Сказка о Лягушке с горячим сердцем

Жила-была одна лягушка. Как и все лягушки на свете, она вылупилась из икринки и никогда не видела своей матери. Материнским лоном послужили ей добрые, хоть и слегка заболоченные воды тихого лесного озера, откуда вышли и все ее предки, о которых она тоже не имела ни малейшего представления. Но, едва превратившись из икринки в головастика, она научилась быстро удирать от больших рыб, проглатывавших десятками ее сестер и братьев, не успевших освоить эту науку. Благое ли проведение ее хранило, фортуна ли к ней благоволила, или она просто была хорошей ученицей того внутреннего голоса, которым говорит наставница-природа в каждом своем создании и который называют еще чутьем или инстинктом – так или иначе, а только лягушка наша благополучно миновала тот нежный и опасный возраст, когда она мало отличалась от тритона и даже от рыбьего малька, отрастила лапки, укоротила хвостик и вышла на сушу, чтобы вдруг обнаружить в себе незаурядные врожденные способности прыгуньи. Впрочем, как и большинство ее сородичей. О других, в самом деле уникальных своих способностях, лягушка еще не догадывалась. Она самозабвенно радовалась новым горизонтам, открывшимся перед нею, свободе и простору: хочешь – скачи по болотным кочкам или даже делай вылазки в еловый лес, а хочешь – купайся в родном озере!
Прилежная ученица той же матери-природы, лягушка все более мастерски ловила вкусных комариков и маленьких сладких мошек, и сам процесс охоты доставлял ей удовольствие, какое иным из нас доставляет танец под любимую музыку. За этим занятием она и не заметила, как потеряла остатки своего хвостика и стала совсем похожа на взрослых соплеменниц, даром что пока еще не вышла ростом. И, возможно, увлеченная комариной охотой, лягушка так и пропрыгала бы всю жизнь, подобно несметному множеству других лягушек, если бы не случай.
Однажды, возвращаясь из леса на озеро, на песчаном берегу, у самой воды она вдруг увидела страшную картину: большая зеленая лягушка лежала там мертвая, распластанная кверху брюхом, с широко раскинутыми в стороны лапами. Даже издали было заметно, что голова ее разбита и сплющена.
Наша лягушка никогда еще не видела и не знала ничего подобного. С тех пор, как она плавала в озере головастиком и видела гибель своих сестер и братьев в рыбьих пастях, ей не доводилось заглядывать в лицо смерти. Тогда она сама была слишком мала и несмышлена, да и маленькие головастики, съеденные большими рыбами – это не то, что большая лягушка, убитая неизвестно кем и бесцельно брошенная на песке, в двух шагах от материнского лона родного озера. Нашей лягушке стало не по себе. У нее даже закружилась голова и потемнело в глазах. Она больше не взглянула в ту сторону, где лежало несчастное бездыханное тело, отползла подальше от злополучного места, и лишь нырнув в воду и вынырнув в своих любимых камышах, почувствовала себя немного лучше.
Навстречу ей попалась знакомая – молодая, но уже солидная на вид жаба.
- Здравствуй, подруга. Ты видела там, на песке, нашу мертвую родственницу? Не знаешь ли ты, что с ней случилось? Кто убил ее и за что? – обратилась к ней взволнованная лягушка.
- Наша родственница? – удивилась жаба. – А разве мы с тобою состоим в родстве?
- А разве не обе мы дочери одного материнского лона, в котором пребываем и ныне? – еще больше удивилась лягушка.
- Ну, разве в таком смысле, – жаба напустила на себя многозначительный, философствующий вид (а уж жабы это смолоду умеют). – В таком смысле ты, разумеется, права. Только знаешь ли, дорогая родственница, на все воля проведения.
- Воля чего? – не поняла лягушка.
- Это фигуральное выражение, – снисходительно пояснила жаба. – От судьбы не уйдешь. Что случилось, то случилось. И какая теперь разница, что именно?
- Но мне хотелось бы знать, отчего погибла наша родственница! – не сдавалась лягушка.
- Зачем? Твое знание ей уже не поможет, – скептически заметила жаба. Она с детства не страдала любопытством и придерживалась консервативных взглядов.
- Но ведь на ее месте можем оказаться и ты, и я! Я хочу знать, кто, почему и как убивает нашу сестру, и это знание, возможно, поможет нам избежать подобной смерти! – горячо воскликнула лягушка.
Жаба посмотрела на нее удивленно:
- Может помочь. А может и не помочь. Только я не знаю того, о чем ты спрашиваешь. Поищи того, кто знает, если уж это для тебя так важно.
Лягушка поплыла дальше. И всем, кого встречала, она задавала один и тот же вопрос. Никто не мог дать ей ответа, но все лягушки и жабы дружно удивлялись ее рвению, особенно узнавая, что любопытствующая вовсе не была знакома с убитой.
- Странная ты! – прямо сказала ей одна из собеседниц. – Ход твоих мыслей будто чем-то подогревается. Может быть, это сумасшествие? Как бы там ни было, здесь, на поверхности, никто тебе не поможет. Плыви на глубину и отыщи Лягушачью Бабушку, самую старую, самую мудрую и знающую в нашем озере. Если кто и может ответить на твои вопросы, так это она.
Лягушка поблагодарила за совет и пустилась на поиски Лягушачьей Бабушки.
Ей пришлось долго и тщательно обшаривать дно, прежде чем удалось обнаружить старую-престарую лягушку, дремлющую среди тины и ила. Бабушка была так стара и так сливалась со своей илистой постелью, что наша лягушка в первый миг даже усомнилась, жива ли старушка. Но та, к ее великому облегчению, тотчас зашевелилась и заговорила.
- Не бойся, девонька. Я  ничуть не собираюсь помирать и разлагаться, – успокоила она лягушку. – А что выгляжу во сне и впрямь жутковато – уж не обессудь. Я ведь не просто старая жаба, я – Лягушачья Бабушка, а некоторые даже считают меня духом этого озера.
- Здравствуй, дорогая Бабушка! Наконец-то я нашла тебя! – обрадовалась наша лягушка. – Говорят, что ты одна можешь мне помочь!
- Что же с тобой случилось, девонька? – спросила Лягушачья Бабушка.
- Я прискакала сегодня на озеро, – призналась та с горестным вздохом, – и увидела на прибрежном песке мертвую лягушку с разбитой головой. С этой минуты нет мне покоя. Хочу я знать, что с нею приключилось, как, почему и за что она погибла. Могла ли она избежать гибели? И можем ли избежать ее мы? Мое сердце говорит мне, что на ее месте могла бы оказаться любая из нас, и вот это-то не дает мне покоя. Я расспрашивала других лягушек, более взрослых и опытных, чем я, но они говорят, что я сумасшедшая. Как же мне быть, когда убитая сестра моя продолжает неотступно стоять передо мною вместе  вопросами, на которые никто не дает мне ответа?
Лягушачья Бабушка выслушала ее очень внимательно, и потом еще довольно долго пристально на нее смотрела.
- Ну, так и есть, – сказала она как бы про себя, и каре-золотые глаза ее на миг просияли так ярко, что илистое дно словно солнцем осветилось. – Сколько живу на свете, а такого еще не видела. Да знаешь ли ты, девонька, что у тебя горячее сердце?
Лягушка изо всех сил старалась понять, что это может значить, и изумленно смотрела на Лягушачью Бабушку, готовая ловить каждое слово. Она даже затаила дыхание.
- Ты ведь заметила, что другие лягушки не понимают твоего беспокойства? – продолжала Лягушачья Бабушка. – А все оттого, что у лягушек холодная кровь и холодное сердце. Они, конечно, в ужасе шарахаются в сторону при виде трупов себе подобных, но тотчас же и забывают об увиденном. Не суди их строго за равнодушие: если бы не оно, лягушачья жизнь превратилась бы в сплошной кошмар. Ты еще дитя и даже представить себе не можешь, как много наших сестер гибнет каждый день в расцвете сил!
- Гибнет каждый день в расцвете сил? За что же и почему, дорогая Бабушка? – горестно заламывая лапки, снова воскликнула Лягушка С Горячим Сердцем.
- Вовсе ни за что и просто потому, что подвернулись под клюв цапле или под руку человеку, – невесело улыбнулась Лягушачья Бабушка. – У лягушек нежное мясо. Многие птицы и звери почитают его за лакомство. Но это было бы еще полбеды. Самый опасный наш недруг – человек. Он отчего-то считает себя вправе не только убивать других живых существ себе в пищу, но и глумиться над ними. И особенно достается от него нашей сестре, как досталось той несчастной, которую ты видела сегодня утром. А случилось с ней следующее: человек просто поймал ее, схватил за ноги и с размаху ударил головой о камень. Он сделал это просто так. Убивая нас, эти существа получают удовольствие.
- Ах, бедняжка! – в ужасе воскликнула Лягушка С Горячим Сердцем. – Но почему, Бабушка? Почему им нравится убивать нас?
