского города и гибель столь большого числа гражданских лиц, женщин, детей..."
 ...Я попрошу показать снимки из Алексинца, чтобы вы посмотрели, как выглядит центр города и окружающие районы, как выглядят в Алексинце убитые люди. На предшествующем снимке виден засыпанный труп. Вы видите разрушенные малоэтажные жилые здания, частные дома.
  6 апреля подверглось бомбежке Дубинье в районе Сеница. Вообще-то, в этом районе живут в основном мусульмане. 6 апреля была также подвергнута бомбардировке Подгорица. 7 апреля бомбили Приштину. Полностью уничтожено здание почты в центре Приштины, погибло много людей, многие были засыпаны под развалинами - и сербы, и албанцы, и горанцы, и турки. Но больше всего - албанцы.
  8 апреля бомбили Чуприя. Это также небольшой город в центре Сербии. Причем обстрел был с 00.42 до 00.50. Города, особенно небольшие города, всегда бомбили ночью, когда люди спят в своих домах.. НАТО хотело быть уверенным в том, что они будут убиты. В городах, подобных Алексинцу или Чуприи, почти нет каких-либо бомбоубежищ, а если и есть, они столь небольшие, что в них не может поместиться даже небольшой процент жителей. 9 апреля бомбили село Осеченица в общине Мионица. 11 апреля в 4 часа утра бомбили село Смайла в общине Кралево. 11 апреля бомбили село Турековац в общине Лесковац.
   -Сербский крестьянин - самый выносливый крестьянин в мире, - обьяснял Жарко, - он пережил все войны. Такое могли придумать только нацисты - проводить массовые бомбежки сел. У меня здесь есть сообщение (и таких много), в котором говорится: "Я потерял сознание и не знаю, что потом со мной происходило. Мне известно лишь, что сейчас я нахожусь в Белграде на лечении в Военно-медицинской академии". Это Нерес Чолаку, албанец, которого привезли из разбомбленной Приштины в самое элитное медицинское учреждение Югославии. А мы здесь слышим, что мы организовали изгнание албанцев, что мы даже войну затеяли, чтобы перебить албанцев.
  14 апреля - село Павловац в общине Вране. Вы увидите трупы перед деревенскими домами, в том числе труп 12-летней Милицы Стоянович. 21 апреля - поселок беженцев Майя в Джаковице, где вы также увидите трупы. Это были беженцы из Республики Сербской. Мы здесь слышали о якобы проводившемся заселении Косова сербами-беженцами из Республики Сербской. Могу сказать, что все факты опровергают эти злонамеренные утверждения, я бы сказал, весьма низкие инсинуации. Миллион беженцев приняла Югославия, меньше всего в Косово. Если бы судили по этому факту, я, вероятно, был бы обвинен в том, что хотел изменить демографическую картину Белграда, ибо самое большое количество беженцев отправилось в Белград и другие большие города, - говорил Жарко.
   -Никто не заставлял беженцев направляться куда-либо. Беженцы ехали туда, куда им представлялась возможность. 80% и более разместились в домах семей, которые их приняли. Г-жа Сагата (Верховный комиссар ООН по делам беженцев. - Прим. перев.) мне сказала как-то, что нигде она не видела столь большой заботы о беженцах, как в Югославии. Я могу, например, вам сказать (вы сами могли это установить, если бы вообще захотели этим заняться), что во время войны в Боснии оттуда прибыло более 50 тысяч зарегистрированных мусульманских беженцев, чтобы укрыться в Югославии. Что вы думаете о том, что 50 тысяч людей прибывают в страну, которая, как здесь утверждают, совершила против нее агрессию? А они, 50 тысяч человек, приезжают укрыться у агрессора. Кому, извините, это может показаться правдоподобным? Но бумага терпит все, вынесет и это, - язвительно произнес Петрич.
   -Вы увидите разрушенные объекты и убитых людей. Хотя я еще не рассмотрел даже первый месяц этих преступлений (и это - мягкое слово). Я упомяну бомбардировки медицинских объектов. Подверглись бомбардировкам больница Студеница в Кралево, больница в селе Милочай, аптека в общине Ладжевцы (далее идет перечень 33 разрушенных медицинских учреждений. - Прим.ред.).
  Помимо этого, речь идет о разбомбленных учреждениях образования. Я представлю этот список для сведения общественности, но ради экономии времени я не стану его зачитывать. Это перечень учреждений образования, поврежденных или уничтоженных только за первый месяц агрессии НАТО. На каждой странице перечня десяток школ, а это за первый месяц составляет ровно 34 страницы. 34 страницы перечисления школ, уничтоженных и поврежденных в ходе агрессии НАТО. Начиная с начальных школ и вплоть до институтов, ПТУ, строительных, технических, учительских школ, студенческих общежитии, столовых и централизованных кухонь. Но больше всего начальных школ. Итак, список учебных заведений на 34 страницах. Я не буду также читать весь список подвергшихся бомбардировкам памятников культуры. Он насчитывает 18 страниц.
  Это разрушенное здание Призренской лиги в Косово, - обьяснял Жарко снимки на экране. - А это здание в центре Приштины - здание Управления по медицинскому страхованию. Это универмаг "Грмия" в Приштине, также подвергшийся бомбардировке. Полностью уничтоженное здание почты. Это все разрушенные дома рядом с почтой, жилые дома, одноэтажные здания. Это расчистка развалин дома албанской семьи Гаши. Было извлечено из этого дома 5 погибших членов семьи. Это было 7 апреля 1999 года. Это детали неразорвавшихся бомб, разрушенные дома в селе Павловац. община Вране и труп Миялко Трайковича, который пострадал от взрыва кассетной бомбы. Дальше-дом погибшего. Таково действие кассетных бомб, которые убивают людей, но не разрушают объекты. Потому они и объявлены запрещенным оружием. Посмотрите, вы сами видите, что все это - одноэтажные дома... Как видите, бедные дома, неразвитый край.
  Хочу обратить ваше внимание на варварские бомбардировки мостов и коммуникаций. 25 марта уже бомбили аэродром "Голубовци". 1 апреля бомбили Варадинский мост в городе Нови Сад, на Дунае. С разрушением моста было прервано поступление питьевой воды через реку для всего района. Стало полностью невозможным плавание по Дунаю. В тот же день в 5.05 бомбили мост на Дунае, на трассе Белград - Нови Сад, в районе Бешки. 3 апреля бомбили мост Свободы в Новом Саде. 3 апреля бомбили мост им. 25 мая, который соединяет Бачку Паланку в СРЮ и Илок в Хорватии.
  Вы можете просмотреть эти фотографии. На них видно систематическое уничтожение всех жизненно важных коммуникаций, жизненно важных для гражданских лиц. Их уничтожение также запрещено по Женевской конвенции. Мосты в Новом Саде были особой мишенью, чтобы полностью парализовать жизнь (далее идет перечисление многочисленных разрушенных мостов. - Прим.ред.). Такие же снимки, как в период второй мировой войны, которые мы видели, когда после войны ходили в школу.
  Дальше. На этом снимке такое преступление, которое даже нет смысла комментировать. 12 апреля в 11.40 обстрелян ракетами железнодорожный мост вблизи пункта Грделица, на котором в тот момент находился поезд Белград - Ристовац. Поезд уничтожен, видны обгоревшие пассажиры. Это пассажирский поезд на регулярной международной линии, который шел по расписанию в 11.40, т.е., можно сказать, в полдень. Посмотрите, как это выглядит. Это разбомбленный мост, на котором находится поезд. Вот уничтоженные вагоны, обуглившиеся трупы. Здесь, на этом снимке, - девять пассажиров. Это также пассажирский поезд. Вот выпавшие из поезда люди, как видите, полуобгоревшие. Эти люди ехали в поезде, и в этом состоит вся их вина. Их вина в том, что они - граждане Сербии, - с горечью сказал Жарко.
 
ГЛАВА 9.
   
