Брак

– Павел Петрович, у вас пуговица на рукаве болтается. Снимайте пиджак – пришью! – воскликнула Надюр.

Отставной майор бросил взгляд на правую руку, разливавшую по рюмкам водку, и смущенно ответил:
– Спасибо! Но я дома как-нибудь сам сделаю.

– Давайте-давайте! Оторвется – будете тогда вообще без пуговицы ходить!

Отставной майор нерешительно молчал.
 
– Слушай, что тебе говорят – Надежда вмиг пришьет, а сам ты за полчаса не управишься! – почти приказала Ирген, завершая последние приготовления стола.

– Действительно, нечего ломаться – свои люди! – поддержали ее Оланд и Марник.

Отставной майор снял пиджак и протянул Надюр, которая, вынув из сумочки иголку с ниткой, принялась за рукоделие.

– А выпить? – остановила ее Оланд.

– Так точно! Пуговица подождет! – оживился отставной майор. – За вас, мои ненаглядные! За вашу заботу, внимание, помощь и, конечно, красоту!

– Между первой и второй промежуток небольшой! – произнесла Ирген, едва дожевав бутерброд.

Эту мысль реализовали без всяких проволочек под традиционную здравицу «За нас!».

– Ну вот, готово! – сказала Надюр, успевшая между двумя тостами прикрепить пуговицу.

– Спасибо, Надя! Век не забуду! – расплылся в улыбке отставной майор, надевая пиджак, и в качестве вознаграждения слегка шлепнул ее чуть ниже талии, где спина уже теряет свое название.

– Ой, вы чересчур благодарны! – вскрикнула Надюр, не ожидавшая подобной вольности.

– Другая обрадовалась бы – не каждую так! – усмехнулась Марник. – Смотри, как он тебя обласкал – зад до сих пор колышется! 
 
– Ну, так попроси Павла Петровича – он и тебя обласкает!

– У меня зад не столь впечатлительный – глядишь, не польстится!

– Вполне возможно – тощая корова еще не газель! – в свою очередь критически прошлась по фигуре подруги Надюр.

Возникшая на пустом месте словесная перепалка грозила перерасти в конфликт, как вдруг Ирген осенило:
– Павел, почему бы тебе не жениться на Надежде! Ходишь неоприходованный, без всякого присмотра, а она ведь – женщина свободная. Женись – как сыр в масле будешь кататься!

– Выдумаешь тоже! – опешил отставной майор.

– Нисколько! Мне ли тебе рассказывать, какая Надежда ласковая, заботливая, внимательная!

– И лицом красива, и телом хороша, и разговором приятна, – подхватила Оланд. – А как одевается! Не зря же говорят, в сорок пять баба ягодка опять!

– Но не все любят сухофрукты! – съязвила Марник.

– Ничего не поделаешь, время – прекрасный доктор, но плохой косметолог! По тебе видно, что ты в этом тоже успела убедиться! – достойно ответила Надюр и продолжила с наигранной обидой. – Неплохо было бы, однако, перед сватовством и моим мнением поинтересоваться!

– Не ломайся, подруга,  ты разве не знаешь, как неприлично быть одинокой женщиной!? – воскликнула Оланд и, засмеявшись, добавила:
– Тем более нам Павлуша как-то говорил, что каждая женщина мечтает выйти замуж – даже замужняя!
 
– Замужняя с какой стати мечтает? – спросила Надюр, не слышавшая ранее этот афоризм отставного майора.

– Мечтает еще лучше выйти.

– Согласна! Замужество – прекрасный способ ухода за руками!

– Это как? – в свою очередь не поняв, задала вопрос Оланд.

– Очень просто – делать все руками мужа!

– Ты осторожней – жениха спугнешь!

– Павел Петрович совсем не из пугливых! Тем более он знает, что женщины не любят робких мужчин, так же как кошки не любят осторожных крыс.

– Да угомонитесь вы! Воистину есть тысяча способов разговорить женщину и ни одного способа заставить ее умолкнуть! – прикрикнул на дам кавалер. – Что вы заладили с этой женитьбой! Во-первых, зачем людей смешить: еще Бомарше подметил, что из всех шутовских вещей брак – самая шутовская! Во-вторых, зачем портить друг другу жизнь!

– Почему же портить! Напротив – улучшить, сделать содержательней! – воскликнула Ирген.