- Не только нас, – справедливости ради заметила многоопытная Лягушачья Бабушка. – Нет таких живых существ, которые не пострадали бы от человека. Скажу тебе даже, что с наибольшим удовольствием он убивает себе подобных. Человек вообще очень любит убивать. Нашу же сестру он ненавидит особенно люто. Все мы, земноводные, вызываем у него омерзение, но змея с ее зубами и ядом умеет за себя постоять, ящерице помогают ее быстрые ноги, а беззащитной лягушке нет спасения. Человек считает нас воплощением мерзости еще и потому, что из названных тварей именно мы имеем с ним наибольшее внешнее сходство, которое он, разумеется, считает злой карикатурой. Не случайно с тех пор, как человек возомнил, будто может насилием вырвать у природы все ее тайны, каждый его ребенок обязан зарезать лягушку, наблюдая, как дергаются ее лапки. И, однажды убив из любопытства, человек уже не сомневается в своем праве убивать нас. Лягушачья жизнь не стоит ничего.
На глазах у Лягушки С Горячим Сердцем выступили слезы.
- Если все это так, то нам, лягушкам, пора покончить с равнодушием и хладнокровием, – сказала она, всхлипывая. – Нам следует стоять друг за друга горой, предупреждать о малейшей опасности, защищать свою сестру, как самое себя, и, уж конечно, никогда не проскакивать, как ни в чем ни бывало, мимо лягушачьего трупа! Но пока каждая из нас занята лишь ловлей сладких комариков в собственный рот и набиванием своего брюха, лягушачья жизнь так и будет стоить не дороже сушеной комариной лапки.
- Твоя мысль на верном пути, моя дорогая девочка, и это не удивительно: ведь ее подсказывает тебе мудрость твоего Горячего Сердца, – похвалила ее Лягушачья Бабушка. – Но покончить с лягушачьим равнодушием – задача непростая.
- Я понимаю, – согласилась наша лягушка. – Ведь за одну эту попытку меня уже назвали сумасшедшей. Но я буду внимательно слушать свое сердце. И еще, если ты позволишь, я была бы счастлива учится у тебя. Ведь ты мудра и так много знаешь! Я хотела бы понять, в чем причина лягушачьего равнодушия.
- Тебе с твоим горячим сердцем понять это будет особенно трудно, – заметила Лягушачья Бабушка. – Но я рада, что кому-то, наконец, сгодилась моя мудрость, и помогу тебе, чем смогу. Я сама много размышляла о лягушачьем равнодушии и пришла к такому выводу: вся беда в том, что лягушки не знают собственной матери.
- Все лягушки – дети воды, из которой они вышли, разве это не так? – пылко воскликнула ее нетерпеливая ученица. – Все мы – дочери озера, нашей щедрой матери!
- И почитаем материнские воды, – поддержала ее Лягушачья Бабушка. – Разумеется, ты права. Но только кроме общей матери Воды у каждой лягушки-дочери есть еще своя лягушка-мать, та, из чьей икринки она появилась на свет. Птицы несут яйца, высиживают, а потом растят своих птенцов с заботой и вниманием, как и многие другие существа – своих детенышей. Те, кто испытал на себе материнскую заботу, способны позаботиться и друг о друге. А мы, лягушки, доверяем заботу о своем потомстве нашей общей матери Воде и никогда не считаем, сколько икринок гибнет прежде, чем лягушачий самец польет их молокой, сколько головастиков проглатывают хищные рыбы. Никто из нас не оплакивает эти бесчисленные загубленные жизни. Ни одна лягушка не задается вопросом, сколько ее лягушат достигает взрослого возраста. А те, кто его достигают, усваивают суровый урок равнодушия и передают дальше, преподавая своим сверстникам, своему потомству. И если ты заговоришь с ними об этом, они скажут, что лягушки мечут слишком много икры, чтобы носиться отдельно с каждой икринкой.
Лягушка С Горячим Сердцем слушала жадно и вдумчиво.
- Значит, и я тоже стану матерью-лягушкой и буду метать икру, если… Если только доживу до взрослого возраста? – уточнила она на всякий случай.
- Непременно станешь, – подтвердила Лягушачья Бабушка. – А дожить ты уж постарайся!
- Тогда я знаю, что мне делать! – воскликнула Лягушка, блестя глазами. – Эх! Скорее бы созреть до возраста, когда я смогу метать икру!
- Не надо спешить, моя дорогая девочка, – заметила Лягушачья Бабушка. – Если ты решила стать первой матерью-лягушкой, чьи дети не будут брошены на волю слепого случая, тебе уже впору начинать готовиться к своей материнской миссии. Птица несет всего несколько яичек, а наша сестра – сотни икринок! Тебе многое предстоит узнать и многому научиться, так что ты еще пожалеешь о том, как мало у тебя времени.
- Сотни икринок? – пораженная, переспросила Лягушка С Горячим Сердцем. Она еще не умела считать до ста, так что Лягушачьей Бабушке пришлось показать ей сотню, сгибая и разгибая пальцы на передних и задних лапах. – И у меня будет не одна сотня лягушат? – она немного растерялась, но тотчас же и ободрилась вновь. – Ничего, Бабушка, я справлюсь! А пока буду упражняться, заботясь о себе и о своих сестрах, и навещать тебя, чтобы приобщиться к лягушачьей мудрости.
- Можешь приходить ко мне всегда, когда тебе понадобится мой совет, – разрешила Лягушачья Бабушка. – Однако помни, дорогая девочка, что мы, лягушки – дочери двух великих матерей, Земли и Воды. Вода – источник жизни, а наша лягушачья мудрость – мудрость самой Земли. В землю вмерзаем мы, отходя к зимнему сну, чтобы пробудиться по весне исполненными новой силы и неизреченного знания. И если ты соединишь свое сердце с сердцем Земли, то уже не будешь нуждаться в моих советах.
И Лягушачья Бабушка благословила Лягушку С Горячим Сердцем, как никогда еще никого не благословляла.
Простившись с Лягушачьей Бабушкой, Лягушка поднялась на поверхность озера и поспешила к песчаному берегу. Убитая по-прежнему лежала там кверху брюхом, и зрелище это было жутковатое. Но Лягушка С Горячим Сердцем решилась твердо. Она отыскала поблизости подходящее место и принялась копать влажный ил, одновременно слагая горестный поминальный плач.
- Ах, сестра моя ты, сестрица!
Бедная моя ты сестренка!
Закатились золотые очи твои,
и угасло дыхание в твоих жабрах! – громко плакала Лягушка С Горячим Сердцем, не переставая копать.
За камышами ее было отлично слышно. Знакомая жаба, уже встреченная ею утром, и теперь сидела неподалеку, на листе кувшинки.
- Так все же она ей, верно, не чужая! – убежденно воскликнула жаба. – Ведь кто станет так убиваться по первой встречной!
Жаба спрыгнула с кувшинки в воду и подплыла поближе, чтобы поглядеть на плакальщицу. Она ведь никогда еще не видела подобной церемонии, и теперь ей было страшно любопытно.
- Сестрица моя, погибшая во цвете лет!
Вот лежишь ты на песке,
и некому тебя схоронить! – голосила Лягушка.
– Ах, неужто и я
буду так же лежать на песке,
пока аист не растерзает
холодный мой труп?
«И верно! – подумала жаба. – Как только аист еще до сих пор сюда не нагрянул! А уж если нагрянет, то и до нас вполне может добраться!»
- Ах, сестрица моя ты, сестрица!
Кто бы помог
Мне сырой земле
Твое тело предать? – голосила наша лягушка, да так душераздирающе, что жаба не могла больше выдержать.
- Я, я помогу тебе! – воскликнула она. – Только замолчи! Твоя песня надрывает мне сердце! Идем скорее, перенесем ее в могилу.
Могила и впрямь была готова. И когда они вдвоем перетащили покойницу и положили в мягкий ил, Лягушка С Горячим Сердцем завершила над ней свою панихиду:
- Возвращайся, сестрица,
к матери нашей Земле,
как и все мы вернемся когда-то!
Передай ей благодарение наше
и за жизнь, ту, которой живем мы,
и за смерть, что покой нам приносит!
Напутствие это произвело на жабу глубокое впечатление. Она была тронута чуть не до слез.
- И верно! Наша жизнь так быстротечна! Но когда чувствуешь ее ценность, она кажется полнее, – заметила жаба. – А ты наделена немалым поэтическим дарованием, дорогая сестра! – прибавила она, даже не заметив, что уже сама назвала нашу лягушку сестрою.
- Приятно это слышать. Твой трезвый ум стал порукой тому, что в словах твоих есть зерна истины, – не осталась в долгу та, и в тут вовсе не было лести. Лягушка отлично понимала, что трезвый ум подруги – бесценное подспорье ее горячему сердцу.