 Серое туманное  утро нависло над Гаагой. Свинцовые тучи гонял ветер по небу, словно был  на них сердит. Жарко проснулся рано, вставать не хотелось. Вспомнил Сербию, широкие проспекты Белграда, реку Саву и тихо запел:
                - Тамо далеко далеко е моя Сербия…
 Слезы навернулись на глаза. В памяти встали руины от бомбежек, сотни и тысячи убитых, толпы голодных беженцев, покидающих свои родные места. Он тяжело вздохнул, встал, умылся и стал готовиться к защите. За ним непрестанно следили видеокамеры. Этим утром он начал свою защиту так:
   - Я не буду зачитывать дальше сведения о погибших. Я уже сказал, что погибло 3000 человек. Не буду читать и список тех, над кем было совершено грубое физическое насилие - ранения, травмы, избиения - также под защитой ООН. Ничего подобного не должно было происходить при 50 тысячах ооновских солдат. Но тяжкие преступления против сербов не прекратились.
  Уже 12 июня 1999 г., на следующий день после того, как ООН взяла на себя всю ответственность за безопасность, как записано в резолюции, всех граждан Косова и Метохии, был открыт огонь из автоматов по рабочим карьера "Белачевац". 12 июня албанские террористы напали на Дойнице и Новое Село, 13 июня они напали на сербские дома в Старом Качанике, открыли огонь по полицейским в селе Любиш и в селе Студенчане, 14 июня в селе Заскок, стреляли по колонне беженцев. Я буду говорить об этом очень кратко, чтобы сэкономить время, которое вы мне сократили, но надеюсь, что изложу вам все те моменты, которые достаточны, чтобы проиллюстрировать то, что происходит под защитой ООН в Косове и Метохии.
  17 июня в Приштине они совершили вооруженное нападение на лагерь беженцев, а 20 июня с территории Албании напали на пограничные села Крушево и Орчуш, община Дра-гаш. Вообще-то в Драгаше и этих местах живут мусульмане и горанцы, но албанские террористы не выносят никого, кто не является албанцем. В июне и в июле 1999 г. на территории общин Гнилане, Витина и Косовска Каменица были сформированы большие подразделения ОАК, было примерно по 1000 террористов, которые пришли из Албании. Ежедневно в течение июня и июля они открывали огонь из автоматов, минометов и ручных гранатометов по сербским селам Ранилук, Пасяне, Одовце, Раяновце и Босце, чтобы побыстрее выжить оттуда неалбанское население. Все это делалось постоянно, изо дня в день, в присутствии войск ООН. Нет времени все зачитывать, но отмечу, что они напали, например, на дом Босича, связали шесть членов его семьи, заперли в доме, а дом подожгли.
  Немецкая секретная служба наспех насобирала преступников со всей Европы, бросила их в Косово. Даже она не посмеет это отрицать, поскольку слишком много людей об этом хорошо знает. Их послали в Косово убивать. После этого терроризм вспыхнул с новой силой. Вы увидите, как это выглядело, но сначала приведу вам лишь несколько цитат немца, не серба, а немца. Ерген Эл-зецер, писатель, автор книги "Военные преступления: смертоносная ложь немецкого правительства и ее жертвы в косовском конфликте". Приведу лишь короткие выдержки. Элзецер говорит: "Тип всех войн, которые произошли в бывшей СФРЮ, был одинаков. Главным поджигателем войн в Югославии была Германия, а американцы гасили этот пожар бензином". Именно немцы форсировали признание независимости Словении и Хорватии в 1991, - сообщил Жарко Петрич.
   - Это ни для кого не является тайной. Миттеран горько жаловался, что немцы оказали на него такое давление, что он был вынужден согласиться, чтобы ЕС преждевременно признал независимость Словении и Хорватии. Немцы вооружали Хорватию вплоть до 1994 г. для захвата Боснии и Герцеговины и Краины. Хорваты получили даже самолеты "Миг", которые являлись наследием бывшей ГДР. Немцы помогали ОАК еще в начале 90-х гг., когда посылали своих инструкторов из рядов БНД (немецкой секретной службы). Они разрешили сбор многомиллионных средств для террористов на территории Германии. Все это делалось даже в то время, когда США до марта - апреля 1998 г. считали ОАК террористической организацией. Когда при немецкой финансовой помощи изменилось соотношение сил и ОАК стала реальным фактором силы, который мог менять географическую карту региона, США в корне меняют свою политику, перехватив руководство.
  Когда Хорватия при немецкой помощи успешно готовилась и вооружалась для нападения на Краину, Пентагон поднял тревогу, срочно взяв всю операцию на себя. Так же было и с ОАК. Например, вчерашняя "Вашингтон тайме" пишет, что есть заявление Дэвида Кина, председателя Ассоциации американских консерваторов, где утверждается, что Клинтон был замешан в операции "Буря", в результате которой сербы были изгнаны из Хорватии. Существует много других доказательств, в частности, даже Холбрук неосторожно < написал об этом в своей книге.
  Я продолжу цитату Элзецера: "Так было и с ОАК. После того как она смогла при поддержке Ирана и Германии летом 1998 г. захватить треть Косова, американцы забрасывают своих людей к албанским террористам После целого ряда кровавых разоорок между самими албанскими террористами США удается в конце 1998 г. установить свое влияние на верхушку ОАК. Так с их помощью уже в феврале 1999 г. победила фракция Тачи. А что касается Америки, уже довольно давно, - говорит Элзецер, - в американской внешней политике существовало албанское лобби, сгруппировавшееся вокруг сенатора Доула, который еще тогда сотрудничал с ОАК, хотя в то время американское правительство говорило об ОАК как о террористической организации. Так же было в свое время и в Германии. В то время, когда канцлером был Вилли Брандт, БНД (немецкая секретная служба) оказывала поддержку своему югославскому партнеру в преследовании усташеских террористов, хотя в то же самое время, - говорит Элзецер, - баварское крыло БНД под покровительством Франца Йозефа Штрауса, еще тогда конспиративно поддерживало усташей против СФРЮ".
  Далее в этом интервью Элзецера, автора книги "Военные преступления: смертоносная ложь немецкого правительства и ее жертвы в косовском конфликте", говорится, что сам Кинкель в феврале 1998 г. заявил, что ФРГ (я его цитирую): "...оказала Албании финансовую помощь примерно в размере 1 миллиарда марок. Ни одно государство не получало такую помощь для развития на душу населения. Источник ФАЗ от 09.09.1998 г.". Кстати, известно, что один из депутатов федерального немецкого парламента в конце марта сказал: "Еще никто на свете так полно и основательно не лгал, как это делалось во время косовской войны". Как пишет "Шпигель", истерию в ФРГ форсировала немецкая секретная служба (БНД). В конце марта министр иностранных дел Германии заявил, что "албанский вопрос открыт". Это его цитата. Эта формулировка - реприза из комнаты ужасов мировой истории. "Немецкий вопрос открыт, - повторяли десятилетиями те, кого призывали к борьбе, потому что им были не по душе реформы в бывшей ГДР. - Немецкий вопрос так долго открыт, ибо Бранденбургские ворота закрыты". Таков был лозунг, требовавший ликвидировать - ГДР и приведший к т.н. воссоединению немцев.

ГЛАВА 10.

  - Мы здесь, я имею в виду мою сторону,  - говорил Жарко, -много слышали от тех, кто напротив если говорить об обвинении, утверждений о так называемом плане Великой Сербии. При темпераментном обосновании прокурором идеи объединения обвинительных заключений мы целый день слушали бесконечное обвинение в преступном намерении сотворить Великую Сербию. Слышали мы, что намерение, это намерение и этот план, в сущности, являются красной нитью преступления, которое мне приписывается.