– Никак нет! С некоторых пор я придерживаюсь правила: встретил плохую женщину – отойди, чтобы не испортить себе дальнейшую жизнь, встретил хорошую – отойди, чтобы не испортить жизнь ей. Так что резона жениться не вижу – этого удовольствия хлебнул сполна! И скажу вам по секрету: жена – что оконная занавеска, узор миленький, но мира уже не увидишь!

– Это с Надеждой-то мира не увидишь! – возмутилась Ирген. – Да она затаскает тебя по театрам, выставкам, походам! Сам знаешь, какой у нее богатый внутренний мир.

– Богатый внутренний мир женщины подчас слишком богат для скромного мужчины, – защищался отставной майор.

– Что ты артачишься? Надя и умна, и весела, и красива! –  наседала Ирген.

– То-то и оно! Как говорил французский философ Фонтенель, красивая женщина – рай для глаз, ад для души и чистилище для кармана. А если выражаться проще, по-армейски, то ее можно сравнить с пулей со смещенным центром тяжести – попадает в глаз, проходит через сердце, бьет по карману и выходит боком.

– Тоже мне вояка – пули испугался! Да кто вам, мужикам, все раны врачует – мы, женщины! Поэтому будь смелее, женись – не умрешь! – пренебрежительно сказала Марник.
 
– Может быть, и не умру! Женщины мастерски владеют искусством перевязывать раны – почти так же, как искусством их наносить! Однако повторяю, с меня хватит – навоевался! – ответил успевший оправиться от неожиданного наскока отставной майор и сам перешел в атаку. – Уж если жениться, то на вредной, жадной, меркантильной, фригидной феминистке.

– Почему? – в один голос воскликнули дамы.

– Чтобы получать незабываемое удовольствие, изменяя ей!

– Да ну тебя, Павлуша! Мы серьезно хотим устроить твою личную жизнь, а ты шуточками отделываешься, – укоризненно сказала Оланд. – Вот женишься, и от счастья крылья вырастут – в небесах летать будешь!

– Если женщина считает себя необходимой для счастья мужчины, она очень близка к тому, чтобы сделать его несчастным! Теперь о крыльях: они обычно растут у влюбленных, а у женатых – только рога!

– Так влюбись в Надежду!

– Невозможно! Мужчина хочет жениться, потому что влюбился, женщина влюбляется, потому что хочет выйти замуж. Раз у меня нет желания идти под венец, значит – я не в состоянии влюбиться! Между прочим, вы знаете, что такое любовь? С материалистической точки зрения это субъективное предпочтение одного индивидуума другим. Глупо всецело доверяться своим пристрастиям, поэтому в любовь в последнее время не очень-то верю.   

– В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа! – со знанием дела изрекла Марник.

– А мне кажется, что Павлуша влюблен в Надежду – главный признак налицо! – с улыбкой заявила Оланд.

– Что еще за признак? – обеспокоился отставной майор.

– Очень простой!  Как известно, желание полюбить еще не любовь, но боязнь полюбить, которую ты так усердно демонстрируешь,  –  это уже любовь!

– Скажешь тоже – ничего я не боюсь! Кстати, почему препарируются исключительно мои чувства?  А Надя? Интересно, готова ли она полюбить – полюбить меня, уж коль я стал притчей во языцех! Это важный вопрос. Потому что, если женщина сходится с тобой, не любя, она заставит расплатиться за это; а если она любит, то заставит заплатить еще дороже!

– Не любя сходятся продажные женщины – к Надежде это не относится, – заметила Ирген.

– То-то и оно – дороже всего обходятся непродажные женщины!

– Продажные или непродажные – хрен редьки не слаще! – резюмировала Марник. – Но, по всей видимости, придется заплатить дороже, так как Надя, наверняка, влюблена в тебя.

– Да с чего ты взяла! – изумилась Надюр.

– Очень просто! Попробуй следовать логике Петровича. Во-первых, каждая женщина мечтает выйти замуж; во-вторых, женщина влюбляется, потому что хочет выйти замуж! Отсюда выходит, что ты, как незамужняя особь, должна быть влюблена! Скорее всего, в него – он потенциальный жених.

– Да, не поспоришь – логика железная! – согласилась Надюр.

– Ну, раз влюблена, придется, действительно, платить дороже! – подытожил отставной майор. – Нет, спасибо! Я уж как-нибудь и так проживу! Тем паче, что любви женщины, как утверждал старик Сократ, следует более бояться, нежели ненависти мужчины, ибо это яд, тем более опасный, что он приятен.