С этой самой минуты и началась их дружба. Прежде они были просто знакомы. Теперь обе стали предпочитать общество друг друга одиночеству.
Интереснее всего было играть в прятки: лягушка и жаба по очереди прятались и искали одна другую. У зеленой лягушки лучше получалось сливаться с листом кувшинки, а у жабы – с черно-коричневым илом. Однако у обеих с каждым разом все быстрее получалось отыскивать друг друга.
- Как ты нашла меня? Неужели снова по глазам? Ведь я сидела, зажмурившись, всего только раз моргнула, из любопытства, чтоб подглядеть за тобой! – воскликнула как-то раз жаба.
- Ты вовсе не выдала себя, дорогая сестра, можешь не сомневаться! Просто я и сама уже не знаю, как нахожу тебя, – призналась лягушка. – Я как будто чувствую тебя, как себя саму.
Прошло немного времени, и жаба сделала своей подруге подобное же признание. Обе были изумлены и тотчас же подумали о том, что это поможет им уберечь друг друга от опасности.
- А я слышала, что охотник тоже чувствует свою жертву на расстоянии, – не могла все же не заметить жаба. Но лягушку больше волновало другое.
- А я думаю, что вот так же мать чувствует своих детей. Если их много, то ей иначе не справиться! – сказала она. И, слово за слово, сама не заметила, как рассказала подруге о своем замысле.
Прежде, до начала их дружбы, услышав что-либо подобное, жаба, конечно, проявила бы скепсис. Но теперь это было совсем другое дело.
- Если так, то тебе следует упражняться заранее, – сказала она. – И одной меня тебе мало. Ведь у тебя будет не одна сотня лягушат, шутка ли? Давай пригласим еще кого-нибудь поиграть с нами в прятки!
Лягушка согласилась, еще раз отдав должное трезвому уму своей подруги. И они отправились искать новых приятелей для игры в прятки.
Первый, кого они встретили, был молодой жабий самец по прозвищу Квакер. Он сам себя назвал этим именем, которое очень ему нравилось, и всегда представлялся первым, прежде, чем с ним заговаривали. Вот и теперь он не упустил момента.
- Квакер! – громко квакнул он со своего листа кувшинки и довольно церемонно поклонился.
- Мы тоже квакушки что надо! – сразу нашлась жаба, в присутствии самца вдруг обнаружив своеобразное чувство юмора. – Давай с нами вместе в прятки играть!
- Давайте лучше вместе поквакаем, сидя на кувшинках! – возразил Квакер. – Раз уж вы «тоже квакушки что надо».
- После того, как сыграем, непременно поквакаем, – согласилась дипломатичная жаба. – Хоть мы и теперь, собственно, квакаем… А ты в прятки играть умеешь?
- Да чего там уметь? – воскликнул Квакер, не желая ударить в грязь лицом перед девушками.
- Тогда давай мы с тобой спрячемся, а лягушка будет нас искать, – предложила Мудрая Жаба.
- Сдается мне, нас маловато для такой игры, – заметил Квакер. – Не позвать ли мне приятелей?
- О, это будет отлично! – обрадовались Лягушка С Горячим Сердцем и Мудрая Жаба. – Зови!
Тут Квакер издал звук, подтверждающий, что он не зря носит свое прозвище. Это был один из тех звуков, которые доносятся порой с болот и прудов и приводят степенного обывателя в тихую ярость. Приятели Квакера долго ждать себя не заставили и явились аж впятером. Они тоже первым делом представились дамам, но имена у них оказались такие длинные и причудливые, что те не запомнили ни одного.
Зато играть в прятки молодые кавалеры охотно согласились и попрятались в камышах прежде, чем лягушка успела сосчитать до десяти. Они, впрочем, так громко булькали, хлюпали и шлепали по воде, что не нужно было подглядывать, чтобы узнать, где спрятался каждый из честной компании. Или это у Лягушки С Горячим Сердцем, ко всему прочему, вдруг обострился слух, или прежде она просто не замечала в себе этой замечательной способности? И все же она могла по крайней мере сказать твердо, что ее подруга жаба пряталась куда тише.
Вот она открыла глаза и уже собралась сообщить каждому из кавалеров, где он обнаружен и застигнут. Тут-то пожалела наша лягушка, что не запомнила странных имен Квакеровых товарищей! У нее еще успела промелькнуть мысль, что кавалеры нарочно плохо спрятались, чтобы поскорее быть найденными: они, верно, тоже мечтали поквакать вместе с девицами на кувшинках, а на игру в прятки согласились лишь для отвода глаз…
И тут вдруг Горячее Сердце в груди у Лягушки похолодело от ужаса: почти над нею, чуть в стороне прошумели огромные крылья, и в камыши опустился аист! Она впервые видела грозную птицу так близко: эти непомерно длинные ноги, шагающие семимильными шагами, и этот смертоносный клюв-нож, страх перед которым у каждой лягушки в крови, с самого рождения!
А чудовище прямиком навострило свои ходули туда, где спрятались единственная лягушкина подруга и кавалер Квакер с пятерыми приятелями! Оно наверняка приметило их с высоты прежде, чем они начали игру, и теперь намеревалось сожрать всех семерых.
Не успев толком сообразить, что делает, Лягушка С Горячим Сердцем с диким воплем бросилась вдогонку врагу.
- Эй ты, длинноногий кровопийца! Стой, трус! Ко мне, сюда!!! – завопила она так, словно всерьез собралась растерзать аиста на мелкие кусочки, и не гадая о том, понимают ли аисты по-лягушачьи.
На удивление, аист все понял и даже поверил. Он обернулся и на миг замер, уставившись на лягушку. Казалось, вместо нее он видит кого-то другого, большого и сильного, кто мог бы стать ему серьезным и даже опасным соперником. Всего миг длилось это наваждение, но жабья компания его почуяла и вовремя пришла лягушке на помощь. Не давая аисту опомниться, все семеро заголосили так же громко и истошно и ринулись на врага с той же яростью.
И вот тут случилось небывалое и невиданное: аист повернулся и бегом пустился наутек. Убегая от восставших на него лягушки и семерых жаб, он даже умудрился забыть про свои крылья, которые могли бы унести его одним махом в самое небо.
Поистине, это было какое-то волшебство.
- Вот это да! – воодушевленно воскликнула наша лягушка. – Мы победили! Он еле унес ноги от страха! Не иначе – вместо нас ему привиделись громадные ядовитые змеи.
- Да, от страха за тебя мы хорошо его напугали! Вот только как бы он, очухавшись и смекнув, что попал впросак, не вернулся отомстить нам! – заметила как всегда трезвомыслящая жаба.
- Надо нам пока всем вместе держаться, девчонки! – заявил в ответ на это Квакер. – По крайней мере, невдалеке друг от дружки. Вместе отобьемся как-нибудь. Все же дружба – великая сила, сами видите!
- Это верно! – согласились все в один голос.
Однако аист в тот день к ним больше не пожаловал. Зато к вечеру, совсем отойдя от происшествия, приятели успели и наиграться в прятки, и вдоволь наквакаться на кувшинках. Вся жабья компания смотрела теперь на лягушку как на свою спасительницу, воплощение храбрости и воинского духа.
Приятели Квакера были очень общительные ребята, и каждый имел множество знакомств. Вскоре все озеро, все болото и половина леса судачили о том, как одна маленькая лягушка при поддержке компании из семи жаб напугала и обратила в бегство напавшего на них аиста. Слухи были столь громогласны, а обсуждение столь бурно, что Мудрая Жаба высказала опасение, как бы все эти пересуды не дошли до вражеской стороны.
- И что за пустомели! – посетовала она подруге. – Не даром ведь говорят: не буди лихо, пока оно тихо. Когда лягушки начинают смеяться над аистами, недолго и до войны. Что им стоит устроить нашествие на наши камыши? Во второй-то раз они уж не испугаются нашего кваканья, да еще явившись сюда целой армией!
- Это если мы будем квакать ввосьмером, то не испугаются. А если всем озером одновременно? – тотчас же осенила Лягушку С Горячим Сердцем новая мысль.
Обе мысли оказались подхвачены сидящими на кувшинках и тотчас же облетели и озеро, и болото, и, опять-таки, влажную часть леса. Всеобщее возбуждение среди квакающего населения возросло до того, что Лягушка С Горячим Сердцем оглянуться не успела, как перед ней явилась целая лягушачья армия под предводительством Квакера.
- Мы слышали, что ты придумала квакать всем озером, если аисты нападут, и народ с тобой согласен, – возгласил он торжественно. – И не важно, нападет ли один единственный аист на одну какую-нибудь лягушку или жабу, или целое войско придет, чтобы превратить каждого и каждую из нас в мокрое место. Если мы и не обратим на этот раз врагов в отступление, по крайней мере сами умрем не в паническом бегстве и ледяной дрожи, а с гордо поднятой головой и смелой боевой песней. Пусть эти длинноносые твари на ходулях знают, что лягушки и жабы – не трусы! Впрочем, после вчерашнего случая благодаря тебе они и так уже это знают. Знаем теперь и мы сами, а это куда важнее. Довольно уже им жрать нас задаром, ничем не рискуя!
