Игры Богов. Глава 5. Она

2012 год нашей эры, ноябрь.
Краснодарский край,Город Краснодар.

        В здание администрации города Краснодара вошли трое. Она была одета
во всё ослепительно белое. Сапоги на невысоком массивном каблуке, штаны
с клешем, широкий пояс с изящным металлическим замком, короткий вязаный
свитер с откатным воротом, утеплённое пальто и белые перчатки. Мужчины,
шедшие впереди, были одеты преимущественно в чёрное.
        У одного из них на широком, причудливо декорированном ремешке через
плечо висел оригинальный портфельчик - высокий, но при этом компактный.
Тонкий, длиной вдвое меньше высоты. Другой нёс в левой руке короткую трость.

        На входе у них потребовали пропуска. Охранник постарался поставить себя
неприступным и бескомпромиссным, но после грамотного тридцатисекундного
прессинга, и предъявления внушительного международного удостоверения
специального европейского комиссара капитулировал, да так и остался стоять
в растерянности, и гадая, следует ли ему докладывать кому-то о прибытии
важных персон или нет. Доктор Лайтбрингер счёл необходимым прокомментировать
данную ситуацию для Кея, который до этого приходил сюда, соблюдая все правила,
и безрезультатно потратил половину дня только на ожидание, в итоге, так и
отправившись восвояси ни с чем.

  — В этой стране многое основано на страхе. Если бы здесь законы и порядки распространялись на всех неукоснительно, так просто бы не прошли. А так — немного уверенности или наглости по вкусу, красивая бумажка и можно не церемониться. Таким образом, самые разные посты минуют многие, а по сему это не считается чем-то из ряда вон выходящим. Нам лучше вести себя именно так. Как ни странно, но сейчас это самая выигрышная маскировка.

        Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли в конец коридора к 285 кабинету,
в тесной приёмной которого следовало ожидать времени, когда их соизволят принять. Кею
уже было ясно, что на очередь даже внимания никто кроме него не обратил и уж точно в
голову никому не придёт спрашивать разрешения. Секретарша, которую Кей ещё во время
предыдущего визита окрестил «пустышкой», повысила голос, придавая ему нотки важности и
авторитетности, попыталась остановить визитёров, но где пусто — там пусто. Она была
поставлена на место за считанные секунды более чем убедительными фразами, отсекающими
какие бы то ни было возражения. Люди, смиренно ожидавшие своей очереди, предпочли
безмолвствовать, наблюдая за происходящим. Кабинет был просторным, помпезно, хотя и
совершен-но безвкусно обставленным, к тому же загромождённым. Складывалось впечатление,
что в него просто затащили максимально много мебели, техники и атрибутов делового
человека. Чиновник, вальяжно расположившись в дорогостоящем массивном кожаном кресле, за
столом, не уступавшим по роскошности президентскому, болтал с кем-то по мобильному
телефону. Выражение его лица сменилось с увеселительного на серьёзное, с оттенком
недовольства сразу же, как он увидел вошедших.

        Диалог спокойно, но при этом руководствуясь атакующей тактикой, начал Лайтбингер.
  — Почему Вы дать отказ наш сотрудник? — на ломанном русском с немецким акцентом спросил профессор, даже не глядя на немного ошарашенное от такого обращения должностное лицо.
  — Что... Кто вы… э..? — попытался связать хотя бы пару слов чиновник, попав в непривычную для своей персоны ситуацию.

        Профессор тем временем продолжал:
  — Уважаемый господин Плешников. У нас нет время, чтобы преодолевать бюрократические барьеры. Нами было получено разрешение на получение определённые помещения в наше распоряжение. И никакие осложнения в этом, не терпящем отлагательств, деле совершенно неприемлемы.

        Подобный тон на уровне животного инстинкта был уловлен опытным гос. служащим, который решил, что в этой ситуации хозяин отнюдь не он. И лучше вести себя более сдержанно, тем более он уже оценил примерную стоимость английского костюма, часов одной из самых известных марок, а также остальных аксессуаров и сделал соответствующие для себя выводы. А именно: посетители, пришедшие к нему, имеют высокий ранг, и лучше не рисковать своим тёплым местечком, недавно полученным посредством немалых затрат. И второй — ему самому лучше пока поосторожничать. И вести себя не так, как с обычными людьми, которых можно было держать в приёмной сколько угодно или сразу отсылать, ссылаясь на занятость и невозможность решения их проблем. Он поёжился в кресле и сменил обычное надменно-высокомерное поведение на официально-вежливое, всё же надеясь выскользнуть из сложившейся ситуации с наименьшими для себя потерями.

