Цикл Истории Эрлиха. Рассказ III Смех и грех

В кафе "Трансильванская Таверна" всегда было достаточно посетителей. Молодым нравился здешний любовно воссозданный антураж карпатского убранства и атмосфера, отражающаяся в каждой детали интерьера. Людей постарше привлекало достойное обслуживание и уют. Справедливости ради, стоит сказать, что кулинарные способности поваров, умело совмещающие разные кухни мира, помимо румынской, по вполне демократичным ценам, также оставляли всем посетителям приятные воспоминания и мотивацию придти сюда ещё разок-другой.

Вот и сейчас, девушка заметила, в четверг, раз в неделю, в углу, где музыка была тише, недалеко от барной стойки, сидели два постоянных посетителя. Официантка Анна, помнила этих двоих. В отличие от кондуктора в общественном транспорте, обязанностью которого являлось помнить всех, кто оплатил проезд, девушка запоминала лишь тех клиентов, которые приходили часто и были щедры в плане заказа и, конечно, чаевых. Количество последних, к несчастью, не зависело от величины заказа, являясь совокупным проявлением совести и доброты пришедших. Расстроено вздохнув, вспоминая про минимальные пятипроцентные чаевые в серьезных заведениях, она поправила бейджик "АНКА" – с более «трансильванским» вариантом своего имени, и зашагала в их сторону, попутно одаривая улыбкой окружающих.

Эти двое, действительно посещающие заведение хотя бы раз в неделю, или чаще, если позволяло время, о чем-то спорили. Казалось, что они делают это не в первый, и далеко не последний раз, словно подобное было одним из их видов общения.
Молодой мужчина в очках с тёмной оправой, снявший их и устало трущий глаза, взглянул на своего соседа - человека крупного, с аккуратной, ухоженной бородой. Своими немного пухлыми пальцами он что-то показывал, активно жестикулируя, а тот, что в очках, напротив, был беден на мимику, делая проблематичным распознавание его настроения. Но его нельзя было назвать мрачным или грустным, скорее привычно спокойным и серьезным.

Анна, подойдя к их столику, дождавшись, когда закончится их дружеская перепалка, вручила каждому по меню, улыбнувшись и вновь поприветствовав в "Трансильванской Таверне". Тот, что с бородкой, жизненно отреагировал, поздоровался и узнал настоящее имя, как он сказал, прелестной "трансильванки" и потом погрузился в изучение горячих блюд. Его собеседник, поблагодарил её своим особенным, как ей показалось, голосом - будто успокаивающим, сказав, что она обладает обаятельной улыбкой.

Расплывшись в еще одной, от хорошего комплимента, Анна сказала, что придет позже, когда они будут готовы сделать заказ.

Полный мужчина ещё долго смотрел ей вслед, а потом переведя взгляд на друга, отложившего меню, очевидно уже что-то выбрав, отличаясь консервативностью в еде.
 
- Я же говорил, что тех, кто заходит часто, запоминают даже новенькие. Видел, как она нам улыбнулась и сказала "с возвращением"... - сощурил глаза бородач.

- Хорошо, ты победил. - Ответил его собеседник, вновь надев очки, которые носил больше для солидности, нежели из-за проблем со зрением. - Олег, скажи, нам обязательно всегда о чём-то спорить и заключать дурацкие пари? - Спросил он и придвинулся ближе, слегка наклонив голову.

Олег улыбнулся и, прицелившись, трижды щёлкнул соседа по лбу.

- Конечно, обязательно, - ответил он, видя, как друг потирает свой лоб. - Ведь в споре рождается истина. - Или тебе надоело проигрывать?

- Нет. Раз так, давай ещё один спор. - Предложил мужчина, сложив пальцы домиком и приняв заговорщицкий вид. - Готов биться об заклад, что эта милая девушка ни за что не угадает наши специальности.

- Это довольно сложно, тебе так не кажется, Максим?