За спиной оратора послышалось дружное одобрительное кваканье.
- Мы организуем между собой всеобщую систему оповещения, так что в случае нападения новость в один миг разнесется по всему озеру и округе, – продолжал Квакер. – Среди моих товарищей есть барабанщики. Теперь их причуда сопровождать свое кваканье на кувшинках барабанными дробями поможет нам организовать боевой хор. Барабанщики распределятся по всему озеру и будут наготове.
- Прекрасная идея! – воскликнула Лягушка С Горячим Сердцем.
- Победа или смерть! – отозвался Квакер, и лягушачья армия подхватила его возглас.
- Так действуйте, друзья! – благословила их Лягушка, но в глубине души ей стало немного не по себе. «Если все они погибнут в неравной битве с аистами, я буду невольной виновницей их гибели», – подумалось ей.
Лягушка С Горячим Сердцем пообещала остальным, что скоро вернется, и поспешила удалиться в уединенное место. Это было нетрудно, так как почти все лягушки и жабы собрались с Квакером и компанией на сходку в камышах. Вспомнив совет Лягушачьей Бабушки, Лягушка зарылась с головою в ил, представляя, что соединяется с Землей в одно целое и обращая к Ней молитву своего Горячего Сердца со всей накипевшей в нем тревогой. В какой-то миг к ней пришел ответ на мучивший ее вопрос.
В мимолетном видении увидела она огромную толпу аистов, и в центре толпы этой ораторствовал один аист, как только что среди лягушек – Квакер. «Эти ничтожные твари, которые только и умеют, что квакать дурными голосами и глотать гнус, эти дармоеды, для того лишь и созданные, чтобы нам было чем поживиться на десерт, эта недоразвитая раса возомнила, что может противиться нам, своей судьбе! Они утратили перед нами свой извечный смертный ужас! Они взбунтовались! Если мы немедленно не поставим их на место, они и впредь уже не будут безоговорочно трепетать перед нами. Наше возмездие должно устрашить их на многие поколения вперед!» – вот какую речь произносил аистиный вожак перед возмущенными сородичами.
Лягушка С Горячим Сердцем схватилась за голову.
«Быть может, я просто услышала голос собственного страха?» – спросила она себя все же.
Не в силах больше выносить волнения, она решительно нырнула на дно озера и устремилась на поиски Лягушачьей Бабушки. Ведь сейчас ей нужен был совет из самой глубины мудрости!
Лягушачья Бабушка терпеливо ее выслушала.
-Да, война между аистами и лягушками – затея не новая, – вздохнула она. – Сколько мир стоит, столько эта война и длится. И битвы в ней бывали грозные, да никто уж их не помнит ни с той, ни с другой стороны. Не то, чтобы лягушки только тем и занимались, что бросали аистам вызовы, но на вражеские нашествия отвечали порой весьма достойно, все одно двум смертям не бывать. Хоть и то правда, что уже много поколений подряд ничего подобного не было. А то, что вы теперь затеяли, и вовсе диво. Не печалься же и не бойся перед столь великим делом, которое сама же и начала! Отступать теперь поздно!
- Это верно, дорогая Бабушка, что поздно, – согласилась Лягушка. – Только как же, скажи, лягушки в стародавние времена отвечали на нашествия аистов? И почему не осталось в лягушачьем народе о том ни песен, ни преданий? Верно, потому, что слагать их было некому – все храбрые лягушки пали в неравном бою? Так есть ли у нас шанс на удачу?
- Горячее Сердце задает беспокойные вопросы? – улыбнулась Лягушачья Бабушка. – Ты, верно, думаешь, что прежде лягушки умели вопить благим матом, так, что аисты теряли аппетит, хуже вашего? А что нет о том преданий – так чего ж тут странного, если на целое озеро лягушек одна Лягушачья Бабушка, и никто, кроме тебя, не приходит ко мне с расспросами? Комариная охота всегда казалась вашей сестре интересней всех преданий вместе взятых. Но это не беда. Тебе удалось своим бесстрашным и благородным примером внушить лягушкам дух товарищества и самопожертвования. Это истинное чудо. Еще немного волшебства – и победа будет за нами!
- Ведь ты научишь нас этому волшебству? – с надеждой воскликнула Лягушка.
Сама Земля поможет вам, – заверила ее Лягушачья Бабушка. – Помнишь, я советовала тебе научиться слушать Ее сердце? Теперь тебе довольно взять в лапы барабанные палочки, чтобы его услышали и другие. Все живые существа – Ее дети и откликнутся на зов, вольно или невольно став вашими союзниками.
- Спасибо, дорогая Бабушка, я верю тебе! – ответила Лягушка С Горячим Сердцем. Тревога оставила ее. Она простилась с Лягушачьей Бабушкой и поднялась на поверхность озера.
- Может ли кто-либо из твоих товарищей-барабанщиков уступить мне на время свой барабан? – первым делом спросила она Квакера.
- Уступить свой – навряд ли, – признался тот, – но вот на днях умер один жабий старик, а был он тоже барабанщик и оставил после себя барабан. Так мои товарищи из-за барабана этого уже чуть не передрались. Может быть, это и лучше, если ты возьмешь его себе. Если ты, конечно, хорошая барабанщица…
- Надеюсь, неплохая, – проговорила про себя Лягушка и поплыла вслед за Квакером получать стариковское наследство.
Когда они добрались до места, там были трое жабьих самцов и одна самка, и все четверо возились в болотном иле, пытаясь отнять друг у друга заветное сокровище. Видимо, все четверо уже успели высказать свои аргументы и претензии, и теперь только усиленно сопели и пускали пузыри, пытаясь оттолкнуть соперников.
- Что это? – изумленно воскликнула Лягушка С Горячим Сердцем. – В первый раз в жизни вижу, чтобы наша сестра дралась между собою, пихаясь лапами куда попало!
- Не так уж долго ты живешь, вот и не видела, – ответила ей наглая толстая жаба с большой бородавкой на носу. – А тебе мы вовсе не сестры: ты зеленая лягушка, и не смей примазываться к нашему жабьему племени!
- А знаешь ли ты, что говоришь с той самой лягушкой, что спасла от аиста семерых из нашего жабьего племени, включая меня? – решительно вступился Квакер, шагнув вперед. – Вы немедленно прекратите свою возню и уступите барабан ей, если не хотите, чтобы нас всех переловили аисты, которые могут нагрянуть с минуты на минуту! Она доказала на деле свою отвагу и заслужила почетное право быть нашей боевой барабанщицей. А у каждого из вас есть свой собственный барабан. Возвращайтесь к ним немедленно, беритесь за палочки и ждите сигнала товарищей, чтобы тотчас подхватить его – вот где пригодится вам боевой дух!
Речь эта прозвучала столь властно, а огонь в глазах оратора сверкал столь впечатляюще, что четыре здоровенные жабы послушно прекратили потасовку и без споров расползлись в стороны. Правда, каждая что-то недовольно проворчала себе под нос, но так тихо, что нельзя было разобрать ни слова. Барабан перешел в лапы Лягушки С Горячим Сердцем.
- Пожалуй, я отправлюсь искать кувшинку ближе к середине озера – оттуда меня будет хорошо слышно всем остальным барабанщикам, – сказала она.
Я знаю подходящее для тебя место! Плывем! – предложил Квакер.
Они нырнули, проплыли довольно долго под водой и вынырнули возле только что распустившегося цветка белой водяной лилии.
- Какая красота! – не могла не восхититься Лягушка.
- Садись на лист, – скомандовал Квакер. – А в случае нападения отступай вон в те камыши или ныряй на дно.
Они пожелали друг другу удачи, и Квакер уплыл, спеша занять свой собственный боевой пост.
Наша лягушка осталась одна. Все вокруг было тихо, но ее не покидало чувство, что это затишье перед бурей. Ей снова подумалось о том, что, быть может, многих и многих ее сестер и братьев ждет неминуемая гибель. А белая водяная лилия своей нежностью так печально напоминала беззащитное лягушачье тело, лишенное зубов, когтей, клюва и всего того, чем вооружены многочисленные лягушачьи недруги! В какой-то миг идея остановить вражеское нашествие при помощи дружного барабанного боя и громкого кваканья предстала перед Лягушкой С Горячим Сердцем во всей своей нелепости и абсурде. Бедняжка вспомнила свою подругу жабу, которую мысленно окрестила кумушкой Житейской Мудростью, и удалого молодого Квакера, и его самонадеянных, но таких симпатичных приятелей. Ей стало так страшно, словно она уже потеряла их всех.
- Матушка Земля! – отчаянно взмолилась она, представляя, что зарывается с головой в черный ил. – Матушка Земля, помоги нам!