       Как ему говорили авторитетные в его глазах люди, денег, получаемых с аренды, должно быть достаточно для безбедного существования и ему, и его «партнёрам».
  — Дело в том… — начал он, — не только от меня зависит решение подобных вопросов.
      Кэй подошёл к столу и положил в раскрытом виде папку с материалами, касающимися передачи помещений общей площадью 640 квадратных метров в полное распоряжение южного федерального агентства. Чиновник не сразу узнал в нём вчерашнего визитёра, мимо которого он несколько раз проходил мимо, но не удосужился принять минувшим днём.
  — Нет, то, что Вы говорите, расходится с действительным положением вещей, — с невозмутимым (суровым) видом твёрдо и максимально вежливо сказал самурай. — Это непосредственная компетенция вашего отдела.

        Признавать сей факт Плешникову не хотелось. Сказать да или нет — он никогда не считал лучшим решением. И предпочёл витиеватые схемы ухода от прямого ответа, сулившего не только потерю лакомого кусочка, но и ответственность перед своими партнёрами и коллегами, с которым он уже успел договориться о выводе недвижимого имущества из муниципального фонда и передачи его заинтересованным лицам. Это было не сделано лишь пото-му, что не была названа устраивающая его цена. Аппетиты чиновников в последнее время росли непомерно быстро.
  — Такие решения принимаются при согласовании с вышестоящим начальством и смежными отделами. Мы не можем, не посовещавшись и... не обсудив все детали, однозначно сделать какие-то выводы, — заминаясь и подбирая слова, начал изворачиваться чиновник. — А сейчас руководители, занимающие соответствующие посты, находятся в плановых отпусках. Тем более ещё не все документы на запрашиваемые Вами помещения оформлены должным образом, — он потёр кончик носа и, сложив руки на груди, поудобней расположился в кресле, чуть откатившись назад.

       Она только расчётливыми плавными движениями поправляла локоны волос, и вздохнула.
       Кей же легко прочитал скрытую усмешку на лице Плешникова. Он понимал, что именно от него ждут решения этой задачи, равно как и то, что его оппонент в этой партии использует обкатанные приёмы и станет упирать на формальные уловки и многочисленные запутанные нормативные акты, которые можно перекручивать практически как угодно, делая простые процедуры малопонятными или вовсе невыполнимыми. В таких играх он был не силён. Единственная стратегия, которой он умело в таких случаях пользовался, была «Игра на своём поле».
       Преподаватель в университете выглядит уверенным и легко подминает самых ретивых студентов. Но стоит ему на улице столкнуться с хулиганами, которые интеллектом и вовсе не блещут, и ныне уверенный в себе индивид превращается в растерянного человека, который, как правило, не знает, что ему делать, становится подобием рыбе, вытянутой из воды на сушу. В непривычной ситуации он даже не знает, что и как ему делать. Хозяева
«поля» диктуют ему свои правила. И главное правило в таких ситуациях — не принимать их.
       В свою очередь, самоуверенный хулиган, припёртый к стенке, на поверку оказывался жалким зрелищем. Таких ему встречалось масса, и все они оказывались хлипкими на расправу. Один натиск, и поставленный в тупик наглый и самоуверенный хозяин положения
начинал просить о пощаде. Смелыми такие ничтожества были только в окружении своих, в привычной им обстановке.
       И никогда ему не доводилось видеть, что "шакалята" нападали на того, кто сильнее их. Реализовались, конечно же, за счёт более слабых и робких. Самурай казался им тоже лёгкой добычей. Всё-таки по нему не было видно его нынешних внутренних ресурсов. Но
когда дело доходило до развязки...