- Нет, ты не понял. Скажем, что мы врачи и назовём два варианта. Настоящих варианта. Пусть попробует определить, кто из нас кто.

- Соскучился по моим щелбанам? - Подмигнул Олег.

- Давай для разнообразия поспорим на бесплатный обед здесь. - Улыбнулся Максим, вспоминая, что забыл бумажник в кабинете, но точно уверенный в исходе спора. Попутно желая доказать другу, что в вопросах интуитивной реакции у людей, на голову выше своего коллеги. - Согласен?

- "Как это непрофессионально и грубо Максим Федорович", сказал бы твой учитель. - Отозвался Олег, припоминая строгую деонтологическую приверженность  его наставника. Но, тем не менее, кивком головы подтверждая согласие на участие в споре.

Максим жестом пригласил официантку вернуться, и она, на удивление быстро подошла, отчасти доказывая теорию Олега о том, что частых посетителей они обслуживают старательнее, рассчитывая на щедрость гостей.

- Вы уже выбрали? – Проворковала девушка и, записав пожелания, забрала меню и собралась уйти.

- Анна, постойте! – Сказал Олег, с любопытством изучая имя на бейджике или делая вид, что изучает, вглядываясь в зону декольте. – Можно задать вам вопрос?   
Девушка ещё раз улыбнулась, обнажив два ряда идеально белоснежных зубов, что в контрасте со смуглой кожей делало её особенно привлекательной, словно коренную жительницу Кипра и, кивнув, она согласилась их выслушать.

- Спасибо большое. Так вот, мы с коллегой хотели узнать у вас, соответствуем ли мы своим профессиям?

- Скажите, как вам подсказывает интуиция и первое впечатление, кто из нас лечит душу, а кто изгоняет бесов чревоугодия? – Спросил  Максим, не удержавшись от придания речи немного помпезности.

Вздохнув, Олег расшифровал слова друга, слегка удивлённой то ли от вариантов, то ли витиеватости вопроса, официантке.

- Он хотел спросить, кто из нас диетолог, а кто лечит психов?
После этого произошло то, что Максим и ожидал – девушка задумалась. Логика и интуиция вели равную борьбу, но в итоге, одна из них сдалась. Анна, очевидно припомнив, что мужчина в очках  всегда заказывает что-то полезное и безалкогольные напитки, в отличие от друга, который не прочь побаловать себя чем-нибудь отменно прожаренным со специями, под фужер вина или коньяка. Да и внешний вид Олега не всегда намекал на его род деятельности. Поэтому, как Максим и ожидал, Анна, указав на него, сказала, что он, скорее всего диетолог, а его друг психиатр, и что пациентам повезло, ведь он очень добрый и позитивный человек.

Максим широко улыбнулся, глядя на погрустневшую физиономию Олега, слегка обиженного ошибкой девушки и тем, как он стал искать портмоне в карманах пиджака, заставляя истинного психиатра жалеть, что он  сделал скромный заказ.

- Спасибо большое Анна, вы нам очень помогли, - Сказал Максим, и попросил принести заказ, а сразу потом счёт.

С удовольствием, лицезрев ещё одну её улыбку и проводив взглядом, Максим обратил внимание на обескураженного Олега.

- Убедился? – Осведомился он у совершенно неготового к проигрышу друга.

Тот пробубнил в ответ что-то вроде «это странно», а Максим попытался разъяснить ему её выбор.

- Скорее более чем явно. Её мнение, как и суждения большинства людей, сформулированы визуальным восприятием. А внешне я больше подхожу на роль диетолога.

- Это ещё с чего?

- С того, что не вешу больше центнера. – Коротко ответил Максим, припоминая, что разговор об этом мы заводили ещё в самом начале «знакомства».

- Хочешь возобновить тот спор? Ну, давай, - ответил он, не желая идти на компромисс и признать явную причину своего поражения.