И Земля вдруг привиделась ей необъятно огромной лягушкой, а все лягушки и жабы, крошечные, как пылинки, прятались у той лягушки на животе, как на дне торфяного озера, неразличимые, словно частички узора на ее коже.
Тут Лягушка С Горячим Сердцем услышала первый глухой удар из глубины озера и почти в тот же миг до нее донеслась из-за камышей сигнальная барабанная дробь. И тотчас палочки в ее собственных лапках сами пустились в пляс, так, что никто бы не поверил, будто она держит их впервые в жизни.
Десятки и даже сотни лягушачьих барабанов ударили одновременно во всех камышах, у берегов, на кувшинках посреди озера, на болотных кочках и даже в лесу под деревьями. А глубоко под землей рождался гул, глухой и низкий. Постепенно он все усиливался и нарастал.
Аисты пока еще его не различали за дружной лягушачьей музыкой. Они прилетели на озеро всей своей стаей, которой летали зимовать в теплые края, а по весне возвращались обратно. Кружа над озером, каждый высматривал себе для посадки место, обещающее обильную добычу. Самозабвенное музицирование лягушек и жаб их лишь веселило.
- Глядите, как они стараются! Музыка перед обедом полезна для пищеварения, но где вы еще видели, чтобы обед исполнял ее сам, прежде чем быть съеденным? – хохотали надменные птицы.
Но лягушки барабанили все яростней, а гул из-под земли доносился все отчетливей, вызывая необъяснимую жуть.
- Что это? – встревоженно спрашивали друг друга рыбы, и старшие успокаивали паникующую молодежь:
- Да это просто лягушачье племя озорничает, проглоти его щука! Не бойтесь, пошумят и перестанут.
Но молодежь не больно-то успокаивалась.
- А внизу, на глубине? – упрямо вопрошала она. – Что это за гул на самом дне, а может быть, и ниже?
- Да это просто эхо, – отвечали старики. – Это только кажется.
- Сдается мне, под нами проснулся подземный вулкан! – предположила одна молодая, но очень образованная рыба, за что тотчас получила насмешку над своей ученостью:
- Ты читай больше умные книжки! У нас тут отродясь никаких вулканов не водилось!
Между тем гул все продолжал расти. И вот уже дно озера начало вздрагивать и встряхиваться. От этих толчков на поверхности воды началось волнение. Поднялись здоровенные волны, хотя никакого ветра не было и в помине. А лягушки продолжали яростно барабанить, да еще присовокуплять к отчаянным дробям дружный воинственный клич. Они зажимали между задними лапами свои барабаны и не выпускали палочек из передних даже тогда, когда их смывало с кувшинок и опрокидывало в бурлящую штормовую воду.
Казалось, озеро закипает, как котел.
- Что же это такое? – встревожились уже всерьез и аисты. – Вы слышите звуки из-под земли? А толчки-то все сильнее с каждым разом! Не иначе, как проснулся подводный вулкан!
- Подводный вулкан? – еще пробовали защищаться последние из скептиков. – Да откуда бы ему взяться? Ведь тут не океан и даже не море, а всего лишь озеро!
Но их уже не слушали.
- Верно, вулкан здесь был всегда, только он спал, а теперь проснулся! – кричали аисты. – Подводные и подземные вулканы могут быть повсюду, где угодно. Видите, он уже разверзает свое жерло и глотает этих глупых лягушек? А чуть только мы снизим полет – и до нас доберется!
Многим аистам казалось, что некая потусторонняя сила уже всасывает их. Они в отчаянье били тяжелеющими крыльями:
- Прочь отсюда! Летим подальше от этого проклятого места! И забудем сюда дорогу! Спасайся, кто может!!!
И, наконец, вся стая в едином порыве панического ужаса взвилась под облака и исчезла без следа, словно струйка дыма.
А Лягушка С Горячим Сердцем и ее товарищи барабанщики все не выпускали палочек из лап. Вот вслед за аистами поднялись в воздух все птицы из окрестного леса; вот белки и зайцы тоже побросали свои дупла и норки и сломя голову помчались спасаться от землетрясения. Бедные рыбы же чуть все с ума не посходили от страха: им всерьез чудилось, что озеро закипает, и они пытались даже выбрасываться на берег.
Все прекратилось в одно мгновение. Замерли подземные толчки, смолк зловещий гул из недр, успокоились штормовые волны, и палочки вывалились из обессиливших лягушачьих лап. Внезапный сон сразил всех барабанщиц и барабанщиков. Вот когда бы могли они стать легкой добычей своих врагов! Но во всей округе из живности остались лишь комары да мошки. Как же рады были жабы и лягушки, когда проснулись и узнали эту новость!
Все оставшееся лето окрестные птицы и звери со страхом вспоминали землетрясение и старались не слишком приближаться к ставшему теперь зловещим озеру. Аисты же и вовсе забыли туда дорогу. Местные рыбы, поняв, что между усердием лягушачьих барабанщиков и стихийным бедствием есть связь, стали взирать на жаб и лягушек с невиданным доселе почтением. И многим теперь казалось, что таинственный подземный гул был бы вовсе не так страшен, если бы некоторые отдельные трусы не подняли панику. Иные даже принялись уверять, будто загадочная сила, пробудившаяся во время землетрясения, благотворно сказалась на их здоровье, исцелив от застарелых недугов. Но если бы они и вздумали высказть свою благодарность, лягушки и жабы ведь по-рыбьи все равно не понимают!
Сами лягушки наслаждались жизнью, как, быть может, никогда прежде. Они теперь дружно играли в прятки, в жмурки, в догонялки, в чехарду и в другие подвижные игры, в которые большими компаниями играть особенно весело, водили хороводы, пели песни, а то и устраивали всем озером вечера художественного кваканья на кувшинках. Иногда барабанщики брались за свои палочки, но отныне, зная, какое это мощное оружие, в игре их появилось особое, поистине религиозное чувство. Своей музыкой они благодарили Матерь Землю и прославляли Матерь Воду, и ничуть не сомневались в том, что прекрасная погода, в меру теплая и в меру влажная, была им ответом.
Всего трех лягушек и четырех жаб потеряли оба сестринских племени после аистиного  нашествия до конца сезона, и все они умерли своей смертью, от глубокой старости. Хоронили их торжественно, целым озером.
Когда похолодало и настала пора укладываться на зимовку, Лягушка С Горячим Сердцем пришла поблагодарить за все Лягушачью Бабушку и проститься с ней до будущего лета.
- Ах, дорогая Бабушка, признаюсь тебе прямо: мне немного страшно. Сердце в моей груди так и прыгает, – не могла не посетовать Лягушка. – Боязно ему, горячему, перед постелью остывающей земли, как перед могилой!
-Ну что ты, милая девонька! Тебе ли, той, которая победила такого врага, как лягушачье равнодушие, бояться зимнего сна? Твоя отвага еще понадобится твоему народу и твоим будущим детям – вот о чем помни. Ступай же, найди себе среди торфа и ила местечко поуютнее, заройся в него, да укутайся хорошенько! Потом закрывай глазки и поручи свое горячее сердце Матери нашей. Доверься Ей, и Она сохранит тебя. А когда проснешься, тебе будет так легко, будто ты родилась заново! Поверь, уж я-то знаю, как это хорошо – просыпаться после зимнего сна.
Каре-золотые глаза Лягушачьей Бабушки излучали доброту и покой. И наша лягушка утешилась. Она с чувством обняла и расцеловала старушку, а потом в точности последовала мудрому совету.
Какой же мягкой и уютной показалась ей темная торфяная земля! Она точно легла в теплую постельку и укрылась пуховым одеялом. Сердце ее устремилось навстречу Сердцу Великой Матери Земли, а глазки повернулись внутрь себя самой и всю осень, всю долгую зиму и всю весну видели дивные, диковинные дела и вещи. Ведь когда лягушки спят, перед ними проходит все, что есть, было и будет. Только, просыпаясь, они, как и люди, редко помнят свои сны.
Облетели листья на деревьях, замерзло озеро, выпал снег, прошли метели и вьюги, вновь пригрело солнце, растаяли льды и сугробы, запели на ветках вернувшиеся с Юга птицы, набухли и распустились почки, стало тепло. И вот лягушка потянулась, откинула торфяное одеяло, открыла глаза и увидела свет своего нового лета. Горячее Сердце бодро забилось в ее груди. Она смотрела вокруг, узнавая и не узнавая этот мир и самое себя.
«Я это или не я?» – размышляла Лягушка, сидя на листе кувшинки, чья зелень была тоже необычно, по-новому свежа. Лягушка внимательно вглядывалась в свое отражение в гладкой озерной воде.