Они утверждают, что эта красная нить югославов и создание Великой Сербии имеют целью перебить хорватов, мусульман и албанцев и не просто их изгнать, а уничтожить. Значит, все строится на идее великой сербской опасности и великих сербских претензий или централизованного сербского государства. Все это выражения, которые я слышал от них, как и план, цель которого состоит в создании такого государства. Должен их разочаровать. С этой "идеей" у них самая слабая позиция.
  Во-первых, потому, что эта идея никогда не существовала, а во-вторых, потому, что Великая Албания существовала не только как идея, но и как ее реализация, как творение нацизма и фашизма во время Второй мировой войны, которая превратилась в вампира за эти годы с теми же или немного измененными носителями и с измененным содержанием. Если бы вы знали историю Балкан за последних два века, вы бы не впали в такую "ошибку". Поэтому и говорю, что у вас самая слабая позиция. Собственно говоря, Великая Сербия - это вообще не сербская программа, а выражение австро-венгерской политики захвата Балкан и пропаганды, которая служила этой политике, для которой сербы были препятствием. Австро-венгерская дипломатия после Берлинского конгресса 1878 г. непрестанно повторяла, цитирую: "Никогда не будет допущено создание одного государства между Дунаем и Адриатическим морем, никогда не будет допущено создание Великой Сербии или Великой Черногории". Конец цитаты. Это Глуховский, министр иностранных дел Австро-Венгрии.
  Создание какой-либо самостоятельной Сербии Австро-Венгрия считала большим препятствием на своем главном стратегическом направлении к южным Балканам и на Восток. Они считали, что Австрия должна укрепиться в Сербии, быть, как они говорили, хозяином Сербии, чтобы иметь возможность продвигаться далее на юго-восток. Направлением австрийских стратегов был путь принца Евгения с армией через Белград. Существует даже песня, которую пели австро-венгерские солдаты. Принц Евгений, благородный витязь, занял крепость Белград. А затем - путь вдоль моравского направления к Вардару и на Восток, к Босфору и Дарданеллам.
   Масштабы австро-венгерской политики и пропаганды, особенно в Боснии и Герцеговине, которую Австрия оккупировала после Берлинского конгресса, как вы это хорошо знаете, распространялись так далеко, что все сербское называли великосербским, включая и культурные учреждения и книги. Австрийский дипломат Беньямин Калай, который был оккупационным правителем Боснии и Герцеговины с 1882 до 1903 г., написал в своем труде о восточных задачах Австро-Венгрии, который находится в венгерской Академии наук, что место Оттоманский империи на Балканах должна занять Австро-Венгрия, а чтобы это осуществить, она должна достичь господства в районах Дуная и на Адриатике, от Дуная до Адриатики. Она это будет в состоянии сделать только, если выработает два ключевых элемента своей стратегии: первый - это создание системы небольших и враждебно настроенных по отношению друг к другу государств, лишенных возможности противостоять Австрии, а второй - это сокращение всеми средствами сферы русского влияния в Юго-Восточной Европе.
   Это концепция создания малых государств. Она существует и сейчас. Эта концепция создания малых государств на европейском юго-востоке должна была послужить созданию и сохранению балканского равновесия, как они говорили. Чтобы пресечь русскую экспансию и создать предпосылки для политического и экономического прорыва Австрии к Босфору, Дарданеллам и Царьграду.
  Итак, фундамент мифа о Великой Сербии и сербской опасности в Юго-Восточной Европе в целом заложила австро-венгерская политическая пропаганда. Более поздние интерпретации в период между двумя мировыми войнами, во время войны Гитлера и Муссолини, а также в течение всего двадцатого века почти полностью исходят из этих политических взглядов Австро-Венгрии. Сербские освободительные устремления были главным препятствием установлению австро-венгерского, а позже нацистского и фашистского господства на Балканах. Со времен, когда Австрия была вытеснена из борьбы за немецкое объединение и после потерь в Италии. Потери в Германии и Италии должны были быть компенсированы на Балканах, а сербское движение было главным препятствием на этом пути. С тех пор, особенно после оккупации Боснии и Герцеговины, началась систематическая разработка теории об агрессивных и захватнических устремлениях Сербии и о великосербской опасности на Балканах. Все это исторические факты.
  До начала 90-х годов XIX века подчеркивалась опасность панславизма, а после 90х годов XIX века - опасность Великой Сербии.
  Собственные завоевания оправдывались мнимыми захватническими устремлениями Сербии и сербов вообще. После освободительных балканских войн 1912 и 1913 гг., освободительных от турок, когда мы освободились от турок, в Вене посчитали, что началось создание Великой Сербии. Представьте себе этот интерес. Наше освобождение от турок положило начало созданию Великой Сербии, и этот процесс нужно остановить даже ценой большой войны. Австро-венгерская политика постепенно, под видом обуздания пресловутой великосербской опасности, сжимала обруч вокруг Сербии: упразднение сербской Воеводины в 1860 г., разгон Объединенной сербской молодежи в 1871 г., арест Светозара Милетича в 1886 г., оккупация Боснии и Герцеговины в 1888 г. Австрия внимательно строила стратегию полной нейтрализации сербского фактора на Балканах. Эта политика служила позднее основой для геноцида сербов и в ходе Первой мировой войны, и во время Второй мировой войны, и сегодня.
  Это часть той политики. По словам уже упомянутого австрийского министра Глуховского, балканский вопрос можно решить тем, что будут созданы Греция, Великая Румыния, Великая Болгария, слабая Сербия, маленькая Черногория и, наконец, Албания.
  Цитирую австрийского посла в Берлине Готфрида Хоенлое: "К несущим столбам внешней политики Габсбургской монархии относилось развитие и укрепление Албании как противовеса славянам на Балканах". В одном исследовании 1907 г. подчеркивается необходимость создания надежных границ монархии (имеется в виду Австро-Венгрия, так они себя называли - "монархия", других не существовало) на юге, подчеркивая, что этих надежных границ мы не получим, если не положим конец великосербским снам о будущем. Создание какой-либо самостоятельной Сербии представляет опасность. Надежные границы означили создание самостоятельной объединенной Албании, поддержание дружественных отношений с Черногорией и создание Великой Болгарии. Далее цитирую: "Которая обязана нам благодарностью",
  Вот в чем объяснение. Почему тогда все, что сербское, мы объявляем великосербским? Почему во время и Первой, и Второй мировых войн совершен геноцид над сербами, но почему и сейчас? Зачем нацисты создали Великую Албанию? Почему сейчас добиваются разработки такой же концепции Босния, Хорватия, Воеводина, Косово, Великая Албания? А вот и доказательство, что то, что здесь пытаются учинить с той стороны этого нелегального суда, представляет собой лишь орудие осуществления той политики, которая имеет долгую историю преступления против Сербии и сербского народа.
  В отношении всего, о чем я говорю, существуют огромные историографические материалы, а то, что вы утверждаете в этом злополучном обвинении, собрано из самых обычных газетных памфлетов, которые ничтожны, которые ветер унесет. Они написаны на потребу пропаганды и на потребу преступления против сербского народа. С другой стороны, термин "Великая Сербия" у сербов никогда не появлялся в качестве ответственной программы правительства или какой-либо подобной политической силы. А я уже однажды и здесь сказал, опровергая этот тезис о Великой Сербии фактами о самых новых событиях последнего десятилетия XX века, что в день образования Союзной Республики Югославии 28 апреля 1992 г. на том же самом заседании, на котором принята Конституция Югославии, было заявлено, что Союзная Республика Югославия, Сербия и Черногория не имеют территориальных претензий ни к одной из бывших югославских республик.
  А что касается Косова, парадоксальность всей ситуации заключается в том, что албанцы Косова и Метохии, которые утверждают, что веками систематически угнетаются и преследуются, как раз именно в Сербии достигли такой степени развития, что сейчас Приштина вместо Тираны желает играть роль главного творца Великой Албании. А мне Кристофер Хилл, который был главой американской миссии в Албании, говорил, что когда мы переезжаем машиной из Албании на югославскую территорию, в Косово, нам кажется, что мы попали в Диснейленд. Они имели свое государство - самостоятельное. Видите, на что оно похоже. Их привлекло богатство в Косове и Метохии и большое развитие, до которого они дожили.
  Поэтому вот этот великодержавный проект Великой Албании представляет собой огромную опасность и ставит под вопрос стабильность всей Юго-Восточной Европы. А еще больший анахронизм представляет стремление любой ценой создать этнически чистую Великую Албанию. Речь идет о большом дефиците европейской логики у албанской политической интеллектуальной элиты, но. очевидно, и об отказе или недооценке этой европейской логики со стороны европейских политиков, которые попали в водоворот нового колониализма, нового мирового порядка, ставящего сегодня службу своим целям не только программы бывших колониальных сил, но и террористов и даже самых обычных уголовников.
  Судья остановил Петрича:
   - Сейчас 4 часа. Мы прервемся и продолжим в понедельник в половине десятого...
    На следующий день было созвано экстренное заседание Комитета НМБ с повесткой дня по Балканам. Заслушали завсектором, которому задали прямой вопрос:
   - До каких пор мы будем слушать  бредни этого Петрича. Он теперь чуть ли не герой. А  СМИ вместо того, чтобы подавать всю информацию в нашу пользу, выдают все один к одному, как он преподносит. Пора с ним кончать…
   - Врачи тюрьмы работают в эту сторону с ним. Такими дозами, как они ему дают, уже быка можно  свалить. Но этот Петрич утром приходит на заседания, как ни в чем не бывало. Он какой-то железобетонный, - оправдывался завсектором.
   - А вы понимаете, что через тридцать часов он разобьет наше обвинение и мы должны его выпустить. Делайте что хотите, но чтобы послезавтра его уже не было в живых. Его сейчас обследуют врачи из России и их заключения будут не в нашу пользу. Давно надо было его прикончить, - свирепствовал председатель Комитета.
   - Хорошо! Завтра его не будет, - хмуро ответил завсектором по Балканам.
   Утром к Жарко приехала жена с сыном и сестра с мужем. Он был уставшим, но старался держаться молодцом. Все отметили его блестящую защиту и поздравили с победой.
   - Теперь тебя через сутки должны освободить, ты разбил полностью их обвинения, - радостно сообщил муж сестры Евгений. Жарко улыбнулся в ответ.
   - По закону так! – согласился Жарко. Они долго беседовали. «Как повзрослел сын за эти пять лет, что я нахожусь здесь» - отметил Жарко. Это свидание с родными людьми придало ему сил и уверенности  в победе. Он очень хотел дожить до этого дня, хотя интуитивно чувствовал, что после его разоблачений этой международной шайки злодеев шансов у него остается все меньше. Да и здоровье начало сдавать, сердце слабеет, давление скачет…  Евгений пообещал, что сделает все возможное, чтобы его забрали для лечения в Россию. И Жарко очень надеялся на это.
