Из Москвы в Париж

Из Москвы в Париж

     Группы, что отправлялась в Париж, должна была собираться на станции метро Аэропорт, у первого вагона, что приходил на станцию из центра. Приехала первой. Слева на лавочке уже сидел мужчина. В утренний час поезда шли уже с интервалами самыми маленькими. Освещение на станции было тусклым. И, точно, такое освещение было здесь всегда. Совсем слабое, всегда слабое. На стенах расходились в стороны то ли части самолета, то ли крылья птиц, но огромных и железных. В некоторых местах гранит был уложен с некоторым подъёмом на стыке стилизованных перьев птицы, и от этого соединения тянулись густые тени.

- Станцию перепутала, - решила, неожиданно, для себя, когда просидев минут десять не увидела ни одного человека, которого могла знать хоть по виду.

     На станции стояли двойные деревянные лавочки. Можно было сидеть спина к спине. Но за спиной никого не было только этот мужчина и я сидели и смотрели в одну сторону. И так мимо проходили поезда метро. И мы вдвоем так и просидели еще минут пятнадцать, а потом мужчина встал и направился к выходу из метро. Может он рано приехал на работу, и тянул время до ее начала здесь в тепле. Может быть, еще что-то он ожидал, и в утреннее время трудно было придумать причину сидения здесь на лавочке, которая стояла глубоко под землей.

      Пока думала о незнакомом мужчине, за спиной услышала голоса.

- Счастье, что не одна, - сказала Галина Васильевна, голос которой сразу же узнала, даже не оборачиваясь.
- Теперь нас трое, - ответил ей Георгий Георгиевич, - голос которого тоже был знаком не менее, чем голос Галины Ивановны.
 
     Оборачиваться не стала, и не увидела, кто из пришедших был третьим в этой маленькой группе, продолжая ожидать только одного человека, с которым точно договаривалась несколько дней о встрече здесь в метро. Но Кира Михайловна опаздывает к назначенному времени. Кира Михайловна потомок главнокомандующего князя Михаила Илларионовича Кутузова. Голосов разных становилась все больше, и сидеть, не оборачиваясь к остальным, и угадывая по голосам, кто пришел, было уже нельзя. Среди пришедших была и Наталья Михайловна, с которой была в Бородинском поле 7 сентября. И Людмила Владимировна, которую каждый раз видела на встречах в Бородинской панораме. Был здесь и Павел Павлович, который был энергичен как всегда. Но Киры Михайловны все не было. Хотя на все встречи Кира Михайловна приходила без опозданий.
 
- Нужно уже идти к автобусам, - сказал Андрей Сергеевич.
- Если можно, Екатерина, подождите Киру Михайловну, - сказала Наталья Михайловна.
- Хорошо, попробую подойти к последнему вагону, возможно, она ждет нас там, - ответила Екатерина.

     Хотя это место вряд ли могла выбрать Кира Михайловна, если речь шла о первом вагоне, но проверить для успокоения совести решила, и пошла в другую сторону станции.
 
    А Киры Михайловны там не было, но встретила Вадима Дмитриевича, который направлялся совсем не в ту сторону, в которую должны были идти все остальные. Вадим Дмитриевич потомок одного из командиров ополчения города Владимира Поливанова. Вернулись вместе к тем, кто еще не успел подняться по эскалатору наверх станции, и тут же из остановившегося поезда метро вышла и Кира Михайловна. У нее новая шляпка, и опять удачная. Серая шляпка, с цветной серо-черной лентой. И, наконец, все в сборе. В одной руке у нее была одна крошечная сумочка размером с книжку, а в другой руке другая сумка, тоже совсем небольшого размера. Все компактно, так собрано, что в дороге совсем не служит помехой. У многих же были чемоданы, дорожного варианта, с небольшими колесиками. Мужчины именно с ними и ехали, а женщины старались все сложить в небольшие сумки, которые можно взять с собой в самолет, чтобы не ожидать багажа в аэропорту.

- Ох, простите, поехала автоматически в другую сторону.

     День уже начинался, ночь отступила, и тьма стала слабой и прозрачной. И теперь уже через  бело-серый туман можно было видеть очертания домов. И свет фонарей становился не таким ярким. У памятника Эрнсту Тельману приехавшие получали свои документы для поездки. Но некоторые были в автобусах. Автобусов было два. Место назначения был аэропорт Шереметьево.
 
      Когда приехали в аэропорт день уже был украшен первыми теплыми лучами солнца. В окно аэропорта, размером в стену, светило солнце. На поле красовались лайнеры, на хвосте которых яркими знаками, в цвет флагов, виднелись рисунки. И по всему виду такой красоты, хотелось  называть их именно лайнерами, а не самолетами.
 
    Началась посадка в самолет. Москву покидал небольшая группа потомков тех, кто участвовал в Отечественной войне 1812 года. Прошло двести лет, как французская армия покинула пределы России. Но двести лет такое огромное состояние. Другой мир, другие люди и судьбы. И каждая страна пишет свою историю. И Россия пишет и пишет свою историю. Россия помнит и чтит своих героев.