       Хотя так было не всегда. Он вспомнил, каким он был некогда — несамостоятельным, никем не защищённым от обмана. Этот вопрос всплывал в его сознании постоянно, хотя ответ на него со временем и нашёлся, он отливал печалью в свете даже немногочисленных, не
столь уж сложных жизненных ситуаций. Это тяготило, но теперь всё было по-иному.
      — Господину Плешникову следует принять во внимание, что он лишь исполнитель. Вопрос уже решён положительно. Представительство является федеральным подразделением учреждённого в этом году по инициативе международного совета по контролю за соблюдением гражданских прав и свобод, а также контроля административных ресурсов.
Кею уже было не привыкать позиционировать себя в беседе как представителя влиятельного международного фонда. Упор был сделан на то, что местные чиновники хорошо разбирались только в «местной кухне», но всегда трепетали при упоминании вышестоящих чинов и должностных лиц. Всё тот же страх, который они использовали и сами по отношению к нижестоящим государственным служащим, наилучшим образом годился для оказания давления на них. Ибо был более чем понятен.
  — И если этих оснований недостаточно, то мы вынужденно обратимся к специальному куратору в правоохранительных органах, — продолжил давление Кей.
    
      Упоминание силовых структур из уст иностранца дамокловым мечом повисло над выбитым
из привычной колеи чиновником. Он почувствовал, что заходить дальше опасно и ему как
минимум надо время, чтобы разобраться в сложившейся обстановке. У него, конечно же, были
свои знакомые и в правоохранительных органах и даже в контролирующих их структурах, но,
как знать, чья карта окажется старше. Да и кто будет ломать ради него копья о грозную
машину. На ум ему не пришло ни одного имени и ни одной фамилии.
      Пора было отступать, сдаваться. Он попытался отсрочить этот момент до завтрашнего дня, чтобы потянуть время, но Кей решил уже не мелочиться и окончательно «прижать противника к стенке».
      Самурай снова подступил к столу, достал из своего портфеля лист четвёртого формата и положил его перед чиновником. В документе значилась фамилия, которая заставила чиновника поёжиться и занервничать уже серьёзно. Внизу, рядом с подписью, была сделана неразборчивая приписка, из которой Плешников смог разобрать лишь половину: «предоставить незамедлительно». Но ему уже стало понятно, что деваться некуда и придётся отказаться
от притязаний на «шкуру почти убитого медведя».

      Чиновник пребывал в растерянности, когда визитёры покидали кабинет, словно тут же
забыв о его существовании, и заговорили о чём-то своём. Он остался сидеть с внезапно
нахлынувшим не него чувством, что для кого-то и он мелкая сошка. Для его самолюбия было
более чем унизительно, но при этом как-то привычно. Совсем невдомёк такому человеку
то, что так задеты его чувства именно потому, что он сам так и поступал и свыкся с тем,
что это часть его обыденной жизни, которой он сам себя оплёл как паутиной, из которой
уже и не хотел вырваться.
      Скоро его ожидал ещё один неприятный разговор. Ах нет, не один.
      Ниточка, ведущая наверх, всколыхнулась.

      Тем временем у выхода самурай стал свидетелем разговора, который показался ему
спором давних друзей по поводу старого вопроса, в котором хоть каждая из сторон и
придерживалась своего мнения, но не могла добиться понимания другой стороны, почему
именно. Всем всё было понятно, но хотелось отвоевать хоть маленький кусочек. Самурай
старался никогда не вмешиваться, хотя ему сто раз объясняли, что он таким образом
поможет, но всё-таки оставался в стороне.
    
      Лайтбрингер спросил:
  — Почему Ты их любишь так сильно?

      Она сделала тёплый выдох, повисший в воздухе белым облаком и быстро растворившийся, и, проследив за скоротечностью процесса, после уверенно ответила:
  — Я люблю их не за то, кто они есть, а за то, кем они могут стать. И поэтому живу надеждой на будущее.
  — Они разочаровывают…
  — Да, но рождаются дети, а с ними рождаются и новые надежды.
  — Имея в своём распоряжении такие возможности, о которых люди раньше и не мечтали. Книги, современные технологии и самое ценное из всего — свободное время, они большую часть своей жизни просто едят, пьют и только собираются что-то делать. Они не меняются. Уже минуло столько лет и пройдёт ещё столько же. Они останутся не лучше чем были ранее.
  — Есть среди них и те, кто заслуживает не только хорошего отношения, но и уважения.
  — Да, но подобных личностей единицы.
  — Сад, в котором растёт пусть даже один ценнейший цветок среди сорняков, душащих его,
не станешь ведь выкашивать полностью, уничтожив их всех. К тому же не раз доводилось
удостоверяться, что он вырос именно в этих условиях. И никогда не угадаешь, какой
результат получишь, как твои действия скажутся на ходе событий и что получишь в итоге.
Это как с воспитанием детей. В случае если с ребёнком быть жестким, то это может
поломать его психику, а может сделать уверенным и самостоятельным, или вовсе такое
воспитание приведёт к какому-нибудь исключительно редкому результату, и в итоге он
станет великим учёным или серийным маньяком. Благие намерения, в свою очередь, могут
сгубить. И, конечно же, самый эксцентричный случай: какой-нибудь самый обычный сорняк
может стать чем-то иным, уникальным, отличным от прежнего себя. Преобразиться. Сад
земной потому и прекрасен, что разнообразен, непредсказуем. И в этих условиях всходы
становятся не только красивыми и чистыми, но сильными, устойчивыми, коих никогда не
получить в парниковых условиях. Игра забирает и ломает даже лучших; она же их и
выковывает. Вспомни, с чего приходилось начинать.
  — Боюсь этим же придётся и закончить.