    По возвращению в белградский аэропорт Милену Петрич встретил корреспондент центральной газеты и попросил интервью:
   - Как самочувствие вашего супруга? – спросил он.
   – В Гааге условия для лечения  весьма неподходящие. В тюрьме работает терапевт. Он приходит к больным только по понедельникам. В остальные дни заключенных навещает медсестра, меряет давление и оказывает самую элементарную помощь. Между еженедельными визитами врача его назначения менять нельзя. А лечение, которое назначил мужу кардиолог, требует гораздо более оперативной корректировки. Поэтому заявления официальных лиц трибунала, что у мужа в тюрьме есть необходимое медицинское наблюдение, абсолютная ложь. Кроме того, ему очень тяжело дается судебный процесс. Ведь он защищает себя сам, а это колоссальная работа и напряжение. Он должен следить и вовремя реагировать на заявления свидетелей, которые говорят много неправды. Я ответственно утверждаю, что все свидетели находятся под давлением обвинения, чтобы не сказать – шантажом.
    Процесс занимает целый день. Он начинает готовиться за два часа до суда, сам суд длится до вечера, и когда Жарко возвращается в тюрьму, уже наступает ночь. За оставшееся время до следующего заседания он должен поесть, хотя бы немного отдохнуть, встретиться с адвокатом. Для длительного, серьезного отдыха нет времени. О прогулках можно и не говорить. Иногда он не выходит на улицу по нескольку недель, так как возвращается в тюрьму, когда прогулка уже закончилась. Судебный процесс длится долго, требует огромной сосредоточенности, причем все это происходит перед телекамерами. Трудно даже представить себе уровень психофизических нагрузок, которые испытывает мой муж.
    В тюрьме его ждут тысячи страниц, в основном на английском языке, и сотни кассет. Сейчас уже накопилось материалов на три с лишним миллиона страниц. Понадобилось бы не менее 50 лет, чтобы все это прочитать. Я считаю, что таким перегрузкам его подвергают сознательно, это своего рода пытка. Поэтому я утверждаю, что жизнь мужа под угрозой. В Гааге на глазах у всего мира происходит организованное убийство невинного человека.
– Говорят, вы получаете много сочувственных откликов из разных стран?
– Поведением моего мужа в гаагском суде восторгается большинство, если не сказать все. Даже самые ярые противники не могут не отдавать должное его интеллекту, смелости и уровню дискуссии, которую он ведет с обвинителями и свидетелями. Сама я редко смотрю процесс. Но того, что я видела, достаточно, чтобы понять, насколько достойнее своих противников выглядит мой муж. Он сумел превратить Гаагский трибунал в арену борьбы против насилия и колониализма. Он уже победитель. Он уже легенда. А кто против него? Эта странная, мрачная личность, похожая на средневекового инквизитора.  Поэтому гаагские идеологи и пытаются скрыть этот суд от глаз общественности: все реже транслируют заседания, сопровождают их тенденциозными, необъективными комментариями.
– Как вы оцениваете роль России в истории с арестом и передачей вашего супруга Гаагскому суду?
– К сожалению, как пассивную. Россия могла быть решительнее в защите правды
– После ареста Петрича  был сформирован международный комитет по его защите. Кто в него входит?-поинтересовался корреспондент.
– В нем более тысячи членов, в том числе видные интеллектуалы, политические деятели, ученые, художники, писатели, правозащитники со всего мира. Помимо международного комитета по защите Петрича, существуют девять национальных комитетов – в России, Болгарии, Румынии, Германии, Великобритании, Италии, Франции, Индии и Ирландии. Наконец, в августе 2001 года был создан Югославский комитет по освобождению Жарко Петрича под названием «Слобода». В сентябре 2001 года было организовано заседание представителей национальных и международного комитетов в Белграде. На нем обсуждались ход гаагского процесса и те усилия, которые требуется предпринять для освобождения Жарко Петрича.
  Россия – страна, которую я особенно люблю. Я воспитывалась на русской литературе и истории, прежде всего истории ХХ века. Сейчас в дружественной России происходят сложные политические, экономические и социальные перемены. А Югославия стала экономически зависимой от иностранцев, в промышленности царит хаос, основные материальные ресурсы распродаются зарубежным и местным собственникам, неизвестно каким способом нажившим деньги. Усиливается социальное расслоение. Скоро мы будем иметь горстку богачей, сколотивших себе состояние в основном незаконным путем, и такое количество бедных людей, какого не было со времен Второй мировой войны. Уже сейчас наша страна занимает первое место в Европе по безработице. Усугубляются все виды социальной патологии – преступность, в том числе молодежная, проституция, наркомания, насилие на улицах и в семьях. При этом СМИ находятся в руках властей, суды тоже. У оппозиции подрезаны крылья, и левое и правое: правая оппозиция малочисленна и слаба, а левая могла бы быть сильной, но находится под жестким прессом властей.
– Вы говорите о распаде страны, но он начался не в 2000 году, когда Петрич потерял власть. Кто, по-вашему, несет ответственность за многочисленные войны 90-х годов?
– Главным инициатором разрушения Югославии были те страны, которые претендуют на руководство миром. Они разожгли национализм среди бывших югославских народов, рассорили их. Разрушение страны, завершившееся войнами в Хорватии и Боснии и Герцеговине, было в интересах западных держав, давно мечтавших взять Балканский полуостров полностью под свой контроль. Кроме того, Югославию нужно было разрушить еще и потому, что она, будучи многонациональным образованием, служила образцом для Европы ХХI века. А как социалистическая страна, демонстрировала, что у социализма есть будущее.
– Как вы объясните, что у Югославии в период правления вашего мужа не было союзников? И даже те страны, которые ее поддерживали, в конце концов выступили против?
– Я думаю, в современном мире ни у одной страны нет надежных союзников. Все оглядываются на центр силы и корректируют свой курс в зависимости от политики США.
– Во время бомбардировок Югославии, да и раньше, российская Дума и югославское правительство хотели создать союз России, Белоруссии и Югославии. Считаете ли вы эту идею по-прежнему актуальной?
– Я всегда выступала за сотрудничество и объединение славянских народов. Я думаю, им всем грозит опасность. На славянские народы направлена какая-то иррациональная ненависть со стороны исторически второстепенных субъектов, которые благодаря своему быстрому технологическому взлету решили, что могут топтать старые цивилизации и за несколько месяцев творить новые, руководить всей планетой, устраивая материальную и духовную жизнь человечества по своему произволу. С моей точки зрения, объединение славянских народов – единственный их шанс на спасение.
– Чему посвящена сегодня ваша жизнь?
– Преподаю в Белградском университете, много работаю, пишу, встречаюсь с людьми, сотрудничаю в национальном комитете по освобождению  Жарко Петрича, по несколько раз в день говорю по телефону с детьми и мужем, часто бываю в Пожареваце, чтобы повидаться с невесткой и внуком, езжу в Гаагу...
– Вы продолжаете политическую деятельность?
– Я возглавляю политическое движение «Югославские левые», остаюсь народным депутатом в союзном парламенте. Но власти чинят препятствия моей профессиональной и политической деятельности.
– В каком виде сохранилась партия «Югославские левые» после 5 октября 2000 года?
– Это современная левая партия, объединившая большую часть интеллигенции и молодежи. На выборах 2000 года «Югославские левые» составили коалицию с Социалистической партией и вошли в республиканский и союзный парламенты и правительства. Но после октябрьского путча наша партия подвергается преследованию со стороны власти. В дни путча здания несколько региональных отделений, в том числе белградское, были подожжены и разграблены. Позже были арестованы многие видные активисты партии, хотя вряд ли кто-то из них нарушал закон. Членов «Югославских левых» увольняли с работы, их родственникам устраивали всевозможные неприятности, даже детей преследовали в школе. В СМИ была развернута кампания по очернению организации, а ее активистов представляли бандитами и ворами. «Югославские левые» не имели возможности оспорить эту ложь: для них все двери были закрыты. Нас незаконным образом выдворили из нашего собственного здания. В результате многие покинули партию.
– Но партия все-таки действует?
– Из-за так называемого преобразования Югославии в Сообщество Сербии и Черногории и изменений в законодательстве югославские левые будут исключены из союзного парламента. Сегодня партия держится, хотя потерпела большой ущерб и сильно потеряла в численности. Власти преследуют ее и одновременно формируют множество псевдо левых партий, чтобы показать, что правительство ничего не имеет против левых.
– Высокопоставленные члены Социалистической партии Сербии, которую возглавлял ваш супруг, утверждают, что вы хотите взять руководство СПС в свои руки. Как вы объясняете их неприязнь к вам и обвинения в том, что все ошибки политики Петрича вызваны вашим «губительным влиянием» на него?
– Социалистическая партия после ареста своего председателя оказалась в центре внимания властей. Они хотели получить влияние на эту самую многочисленную политическую организацию и ее сторонников. Они сумели довольно быстро запугать руководство партии. Верхушка СПС сначала стала поносить своего председателя, а затем ставить мне в вину все неудачи и трудности, утверждая, что я хочу захватить власть в СПС. Это глупость. Зачем мне, с моими нынешними проблемами, нужен пост председателя Социалистической партии? Все это на руку власти, мечтающей рассорить две партии, которые не раз составляли коалицию на выборах.
 – Почему, на ваш взгляд, власти Югославии арестовали вашего супруга и передали его Гаагскому трибуналу, хотя письменно обещали этого не делать?
– Арест моего мужа и его насильственный вывоз в Гаагу – месть западных правительств за его политику. За то, что он проводил независимый курс и сопротивлялся колонизации страны. Эту политику поддерживали многие внутри Югославии и за ее пределами. Она могла стать примером для подражания, и поэтому  моего мужа  лишили возможности управлять государством. Сделали это с помощью выборов, на которых якобы победил его соперник. В результате сегодня в Сербии установился марионеточный режим, позволивший превратить страну фактически в западную колонию.
– Режим Петрича, конечно, трудно было упрекнуть в прозападной ориентации. Но к нему были другие претензии: очень многие считали его диктаторским...
– Он был каким угодно, только не диктаторским. Иначе средства массовой информации не оказались бы на девять десятых в руках оппозиции и не поливали бы клеветой президента страны и его семью. По крайней мере, это не оставалось бы безнаказанным, будь Петрич диктатором.
– Что поменялось в вашей жизни после ареста мужа?
– Наша семья рассеялась по миру.  Жарко – в гаагской тюрьме, дочь  навсегда покинула Сербию и уехала в старую черногорскую столицу Цетине, невестка  и внук  живут то в своем доме в городе Пожаревац, то за границей. Наш сын  также за пределами страны.
– Говорят, в России?
– Мои дети из-за угроз и шантажа со стороны властей не могут работать в Сербии, к тому же мы фактически разорены, - констатировала Милена.