– Не пойму тебя Павел – вроде не дурак, а отказываешься от столь  очаровательной и безупречной женщины! – сокрушенно сказала Ирген, полностью игнорируя тот факт, что самая трудная задача для женщины – доказать мужчине серьезность его намерений в отношении брака.

– Может быть, может быть! Однако у меня не выходят из головы слова Жана Лабрюйера «Как мало на свете таких безупречных женщин, которые хотя бы раз на дню не давали своим мужьям повода пожалеть о том, что они женаты, и позавидовать холостякам»

– Без женщин жить нельзя на свете, нет! В них солнце мая, в них любви рассвет, – игриво пропела Оланд, на что отставной майор невозмутимо заявил, что единственный мужчина, который не может жить без женщин, – это гинеколог, а потом, повернувшись к Ирген, сказал:
– Дурак, между прочим – состояние, в котором может долго и комфортно пребывать мужчина, не догадываясь об этом, если у него нет жены. Так что жениться чревато! Кроме того, я, с одной стороны, человек свободолюбивый, с другой стороны, честно признаюсь, ленив, а жениться – это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности. Однако я вовсе не пренебрегаю Надеждой. Она мне симпатична, от общения с ней всегда получаю не только эстетическое, но и интеллектуальное удовольствие. И я готов предложить ей серьезные отношения, а вот у вас одни глупости на уме – женись да женись!

– Что еще за серьезные отношения? – как лицо заинтересованное, первой среагировала Надюр.

– Ну, допустим, определенную близость!

– Так я и знала – лишь бы в койку затащить! – воскликнула Марник. – У вас  все отношения сводятся к банальному сексу!

– Почему обязательно секс! Вы знаете, союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню, глупой женщины и умного мужчины –  мать-одиночку, умной женщины и глупого мужчины – обычную семью, а союз умного мужчины и умной женщины – лёгкий флирт. Так что нам с Надеждой, как людям здравомыслящим и умным, флирт свыше определен. С него начнем, дальше – посмотрим…

– И смотреть нечего! Переоцениваешь ты себя, Петрович! Вы, мужики, кроме матери-героини и обычной семьи в браке ничего, как правило, сотворить не способны!

– А матери-одиночки откуда берутся? – не уловила тонкого намека Ирген.

– Это не мужиков заслуга – мало ли глупых баб!

– Хватит, девчонки, спорить! Давайте выпьем за любовь, хотя Павлуша уверяет, что ее нет! – предложила вдруг Оланд.

– С удовольствием! – подхватил идею отставной майор, наполняя рюмки. –  Я всегда за любовь – за любовь в чистом виде, не связанную никакими узами брака!

Процедура принятия горячительного напитка потребовала небольшой паузы, после которой Ирген вновь спросила:
– Павел, скажи честно, почему все-таки не хочешь жениться на Надежде? Такую женщину тебе больше нигде не найти!

– Верно, не найти! Но такие женщины, к сожалению, достаются только отличникам, а я в школе из троек не вылезал!

– Опят за старое взялись! Не надоело? – хмыкнула Надюр, доставая пачку сигарет. – Ладно, развлекайтесь, а я выйду покурить.

– Давай, Петрович, быстро колись, пока Надьки нет, чем она тебе не по нраву? – заговорщицки придвинулась к отставному майору Марник, едва Надюр покинула помещение. 

– Ох, до чего же вы достали! – мученически вздохнул отставной майор. – Не подходит она мне!

– По каким параметрам не подходит?

– По возрасту!

– Ничего себе заявка – Надежда, которая на целых девять лет его моложе, по возрасту не подходит! – воскликнула Ирген. – Вспомни бывшую жену – она, между прочим, твоя ровесница!

– Ну и что! Одно дело первая жена, но вторая и, тем более последующие жены, должны быть моложе – существенно моложе!   

– Кто же тебя тогда устроит! Студентка? Или старшеклассницу прикажешь подавать?

– Студентка, тем более старшеклассница – конечно, перебор! Ты еще заготовку предложи! Но тридцатипятилетняя дамочка – самый раз!

– Что еще за заготовка? – не поняла Ирген.

– Ну, как тебе сказать, заготовка – это 10-12 летняя девчонка, только что начавшая интересоваться мальчиками!