      Он посмотрел на неё оценивающим взглядом, а она в ответ улыбнулась и, поманив к себе всё это время стоявшего немного поодаль Кея, взяв под руку, сказала весело и звонко:
  — Если когда-нибудь стану такой же чопорной, пообещай, что подкрадёшься сзади и, ущипнув за что-нибудь мягкое, скажешь то, что говорит в подобных случаях дочурка.

      Она, поджав носик, засмеялась, представив себе серьёзного самурая в совершенно ином образе в хорошо нарисованной в собственном воображении картине. О дочери Асакавы и о нём самом она разузнала всё чуть раньше. Лайтбрингер даже не попытался проанализировать это.

      Кей, ничего подобного явно не ожидавший, ошарашенный, только и смог покраснеть, как спелый помидор. Для него незнакомка так и оставалась той, с кем этим утром его
познакомили, даже не сказав имя. Она была как минимум кем-то равным его наставнику, но кем именно?

      Она в дополнение ещё и протянула детским голосом: «Какая несерьёзная сегодня-я-я-я»,
сняла одну перчатку, расстегнула молнию на свитере и просунула ладонь под одежду к
сердцу, а потом протянула руку от сердца к солнцу. Асакава, стоявший с опущенной
головой, тут же, почти рефлекторно поднял голову и стал смотреть на подходившее к зениту
дневное светило, сколько мог выдержать, затем он закрыл левый глаз и неожиданно для себя
обнаружил, что смотреть стало полегче. Изредка он переводил взгляд на лицо своей новой
знакомой, которая будто бы манипулировала невидимым объектом, находившимся в воздухе, и
вовсе не заслонялась от яркого света, который явно дискомфорта не вызывал.

      Словно в зеркало смотрелась.

  — Всё-таки, какая красивая...
      Она, сказав это уже с нотками спокойствия и умиления в голосе, лишь теперь переключилась на окружающую обстановку и проходящих мимо них людей и вместе с остальными стала сторонним наблюдателем. Проходившие мимо люди были погружены в свои мысли и куда-то спешили.
  — Они стали более обособлены.
  — А это плохо?
  — Вот это и надо выяснить.
  —  Хочу прогуляться. Составь мне компанию, — обратилась она к Кею.
    
      В её глазах зажглась улыбка, и, увлекая за собой самурая, напоследок лишь помахала
профессору рукой. Пройдя три квартала и вглядываясь в лица людей, парочка остановилась на перекрёстке на запрещающий сигнал светофора.
  — Поскорей хотела бы познакомиться и послушать, чем сейчас живут.
  — Те помещения, которые мы получим, находятся, кстати, всего в одном квартале. Может быть, есть желание посмотреть их?
  — Нет, успеется. Нисколько не сомневаюсь в том, что с этим справишься наилучшим образом. Ёрощку*.

      Она запомнила пришедшееся по душе слово и один из его смысловых перевод на русский язык, данный Асакавой накануне утром. Знакомились они на японском языке. Самурай ответил лёгким поклоном.