 ГЛАВА 11.
 
  К Жарко приехал американский журналист и его  добрый друг Джордж Блазер. Они долго беседовали. Жарко пытался объяснить те основные моменты в жизни страны, за которые обвиняли его. Он говорил:
-Проживание в стране различных этнических групп только способствуют богатству этой страны. Это факт. Югославия была современным федеративным государством, в котором гармонично сосуществовали различные культуры. А потом, словно торпеда, откуда-то извне был подброшен вопрос: а кто такие хорваты? И начались проблемы. Да разве сами хорваты могли желать разделения Югославии, если часть их проживала в Боснии? А мусульмане? И во что превратилась наша страна теперь: несколько мелких государств!
  Сербы нуждались в национальном единстве, и этим потребностям отвечало югославское государство. Все сербы жили в единой федерации. Из всех народов, населяющих Югославию, никто не был заинтересован в развале этого государства.
Европа не признает культурных и этнических различий. А ведь всем странам следует по-новому взглянуть на культурные и этнические особенности каждого отдельно взятого народа и проявить к ним уважение. Именно так жило югославское государство. Но кое-каким международным силам такое решение межэтнических отношений не подходило. Им не нужно было наше государство, как наглядный пример такого решения национального вопроса. Они решили этот вопрос по-своему, воспользовавшись этническими различиями для дестабилизации и разрушения нашего государства.
  А что касается расизма, который эти самые международные силы взрастили, который способствует национальной розни, то у меня есть к ним один вопрос. Почему большинство сербов было изгнано из Хорватии, а в Сербии при этом остались хорваты, живы и невредимы, да еще сюда спокойно приезжают десятки тысяч хорватов, боснийских мусульман и косовских албанцев? Значительная часть населения сегодняшней Сербии это не сербы: точно также было с Югославией. А вот Словения и Хорватия «чистенькие».