«Какие удивительные, все-таки, у нас, лягушек, глаза – в них можно смотреть часами! – думала она с восхищением. – А этот пленительный золотой узор на нашей малахитовой спинке! Да, природа-мать, Создательница наша, не пожалела для нас своих красок! Как заблуждаются те двуногие существа, которые, по словам Лягушачьей Бабушки, считают нас, лягушек, некрасивыми! А чудесные коричневые жабы! В отличие от нас, зеленых лягушек, скользких поскокушек и веселых шутниц, они – истинные воплощения мягкости, нежности и доверия. Ах, но и мы не менее нежны и беззащитны! – тут она даже чуть всплакнула, хоть и быстро взяла себя в лапы. – Что это со мною? Плачу вместо того, чтобы радоваться! Ведь я теперь взрослая лягушка, хороша собой и скоро смогу стать мамой!»
Вспомнив о главном, она поскорее поспешила к своей наставнице за советом и благословением.
Лягушачья Бабушка все так же дремала в иле на дне озера.
- Здравствуй, девонька, красавица! Вот ты и расцвела, словно водяная лилия! – были первые слова старушки, едва она открыла глаза.
Лягушка С Горячим Сердцем поздоровалась и рассказала Бабушке о посетивших ее новых, необычных мыслях.
- Так, так! – радостно закивала Бабушка. – Когда наша сестра-лягушка начинает сама на себя любоваться в озере – значит, она уже вполне готова создать себе потомство по своему образу и подобию. Теперь все в твоих лапах, а вернее – в твоем Горячем Сердце и разумной голове!
- Ах, дорогая Бабушка, ты смеешься? Что была бы моя голова без твоей мудрости? – воскликнула Лягушка. – За нею я к тебе и пришла, как всегда.
- У нашей сестры первая зимовка считается за Посвящение, – сообщила Лягушачья Бабушка. – Так что отныне можешь считать себя жрицей и возлюбленной дочерью нашей общей Матери, а значит – доверять своей интуиции. Твоя материнская воля и твое воображение вступают в права созидания.
- Ты хочешь сказать, дорогая Бабушка, что я могу создать моих будущих лягушат в воображении, и силой своего желания вложить эти образы в икринки, что зародятся у меня в животе? – уточнила на всякий случай будущая мать.
-Ну, вот видишь, как хорошо ты все понимаешь! – похвалила ее Лягушачья Бабушка. – Не сомневаюсь, что твой замысел удался на славу. Пусть же свет твоего сердечного огня ведет тебя отныне по избранному пути!
Лягушке С Горячим Сердцем грустно было прощаться.
- И что же, раз я так хорошо все понимаю, мне нельзя больше приходить к тебе, и мы уже не увидимся? – спросила она.
- Увидимся непременно, – пообещала Лягушачья Бабушка. – Быть может, я сама приду взглянуть на твоих детишек. Ведь это дело новое и невиданное. Может быть, тебе еще понадобится помощь!
Стоит ли говорить, как утешил Лягушку такой ответ, и как благодарила она добрую Бабушку?
Будущая мать успела еще в тот день повидаться со своими только что проснувшимися подругами и друзьями. По старой памяти они даже поиграли немного в чехарду для разминки, от души поквакали на кувшинках, а потом станцевали белый танец. Лягушка С Горячим Сердцем пригласила Квикли, самого обаятельного на ее вкус лягушачьего самца, хорошего барабанщика и учтивого кавалера, загадав про себя, что именно он должен будет полить молокой ее икринки. Ее подруга, жаба по прозвищу Житейская Мудрость, к обоюдному удовольствию выбрала доблестного Квакера. Пятеро его друзей тоже достались весьма достойным жабьим дамам. Поскольку барабанщики оказались нарасхват, танцующие усиленно шлепали пятками, отбивая сильную долю, что не мешало им наслаждаться собой и друг другом.
Природа властно вступала в свои права: и лягушки, и жабы готовились метать икру, а их самцы – исполнять свою почетную поливочную миссию.
Прошло некоторое время. Лягушка С Горячим Сердцем снова сидела на листе кувшинки, созерцала свое отражение и создавала творческий замысел своего будущего потомства.
«Пусть их будет не больше семидесяти семи – за большим числом лягушат мне не уследить! – пожелала она, припоминая все самые массовые игры прошлого сезона. – И пусть не меньше половины из них будут дочери! – сообразив, что семьдесят семь пополам не делится, Лягушка уточнила: – Пусть девочек будет не менее тридцати восьми, и пусть они растут мне помощницами, приглядывают друг за другом и за своими братьями. Пусть все мои дети будут храбрыми, но благоразумными; пусть они крепко любят друг друга с самого первого мига своей жизни и всегда помогают в беде сородичам, другим лягушкам и сестрам из жабьего народа. Пусть еще в моей утробе мои дети навсегда исцелятся от лягушачьего равнодушия и примут в свои сердца Огонь моего Горячего Сердца!
И уже отчетливо чувствуя, как в животе у нее зарождаются икринки, Лягушка продолжала созерцать свое отражение, в то же время окидывая мысленным взором всех своих подруг и друзей, вспоминая самые лучшие, самые симпатичные, самые дорогие их черты. Не забыла она и несравненные глаза Лягушачьей Бабушки вместе с ее бездонной мудростью.
Пришла, наконец, пора метать икру.
- Пусть воплотится и умножится в моих детях все, чем лишь слегка одарила природа лягушек моего поколения! – говорила Лягушка С Горячим Сердцем, откладывая икринки. – Мать Вода, храни моих детей!
Когда ее избранник, достойнейший кавалер Квикли, отправился на дно делать свою часть работы, она вдруг поняла, чем он пленил ее Горячее Сердце, помимо искренней учтивости и доброго нрава. Глядя на его исчезающие под водой могучие, но такие стройные ноги, она пожелала:
- Пусть у всех моих лягушат задние лапки будут похожи на эти, столь несравненно прекрасные и быстрые! И пусть дети порадуют меня такими же учтивостью и благородством, какие нашла я в их милом папе.
Лягушка С Горячим Сердцем то и дело вспоминала Квикли с любовью и нежностью с той минуты, как он благоговейно обнимал ее в белом танце, но лишь теперь осознала это по-настоящему.
«Оказывается, я влюблена в Квикли всерьез, а если так, то мои детки уж точно будут на него похожи!» – подумала она.
Тут как тут явился и сам Квикли. Он вынырнул прямо из-под листа кувшинки, на которой сидела Лягушка С Горячим Сердцем, и вскочил на соседний лист.
- Мы не сговаривались, но, чувствую, я сделал то, что ты хотела, – сказал он, улыбаясь так, как может улыбаться лишь лягушачий самец, честно исполнивший свой долг.
- Спасибо, милый Квикли! Я знала, что могу довериться твоей чуткости! – просияла она в ответ.
- Я давно наблюдаю за тобой, – признался он, смущаясь. – Ты не такая как все. И уж верно, снова затеяла что-нибудь удивительное!
Распознав в нем родственную душу, Лягушка С Горячим Сердцем поведала Квикли о своем замысле.
- Вырастить и воспитать семьдесят семь лягушат? Но ведь тебе будет очень трудно! – потрясенный, воскликнул он. – Если ты позволишь, я постараюсь охранять и защищать вас, насколько смогу. По крайней мере, вовремя предупреждать о малейшей опасности.
- О, да, ведь ты – замечательный барабанщик! – с радостью согласилась она. – Я буду благодарна тебе за такую помощь от всего моего Горячего Сердца!
Тем временем икринки на дне росли и зрели, в них постепенно развивались маленькие зародыши лягушачьих головастиков. То же происходило и с икринками других лягушек и жаб. Но те икринки были предоставлены сами себе, поэтому многие из них погибли в пастях хищных рыб и от других несчастных случаев. Эти же, волшебно хранимые материнской любовью той, из чьего живота они вышли, благополучно избежали всех бед.
В последние дни, не выдержав ожидания, Лягушка С Горячим Сердцем то и дело ныряла к своим сокровищам, внимательно осматривая их и пересчитывая, готовая костьми лечь за каждую из будущих жизней. Икринок и в самом деле было ровно семьдесят семь, как задумала их создательница, ни больше, ни меньше.
Удивительнее всего, что Лягушка С Горячим Сердцем ни разу не встретила под водой благородного Квикли, который уже начал исполнять свое обещание и охранять лягушат, хоть те еще и не вылупились. На удивление, оба, не сговариваясь, сменяли друг друга, словно стражи в карауле, сами о том не подозревая.
И вот из семидесяти семи икринок на свет явились семьдесят семь лягушачьих головастиков. Тут-то началось самое трудное! Уберечь их от всеядных щук и сомов было куда сложнее, ведь теперь они двигались и привлекали к себе внимание хищников.
- Дети мои, за мной! – словно полководец, скомандовала Лягушка. Малыши послушались ее, но многие из них то и дело отбивались от родной стайки из-за рассеянности и детского любопытства. Если бы не бесценная помощь самоотверженного Квикли, одной ей было ни за что бы не собрать своих долгожданных ребятишек.