  — И ещё кое-что касающееся не подготовки, а самой сути. Хотелось бы ещё разок уточнить, что друг друга понимаем полностью. Извини уж, но очень важно, чтобы не получился ни испорченный телефон, ни ситуация, в которой под одними словами мы будем подразумевать разные вещи. Уж очень часто доводилось наблюдать за спорами, в которых лишь под конец оказывалось, что борются за одно и то же. Доверие должно быть на первом
месте. Когда откроем своё бюро по приёму заявлений от жителей города и края, то надо быть уверенными в том, что никто не побоится прийти и высказать свои мысли.
  — Имеется в виду какая-то работа или что-то другое? — тут же стал уточнять Кей в присущей ему манере делать то, что он умеет каждый раз лучше, чем в предыдущий. Самосовершенствование — кредо страны восходящего солнца и его личное.
  — Умные люди уже мало доверяют тому, что слышат. Сейчас столько лжецов и тех, кто только и делает, что даёт пустые обещания. Следовательно, то, что надо до них донести, лучше подкрепить действиями. Незамедлительными, так как время в дефиците. И постараться
дать им всестороннюю огласку.
  — Сделаю всё зависящее от меня.
      Она тоже ответила поклоном на его поклон, сложив руки перед собой. Правая накрывала левую. Это был не мужской тип поклона.
  — И ещё. Когда мы будем принимать жалобы — принимать людей будет не только профессор Лайтбрингер.
  — Как скажите, — повиновался Кей
  — Тебе потребуется помощь тогда в обработке и распределении жалоб. Думаю, будет не лишним дополнительная помощь.
  — Если сочтёте необходимым.
  — У меня есть специалист, который овладел некоторыми современными системами получения информации. Полезно будет поработать в паре.
  — Профессор упоминал о том, что возможно мне надо будет в очередной раз выступить в роли сопровождающего.
  — Нет, наверное, не об этом.
  — Мне надо будет выполнять и её указания? — спросил Кей таким образом, чтобы почувствовалось даже то, что он хотел — будут ли исходящие поручения отражением желаний высказывающей их.
  — Нет, наоборот. Будет подручной.
      Кей не ожидал и этого и решил вернутся к исходной теме.
  — Может даже лучше будет, если за нас будут говорить наши дела. Чтобы все сами увидели и поняли, что мы независимы, а обращение в нашу организацию гарантирует помощь и поддержку.
  — Лучше и не скажешь,  — обрадовалась спутница. — Можешь изложить конкретные предложения, в этом на порядок посильнее будешь.

      Он немного подумал и стал высказывать некоторые предложения. Кей понимал, что надо будет создать несколько небольших прецедентов, доказывающих всем, что они на
стороне рядовых граждан и при этом обладают реальной силой, с которой считаются власть имущие. Это мог он и сам устроить без проволочек. Но обязательно потребуется
ещё как минимум один резонансный случай.
  — Необходимо найти того, — начал он, — кто является наглядным представителем властного класса, кто оторвался от морали и уверовал в собственную божественность, кого люди боятся.
      Она кивнула в знак согласия и одобрения.
  — Страх — вот что сейчас мешает многим способным и развитым людям быть лучше и идти дальше. И порой это даже страх не за себя.
  — Как в том анекдоте*, который в качестве яркой иллюстрации к нашему диалогу подходит как нельзя лучше. Я долго не мог его понять, — признался Кей. — Ведь действительно одни и те же слова, но смысл, сокрытый в них, так разнится.
  — Никогда не подумала бы, что столько усилий, столько надежд... человечество становится всё менее и менее перспективно. Вместо развития личности получаем деградацию. Это крайне опасно, когда немного-численная верхушка старается взять под контроль
остальных, не давая им жить и развиваться, а только тратить бесконечно ценное время на совершенно никчёмные дела.
  — Стадом баранов всегда проще управлять. Да, многие сейчас ленивы и уже не хотят перемен. Их всё устраивает как есть. Они держаться за иллюзию правообладания и довольствуются и боятся потерять то, что имеют. Они стали зависимы от собственных вещей. Рабами с рабским мышлением.
  — От многих слышу такое слово — стабильность, но никак не могу понять, что включают в данное понятие?
  — Они врут сами себе.
  — Самообман был во все времена.
  — Но кому они врут? Себе  — глупо. Мне  — это бесполезно.

      Она помотала головой и лишь изыскивающе проговорила.
  — Добровольное рабство. Где же просчёт?
Кей решил развернуть предыдущую реплику.
  — Стабильность — это уверенность в завтрашнем дне. Но если кого-то завтра собьёт автомобиль и он останется инвалидом — кому он будет нужен? Это государство их
за людей не считает, обрекая их на жалкое существование, хотя среди них многие остаются сильными духом. У нас у каждого человека есть уверенность, что если ему вдруг станет плохо — ему не откажут в медицинской или какой-то другой помощи. Его не бросят и не пройдут мимо. У нас для людей с ограниченными возможностями создано многое.
      