– Ничего святого нет! – негодующе всплеснула руками Ирген, а Марник воскликнула:
– Какой же ты, Петрович, пошляк! 

– К тому же еще, наверно, и педофил! – усугубила Ирген.

– Ладно, что вы на него напали – пошутил неудачно человек! – перебила возмущенных подруг Оланд и заинтересовано спросила: – А почему, Павлуша, тебе требуется именно тридцатипятилетняя?

– Довожу до вашего сведения, что существует простая формула, позволяющая вычислить оптимальное соотношение возрастов мужчины и женщины при вступлении в брак, – приободрился отставной майор. – Согласно этой формуле, возраст мужчины следует разделить на два и прибавить восемь – получится требуемый возраст жены. Если проделать указанную операцию с моими 54-ю годами – как раз выйдет 35 лет! Допускается, конечно, делать корректировку в пределах плюс-минус один-два года.

– Где ты набрался такого вздора? – фыркнула Марник.

– Совсем не вздор! В свое время читал статью в медицинском журнале – кажется, «Здоровье». В ней указанное соотношение обосновывалось со всех точек зрения – физиологической, психологической, социальной. В общем, целая теория.

– Расскажи, пожалуйста, популярно об этой теории, – попросила Оланд.

Отставной майор откашлялся, но тут вернулась Надюр.

– Слушай, Надь, а ты, оказывается, перезрела для Петровича! – радостно сообщила ей Марник.

Пока подруги знакомили Надюр с брачно-возрастной формулой, отставной майор пропустил внеплановую рюмку водки. Уяснив смысл формулы, Надюр незамедлительно обратилась к Марник:
– А ты ведь тоже перезрела! Ему 35-тилетняя нужна, а тебе, как ни крути, уже все 39!

Разгоряченная спиртным Марник вознамерилась что-то ответить, но ей помешала Оланд:
– Девчонки, не заводитесь! Павлуша, оказывается, всех нас перезрелицами считает! Ладно, как-нибудь переживем! Пусть все-таки поведает о возрастной теории вступления в брак, из которой взята эта пресловутая формула. Валяй, любезнейший – мы слушаем!

Отставной майор снова откашлялся в наступившей тишине и приступил к просветительской работе.
– Все течет, все изменяется, – философски сказал он. – В том числе и ожидания, связанные с браком. Возьмите двадцатилетнего парня, у которого нет жизненного опыта, но есть желание жениться. Кого он в жены возьмет? Правильно – восемнадцатилетнюю девчонку! Им женитьба нужна лишь для того, чтобы в непогоду было, где миловаться-целоваться! Тридцатилетний мужчина уже думает о детях. Восемнадцатилетнюю он брать не будет – глупа и детство в голове играет. А вот 23-25 – самый подходящий возраст! Дальше – сорокалетний. Не с ровесницей же ему сочетаться! Он, может быть, с ровесницей пятнадцать лет до этого в браке состоял, наконец, развелся и вздохнул с облегчением! Ему теперь следует завести женщину лет 28-30, которая еще молода, но уже достаточно рассудительна и хозяйственна, чтобы тылы прикрывать.

– К твоему сведению, заводят собаку, а не жену! – подала реплику Ирген.

– Не придирайся к словам! – спокойно продолжал отставной майор. – Итак, перейдем к пятидесятилетнему мужчине. Этому, конечно, не нужна постбальзаковская дамочка. Лучший вариант – женщина 33-35 лет, красивая, стройная, чтобы тешила самолюбие и будоражила кровь. Теперь шестьдесят лет – здесь подойдет женщина 38-40 лет. Семидесятилетнему мужчине лучше всего жениться на 43-45-тилетней. Главное, чтобы была внимательной и заботливой – возраст уже, понимаете, преклонный. Идем дальше – восемьдесят лет…

– Стоп! – раздался гневный окрик Марник. – Хватит, наслушались! Все так ловко под мужицкие интересы подведено! В двадцать лет им, видите ли, жена нужна для секса, в тридцать – детей воспитывать, в сорок – хозяйство вести, в пятьдесят – в качестве тонизирующего средства, а в старости – как сиделка и медсестра! 

– Точно! Именно так считал английский философ Бэкон «Для молодых людей жены – любовницы, для людей средних лет – спутницы жизни, для стариков – сиделки»

– А женщина что будет иметь, сходясь с вами – великовозрастными, пузатыми и хворыми? – продолжала бушевать Марник. –  Вот, к примеру, Наде за кого сейчас по твоей бредовой теории следует замуж выходить – за столетнего деда!? 

