Цепкий Всадник

Связь Тысячелетняя (предыдущая глава) http://www.proza.ru/2012/12/08/540

                ДГ13 Цепкий Всадник

                Тучи прячут багряный закат – жадно и быстро, как отец – невесту на выданье, когда мальчик приводит меня к дому на Дортмаар Неор. Ветер бросает в лицо колкие капли дождя, застывающие в полете.
                Я медлю перед дверью, выкрашенной в базальтово-черный цвет, потому что прислушиваюсь к тому, что за ней. Хочу знать, что он делает наедине с собой, в тишине - этот уникальный по своей таинственности и сдержанности человек. Что он прячет там, глубоко внутри?
                Дверь резко открывается, а я не готов его видеть. Как же я не готов встречаться с его вечно неравнодушной ко всему, обнаженной душой. Я всегда об нее обжигаюсь.
                - Добрый вечер, Изиран. Ждем письменного приглашения? Так я его тебе выслал. -  Мидландори Лиатрис смотрит на меня сверху вниз, убирая назад прядь густых русых волос, упавших на лицо. Его прошлое запутанно, а настоящее покрыто язвами прошлого.
                Захожу, и тут же чувствую на себе ее взгляд. Она сидит напротив двери, восхитительная в своей неопрятности, куря трубку с синисараном.
                - Для того, чтобы разобраться, что внутри у других, нужно сначала не лениться, и разобраться с тем, что внутри у тебя. Если ты поймешь, откуда в твоей жизни берутся неприятные вещи и люди, и как ты сам это провоцируешь, то ты сможешь работать с собой, по, так сказать, индивидуальному плану, чтобы твоим наставникам не пришлось "подсылать" к тебе все эти неприятности.
                - Хенессада говорит "Здравствуй". Мой литературный перевод с пеневельского. - Лиатрис улыбается, и касается моей спины, не приглашая, но подталкивая к своей придворной пророчице, не сводящей с меня глаз.
                - Что у вас стряслось? Или вы приехали, потому что соскучились? – Завороженный темными глазами на мраморно-бледном лице подруги и соратницы Лиатриса, я не могу оторвать от нее взгляда, и начинаю видеть его через языки пламени.
                - Всмотрись дальше. Что за огнем? Что за ним, Домиарн, сосредоточься.
                А за огнем - вороной конь несется по белоснежной холмистой равнине, за его гриву держится цепкий всадник, с лицом, полным отчаяния. Я вижу его сквозь серебристую снежную пыль, но не узнаю. Видение заволакивает непроглядной пеленой, и я знаю, что эта пелена - то самое отчаяние мчащегося всадника.
                - Отчаяние – это дочь страха. Попытка выскочить на обочину, когда нам кажется, что дорога впереди непроходима. А выскочить невозможно, нужно просто вспомнить, что дорога проходима всегда. Высшие силы не дадут нам заблудиться, или сделать неверный шаг. Три глубоких вдоха обычно возвращают нас на связь с нашими проводниками, чтобы продолжить искать возможность идти по дороге нашей жизни дальше.
                Что она хочет мне сказать? Я ничего не понимаю.
                - Сделай три глубоких вдоха. Они тебе потребуются. - Хенессада встает, и обнимает меня за плечи. Рваные рукава ее старого платья замирают крыльями усталой птицы.
                Дверь за моей спиной тихо поскрипывает, и раздаются шаги. Я делаю эти три вдоха на всякий случай, не зная, чего ожидать. Чего-то, страшного до такой степени, что мое сознание не справится с ужасом увиденного? Или уже сразу удара кинжалом в спину, всегда вполне заслуженного, но никогда не желанного? Что там, что?
Наконец, я собираюсь с силами, и оборачиваюсь. Передо мной стоит всадник из видения - молодой блондин с усталым, измученным лицом.
                - В кои-то веки, Домиарн, я приехала потому, что что-то стряслось у тебя, а не у нас.
                - А я действительно просто соскучился. – Мидландори смеется, вертя в руках резную курительную трубку. - Да и клятвы Северного Альянса нерушимы. Хороши же мы были бы, если бы просили о помощи тебя, но не являлись бы на помощь к тебе.
                - Я рад вас видеть, но не звал. Мне не нужна помощь... – Я озадаченно смотрю на молодого человека, и все еще ничего не понимаю.
                - Помнишь, я спрашивала тебя, куда исчезли твоя мать и Дотристиар? И ты мне так ничего и не ответил.
                - Я ответил, что исчезновение матери – тайна для меня самого, а Дотристиар никуда не исчез. Он рассчитался у моего отца, и уехал. Здесь нет никакой тайны.
                - Тайна в том, что он так и не вернулся домой. – Блондин из внушенного мне Хенессадой видения говорит тихо, с сильным тирским акцентом. 
                С тех пор, как мой учитель тирского покинул меня, прошло восемь лет. До Тирры ехать две недели хорошим ходом, и четыре – если оставить позади все заботы, и наслаждаться видами и природой. Год – если заблудиться в Северном Геймтуке, обкурившись там первосортного местного синисарана.
                Если Дотристиар с тех пор не вернулся домой, это значит, что его уже нет в живых. Три вдоха приходятся очень кстати именно сейчас, потому что я до сих пор люблю его, и не хочу принимать очевидность страшных, плохих новостей, откуда я их не ждал.
                - Меня зовут Лерн Нивирель. Я его супруг. И вы – моя последняя надежда. Расскажите мне, пожалуйста, о том дне, когда вы видели его в последний раз, какие у него были планы, куда он собирался ехать, какой дорогой, и... – Голос юноши дрожит, и он отворачивается, безуспешно пытаясь сдержать слезы.
                - .. И являлся ли он тебе во сне или в видениях, и, если являлся, то вспомни, что он говорил, и чем он был окружен, принимая во внимание контекст того, что ты узнал от нас. – Хенессада снова садится на стул, важно закидывая ногу на ногу в грязных, рваных, совершенно истертых сапогах, и начинает набивать трубку синисарановой травой из засаленного, видавшего виды мешка.
                Я улыбаюсь тому, как она часто может превратить любую трагедию в фарс. Сегодня – своим видом. И не потому, что она бедна. Мидландори – самый богатый человек Северного Геймтука. Ей просто все равно, как она выглядит снаружи, так как она всех, включая себя, видит только изнутри.
                - Это нужно сделать сейчас, Изиран. – Добавляет пророчица, пристально изучая меня через клубы голубоватого дыма. У меня есть подозрение, что он все еще жив. В опасности, но жив. И вмешаться нам нужно как можно скорее. Светлая щель уменьшается с каждой минутой.
                - Ну так едем быстрее! – Не выдерживает Нивирель.
                - Да, да, конечно... – Хенессада делает долгую затяжку. – Только куда?