- А зачем? Я знаю, что я прав. Диетолог не может весить 120 килограмм. Он обязан иметь индекс массы тела близкий к идеальному и питаться зелёнью, если требует этого от своих пациентов.

- Ага, а психиатр обязан постоянно быть хладнокровным и стрессоустойчивым? – Подмигнул он мне.

- Это немного другое, - ответил Максим, испытывая чувство дежавю,  помня, что эти доводы уже поднимались, но продолжил. – Я лечу душевное страдание и их производные, некоторые из которых по твоей части. Например, человек с привычкой заедать стресс и депрессию – нервной булимией – твой пациент.

- И что, ты хочешь сказать? Что приходящие ко мне, лишь те, кого ты не одарил своим вниманием? – Немного обиженно отозвался он. – Или то, что если я не худой, то не имею права советовать, как людям худеть?

В это время врачам, наконец, принесли их заказ. Бурый рис и телячий бифштекс с соусом и зеленью для Максима и, что-то со страшным названием, состоящее из говяжьей печени, фаршированной ещё одной частью тела этого животного, и гарнир из картофеля с жирной подливой для Олега. Максиму, как обычно, показалось, что подобное напоминало лицемерие – доказывать людям пользу монодиет, раздельного и дробного питания, а потом идти и есть «фуагра» из коровы…

Несколько минут они молча ели, наслаждаясь профессионализмом поваров, думая каждый о своём, и, скорее всего, вспоминая, тот старый диалог, с которого началась их дружба.

Отложив вилку и нож, Максим вытер губы салфеткой, и посмотрел на Олега, который задумчиво ковырял столовыми приборами в остатках печени, периодически запивая виноградным соком, напоминающем ему о вине, которое он не мог заказать, из-за работы допоздна после обеда. Взглянув на него, Максим заговорил, прервав молчание.

- Ты пойми. Я не хочу сказать, что ты некомпетентный специалист. Просто ты ведь не только диетолог, а ещё и врач. А доктор сам по себе обязан быть здоровым, являясь примером того, кем станет больной, соблюдай он все предписания и процедуры.

- Но ведь я помогаю людям, а это главное. А то, как я при этом выгляжу… Аткинс и Мониньяк тоже не были похожи на пленников Бухенвальда.

- Да, а Фрейд был немного извращенцем? – С улыбкой ответил Максим, вспоминая их препирания по этому вопросу пару лет назад, а потом, проверяя, помнит ли он, сказал. – Смех и грех.

Олег улыбнулся, как будто вспомнил старый анекдот и закивал.

- Да, именно он. – Отозвался Олег Вячеславович, отсчитывая деньги, положив пару лишних купюр в счёт, вспоминая, о том, как Максим тогда доказывал ему, что обжорство не просто так возведено в ранг смертного греха. Олег же отвечал, что чревоугодие, пост и подобную ерунду придумали люди, которым нужно было как-то оправдать голод в Европе времён Крестовых Походов. Смех и грех. Хотя смеялись над собой они уже потом, потому что в тот момент были больше заняты выяснением отношений. Олег утверждал, что в этом нет никакой проблемы и у Максима, скорее всего, детская травма, и откровенно издеваясь, спрашивал, не избивали ли его в школе толстые дети. А Максим, иронично улыбаясь, с ужасом вспоминал школьные годы, где помимо толстых, его, в младших классах обижали и худые, отвечал оппоненту. Про то, что людям на уровне подсознания не нравятся тучные люди, так как это приобретённый недостаток из-за слабой силы воли, где оправдание есть лишь у больных с нарушениями эндокринной системы и диабетиков II типа.