– Сейчас подсчитаю, – невозмутимо ответил отставной майор, – есть обратная формула: возраст женщины умножается на два и отнимается шестнадцать. Если ей 45-ть, то получается 74 года. 

– Твою мать! Да на кой хрен ей такой муж нужен! Она же не геронтофилка! 

– А мне по этой формуле еще старше светит старичок, – грустно улыбнулась Оланд.

– Постойте, не все так трагично! – успокоил дам кавалер. – Жены при любом возрасте мужа могут найти свои прелести. Кстати, анекдот подходящий вспомнил. Один мужчина в годах развелся с женой и женился на молодке. Все друзья и знакомые стали осуждать его – как же ты мог бросить боевую подругу после стольких лет совместной жизни! А он отвечает – э, вы не знаете, что значит существовать с больной старой женой. Ночью глаз не сомкнешь. То форточку открой, то закрой. То лекарство дай, то воды принеси, то давление измерь. А молодая жена уйдет под вечер и только к утру заявится – спи, сколько хочешь!

– Ну и что за анекдот! – недовольно сказала Марник. – Опять свое талдычишь – мужик в годах женился на молодухе! Ему-то хорошо, а какой резон молодухе со старым хрычом жить!

– Ты не уловила соль! Молодая жена вольна делать все, что вздумается – даже завести любовника! И вообще, в почтенном возрасте позволяют себе жениться на молодых только солидные обеспеченные мужчины. Они своих новых избранниц любят больше по-отцовски – нежат, холят и прощают все шалости. Разве плохо?

– Где же на всех баб взять пожилых обеспеченных мужчин? – спросила Ирген.

– Что ж, здесь кому как повезет! Между прочим, девочек уже со школьной скамьи следует приучать к мысли, что лет к 37-40 годам они, скорее всего, окажутся одинокими.

– А мальчикам надо с детства прививать культ женщины, чтобы они любили, ценили и уважали женщин, в первую очередь – жен! – моментально отреагировала Марник.

– Марина, безусловно, права! – воскликнула Ирген.

– Женщина не права до тех пор, пока не заплачет! – небрежно махнул рукой отставной майор.

– Что же мне разрыдаться? – повела плечами Марник.

– Так точно! Овидий утверждал, что многие женщины находят наслаждение в слезах. К тому же они прекрасно сохнут и не оставляют пятен!

– Но, в конце концов, слезы приводят к плачевным последствиям, – предостерегла Надюр.

– Не дай бог все сложится, как Павлуша пророчит – побросают мужья своих первых жен, – задумчиво произнесла Оланд после короткого отступления от обсуждаемой темы. – И станем мы, бедняжки, одинокими или начнем за богатыми стариками охотиться. А их еще попробуй, поймай! 
 
– А начнет болеть старикашка – плясать вокруг него прикажешь? – спросила Ирген.

– Нечего пугаться – для этого существуют сиделки и медсестры! – снял проблему отставной майор.

– Правильно! – воскликнула Надюр. – Лучше терпеть домогательства мужчин, чем их недомогания!

– Женитесь вы, дурни, на молодухах, а потом мрете как осенние мухи! – осуждающе сказала Ирген. – Сколько таких примеров – взять хотя бы Александра Барыкина!

– Это, так сказать, издержки производства – от них никуда не денешься!

– А наоборот? – вдруг спросила Надюр.

– Что наоборот? – не понял отставной майор.

– Чтобы было по твоей формуле, но женщина – моложе! Как у Элизабет Тейлор. Или, зачем в США ходить – как у нас Пугачева и Галкин.

– Наверно, можно. Но это всегда противоестественный попсовый брак!

– Когда муж годится жене в отцы – естественно, а наоборот – противоестественно! Где логика? – возмутилась Марник.

– Что поделаешь, такова жизнь! Она непредсказуема и логики в ней очень мало, – глубокомысленно произнес отставной майор.

– Какие все-таки мужики сволочи! Вот твои, Петрович, пожилые обеспеченные мужчины в молодости успешно делали карьеру, в то время как их жены, плюнув на личные амбиции, прикрывали тылы, а может даже еще тормошили некоторых муженьков-лежебок, чтобы сподвигнуть на карьерный рост. Недаром говорят, что дорога к успеху переполнена женщинами, которые толкают перед собой мужей. Когда же жены поизносились, их преспокойно решили заменить – разве это не предательство?

