No title

Нет, я не знаю, как тяжело терять близких.
На моих руках не умирал любимый человек. Я не слышала последних слов, слетающих с немеющих губ. Мне не знакомы судорожные вдохи и затихающие удары сердца.
Всё что я пишу о смерти – лишь романтизированное представление, созданное обществом, культурой и искусством.
 
Нет, я не представляю ужас войны.
Какое-то время я верила, что у неё есть свои чудесные стороны: борьба за справедливость, подвиги, удивительные истории о спасении. Я считала, что на ней есть место для любви, честности и справедливости. Наверное, всё же, есть… но это прячется так глубоко в людских сердцах, когда они ступают на тропу войны, что от их оболочки остаётся только волчий инстинкт убийцы, жаждущего крови своего врага… даже если этот враг пять минут назад был лучшим другом.
Всё, что вы прочитаете между строк – лишь яркие художественные образы, вызванные генетической памятью и вашей собственной, разгорячённой фантазией.
 
Нет, я не понимаю боли разорения.
Мой дом не грабили, не уничтожали. Стихийные бедствия не стирали с лица Земли город, в котором я живу.
Но я, честно говоря, не знаю, к лучшему ли это.
 
Когда что-то не убивает нас – оно делает сильнее. Если ты преодолел боль, то стал опытнее.
Но сможешь ли ты помочь кому-то избежать этого? И нужно ли ему не знать о боли, о потере?
Мы плохо учимся на чужих ошибках, и, даже вставая на свои грабли, не всегда понимаем, чего следует остерегаться… и что эта мина могла бы разорвать нас на кусочки.
 
Я не знаю о многом, хотя некоторые вещи могу представить.
Но гораздо больше я не знаю о том, что мне стоит испытать… и стоит ли постигать это.
 
А тем, кто всё это испытал, я хочу пожелать силы.
И любви.
Счастья.
Но, пожалуй, самое главное – спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Потому что боль хороша лишь тогда, когда она становится воспоминанием – вот это я знаю точно.