      Она улыбнулась, услышав «люди с ограниченными способностями».
  — Получается, остальные — это люди с неограниченными способностями?
      
      Самурай тоже улыбнулся.
  — Да, так и есть. Но вместо действий они плачутся и ленятся. Просто не осознают своего счастья. Иногда мне становится не по себе, когда утром или вечером я еду в общественном транспорте и вглядываюсь в лица людей. Мне кажется, что они едут на собственную казнь. Столько пессимизма и обречённости на их лицах, что если провести опрос насчёт того, будет ли конец света, лишь немногие скажут «да» или «нет». Тут как будто на него
надеются и ждут с нетерпением… — Кей при этом прочувствовал каждое сказанное слово.
Она улыбнулась и прошептала еле слышно.
  — Мне нужно чтобы тот, кто будет принимать решения — принял мою сторону... устала, устала. Столько сил...

      Самурай почувствовал себя между двумя огнями.
      Она продолжала нашёптывать.
  — Вредят тому, что многие годы создавалось. Нельзя допустить. Нельзя...
  — Им необходим ориентир. Идея, ради которой захочется подняться выше своих слабостей,  — закончил мысль Кей.
      
      Единственный для себя выход самурай видел не в служении двум разным огням, а возможности свести их в одно пламя. Иначе какой он самурай?
  — Чтобы прийти к взаимопониманию, нужно закладывать кирпичики уже сейчас, не надеясь зараз разрешить проблему. Это труд. Долгий и упорный.
      
      Она внимательно выслушала и посмотрела вдаль.
  — О! Книжный магазин. Сто лет не была в книжном магазине. Там есть книга, авторство которой приписывают мне. Люди в ней такого насочиняли... Давай-ка зайдём. Обязательно что-нибудь куплю. Заложить первые кирпичики говоришь?
      Она на ходу достала сотовый телефон и набрала номер по памяти.
  — Здравствуй, подружка… уже здесь... поняла... благодарю… хочу попросить кое о чём. Очень нужно... да, вообще-то на этот случай и приглашала... понравится...
      
        Самурай позволил себе за время разговора хорошенько приглядеться к своей спутнице.
В принципе красивая и простая девушка. Мимо такой на улице пройдешь и внимания особо не обратишь.
Среднего роста (около 5,5 футов), лет тридцати и всё тут. Тёмные волосы и темноватые,
мало чем примечательные глаза, не такого уж редкого то ли голубого, то ли зелёного цвета.
Как у многих. Ни единой особой отличительно черты. И ни одного дельного предположения.
  — ...рада была услышать... до скорой встречи, сестрёнка... пока.
    
       Она завершила телефонный разговор и неторопливо отправила свой телефон в чехол, а затем в сумочку, закреплённую на ремне. И улыбнулась.


        Ссылка на следующую главу (Игры Богов. Глава 6):
http://www.proza.ru/2012/12/09/1349

                * * * * * *

Примечание:

      Ёрошику(япон.) — Своеобразная квинтэссенция молчаливого взаимопонимания в четырёх слогах:
«Вы поняли, что я хочу сделать. Я понял, что Вы поняли, что я хочу сделать. А потому я полностью полагаюсь на Вас и рассчитываю, что Вы сами доведете это дело до конца именно так, как я хотел бы это сделать. И я благодарю Вас за то, что вы поняли меня и согласились взять на себя труд выполнить моё желание».

      Старый анекдот: Брежнев и Никсон со своими телохранителями, стоя возле Ниагарского водопада, решают испытать их, и каждый приказывает своему прыгнуть с обрыва. Американец отказывается.
  — У меня семья, дети!
Русский бросается, не раздумывая, но в последний момент его перехватывают.
  — Как вы решились на это? — спрашивает его пораженный Никсон.
  — У меня семья, дети...

      Фут(англ. foot — ступня) — единица измерения расстояния, точное линейное значение которого различается в разных странах. Обычно под футом понимают так называемый «международный», или «английский» фут, который равен 0,3048 метра и 12 международным дюймам. Под дюймом, в свою очередь, чаще всего понимают английский дюйм, равный 2,54 см.