Олег же, усмехаясь, говорил, что это не недостатки, а наоборот, и что в разные времена, а кое-где и по сей день, лишний вес воспринимается как показатель достатка и статуса. Максим лишь напомнил, что эпоха ренессанса давно прошла, и вообще, красота полноты там присваивалась женщинам, а толстые невесты считаются прекрасными в Индии…

Как же они тогда спорили. Причём просто ради принципа. Их еле разняли, - сказав, чтобы перестали вести себя как дети. И каждый остался бы при своём мнении и обоюдной антипатии, если бы не…

- Но без этого мы бы не познакомились… - Подытожил Максим, зная, что Олег тоже дорожит их дружбой и всегда готовый прийти на помощь и получить её в ответ.

- Верно. Хорошо, что с годами ты становишься менее вредным. А то тот, кто спорит, чего-то там не стоит? – Захохотал он и, встав, пошёл к гардеробу.

Всё как всегда. Какой бы не был у них спор – будь то «классика» (смех и грех от обсуждения гнева, зависти, похоти и остальных) или что-то новое, не важно. Они готовы часами доказывать друг другу свою точку зрения и аргументировать мнение кучей фактов, но в конце всё равно сойтись на чём-то и смеяться над тем, какие они оба упёртые. Максиму считал, что такой друг лучше. Может быть, другим нравятся лизоблюды, соглашающиеся с каждым их словом. Но, лично он, терпеть этого не мог зная, что у каждого человека своё мнение и нет двух одинаковых суждений. Именно за это он и ценил Олега – за способность быть полностью противоположным и объективным, указывая ему на его ошибки, которые Максим не замечал сам. «В чужом глазу соринку видим, в своем бревна не замечаем» - это про них,  врачей. И поэтому хорошо, что есть  смех и грех - подумал Максим напоследок, и просто замечательно, что после одного, наступает второе, и они с товарищем не держать друг на друга зла…

Олег надел своё коричневое пальто, а Максим любимый тёмный плащ и высоко поднял воротник, пожалев, что не прихватил шарф, глядя на ухудшившую за окном погоду. Выходя из «Таверны» Олег бросил прощальный взгляд на неё.

- Не переживай, мы сюда ещё вернёмся, - сказал Максим, похлопав его по плечу. – И может быть, я даже проиграю тебе какой-нибудь спор, чтобы не посягать на твой бюджет.

- Ловлю на слове! – Отозвался он, тоже зная, что они сюда обязательно вернутся, сядут на то самое место, недалеко от бара и вновь будут обсуждать что-то, споря о всяких глупостях, наслаждаясь уютом и яствами.

- Спасибо ей за эту традицию. – С улыбкой сказал Эрлих.

- Марине-то? Да, не представляю, что бы я без этого делал по четвергам и где бы ещё мог доказывать тебе уровень ширины своего кругозора.

- А я напоминать тебе ширину твоего живота. – Ответил Максим, насвистывая мелодию. 

Пока они бодро шагали обратно в клинику, чтобы успеть до окончания обеда, Максим вспомнил ту замечательную девушку по имени Марина. По задумчивому виду Олега, можно было сказать, что он тоже предался воспоминаниям.