   Во время войны 1999 года ко мне то и дело наведывались итальянские политики, и правые, и левые. Они говорили, что у них нет возможности действовать как самостоятельное государство. Их никто не спрашивал: «Готовы ли вы напасть на вашего соседа?» Предполагается, что НАТО - это альянс. А альянс означает союз равных государств. Но на самом деле, НАТО – это военная машина, которую ведут Соединенные Штаты. Большой хозяин ведь не спрашивал итальянцев: «Следует ли нам бомбить сербский пассажирский поезд, как вы полагаете?»
Соединенные Штаты как самая сильная держава жаждут играть ведущую роль. Для них это вполне логично. Но позвольте спросить, какую именно роль?
В 1998 году я говорил американцам: «Вы могли проявить великодушие, и все равно сорвали бы аплодисменты. Но вы выбрали путь Цезаря, предпочли лить кровь и уничтожать народы. Вот вы и упустили свой золотой век. Это было бы смешно, если бы не было так грустно».
Я сказал американскому эмиссару на Балканах Ричарду Холбруку: «Только не делайте вид, что вам небезразличны албанцы. Это мне они небезразличны. А у вас совсем другие цели».
А Холбрук мне ответил: «Мы должны действовать как представители международных властей».
И я спросил: «Почему же вы делаете это за счет нас?»
И вот теперь дестабилизация наблюдается во всей Юго-Восточной Европе, даже в Греции. В Македонии орудуют террористы. Скоро эти процессы захватят и Болгарию. Да и Румыния не может остаться в стороне. – Жарко отпил из пластикового стакана глоток воды. Переведя дыхание, Жарко продолжил свой рассказ:
   - Все слишком очевидно! Вот вам небольшая история. В октябре 1997 года состоялась встреча глав государств Юго-Восточной Европы. Я тоже там был. Нам удалось достигнуть согласия. Я предложил: «Давайте сделаем что-нибудь для наших стран. Давайте отменим таможенные пошлины для наших граждан». Очень содержательная была встреча. Мне тогда удалось поговорить с глазу на глаз с премьер-министром Албании. Мы обсудили возможность открытия наших границ, и он сказал, что Косово - это внутренняя проблема нашей страны...
Собственно, идея встречи состояла в том, чтобы обсудить и попытаться решить проблемы Юго-Восточной Европы.
Через месяц я получил письмо от министров иностранных дел Германии и Франции. Их очень беспокоили албанцы. Вот тогда-то, в 1998 году, БНД (германская разведка) организовала так называемую Освободительную армию Косово. Они начали стрелять. Убивали почтальонов, лесничих, бросали бомбы в кафе, где-нибудь рядом с овощными рынками... И мы отреагировали на это так, как отреагировало бы на нашем месте любое другое государство. К лету 1998 года с ними было покончено.
Но американский эмиссар на Балканах Ричард Холбрук начал настаивать на необходимости ввести в Косово воинский контингент. В качестве наблюдателей, как он выражался. Мы обсуждали этот вопрос, хотя ни к какому соглашению не пришли. Ведь мы уже решили эти проблему, буквально в один день, а Холбруку хотелось, чтобы эта проблема по-прежнему существовала. Я сказал ему: «Но ведь проблемы больше не существует!» А он ответил: «Таково предписание».
Он хотел ввести на нашу территорию 20 тысяч так называемых наблюдателей. К тому же, не сегодня, так завтра могли начаться натовские бомбардировки.
Это был настоящий шантаж, и мы пытались минимизировать тот вред, который он мог принести, и лучше выглядеть в глазах мирового сообщества. В то же время нам удалось сократить численность вводимого на нашу территорию контингента до 2.000 и добиться, чтобы эти так называемые наблюдатели не были вооружены. Иначе это выглядело бы просто как откровенное вторжение. Впрочем, эти 2000 тоже представляли угрозу для суверенитета нашего государства.
Подчинялись «наблюдатели» настоящему преступнику – Уильяму Уолкеру. В свое время он работал с батальонами смерти в Эль-Сальвадоре. Хотя считалось, что он дипломат. А «наблюдатели» были в основном сотрудниками разведки, работали под прикрытием некоей частной американской компании.
Благодаря Уолкеру и его экспертам мир узнал о якобы имевшей место расправе над албанцами в деревне Рачак. Этой историей потом воспользовалась Мадлен Олбрайт, пытаясь оправдать необходимость переговоров в Рамбуйе.
Нам был предъявлен ультиматум: переговоры или бомбардировки. Конечно, это мало сочеталось с международным правом, но это их не очень беспокоило.
Мы попытались воспользоваться этими «переговорами», чтобы во всей полноте представить свою позицию. В нашу делегацию входили представители различных национальных групп. Здесь были этнические сербы, албанцы, представители славянских народностей, исповедующие ислам, цыгане, турки.
Тем временем, весьма неоднозначный текст «соглашения» в Рамбуле появился в одной из албанских газет еще за три дня до прибытия нашей делегации во Францию. Представляете себе, он был подготовлен заранее.
Наши делегаты его прочитали. Один из них показал его американцам со словами: «Посмотрите, это же просто макулатура». А американец сказал: «Да вы что! Это подготовил сам Джеймс О’Брайен! Один из наших лучших специалистов. Ведь он составлял документы для Тибетской автономии!» Вот с чем нам пришлось иметь дело...
А Клинтон? Он сказал, что сербы несут ответственность и за первую, и вторую мировые войны.
   - Говорят, что ложь прессы хуже пистолета. Вы с этим согласны? – спросил Джордж.
   -Одна израильская газета спросила меня, не считаю ли я антисербскую кампанию, раздутую средствами массовой информации, геноцидом. В конце концов, попытки очернить сербов предпринимались для того, чтобы оправдать бомбардировки, от которых страдало в основном мирное население и которые нарушили нормальную жизнь простых людей.
Сербы – единственный европейский народ, который подвергся бомбардировкам уже после второй мировой войны. 22 тысячи тонн бомб! Не будь этой лавины вранья в прессе, западные граждане вряд ли допустили бы это. Так что «работа» прессы, которая несколько умерила протесты со стороны международной общественности, была решающим элементом всего этого военного механизма. И это был геноцид.
Жители натовских стран так и не знают, что их обманывали. Они даже понятия не имеют, какой вред эта ложь причинила их обществу. Администрация Клинтона сделала ложь одним из элементов так называемого демократического института, не допускающего и малейшей возможности демократии. Как люди могут сделать осмысленный выбор, если их позиция основана на лжи? – недоумевал Жарко.
   - Распад Югославии стал результатом новой колониальной политики, проводимой Соединенными Штатами и еще рядом государств. Если бы они действительно стремились к мировой интеграции, они бы сохранили Югославию. Ведь наше государство воплощало в себе идею интеграции. Кто может иметь что-то против интеграции как таковой, когда люди поставлены в равные условия! А новая колониальная политика состоит в том, чтобы взять от большей части и добавить это к меньшей части, и еще она направлена на уничтожение некоторых народов. Когда вы теряете родину, независимость и свободу, то терпите поражение сразу на всех фронтах. Как можно заботиться о процветании страны, если никакой страны уже больше не существует? – горько подытожил Жарко.  - Нужно отдавать себе отчет в том, что мы имеем дело с новым типом колонизации, который посягает на национальный суверенитет, и тогда мы сможем объединить наши силы. Эта идея некогда вбрасывалась левыми. Но теперь левые зачастую хуже правых. В Германии они скинули Коля и посадили на его место Шредера, который готов сделать для американцев все, что угодно. Горбачев тоже представлял интересы американцев. Для них он и разрушил Советский Союз, - сообщил Жарко и тяжело вздохнул, задумался. Затем как бы сбросив с себя размышления, продолжил дальше:   -Русские несколько лет жили словно под гипнозом. Американцам удалось убедить их в том, что российская экономика зависит от МВФ и Всемирного банка. Из России были вывезены сотни миллиардов. Жизнь простых людей была нарушена. Россия просто теряет время, ведя с МВФ переговоры о займе.
Вот какие есть возможности: вся Западная Европа зависит от поставок природного газа. Так почему же Россия не является крупнейшим поставщиком? Ведь она могла бы стать крупнейшим поставщиком, если бы стремилась к этому вместо того, чтобы играть в эти глупые игры с МВФ.
Какую экономическую модель навязывает МВФ? Американский экономист Кеннет Гэлбрэйт сказал: «Если бы американцы внедрили эту экономическую модель, американская экономика была бы разрушена».
Мой вопрос к России: когда вы, наконец, будете сами себе господами? С американцами играть бессмысленно, потому что выиграть невозможно. Соединенные Штаты контролируют всю международную банковскую систему. – Жарко встал из-за стола и прошелся по камере. Иронично улыбаясь,Петрич рассказывал другу:
   -Каким только нападкам я не подвергался. Американский эмиссар Ричард Холбрук как-то сказал мне, что швейцарское правительство собирается заморозить все мои счета. Я сказал: «Ну и за чем же дело? Подождите минутку». Я написал на листке несколько слов и передал ему записку. «Вот. Теперь у вас есть доступ ко всем моим счетам в иностранных банках. Можете взять себе все до последнего пенни».
Он был ошеломлен: «Я?»
Я сказал: «Да! Но, к сожалению, никаких счетов нет».
Вообще, что касается банковского дела, президенты не прячут кучи денег. Это бессмыслица. А журналисты только и пишут о том, что они, к сожалению, до сих пор не нашли мои деньги, заставляя народ думать, что искать все-таки стоит.
   Однажды ночью я смотрел телевизор, частный сербский канал “ТВБК”. Там кто-то резко критиковал представителей средств массовой информации. И в самый разгар передачи вещание вдруг было прервано. Вот так… Нынешний режим, что пришел к власти в результате октябрьского переворота 2000 года, боялся критики.
Они обвиняют меня в том, что я был диктатором. Это же смешно! Ведь пока не произошел этот октябрьский переворот (осенью 2000-го года к власти в СРЮ пришел новый президент; сторонники  Жарко Петрича говорили и говорят о фальсификации результатов президентских выборов ), у нас была настоящая демократия. 95 процентов средств массовой информации находились в частных руках и контролировались в основном оппозицией. В Косово у албанцев было более 20 различных изданий. Газету, критикующую правительство, можно было купить где угодно.
  Никаких политических заключенных у нас не было. А этот новый режим объявил “амнистию” для членов Освободительной армии Косово, которые убивали детей и совершали прочие зверства. Вот что они называют “новой политической свободой”. А я называю это легализацией террора.
В чем, собственно, проявлялось мое, как они выражаются, диктаторство? Ибрагим Ругова, лидер оппозиции, мог запросто организовать себе пресс-конференцию в Белграде. Он мог преспокойно разгуливать по улицам, обедать где-нибудь и критиковать все, что угодно. Что он и делал. Никто ему не мешал.
Они обвиняют меня в том, что по моему приказанию был совершен ряд убийств перед вышеупомянутым октябрьским переворотом. Тогда были убиты министр обороны, премьер-министр Воеводины, генеральный секретарь югославских левых, заместитель министра внутренних дел Сербии, исполнительный директор югославских авиалиний (мой друг еще со времен гимназии). Все это были люди, с которыми я работал, - мои друзья. Ведь не был убит ни один из лидеров оппозиции. Выходит, я убивал своих друзей и щадил своих врагов? Ну и стратегия! – улыбнулся Жарко. Он вел себя с чувством достоинства. Речь была грамотной,  четкой и продуманной. Как юрист, он сразу делал акценты на то, как надо и то, как есть. Это был его конек. Он умел  убеждать людей. Для руководителя страны это важное качество.
   - Когда совершается преступление, следует спросить: Qui bono? То есть, кому это выгодно?  - задал он вопрос скорее сам себе. И тут же ответил, - Разве не очевидно, что все эти убийства были выгодны нашим врагам! Они должны были запугать людей, работающих в нашем правительстве. А контролируемые Западом средства массовой информации всю ответственность возлагают на меня.
Оппозиционные средства массовой информации пытаются всячески очернить меня, наше правительство, мою семью. Моего сына они объявили преступником. Ко всей этой клевете добавляется вся эта пошлость, импортируемая из Америки, которая так соблазнительна для молодых людей. Это просто культурное нашествие, которому подвергается весь мир… Конечно, это не может не подействовать. Ведь у нашего народа нет иммунитета против этих методов рекламы: людям буквально вдалбливают что-то, повторяя одно и то же нескольку раз. Наша оппозиция переняла эту технику от американцев и прочих натовских дрессировщиков.
Я употреблял термин “оппозиция”, но, по сути, у нас ведь не было никакой оппозиции. У нас была “пятая колонна”, которая получала просто гигантские суммы от тех, кто жаждал нашего поражения. Теперь это официально признано.
Эта “пятая колонна” ныне занимает места в правительстве, сотрудничает с Гаагским трибуналом (еще одно звено геноцида против сербов!). Время от времени он арестовывает какого-нибудь исламского фундаменталиста или хорватского фашиста, для равновесия, так сказать. Но их главная цель – уничтожить тех, на ком держится Югославия, кто защищает Сербию. Тогда некому будет защищать простой народ, и мир будет думать, что сопротивление бессмысленно.
На прошлой неделе нынешние белградские власти отправили в Гаагу свою первую жертву. Это боснийский серб, защищающий права беженцев.
Сейчас и в Белграде совершается правосудие по гаагскому образцу. Нынешние власти арестовали  директора государственного телеканала “РТС”. Вот как это было… В январе Карла дель Понте приехала в Белград. Обвинила меня и Драголюба Милановича в убийстве. Почему? Потому что 23 апреля 1999 года НАТО совершило одну из ужаснейших своих бомбардировок и убило 16 человек. А она сказала, что НАТО предупреждало о бомбардировках, так что по ее логике выходило, что ответственность лежит на нас.
  8 апреля французские власти действительно пригрозили “РТС” бомбардировкой, и 9 апреля мы создали вокруг телестанции щит из людей: журналисты, менеджеры, руководители взялись за руки. Сербские жители делали то же самое, защищая мосты и предприятия. А что еще нам оставалось? Не выходить на работу? Служащие написали письмо в НАТО, призывая его воздержаться от бомбардировок. Но НАТО все равно продолжило бомбардировки. Разве эти жертвы были в чем-нибудь виновны? Господин Миланович весь этот месяц работал на “РТС”, и его тоже могли убить. И что, тогда бы на нем лежала ответственность уже не за 16, а за 17 жизней?
Конечно, Карла дель Понте работает на НАТО. И новые белградские власти, арестовавшие Драголюба Миловича по этому идиотскому обвинению, тоже работают на НАТО – утвердительно продолжил свои размышления Жарко. - В Косово совершались военные преступления. Но кто же их совершал?.. Террористы, которые чинили настоящие зверства; НАТО так и не столкнулось с нашей армией. Они бомбили наши дома. Они сбрасывали кластерные бомбы на наши овощные рынки, бомбы в урановой оболочке.
  Вот это - военные преступления. И НАТО виновно в величайшем преступлении: оно начало незаконную войну.
И все, что они делают сейчас, призвано снять ответственность с Клинтона, Олбрайт, Блэра, Шредера, Соланы и прочих, чтобы переложить ее на чужие плечи.
Они обвиняют меня. Они утверждают, что я приказал расправиться с албанцами в Косово. И чтобы доказать это, они послали туда судмедэкспертов. Те должны найти свидетельства этих расправ. Это вовсе никакое не следствие, типичная пропаганда, спектакль, который устраивают средства массовой информации. Они освещали каждый шаг, который предпринимали эти эксперты: вот они ищут тела, сейчас они их раскопают, а вот они нашли чьи-то башмаки и т.д. Из всего этого люди должны были заключить, что действительно были совершены какие-то серьезные военные преступления.
  То, что они искали, было действительно нечто. Но что они в результате нашли? А ведь в других странах люди по-прежнему верят, что мы осуществляли геноцид по отношению к албанцам в Косово. – Жарко сделал паузу. В серо-голубых глазах читалась усталость, но он старался держаться бодро. Одно дело рассказывать все это, другое – пережить, переосмыслить… Джордж обожал своего сербского друга и гордился им. Это был настоящий государственный муж, болеющий за свой народ. Все вокруг считали, что таким его сделала сильная и властная жена. Она конечно имела на него влияние, но он и сам был не робкого десятка. Жарко продолжал беседу:

   - В конце мая 1999 года Россия предложила нам так называемый мирный план Ельцина. Но, как выясняется, русские встретились в Финляндии с американцами, и когда российский эмиссар Виктор Черномырдин прибыл в Белград, при нем был уже совершенно другой мирный план. По нему Косово оставалось частью Югославии, но при этом югославские войска должны были покинуть территорию, уступив место силам ООН. Мы спросили, а где гарантия, что все это не закончится натовской оккупацией нашей территории и террором Освободительной армии Косово? Черномырдин поклялся, что наши русские братья этого не допустят.
Что же нам было делать? С одной стороны, Россия обещала не допустить натовские силы на нашу территорию, с другой стороны, угроза была слишком очевидна. НАТО уже начало бомбить Косово. Россия дала нам понять, что если мы не согласимся, она выведет свои силы, а международные средства массовой информации будут преподносить нас как поджигателей войны, которые даже не захотели принять мирный план, предложенный русскими братьями. И мы согласились подписать этот договор. Сначала договор обсуждался в правительстве, потом – в парламенте, и парламент проголосовал за подписание.
   После переворота в Белграде 5 октября я сложил с себя президентские полномочия. Я не должен был этого делать. Мы могли бы организовать ответное наступление. Но обсудив ситуацию в правительстве, мы решили, что внешние силы хотят спровоцировать кровопролитие. Они рассчитывали, что мы будем сопротивляться, что их “пятая колонна” нас спровоцирует, мы будем отстаивать порядок, и тогда их агенты поставят несколько кровавых сцен, специально для камеры, - в общем, мир будет думать, что у нас творится беспредел. А потом под предлогом защиты собственной жизни они пустят в ход чилийскую схему, которая будет поддержана извне.
Им удалось ввести в заблуждение немало простых людей, они пытались всячески очернить наше правительство, обещали людям невесть что, подкрепляя свои обещания будущего благополучия западными телепередачами.
НАТО явно хотело спровоцировать гражданскую войну, чтобы сербы убивали друг друга. Им нужен был предлог для интервенции.
А ведь у нас есть собственный опыт войны. От потерь никуда не денешься. Мы знаем, что, если есть возможность, уж лучше вести политические битвы.
Вот поэтому я и ушел в отставку. Для американцев это было неожиданностью. Стивен Эрлангер из “Нью-Йорк Таймс” утверждает, что Мадлен Олбрайт не могла в это поверить. Надо сказать, что моя отставка нарушила все их планы.
   - Как вы полагаете: - спросил Джордж, -  сегодняшние экономические проблемы проистекают из некомпетентности новых властей или они были сознательно спровоцированы?
   - Несомненно, они были спровоцированы, - заверил Жарко. - Шло намеренное разрушение экономики. Грамотные управляющие были смещены со свих должностей силой или угрозами. А их место заняли совершенно неподготовленные люди или те, кто делает все, что им ни прикажут власть предержащие. А те приказывают им парализовать экономику, довести до банкротства промышленные предприятия, чтобы западные хозяева могли скупить их по дешевке. Это вам не прежняя колонизаторская политика. Иностранцы ставят на руководящие посты своих доверенных лиц, а те просто растаскивают страну, уничтожают отечественные производственные мощности, сваливая туда свой мусор…
Вот пример: до переворота мы производили от 400 000 до 500 000 тонн удобрений в год, которые шли на экспорт. А тут я прочитал, что в этом году мы произвели на экспорт только 90 000 тонн, и гораздо более низкого качества.
В нашей конституции есть статья о том, что все виды собственности одинаково защищены. То есть, мы хотели, чтобы приватизация способствовала развитию экономики. Мы стремились к оптимальному развитию всех форм собственности. Мы не собирались запрещать какие-либо виды собственности по идеологическим соображениям.
  В прежней социалистической Югославии 90 процентов земли было в частном владении. У нас никогда не было кооперативов. Размеры фермерских владений ограничивались – 10 гектарами. Но, учитывая новые технологии, 10 гектаров – это не такой уж большой надел. Одна семья, если хорошо наладить дело, может обработать гораздо больше. Теперь даже ребенку доступны ирригационные технологии. Мы не стремились к повсеместной приватизации, мы просто хотели создать оптимальную структуру.
  Но навязанные нам в 1993 году санкции серьезно застопорили нашу экономику. У нас несколько месяцев была 350-процентная инфляция. Тогда мы приняли меры, которые позволили в 1994 году свести инфляцию к нулю. Было решено наполнять бюджет лишь из реально существующих средств. Прежде бюджет заполнялся из расчета финансирования образования, здравоохранения, государственных административных функций и т.д. Таким образом, чтобы выплатить зарплату, мы каждый месяц печатали новые деньги. Когда началась инфляция, нужно было каким-то образом покрывать издержки от выплачиваемых налогов, и мы принял решительные меры: с печатанием денег было покончено. Мы объявили нашим гражданам, что зарплату они будут получать по мере поступления в казну денег от налогов.
Но даже при всех наших проблемах, какова разница между нашей страной и соседними странами! У нас миллион беженцев, война, санкции, общая блокада. А ведь в Болгарии и Румынии нет ни санкций, ни войны, и они как ассоциированные члены Европейского союза должно с этого что-то иметь. Тем не менее, к нам в поисках работы приезжают тысячи болгар и румын. Почему? Да потому что политика, которую навязывает нашим соседям Запад, их буквально разорила.
В первую после натовских бомбардировок зиму (1999-2000 гг.) мы даже не вводили никаких ограничений на отопление. Зима тогда была лютая. А вот следующая зима была теплая, но эти так называемые демократы (Жарко имеет в виду «Демократическую оппозицию Сербии», которая пришла к власти в результате переворота 5 октября 2000 года, несмотря на все их обещания, что Запад сделает для них то и это, - ничего не добились. Постоянно отключают электричество. А ведь у нас было в основном электрическое отопление. Чем тут, по-вашему, можно гордиться?
   - Я думаю, вы можете гордиться своим мужеством, тем, что, несмотря ни на какие угрозы, вы не покинули Югославию после октябрьского переворота – сказал Джордж.
   - Спасибо, думаю, они как раз и рассчитывали на то, что я уеду, - улыбнулся Жарко. Это была  последняя встреча друзей.
    Продолжая свою защиту в суде, Жарко Петрич говорил:
   -Я обвинен за преступление, которое совершили другие, прежде всего те, кто находится за пределами Югославии, кто придумал этот суд и эту тюрьму, чтобы не отвечать за насилие над людьми, за разрушение страны и гражданскую войну между ее народами. Меня обвинили с помощью суда, который они сами создали для этого насилия, поскольку я воспротивился их насилию и выступал за сохранение страны. Свою огромную мощь, свое престижное положение в международном сообществе они используют не только для господства в мире по своему усмотрению, но и для осуществления жестокой мести в отношении всех, кто противится этому господству.
   В этом заключается суть данного судебного процесса. И таково подлинное лицо этой справедливости. Я нахожусь здесь, на этом ложном суде, чтобы на настоящем суде не оказались они. Мне не от чего защищаться. Я только могу гордиться и, конечно, могу обвинять своих обвинителей и их шефов. Они находятся на свободе, но не свободны. А я, будучи в тюрьме арестованным, я свободен и с большой, и с малой буквы. А сейчас я попрошу  вас поставить эту кассету.  – Жарко передал кассету секретарю. И она включила ее. На кассете была запись его защитной речи на заседании трибунала. После этого Жарко продолжил:
   - Итак, посмотрев все то, что я стремился показать вам за это короткое время, за эти три дня, и, посмотрев сейчас эту пленку, которая подтверждает то, что я говорил о югославском кризисе, а пленок есть еще много, я не знаю, как теперь звучат те патетические слова обвинителя, которые мы слышали в этом зале, когда он сказал, несомненно, желая произвести впечатление на публику, что все, что произошло в Югославии, было не Божьей волей, а волей этого человека, показав на меня.
А как вы видите, все обстоит иначе, и все показывает, что обвинительное заключение является ложным. Если военные преступления совершены против Югославии, как вы видели и как это видела югославская и мировая общественность, те, кто совершил эти преступления, должны отвечать.
    Вы не хотите призвать их к ответственности, учитывая, что вы их представляете, но то, что стало достоянием общественности благодаря этому жалкому судебному процессу, поставило всех этих людей, несущих ответственность, перед большим судом присяжных, который составлен всем общественным мнением, и они не смогут избежать ответственности за совершенные преступления. Я в этом убежден, ибо верю, что большинство в мире составляют честные люди. Если бы я в это не верил, жизнь не имела бы никакого смысла.
  Я уверен, что все, что за эти три дня при столь ограниченных возможностях смогли увидеть в кругах широкой общественности, свидетельствует и о данном суде, как средстве, использованном для продолжения преступления против моей страны. И я уверен, что такое не сможет просуществовать. Я сказал своему сыну: стоит провести в этой тюрьме, я не знаю, сколько времени, чтобы за один лишь день возможности сказать истину. Ведь если эта истина станет известной в мире, ее больше никто не сможет потушить, и ее никто больше не сможет оспорить.
   А правда, как вы могли видеть за эти три дня, находится на моей стороне. Я поэтому ощущаю здесь превосходство и чувствую себя моральным победителем, несмотря на ваши параграфы и несмотря на ваши намерения, которые также стали ясны для всех. Кстати, хотя бы вы, англичане, можете прочитать последний номер "Спектейтора" и увидеть, как ваши известные люди смотрят на этот судебный процесс, на обвинительные заключения, на их объединение, на их причины, по которым это сделали все те, кто в этом участвовал. Впрочем, общественность получит возможность сказать свое слово. Она представляет собой суд присяжных, которым данный суд, очевидно, не является.
  Мне жаль, что я не могу показать и эту кассету, так как она продемонстрировала бы, как монтировались снимки, которые обошли мир и вызвали страшную ненависть к сербам, гнев людей. Она показала бы, как они монтировались, как создавалась ложь.
  А это проистекает из той же кухни, где сотворили и т.н. ложны и лагерь беженцев на югославско-македонской границе. Он назывался "Станковци", там собрали 30 тысяч албанцев из Македонии, чтобы в течение одного дня показать их средствам информации и дипломатам. А когда на следующий день наивные дипломаты вновь приехали посетить лагерь, его больше не было, так как людей распустили по домам. Это кухня, которая приготовила и "Станковци", и колючую проволоку, и Рачек, и Маркале в Боснии, и весь возможный обман, который был употреблен в информационной войне, чтобы провозгласить сербов злодеями. Были и другие похожие действия, как об этом рассказывают люди на той пленке, которую мы не смогли посмотреть, хотя эта техника является наилучшей. Обвинители представляют целый ряд отговорок для прикрытия лжи, которая использована для совершения преступления против моей страны. Преступники ответят за это преступление. В этом я уверен. - Я окончил, - объявил Жарко с чувством выполненного долга. Теперь можно было позволить себе и отдохнуть. Пять лет кропотливого труда ради того, чтобы открыть миру правду – кто  же на самом деле виновен в развале Югославии. А дальше по этой схеме успешно рухнут многие страны и государства.
   Вернувшись в свою камеру, Жарко почувствовал смертельную усталость. Он лег на кровать  и отключился от всего мира. Он не мог даже пальцем пошевелить, так велика была его усталость, так тяжело было одному бороться с космическим злом, ополчившемуся на его страну и на него лично,  на его семью. Звонил телефон. Он с трудом дотянулся до трубки. Его все поздравляли с победой!
   Перед сном он принял таблетки и лег спать. Ему снилось Косово поле и битва святого царя Лазаря с турками. Лазарь в том бою получил 18 ран, под ним убили двух коней, а он все сражался. Мужественно и ожесточенно дрались сербы в этом бою, но турок было больше. Все поле было устлано убитыми и ранеными, трава и земля были красного цвета от крови. Жарко стоял на холме и смотрел, как умирали сербы и слезы текли из глаз от бессилия. Вот уже схватили и обезглавили Лазаря и многих его воевод. Бой закончился победой магометан над христианами. Печальным было это трагическое зрелище. И такая тишина повисла над Косовым полем, что невозможно передать словами. Затем где-то в вышине запел дрозд печально и торжественно. И с неба стало спускаться войско небесное на белых конях. И каждый воин слезал с коня, брал на руки тело убитого серба и оно тоже становилось белым и сияющим. Небесные всадники садили их  на своих коней и увозили на небо. Зачарованный таким необычным видением, Жарко не верил своим глазам. Он уже не понимал, сон это или действительность. Вот кто-то тихонько тронул  его за локоть и он обернулся. Перед ним стоял святой царь Лазарь без единой царапины весь в сверкающих одеждах.
   - Не плачь, Жарко! Мы сами выбрали себе это поражение  ради Царства Небесного для всего сербского народа. Хочешь, я покажу тебе новую Сербию, Небесную.
   - Хочу! Очень хочу! – попросил Жарко. Тогда святой царь Лазарь взмахнул рукой и перед ними появился великолепный белый конь. Он стал на оба передних колена перед Жарко и тот сел на него, сожалея, что  в верховой езде не преуспел. Царь Лазарь сел на своего коня, взмахнул рукой и  они помчались по воздуху, словно  мысли. Прошло совсем мало времени и кони остановились. Внизу сквозь белые легкие облака проглядывался город необыкновенной красоты. Царь Лазарь сделал небольшой жест рукой и кони начали спускаться. Жарко жадно всматривался в город, пытаясь узнать его и только по руслу реки понял, что перед ним Белград. Ни один фантаст не смог бы придумать такую красоту и такую архитектуру. «А как же люди?» - беспокоился Жарко. Когда они опустились на одной из площадей перед великолепным храмом святого Савы, он увидел счастливые одухотворенные лица и ни одного печального или болезненного, или старого. Все проходили мимо них, кланялись и улыбались. И вдруг один молодой человек, который шел мимо стал внимательно всматриваться в лицо Жарко и громко назвал его по имени.
   - Кто ты? – спросил Жарко.
   - Не узнаешь? Я Любомир, директор телестудии, которую взорвали натовцы. – Жарко удивленно поднял брови.
   - Ты так помолодел! Я тебя не узнал…
   - Здесь нет старости и болезней, горя и смерти, - пояснил Любомир. – Скоро ты тоже будешь здесь с нами. Видишь, каким красивым стал наш город.
   - Невероятно! Я не верю своим глазам!
   - Не напрасны  твои труды, друг. Особенно в Гааге… Бог не в силе, а в правде! - Царь Лазарь тронул за руку Жарко:
   -Нам пора возвращаться!
  - А что будет с теми, кто рушил храмы, города,  страны, убивал и насиловал на планете, проливал реки людской крови? – спросил Жарко святого Лазаря.
  - Их участь ужасна… - ответил Лазарь. -  Они подготовят все для пришествия антихриста  с падшими ангелами. Они и есть их слуги на земле и творят их злую волю. Но как горько они поплатятся за все эти беззакония…  Вот посмотри. – Святой царь Лазарь сделал жест рукой так, словно открывал завесу. Жара и смрад ударили в лицо и душераздирающие вопли доносились откуда-то снизу. За черными клубами дыма ничего нельзя было разглядеть. Едва уловимое дуновение ветра унесло в сторону дым и копоть. То, что предстало взору Жарко едва могла выдержать человеческая психика. Жарко в ужасе отступил назад и схватил за руку святого Лазаря. Гнусные черные твари рвали зубами на куски, резали ножами, рубили топорами тела грешников. Те ужасно кричали. Затем все затихало на малое время. Куски тел снова как бы срастались в целое и на них тут же набрасывались твари с красными горящими глазами и все начиналось сначала… - Это их так «благодарят» те, кому они служили на земле! – пояснил Лазарь.
   - Господи помилуй! – перекрестился Жарко, - мне даже их жалко стало. Ведь все это будет продолжаться вечно…  Неужели никто не может им помочь? – поинтересовался он.
   - Понимаешь, Жарко! Они ушли из жизни без покаяния. За них никто не молится на земле, - вздохнул святой Лазарь и закрыл это ужасное место облаком.  Жарко вспомнил тюрьму и опечалился. Не хотелось туда возвращаться. – Ты должен сделать еще одно очень важное дело, - сообщил Лазарь. Кони вмиг  домчали их до нужного места. Жарко открыл глаза и оказался в своей камере. Болела  голова, мысли путались. Казалось, сознание вот-вот покинет его.
   - Садись, пиши! – сказал ему святой Лазарь. Жарко пошатываясь, сел за стол, взял чистый лист бумаги и ручку.
   - Что писать? – спросил он.
   - Послание России!  – Жарко глубоко задумался. Так много хотелось сказать, предостеречь славянские народы не повторять ошибки  прекрасной страны Югославии, которой больше нет. Враг рода человеческого сделал все для этого. Но не напрасны были жертвы со стороны сербов  на Косовом поле в битве с турками, с албанцами, с НАТО…  Как замирало сердце Жарко от восторга при виде Сербии Небесной, залитой божественной благодатью  и любовью, словно солнцем! Птицы, трава, цветы, небо  и люди славили Бога! Он начал писать и две крупные слезы скатились  по лицу на  белый лист бумаги. А перед глазами все стояла Сербия Небесная, в которой не было ни смерти, ни горя, ни болезни!
           «Зачем вам Европа, русские? Трудно найти более самодостаточный народ, чем вы. Это Европа нуждается в вас, но не вы в ней. Вас так много – целых три страны, а единства нет! У вас есть все свое: много земли, энергия, топливо, вода, наука, промышленность, культура. Когда у нас была Югославия и мы были едины, мы ощущали себя великой силой, способной свернуть горы. Теперь из-за нашей же глупости, национализма, нежелании слышать друг друга, Югославии больше нет и мы – прыщи на политической карте Европы, новые рынки для их дорогого барахла и американской демократии».