- Ах, растите же поскорей, мои тридцать восемь дочек и тридцать семь сыночков! – как заклинание повторяла Лягушка. – И выходите на сушу раньше, чем иссякнут наши силы.
Немало забот и тревог выпало на ее долю и на долю ее верного друга, пока головастики не превратились в лягушат с хорошенькими маленькими хвостиками. Когда же малютки стали выпрыгивать из воды на берег, эти хвостики все еще служили напоминанием об их полурыбьем младенчестве в лоне Праматери Воды.
Лягушка С Горячим Сердцем выпрыгнула на берег вместе со своими тридцатью восьмью дочками и тридцатью семью сыночками. Те сразу обступили ее со всех сторон. За то время, которое они провели в воде, лягушата мало-помалу привыкли всюду следовать за своей матерью и успели понять, от каких опасностей она уже оберегла их: ведь громадные всеядные рыбы не раз пытались ими поживиться!
- Добро пожаловать в наш мир, дорогие дети, – обратилась Лягушка С Горячим Сердцем к своим лягушатам. – И хоть мир этот требует от каждого быть начеку, он поистине прекрасен. Я ваша мама и приложу все мои силы, чтобы любая и любой из вас, радуясь жизни, благополучно достигли взрослого возраста. Пусть же сохранит вас от зла моя материнская любовь!
И вот тут Лягушка С Горячим Сердцем испытала счастье, которого не испытывала еще ни одна лягушка на свете: она почувствовала, как крошечные лапки обнимают ее, как нежные ротики шепчут святое для всех существ слово «мама», как они целуют ее в грудь, в живот – всюду, где могут дотянуться. Растроганная, она смахнула навернувшиеся слезы, подняла взор и увидела за этой нежной и радостной ребячьей толпой благородного Квикли. Он до последнего мига прикрывал и оберегал малышей в озере, выпрыгнул из воды последним и теперь скромно улыбался в сторонке.
- А это, любимые мои доченьки и сыночки – ваш папа, самый добрый и заботливый, какого когда-либо знало лягушачье племя! – представила она детям своего избранника.
- Поистине, она права. Если лягушачье племя до сих пор не знало ни одной заботливой мамы – о папах что и говорить! – заметил один жабий старик, случайный прохожий и невольный свидетель этой сцены.
Лягушка С Горячим Сердцем сполна воплотила свой великий замысел. Все ее дети счастливо сочетали храбрость с благоразумием и быстро усвоили правила лягушачьей самообороны, выработанные в прошлом сезоне перед нашествием аистов. Не только у родной матери, но и у дядюшки Квакера с сотоварищами взяли лягушата свои первые уроки барабанного боя. Семьдесят семь лягушачьих ребят разбились на семь отрядов по одиннадцать детей в каждом, и пока десять играли и резвились, одиннадцатый всегда был начеку, держа барабанные палочки наготове. Лягушатам нравились эти дежурства – чувство ответственности за сестер и братьев обостряло внимание, а сменяли они друг друга прежде, чем часовой успевал устать. Остальные тем временем могли заниматься самыми удивительными делами, какие только можно себе представить.
Помимо пряток и жмурок, чехарды и хороводов, песен и плясок лягушата с удовольствием рисовали на песке, лепили из ила и мокрой глины, и даже взялись ставить спектакль-пантомиму об аистином нашествии, о котором слышали от матери. Все это было так занимательно, что к ним нередко присоединялись другие лягушата, а также маленькие жабы, во многих из которых угадывались отпрыски жабы по имени Житейская Мудрость. Скоро почти вся квакающая молодежь с озера, с болота и из окрестного влажного леса ходила у них в приятелях и сама не заметила, как с энтузиазмом организовалась в такие же маленькие отряды с сигнальными барабанщиками на часах.
Благородный Квикли был горд и счастлив. Теперь он счел своим долгом уделить особое внимание и заботу несознательному меньшинству беспризорной молодежи, тем лягушатам, что росли на отшибе от остальных, охотились за комарами на краю болота и нередко становились жертвами как хищных птиц, так и деревенских мальчишек, что любили наведываться в лес.
- Не даром я полюбила тебя, мой желанный! – сказала ему Лягушка С Горячим Сердцем. – Кто же придет на помощь беззащитным несмышленышам, если не ты? Будь же благословен и да хранят тебя благие чары моей любви!
Все было прекрасно.
Но однажды, когда Лягушка- Мать и семьдесят семь ее лягушат купались в родном озере, им показалось, что вода обрела вдруг какой-то странный, неприятный вкус и запах. «Что это?» – едва успела подумать Лягушка, как из глубины прямо перед ней всплыло что-то в клубах торфяной мути. И она с трудом узнала голос, по которому так соскучилась – теперь он был больной, хриплый и дрожащий:
- Спасайтесь! Бери детей и всех, кого сможешь, кого успеешь! Бегите, ищите другую воду. В глубине леса есть пруд. Переселяйтесь туда! Это озеро убито. Смертельный яд вытекает в него из черной трубы. Умрут рыбы и лягушки, умрет даже трава. Выскакивайте на сушу скорее, пока не поздно!
Голос прерывался и пропадал от слова к слову.
- Бабушка! Что с тобой, дорогая Бабушка?! – в ужасе взмолилась Лягушка.
- Я умираю, – чуть слышно прошуршало в ответ и затихло.
Лягушачья Бабушка была мертва.
С громким плачем, зовя детей с собой, выскочила Лягушка из воды. Лягушата ринулись следом. Горестный крик огласил песчаный берег:
- Лягушки, жабы! Спасайтесь!!!
А еще через миг рыбы и лягушки начали всплывать вверх животами.
В паническом ужасе скакали осиротевшие квакушки по лесу, куда глаза глядят. Лапы сами выбирали дорогу помокрее, с намеком на воду. Беглецы знали только, что в глубине леса есть то ли пруд, то ли маленькое озеро. И еще знали, что их родное озеро погибло от рук человека, ибо только человек способен в мгновенье ока убить живую воду.
- Гляди-ка, какая здоровенная, зеленая! – крикнул один из людей, шагавших по лесной тропинке. – Спорим, я ее поймаю?
Лягушки не понимают по-человечески, но от одного голоса своего двуногого врага они готовы бежать без оглядки. Мать-Лягушка рванулась вперед, напрягая последние силы, двуногий – за ней. И вот тут наперевес ему бросился доблестный Квикли.
- Есть! – завопил человек. – Готово!
- Да это другая, та была пожирнее! – заметил второй человек.
- Ничего, ракам и эта вполне сгодится! – заявил первый.
В озере, где родилась Лягушка С Горячим Сердцем, раков не водилось, и она не знала, что люди ловят их на наживку из лягушачьего трупа. Но даже не зная этого и не понимая человечьего языка, даже не оглядываясь назад, чтобы не видеть того страшного, что сделали с ее верным возлюбленным, она почувствовала: он погиб. Ледяная игла пронзила насквозь ее Горячее Сердце.
А двуногие, посмеиваясь, уже шагали дальше, унося бездыханного Квикли за прекрасные стройные ноги.
- Мамочка, что с тобой, родная? – испуганно вскрикнули лягушата, и видя, что мать не шевелится, принялись обнимать ее, целовать и гладить, пытаясь оживить ее замершее от смертного горя Сердце, но ничего не помогало. Тогда лягушата, подкопавшись под мамино тело, взвалили его себе на спинки и побрели по следу тех своих земляков, что уже прошли этой дорогой. Так брели они по хвойному лесу, по болотным кочкам, пока не встретилась им немолодая, но еще крепкая жаба из местных. Цвет ее кожи был немного светлее того, к которому привыкли лягушата у себя на родине.
- Вы тоже, видно, беженцы с погибшего озера? – догадалась она. – Я тут немало ваших повстречала. – Бедные ребята! А что с этой лягушкой, которую вы тащите?
Жаба уже наслушалась историй с погибшего озера и была готова ко многому.
- Мы не знаем, – ответили лягушата. – Она упала в обморок, когда человек убил папу. Это наша любимая мамочка. Человек погнался за ней, и папа спас ее, отдав за это себя самого. Мы надеемся, мамочка жива. Ведь иначе получится, что папа погиб зря, а это вдвойне обидно!