Тогда, в 2004 году, почти два года назад, у Максима на приёме была восемнадцатилетняя девушка, просто ужасно худая, словно сбежавшая из концлагеря. Диагноз Марины был предельно ясен – анорексия, обусловленная желанием быть  такой же тощей, как фотомодели из журналов. В общем-то, она уже проходила лечение в клинике - ей восстанавливали нормальное пищеварение, а Максим, параллельно,  избавлял её от комплексов по поводу своего тела, из-за которых она и довела себя до истощения. Это было не очень трудно, и он блестяще справился со своими обязанностями, после чего написал ей направление на консультацию к диетологу, чтобы он обсудил с ней питания и составил её новое меню. Штатный диетолог ушёл в отпуск, и пришлось направить её к недавно принятому в клинику новичку. Ведя к нему девушку, Максим готов был ожидать что угодно. Например, то, что диетолог выращивает брокколи  на подоконнике и жуёт его во время приёма, рассказывая о пользе капусты. Но он точно не был готов к увиденному. Человек, сидевший в кабинете на месте врача, сам напоминал пациента диетолога, причём в самом начале лечения. И вот тогда всё и началось. Сначала тактично и вежливо, а потом… Они оба так и остались бы заклятыми врагами, если бы не пациентка. Марина сказала, что они очень разные - как врачи, и как люди, каждый отлично знает своё дело. Желая примирить их, она предложила первый спор – перестать критиковать методику, предложенную Олегом, дав ему делать свою работу, а потом, через несколько месяцев  встретиться и проверить результат. Максим согласился, полагая, что ничем хорошим это не закончится и девушка в лучшем случае вернется к нему с рецидивом. Каково же было его удивление, когда по прошествии трёх месяцев, придя в выбранное Мариной место, он увидел не осунувшуюся девочку, с синяками под глазами и ввалившимися щеками, а приятную на вид молодую девушку, с женственными формами и красивым лицом. Ей составлял компанию довольный собой Олег. Это был один из редких моментов, когда Максим извинялся. Он попросил прощение за то, что называл Олега некомпетентным врачом и сказал, что готов выполнить условие спора – согласиться сделать всё, что захочет победитель, в разумных пределах. Максим запомнил его лицо – тот  был в хорошем настроении и не стал издеваться, сказав «Марина говорит, что раньше работала здесь, и тут неплохо готовят. Ты будешь обязан ходить со мной сюда раз в неделю и обсуждать всякую бредятину. Садись Максим, я заказал тебе гарнир»…

С тех пор они каждый четверг или другой удобный для них день недели, заходили в выбранное Мариной для встречи и их примирения кафе «Трансильванская Таверна». Посещение которой стало одной из традиций для каждого из них. Вспоминая это, Максим  заметил, что они уже подошли к месту их работы - клиники «Доброе сердце» - бывшего кардиодиспансера, переоборудованного в частный центр со всеми возможными услугами и редкими специалистами.

Поднимаясь по лестнице, Максим вдруг остановился и, обернувшись, сказал.

- Хочешь, завершим наш спор про толстых  диетологов, странных психиатрах и хромых, страдающих сколиозом ортопедов? – предложил он.

- И как мы это сделаем? – С улыбкой спросил Олег, всегда готовый поддержать инициативу друга. 

- А вот как. Спросим у кого-нибудь из наших коллег – пусть ответит, кто из нас больше не соответствует своей профессии. Обратимся к кому-нибудь авторитетному.

- Давай. Пошли к Косякову. – Предложил Олег, сделав выбор в пользу нашего нарколога, которого все знали, как чрезвычайно беспристрастного и справедливого человека

Они поднялись в отделение, и пошли к кабинету  Эрлиха, напротив которого принимал больных Алексей Матвеевич. Подойдя к двери, они, переглянувшись, постучали. Потом второй раз и третий. Нарколога не было на месте.
 
- Где же он? – Задумался Олег, и, видя довольную физиономию Максима, не сулящую ему ничего хорошего, понял, что он знает местонахождение Косякова.

Максим подал знак идти за ним. Подойдя к запасной лестнице, которой обычно никто не пользовался, он открыл дверь и им предстала следующая картина. Весь в клубах сизого дыма, что был особенно иронично, учитывая висящую над ним табличку «КУРЕНИЕ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО», перед ними стоял о чём-то размышляющий Косяков. Он услышал скрип двери и, обернувшись, вопросительно посмотрел на незваных гостей.

Олег лишь выдавил из себя «Здравствуйте Алексей Матвеевич» и повернулся к другу. Максим улыбнулся, понимая, что их спор подошёл к логическому завершению, спросив Олега.

- Думаю, мы оба проиграли.

- Да, нам есть к чему стремиться, - подтвердил он и, улыбнувшись, засмеялся, заражая Максима своим смехом.

Расхохотавшись, они оба пошли каждый к себе, в очередной раз, оставив Косякова гадать,
«что там опять придумали эти молодые дурни».