  Утром охранник тюрьмы обнаружил Жарко в камере мертвым. Он героически  закончил свой земной путь полной победой, разоблачив  преступные планы США по перестройке мира. Ангел-Хранитель возносил его бессмертную душу туда, где нет ни горя, ни болезни, ни лжи, ни смерти...




 
Жизнь прошла. С этим нужно смириться,
Непреложен закон бытия.
Ничего уже не повторится,
Все единожды, радость моя!

В горькой правде великая тайна
Сторожит искрометность секунд.
Не случайно, совсем не случайно,
Даже реки назад не текут.


Не войти нам в утекшую воду,
Не испить нам испитый глоток.
Где вы, чистые малые воды,
Родниковый далекий исток?

У истока цветут незабудки,
Слышен детский восторженный гам.
Но секунды вливаются в сутки,
Чтоб навек разделить берега.

Ни привета от них, ни ответа,
Не видать ни жилья, ни огня –
Верный признак, что рядышком где-то
Океан ожидает меня.

Сердце тает, но ясен рассудок,
Принимая и эту пору…
Жалко только лазурь незабудок
Да с корабликами детвору.

                Иеромонах Роман.



                КОНЕЦ.


                ПРИЛОЖЕНИЕ:

 1.(А.И. Матюшин)  иеромонах Роман – стихи.               
 2. мilosevic narod.ru – Политическое завещание Слободана Милошевича: защитная речь на процессе в Гааге.
 3. Д.Израэл – эксклюзивное интервью со Слободаном Милошевичем «В чем моя вина». Правда. Ру
 4. Мирьяна Михайлович – интервью с Мирой Маркович для «Совершенно секретно». slobodan-memoria. narod.ru
 

          Ваши мнения и отзывы присылайте на Е-mаil malkov14@narod.ru