- Слыхала уж я про вашу семью, – призналась жаба. – Слухами земля полнится, да только не верилось мне, что доведется взглянуть своими глазами на лягушат, испытавших и материнскую заботу, и даже отцовскую защиту. В самом деле, обидно было бы лишиться и того, и другого сразу! – прибавила она сочувственно. – Постойте-ка, я послушаю ее сердце, – жаба прильнула к груди несчастной лягушки. – Не бойтесь, ребятишки, ваша мама и вправду жива! – обрадовано воскликнула она. – Несите ее к нам на пруд, в воде ей непременно станет легче, вот увидите! Пойдемте, я провожу вас. У нас уже много ваших эмигрантов. В тесноте, да не в обиде, и ребята вы, сразу видно, хорошие. Дальше есть еще речка, и вода в ней чище, но там водятся раки, а люди их ловят, так что наша сестра гибнет там часто. Вот ведь и папа ваш, не иначе – угодил к убийцам в лапы. Но нет, я не буду говорить вам, что с ним сделали…
Так, слушая добродушную болтовню жабы, в ее сопровождении лягушата принесли свою маму на чужой пруд, которому отныне предстояло стать их второй родиной. В сравнении с их родным озером пруд был совсем маленький и сильно заросший у берегов, но, по свидетельству их провожатой, никакая лягушачья солидарность не спасала речных лягушек от человеческой алчности и жестокости.
- Однако, попомните мое слово, еще три-четыре поколения, и наши потомки будут безопасно жить в речных заводях, потому что раки переведутся. Вся штука в том, что ракам нужна очень чистая вода, а где появляется человек, там вода становится грязной! – раздался из-за местных камышей чей-то знакомый голос.
Уже знаком он оказался не только лягушатам, но и местной жительнице.
- Вот только избавь нас Создательница от участи вашего несчастного озера, дорогая кумушка Житейская Мудрость! – ответила она новой подруге.
И в самом деле, из камышей появилась собственной персоной жаба по прозвищу Житейская Мудрость. Увидев свою первую подругу в глубоком обмороке, она тотчас бросилась к ней.
- По ее коже видно, что она жива. Но скорее, скорее в воду! – закричала Житейская Мудрость, помогая лягушатам.
Как только животворящая прохлада объяла тело Лягушки С Горячим Сердцем, она зашевелилась и, еще не помня себя, поплыла.
- Добро пожаловать! – заквакали местные лягушки и жабы, как только она открыла глаза. Пусть вода нашего пруда станет второй матерью тебе и твоим ребятишкам!
- Спасибо, дорогие сестры и братья! – от души поблагодарила их Лягушка. – Ваше гостеприимство – великое утешение в моем горе. Ах, ведь я лишилась не только родного озера, но и моей доброй наставницы, Лягушачьей Бабушки, а по пути сюда потеряла моего Квикли, моего возлюбленного, отца моих детей!
- Мы очень, очень тебе сочувствуем! – заверили ее лягушки и жабы.
Но что бы там не говорила Лягушка С Горячим Сердцем об утешении, горе ее было огромно, а произошедшая в ней перемена разительна. Она лишь старалась не огорчать новых и старых подруг видом своих страданий и потому искала уединения. Ее благоразумные доченьки и сыночки на деле доказали, что сами способны позаботиться не только о себе, но и о матери, и порой она целиком уходила в свою печаль.
Однажды вечером Лягушка С Горячим Сердцем сидела одна в тихой заводи той самой речки, которую обходили стороной обитательницы гостеприимного пруда, прожужжавшие новой подруге все уши о раках, людях и лягушачьих трупах.
«Умереть сейчас – это было бы слишком хорошо для меня! – думала Лягушка С Горячим Сердцем. – Ведь смерть как зимний сон, от которого просто уже не проснешься. Даже если тебя убьют, больно будет не слишком долго».
Она, по своему обыкновению, сидела на листе кувшинки и не заметила, как заговорила вслух.
- Ах, дорогая Лягушачья Бабушка! Во что, в кого теперь воплотилась твоя мудрая душа? Отчего ты не сказала мне, милая Бабушка, что Горячее Сердце – такое тяжкое бремя? Не лучше ли уж было оставаться хладнокровной и бесчувственной, чем носить на нем такую рану? Мне хочется забыться, забыть все, все пережитое, стать как камень, как ил и песок! Прости меня, Мать Земля, моя Создательница, но зачем Ты сотворила человека? Зачем позволяешь ему отравлять озера и убивать нас из прихоти, ради забавы или корысти, из любопытства? Почему не одернешь его, не вразумишь, не остановишь? Кем мнит он себя среди нас, других Твоих детей, и откуда у него это высокомерие? Прости меня, Создательница! Сохранив моих детей, ты взяла у меня возлюбленного. Ах, если бы я только знала заранее! Но нет, я полюбила бы снова! Разве можно было не полюбить его? Квикли, Квикли! Как мне забыть тебя, мой желанный?
Так она горестно вздыхала и взывала к Земле, к Воде, к безвременно утраченному счастью, пока вдруг не обнаружила, что на берегу, совсем близко от нее, сидит человек. Лягушка не заметила, как и откуда он появился. «Если человек хочет убить меня – пусть убьет!» – решила она и, спрыгнув с кувшинки, смело поплыла к берегу.
Человеком оказалась молоденькая девушка. Люди не понимают по-лягушачьи, но когда она слушала плачь Лягушки С Горячим Сердцем, в глазах ее стояли слезы. Она только что поругалась со своим приятелем, до сих пор казавшимся ей добрым парнем, и поругалась как раз из-за лягушки, за которую девушка заступилась. Самодовольный издевательский смех бывшего друга, не смолкая, так и стоял у нее в ушах, а на щеках не высыхали слезы.
Когда Лягушка С Горячим Сердцем подплыла к ней, девушка протянула руку:
- Лягушечка, иди ко мне, не бойся! – ласково позвала она.
Лягушки не понимают по-человечески, но отчаявшаяся бедняжка твердо решила отдаться в смертоносные руки двуногого существа и, собрав всю свою отвагу и волю, прыгнула прямо на протянутую к ней ладонь.
Девушка осторожно поднесла лягушку к себе поближе и та, как не крепилась, все же не могла не зажмурить глазки и не пригнуть голову в ожидании чего-то страшного. Но девушка только протянула к ней другую руку и очень осторожно погладила ее по скользкой зеленой спинке с золотистыми разводами:
- Лягушечка, красавица, пожалуйста, прости нас!
Лягушки не понимают по-человечески. Но в прикосновении теплых пальцев было такое благоговение, что на сердце у страдалицы сразу стало легче. По крайней мере, умирать ей расхотелось.
Девушка бережно посадила ее перед собой на речной песок, и они довольно долго смотрели друг на друга. На берегу реки, где люди каждый день убивают лягушек, девушка думала о далеких временах, когда человек умел говорить со всеми существами на их родном языке, а лягушка застыла, ошеломленная невероятным открытием: оказывается, и двуногий может быть другом – человеческие глаза говорили об этом так ясно!
- Ну, прощай! Иди теперь обратно в воду, – сказала, наконец, девушка. – Только никому больше не давайся в руки, поняла? Пожалуйста, очень тебя прошу, береги себя.
Никто не поверит в это – ведь лягушки обычно не понимают по человечески – но Лягушка С Горячим Сердцем – поняла!
- Хорошо, больше не дамся никому. Обещаю! – ответила она девушке по-лягушачьи.
«Да и в самом деле! – подумала она, будто, наконец, от сна очнувшись. – Разве для того погиб мой храбрый Квикли, чтобы и меня постигла та же участь? Мне теперь нужно жить две лягушачьи жизни, за себя и за него. Ведь наши прекрасные дочки и сыночки так меня любят! Как же я могу покинуть их так рано и оставить круглыми сиротами? И мои новые подруги и соседки уже успели привязаться ко мне всей душой – они будут весьма опечалены. А ведь когда я родилась, я могла лишь мечтать о таком товариществе и такой взаимовыручке, какие встретила здесь, в эмиграции. И как можно быть такой неблагодарной моим дорогим сестрам и самой Судьбе! Что же за наваждение нашло на меня? Благодарение Человеку, что снял с меня эти чары!»
И Лягушка уплыла, чтобы потихоньку вернуться на пруд и уже не делать своих опасных вылазок.
Вскоре Лягушка С Горячим Сердцем чувствовала себя вполне прижившейся на новом месте. Она нашла свое утешение в детях, чьи задние ноги по мере вырастания обнаруживали все большее сходство с теми, что так пленили ее когда-то. Не говоря уже о благородстве души.
- Жизнь продолжается! – бодро говорила она, принимаясь вязать своим лягушатам теплые шарфики для зимнего сна. И закончила последний, семьдесят седьмой, как раз к сроку.
Лягушата, подросшие и окрепшие за лето, укладывались в землю сами. Им вовсе не было страшно засыпать под слова материнского благословения:
- Закрывайте глазки. Во сне вы не заметите, как пролетит время. И проснетесь к новому лету созревшими для любви, наивысшего счастья всех живущих. А я стану Лягушачьей Бабушкой, буду нянчить внуков, которых вы мне подарите, и давать вам мудрые советы. Ну, а пока – да охраняет Мать Земля ваш сон!
Как только Лягушка С Горячим Сердцем уснула сама, она сразу оказалась в нежных объятьях Квикли и закружилась с ним в танце. И с упоением слушала, и сама говорила ему волшебные слова любви. Долго-долго, до самого нового лета…
15\IX\2012.