– Не задирайся! С природой ведь не поспоришь – человек, как большинство приматов, существо полигамное! Этот принцип обеспечивает сохранение вида.

– Мастера вы, мужики, под свои пороки и прихоти подводить научное обоснование! А по сути дела эксплуатируете женщин по всем направлениям: материально, социально, физически, морально…

– Верно! – усилила выпад Надюр. – Ведь очень часто мужчины своим успехом обязаны первой жене, а второй женой обязаны своему успеху.

– Какие бедняжки, однако, выискались – эксплуатируют их! – воскликнул отставной майор. – Вы еще скажите, что мужчинам живется гораздо лучше, чем женщинам, потому что они женятся позже и умирают раньше!

– Девчонки, не пора ли выпить, а то мы сейчас переругаемся! – предостерегающе сказала Оланд. – Павлуша, наливай!

– За что будем пить? – спросил отставной майор, наполняя рюмки.

– Предлагай!

– Хорошо! Давайте, как телефонисты, выпьем за связь, но без брака!

– Пошел ты к едрене фене! – выругалась Марник, сразу уловившая провокационный характер тоста. 

– Нет, за это пить не будем! – хором поддержали ее подруги, а Надюр добавила:
– Предлагаю выпить за то, чтобы узы брака не являлись цепями, а были сотканы из тончайших шелковых нитей! За доверие, за надежность, за душевную близость! 

– Благие намерения! – буркнул кавалер, но его слова утонули в одобрительных возгласах дам.

Непродолжительное молчание, неизбежное в компании после того, как осуществилось возлияние за провозглашенный тост, нарушила Надюр, обратившись к отставному майору: 
– То, о чем вы проповедуете, Павел Петрович, допустимо где-нибудь в Голливуде, где, бесясь с жиру, некоторые звезды регулярно меняют партнеров по браку.

– А ты, Надь, с четырьмя браками себя тоже к Голливуду причисляешь? – подколола подругу Марник.

– У меня было два официальных брака – столько же, как и у тебя! – парировала Надюр. – А с мужчинами я сходилась, главным образом, стремясь встретить человека, который пожелал бы стать отцом моей дочери. Но у тебя детей нет – ты это не поймешь! 

– Ох, знаю я, как разведенные бабы ищут детям отцов! – достойно выдержала удар Марник.

Женщины недолюбливают друг друга, однако все до единой готовы защищать друг друга – так утверждал французский энциклопедист Дидро, и был прав. Вновь назревала конфликтная ситуация, и, чтобы предупредить ее, отставной майор решил вызвать огонь на себя.

– В Голливуде поняли систему! – громогласно заявил он. –  Традиционный алгоритм матримониальных отношений очень прост: вы изучаете друг друга три недели, любите друг друга три месяца, боретесь друг с другом три года и терпите друг друга еще тридцать три года. А кому это надо? Психологи установили, что для поддержания устойчивого душевного равновесия работу  следует менять примерно раз в семь лет, а партнера по браку – раз в четырнадцать лет. Иначе жизнь превращается в сплошную каторгу! Короче говоря, сочетались браком, родили детей, дали им подрасти и разбежались!

Этот маневр оказался удачным – Марник и Надюр, забыв про распрю, дружно накинулись на отставного майора, имея мощное подкрепление в лице Оланд и Ирген. Каких только упреков не было высказано в его адрес: и моральное разложение, и половой нигилизм, и сексуальная распущенность. Когда обвинительный поток иссяк, Надюр всхлипнула и сказала:
– Будь жив мой Слава, разве бы я помышляла о другом браке! Да никогда – не через четырнадцать лет, не через сто четырнадцать! 

– Конечно-конечно! Ты только успокойся, не плачь! – принялись утешать ее подруги, а отставной майор авторитетно заметил:
– Вестимое дело – первый муж у вас самый любимый!

– А у вас кто самый любимый? – насторожилась Марник.

– У нас – последняя жена!

– Опять ты за свое!

Как искренне ни плакала бы женщина, рано или поздно нужно заглянуть в пудреницу. Именно так поступила Надюр, после чего прервала спорщиков:
– Постойте! У меня есть хороший тост! Пусть первый муж будет и последним, а последняя жена – первой! Как говорится, два в одном флаконе!

Теплая компания воодушевленно чокнулась, и за столом воцарилось гендерный мир.